CC BY
17
Э. М. Алиева
Эпический мотив «отравление мирных аборигенов» как средство поэтики преданий.
ЭПИЧЕСКИЙ МОТИВ «ОТРАВЛЕНИЕ МИРНЫХ АБОРИГЕНОВ» КАК СРЕДСТВО ПОЭТИКИ ПРЕДАНИЙ ДАРГИНЦЕВ
Э. М. Алиева
"POISONING PEACEFUL ABORIGINES" EPIC MOTIVE AS MEANS OF DARGINES' LEGEND POETICS
Alieva E. M.
The historical and artistic character of Dargines' legends describing the conquering of Dagestan mountain dwellers by Arabs in the 8th century ("Conquering Haidak", "The Occupation of Kadar") are considered in the article, the role of the "poisoning peaceful aborigines" epic motive in the formation of variants is determined.
Key Words: Dagestan, Dargines, legends, Arabs, a motive, variants, historical character, artistic character.
В статье освещаются историчность и художественность даргинских преданий о покорении арабами горцев Дагестана в УШ в. («Покорение Хайдака» и «Захват Кадара»), а также выявляется роль эпического мотива «отравление мирных аборигенов» в формировании их вариантов.
Ключевые слова: Дагестан, даргинцы, предания, арабы, мотив, варианты, историчность, художественность.
УДК 801.81 (471.67)
В последние десятилетия в российской фольклористике возобновилась дискуссия о природе жанров несказочной прозы и их специфических особенностях, сформировавшихся за тысячи лет их бытования в исторических и культурологических уровнях как в устном народном творчестве, так и в памятниках основных мировых религий -Типитаке, Авесте, Библии, Коране и др. Исследователи по-разному подходят к оценке поэтики мифов, легенд, притч и преданий, иногда уподобляя их однородной массе народной прозы. Хотя морфологическая и общая типологическая близость жанров несказочной прозы не всегда позволяет очертить их четкие параметры, предание так и осталось единственным жанром, который исследователи признают как жанр с максимальной «установкой на достоверность» (С. Н. Азбелев).
Предания даргинцев (3) - это истори-ко-художественная летопись народа, в которой в художественной форме отобразились как крупные события героического характера, так и локальные конфликты, оставившие до сих пор в памяти горцев неизгладимый след. Даже беглое знакомство с сохранившимися в фольклоре текстами позволяет заметить, что история даргинцев, как и всех народов Дагестана, написана кровью предков, защищавших свои земли от нашествий иранских сасанидов в У-У1 вв., арабских омеядов в У11-У111 вв., турок-сельджуков в XII в., орд «Хромого Тимура» в XIV в., персов под руководством Надир-шаха («Грозы
Вселенной») в первой половине XVIII века. Эти трагические вехи истории даргинцев нашли свое этнопоэтическое осмысление в исторических песнях, притчах, преданиях и легендах, в которых выражалось отношение народа как к захватчикам, так и к героям, отстаивавшим свободу и независимость.
Степень достоверности освещаемых в преданиях событий, уровень художественности текстов, сложенных в разные периоды в этническом фольклоре, неоднородны. Дошедшие до нас через века единичные тексты, а также варианты эпических сюжетов преданий, позволяют заметить, что в даргинском фольклоре за сотни лет их бытования произошли существенные эволюционные процессы в сторону максимальной достоверности отображаемых героико-исторических событий, хотя жанровые признаки преданий сохранили достаточное художественно-эстетическое оформление текстов. Если в преданиях, сочиненных по следам арабских походов в Дарго (4), прослеживаются традиции и элементы мифологического и анимистического мышления горцев, то в сюжетах более поздних периодов, к примеру в сказаниях, посвященных борьбе дагестанцев против персидского правителя Надир-шаха в ХVIII веке, художественность заметно уступает исторической эпичности. Сохранение целостности сюжетов и мотивов в даргинском народном творчестве, а также элементов эпичности в текстах преданий, естественно, зависит от древности сложения произведений, которые, как правило, теряли за века в памяти народной малозначащие детали.
Большинство исторических преданий даргинцев о насильственном насаждении ислама в Дагестане имеет традиционную эпическую поэтику: в начале текстов изображается мирная жизнь горцев, исповедовавших язычество или христианство, затем дается описание вероломного нападения «несметных войск» арабов или покорение сел путем обмана и хитрости, затем - патетическое повествование о героических битвах горцев против превосходящих сил захватчиков и насильственного насаждения чужой веры. Таковы же архитектоника и
система сюжетных мотивов некоторых преданий аварцев, лезгин, лакцев и других дагестанцев, которые, как правило, обогащены традиционными «общими местами» («1осе commоnеs»).
