CC BY
99
Б.Е. Зарицкий
профессор кафедры «М-ировая экономика и МВКО»
ЭКОНОМИКА ФРГ В ЗЕРКАЛЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ РЕЙТИНГОВ
^тгосле длительного периода стагнации германская экономика в минув-
J l-шем году впервые за последние годы продемонстрировала результаты, близкие к средним показателям по ЕС, а по некоторым параметрам и превышающие их. Так, рост ВВП составил 2,6%, безработица снизилась до уровня 4 млн. человек (9,6% трудоспособного населения в декабре 2006 г. по сравнению с 10,5% в июле-августе того же года), бюджетный дефицит после неоднократного нарушения маастрихтских критериев финансовой стабильности в 2002-2005 гг. вновь опустился ниже 3-процентной отметки.
Главным “локомотивом” экономического роста, как и в предыдущие годы, оставался экспорт, но заметно увеличились инвестиции в машины и оборудование (+6,8%), строительство (+1,6%), незначительно выросло частное потребление (+0,9%). Если вспомнить, что за годы правления “красно-зеленой” коалиции (1998-2005 гг.) среднегодовые темпы роста ВВП упали до самого низкого за послевоенную историю ФРГ уровня (1,2%), а совокупный продукт за последние пять лет повысился всего на 3,2%, то итоги экономического развития Германии в минувшем году внушают определенный оптимизм.
Эксперты международных организаций и ведущих рейтинговых агентств считают, однако, что для эйфории пока мало оснований, поскольку не устранены главные причины, породившие затяжную стагнацию, - у правительства А. Меркель, как и у предыдущего правительства под руководством Г. Шредера, все еще не хватает политической воли для комплексного и последовательного проведения давно назревших структурных реформ. Наметившийся в 2006 г. экономический рост, полагают эксперты, еще не приобрел устойчивого характера и может достаточно быстро сойти на нет, особенно с учетом принятого германским правительством решения поднять с 1 января 2007 г. ставку налога на добавленную стоимость с 16 до 19%*. Дополнительные изъятия из экономики за счет повышения НДС оцениваются в текущем году суммой в 25 млрд. евро, что почти наверняка негативно скажется прежде всего на динамике потребительского спроса.
* Financial Times Deutschland, 17 January, 2007.
В последнем рейтинге совокупной конкурентоспособности по версии Мирового экономического форума (WEF) Германия по итогам 2006 г. опустилась на две ступеньки вниз — с 6-го на 8-е место. Отмечая достоинства правовой системы ФРГ, наличие в стране развитой инфраструктуры и квалифицированной рабочей силы, эксперты WEF вместе с тем указали на “болевые точки” в устройстве экономической системы Германии: негибкий и чрезмерно зарегулированный рынок труда; крайне затратная социальная система, провоцирующая рост трудовых издержек и госрасходов; обилие бюрократических барьеров при ведении бизнеса; усложненная и непрозрачная налоговая система*.
РЕЙТИНГ СОВОКУПНОЙ КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ
Страна Место, 2006 г. Место, 2005 г. Изменения в 2006 г. к 2005 г.
Швейцария 1 4 71 +3
Финляндия 2 2 0
Швеция 3 7 71 +4
Дания 4 3 \i -1
Сингапур 5 5 0
США 6 1 \i -5
Япония 7 10 71 +3
ФРГ 8 6 \i -2
Нидерланды 9 11 71 +2
Великобритания 10 9 \i -1
Источник: Global Competitiveness Index 2006-2007. World Economic Forum.
Как видно из приведенной выше таблицы, в рейтинге WEF “пострадали” не только немцы. В группе развитых стран неудовлетворительные оценки получили на этот раз американцы и французы. Первые переместились с 1-го на 6-е место, вторые — с 12-го на 18-е. К слову сказать, экономические достижения России на экспертов WEF, судя по всему, тоже сильного впечатления не произвели. Рост коррупции, бюрократический произвол, усиливающееся вмешательство государства в дела бизнеса, сохраняющаяся зависимость от экспорта энергоносителей, отсутствие сколько-нибудь заметных результатов в развитии инфраструктуры - все это, как указывается во вводном комментарии, стало причиной того, что в рейтинге совокупной конкурентоспособности Россия, за* Известная консалтинговая компания “PricewaterhouseCoopers” в своем рейтинге качества налоговых систем развитых стран поставила ФРГ на 10-е место, указав, что 32 разновидности налогов и 1700 страниц текста налогового законодательства ведут к усложнению и снижению эффективности немецкой системы налогообложения. — Б.З.
нимавшая в 2005 г. тоже далеко не самое почетное 53-е место, опустилась в 2006 г. еще ниже — на 62-е место.
