CC BY
85
Сер. 9. 2007. Вып. 4. Ч. I
ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
Д.Г. Демидов
ЭЛОВАЯ ФОРМА И АОРИСТ В ЯЗЫКЕ БЕРЕСТЯНЫХ ГРАМОТ
Издание берестяных грамот, подготовленное A.A. Зализняком и снабженное исчерпывающим справочным и научным аппаратом1, позволяет делать дальнейшие принципиальные уточнения в области исторической грамматики русского языка по памятникам письменности. Необходимо только учитывать некоторые поправки на исходные принципы описания текстов, которым явно или неявно следует любой автор. Прежде всего, это касается отношения (системы) языка и текста.
В трудах одних ученых язык памятников письменности выступает как цель и задача, как нечто неизвестное и требующее доказательств. Для древнерусского периода такой язык представляет собой естественный этап на пути от общеславянского к собственно русскому, новгородские берестяные грамоты представляют этот язык в наиболее свободном эпистолярном жанре2. С точки зрения H.A. Мещерского, грамоты с общерусскими чертами языка, грамоты, насыщенные церковно-книжными элементами языка (10, 207, 503 и нек. др.; здесь и далее цифра в скобках без предварительных букв обозначает номер грамоты; Ст.Р. - Старая Русса) и грамоты «с церковнославянским текстом» должны рассматриваться вместе с прочими. Общерусскому и исторически перспективному в местной новгородской письменной речи придается большая ценность, нежели территориально и исторически ограниченным особенностям языка. Можно сказать, что для перспектив истории русского литературного языка тезаурусный подход предпочтительнее дифференциального. Может быть, последний и сыграл положительную роль в период расцветамладограмматизма, когда нужно было выявлять структуры, но теперь, когда мы изучаем речевую деятельность, ее действие и воздействие на языковую структуру, дифференциальный подход только искажает наши представления о реальном действии морфологических категорий.
В трудах других ученых язык выступает готовым инструментом анализа текста памятника. Так, в первой части книги A.A. Зализняка3 дается точная и полная характеристика формальных грамматических особенностей берестяных грамот, однако система прошедших времен полагается как известная, с ясным набором идеальных парадигм, поэтому надежным признается всего один пример аористарозгнгьвася*. Остальные формы аориста попадают в раздел грамот с церковнославянским текстом, т. е. тех, которые будто бы написаны на заведомо другом языке. Между тем, в объеме всех берестяных грамот насчитывается более 20-ти форм аориста, и это даже много для текстов, в которых совершенно отсутствует повествовательный тип речи.
Дискуссии по поводу уточнения личных глагольных форм в берестяных грамотах ведутся с конца 50-х гг. XX в. Так, в статье H.A. Мещерского5 форма дастъ в 5-ой грамоте
© Д.Г. Демидов, 2007
толкуется не как аорист, а как 3-е лицо настояще-будущего времени, поскольку речь идет о дерноватой грамоте, Напротив, омонимичная ей форма в 9-ой грамоте расценивается как аорист. Форма сочита в 7-ой грамоте разбирается также как аорист от глагола съчитати. Аорист - основная общерусская форма абсолютного повествовательного прошедшего времени, хорошо известная новгородцам. Ограничения выражаются только в том, что жанровые особенности большинства грамот требовали в качестве основных личных форм не аориста, а императива или настоящего времени изъявительного наклонения.
Система прошедших времен может быть правильно описана только в строгой исторической последовательности категорий лица, наклонения, времени в узком смысле, наконец, вида. Залог при этом для аориста остается в основном средний, для эловой формы развивается действительный, поскольку внимание переносится на состояние или действие субъекта. «Причастие на -1ъ не является старым причастием в собственном смысле слова, подобным причастию перфекта (на -выи-. - Д.Д.), которое развивается в славянское причастие прошедшего времени. <...> Даже балтийские языки не знают ничего подобного»6. Этот суффикс используется в именах деятеля и инструмента. Он противопоставляется суффиксам -н- и -т- страдательного залога. Категория падежа играет также важную роль: для эловой формы это именительный, в котором она обязательно согласуется с подлежащим, для инфинитива - дательный, в котором оформляется цель, проект, долженствование для субъекта, выраженного тем же падежом. Наиболее расхожие конструкции в грамотах включают «Им. пад. + причастие на -л-» с отнесением в план прошлого и «Дат. пад. + инфинитив на -ти» с отнесением в план будущего.
Лицо было древнейшей и наиболее устойчивой предикативно-глагольной категорией. Первоначально система лица распадалась на два диалогических (говорящего и лушающего) и одно монологическое, третье лицо. Монологическое лицо служит для повествования и описания.
