CC BY
54
УДК 008
ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ МЕНТАЛЬНОСТИ ПРАЗДНИЧНОЙ ФОРМЫ КУЛЬТУРЫ
© М.А. Медведева
Статья посвящена анализу влияния праздника на изменение и формирование ментальности отдельно взятой личности.
Ключевые слова: праздник, трансформация, ментальность.
Выраженная очевидность особого состояния человека в праздничный период предполагает достаточное внимание к нему исследователей, но анализ литературы показывает, что эта проблема разработана недостаточно, поскольку, как правило, учитывается лишь некий определенный аспект данного вопроса. На подобные преобразования указывают такие авторы, как М. Бахтин, А.В. Бени-фанд, А.М. Мазаев, М.А. Слюсаренко, И.Ю. Рыбникова и многие другие.
Этому неповторимому состоянию человеческого сознания можно, на наш взгляд, дать определение праздничного менталитета. То есть, войдя в сферу праздника, личность на время становится носителем другого вида настроения, а та трансформация, которую она при этом испытывает на себе в течение всего праздничного периода, до и, главным образом, после него и есть праздничная трансформация ментальности личности. При описании тех внутренних изменений, которые происходят с человеком в праздничной атмосфере, есть смысл озвучить тот факт, что общими характерными чертами ментальностей является их открытость и незавершенность [1].
При проведении анализа рассматриваемого явления необходимо сделать оговорку на то, что речь в данном случае пойдет о Настоящем празднике (или праздниках). Имеется ввиду, что исключительно сам факт праздника, т. е., скажем, формальное обозначение в календаре или же принудительное участие в нем (а такие моменты, как известно, имели место в сравнительно недалеком прошлом и актуальны по сей день) во внимание в данном случае не берутся. После праздников такого типа, как правило, не остается ничего кроме чувства выполненного долга, а иногда и сожаления от осознания
бессмысленности потраченного времени. Они не отражают внутренних потребностей личности и никоим образом не сказываются на ее душевном (психологическом) состоянии, а уж тем более не влияют на ментальность. Тем не менее не стоит, на наш взгляд, подробно останавливаться на характеристике праздничности, поскольку это ощущение знакомо и находится где-то глубоко внутри, пожалуй, каждого (!) человека. По словам Й. Хейзинги «праздничность среди душевных реальностей есть такая вещь в себе, которую ни с чем другим на свете спутать невозможно» [2]. Источником ее могут быть яркие воспоминания прошлого или же, конкретно, детства, поскольку, как известно, в это время восприятие внешнего мира происходит особенно интенсивно. Также на основании этого можно сделать предположение о существовании некого праздничного подсознания или даже определенного праздничного архетипа.
На наш взгляд, рассматриваемый вид трансформации ментальности личности целесообразно сравнить с чем-то подобным, происходящим в период любви, влюбленности, поскольку высокая степень эмоциональности и позитивности этих «фундаментальных состояний человеческого бытия» [3] очень схожи между собой. В художественной литературе, философской мысли, во многих других источниках и отраслях наук, а также, безусловно, и в быту имеет место бесчисленное количество наблюдений, описаний и рассуждений на этот счет, где беспрестанно говорится о том, какие изменения, перестановки происходят в человеческом сознании в период жизни, окрашенный этим чувством.
Замечено, что появление любви, как правило, в позитивном ключе изменяет отноше-
ние к себе, людям и ко всему окружающему миру в целом. Здесь также, как и в празднике, воплощается особенная любовь к бытию, когда нравится все, что окружает и с удовольствием принимается все, что происходит. При этом наблюдается обострение восприятия, рождается вдохновение, человек словно поднимается на вершину своих внутренних возможностей, становясь при этом гуманнее. Любовь становится своеобразным «проводником» всего доброго, светлого, что есть в каждом человеке, без которого это светлое и доброе во многих случаях не только не может быть реализовано человеком, но и вообще могло не раскрыть себя. Замечательно предназначение этого культурологического феномена выразил А.П. Чехов: «То, что мы испытываем, когда бываем влюблены, есть нормальное состояние. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть» [4].
Интересно и немаловажно то, что практически все вышеописанное характерно и для человека, находящегося в праздничном состоянии, ведь ситуация праздника в общем задает неравнодушное отношение личности ко всему, что происходит вокруг него и в целом ко всему окружающему миру. Внутри него закладываются основы мироотношения, суть которых заключается в том, что человек открыт миру и принимает его. Таким образом, речь в данном случае идет о формировании духовного мира личности [5].
