CC BY
16
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2020. № 1
К.Ю. Дойкина
ЭНКЛИТИКА СЯ В ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКИХ
ДЕЛОВЫХ ТЕКСТАХ XIV-XV вв.
Федеральное государственное бюджетное учреждение высшего образования
«Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова»
119991, Москва, Ленинские горы, 1
Институт русского языка имени В.В. Виноградова
119019, Москва, Волхонка, 18 / 2
В статье проводится анализ позиций энклитики ся в восточнославянских памятниках делового содержания. В начале статьи приводится гипотеза, что процесс превращения ся в неотделимый аффикс в разных диалектах восточнославянского языкового континуума протекал по-разному. В качестве материала выбраны тексты, созданные на северо-восточной (духовные и договорные грамоты великих и удельных князей), северо-западной (грамоты Великого Новгорода и Пскова) и западной (полоцкие грамоты) территориях в XIV—XV вв. Подробно проанализированы северо-восточные и западные грамоты с опорой на систему, разработанную А.А. Зализняком для анализа эволюции системы энклитик. Грамоты Великого Новгорода и Пскова были рассмотрены А.А. Зализняком, результат его исследования привлекается для итогового сопоставления текстов. В ходе анализа и сравнения было выяснено, что коэффициент препозиции в полоцких грамотах выше, чем в северо-восточных и северо-западных текстах. Можно предположить, что это связано с тем, что система энклитик полоцких грамот вбирает в себя восточно- и западнославянские черты.
Ключевые слова: восточнославянские энклитики; энклитика ся; коэффициент препозиции.
Показатель возвратности -ся (-сь) в современном русском языке является неотделимым от глагольных форм аффиксом, однако в древнерусский период он имел статус энклитики. Как и другие энклитики (частицы, относящиеся к сказуемому, краткие формы местоимений, связочные элементы сложных прошедших времен) ся подчинялось закону Вакернагеля (т.е. располагалось после первой тактовой группы клаузы) и входило в цепочку энклитик, занимая
Дойкина Ксения Юрьевна — аспирант филологического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова; младший научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова (e-mail: [email protected]).
в ней седьмой ранг1, как и местоименные энклитические формы В.п. (мя, тя, ны, вы и др.). Впоследствии местоименные энклитики соответствующего ранга заменились на полноударные варианты (мя — мене, тя — тебе и т.д.), а энклитика ся примкнула к глаголу, став его частью [Зализняк, 1993: 270—308].
Подробно эволюцию данной энклитики описал А.А. Зализняк [Зализняк, 2008: 169—220]. Основное внимание в монографии уделено параметрам утраты ся, а также разнице между книжными и некнижными памятниками в этом отношении. Цель данной статьи — рассмотреть положение энклитики в лингвогеографи-ческом аспекте, поскольку известно, что по диалектам состояние систем энклитик может различаться. Так, М.Н. Толстая, сравнивая между собой говоры украинского языка, отмечает, что закарпатский говор с. Синевир сохраняет древний порядок расположения энклитик, тогда как гуцульский говор с. Головы демонстрирует его разрушение [Толстая, 2014].
Подробно будут рассмотрены тексты, созданные в двух диалектных зонах: западной и северо-восточной. Материалом послужат деловые тексты (подлинники XIV—XV вв. и списки, не позднее XV в.): духовные и договорные грамоты великих и удельных князей, созданные в северо-восточной Руси (частично привлекались к рассмотрению А.А. Зализняком, но подробно описаны не были), и полоцкие грамоты. Далее результаты нашего исследования будут сопоставлены с результатами, полученными А.А. Зализняком для северо-западной зоны (грамоты Великого Новгорода и Пскова XIV— XV вв.). Поскольку данное исследование будет основываться на принципах описания энклитик, которые разработал А.А. Зализняк, остановимся на некоторых понятиях, большую часть из которых он и ввел в научный оборот.