Изучая несказочную прозу аварцев, М. Р. Халидова пишет, что, защищая Аварию от орд арабского полководца VIII в. Абу-Муслима, «жители квартала Самилал заняли надежную оборону. Тогда враги пошли на хитрость: они перекрыли воду и недалеко от озера Самилал оставили отравленную еду. Измученные жаждой и голодом самилалцы набросились на еду, и многие из них умерли... Мотивы «перекрытие воды», «отравление горцев едой» осаждающими крепость врагами также характерны и для более поздних преданий о борьбе с внешними врагами» (10, 197).
Сходный эпический мотив «отравление мирных аборигенов» содержится и в вариантах даргинского предания о захвате арабами аулов Дарго под условными названиями «Покорение Хайдака» (1) и «Захват Кадара» (7).
Цель работы - показать историчность и художественность упомянутых преданий и определить роль эпического мотива в формировании вариантов.
Впервые сюжет предания об отравлении арабами в УШ в. горцев Хайдака растительным ядом записал мулла Мухаммадра-фи аш-Ширвани в 1312 г. от неизвестного информатора и включил его в свое сочинение «Тарих Дагестан» («История Дагестана»), где говорится: «Знаете, что Дагестан был прекрасной страной, обширной для его обитателей, сильной ., обильной богатствами жителей из-за их справедливости. В нем было много селений и три области: Авар, Равнина (Сахл) и Зирихгеран (6). Жители Дагестана поклонялись идолам, были наделены мужеством и богатством. В каждом селении находились правители негодные, порочные, охваченные неверием и грехом.
Они отправились в полном согласии в эту обитель войны на слонах, верблюдах, скакунах. Когда жители Дагестана узнали об этом, то собрались вместе, войска прокля-
^ Э. М. Алиева
Эпический мотив «отравление мирных аборигенов» как средство поэтики преданий
тых неверных Дагестана и воины негодных урусов (9), у города Джур (5) с намерением отразить Ислам, защититься от войск мусульман и нанести вред им принуждением и силой. Мусульмане послали храбрых воинов, чтобы следить за войсками проклятых неверных и разузнать их положение. А когда выяснили, то узнали, что эти неверные храбрее их. Тогда мусульман охватил страх за возможные потери в случае сражения. Поэтому они решили разбить отряды неверных легчайшим способом. Они пошли на хитрость: каждая группа их изготовила горячую еду, смешанную с ядом, а это была трава (хашиш), разрывающая внутренности того, кто съедает ее. Когда неверные напали на мусульман, последние притворно обратились в бегство, бросив пищу, смешанную с ядом. И когда неверные нашли еду и съели ее, то тут же умерло из племени неверных 700 тысяч человек, ибо их внутренности были разорваны ядом.
Неверные были поражены с помощью Господина миров. И вели мусульмане сражения в Дагестане, добиваясь награды от Аллаха. Они разорили Хайдак, предали смерти эмира вилаята (2). Они убили из числа храбрых и сильных эмиров их вилаята султана по имени Газанфар ал-Гаррар. Они (мусульмане) взяли в плен их жен, детей после того, как предали смерти их храбрецов и знатных людей. Затем они разграбили все имущество неверных с помощью Аллаха. Мусульмане поселились в этой области с радостью. Престол Газанфара с достоинством занял один из потомков шейха Ибрахи-ма Абу Исхака...» (1, 97-101).
Один из вариантов этого предания под названием «Захват Кадара» с мотивом «отравление мирных аборигенов» включен в 1420 г. неизвестным историографом в свое сочинение «История Ирхана». В нем первоначальный сюжет трансформирован с существенными изменениями, сохранен эпический мотив, но в него были введены дополнительные сведения: «После завоевания Дербента, Табасарана и Хайдака мусульманские войска дошли до Анджэ. После преодоления стен и захвата этого города му-
сульмане дошли до Кадара, хотя здесь скопились неверующие из Авара и других мест.
Мусульмане окружили неверующих, напали на них, вступили с ними в сражение, но долгое время не могли овладеть Кадаром. Тогда мудрые люди из мусульман решили применить хитрость. Они отправили в Индию письмо и своих представителей, чтобы они доставили оттуда ядовитую траву. Те отправились и вернулись, подошли к Кадару, трава была разделены на части, и были изготовлены из нее разного рода горячие блюда. Затем мусульмане послали лазутчика, который будто бежал к неверующим и рассказал им о положении мусульман. Лазутчик сказал: «Они хотят уйти, им очень трудно, у них большие разногласия». Узнав, что мусульманам не удается захватить крепость, неверующие обрадовались, были довольны этой вестью.