Эловая форма, участвуя в образовании сложных форм сослагательного наклонения, перфекта, плюсквамперфектов и второго будущего, входила в сферу категории времени постепенно. Древнейший индоевропейский перфект обозначал состояние в настоящем. В повествовательных текстах развивается результативный перфект. «Ввиду того что перфект столь легко переходит в повествовательное время, перфектные формы очень быстро "изнашиваются", и существует потребность в их постоянном обновлении»7. Новая, собственно славянская, эловая форма, даже если и замещает собою старый перфект и усиливает впоследствии одно из своих значений - результативное, - обнаруживает прежде всего модальное значение: оно означает качество, состояние или действие субъекта, которое сам рассказчик не наблюдал8. В случае берестяных грамот автор письма считает существенным для адресата сообщить о таком действии. Это значит, что эловая форма изначально сама по себе содержит признаки категории наклонения, что впоследствии особенно ярко проявится при вспомогательных формах быхъ, бы...; (есть) быль, было; буде(тъ). Там, где остатки таких связок сохраняются, видим всегда усиление значения ирреальности. Связка есмъ усиливает достоверность произошедшего события и его засвидетельствованность, но и в этом случае эловая форма изображает действие с точки зрения действующего лица, а не автора9. Эти значения представлены в виде категории эвиденциальности (засвидетель-ствованности), как в «языках говорящего» (болгарском, турецком, грузинском, персидском, тунгусо-манджурских языках)10.
В отношении связки есмъ возникает одно терминологическое недоразумение. Сейчас спрягаемый элемент аналитической формы в описательных грамматиках разных языков
принято называть вспомогательным глаголом, а самостоятельное слово в составе именного сказуемого - синтаксической связкой. Если перфект - это сложное прошедшее время, то неясно, почему у нас в русистике вспомогательный глагол при нем упорно называется связкой. Значит, либо перфект не перфект, либо связка - не связка, а вспомогательный глагол. Иногда это противоречие разрешается в духе A.A. Потебни. Так, у С.П. Лопушанской сохраняется понятие сложного времени, перфекта, но связка принимается за вид, а вспомогательный глагол за род11. У В.В. Колесова эти понятия противопоставляются не совсем привычным образом; «Вспомогательный глагол составного сказуемого превратился в глагол-связку...»12 Ср. у A.A. Потебни: «Общий вывод тот, что русский литературный язык, переведши атрибутивное и аппозитивное причастие на -лъ в область прилагательного и ограничивши это причастие кругом предикативности, в самом этом кругу дает причастию -л сочетаться не со вспомогательными глаголами в обширном смысле, а лишь с немногими формами глагола существительного, позднее с одним настоящим... .В нем язык возвысился до понятия чисто формальной предикативной связки»13. В целом, складывается такая картина, что соотношение терминов «вспомогательный глагол» и «глагол-связка» у Потебни, Лопушанской и Колесова противоречит ныне принятым грамматикам германских и романских языков.
Чтобы снять это противоречие, полезно попытаться выстроить противоположную модель объяснения: сохранить и уточнить понятие связки и отказаться от понятия перфекта, тем более что сам A.A. Потебня противопоставляет русскую сложную форму греческому перфекту и стоит на стороне А.Х. Востокова, который перфект называет просто «прошедшим сложным». Примеры типа «изодЬли ся суть оружьемь и порты» Потебня считает перифразами, т, е. составными именными сказуемыми, такими же, как и конструкции типа бгь учя. Но даже при полной грамматикализации не возникает классического перфекта. Так, болгаристы предпочитают эловую форму со вспомогательным глаголом называть не перфектом, а прошедшим неопределенным временем14.
В берестяных грамотах в позиции 3-го лица, без сомнения, синтаксическая связка не переходит во вспомогательный глагол сложного времени, поскольку не согласуется по числу:
сноху есть у мьнь убшгЬ а живото есть у мьнь розграбшгЬ (252).
Любопытно, что здесь -гъ во множественном числе, тогда как в обычных случаях неопределенно-личного односоставного предложения используется литературная форма на -ли. Связки 1-го и 2-го лица указывают на лицо и настоящее время.
К подобному решению по разным причинам склоняются и Я. Лось, В.Н. Погорелов, Ст. Слоньский,Н. Ван-Вейк, Н.С. Трубецкой, К.А. Тимофеев, Н.И. Толстой, В.В. Бородич, И.К. Бунина. «Кажется, что эта форма не является окончательно установившейся глагольной формой, она скорее представляет свободную связь двух слов, которые существуют автономно рядом друг с другом, <.. .> Только в форме условного наклонения связь с глаголом имела особое значение и это сочетание ощущалось действительно как сложная форма»15. В праславянском «легко восстановимо состояние, в котором он («перфект». -Д.Д.) является исключительно перифрастическим мотивированным образованием, употреблявшимся весьма редко и не имевшим, видимо, исключительно ему присущей сферы. Для этого периода, может быть, лучше было бы говорить о факультативном сочетании двух форм (личная форма глагола-существительного в настоящем времени и причастие на -/-), употребительных скорее в плане выражения настоящего, чем прошлого»16. С точки зрения
субъективной модальности или, точнее, эвиденциальности, связка в форме настоящего времени усиливает достоверность сообщения. Разумеется, 3-е лицо коррелирует с ослаблением достоверности, поэтому связка не гармонирует с 3-м монологическим лицом и нормально в нем не употребляется. По A.A. Потебне, имя, в том числе причастие, само есть 3-е лицо, поэтому в нем легче обойтись без связки, и последняя при нем просто не развивается.