Как известно, существуют те непосредственные ощущения праздника, которые сопровождают как само торжество, так и подготовку к нему: позитивный настрой, приподнятость настроения, общая благожелательность, предчувствие хорошего, доброго, приятные ожидания, повышенная работоспособность, желание дарить и получать радость, преобразовывать, украшать, облагораживать себя и окружающее пространство. Межличностные отношения при этом также приобретают иной, более позитивный оттенок, ведь из будней в праздничную жизнь берется все самое привлекательное, самые лучшие фрагменты. Все эти эмоции и ощущения не проходят бесследно, но подробнее об этом речь пойдет ниже.
Особую, можно даже сказать фундаментальную роль играет здесь предпраздничное настроение, хотя важно заметить, что иногда по силе эмоций и длительности переживания
оно гораздо сильнее, чем непосредственно в период самого праздника. И.Ф. Максютин формулирует это явление выражением, ставшим чрезвычайно распространенным: «Прелесть праздника - в его ожидании» [6]. Ведь хорошо известно, что в реальной жизни сам праздник нередко разочаровывает, проходит тускло, несмотря на искреннее стремление к веселью. Люди часто завышают ожидания от него, не оценивая скромные возможности их реализации. «Можно было бы сказать, - пишет С.П. Гурин, - что каждый раз праздник заманивает нас иллюзорной надеждой, ложными обещаниями. Праздник снова и снова обманывает, обкрадывает и лишает нас веры. Однако выход из праздника и после-праздничное существование является не менее ценным экзистенциальным и метафизическим опытом, чем сам праздник с его экс-тазами и трансами» (!) [3, с. 99].
Несмотря на то, что предвосхищения далеко не всегда оправдываются, «проигранный» в голове праздник, те мысли и эмоции, которые в период ожидания его имели место быть не проходят бесследно. Во-первых, по аналогии с существующим с древних времен у разных народов мнением о том, что даже размышления о счастье делают каждого из нас в чем-то счастливее, уместно подумать и о мыслях в ожидании самого хорошего от предстоящего праздника, которые обязательно оставят в душе человека свой отпечаток. А, во-вторых, эти мысли, состояния и т. п. периодически настойчиво возвращаются (это касается преимущественно тех праздников, которые потенциально могут повториться), принося с собой определенное праздничное умонастроение, меняющее отношение к себе и к окружающей действительности. Не лишним здесь было бы, как нам кажется, рассмотреть в качестве примера новогоднее торжество. В контексте несбывшихся чаяний и отсутствия ожидаемого взрыва эмоций оно также не является исключением (безусловно, это явление далеко не обязательного характера, но, вероятность его достаточно велика). Несмотря на некую разочарованность от свершившегося празднования, как точно выразился по этому поводу О. Николаев, к осени мы вновь забываем о том, что нечто подобное происходит каждый год, и «опять начинаем вожделеть свой самый любимый праздник» [7].
В структуру праздника входит огромное количество элементов как материального, так и духовного плана. В плане духовном важно отметить то, что подавляющее большинство праздников буквально пропитаны ощущением радости. В совокупности же, по замечанию кандидата философских наук Т.П. Ванченко, все атрибуты праздничного поля в целом трансформируются в категорию гедонистичности, которая, как правило, является оформлением праздника. Она, в свою очередь, закрепляет содержащиеся в нем идеалы, насыщает людей радостью, надеждами, создает положительную жизненную проекцию [8]. Праздник содержит в себе потенциал, который, по словам В.М. Видгофа, превращает «человека страдающего» в «человека радующегося» [9]. Таким образом, мы тяготеем к выделению всего этого и отдельных фрагментов нижеследующего в отдельную важнейшую деталь в структуре менталитета как такового, а праздничного менталитета в особенности. Речь идет об оптимизме.
В современном психологическом словаре указано, что в структуру менталитета входит определенная парадигма сознания, включающая в себя, в т. ч., и установки, определяющие отношение человека к самому себе [10].