Анализ положения энклитики проводится внутри первичного предложения — клаузы. Она состоит из сказуемого и актантных групп, при рассмотрении энклитик нас будет интересовать только предглагольная часть. Легкой актантной группой А.А. Зализняк называет группу, состоящую из одного фонетического слова. Тяжелая актантная группа включает два и более фонетических слова. Клаузы, которые начинаются глаголом, для изучения энклитик малопоказательны: «здесь новые и древние правила требуют одного и того же — постановки энклитики непосредственно после глагола» [Зализняк, 2008: 169]. Клаузы, не начинающиеся с глагола, подразделяются на простые, многоактантные и тяжелые. Простые клаузы состоят из глагола и легкой актантной группы, в которую также может вклю-
1 Порядок рангов таков: же, ли, бо, ти, бы, местоименные энклитик Д.п., местоименные энклитики В.п., связки перфекта. Энклитики с 1 по 5-й ранг считаются сильными, с 6 по 8-й — слабыми [Зализняк, 2008: 51].
чаться одиночное местоимение (с предлогом или без) или наречие. Тяжелые клаузы состоят из глагола и одной или нескольких тяжелых актантных групп. Для многоактантных клауз обязательно наличие нескольких актантных групп [там же, 2008: 17—18]. В клаузах могут возникать ритмико-синтаксические барьеры, они соответствуют паузам, которые делает говорящий или пишущий. Обязательные барьеры возникают после вводного обращения и перед не первым инфинитивом в ряду подчиненных, полуобязательные — после вклиненных инородных групп, факультативные могут отделять тему высказывания или обстоятельственную группу. Основное правило, связанное с барьерами, таково: «ритмико-синтаксический барьер возможен только после целой актантной или инородной группы» [там же, 49].
Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей
Духовные и договорные грамоты (далее — ДДГ) [Духовные и договорные грамоты, 1950] создавались на северо-восточной территории. Их особенность состоит в том, что тексты практически однотипны, так как в их основе лежат стандартные формулы, которые на протяжении долгого времени могли не меняться. Чтобы установить, что изменения в синтаксисе имели место, следует разделить объемный материал на отрезки (XIV, первая половина XV и вторая половина XV в.) и проследить эволюцию энклитики ся. В качестве исследуемого материала привлекаются только подлинные тексты.
В простых клаузах энклитика ся сохраняет «вакернагелевскую» позицию, что прослеживается в грамотах XIV—XV вв.: которых ся есмь отступи1 (№ 16 1401—1402); как ся есте подплыли съ своим братом (№ 38 б 1441-1442); что ся мнп в дпло достало (№ 84 1496 б). В грамотах XIV — первой половины XV в. перемещение энклитики в постпозицию относительно глагола фиксируется, но встречается оно нечасто: а по грпхомъ ци отъимет ся котороемпсто, дпти мои... и княгини [в то] мпсто подплят ся безъпеньными мпсты (№ 4 а 1358); а противу Ржевы отъступил ся есмь кн(я)зю Володимеру... в вудпл (№ 16 1401-1402).
Такие отклонения можно объяснить действием ритмико-синтаксических барьеров. В примерах из грамот № 4 и 16 представлена клефтовая конструкция2, где пауза возникает при выделении ремы (в первом примере — а по грпхомъ, во втором примере — а противу Ржевы). Фиксируются и другие случаи с перемещением энклитики без клефта: и нам отослати своих бояръ, и они переговорят ся (№ 45 1497 Ia3); и инп переговорять ся (№ 45 1497 IIa).
2 Клефт — синтаксический оборот, где выделяется рема высказывания. Ср.: англ. It was to Forks that I now exiled myself (Стефани Майер, «Сумерки») [Уржа, 2015].
3 Римская цифра обозначает экземпляр, буква обозначает вариант: какой из договаривающихся сторон принадлежит документ.
В грамотах второй половины XV в. все чаще обнаруживаются случаи плохо мотивированной постпозиции ся относительно глагола: доколе опишом ся (№ 70 1494 1б) (самостоятельная целая клауза); а и гдтучинит сярозбои (№ 76 1483 б). В некоторых же контекстах можно предполагать выделение нескольких участков клаузы паузами: а ц(а)р(е)в(и)чю // в то // не вступати ся (№ 76 1483 а).
Все барьеры в приведенных примерах факультативны. Иное значение имеют полуобязательные барьеры, возникающие при наличии обращений, приложений, вставных конструкций. Так, например, при действии такого барьера слабые энклитики с 6 по 8-й ранг могли перемещаться в постбарьерную часть. Ср.: а вам ся, // брате, // не иматиза дом с(вя)т(о)го Сп (а)са (№ 59 1456 а); и вамся, // брате, // не имати за нашу вотчину (№ 59 1456 б). Энклитика ся располагается в клаузе согласно закону Вакернагеля. Однако в пределах той же грамоты мы находим конкурирующий вариант, где энклитика уже не способна преодолеть этот барьер: и вам // брате, // печаловати ся по нашем жывотт (№ 59 1456 б).