В полемике с Ф.И. Буслаевым по поводу выражений типа «истокъ заросъ хвощемъ, стоит тихо» Потебня толкует заросъ как «зарос(лъ есть)», а Буслаев - как «заросший». Может быть, это объясняется тем, что первый принципиально стоял за понятие составного именного сказуемого, а второй к понятию сказуемого относил только связку. Представляется, что в пылу полемики с Ф.И. Буслаевым A.A. Потебня противоречит сам себе. Наглядно показывая, что эловая форма без связки долго остается аппозитивным причастием, более поздние остатки этого явления он почему-то относит на счет нового абстрагированного прошедшего времени, В целом, исторически неверно приписывать предполагаемому перфекту исконную полную парадигму всех трех лиц и трактовать появление нового универсального прошедшего времени как постепенное исчезновение связки. Трехчленная парадигма единственного числа сложного прошедшего времени есть научная фикция, когда-то, может быть, и помогавшая прояснению системы прошедших времен, но теперь явно препятствующая дальнейшему решению этой задачи. В монологическом 3-ем лице связки первоначально не было. Исконное отсутствие связки допускает и В.В. Колесов17. Она появляется при соседстве с личными формами настоящего времени и показывает совпадение с моментом речи. В Уставе Святослава Ольговича появляется только тогда, «когда подчеркивается наиболее высокая степень участия субъекта действия в создании договорной грамоты»18, В берестяных грамотах связка 3-го лица при эловых формах никогда не употребляется, в Новгородской Первой и других летописях - чрезвычайно редко. Скорее всего, в 3-м лице перфекта связка является признаком сугубо книжной, рационально выверенной речи.
Если рассуждать с точки зрения синтаксической, то можно пойти дальше A.A. По-тебни и для ситуации 3-го лица признать возможность простого именного сказуемого, так что в предложении «истокъ зарос(л)ъ хвощемъ, стоит тихо» вовсе нет необходимости добавлять якобы исчезнувшую связку. Но это сказуемое оказывается чаще всего вторым, при первом сказуемым в личной форме, т. е. именно аппозитивным причастием.
A.A. Потебня показал, что первообразные причастия, в том числе на -л-, представляли собой имя деятеля {кадило кадило, светило светило, мыло мыло, зубрила зубрила - ипичный признак). Нацеленность эловых форм на субъект ярко отражается не только в их происхождении, но и в последовательном формальном согласовании с подлежащими при точном повторении гласного в окончании. Связано это с тем, что происходит метонимический «переход мысли», когда самому предмету «приписано действие, которое в нем совершилось» и «в то, что в данный момент мышления есть средоточие образа, вносятся признаки (с поздейшей рациональной точки зрения) посторонние»19. Извлекаемый типичный и постоянный признак становится отражаемым реальным и номинативным признаком {жилой дом - он жил в доме20).
Приведем случаи строгого формального согласования подлежащего со сказуемым в берестяных грамотах (буквой О в примерах передается омега, буквой Е - есть йотированный, буквой Я - аз йотированный):
...-ъ ...-ъ мужского рода: ходилъ Григории фларевъ, давыдъ поповъ (417), не реклъ ми есифъ варити перевары (3), Онъ прислалъ (3).
...~ъ ...~ь мужского рода: ньжиль пъпъвь дъвь гривьнь въдаль за та (231), а пянтьликь видьль самь (23), а домажирь поб^гль (510), пришьль искоупникь (636), и оркадь вьльль (672, последний ь исправлен на и).
...-е ...-е мужского рода: игоумене не поустиле (605), домаславе възяле (155), иване не дале (430), ксиноФоноте измакле (напортил, 6), позвале дворянине Федоре внездове внуке (289), гахоне роздавале (698), звале смене (534), онтане послале (169), нЪмцине с себе поводъ сложиле (25), а позвале родиване падиногине (122), софонтеЕ голову оубиле. а животъ взяле (466), ростягалесь фи(ли)пе с ываномъ (154), убиле мя пасынке и выгониле мя (415), чтъ дале свекре мъЕ (580), господ(ине).,. Отказале (148); сЬргиЪ взяле (131, принимаем, что на конце слова происходит фонетическое смешение звуков, обозначаемых ятем и естем).
Очень важно, что формальное согласование может осуществляться даже в ущерб смысловому: а максиме, иване. широки, ту же быле (178, единственное число вместо множественного).
...-о ...-о мужского рода: Федо прьехаво оуслышаво то слово и выгнало сестроу мою и хотело потяти (531), оно поехало (531), а само пощипало (213), поведало гов^но (сказал Говен, 2), веяло горончаро (445), се купило михало... Токову (318).
