CC BY
394
Вестник ДВО РАН. 2007. № 5
Н.Л.СИМУТИНА, Н.П.РЫЖОВА
Экономические и социальные взаимодействия на трансграничном пространстве Благовещенск-Хэйхэ
Рассматриваются этапы, причины и последствия развития приграничной торговли в контактной зоне Благовещенск—Хэйхэ. Особое внимание уделено «народной торговле». Дается оценка ее объемов на основе альтернативной статистики, исследуются формы проявления и сложившиеся правила экономического поведения субъектов трансграничного рынка
From barrier to contact: the study of Blagoveshchensk—Heihe transborder environment. N.L.SIMUTINA,
N.P.RYZHOVA (Institute of Geology and Natural Management, FEB RAS, Blagoveschensk).
Chronology, reasons and consequences of development of border trade in Blagoveschensk—Heihe contact zone are considered. The main attention is focused on «people trade». Forms and rules of economic behavior of members of the transborder market are distinguished. Based on the alternative statistics, the volume of «people trade» is estimated.
Углубление внешнеэкономических связей, усиление процессов интеграции способствуют как изменению роли государственной границы, так и переосмыслению статуса приграничных территорий. Из барьера, разделяющего государства и людей, границы становятся ресурсом развития, а приграничные территории превращаются в контактные зоны с интенсивными экономическими, социальными, культурными связями, где формируются специфичные трансграничные пространства и институты. Не избежала этой «участи» и граница между Россией и Китаем.
События последних лет подтверждают, что южные регионы российского Дальнего Востока и провинция Хэйлунцзян КНР как приграничные территории обречены на сотрудничество. Но «каждая территория настолько специфична, самостоятельна в своей политике и в своих экономических связях с Китаем, что приведение ее к “общедальневосточному знаменателю”» непродуктивно [12, с. 210].
Уникальность зоны Благовещенск-Хэйхэ в ее географическом положении: на всем протяжении российско-китайской границы это единственное место, где столь близкими соседями являются города (а не малые населенные пункты, как, например, Забайкальск или Гродеково). Уже сейчас в китайских СМИ эту пару городов часто называют «горо-дами-близнецами» (twin-cities). Из научной литературы известно, «города-близнецы» и прилегающее приграничье характеризуются экономическим, социальным, демографическим выравниванием территорий, унификацией экономических и социальных практик [8, с. 49-54]. Имеют ли место процессы «выравнивания» и «унификации» в исследуемой паре городов? Насколько далеко эти процессы зашли и как это можно оценить?
СИМУТИНА Наталья Леонидовна - кандидат экономических наук, Рыжова Наталья Петровна - кандидат экономических наук (Институт геологии и природопользования ДВО РАН, Благовещенск).
Работа выполнена при поддержке гранта ДВО РАН № 06-ІІІ-А-10-428.
В каких формах и механизмах, в развитии каких институтов эти процессы проявляются? В поисках ответа на эти вопросы и подготовлена настоящая статья.
Теоретические подходы к исследованию трансграничных пространств
Под трансграничным пространством мы понимаем смежную локальную территорию по обе стороны государственной границы с интенсивными экономическими, социальными, политическими и иными трансграничными взаимодействиями [8, 11, 18, 21]. В российской научной литературе сопредельные взаимодействия на таких территориях не часто становились предметом теоретического и эмпирического анализа: государственная граница в основном изучалась с точки зрения обеспечения безопасности, в то время как современные течения зарубежной науки акцентировали внимание на контактной функции границ. Кроме того, региональные трансформации чаще рассматривались с точки зрения финансовых взаимоотношений с центром, а трансграничным территориям как объекту анализа пространственного распределения рыночной активности уделялось недостаточно исследовательского внимания.
Разнообразие теоретических методов и подходов к изучению границ и трансграничья в зарубежной науке обусловлено активным развитием междисциплинарных исследований. Поэтому задача формирования концепции и соответственно выбора методов изучения контактной зоны Благовещенск-Хэйхэ совсем не очевидна. Наша работа имеет экономический и экономико-социологический аспекты, поэтому вводится понятие трансграничного рынка, под которым мы понимаем прежде всего институциональное пространство.
С точки зрения экономического подхода это пространство определенной хозяйственной деятельности, где способы и интенсивность взаимодействия между резидентами приграничных территорий определяются не только преимуществами в факторах производства и рыночным потенциалом, но и степенью проявления барьерного эффекта границы. Здесь мы исследуем товарные и денежные потоки.
С точки зрения социологического подхода это пространство, структуру которого составляют транснациональные организации и трансмигранты, их устойчивые связи, а также используемые ими ресурсы и организационное поле которого формируется формальными и неформальными институтами (правилами и игры, и контроля), применяемыми этими организациями и мигрантами. Сопряженное использование экономической и социальной методологии при исследовании трансграничного пространства соответствует, по нашему мнению, концепции Х. Хотума, сформулированной им в виде трех подходов (the three theoretical emphases) [18, p. 73]. В первом подходе - «поток» (в котором ставится вопрос, имеют ли границы значение?) основывается на том, что регионы, расположенные на границах государств, часто располагают меньшими ресурсами (человеческими, институциональными, производственными и др.), чем центральные районы страны. Они становятся периферийными не только географически, но экономически и социально. Поэтому использование трансграничных взаимодействий рассматривается для них в качестве чуть ли ни единственного источника развития. При этом граница анализируется как разрыв в потоках, формируемых под воздействием экономического потенциала и транспортных издержек, барьер, затраты на преодоление которого можно измерить. Второй подход - «трансграничное сотрудничество», его центральный вопрос - как можно преодолеть границы, которые имеют существенное значение, содержат возможности для контактов и интеграции, создают потенциал развития, а ключевые понятия - сети, альянсы, различия/ сходства. И, наконец, третий подход - «человеческое измерение», в котором важнейший вопрос - как создаются границы, а основными понятиями становятся пространственное познание, пространственное восприятие, социальные практики. Граница определяется как социальный конструкт, маркер принадлежности. Теоретической базой является социальный конструктивизм, поведенческие подходы, а основные методы лежат в русле
ментального/социального дискурсивного анализа, т.е. данный подход актуален для исследователей, работающих в области социологии повседневности1.
Отметим, что если первый подход использует «очевидные», т.е. зафиксированные тем или иным способом, данные, то второй и третий - в большей степени информацию о неформальной, теневой экономике. Два последних ориентированы на понимание поведения человека, живущего на границе, принимающего решения относительно социальных и экономических контактов с гражданами сопредельного государства. Несмотря на высший уровень политических решений, воспринимает эти решения и оценивает их возможности, а также осуществляет контакты именно конкретный человек. Этот аспект трансграничных взаимодействий менее всего представлен в российской научной литературе.