В многоактантных клаузах препозиция энклитики ся относительно глагола встречается редко: в то ся князю Володимеру и его дттем не въступати (№ 16 1401—1402); и о чем ся судьи наши сопрут (№ 30 1433 а, б). В тяжелых клаузах также обнаруживаются случаи, когда оказывается слева от глагола: а в то ся мтсто Фоминьское не въступает (№ 57 1451). Остальные случаи, кроме примеров из грамот № 16, 30, 57, демонстрируют постпозитивное употребление энклитики: и намъ // тако же // въ Вятку // не въступати ся (№ 24 1428 а); а в тт бы земли // у них // не вступил ся (№ 80 1496 в).
Изучая деловые тексты, мы постоянно сталкиваемся с набором повторяющихся формул. С одной стороны, застывшие речевые клише сохраняют архаичные черты, с другой — мы можем рассматривать явление в пределах фраз одного типа. Обратимся к следующим примерам:
1) ни въ его ти ся имя съ своею землею не дати (№ 76 1483 а);
2) [ни в] его имя // съ своею ми ся землею не дати (№ 76 1483 б);
3) а въ ег(о) ти имя // съ своею землею // не дати ся (№ 79 1484— 1485 а).
В первом случае энклитика еще занимает чистую «вакернаге-левскую» позицию, во втором — энклитики смещаются вправо, и ся удерживается в препозиции на «упрощенном» отрезке фразы, а в последнем примере она перемещается в постпозицию ввиду реализации всех факультативных барьеров. В целом эволюция энклитики ся имеет двунаправленный характер. Это связано, с одной стороны, с тем, что барьеры обусловливали смещение ся вправо, с другой — такой порядок затем стал нормой, и потребность выделения участка фразы для подобного расположения перестала быть необходимой [Зализняк, 2008: 169-170].
Вторым заслуживающим внимания аспектом является поведение ся в цепочке энклитик. До середины XV в. в текстах обнаруживается много примеров с энклитикой ся в составе длинной цепочки, которая находится в предбарьерной части фразы: а в Вятку ти ся, // брате, // не вступати (№ 38 1441-1442 а); и што ми ся еси, // г(осподи) не, // отступил ся Бежицког(о) Верху (№ 58 1451-1456 б). Как говорилось ранее, ся относится к разряду слабых энклитик. Для этого типа уже в ранних текстах отмечается разделение энклитик, явление, при котором сильные энклитики остаются перед барьером, а слабые смещаются в постбарьерную часть [Зализняк, 2008: 54]. Такое разделение в ДДГ наблюдается, и оно связано с эволюцией энклитики ся. С середины XV столетия ся выпадает из цепочки, которая располагается перед барьером, и смещается к глаголу: што ми еси, // г(осподи) не, // отступил ся въ удтлъ (№ 58 1451-1456 б); так же ти в нашу отчину, // в Велики Новгород и во Псков, // не ссылати ся (№ 81 1486 а). Тяготение ся к глаголу становится настолько сильно, что оно преодолевает ту связь, которая была в цепочке между энклитиками.
Еще одно явление, которое нужно рассмотреть, это клаймбинг — «вынос клитик в вышестоящую предикацию» [Циммерлинг, 2013: 79]. В ДДГ этот механизм работает последовательно: а кои ся не почнет тягати (№ 63 1462-1464 а); а от ког(о) ся сам не взможеш боронити (№ 76 1483 а). При наличии тяжелой группы энклитика сдвигается вправо: а холопъ и роба // почнеть ся тягати с осподарем (№ 59 1456 а).
