CC BY
27
УГРОЗЫ И БЕЗОПАСНОСТЬ
9 (198) - 2013
УДК 339.9
ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПРЕСТУПНОСТЬ И ОБУСЛОВЛИВАЮЩИЕ ЕЕ ФАКТОРЫ В ТЕРРИТОРИАЛЬНО ОБОСОБЛЕННЫХ ОБРАЗОВАНИЯХ
W V V
(на примере социальном и имущественном неоднородности в среде военнослужащих Вооруженных сил Российской Федерации)
Г. В. ПЕСЧАНСКИХ,
доктор экономических наук, профессор, заместитель начальника Управления информационной безопасности и защиты коммерческой тайны Дирекции по экономической и информационной безопасности E-mail: Georgy. Peschanskikh@omzglobal. com А. А. ПЛЕШАКОВ,
кандидат военных наук, главный специалист
Управления экономической безопасности
Дирекции по экономической и информационной безопасности
E-mail: Andrey. Pleshakov@omzglobal. com
ОАО «Объединенные машиностроительные заводы»
В статье рассматриваются экономические и социальные предпосылки совершения преступлений экономической направленности в обособленных образованиях на примере частей и подразделений Вооруженных сил Российской Федерации. Предложены пути снижения криминогенности данных образований.
Ключевые слова: экономическая безопасность, преступность, Вооруженные силы Российской Федерации.
Одним из наиболее общественно опасных экономических преступлений продолжает признаваться незаконное завладение чужим имуществом. Основное внимание в настоящей статье сосредото-
чено на завладении чужим имуществом (финансовыми средствами) в форме кражи (ст. 158 Уголовного кодекса Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ в ред. от 01.03.2012), а также мошенничества (ст. 159 УК РФ), присвоения или растраты (ст. 160 УК РФ), грабежа (ст. 161 УК РФ), разбоя (ст. 162 УК РФ), вымогательства (ст. 163 УК РФ). По мере необходимости будут рассматриваться сопутствующие им преступления: приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175 УК РФ), злоупотребление или превышение (должностных) полномочий (ст. 201, 285, 256 УК РФ), служебный подлог (ст. 292 УК РФ), халатность (ст. 293 УК РФ), утрата военного имущества (ст. 348
УК РФ) и другие преступления, предусмотренные иными статьями Уголовного кодекса РФ.
Предметом настоящего исследования является изучение факторов, способствующих совершению этих противоправных деяний, таких традиционных, как социальная и имущественная неоднородность общества, и менее изученных — совершение уголовно наказуемых преступлений экономической и иной направленности в территориально обособленных образованиях.
Территориально обособленные образования могут различаться по степени обособленности от частей и подразделений вооруженных сил до территориально обособленных жилых районов (в которых не предполагаются введение режимных мер и ограничение доступа). Промежуточное положение занимают предприятия с различной степенью режима охраны выделенной территории (режимные предприятия, обычные производства), школы, высшие и иные учебные заведения, поликлиники и больницы. Можно привести иные примеры и даже упорядочить организации различного типа по степени усиления режимных мер, строгости пропускного режима и т. п.
В статье авторами преднамеренно выбраны для рассмотрения вооруженные силы как закрытая социальная система, в которой все рассмотренные процессы имеют гипертрофированный характер, хорошо видны и легкодоступны для изучения. В открытом гражданском обществе все эти процессы не так видны, но они также имеют место. Их причины, условия протекания и характер взаимодействия отдельных элементов общей системы являются аналогичными. Похожими должны быть и рекомендации, как противостоять этому злу.
Рассмотрим механизмы и мотивы кражи и иных видов противоправного завладения (распоряжения) чужим имуществом, мотивы которые движут при этом военнослужащими и влияние на эти процессы системных и организационных особенностей вооруженных сил.
Выдвинем гипотезу, что основным мотивом завладения чужим имуществом в форме кражи (в частях и подразделениях Вооруженных сил РФ) является желание изменить свое имущественное положение и/или социальный статус. Будем предполагать такую мотивацию людей к противоправным действиям универсальной и применимой как к гражданскому обществу в целом, так и к вооруженным силам, как в отношении имущества граждан и
организаций, так и в отношении государственного имущества, вооружения и военной техники.
Мотивы лиц, побуждающие их к таким противоправным деяниям, разделим на следующие типы:
тип № 1 — лица, которых будем относить к первому типу (на основе объективной оценки своего места в окружающем мире), полагают, что другие имеют большее количество благ, чем они. Это мотивирует их к совершению поступков, направленных на повышение уровня и объема получаемых благ. Они хотят достичь лучших благ. Такие лица осознают, что они неспособны достичь этой цели тем же (легальным) способом, как другие члены общества, и стремятся получить эти блага незаконным способом — организуют и/или совершают экономические преступления (кражи и др.);
тип № 2 — лица, которых будем относить ко второму типу, полагают, что недостатки окружающей жизни (их и других известных им членов общества) вызваны недостатком финансов или иных ресурсов. Желая вырваться из этой «ущербной», на их взгляд, жизни (оторваться от худших), такие лица стремятся приобрести необходимые ресурсы за счет окружающих. Не имея к этому законных способов, эти лица также организуют и/или совершают экономические преступления;
тип № 3 — лица, которых будем относить к третьему типу, полагают, что недостатки окружающей жизни (их и других известных им членов общества) вызваны недостатком финансов или иных ресурсов, которых не хватает для «обеспеченной» жизни всех. Желая обеспечить себе «хорошую жизнь» за счет других членов общества или коллектива, такие лица организуют и/или совершают экономические преступления, которые позволят им получить власть над другими людьми (путем распределения ресурсов или иных благ).