Развитие «правил игры» трансграничного пространства
В этом году отмечается «незамеченный юбилей»: 20 лет назад в 1987 г. было подписано соглашение о сотрудничестве между городами Благовещенск и Хэйхэ и совершена первая межрегиональная бартерная сделка в рамках приграничной торговли. Это время характеризовалось большими переменами, связанными с изменением основных хозяйственных институтов, правил ведения экономической деятельности, активным реформированием экономики - шоковым, кардинальным в России и постепенным, гра-дуалистским в Китае. Институциональные изменения происходят очень медленно [14], поэтому начало развития трансграничных контактов осуществлялось фактически в институциональном вакууме: регулирующих новые отношения законодательных актов, как и деловой практики, не было ни у одной из сторон. В российском законодательстве до сих пор отсутствуют четкие правовые определения «приграничная торговля», «участники приграничной торговли» и т. д. В КНР законодательная база по этому вопросу активно развивалась с 1987 по 1996 г. и в настоящее время продолжает совершенствоваться [15].
С 1991 г. в Китае по разрешению Госсовета и на основе инициативы провинциального правительства начинают создаваться специальные зоны Хуши, где основной формой приграничной деятельности определена «народная торговля»2. Наибольшее количество таких зон до настоящего времени создано в провинции Хэйлунцзян - 10, во Внутренней Монголии - 1, в Цзилинь - 1, т.е. всего 12 зон [20, р. 6]. В провинции Хэйлунцзян самые значимые - Хэйхэ (российский город-сосед - Благовещенск) и Суйфэньхэ (Пограничный), а во Внутренней Монголии - Маньчжуоли (Забайкальск).
Из трех российских населенных пунктов только Благовещенск имеет статус города и, более того, является областным центром с относительно развитой инфраструктурой. Хэй-хэ получил свой статус «открытого города первой категории» в 1986 г. именно в связи с решением китайского правительства «идти вовне». Анализ различных источников позволяет утверждать, что, создавая этот город, правительство Китая надеялось на активное использование ресурса границы преимущественно за счет приграничной торговли, и когда стало
1 Социология повседневности - область микросоциологии, связанная с анализом практик, методов взаимодействий и культурной организации, которыми пользуется человек для осуществления обыденных действий.
2 Зоны Хуши - специальные экономические зоны, созданные китайской стороной для китайско-российской приграничной торговли, которая включает в себя торговлю жителей приграничных районов на двухсторонних рынках (народная торговля) - товарообменная деятельность, осуществляемая в разрешенных правительством местах или рынках в приграничных районах, на удалении не более 20 км от линии границы, и приграничную малую торговлю - ведение торговой деятельности через определенные государством наземные пограничные пункты пропуска между предприятиями, имеющими право на приграничную малую торговлю. В России торговля, аналогичная «народной», традиционно называется «челночной», поскольку связана с продвижением товаров по туристическим каналам, часто с вывозом валюты в наличной форме.
понятно, что «нормальный»3 ее вариант развивается недостаточно эффективно, обратило внимание на «народную» торговлю и стало ее всячески стимулировать. Китайской стороной опыт развития зон Хуши постоянно изучается, совершенствуется управление ими, за счет государственных средств улучшается инфраструктура.
Анализ основных изменений законодательства, политических условий, способствующих формированию и укоренению особых правил игры и контроля, повседневных практик ведения бизнеса, позволил выделить этапы развития трансграничного рынка на данном пространстве (табл. 1).
На начальных этапах формирования трансграничного пространства принятие законодательных актов, как правило, приводило к созданию соответствующих, напрямую вытекающих из нормативной базы бизнес-практик. Развитие «отклоняющихся» от нормы моделей экономического поведения в этот период было связано в большей мере с правовыми лакунами, нежели с ориентацией на неформальную экономическую деятельность. Оказывали воздействие и другие факторы, не указанные напрямую в таблице, в частности макроэкономические параметры обеих стран. Например, на монополизацию китайским бизнесом оптового овощефруктового рынка основное влияние оказал валютно-финансовый кризис 1998 г.: российские бизнесмены, завозившие ранее данный товар, не смогли рассчитаться по заключенным контрактам и понесли существенные убытки (вывезти скоропортящийся товар обратно и таким образом закрыть контракт оказалось практически невозможным). Впоследствии, после стабилизации курса, возвращаться к развитию этого рискового дела большинство из них не пожелало.
Однако уже к концу 1990-х годов неформальные модели экономического поведения закрепились, акторы4 двух стран адаптировались к рынку с «невключенными» формальными регуляторами, и поэтому изменение правил ведения бизнеса очень часто приводило (и приводит) к тому, что формируются новые неформальные деловые схемы и механизмы обхода применяющегося в РФ законодательства.
Приведем пример о запрете на торговлю на рынках мигрантов, который в полной мере должен применяться с 1 апреля 2007 г.
«Обеспокоенность» тем, как будет развиваться розничная торговля в Благовещенске без китайских торговцев, высказывалась с конца 2006 г., тогда же появились и предложения, каким образом адаптироваться к новым формальным правилам игры. Идеи не отличались разнообразием: от уже известных вариантов найма российских продавцов до предоставления китайским торговцам мест в торговых центрах. Самым же «радикальным» способом была «смена вывески» (имеется в виду, что основной рынок в Благовещенске, на котором работали китайские торговцы, перерегистрируется в торговый центр).
«На ул. Пионерской, куда с центрального рынка Благовещенска временно перенесли китайские ряды, расставляют павильоны. В них иностранные граждане торговать могут -это не противоречит законодательству. А сам рынок на днях получил сертификат согласно ГОСТу “Термины и определения”, теперь он называется торговый центр “Центральный”», - заявляет начальник управления по развитию потребительского рынка и услуг областного центра О.Шершнева [2: 22 марта].
Областная газета «Амурская правда» сообщает: «Благодаря тому, что ГСТК своевременно переоформил документы, нам удалось избежать социального взрыва, - уверен вицемэр Благовещенска Андрей Донец. - Ведь одеваются и обуваются у китайцев в основном сельские жители... Директор торгового центра “Центральный” Евгений Бахтин говорит,
3 В отличие от «народной» и приграничной торговли, внешнюю торговлю между юридическими лицами на основе договора, составленного в письменной форме, подлежащую таможенно-банковскому контролю в обеих странах, китайские специалисты называют «нормальной», или «обыкновенной».
4 Актор (от лат. actor - деятель) - субъект политики. В данном случае акторы - действующие социальные субъекты, а также организации и институты.