Объективным показателем для рассматриваемой энклитики является коэффициент препозиции ^рге). Он равен отношению числа случаев препозиции к общему числу случаев, где нет условий для автоматической постпозиции [Зализняк, 2008: 66]. Общая схема эволюции энклитики ся в ДДГ выглядит так:
Таблица 1
Коэффициент препозиции ся в ДДГ
Тип клаузы Простая Многоактантная Тяжелая
XIV век 82% 40%
(27 / 33) (3 / 12) (1 / 22)
Пер. пол. XV века 85% 44% 9%
(72 / 86) (11 / 25) (2 / 22)
Втор. пол. 55% 14% 10%
XV века (15 / 27) (3 / 27) (3 / 30)
В целом можно выделить два полюса распределения Qpre в зависимости от сложности фразы: простые клаузы (норма — препозиция) и тяжелые (норма — постпозиция). Переломным временем для энклитики ся является середина — вторая половина XV в., когда коэффициент препозиции во всех типах клауз снижается. Таким
образом, несмотря на обилие формул в тексте, мы видим, что язык грамот все же отражает изменения в употреблении энклитик.
Полоцкие грамоты
Полоцкие грамоты написаны на канцелярском языке Великого княжеского Литовского — простой мове или руськой мове [Темчи-нас, 2012]. А.М. Гилевска отмечает, что западнорусские грамоты ценны для изучения всех восточнославянских языков, так как их язык отражает яркие диалектные черты и отстоят от языка книжных текстов [Гилевска, 2018]. Это подтверждается и тем, что в тексты полоцких грамот включена прямая или несобственно-прямая речь, маркированная частицей деи. В отношении ся материал полоцких грамот XIV—XV вв. [Полоцкие грамоты, 2015] более скуден, чем материал ДДГ: в подлинниках и списках не позднее XV в. обнаруживается всего 219 примеров употребления ся, без учета случаев автоматической постпозиции. Разделять примеры по временным срезам, на наш взгляд, не имеет смысла, так как объем материала невелик и достаточно однороден.
Поведение энклитики ся в простых клаузах предсказуемо: если клауза начинается с союза или местоимения, энклитика располагается в соответствии с законом Вакернагеля: ажь ся намъ то прилучило тая втра принлти (№ 16 XIV); а што ся издт пригодить вашим людтм (№ 232 1480), в особенности — в местоименных клаузах, где препозитивное употребление энклитики преобладает над постпозитивным. Препозиция ся встречается редко и только в том случае, если клаузу начинает знаменательное слово, таких примеров всего два: заплата ся ему не стала (№ 240 1480); серьдтчно ся радуемъ (№ 260 1485). Нормальным же является постановка энклитики после глагола: Иван // послал ся до места Мтнска (№ 239 1480); а вл(а)д(ы)цт // не въступати ся в нашь монастырь (№ 6 14); азъ полоцлнинъ // въизвинит ся въ Ригу (№ 48 1405). Чаще всего ся перемещается в постпозицию, если фраза начинается наречием: здтсе // жаловал(и) ся наши люд(и) (№ 113 1444); потом же // сотрут ся тыи колоколы, или изломлт сл (№ 55—1 1407). Это связано с тенденцией к отделению начальной обстоятельственной группы паузой, что прослеживается и в современном языке4. Наличие ритмико-синтаксического барьера можно подтвердить примером: здес(е) // довтдали ся есмо (№ 185 1468), где вправо перемещается не только ся, но и связка перфекта, которая является энклитикой. Прочие случаи постпозитивного употребления энклитики могут быть связаны с наличием барьера: Иван // послал ся
4 Это отчетливо заметно при обучении школьников пунктуации: ошибка возникает при попытке отделить начальное обстоятельство (распространенное или нет) запятой.
до места Мтнска (№ 239 1480); а №ртем // ему повтдает(ь) ся ничим не виноватъ (№ 240 1480). Рассмотрим также образец смещенной препозиции: и мы того, стдше, асмотрили с осподаря нашого мтщаны полоцькими ижь то не мтщаны ся дтеть такии фал(ь)шь 'и мы, сев, посмотрели с полоцкими мещанами нашего господина, что не мещанами делается такой подлог' (№ 161 1464). Объяснить позицию энклитики можно, только предположив объединение иже то с последующим словом. И тогда случай ижь явили с(я) были фал(ь)шери межи боярьских людеи (№ 161 1464) стоит относить не к отклонениям от закона Вакернагеля, а к случаям автоматической постпозиции.