С наступлением вечера неверующие открыли ворота города и начали сражение. Мусульмане ложно обратились в бегство, бросив в городе еду, смешанную с ядом. Неверующие, вступив в город вслед за убежавшими мусульманами, набросились на еду. Всякий, кто пробовал еду, падал мертвым, и погибло таким образом 7734 человека. В этот же день мусульмане захватили Кадар, а неверующие убежали, пока не дошли до своих земель. » (7, 166-168).
Включая сюжет горского фольклора в структуру своего сочинения, мулла Мухам-мадрафи, очевидно, внес коррективы, явно преследовавшие конкретные цели. Он четко обозначил свою позицию к дагестанским горцам и арабам, называя первых «проклятыми неверными», а вторых «храбрыми воинами мусульман», «мудрыми людьми из мусульман» и т. д., подчеркивая свою симпатию к завоевателям, которые «принесли» в Дагестан «священную религию». Можно предположить, что неизвестный автор «Истории Ирхана», как и Мухаммадрафи, был поборником ислама, поэтому во втором варианте также сохранен общий пафос сказания - отражение божественной миссии арабских мусульман, принесших в горы «неверных» свободу и новую религию. Поэтому в нескольких вариантах отмечается, что «не-
верные были поражены с помощью Господина миров», «они разграбили имущество неверных с помощью Аллаха» или «мусульмане добивались награды от Аллаха».
В то же время историчны картины грабежей и «пленения женщин и детей после того, как предали смерти храбрецов и знатных людей Хайдака». Сочинителей предания восхищает, что горцы стойко защищали свои земли и села против превосходящих сил противника. Как отмечается в первом варианте, «арабы узнали, что эти неверные храбрее их, тогда охватил мусульман страх за возможные потери в случае сражения».
Ревностный защитник ислама мулла Мухаммадрафи и анонимный автор «Истории Ирхана» преследовали цель обеления арабов, приписывая захватчикам «миссию» освобождения горцев Дагестана от «правителей негодных, порочных, охваченных неверием и грехом». Сравнительное изучение вариантов предания позволяет придти к заключению, что они сформировались в даргинском фольклоре по следам кровопролитных сражений войск Абу-Муслима против горцев Дагестана в первой половине VIII века.
Хотя сюжетообразующими в обоих вариантах предания являются реальные события, происшедшие в разные периоды и в разных аулах, тексты имеют общий мотив и сходные пересекающиеся сюжетные линии. Сравнительное текстологическое и художественное исследование вариантов позволяет отделить исторические реалии от художественного вымысла и сделать некоторые обобщения.
Во-первых, предание «Покорение Хайдака» и записи неизвестного автора «Истории Ирхана», куда включен вариант «Захват Кадара», - историко-художественные сочинения, в которые искусно вплетены как тенденциозные историографические записи ранних арабских авторов, в которых преобладают описания победоносных сражений, так и широко бытовавшие в Дарго варианты предания, но с общим мотивом «отравление мирных аборигенов» (в первом варианте аулов Хайдака, а во втором - Кадара). Сюжетный мотив как «общее место» («1осе
commоnеs») использован сказителями и при сочинении варианта предания о захвате аулов кадарских сельских общин.
Во-вторых, мотив «отравление мирных аборигенов» ядовитой травой, вероятно, как художественное средство поэтики был введен сказителями в сюжетную структуру предания для адекватной оценки действий «вероломных захватчиков». Ведь главная задача аналогичных преданий - идейная насыщенность текстов, чтобы вызвать у слушателей ненависть к «проклятым врагам», которые использовали изощренные методы при покорении этносов. Трудно поверить, что вооруженные до зубов и хорошо обученные орды арабских захватчиков, имевшие стенобитные метательные орудия, окружив городок Кадар (в летописях небольшие поселения также назывались городами), «отправили в Индию письмо и своих представителей, чтобы они доставили оттуда ядовитую траву», и потратили на это не менее полугода.
В-третьих, в обоих вариантных сюжетах освещается мотив реальной взаимопомощи горцев друг другу в годы борьбы с иноземными захватчиками. Как видно из второго варианта предания, на помощь ка-дарцам пришли «неверующие из Аварии и других мест», «они были наделены мужеством и богатством». В первом же сюжете зафиксировано более точное определение совместной борьбы дагестанских этносов и славян против арабов: «Когда жители Дагестана узнали об этом, то собрались вместе войска проклятых неверных Дагестана и воины негодных урусов у города Джур с намерением отразить Ислам, защититься от войск мусульман. ».
В-четвертых, акцентируя внимание слушателей на описании наивности горцев, поверивших лазутчику и накинувшихся на отравленную еду, сказители, вероятно, надеялись на сочувствие слушателей предания, ведь в фольклоре симпатии народа всегда на стороне обманутых и защищающихся.