Этапы развития трансграничного рынка Благовещенск-Хэйхэ
Основные институциональные изменения Особенности развития «нормальной» приграничной торговли, учитываемой в РФ Особенности развития «народной» торговли
Этап 1. 1984-1986 гг.: граница «разделенная» [21]*
1984 г. Возобновление сотрудничества на высшем уровне. 1986 г. Хэйхэ получает статус «открытого города первой категории». Приграничная торговля непосредственно между территориями отсутствует. Ведется торговля в форме бартера через уполномоченные организации, расчеты - в швейцарских франках. Отсутствует.
Этап 2. 1987-1991 гг.: граница «сосуществующая», контакты ограничены
1987 г. Принято соглашение о сотрудничестве между Благовещенском и Хэйхэ, совершена первая бартерная сделка. 1988 г. В КНР приняты постановление «О развертывании работы по приграничному торгово-экономическому сотрудничеству с СССР» и 14 решений, расширявших сферу открытости районов вдоль границы. 1989 г. Принято постановление СМ СССР № 203 «О мерах государственного регулирования внешнеэкономической деятельности». 1991 г. Приняты «Временные положения провинции Хэйлунцзян по китайско-российской приграничной народной торговле в зонах Хуши». Начало либерализации ВЭД, резкий рост числа ее участников, среди которых преобладают мелкие и средние предприятия по обеим сторонам границы, а сделки в основном бартерные. Приграничная торговля с обеих сторон лицензируется, но с китайской решения принимаются на уровне правительства провинций. Большой рост объемов торговли, значительная дифференциация цен, неравнозначный (по мировым ценам) для России бартерный обмен. 1988 г. Осуществлен первый однодневный туристский маршрут, за которыми последовали туристические поездки. Формирование практики «обмена личных вещей» («народный бартер»), определение и обустройство мест обмена. Начинает формироваться торговый рынок в китайско-российской зоне Хуши на о-ве Большой Хэйхэ.
Этап 3. 1992-1993 гг.: граница «сосуществующая», контакты развиваются
1992 г. В КНР принято постановление Госсовета о предоставлении самостоятельности провинциальному правительству в вопросах приграничной торговли, для участников ВЭД введены различные преференции, в том числе 50%-ное снижение налогов. В РФ происходит либерализация ВЭД; В Хэйхэ и Суйфэньхэ созданы свободные экономические зоны. Разрешен безвизовый групповой туристский обмен между приграничными территориями. Активная торговля преимущественно товарами производителей из центральных регионов обеих стран. Резкий рост количества участников ВЭД, преимущественно мелких предприятий. Основная форма расчетов - бартер, осуществляются отдельные расчеты в СКВ через банки третьих стран. Неравнозначный, по мировым ценам, для России обмен. Маятниковая приграничная миграция на основе шоп-туров, в которые вовлечена значительная часть населения обеих стран. Неорганизованный обмен («народный бартер») в Китае на о-ве Большой Хэйхэ.
Этап 4. 1994- начало1998 г.: формирование «взаимозависимости»
1994-1995 гг. В РФ - запретительные и ограничительные меры (сворачивание бартера, запрет на вывоз по бартеру сырья, введение импортных пошлин). 1994 г. в РФ принято постановление № 1021 «О мерах по предупреждению и сокращению неконтролируемой внешней миграции». 1996 г. В КНР принято Положение № 2 Госсовета о развитии девяти зон приграничной «народной» торговли между городами (Хуши), в котором четко сформулированы цели и понятия приграничной торговли, ее субъекты. 1996-1997 гг. Формирование в РФ системы валютного таможеннобанковского контроля, в том числе бартерных сделок. Резкий спад торговли, незначительно выросший к 1998 г. В структуре экспорта из Амурской области преобладают местные сырьевые товары, лом черных и цветных металлов. Количество участников ВЭД в обеих странах снижается, но в РФ увеличивается число предпринимателей - участников ВЭД. Расчеты по бартеру к 1998 г. уменьшаются, осуществляясь либо в СКВ через банки третьих стран, либо через банки-корреспонденты приграничной торговли. Уменьшается количество непрофессиональных «шоп-туристов», растет количество «торговцев» с обеих стран, т.е. развивается «челночная»/ «народная» торговля. Расчет за товары - наличная валюта, что приводит к росту контрабандного ее перемещения и различных «квазибанковских» (незаконных) операций. Создаются организованные рынки.
Этап 5. Конец 1998-2000 г.: усиление «взаимозависимости», формирование асимметрии
1999 г. В КНР принимается закон «О договоре», позволяющий любому предпринимателю включиться в цепочку торгово-экономического оборота. 2002 г. Заключено «Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Китайской Народной Республики о безвизовых групповых туристических поездках». Безвизовый въезд россиян в Хэйхэ начался с августа 1999 г., а соглашение вступило в силу 9 ноября 2000 г. Массовое невыполнение контрактов после валютнофинансового кризиса в РФ. Более половины участников ВЭД в России - индивидуальные предприниматели. Спад импорта, начало роста экспорта из РФ, ранее отрицательное сальдо торгового баланса Амурской области становится положительным. Официальные расчеты проводятся преимущественно через банки приграничной торговли в СКВ. Китайская сторона формирует туристскую отрасль, ориентированную на прием российских туристов. Безвизовое перемещение российских граждан, организованные рынки на территории КНР. Качественное развитие торговли через функциональную специализацию бизнес-процессов (выделение грузоперевозного посредничества через туристские каналы; собственно торговой деятельности и т.п.). Развитие практик оформления сделок на подставных лиц, в том числе для обеспечения «нормальной» торговли. Передел рынков между «этническими сетями», т.е. россиянами и китайцами.
Этап б. 2001-2004 гг.: развитие «асимметричной взаимозависимости»
2003 г. Подписано соглашение между Центральным банком РФ и Народным Банком Китая о межбанковских расчетах в национальных валютах (рублях и юанях) в рамках приграничной торговли Благовещенска-Хэйхэ. 2004 г. В Китае вступила в силу новая редакция «Закона КНР о внешней торговле», в котором режим рассмотрения и утверждения права на ведение внешнеторговых операций был заменен системой регистрации. Внесены изменения в закон РФ «О валютном регулировании и контроле» (либерализация). Начало роста импорта в Амурскую область. Структура экспорта - местные сырьевые товары, преимущественно необработанная древесина; в импорте - рост машиностроительной продукции. Расчеты осуществляются по счетам физических лиц, нерезидентов РФ, через банки приграничной торговли - как в СКВ, так и в национальных валютах. Развивается и закрепляется торговая специализация (например, китайские предприниматели монополизуют оптовую торговлю овощами и фруктами). Примерно 29% выручки от «народной торговли» репатриируется через уполномоченные банки приграничной торговли обеих стран.