В многоактантных клаузах препозиция энклитики встречается часто во фразах, начинающихся с незнаменательных слов: а што намъ пшетт, што ся нам Kpiedbi чтлт у вашеи земли (№ 131 1448); про што ся таковыи безправъя полочаном деют(ь) (№ 240 1480). Особенно ценной является при этом передача прямой речи: Иван рек я ся Микуле у попеле знаю (№ 239 1480). Отметим еще одну особенность данного типа клауз: многоактантность влечет за собой дробление фразы паузами, из-за чего возникает явление смещенной препозиции (8 из 22 случаев): бо здес(е) // много ся так пригожает(ь) (№ 188 1469); про то ж // естли ся вашеи м(и)л(о)сти то оувидит(ь) за подобно (№ 200 1471). При разделении клаузы иногда разрывается цепочка энклитик: и ваша бы м(и)л(о)стъ // в него ся не оуступали (№ 139 1458), так что энклитика, относящаяся ко всей фразе, остается на своей позиции, а ся, относящееся только к сказуемому, продвигается вправо. При смещенной препозиции ся не только избегает попадания внутрь тяжелой группы, но и становится сразу после нее: там з вашею м(и)л(о)стью ся абличне оузрим (№ 201 1471). Данная черта присуща всей системе полоцких энклитик: и за того с(вя)щ(е)нника бы ваша м(и)л(о)стъ стоали (№ 254 1483); я, кн(л) г(и)нл и свою ппчать есми приложила (№ 452 1509).
В тяжелых клаузах энклитика ся помещается слева от глагола лишь в единственном обнаруженном примере: и на тот рок ся сьедем (№ 200 1471), для которого может быть две интерпретации: кроме постановки после тяжелой группы, можно также предполагать, что здесь произошло просодическое объединение местоимения и существительного, и ся находится после первой тактовой группы клаузы. В прочих случаях энклитика при наличии тяжелой группы всегда оказывается в постпозиции относительно глагола: на Б(о)жью м(и)л(о)сть надеюче с(я) (№ 49 1405 сп.н. 15); асп(о)д(а)рьског(о) слова дтржим ся (№ 248 1482).
В клаузах с эффектом клаймбинга управляющий глагол занимает первую позицию в клаузе, энклитика ся выносится влево: Ипочалъ ся оу пана просити к Ризт (№ 111 1444). А.А. Зализняк отмечает, что ся с раннего периода, оказываясь в подобном типе фраз, чаще
всего примыкает к своему инфинитиву справа, связывается это с постепенным сращением ся и глагола [Зализняк, 2008: 111]. Подобное мы наблюдаем и в полоцких грамотах: а въ ц(е)рк(о)вное велите въступат ся (№ 102 1440); хотлчи виноватых доискати ся (№ 267 1487). А.В. Циммерлинг, комментируя аналогичную ситуацию в новгородских грамотах XIV—XV вв., отмечает, что клаймбинг, характерный для всех славянских языков, кроме болгарского и македонского, мог отсутствовать в период переходного состояния языка, когда перестраивалась система энклитик (в русском, например, она утратилась, в чешском изменилась) [Циммерлинг, 2013: 261]. Во всех приведенных ранее примерах энклитика стоит справа от глагола. Однако из общего ряда выбивается такой пример из полоцких грамот: а казал был его м(и)л(о)стъ // там ся сьехати к тому року (№ 200 1471). Энклитика не выносится в начало фразы, однако и не примыкает к инфинитиву: она остается в пределах той части фразы, где располагаются актанты зависимого инфинитива. Дело здесь в наличии барьера, который разделяет фразу так, что части ее становятся автономны. Заметим, что словоформа был в полоцких грамотах является энклитикой, поэтому здесь наблюдается и разделение цепочки: был оказывается в начале фразы, ся во второй половине. Все перестановки обусловлены коммуникативным устройством фразы5. В связи с этим также можно предположить, что тяготение ся к глаголу столь велико в этот период, что препозиция возможна только на упрощенном отрезке фразы. Ранее описывались случаи с разделением энклитик, где ся после барьера продвигалось к глаголу (и ваша бым(и)л(о)стъ // в него ся не оуступали (№ 139 1458)). Стоит сказать, что М. Длуска, описывая позицию возвратного siq в польском, считает, что в некоторых случаях оно может выступать и как энклитика, и как проклитика [Diuska, 1976: 29].