■.-о ...-о среднего рода: цто было в пудоги (131), а то диЯлось на погостЬ (154), а то деялось всю неделю (496), да инехо девяте гривено осталося (436), чьто ся яло коуно (672).
.„-а ...-а женского рода: жена моя заплатила (603).
...-и ...-и множественного числа при именах типа скл. на *-i краткое: тати покрали... свезли (297), люди елали свале (являли свал - штраф, 374).
...-и ...-и множественного числа при именах типа скл. на *-о или jo краткое: и роди съдаяли (9), а дороганици ти шли вх городо (550), Озерици оу мене еЪно Отяли (53). Есть один недостоверный пример: ...и оркадь вьльли бь(з) себь жьнитися (672). Неясно, как понимать начало. Если так: «соседи (любое существительное множественного числа на -и), оркадь... или соседи и оркадь», — то его можно включить сюда же.
...-гъ ...-гь *-о краткое и *-согл.: улицанЬ поминал^ (140), воспросил!; правищикЬ оманта (154). Поскольку согласований на -гъ меньше, чем согласований на другие гласные, появилось одно согласование по смыслу: приЬхавъ (единственное число!) и заволоцЬя носил!; серебро клим'Ьц(ь) с племенъмъ (417).
...-а ...-а дв.ч. м.р.: ябетника дова и пограбила мя (235), невиде касия сморочьва рала заплатила (663).
Нами найдено только три поздних «исключения»: бшть ми (челом) труфане (471), василеи пограбиле (699, сер. XIV в.). В первом примере редкое для подобных контекстов общефактическое значение нынешнего несовершенного вида и препозиция предиката, во втором примере подлежащее имеет уже новый фонетический вид, характерный для эпохи после падения редуцированных. Но и словоформа билъ, и василеи суть «исключения» в пользу литературной нормы, по крайней мере, в отношении окончания (ср. также: перемолотили кретеЯне - 352). Мнимым исключением являются также случаи имен мужского рода на -а. Эловая форма при них всегда с -ъ или -ь, т. к. происходит согласование по категории мужского рода, а не предикативности: кузма даль (393), цто позвалъ тебе сава (14), сь сталь быль коузма (плюсквамп. стале б'кпе, 510), коурила ОтЯлъ (373), положиле гришка с костою (141). Согласование по женскому роду: рать ударила подо копорию (272), верешь позябла (361). Есть пример на «исключения» первого и второго
типа в одной грамоте: гюреги ти дошьле сторове (здоровым) а поутила пришьле а товаро продале (165). Все это наводит на мысль, что само появление окончания -е или -о имеет предикативные истоки там, где это возможно использовать для согласования, и не нарушает важных морфологических значений. Где такой возможности нет, происходит обычная редукция. Материал показывает, что в случае грамматического согласования по категории рода, а не по фонетическому созвучию, выбирается общерусское окончание -ъ. Видимо, этому способствуют канонические формы христианских имен на -а без уменьшительных суффиксов. Получается, что даже в составе низкого неофициального эпистолярного стиля возникает множество внутриязыковых условий для стремления к общерусской литературной норме.
Разные синтаксические интерпретации употреблений формы именительного падежа (Им.=Вин.=Зв.?) также обязательно должны учитывать факт буквального согласования с эловой формой. Так, именительный темы и именительные перечисления в случаях
а вытоле того изловили (600), онтане послале овдокиму два клеща да щука (169), веяло горончаро
.в.- сорока куницю кобылу .г.- кожи шапка сани хомуты (445)
-не имеют окончаний, совпадающих с окончанием в эловой форме. Это обстоятельство можно расценивать как условие употребления формы именительного падежа не в значении подлежащего, следовательно, такие примеры вовсе не являются исключениями. В случае
а дороганици ти шли въ городо (550),
наоборот, сомнительно считать именительным темы словоформу дороганици21, поскольку здесь имеется и строгое согласование, и контактная постпозиция столь же строго согласованного местоимения. A.A. Зализняк по поводу этого примера пишет: «В сочетании а дороганици ти слово ти может быть либо частицей, либо местоимением ("те", именительный падеж множественного числа мужского рода). В последнем случае это сочетание может быть одним из ранних примеров постпозитивного употребления указательного местоимения тъ в функции, близкой к артиклю; но возможен также и другой смысл: "а что касается дороганичей, то они ,.,"»22. Мы придерживаемся первой (основной) версии A.A. Зализняка и, как видно из вышеизложенного, нашли для этого дополнительный аргумент; В.М. Живов придерживается второй версии, вероятно, из общих соображений обилия разговорных конструкций в берестяных грамотах.
Как бы то ни было, исключения только подтверждают правило строгого и формального согласования подлежащего с эловой формой. Впрочем, истинными исключениями были бы случаи вроде игумено не пустиле или игумене не пустило, К таковым ближе всего только один случай: оже ти не возяло матее (439). Но здесь Матей исконно мягкого склонения. Кроме того, видим не простое сообщение, где субъект в фокусе высказывания, а придаточное условное, так что отклонение имеет свои понятные причины.