Ментальность изучается различными науками. С точки зрения лингвистики при ее анализе важно подчеркнуть роль языка, моделирующего сознание. Язык же непосредственно проявляет себя через общение, в данном конкретном случае необходимо обозначить и рассмотреть особый его вид - праздничное (вербальное) общение. Очевидно, что данное проявление межличностной коммуникации, как и многое другое в празднике, отличается от будничного. К примеру, здесь, как правило, особое место занимает т. н. комплиментарное общение. Конечно, оно актуально и для повседневной коммуникации, однако в празднике его «концентрация» несравнимо выше. Всем хорошо известно, что настоящий праздник (а именно о таком, как уже было сказано выше, и идет речь в наших рассуждениях) мало кого может оставить равнодушным. Это проявляется в различных направлениях, где акцентирована эстетизация себя и окружающего пространства, пробуждено желание демонстрировать себя с наилучшей стороны. Именно поэтому
на большинстве праздников люди стараются выглядеть как минимум хорошо, а как максимум - лучше, красивей, чем в повседневной жизни, в большей степени это относится к женщинам. Отдельные личности в этот период настолько преображаются, что представляется весьма сложным процесс сопоставления двух образов данного человека -повседневного и праздничного. Все сказанное ранее в совокупности со всеобщим позитивным настроем порождает некое комплиментарное поле, которое наиболее часто имеет место как раз в праздничный период. Поскольку все комплименты являются оценочными и нередко ярко выраженными экспрессивными суждениями, как отмечает Т.П. Ванченко: «Здесь осуществляется искусство практического словесного воздействия, предоставляющее возможность мастерски использовать слово как инструмент мысли и убеждения». Особенно ею подчеркивается тот момент, что «энергийные эмоциональные люди, хорошо владеющие словом и речью, могут производить своей речью неизгладимое впечатление. Если из их уст слышаться комплименты, то они высказаны таким образом, что слушающий воспринимает себя соответственно высказанной оценке. В данном случае комплимент выполняет важную социальную роль. Он - одновременно и характеристика субъекта, и программа его дальнейших действий, которые не высказываются прямо, но содержаться «внутри» комплимента» [11].
Далее, игра, являющаяся неотъемлемым атрибутом праздника, а в некоторых концепциях (см. [2]) эти два определения и вовсе представляются практически синонимичными, также по ходу своего действия оказывает влияние в плане трансформации ментальности личности. Это происходит в результате того, что в процессе праздничной игры человек словно теряет свой повседневный социальный статус, свое «я».
Этот процесс имеет название «психотехники перевоплощения», т. е. психотехническая реорганизация своего «я» в «я» - роль, поскольку участник праздника, затянутый в игровое действо, создает из собственного повседневного «я» новое праздничное «я» [12]. За счет этого происходит реализация непростой эмоционально-психологической потребности личности в периодическом пре-
образовании. В результате, многообразие образов «я» обогащает каждый субъект праздничного общения новыми представлениями о себе, рождающимися в ходе выполнения игровых ролей разного уровня. Эти представления после выхода из праздничной ситуации, безусловно, также оставляют свой след в сознании человека.
Диалогическое общение во время празднично-игрового поведения связывает в единый узел процессы эмоционально-личностного и функционально-ролевого взаимодействия
людей. Таким образом, через выполнение игровых ролей происходит переосмысление обыденных действий [12].
Как отмечает С.П. Гурин, обстановка и состояние «после» никогда не совпадает с состоянием «до». «Многое меняется принципиально и необратимо. Человек уже никогда не сможет стать прежним, каким он был до праздника. Он испытал нечто такое, что изменит его навсегда и заставит опять возвращаться в праздник и снова искать утерянное блаженств» [3].
В процессе праздничной реальности (подготовки или непосредственно в момент праздника) личность занята определенным видом праздничной деятельности, в которой, безусловно, проявляется, как уже говорилось выше, желание показать себя с наилучшей стороны, акцентировать внимание на своих самых лучших качествах. Состояние особого рода приподнятости, окрыленности, воодушевления, ярко выраженная духовно-эмоциональная направленность, экспрессия действий и чувств поднимает мыслительный процесс здесь на качественно новый уровень мышления и воображения. По сути, это ситуация измененного состояния сознания [13].
Давно известно, что человечество использует лишь малый потенциал своих возможностей, и, что скрытые, «зарытые в землю» таланты могут не проявиться вовсе. Или же, к примеру, известно много случаев, когда человек, ушедший на пенсию (!), открывал в себе новые, неведомые ему раньше дарования. Праздничная ситуация в данном контексте является несравнимым, мощнейшим катализатором. Здесь претворяется в жизнь естественное желание, старание выработать что-то новое, удивительное, причем сделать это по-особенному хорошо, поскольку праздничный процесс, как правило, публи-
чен. Значит, результаты деятельности будут незамедлительно оценены и определенным образом зафиксированы окружающим обществом, и, как следствие, в качестве раскрытия и осознания новых собственных возможностей новое «я» останется ментальной составляющей личности. Таким образом, посредством праздника для личности существует потенциальная возможность смены и формирования новых оценочных ориентиров, иного восприятия окружающего мира и общества и, что очень важно, при этом велика вероятность раскрытия новых внутренних качеств, закрепляющихся на ментальном уровне.
1. Пушкарев Л., Пушкарева Н. Ментальности (менталитет). иКЬ: http://www.krugosvet.ru/ аі!іс1Є8/105/1010513/1010513а3.Йт. Загл. с экрана.
2. Хейзинга Й. Ното 1Меш в тени завтрашнего дня. М., 1992. С. 34.