Этап 7. Начало 2005 г.: закрепление «асимметричной взаимозависимости»
2006 г. Вводятся ограничения на ввоз товаров (35 кг, 1 раз в месяц). 2007 г. В РФ зарубежным мигрантам запрещено осуществлять торговую деятельность на рынках. Провинция Хэйлунцзян: развитие района переработки сырья «Синьсин» в Хэйхэ. Изменение сальдо торгового баланса Амурской области на отрицательное. Расчеты через банки приграничной торговли как в СКВ, так и в национальных валютах, рост оборотов в рублях. Расширение «китайской народной» торговли за счет занятия новых рыночных ниш Благовещенска (в том числе в сегментах более дорогого и качественного товара). Движение в сторону «цивилизации» торговли на территории Благовещенска (создание новых торговых центров, регистрация в качестве индивидуальных предпринимателей. Использование банковских счетов, а также счетов приграничной торговли для обслуживания фирм из других регионов России.
* Для качественной характеристики этапов нами использована терминология О.Мартинеса, который рассматривает четыре модели приграничных взаимодействий. Отчужденные (alienated) приграничные территории, когда преобладает ситуация напряженности и приграничные контакты почти полностью отсутствуют. Сосуществующие (co-existent) приграничные территории характеризуются нестабильностью. При этом осуществляются ограниченные взаимодействия, а резиденты каждой страны ведут дела друг с другом как с плохо знакомыми людьми, не вступая в тесные контакты. На взаимозависимых (interdependent) приграничных территориях преобладает стабильная ситуация. Экономическая и социальная взаимодополняемость обусловлена увеличивающимися межграничными взаимоотношениями. Жители настроены на дружеские отношения, устанавливаются социальные связи, межкультурный обмен. Интегрированные (integrated) приграничные территории характеризуются стабильностью. Экономики двух стран функционально связаны, отсутствуют ограничения на передвижение людей и товаров через границы [21, p. 5-10].
что изменения в первую очередь качественные, видны они невооруженным взглядом. Так, с первого апреля возле товаров должны быть ценники и кассовые аппараты. Их, по словам руководства центра, закупили почти полторы сотни. Некоторые недоброжелатели уверены в том, что все это лишь хитрый ход для сохранения прибыли муниципального предприятия: около 400 китайцев дают ГСТК около 10 миллионов рублей ежемесячной прибыли (вероятно, имеются в виду доходы от аренды торговых мест. - Авт.). “Благовещенский центральный рынок с 10 марта стал торговым комплексом, и чисто с юридической точки зрения все чисто, - сообщил вчера вице-губернатор Амурской области Александр Горде -ев, - по области такая же ситуация: где-то перерегистрация, где -то что-то еще. Поэтому вопросов к ним нет”». [2: 4 марта].
Таким образом, благодаря совместной работе региональных и муниципальных властей, бизнеса и китайских «народных торговцев» количество последних на рынках Благовещенска не уменьшилось, но форма торговли изменилась соответственно изменившимся условиям.
Сделаем два основных вывода. Во-первых, институционального выравнивания по действующим формальным правилам ведения бизнеса относительно рассматриваемой нами зоны нет. Решения российской стороны в основном направлены не на развитие приграничной торговли, а на ее ограничение. В то время как меры Китая ориентированы на всестороннюю поддержку местных инициатив в использовании ресурса границы, поскольку предполагается, что таким образом будет развиваться вся приграничная территория. Даже основной способ ведения российско-китайской торговли («народная», или «челночная») не только остается за пределами российского стимулирования, но и учета. Впрочем, некоторые постановления РФ соответствуют интересам китайских властей, осуществляющих вполне эффективный протекционизм для развития «народной торговли». И, во-вторых, из-за того, что граница становится все более контактной, экономические взаимодействия очень активны, основное институциональное выравнивание идет не на законодательном уровне, а на уровне подстройки неформальных правил.
Анализ «очевидной» информации о внешнеторговых взаимодействиях
В работах китайских специалистов достаточно четко разделяются торговля «обычная» («нормальная») и «народная» [20, 23, 24]. Следуя этой логике, мы сначала проанализируем динамику внешнеторговой деятельности Амурской области, зарегистрированную таможенной службой, а затем рассмотрим практически не учитываемую в России «народную» торговлю. По данным российской статистики, Амурская область в настоящее время во внешнеторговых отношениях Дальнего Востока с Китаем имеет небольшой удельный вес: в 2005 г. лишь 6,6% (минимум 3,5% зафиксировано в 2001 г.), тогда как в 1993 г. эта доля составляла 31,5%, обеспечивая 6,9% торговли РФ с КНР5. Область отличается от других приграничных регионов Дальнего Востока высокой зависимостью от Китая: так, в 1993 г. доля внешнеторгового оборота, приходящаяся на КНР, составляла 92%, в 2005-2006 гг. - более 80% и только в 1994 и 1995 гг. опускалась ниже 50%. Аналогичная ситуация к настоящему времени сложилась только в Еврейской автономной области [1, с. 9, 10; 5, с. 4]
Динамика экспортно-импортных операций с КНР нестабильная, уровень 1994 г. (84 млн долл.) был превышен только через 10 лет, в 2004 г. (116,1 млн долл.). А объем в 382,6 млн долл. 1992 г., согласно официальным данным, не достигнут до сих пор.
В начале торговых отношений область реэкспортировала продукцию, произведенную в других регионах России, выполняя функцию транспортного коридора, тем самым
5 Численность населения области составляет 13% всего населения Дальнего Востока.
заработав одобрение китайской стороны и негативную реакцию российской. Изменение макроэкономической ситуации и ограничительные действия государства сделали выполнение этой функции невыгодной. В настоящее время структура экспорта традиционна, носит сырьевой характер, превалирует необработанная древесина и черные металлы, в отдельные периоды активно экспортировалась соя, выращенная в хозяйствах области [1, 5].
Товарная структура импорта нестабильна, большей частью ориентирована на удовлетворение потребительского спроса населения, так, потребность в овощах и фруктах в Амурской области почти на 100% удовлетворяется за счет импорта из Китая, более того, этот рынок монополизирован китайскими гражданами. Однако в последние годы растут как абсолютная величина, так и доля импортируемого технологического оборудования (торгового, для пищевой промышленности), т.е. к сформированной зависимости Амурской области от КНР по потребительским товарам добавляется еще техническая (технологическая) зависимость. По нашему мнению, динамика импорта и его структура в наибольшей степени зависят от институциональных условий и созданных ими экономических барьеров.