Выявленный факт требует всестороннего истолкования. Пока в простых случаях строгого новгородского согласования возникает впечатление инкорпорации именных форм, одна из которых называет субъект, а другая, указывая на него суффиксом -л-(по происхождению частицей, остатком местоимения оль, лат, z7/e?)23, - его предикат. Часто эта инкорпорация занимает место основания при относительно подробно изложенной просьбе, следующей из содержания конструкции с эловым причастием и выраженной императивом.
Наиболее типичный контекст - сообщение об одном событии в начале письма с точным наименованием субъекта, обычно именем собственным, часто с уточнением. Например: поклоно От евана ко сидору гахоне твои землю пЬсьянескую роздавале посад-ничимо людемъ (698). В рассмотренных контекстах эловое причастие оказывается либо в простом, либо в главном предложении.
Ср., однако, в главном предложении (с точки зрения современного синтаксиса), но в зависимом эвиденциальном значении относительно «не ведаю»: цето (что) еси при-слале дова (двух) целовека те побегай а коне не ведаю гдЪ поимавоши (582). Формальное согласование подлежащего со сказуемым тут же ослабляется: нет формы двойственного числа побегла.
Еще более скупое выражение простого сообщения находим в грамотах и в надписях на предметах, содержание которых в точности совпадает с действием, предпринятым в связи с этим предметом, т. е. метатекст: море м4>рилъ, поставили хрьстъ24, иваняя моло-вила Фимь (Ст.Р. 11). Пресуппозицией здесь выступает «сообщаю, что».
Эпистолярный стиль позволяет третье лицо использовать в ситуации первого лица, когда подлежащее совпадает с автором (авторами):
радъке хотъке сновиде витомире испили лагъвицю сьде (145, надпись на стене Софийск. соб.), се купило михало... Токову (318). Ср. во Вкладной Варлаама Хутынскому монастырю после 1192 г.: «Се вьдале варламе стму- спсоу- землю... вхоу же тоу землю хоутин(ь)скоую вьдале стому- спасоу... другое село... вьдале... се же все даль апрлипъ михалевъ сынъ»25. Ср. также переход на 3-е неопределенное лицо в настоящем времени: «се азъ рабъ божии мосии пишю рукописаниЕ. при своЕмъ живогЬ а приказываЕ животъ свои д-Ьтемь своимъ» (519). Ситуация очень напоминает детскую речь с использованием 3-го лица в значении первого. Понятия Я еще нет.
После указательной частицы се правило формального согласования в берестяных грамотах не соблюдается: се послали два мужа хотыняне (600); сь побьгль ясьня(н) (вот ясеняне бежали, 704). Ср. соблюдение этого правила в Гр.Варл.Хут: се въдале варламе26. Вероятно, это связано с тем, что указательная частица сама стремится занять позицию подлежащего и ослабляет связь с постпозитивным вещественным подлежащим. Именно здесь употребляется аорист: се соцетеся (вот счелся) бобро со семеномо (45).
Более удаленные связи элового причастия сводятся к соседнему главному предикативному центру. В такой синтаксически выраженной зависимой позиции встречаются следующие употребления.
1) В своеобразной вставной поясняющей конструкции: оу воислава възьми 10 коунъ истинь а 5 коунъ намомъ (процентов) не въдале дъвоихъ намъ оу н-Ьжать възьми десять коунъ и гривьноу (509).
2) В придат. условных: оже ти не возяло матее капи (воска) положи ю сопроусомо ко мне (439), язо тобе братоу своЕмоу приказале про себе (так)о оурядил(о) ли ся со тобою ци ли не оурядил(о)ся (Дрочило) ти ты со дроцилою по сомолове прави (субъект не называется, может быть, потому, что образован по той же модели, что и предикат придаточного, 344).
3) В значении цели вместо супина: чтобы ихалъ в июриЕвъ монастиръ пшенки попрошалъ (354).
4) В придаточных уступительных: аж(е) будешь не помина(л)а ино у тебе солоду было (363).
5) В придаточных определительных: (мешок с беличьими шкурками) ижь ти
утанль (683); Еже ми отьць даялъ и роди съдаяли а то за нимь,,. а мън-Ь не въдасть ничьто же (9, вслед за H.A. Мещерским считаем форму въдасть аористом, завершающим собою сложное предложение); про ту тяжю про реку про что то послале негане (600); заплатила 20 гривнъ оже есть посоулили давидъви князю (603), чтъ дале свекре мъЕ ми землу (580), а возми у Григории поло рубля цто сидору сулиль (которые обещал Григорий Сидору, 260), цто было в пудоги праздату празку еЬрги-Ь взяле (131), а цо было животатвоЕго и моЕго то все взяли (530), От твоихъ хрестияно которыЕ хрестияни с ылова пришли за тебя захарка да нестерке жили за ОлексеЕ за щукою (310), и которъ осталися и ти хотя жалуби (а кто остался, те хотят, чтобы их пожаловали, 301) (в поздних грамотах несогласуемое средство связи цто заменяется на согласуемое относительное местоимение который).