Можно, конечно, спорить о том, насколько адекватно подобные рейтинги отражают экономические реалии в той или иной стране. В случае с Германией противоречия между оценками рейтинговых агентств и реальным положением страны в мировой экономике, на первый взгляд, достаточно очевидны. С одной стороны, по объему валового внутреннего продукта (2,3 трлн. евро) ФРГ все еще занимает 3-е место в мире и 1-е в Европе. К тому же в 2006 г. Германия, в третий раз подряд обогнав США, вновь стала мировым лидером по товарному экспорту (888 млрд. евро). Казалось бы, уже этих фактов вполне достаточно, чтобы отнести экономику Германии к числу одной из самых конкурентоспособных в мире. Однако в различных международных рейтингах ФРГ за последние годы редко поднималась выше 12-16-го места.
Так, например, тот же WEF весьма сдержанно оценил потенциал экономического роста в ФРГ — 15-е место. Немецкий Bertelsmann-Stiftung позиционировал Германию на 16-е место по индексу деловой активности. В рейтинге американского Heritage Foundatin страна заняла 19-е место по уровню экономической свободы, а по качеству предпринимательского климата в рейтинге Мирового банка — 20-е место. Наконец, известный своей дотошностью швейцарский Institute for Management Development на основе анализа 240 индикаторов в противовес WEF выставил Германии совсем уж скандальную оценку — 26-е место в международном рейтинге совокупной конкурентоспособности*. При этом ведущие немецкие компании практически во всех рейтингах входят в первую тройку по качеству ведения бизнеса, по стратегии, планированию, по глобальному развитию и многим другим параметрам.
Чем объяснить столь значительные расхождения в оценке конкурентоспособности немецких компаний и германской экономики в целом? Дело в том, что в первом случае речь идет, как правило, о крупнейших транснациональных корпорациях, львиная доля оборота которых приходится на зарубежные операции. Превратившись в “глобальных игроков”, они обладают достаточной свободой маневра, чтобы минимизировать те риски, которые связаны с теми или иными неблагоприятными, по их мнению, условиями ведения бизнеса в Германии. Общеизвестно, например, что “Сименс”, “БАСФ”, “Даймлер Крайслер” и другие немецкие ТНК основную массу налогов уплачивают не у себя дома, а в странах с более благоприятным режимом налогообложения, чем в Германии. Массированный перенос производства, а в последнее время и НИОКР, за рубеж позволяет им заметно снизить трудовые затраты и поддерживать на соответствующем уровне рентабельность. За пределами ФРГ немецкие компании контролируют сегодня 22 700 предприятий, на которых занято около 4,5 млн.
* Informationsdienst des Instituts der deutschen Wirtschaft, Koeln (IWD),
№ 2, Januar 2007, S. 6-7.
человек. Совокупный объем накопленных германских прямых инвестиций за рубежом оценивается суммой в 677 млрд. евро*.
Однако было бы опрометчиво судить об экономике Германии только по эффективности бизнеса немецких ТНК. Ее костяк составляет огромная масса малых и средних предприятий, чей вклад в ВВП страны превышает 60%. Подавляющая часть из них вообще никак не связана с международным бизнесом и работает исключительно на местных региональных и локальных рынках. Именно эта группа компаний, являющаяся главным налогоплательщиком в казну и работодателем для большинства немцев, в первую очередь ощущает на себе все последствия избыточного госрегулирования на рынке труда, сомнительных налоговых новаций, постоянно растущих поборов с предпринимателей на финансирование социальных расходов, а также административных барьеров на пути создания нового бизнеса и т.д.
Приведем характерный пример для понимания причин разрыва в оценках конкурентоспособности крупнейших немецких концернов (а именно они, как правило, попадают в поле зрения экспертов рейтинговых агентств) и германской экономики в целом.
В опубликованном недавно рейтинге инновационных компаний (“Innovation Scoreboard”) Германия вошла в тройку лидеров: из 1000 фирм с максимальной долей расходов на НИОКР 423 оказались американскими, 207 японскими и 63 немецкими. У англичан соответственно 54 компании, у французов — только 45. Но в бочке меда оказалась и ложка дегтя. Практически все немецкие фирмы-чемпионы были созданы... до 1960 г. Новичков нет. К тому же в списке снова фигурируют только крупные концерны. Из категории средних с оборотом менее 500 млн. долл. присутствует только одна**.
Если сопоставить результаты вышеупомянутого рейтинга с данными немецких исследований, то они дополняют друг друга и во многом объясняют, почему в страновых сопоставлениях инновационного потенциала Германия не занимает призовых мест.
Львиная доля расходов на НИОКР в частном секторе сконцентрирована здесь на крупных предприятиях с числом занятых более 1000 человек в нескольких сравнительно традиционных отраслях промышленности, среди которых 34% приходится на автомобилестроение. Такой перекос, считают многие немецкие эксперты, ставит экономику страны в весьма уязвимое положение, поскольку недофинансирование НИОКР в других отраслях и, особенно, в сфере услуг, где Германия никогда не отличалась высокой конкурентоспособностью, в условиях глобализации чревато их физическим “вымыванием” с соответствующими социальными последствиями в сфере занятости.
* IWD, № 44, November 2006, S. 8.