Распределение позиций энклитики ся в полоцких грамотах XIV— XV вв. выглядит так:
Таблица 2
Коэффициент препозиции ся в полоцких грамотах
Тип клаузы Простые клаузы Многоактантные Тяжелые
Местоименные Прочие
95% 20 / 21 22% 8 / 36 62% 23 / 37 1 / 19
5 Такое перемещение клитик по фразе можно было бы объяснять и с точки зрения синтаксиса, однако А.В. Циммерлинг не относит разделение энклитик в древнерусских текстах к скрэмблингу, заключающемуся в перемещении элементов в пределах фразы, хотя, например, в словенском языке энклитики могут передвигаться в цепочке [Zimmerling, 2011].
Сравнение и интерпретация результатов
Проанализируем показатели, получившиеся в результате нашего анализа деловых текстов северо-восточного и западного регионов, и сопоставим их с показателями для северо-западного региона по материалам исследования А.А. Зализняком грамот Великого Новгорода и Пскова (ГВНП)6:
Таблица 3
Коэффициент препозиции ся в ДДГ, ГВНП и полоцких грамотах
Тип клаузы Простые клаузы Многоактантные Тяжелые Общий коэффициент
Местоименные Прочие
ДДГ 83% 91 / 110 50% 13 / 26 26% 17 / 64 8% 6 / 74 46% 127 / 274
ГВНП 40% 6 / 15 1 / 6 22% 2 / 9 0 / 22 17% 9 / 54
ПГ 95% 20 / 21 22% 8 / 36 62% 23 / 37 1 / 19 48% 53 / 107
Самый низкий коэффициент препозиции фиксируется в ГВНП: препозитивное употребление ся обеспечивается в целом лишь местоименными клаузами. Интересно следующее: исходя из результатов анализа грамот XII—XIII вв. данной группы [Зализняк, 2008: 200], видно, что даже в них отделимость ся невысока, коэффициент препозиции составляет 67%. Этот показатель ниже, чем в берестяных грамотах соответствующего периода.
Положению энклитики ся в ДДГ сложно дать оценку. А.А. Зализняк относительно местоименных клауз пишет, что высокий коэффициент препозиции обусловлен стереотипностью формул, не менявшихся веками [там же: 200]. В начале статьи мы попытались показать, что изменения в синтаксисе грамот все же происходят: коэффициент препозиции ся ощутимо снижается. Это дает основания, в меньшей степени опираясь на функционирование ся в местоименных клаузах и в большей степени в многоактантных и тяжелых, полагать, что в ДДГ ся сохраняло препозицию относительно глагола лучше, чем в ГВНП.
Полоцкие грамоты имеют самый высокий коэффициент препозиции ся. С одной стороны, здесь прослеживается общая тенденция к препозитивному употреблению ся в местоименных клаузах. В число таких случаев входят и формулы, характерные для многих деловых текстов, такие как: што ся оучинилъ, што ся пригодить, того ся от-ступилъ. С другой стороны, видно, что и в многоактантных клаузах коэффициент весьма высок. Однако было замечено, что в них очень часто встречается смещенная препозиция, т.е. на самом деле ся отделимо от глагола в пределах легкой актантной группы.
6 Анализ примеров из ГВНП см. [Зализняк, 2008: 53, 76, 77, 132, 183, 190, 200].
37
В отличие от ДДГ полоцкие грамоты, несмотря на большое количество формульных конструкций, лучше отражают ситуацию, происходящую в живом языке, благодаря включению прямой речи в тексты грамот. На этих отрезках мы отмечали препозитивное употребление ся, что является, на наш взгляд, косвенным подтверждением данных в таблице. Передача прямой речи, например, также указывает на то, что местоименные энклитики еще не совсем утратились в период XV в.: Иван рек: «Я ся Микуле у попеле знаю, алт брал есми у Микулы товар — селедци. А юн ми довал за добрии. А селедци вел(ь)ми лихы. Y том ми щькоды стало мног(о). Хоч(ь) ми за то ютвтт дат(и) и за щькоду стоят(и) (№ 239 1480), хотя в основном тексте грамот употребляются только полноударные формы.