Примеры A.A. Потебни без относительных местоимений, в которых эловая форма еще не перешла в главный предикат: бе же един старець, не был на вечи томь27; в тых пола-тах есть чаша, воды была полна28. Аппозитивное причастие: аште бУдеть къто старъ или немоштьнъ и отьнемоглъся ти не можеть чьрьньць быти... то како тъ можеть покаятися и съпасти?29; бЪси въпияху: «кто се есть царь славы, съ толикою наны пришелъ (пришедший?) властию?» (Кир.Тур.); и ту же гора каменая плоска, просЪлася (вар. разсЪлася) въ распятие (Иг.Дан.)30; что ты, сударыня, идешь закручинилась? («закручинилась»)31.
6) В придаточных изъяснительных: да молю ти ся госъпоже ка моя да посълъ во борожь и рыбиць выдаль ти (682); вы ведаета оже я тяже не добыле (603); ать ти видьло како ти было я ивана ялъ (плюсквамперфект, 502).
Наиболее архаическими представляются употребления эловой формы непосредственно при личных глаголах, о которых писал A.A. Потебня и которые ныне рассматривают как сложные бессоюзные предложения с частями, синонимичными разного рода придаточным, но без формального выражения союзами. Так, А.Н, Стеценко приводит примеры дополнительных, определительных, причинных и следственных бессоюзных предложений, в которых значения придаточных заключаются в эловых формах.
Считаем, что наиболее простая и архаичная конструкция - личная форма + эловая форма. Субъекты при этом всегда разные, в отличие от деепричастия, при котором всегда тот же субъект, что и при личном глаголе. Эту конструкцию можно назвать «именительный с эловым причастием». Вот почему нет вспомогательного глагола. В греческой и латинской грамматике есть оборот «именительный с неопределенным наклонением» при страдательных глаголах («говорят, что я...»), такого же типа осложнение было, видимо, и у нас. Правда, у нас личная форма обычно в действительном залоге, а вместо инфинитива употребляется другая именная - эловая форма.
молвяте вытоло изловили (600: говорят, что Вытола выловили).
Ср.: Аже тиоунъ оуслышить латинескыи гость пришелъ32.
Вместо личной употребляется распространяющаяся эловая форма:
воспросилЬ иравищикЬ оманта ростягалесь филипе с ываномъ стоикомъ (154).
В передаче прямой речи совпадения субъектов все-таки нет, так как при эловой форме предполагается первое лицо:
И ответчик скажет: бил, а не грабил, и ответчика в бою обвинити и бесчестие на нем взятии33-
Сопоставления с древнейшими грамотами показывают, что пересказыватель-ность в них развита даже больше, чем в новейших, поскольку задача текста не личная,
а официальная, и эловая форма еще не приобрела универсального значения прошедшего времени.
См. только что приведенный пример из Смоленской грамоты. В той же грамоте несколько случаев 2-го будущего времени и сослагательного наклонения с участием эловой формы и всегда в придаточных условных.
оу кого ся. избиЕть. оучанъ (лодка), а любо челнъ. богь того не дай. или оу роусина. или оу латинеского. оу тЪхъ вълъсти. кто сю свободоу. даль, товаръ Его свобонъ. на въдЬ. и на беререзЪ. Бес пакости, всякомоу. Товаръ. иж то потоплъ брати оу мьсто своЕю дроужиною. из воды на берего... кто быль тоу. то боуд-Ьте послоухъ34.
Что ся оучинило тяже межи новгородци. и межю нЬмци. и гты. и со всЬмъ латиньскымъ Языкъмь. то все Отложихомъ. а миръ докончахъмъ35.
а которыхъ треЕ дворць въпросили ваша братьЯ поели, а тЬхъ (ся) есмы Отстоупили по своЕи воли, а се стараЯ наша правда, и грамота, на чемъ цпловали Отьци ваши и наши кр(с)тъ36. а комоураздаЯлъ волости, брать твои александръ. или Дмитрии, съ новгородцы, тобе техъ волостии без вины не лишати. а что ти княже пошло наторожку. и на волоц-Ь. тивоунъ свои дьржати37. а пожне княже что пошло тобе. и твоимъ моужемъ. то твоЕ38.
а что княже брать твои александръ дпЯлъ насилиЕ на нов-ЬгородЬ. а того ся княже Отстоупи дворяномъ. твоимъ. и тивоунимъ. погонь имати како то пошл39. а ино все Яко же Ярославъ соудш . тако же и сынове Его оуставиша40.
Формуляр в принципе совпадает с берестяными грамотами. То же у Борковского. Так, формулами являются что пошло, что деяль.