По сути внешняя открытость Амурской области направлена только в сторону Китая, и эта монопольная «связанность» как в экспорте, так и в импорте все более увеличивается, лишая амурскую экономику возможности выбора.
И для Амурской области, и для провинции Хэйлунцзян существовали и существуют объективные предпосылки такого развития торговли. Обе территории имеют много схожих проблем, обусловленных географическим фактором: расположением на периферии своих стран, более поздним освоением, удаленностью от центров экономической активности. Имея сходные климатические условия, природные ресурсы и полезные ископаемые, они обладают сейчас или в потенциале одинаковой специализацией (сельское хозяйство, горнодобывающие и горноперерабатывающие отрасли). Развитие в прошлом промышленности на этих территориях происходило без учета рыночных потребностей, соответственно внутрирегиональные «технологические цепочки» были короткими: и в провинции, и в области требуется либо завозить из других регионов сырье для производства продукции, либо находить более удаленные рынки сбыта, при этом часто используются устаревшие технологии и оборудование. Китайские специалисты это понимают и указывают, что продукция крупных предприятий провинции «в основном аналогична российской продукции, это и сдерживает углубление двустороннего экономического сотрудничества» [24, р. 25].
Однако в Китае реорганизация таких предприятий идет при государственной поддержке. В Хэйлунцзяне доля «второй индустрии», ориентированной на производство средств производства, в основном тяжелой промышленности, сократилась с 60% в 2004 г. до 54% в 2005 г. Как следствие, в провинции наблюдаются диверсификация экономики, ее активный рост (с 2000 по 2004 г. валовой региональный продукт вырос на 63%, среднегодовой темп - на 13%) [16, 22].
В Амурской области, напротив, происходит деиндустриализация, и вместо относительно дифференцированной структуры хозяйства выстраивается моноэкономика, где основными видами приложения труда становятся торговля, транспорт, сельское хозяйство (в совокупности эти три отрасли используют 48% занятого населения; в 1990 г. такими отраслями были промышленность, строительство и транспорт). В Амурской области произошел более глубокий экономический спад, чем в России и ДФО, а восстановительные процессы протекают с отставанием, территория является типичным субъектом с депрессивной экономикой. ВРП Амурской области в 2000-2004 гг. в сопоставимых ценах увеличился на 22% (среднегодовой показатель 5%) и только в 2004 г. достиг уровня 1995 г. (в РФ это произошло в 2000 г.) [3, с. 187-189].
Доходы населения Амурской области составляют 70-80% от номинального среднероссийского уровня (для сравнения: в Хабаровском крае - 110-120%). Уровень официальных доходов городских и уездных жителей в провинции Хэйлунцзян также составляет 80% от средних по Китаю (в 2005 г. соответственно 8 273 и 10 493 юаня в месяц) [16, 22].
Поэтому для населения приграничных территорий «народная» торговля является средством обеспечения занятости и дохода, а для Амурской области чуть ли не единственным их источником. Это обстоятельство в числе других и определяет уверенность китайцев в живучести такой торговли в России: «Количество занятых в народной торговле в России очень большое, количество людей, занимающихся “челночной” международной перевозкой товаров, достигает 4 млн человек, если внезапно прекратить “серую таможенную очистку”, это должно привести к увеличению безработицы и даже может привести к социальным волнениям» [19, p. 45].
Благодаря однобокому развитию экономики обе территории выполняют функции «транспортного коридора» для других регионов своих стран: «...в настоящее время из всей продукции, экспортируемой провинцией Хэйлунцзян, только 20% составляют товары местного производства» [20, p. 7]. В Амурской области, несмотря на местное происхождение экспортных товаров, увеличивается зависимость от импорта из Китая, так как российский регион испытывает потребность, впрочем, как и вся страна, во ввозе промышленных потребительских товаров, продуктов питания, а в последнее время - и технологического оборудования. Из этого следует, что даже официальные данные из российских источников свидетельствуют о формировании асимметричной взаимозависимости трансграничной территории.
«Народная торговля»: рациональное использование снижения барьерной функции границы
Несмотря на то что в публикациях китайских ученых признается низкий, примитивный уровень «народной торговли», она и сейчас считается ведущей в торговых отношениях между странами: «Мы должны признать и роль, выполняемую народной торговлей, и целесообразность ненормальной торговли. в настоящей ситуации форма нерегламентированной торговли все же составляет основную форму торгово-экономического сотрудничества между двумя странами» [23, p. 32]. При этом отмечается, что подобная торговля обусловлена прежде всего экономическими причинами, когда рационально используется более низкий барьер границы: поскольку применялись достаточно простые формальности, относительно низкие таможенные пошлины, короткие сроки поставок, а прибыльность высокая, то «все коммерсанты Китая и России в основном пользовались этим анормальным способом» [19, p. 43].
Поскольку в России такая торговля официально не учитывается, попытаемся оценить, насколько она значима для российской стороны, сравнивая официальные данные сопредельных государств о внешнеторговых взаимодействиях. Анализ проведем на трех пространственных уровнях: РФ и КНР, Дальний Восток и провинция Хэйлунцзян, Благовещенск-Хэйхэ, используя различные методики, но отталкиваясь от подхода «поток» Х. Хотума.
Сопоставление информации на уровне торговых взаимодействий государств (табл. 2) показывает, что значительные отклонения, которые в отдельные годы составляли более 40% учтенного в РФ товарооборота, нельзя объяснить разницей в методике учета таможенной стоимости.
Более того, за период с 2002 по 2005 г. объем неучтенной в РФ торговли увеличился в 3,2 раза, в то время как по зарегистрированной таможенной статистике - только в 2,2 раза.
По данным Дальневосточного таможенного управления, за 2004-2005 гг. 28-30% внешнеторгового оборота Дальнего Востока приходилось на КНР (больше только доля Японии) [9], что составляло 15-17% от общего объема торговли между Россией и Китаем. Аналогичная ситуация и в трех северо-восточных провинциях Китая, особенно в провинции Хэйлунцзян, где доля России во внешнеторговом сотрудничестве увеличилась с 46%
в 2000 г. до 59% в 2005 г. (в 2006 г. - снижение до 52% при объеме 6,69 млрд долл.), а объем торговли с Россией составляет примерно 20% от общего объема по стране [16, 22].
Таблица 2
Данные о внешнеторговом обороте между Россией и Китаем, млрд долл.
Показатели 1993 г. 2002 г. 2003 г. 2004 г. 2005 г. 2006 г.