3. Гурин С.П. Проблемы маргинальной антропологии. Саратов, 1999. С. 36.
4. Алексеев С. Феномен любви. Бийск; Барнаул, 2005.
5. Лившиц Р.Л. Духовность и бездуховность личности. Екатеринбург, 1997. С. 49.
6. Максютин Н.Ф. Культурологические аспекты праздника. Казань, 1996. С. 52.
7. Николаев Н. Новый год: праздник или ожидание праздника? // Отечественные записки. 2008. № 1 (10). С. 176-186.
8. Ванченко Т.П. Человек как семантико-семио-тическая единица измерения праздника // Аналитика культурологии. Тамбов, 2008. № 2. иКЬ: http://ana1icu1turo1og.ru/. Загл. с экрана.
9. Видгоф В.М. Целостная модель человеческой эмоциональности. Опыт философской реконструкции // Вестн. Томск. гос. ун-та. Бюллетень оперативной научной информации.
2007. С. 53.
10. Психологический словарь. Ростов н/Д, 2003. С. 235.
11. Ванченко Т.П. Удовольствие как семиотичность праздника // Аналитика культурологии. Тамбов,
2008. № 2. ЦЯЬ: http://ana1icu1turo1og.ru/. Загл. с экрана.
12. Руденский Е.В. Феноменология и социальная технология праздничного общения: автореф. дис. ... д-ра социол. наук. М., 1991.
13. Сандомирский М.Е. Защита от стресса: фи-зиологически-ориентированный подход к решению психологических проблем (Метод РЕТРИ). М., 2001. С. 193.
Поступила в редакцию 2.03.2009 г.
Medvedeva M.A. Emotional potential of mentality of analysis of influence of a holiday on change and formation
the celebratory form of culture. The article is devoted to the of mentality of separately taken person.
Key words: holiday, transformation, mentality.
УДК GGS
КУЛЬТУРФИЛОСОФСКИЕ ВОЗЗРЕНИЯ НА СУЩНОСТЬ ВИЗУАЛЬНОГО ВООБРАЖЕНИЯ
© И.И. Данилкина
В статье рассматривается проблема визуального воображения в истории философской мысли, анализируется становление понятия с античных времен и до наших дней. Проведенный анализ работ, посвященных проблеме визуального воображения, показывает, что в процессе развития научной мысли визуальное воображение трактовалось с различных подходов, дополняя определение новыми характеристиками. Современная социокультурная ситуация выводит проблему на качественно новый уровень, что делает изучение визуального воображения важнейшей культурологической задачей.
Ключевые слова: визуальное воображение, творческое воображение, фантазия, образное мышление, образ, творческая реальность.
Визуальное воображение, как одна из творческих способностей сознания, всегда вызывало особый интерес у человека. Следует отметить, что термин визуального воображения сравнительно недавно начал применяться в науке, до этого широко употреблялось понятие образного мышления, и этой деятельности воображения отводилась определенная плоскость, которую не возможно было причислить ни к области чувственного, ни рационального познания. Сегодня исследование визуального воображения становится одним из ключевых позиций современной науки, проблемой, имеющей свое теоретическое обоснование в самой истории философской мысли.
Впервые изучением процессов визуального воображения занялись философы Античности. С именем Платона в науке связывают первые попытки формирования в философии понятия визуального воображения. В своем научном труде «Филеба» он использует такие термины, как «выписанные в душе», «воображаемые данности» и другие, которые можно назвать синонимами современного понятия. Платон раскрывает содержание деятельности визуального воображения, заключающейся в способности представления, созидания душой «живописных образов или изображений».
Деятельности визуального воображения способствует выделенная Платоном катего-
рия «прекрасного», которая освещает подобия идей и освобождает простор для созерцания сущности вещей и мира подлинного воображения. Мир, создаваемый воображением, а конкретнее, мир искусства философ считает творением художника [1].
Платон выдвигает учение об идеях, которое выражено в образах, и «помимо своей зрительной картинности есть мир имагина-тивного познания, мир понимаемый, мир смыслов» [1, с. 151]. Для наук о культуре это учение чрезвычайно важно, т. к. сама культура - это и есть совокупность образов, возникающих в творческом процессе и способствующих созданию художественных произведений.
Дальнейшее рассмотрение понятия визуального воображения мы находим у Аристотеля. В третьей главе третьей книги трактата «О душе» философ дает подробную характеристику визуальному воображению. Он определяет воображение как способность души, посредством которой в сознании возникают различные образы, которые по природе своей бывают как истиной, так и заблуждением. Философ отмечает, что в большинстве своем образы бывают обманчивы, ложны, т. к. мы свободно можем себе представить реально несуществующие образы, которые по праву можно назвать воображаемыми, мнимыми.