Как видим, при местоименно-соотносительных конструкциях имеется в виду неопределенный объект или субъект. Более позднее различие типа пришелъ - пришлый, усталь -усталый, пожиль - пожилой оставляет неопределенные именные формы в позиции сказуемого. По A.A. Потебне, происходит гипаллага: 1) былый тут будет послух; 2) кто былъ тоу. то боуд'Ьте послухъ; 3) кто там был, тот будет свидетелем. В берестяных грамотах: что оу тебе было а пошло к онании (то, что у тебя произошло, дошло до (Знании, 538) Былъ, было от имени деятеля через зависимые синтаксические позиции переходит к позиции основного сказуемого предложения. Эловые формы активно участвуют в вычленении предикативного центра простого предложения и способствуют углублению синтаксической перспективы предложения таким образом, что только формы настояще-будущего времени занимают центральное место. Происходит примерно то же самое, что с краткими действительными причастиями, когда они переходили в деепричастия. Эловые формы пошли дальше, вплоть до основного сказуемого.
В целом можно выделить две основных конструкции в русских деловых текстах:
1) условную: именительный падеж + 3 лицо настоящего времени, инфинитив + дательный падеж;
2) обусловленности: именительный падеж + причастие на -л-, императив (по происхождению оптатив) либо индикатив 2-го лица.
Чтобы показать действие второй конструкции, приведем грамоту 415 с разбивкой на традиционные части - клаузулы:
1) поклоно О Фовронее к Филиксу с плацомо (зачин, приветствие; на Меж-дун. научн. конф, «Язык и литература Киевской Руси» (26-27 января 2006 г., СПб.) A.A. Гиппиусом было показано, что обычной формой здесь является отглагольное имя существительное, в данном случае поклоно)-,
2) убиле мя пасынке, и. выгониле мя изо двора (изложение существа дела, передача информации, ранее неизвестной адресату, о которой каким-то образом стало известно только отправителю письма);
3) велише ми ехате в город о или самь поеди семо (изложение просьбы о совершении действия, принятии решения адресатом; форма императива обязательна);
4) убита есемо (факультативный финал, последний субъективный аргумент, прощание).
Из всего вышесказанного следует, что перифрастические обороты взя есме (482), ни посла ecu цоловгъка (99), ecu посла (135), ecu одода (311) нецелесообразно толковать как «безэлевый перфект»41. Симптоматично, что среди перечисленных нет ни одного примера с повествовательным монологическим третьим лицом. Это означает, что связка вставляется именно для обозначения маркированного диалогового лица, а вещественная часть выражается главным прошедшим временем - аористом. В поздних переводах с немецкого так же передается иностранный перфект (типа есмъ приде, напр., в «Артаксерксовом действе»). Наоборот, в 3-м лице в берестяных грамотах, как и в современных народных говорах, вставляется несогласованная по числу «избыточная» связка есть: есть останутся, есть били, послали есть, есть видели и т. д.42 Отсюда следует, что во всех этих случаях сложного времени «перфекта» усматривать невозможно. В первом случае (482, 99, 135, 311) это аорист с синтаксической связкой, во втором (есть били, есть видели) - эловая форма («эвиденциалис», указывает на источник получения информации) с синтаксической бытийственной связкой - глаголом существительным43.
Интересно, что случай взя есме лексически совпадает с древнеболгарским взя-тъ, только там это расширение происходило как раз в повествовательном третьем лице и не аналитическим, а синтетическим путем. Пример новоболгарских причастий на -л-особо от основы аориста и особо от основы имперфекта - яркое свидетельство принципиальной возможности перехода основ личных форм в производные именные формы. Однако до тех пор пока такой переход не произошел, ни о каком «перфекте» не может быть речи. Оцениваем формы в (482,99,135, 311) для деловой письменной речи скорее как реликтовые, а вовсе не как новообразования путем «усечения» суффикса -л-. Формы типа есть останутся прекрасно показывают, что связка, добавленная к личной форме, не меняет ее морфологического категориального статуса. Болгарское пересказыватель-ное наклонение (эловая форма без связки) может быть признано первичной формой, а так называемый перфект, как сложное и, действительно, исторически сложенное время, - формой вторичной.
Итак, считаем, что общерусская система простых прошедших времен основана на личной абсолютной форме аориста, развивает относительную форму имперфекта и в 3-ем лице субъективное предикативное причастие на -л-. С различными стилистическими задачами, например, в книжных текстах, оно распространяется факультативной синтаксической связкой есть, которая может употребляться и при формах аориста, аналитически выражая лицо. С другой стороны, эловая форма в конце концов полностью вытесняет собой имперфект и аорист и, по общему правилу русской нулевой связки в настоящем времени, нормально употребляется без нее. Реальный отражаемый номинативный признак постороннего субъекта становится идеальным приписываемым метафорическим признаком, относящимся уже к любому субъекту, в том числе невыраженному неопределенному (при формах на -ли) и недействующему безличному (при формах на -ло).