По данным статистики КНР [22] По данным статистики РФ [1] Превышение торгового оборота КНР над РФ Доля неучтенной торговли в обороте РФ, % 7,68 11,93 15,76 21,23 29,10 33,39 5,40 9,21 11,5 14,9 20,30 28,64 2,28 2,72 4,26 6,33 8,80 4,75 42,22 29,53 37,04 42,48 43,35 16,58
Теоретически экспорт из Китая в Россию, зарегистрированный китайскими таможенными службами, и импорт из Китая, учтенный в России, должны быть равны по стоимости, поскольку представляют единый товарный поток (отличия, обычно обусловленные разными способами учета таможенной стоимости, невелики). На этом и основан метод «зеркального» баланса, когда сравниваются данные двух государств относительно одного и того же товарного потока, позволяющие оценить степень сокрытия таможенной стоимости. Поскольку данных о внешнеторговых отношениях непосредственно между Дальним Востоком и провинцией Хэйлунцзян нет в доступных статистических источниках обеих государств, то нами использована российская информация об обороте торговли между Дальним Востоком и Китаем в целом и сведения китайской статистики о торговле между провинцией Хэйлунцзян и Россией6.
Из табл. 3 видно, что данные по товарному потоку из России в Китай не совпадают на 10-20%, а по встречному движению товаров - различаются более чем в 3 раза Это означает, что, например, в Китае в 2005 г. экспорта из провинции Хэйлунцзян в РФ зарегистрировано на 2,65 млрд долл. больше, чем учтено в качестве импорта таможенными службами в РФ, а это 27% всего неучтенного в России товарооборота из Китая, следовательно, доля дальневосточных территорий в торговом взаимодействии стран значительно больше.
Таблица 3
Оборот торговли между Дальним Востоком и КНР, провинцией Хэйлунцзян и РФ, млрд долл.
Показатели Товарный поток из РФ в КНР Товарный поток из КНР в РФ Сальдо внешней торговли
2004 г. 2005 г. 2004 г. 2005 г. 2004 г. 2005 г.
Между ДФО и КНР, по данным из российских источников [9] 1,39 2,04 0,66 1,19 +0,74 +0,85
Между КНР и ДФО, по данным из китайских источников [16] 1,67 1,84 2,15 3,84 +0,48 +2,00
Парадоксально, что, по данным российских источников, товарный поток из РФ превышает ввоз товаров из Китая, а по информации китайской стороны - вывоз товаров из Китая больше соответствующего импорта (изменение отрицательного торгового сальдо провинции Хэйлунцзян с Россией на положительное произошло в 2003 г.). То есть каждая из сторон считает сальдо своей торговли положительным.
6 Безусловно, что это сравнение не совсем корректно. Однако, по данным из китайских источников, объем только приграничной торговли провинции за 2005 г. достиг 3,69 млрд долл., что больше, чем весь оборот по ДФО [16].
Для оценки товарооборота между провинцией Хэйлунцзян и Амурской областью нами использованы данные банковской статистики, обусловленные переводом денежных средств по международным корреспондентским счетам приграничной торговли. Переговоры по установлению таких отношений между конкретными коммерческими банками Благовещенска и Хэйхэ (только эти города были указаны в решении Госсовета КНР) начали осуществляться в 1996-1998 гг. А уже в 2000-2002 гг., по оценкам экспертов, около 30% торговой выручки китайских граждан, полученной в Амурской области, переводилось именно через указанные счета. То есть китайская сторона, поощряя «народную» торговлю, вполне осознавала, что для этого способа приграничных взаимодействий необходимы специальные механизмы возврата из РФ выручки китайских торговцев.
Поскольку по корреспондентским счетам приграничной торговли переводы осуществлялись исключительно в долларах США, то у китайских торговцев возникали проблемы с конвертацией рублевой выручки в доллары, а затем и в юани. Все это сопровождалось возможностью нелегального обращения зарубежной валюты в Китае, что вызывало беспокойство соответствующих органов страны. Государственное руководство КНР не могло обойти стороной эту проблему, а последовательно и мудро ее решило.
22 августа 2002 г. в г. Шанхай (КНР) подписано Соглашение между Центральным банком Российской Федерации и Народным Банком Китая о начале с 1 января 2003 г. эксперимента по осуществлению межбанковских расчетов по торговле в приграничных районах Хэйхэ и Благовещенска не только в свободно-конвертируемых, но и в национальных валютах двух стран (юанях КНР и рублях РФ). Учитывая положительные итоги реализации эксперимента, 24 сентября 2004 г. принято совместное решение национальных банков о продлении срока действия Соглашения и о расширении его на все приграничные районы России и Китая в пределах 20-километровой зоны [7]. А в ноябре 2006 г. подписан Протокол о расширении географических рамок приграничных территорий, где расположены банки, имеющие право осуществлять расчеты в национальных валютах.
Таблица 4
Торговый оборот и оборот денежных средств в зоне Благовещенск-Хэйхэ
Показатели 2002 г. 2003 г. 2004 г. 2005 г. 2006 г.
Обороты по счетам нерезидентов, млн долл. [7, с. 60] 310,09 410,11 484,66 464,95 642,80
Всего перечислено в Китай по корсчетам, млн долл. [7, с. 59] 140,89 206,72 308,99 381,77 589,08
Денежные средства, не переведенные в КНР, млн долл. 179,70 216,37 197,77 116,08 124,42
Официальный торговый оборот, млн долл. [1, с. 9] 71,5 79,0 116,1 222,0 231,7
Доля в ВРП Амурской области официального внешнеторгового оборота, % 4,85 4,58 5,06 7,83 6,88
Доля в ВРП внешнеторгового оборота с учетом счетов нерезидентов, % 25,87 28,34 26,16 24,24 25,97
Эта деятельность банковских учреждений неожиданно для специалистов РФ позволила «увидеть» объемы приграничной торговли [6, с. 136-146]. Суть заключается в следующем. Из Китая в Россию товар направляется фактически по двум каналам: «обычная» торговля, т.е. проходящая таможенное оформление, и «народная» торговля, которая достаточно четко оформляется в КНР, но не достаточно контролируется и не учитывается в России. Обратный поток из России в Китай - денежный, основным каналом которого на территории Хэйхэ-Благовещенск являются межбанковские корреспондентские счета. Граждане Китая, будучи нерезидентами РФ, свободно могут открывать в банках Благовещенска расчетные
счета, на которые зачисляют денежные средства, чаще всего в виде выручки. Основу этих зачислений составляет доход от продажи товаров, которые пересекли границу с помощью «кирпичей» и «фонарей»7, т.е. в рамках «народной» торговли. Из табл. 4 видно, что такие обороты по счетам физических лиц нерезидентов, которые, по сути, являются не учтенными в России доходами от «народной торговли», значительно больше, чем официальный торговый оборот. Более того, на территорию Китая перечисляется не весь полученных доход, часть средств остается в Амурской области.