** IWD, № 4, Januar 2007, S. 4.
Общепринятой сегодня является точка зрения, согласно которой главными разработчиками инновационных технологий будущего являются не крупные концерны индустриального типа, а малые и средние предприятия (МСП). Но в Германии вклад МСП в финансирование НИОКР составляет менее 19% всех расходов частного сектора на эти цели. При этом, как свидетельствуют проводившиеся исследования, только 10,5% МСП ведут систематическую работу в области НИОКР, еще 9,6% занимаются этим от случая к случаю, 79,6% МСП не занимаются НИОКР вообще.
Причин такого положения дел, в целом нетипичного для большинства развитых стран, много. Но главных, как считают эксперты, две: контрпродуктивная налоговая политика государства и острая нехватка венчурного капитала, объемы которого оцениваются в Германии ничтожно малой величиной — 0,034% ВВП. Но без развитого рынка венчурного капитала сегодня в любой стране серьезный разговор о перспективной инновационной стратегии вообще становится беспредметным.
Итоговая картина такова, что по удельному весу расходов на НИОКР в ВВП Германия занимает 9-е место среди стран ОЭСР и по-прежнему далека от достижения главной цели Лиссабонской стратегии ЕС — довести этот показатель, как минимум, до 3% ВВП. ФРГ является абсолютным мировым лидером по вывозу наукоемкой продукции “среднего этажа” (с удельным весом НИОКР в стоимости от 3,5 до 8,5%), но доля высокотехнологичных товаров “верхнего этажа” (с удельным весом НИОКР в стоимости свыше 8,5%) составляет в ее экспорте 18,5%. А это уже в мировой табели о рангах только 11-е место.
Германия традиционно была и остается сегодня нетто-импортером в торговле услугами (включая международный обмен патентами и лицензиями) и по объему их экспорта серьезно уступает не только США, но и Великобритании. К этому надо добавить еще одну пикантную подробность: 42% добавленной стоимости в экспортной продукции ФРГ создано вообще не в Германии, а за рубежом. Этот факт дал повод известному немецкому экономисту Г.-В. Зинну назвать германскую экономику “базарной”, неспособной генерировать ни устойчивый рост, ни создание новых рабочих мест*.
Положение дел в инновационной сфере стало сегодня одним из важнейших факторов, определяющих долгосрочную конкурентоспособность любой страны в мировой экономике. Для игрока “первой лиги” Германия, помимо уже сказанного выше, имеет далеко не лучшие показатели по обеспеченности высококвалифицированными специалистами в ряде отраслей т.н. “новой экономики”, прежде всего в сфере информационных технологий (38-е место). Не хватает математиков, программистов, биологов, а в последнее время — даже инженеров. Слабая школьная подготовка по математике и физике, отмечалось в анали-
* Sinn H.-W. 1st Deutschland noch zu retten? Munchen, 2003. S. 68.
тическом докладе Ассоциации германских ученых за 2006 г., является одной из главных причин того, что за последние десять лет число студентов, избравших естественно-научные и технические специальности в вузах, сократилось почти на 15% по сравнению с началом 1980-х годов*. При наличии 4-миллионной армии безработных Германия является сегодня абсолютным чемпионом в ЕС по количеству свободных вакансий в высокотехнологичных секторах экономики.
Понятно, что все приведенные выше данные учитываются экспертами при составлении страновых рейтингов совокупной конкурентоспособности. Если добавить к этому высокую, несмотря на весьма умеренное увеличение в последние годы тарифных ставок, совокупную стоимость трудовых издержек в старых землях ФРГ (27,87 евро в час), которые опережают рост производительности труда, а также упоминавшиеся уже в комментариях к рейтингу WEF проблемы с регулированием на рынке труда, налоговой политикой, громадными изъятиями из экономики денежных средств на финансирование социальной системы, административными барьерами и т.д., то вряд ли стоит удивляться, что эксперты проявляют известную осторожность при позиционировании ФРГ в международных рейтингах.
О необходимости радикальных структурных реформ в Германии говорят не первый год. Под лозунгом “обновления” в 1998 г. пришла к власти “краснозеленая” коалиция во главе с Г. Шредером. За семь лет ее пребывания у власти было произнесено немало правильных слов, но сделано значительно меньше. Амбициозная реформаторская программа “Повестка дня 2010” во многом так и осталась декларацией о намерениях.
Сегодня правительство А. Меркель стоит перед необходимостью решать, по сути, те же проблемы, с которыми столкнулось еще правительство Г. Коля в начале 1980-х годов. Оздоровление государственных финансов, перестройка социальной системы, дерегулирование на рынке труда, оптимизация налоговой политики, создание стимулов для повышения инвестиционной и инновационной активности частного сектора — эти и многие другие реформы снова находятся в центре внутриполитических баталий. Очередное топтание на месте, которое демонстрирует “большая коалиция” в течение последних полутора лет, тоже не стало неожиданностью. Политики, опасаясь падения своей популярности в ходе проведения достаточно болезненных, но необходимых реформ, вместо радикальной терапии чаще всего предпочитают “болеутоляющие таблетки”, которые не лечат болезнь, а лишь загоняют ее внутрь.
* Handelsblatt, 18. September 2006.