В-пятых, вызывает сомнение количество отравившихся горцев. В варианте «Покорение Хайдака» в гиперболической форме говорится о 700 тысячах отравленных гор-
^ Э. М. Алиева
Эпический мотив «отравление мирных аборигенов» как средство поэтики преданий
цев, а в «Захвате Кадара» - о 7734, сюжет дополнен «посланием» гонцов в Индию за ядовитой травой и лазутчика - к горцам. Сказители, несомненно, рассчитывали на эмоциональное восприятие слушателями предания масштаба трагедии горцев и коварства врагов, что традиционно характерно для эпического творчества.
Изучение дополнительных средневековых арабских хроник и вариантов преданий приводит к выводу, что действительно в 730-731 гг. войска под руководством Мас-ламы (Абу-Муслима) после третьей попытки овладели сельскими общинами Дарго, куда входили кадарские и кайтагские земли (8, 59-64), но об отравлении горцев ни в одном историческом источнике не упоминается. Сочиняя варианты преданий о покорении горцев, сказители включили в структуру своих творений международный эпический мотив об отравлении захватчиками мирных аборигенов для идейной установки и наибольшей экспрессивности.
Согласно этнопоэтической эпической традиции, героико-исторические предания отображали реальные события не такими, какими были на самом деле, а такими, как хотели бы услышать слушатели. Этим произведениям присуща тенденция к выбороч-ности героев и наиболее ярких событий, запечатлевшихся в памяти народной. В то же время предания даргинцев, реалистично освещая трагические страницы истории народа, насыщались популярными в эпическом творчестве дагестанцев сходными сюжетами и мотивами, в которых отражалось адекват-
ЛИТЕРАТУРА
1. «Тарих Дагестан» Мухаммадрафи // Ших-саидов А. Р., Айтберов Т. М., Оразаев Г. М.-Р. (Введение, пер., ком. А. Р. Шихсаидова) Дагестанские исторические сочинения. — М.: Наука, 1993. — С. 100-102.
2. Вилаят (араб.) — государство, страна.
3. Даргинцы — один из многочисленных народов Дагестана.
4. Дарго — название даргинских сельских обществ в средневековом Дагестане.
ное отношение народа к завоевателям и реальным героям. Это мотивы: «отравление горцев-защитников ядовитой травой», «подвиг переодетой горянки», «уничтожение детей под копытами вражеской конницы», «антропоморфность родной земли», «выколотые глаза местных жителей», «месть горца за поруганную честь дочери» и другие, которые характерны и для других жанров даргинской несказочной прозы. Аналогичные традиции сочинения и обогащения преданий наблюдаются и в фольклоре других народов Дагестана, что говорит о типологической общности художественного творчества и эстетического мышления в устной прозе народов Дагестана.
Подобные сюжетные мотивы ранних преданий даргинцев использовались и в последующих текстах, создавая «общие места» («1осе commоnеs») и «клише», которые переходили из одного текста в другой. Развивая традиции эпического творчества, сказители, с одной стороны, старались максимально реалистично отобразить события, связанные с покорением арабами даргинских сельских обществ, а с другой - продолжали богатые эпические традиции, творчески обогащая тексты мифологическими и сказочными элементами поэтики устной народной прозы с целью идеализации горцев, отстаивавших свободу и независимость. Художественность текстов преданий и обогащение их различными «общими местами» говорят о развитых этноэпических традициях фольклора и о высоком уровне творческого мышления средневековых даргинских сказителей.
5. Джур, Чор, Цор — названия Дербента до прихода арабов в VIII в. После захвата города арабы переименовали его в «Баб ал-Абваб Дербенде» («Ворота ворот»).
6. Зирихгеран — древнее название даргинского аула златокузнецов и оружейников («коль-чужников») Кубачи.
7. История Ирхана // Дагестанские исторические сочинения. М.: Наука,1993. — С. 166— 168.
8. Магомедов Р. М. Даргинцы в дагестанском историческом процессе. — Махачкала: Даг. кн. изд-во, 1999. — С. 59-64.
9. Урусы — русские, славяне. Историк М. А. Казембек в «Дербент-наме» упоминает о связях славян с Дагестаном в период похода князя Святослава против хазар в 965 г.
10. Халидова М. Р. Мифологический и исторический эпос народов Дагестана. — Махачкала: Изд-во ДНЦ РАН, 1992. — С. 197.
Об авторе
Алиева Эльмира Магомедсаидовна, ГОУ ВПО
«Дагестанский государственный педагогический университет», кафедра литературы, аспирантка очной формы обучения. Сфера научных интересов - несказочная проза даргинцев (фольклористика - 10.01.09). Kurbanov45@mail.ru