Таким образом, анализ в соответствии с подходом «поток», показал, что, во-первых, «народная» торговля привычна и обыденна для российско-китайских торговых связей, так как составляет значительную долю внешнеторгового оборота. Во-вторых, объемы «народной» торговли в виде импорта товаров из Китая, не учитываемых в РФ, увеличиваются по мере приближения уровня анализа межстрановой торговли к границе, т.е. в Амурской области доля неучтенного товарооборота больше, чем в России в целом. В-третьих, распределение торгового оборота между официальным и неофициальным каналами зависит в большей степени от институциональных условий, создающих или снижающих барьеры при пересечении границы. Следовательно, поскольку «сквозь препятствия и трудности в течение более десяти лет китайско-российская народная торговля непрерывно развивалась и проложила свой собственный путь» [23, р. 32], необходимо четко представлять, в каких формах и механизмах, в развитии каких институтов эти процессы проявляются.
Посредничество как институт унификации социально-экономического пространства
Мы согласны с Х. Хотумом, который полагает, что для понимания особенностей развития приграничных территорий существенное значение имеет «человеческое измерение». Действительно, развитие «народной» торговли есть процесс микроуровневых взаимодействий людей, живущих на границе, использующих ее ресурс для выживания. Эти отношения, с точки зрения экономико-социологического подхода к трансграничному рынку, формируют деловые сети, связи в которых во многом обеспечиваются посредниками. Именно такие сети и реализуют трансграничный торговый оборот.
В настоящее время и сеть, где капитал вложен китайцем, и сеть, где капитал инвестировал россиянин, работает по вполне укорененным и, можно сказать, легитимным, но законодательно не закрепленным в России правилам, часто переходя из «серого» в «черный» рыночный сектор [17]. Трансмигранты8 обеих приграничных территорий сформировали устойчивые социальные сети, в большей или меньшей степени включились в оба сообщества, и тем самым способствуют созданию единого экономического и социального пространства.
Априори понятно, что для функционирования рынка, даже в такой форме, как «народная» («челночная») торговля, необходимо развитие специфических институтов, которые будут способствовать минимизации трансакционных издержек участников. В противном случае каждый раз «народный» торговец будет сталкиваться с массой проблем по преодолению барьеров (таможенных, налоговых, административных, социально'-бытовых и т.д.).
Основным инструментом, позволяющим «народной» торговле, да и прочим видам неформальной (по российскому законодательству) торговли осуществлять экономическую
7 Руководителя группы российских носильщиков, обслуживающей прежде всего китайских торговцев, в просторечье называют «кирпичом», а людей, непосредственно беспошлинно перевозящих груз через границу, - «фонарями». Аналог, употребляемый в городах Забайкальск, Кяхта, - «кэмел» (верблюд).
8 Под трансмигрантами в данном случае понимаются мигранты, ведущие свою деятельность одновременно в Благовещенске и Хэйхэ, включенные в российское и китайское сообщество, регулярно и обыденно пересекающие границу.
деятельность (вывоз леса, привлечение нелегальных мигрантов и т.п.), является посредничество [4, 10]. Потребность в посредниках появилась и с самого начала формирования трансграничного пространства. И сейчас именно они являются тем механизмом, который позволяет представителям разных бизнес-, да просто разных цивилизаций выстраивать бизнес-сети трансграничного рынка. В качестве посредников выступают всевозможные организации и частные лица. Часто посредниками становятся представители другой страны, выехавшие на долгосрочное или постоянное проживание соответственно в Китай или в Россию и потому ориентированные на быструю и эффективную адаптацию. Частное посредничество - сфера деятельности высокого уровня квалификации: важно обладать уникальными знаниями, умениями (знание законов, культурных норм, языка). Посреднические услуги, предлагаемые на трансграничном рынке, как и сами субъекты, очень разнообразны. Поэтому нами они классифицированы по уровню институционализации, выполняемым функциям, степени легальности и открытости информации о них.
По уровню институционализации выделены: государственные, административные посреднические организации (например, Народное правительство Хэйхэ ставит перед корпорацией «Хуафу» задачу вывести на строительный рынок России других китайских строительных подрядчиков [13]); альтернативные посреднические фирмы (так, агентство недвижимости «Окно в Китай» предлагает амурчанам покупку квартир в любом районе Китая); индивидуальные посредники (к примеру, многочисленные «китайские помогаи», предлагающие амурчанам в Хэйхэ поиск гостиницы, товаров, услуг, или российские частные лица, берущиеся решить проблему в миграционной службе) и т.п.
По выполняемым функциям градация следующая.
1. Сбор информации, в частности о стоимости товаров, услуг, репутации клиента, его слабых и сильных сторонах (поиск осуществляется через различные каналы разными структурами, от частных до государственных). Гражданская, а тем более этническая принадлежность посредника в этом случае не играет существенной роли, поскольку информация, как правило, собирается из различных источников.
2. Рекламирование деятельности. До начала 2000-х годов осуществлялось только через каналы личной коммуникации (например, распространение листовок и участие в выставках). Понятно, что потенциальный круг охваченных рекламой был весьма узок. Затем в процесс включились средства массовой информации, на рынке появились открытые рекламные агентства, осуществляющие свою деятельность одновременно в Китае и в России. При выполнении этой функции нередко представители разных государств объединяются в совместные предприятия (СП). Хотя стоит отметить, что юридически СП оформляется исключительно редко: просто на другой территории действуют представители этой стороны.
3. Подбор и поиск потенциальных контрагентов, а также сведение потенциальных контрагентов друг с другом. Например, китайский предприниматель заинтересован в покупке бизнеса (в частности, лесоперерабатывающего комплекса, угольной шахты и т.п.), он обращается в соответствующую структуру (бюро переводов, бывшие партнеры, китайские предприниматели, имеющие больший социальный капитал и т.п.). Другой пример. Фирма-нерезидент желает получить кредит в коммерческом российском банке, последний требует предоставление бизнес-плана. Китайские (кстати, и амурские) фирмы далеко не всегда могут сформировать этот документ в соответствии с предъявляемыми требованиями, в качестве посредника по поиску финансового консультанта в этом случае может выступить сотрудник банка. Эта функция, пожалуй, до сих пор является самой важной и востребованной, а на рынке присутствуют как российские, так и китайские посреднические структуры. Наиболее значимым ресурсом является доверие к самому посреднику, поскольку случаи обмана, мошенничества до сих пор нередки. Не менее значимым ресурсом выступает знание языка, законов, норм коммерческого поведения и т.п.