Таким образом, данные деловых текстов позволяют предположить, что позиция энклитики ся в период утраты системы энклитик (XIV—XV вв.) различалась по диалектным зонам. Выделяются на общем фоне западнорусские тексты7. Поскольку полоцкие грамоты создавались на территории Великого княжества Литовского и написаны на руськой мове, мы предполагаем, что система энклитик в целом — это переходная система от восточнославянского к западнославянскому типу. Автономное расположение ся характерно для западнославянских языков, в нашем случае особенно важен польский как один из языков Великого княжества Литовского. В деловых текстах на старопольском языке энклитика располагается в соответствие с законом Вакернагеля: tako siç przysiqznicy upominali jemu 'так присяжные упрекали его'; Tego siç wyznat krzescijan 'в том признался христианин' (Ortyle magdeburskie ок. 1480); izby siç ktory z rodzaju onego umartego ozwat z do<s>tatecznym swiadectwem 'чтобы тот, кто является родственником умершего, обратился с достаточным свидетельством' (Statut cechu krawieckiego z 1491 roku). В современном польском siq закону Вакернагеля в чистом виде не следует. Например, как и другие клитики, siq избегает конечной позиции во фразе, но это правило неабсолютно: Sytuacja niepoprawi si'ç.'Ситуация не улучшится' (пример Г. Раппапорта [Rappaport, 2005: 468]). Кроме того, Г. Раппапорт приводит и другие примеры, типа: Bac zaczniemy siq po wyborachprezydenckich (baé siç'бояться', zaczqc 'начать') 'Бояться мы начнем после президентских выборов', где клитика занимает третью позицию во фразе, хотя и отделена от своего глагола [там же: 466].
Список литературы
1. Гилевска А.М. Отражение языковой ситуации Великого княжества Литовского в избранных текстах первой половины XVI в. // Славянский
7 Подчеркнем, что среди позднедревнерусских текстов, рассмотренных А.А. Зализняком, лидером по общему коэффициенту препозиции (43%) являлись смоленские грамоты, хотя нельзя забывать, что они относились к XIII в. [Зализняк, 2008: 199].
мир: язык, литература, культура: Материалы Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения заслуженного профессора МГУ имени М.В. Ломоносова А.Г. Широковой и 75-летию кафедры славянской филологии филологического факультета: 28— 29 ноября 2018 года / Под ред. М.Л. Ремнёвой. М., 2018. С. 91-93.
2. Духовные и договорный грамоты великих и удельных князей XIV-XVI века / Под ред. Л.В. Черепнина. М.; Л., 1950.
3. Зализняк А.А. Новгородские грамоты на бересте. М., 1993.
4. Зализняк А.А. Древнерусские энклитики. М., 2008.
5. Полоцкие грамоты XlIl — начала XVI века / Под ред. А.Л. Хорошкевич. Т. 1. М., 2015.
6. Темчинас С.Ю. О времени и условиях становления руськой мовы в качестве литературного языка // Материалы V Мiзнароднага конгреса беларусистау. Минск, 20-21 мая 2010 года / Под ред. С.М. Запрудско-го, Г.А. Цыхуна. Минск, 2012. С. 47-53.
7. Толстая М.Н. Синтаксис возвратного *sç в говоре гуцульского села Головы начала XX века // Дiалекти в синхрони' та дiахронií: загально-слов'янський контекст. Тези доповщей мiжнародноï конференций Ш-т укр. мови НАН Украши. Кив, 2014. С. 483-489.
8. Уржа А.В. Роль синтаксических моделей и фигур речи в формировании первого плана и фона переводного текста // Русский язык и культура в зеркале перевода. 2015. № 1. С. 613-623.
9. Циммерлинг А.В. Системы порядка слов славянских языков в типологическом аспекте. М., 2013.
10. Dtuska M. Prozodia jçzyka polskiego. 2nd ed. Warszawa, 1976.
11. Rappaport G. Clitics as Features: A Non-semiotic Approach American Contributions to the Twelfth International Congress of Slavists. Cracow, August-September, 1998 // Literature. Linguistics. Poetics. Bloomington, Indiana: Slavica Publishers, Inc., 1998, pp. 460-782.
12. ZimmerlingA.V. Scrambling types in the Slavic languages Компьютерная лингвистика и интеллектуальные технологии: По материалам ежегодной Международной конференции «Диалог». Вып. 10 (17). М., 2011. C. 795-812.