1 Зализняк A.A. Древненовгородский диалект. М., 1995.
2 Мещерский H.A. Существовал ли эпистолярный стиль в Древней Руси? Из заметок о грамотах на бересте // Вопросы теории и истории языка. Л., 1963. С. 212-217; или: Мещерский H.A. Избранные статьи. СПб., 1995 С. 39-44.
3 Зализняк A.A. Указ. соч.
4 Там же. С. 124.
5 Мещерский H.A. Польское издание новгородских берестяных грамот // Вопросы языкознания. 1959. № 6. С. 144-147.
6 Мейе А. Общеславянский язык. М., 1951. С. 211.
7 Семереньи О. Введение в сравнительное языкознание. М., 1980. С. 313.
8 Бородин В.В. К вопросу о значении перфекта в болгарском языке // Славянская филология. М., 1963. Вып. 4. С. 3-28.
9 Бунина И.К. Система времен старославянского глагола. М., 1959. С. 77.
10 См. Дурст-Андерсен П.В. Ментальная грамматика и лингвистические супертипы // Вопросы языкознания. 1995. № 6. С. 30-42; Хадарцев O.A. Эвидеициальные значения перфекта в персидском языке // Исследования по теории грамматики. Вып. 1. Глагольные категории. М., 2001. С. 115-136.
11 Лопушанская СП. Развитие и функционирование древнерусского глагола. Волгоград, 1990.
12 Колесов В.В. История русского языка. М.-СПб., 2005. С. 480.
13 Потебня A.A. Из записок по русской грамматике. Т. 1-Й. М,, 1958. С. 234.
14 Васильева О.В. Функционирование перфекта изъявительного наклонения в современном болгарском литературном языке. АКД. СПб., 2006.
15 Trubezkoy N.S. Altkirchenslavische Grammatik. Wien, 1954. S. 80. Цит. но: Бунина И.К. Указ. соч. С. 39.
16 Толстой Н.И. Некоторые соображения относительно изучения истории праславянского языка // Славянское языкозанние. М., 1959. С. 47.
17 Колесов В.В. Указ. соч. С. 479.
18 Лопушанская С.П. Указ. соч. С. 104.
19 Потебня A.A. Указ. соч. С. 237.
20 Ср. Колесов В.В. Философия русского слова. СПб., 2002. С. 45.
21 Так в кн. Живов В.М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII-XVIII веков. М., 2004. С. 52.
22 Зализняк A.A. Указ. соч. С. 342.
23 См. Топоров В.Н. Прусский язык. Словарь. К- L. М., 1984. С. 434; Этимологический словарь славянских языков. Праславянский период / Под ред. О.Н. Трубачева. Вып. 15. М., 1988. С. 68; Berneker Е. Slavisches etymologisches Woerterbuch. Liferung 1. Heidelberg, 1908. S. 716.
24 Обнорский С.П., Бархударов С.Г. Хрестоматия по истории русского языка. Ч. 1. Л., 1938. С. 374.
25 Там же. С. 29.
26 Зализняк A.A. Указ. соч. С. 375.
27 Повесть временных лет. 127. - Цит. по: Стеценко А.Н. Исторический синтаксис русского языка. М., 1977. С. 154.
28 Описание Константинополя. XIV в. Цит. по: Стеценко А.Н. Указ. соч. С. 154.
29 Изб. 1073. 40. Цит. по: Потебня A.A. Указ. соч. С. 239.
30 Во время распятия. - Цит. по: Потебня A.A. Указ. соч. С. 239.
31 Потебня A.A. Указ. соч. С. 243. - По Буслаеву, «закручинившись».
32 Смоленская грамота. Цит. по: Обнорский СЛ., Бархударов С.Г. Указ. соч. С. 32.
33 Судебник 1550 г. Цит. по: Стеценко А.Н. Указ. соч. С. 144.
34 Смоленская грамота. Цит. по: Обнорский СЛ., Бархударов С.Г. Указ. соч. С. 34. Смоленская грамота; вспомогательный глагол в форме 2-го будущего отсутствует: видимо, пересказывательность важнее, чем время!
35 Договорная грамота Александра Невского и новгородцев с немцами 1262-1263 гг. Цит. по: Обнорский СЛ., Бархударов С.Г. Указ. соч. С. 36.
36 Там же. С. 37.
37 Договорная грамота Новгорода с вел. кн. Ярославом Ярославичем 1264 или 1265 гг. Цит. по: Обнорский СЛ., Бархударов СТ. Указ. соч. С. 38.
38 Там же. С. 39.
39 Там же.
40 Русская правда. - Цит. по: Обнорский С.П., Бархударов СТ. Указ. соч. С. 43.
41 Зализняк A.A. Указ. соч. С, 125.
42 Там же. С. 163.
43 Чернышев В.И. Описательные формы наклонений и времени в русском языке // Избранные работы: В 2-х т. М., 1970. С. 230-256; Лопушанская СЛ. Указ. соч.