4. Заключение сделок от имени клиента, от своего имени, контроль выполнения контрактов. Эти функции также являются относительно распространенными. Но если предыдущая
функция может выполняться и российским гражданином (фирмой) в интересах китайского предпринимателя (фирмы), то заключение сделок и контроль остаются прерогативой представителей одного государства.
Посреднические услуги по степени легальности, «прозрачности» предоставляемых услуг классифицируются от абсолютно легальных, формальных до откровенно криминальных. Характерно, что легальные посредники могут предлагать и «серые» услуги: например, амурские банки до принятия соответствующих нормативных актов разрабатывали и применяли схемы перевода валюты, заработанной китайскими торговцами на амурских рынках, укладывающиеся по форме в действующее законодательство, но по содержанию его обходящие. А внелегальные посредники могут предлагать услуги, которые с точки зрения здравого смысла являются абсолютно прозрачными, но нелегальными исходя из действующего законодательства. Например, многие благовещенцы покупая для себя мебель в Хэйхэ, в свободной торговой зоне Хуши, вынуждены прибегать к каналам, используемым для коммерческого «серого» импорта.
По степени открытости информации выделены следующие посредники.
Открытые и широко известные, регулярно рекламирующие свои услуги в СМИ и имеющие сайты, например, агентство «Окно в Китай».
Открытые, но мало известные. Данные структуры не скрывают информацию о своем существовании, но распространяют ее через действующую клиентуру (утечка информации о существовании организации не является проблемой для дальнейшего ее функционирования).
Закрытые, скрывающие информацию о своем существовании.
Таким образом, посреднические услуги постоянно развиваются, удовлетворяя текущие рыночные нужды, и совершенствуются вместе с «народной торговлей», упрочняя деловые сети трансграничного рынка.
Подводя итоги, отметим следующее. Процессы «выравнивания» и «унификации», характерные для феномена «городов-близнецов» в анализируемой паре городов идут преимущественно через развитие неформальной экономической деятельности, в основном через развитие «народной торговли». При этом унификации формальных институтов практически не наблюдается.
Формируемая в течение 20 лет экономическая взаимозависимость приграничных территорий России и Китая уже продемонстрировала, что принимаемые нормативные акты по связанным с внешнеэкономической деятельностью вопросам хотя формально и выполняются, отнюдь не всегда приводят к решению поставленных задач, о чем свидетельствует нарастание неучтенного в России внешнеторгового оборота.
В Благовещенске, по сути, сложилась «оффшорная» зона, а трансграничный рынок Благовещенск-Хэйхэ служит «полигоном» для отработки механизмов внешнеэкономического взаимодействия и может рассматриваться как лабораторный социально-экономический «эксперимент» развития трансграничности. Эти «лабораторные условия» заслуживают, на наш взгляд, особого внимания и изучения, хотя бы из-за того, что позволяют понимать и объяснять ситуацию в других приграничных регионах, в том числе там, где взаимодействия носят менее активный и более формализованный, институционализированный характер.
Авторы выражают благодарность О.П.Белоусовой за предоставленную информацию и переводы текстов с китайского языка.
ЛИТЕРАТУРА
1. Амурская область - Китай: сферы сотрудничества. Благовещенск: Амурстат, 2006. 61 с.
2. Амурская правда. 2007.
3. Амурский статистический ежегодник. Благовещенск: Амурстат, 2007. 566 с.
4. Верховин В.И., Верховин А.В. Посредническое поведение / под ред. В.И.Зубкова. М.: РУДН, 2005. 210 с.
5. Внешнеэкономическая деятельность в Амурской области 1992-1998 гг.: стат. сб. / Амуроблстат: Благовещенск, 1999. 14 с.
6. Врагова Н.К., Рожков Ю.В. Валютное регулирование приграничной торговли. Хабаровск: РИЦ ХГАЭП, 2006. 160 с.
7. Врагова Н.К., Симутина Н.Л. Межбанковские расчеты как фактор цивилизованного развития внешнеторговых отношений приграничных регионов России и Китая // Деньги и кредит. 2007. № 2. С. 56-62.
8. Ганзей С.С. Трансграничные геосистемы юга Дальнего Востока России и Северо-Востока КНР Владивосток: Дальнаука, 2004. 231 с.
9. Дальневосточное таможенное управление. Официальный сайт: -http://www.dvtu.vladivostok.ru/ dinamika2004-2005.xls.
10. Кокорев Р Посредничество как институт рынка в переходных условиях. М., 1993. 171 с.
11. Кудияров В.А. Пограничные пространства России // Границы России. 1996. № 2. С. 77-83.
12. Ларин В.Л. Российско-китайские отношения в региональных измерениях (80-е годы XX-начало XXI в.). М.: Восток-Запад. 2005. 390 с.
13. Некоммерческий, негосударственный сайт. - http://www.chinazone.ru/i/cont/hh.htm.
14. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики / пер. с англ. А.Н.Нестеренко; предисл. и науч. ред. Б.З.Мильнер. М.: Начала, 1997. 180 с.
15. Нырова Н.Н. Китайские компании приграничной торговли и их место в международной преступной деятельности. - www.crime.vl.ru/index.php?p=1099&print=1&more=1.
16. Отчеты о Региональном Экономическом Развитии Китая. - http://party.cei.gov.cn/index/dqbg/index.htm/ Кит. яз.
17. Рыжова Н.П. Трансграничный рынок в Благовещенске: формирование новой реальности деловыми сетями «челноков» // Экономическая социология. 2003. Т 4 (№ 5). - http://www.ecsoc.msses.ru.
18. Houtum H. An Overview of European geographical research on borders and border regions // J. of Borderlands
Studies. 2000. Vol. 15, N 1. Р 58-84.
19. Li Hua. The Problems of «Grey Clearance» in Sino-Russian nongovernmental trade and their resolution // Siberian Studies. 2005. N 6. P. 43-45. Кит. яз.
20. Lu Nanquan. Analysis of some issues in the situation on the sino-russian trade and economic cooperation // Russian Central Asian and East European Markets. 2006. Iss. 7. P. 1-10. Кит. яз.
21. Martinez O. Border people: Life and society in the U.S. - Mexico borderlands. Tucson; London: The Univ. of
Arizona Press, 1994. 304 p.
22. National Bureau of Statistics of China = Официальный сайт Государственного управления статистики Китайской Народной Республики. - http://www.stats.gov.cn. Кит. яз.
23. Pan Quanfu. Some thoughts on the strategic rise of the sino-russian trade and economic cooperation // Siberian Studies. 2006. N 3. P. 30-32. Кит. яз.
24. Yu Yongfen, An Peng. Private Sector of Economics of Heilongjiang Province and trade economic cooperation between China and Russia // Siberian Studies. 2005. N 5. P. 25-27. Кит. яз.