Kseniya Dojkina
ENCLITIC Ca IN OFFICIAL DOCUMENTS OF 14th-15th CENTURIES
Lomonosov Moscow State University 1 Leninskie Gory, Moscow, 119991
Vinogradov Institute for Russian Language, 18/2 Volkhonka, Moscow, 119019
This article focuses on the placement of the enclitic cx in East Slavic official documents. The hypothesis is cx had transformed into affix in different East Slavic
dialects of 14th—15th centuries at a different pace and in different conditions. The research material is North-Eastern (testaments and treaties of Grand and Local princes), North-Western (Velikiy Novgorod and Pskov charts), and Western (Polotsk charts) texts. Testaments and treaties, and Polotsk charts have been scrutinized according to Zaliznyak's system. Velikiy Novgorod and Pskov charts had been researched by A. Zaliznyak and they are employed as additional evidence. It has been shown that in Polotsk charts enclitic ch is found before the host-verb more often than in other texts. This may be attributed to a Polish language influence, for the Polotsk enclitic system shares East and West Slavic features. Key words: East Slavic enclitics; enclitic ch; coefficient of preposition.
About the author: Kseniya Dojkina — PhD Student, Lomonosov Moscow State University, Junior Researcher at the Vinogradov Institute of Russian Language (e-mail: [email protected]).
References
1. Gilevska A.M. Otrazhenie jazykovoj situacii Velikogo knjazhestva Litovsko-go v izbrannyh tekstah pervojpoloviny XVIv. [Reflection of the language situation of The Grand Duchy of Lithuania in selected texts of the first half of 16th century] Slavjanskij mir: jazyk, literatura, kul'tura: Materialy mezhdun-arodnoj nauchnoj konferencii, posvjashhenoj 100-letiju so dnja rozhdenij a zasluzhennogo professora MGU imeni M.V. Lomonosova A.G. Shirokovoj i 75-letiju kafedry slavjanskoj filologii filologicheskogo fakul'teta: 28-29 no-jabrja 2018. Pod red. M.L. Remnevoj. M., 2018, pp. 91-93.
2. Duhovnye i dogovornyj gramoty velikih i udel'nyh knjazej XIV—XVI veka. [Testaments and treaties of Grand and Local princes 14th—16th centuries] Pod red. L.V. Cherepnina. M.; L., 1950.
3. Zaliznjak A.A. Novgorodskie gramoty na bereste [Novgorod birch bark manuscripts]. M., 1993.
4. Zaliznjak A.A. Drevnerusskiejenklitiki. [Old Russian enclitics] M., 2008.
5. Polockie gramotyXIII — nachala XVIveka. [Polotsk charts of 13th—16th century] Pod red. A.L. Khoroshkvich. T. 1. M., 2015.
6. Temchinas S.Ju. O vremeni i uslovijah stanovlenja rus'koj movy v kachestve lit-eraturnogo jazyka. [The time and conditions of the formation of Ruska mova as a literary language] Materialy V Miznarodnaga kongresa belarusistay. Minsk, 20—21 maja 2010 goda. Pod red. Zaprudski C.M., Cyhun G.A. Minsk, 2012, pp. 47—53.
7. Tolstaja M.N. Sintaksis vozvratnogo *s% v govore gucul'skogo sela Golovy nachala XXveka. [Syntax of reflexive *sq in Gucul dialect of Golovy in the beginning of 20th century] Dialekti v sinhronii ta diahronii: zagal'noslov'jans'kj kontekst. Tezi dopovidej mizhnarodnoi konferencii. In-t ukr. movi NAN Ukraini. Kiiv: KMM, 2014, pp. 483—489.
8. Zimmerling A.V. Sistemy porjadka slov slavjanskih jazykov v tipologicheskom aspekte. [Word order systems of the Slavic languages in the typological aspect] M., 2013.
9. DJuska M. Prozodia jqzykapolskiego. 2nd ed. Warsawa, 1976.
10. Rappaport G. Clitics as Features: A Non-semiotic Approach. American Contributions to the Twelfth International Congress of Slavists, Cracow, AugustSeptember, 1998. Literature. Linguistics. Poetics. Bloomington, Indiana. 1998, pp. 460-782.
11. Urzha A.V. Rol' sintaksicheskih modelej i figur rechi v formirovanii pervogo plana i fona perevodnogo teksta. [The role of syntax models and figures of speech in the grounding of a translated text] Russkij jazyk i kul'tura v zerkale perevoda. 2015. № 1, pp. 613-623.
12. Zimmerling A.V. Scrambling types in the Slavic languages. Komp'juternaja lingvistika i intellektual'nye tehnologii: Po materialam ezhegodnoj Mezh-dunarodnoj konferencii «Dialog», Vyp. 10 (17). M., 2011, pp. 795-812.