Кратко характеризуя эти три группы, можно сказать, что лица, достигающие лучших благ (тип № 1), направлены в своем стремлении вовне своей социальной группы. Лица, отрывающиеся от худших (тип № 2), и лица, стремящиеся к власти (тип № 3), направлены в своем стремлении вовнутрь своей социальной группы. Лица первого и второго типа мотивируются к криминальной деятельности своими личными «проблемами». Лица третьего типа мотивируются «проблемами» социальной группы и стремятся создать в ней криминальную подгруппу.
По степени социальной опасности эти типологические группы можно расположить в возрастающем порядке: 1, 2, 3. Лицо первого типа «вынужденно» распространяет свое криминальное воздействие на окружающих. Лицо второго типа осознанно распространяет свое криминальное воздействие на окружающих, стремясь перераспределить общие блага в свою пользу. Лицо третьего типа не просто распространяет свое криминальное воздействие на окружающих, а стремится сформировать из них устойчивую криминальную среду.
Наличие лиц первого и третьего типа обеспечивает существование и воспроизводство этой криминальной среды. Лицам, относящимся к типу № 1, есть к кому стремиться — к лицам типа № 3. Лицам, относящимся к типу № 3, есть кем руководить — лицами, относящимися к типу № 1.
Покажем практическое приложение предложенной классификации на примере такой замкнутой социально-экономической системы, как вооруженные силы и различные категории военнослужащих.
По предложенной авторами классификации военнослужащих рядового и сержантского состава можно отнести к типу № 1 (достижение) и № 2 (отрыв). Офицерский состав, прапорщиков и мичманов можно отнести к типу № 3 (власть). Основываясь на этой классификации, рассмотрим социально-экономические условия и психологические мотивы, которые приводят к краже, растрате, нецелевому использованию военно-технического имущества военнослужащими каждой из указанных категорий:
• военнослужащих рядового и сержантского состава, проходящих срочную службу по призыву;
• военнослужащих рядового и сержантского состава, проходящих военную службу по контракту, прапорщиков и мичманов;
• офицерский состав.
Данные категории военнослужащих относятся, если так можно выразиться, к разным социальным слоям внутри армии, имеют разные жизненные ценности, зачастую разный круг общения, различаются отношением к исполнению воинского долга, обладают своего рода корпоративной этикой, имеют различный уровень материального достатка. Особенности армейской службы делают данные категории военнослужащих относительно «закрытыми» не только по отношению к внешнему миру, но и друг к другу. Представители разных категорий военнослужащих отличаются спецификой выражения девиантных форм поведения, в том числе каса-
ющихся совершения экономических и должностных преступлений. Даже в пределах одной воинской части представители различных категорий военнослужащих могут совершать различающиеся по видам преступные посягательства на военно-техническое имущество, отличающиеся по способу совершения, организации экономические преступления, которые никак не связанные между собой.
Военнослужащие, проходящие срочную военную службу по призыву (так называемые «срочники»), могут считаться наиболее восприимчивой средой для вовлечения их в совершение краж военно-технического имущества (ст. 158 УК РФ).
Совершению краж военно-технического имущества военнослужащими, проходящими военную службу по призыву, способствует ряд психотравмирующих факторов. Как правило, это молодые люди в возрасте 18—21 года, холостые, с несформировавшимися жизненными принципами. По данным социологических исследований, до 80 % призывников не желают служить в вооруженных силах, 12 % предпочитают альтернативную службу. Сам факт недобровольного нахождения их в армейской среде вызывает внутренний протест у большинства «срочников», что провоцирует распространение девиантных форм их поведения.
Поскольку среди призывников преобладают юноши, не поступившие в высшие учебные заведения или отчисленные из них за неуспеваемость, не сумевшие найти работу, дающую право на отсрочку, их культурный и интеллектуальный уровень нельзя назвать высоким. Тот факт, что родители призывников не смогли найти способов (часто противоправных) уклонения своих детей от воинской службы, характеризует социальный слой их происхождения как недостаточно обеспеченный и не наделенный властными полномочиями.
Еще до призыва в вооруженные силы значительная часть призывников осознавала свою принадлежность к «низшим» слоям общества, которые отличаются скромным достатком, невысоким положением и, вполне естественно, могла начать испытывать потребность вырваться из своего социального класса (тип № 2), получить доступ к благам, материальному достатку, осознанию своего значимого положения в обществе (тип № 1), а возможно, приобрести действительную значимость в социальной иерархии, приобрести уважение окружающих и власть над ними (тип № 3).
Отмечаются немногочисленные случаи призыва на службу представителей «золотой молодежи», имеющих проблемы с дисциплиной, которых высокопоставленные родители «определяют» в так называемые «придворные» части в надежде на то, что армия их перевоспитает. Эта часть пополнения вооруженных сил также может быть отнесена к типу № 2, которая стремится вырваться из своего социального класса, правила поведения и условности которого сковывают их свободу и возможность к самовыражению. Эта часть молодых людей по разным причинам оказалась ориентированной на духовные и материальные ценности, не свойственные их социальному слою. Вследствие этого ценности их «родного» социального слоя стали для них «ущербными», против которых они «протестуют» и стремятся оторваться от них.
Представителей «золотой молодежи», которые увлеклись модными молодежными движениями, неформальными субкультурами («панки», «готы», «эмо», «скины», «хиппи» и другие неформалы), можно отнести к типу № 1. Они ориентируются на идеалы, формируемые этими молодежными движениями.
Небольшая доля призывников, явившихся в военкомат с желанием служить в армии, обусловлена юношеской романтикой либо планами связать дальнейшую судьбу со службой в вооруженных силах или правоохранительных органах на профессиональной основе.
В рядах вооруженных сил эту часть призывников нельзя отнести к какой-либо из перечисленных ранее категорий. Однако до призыва на действительную военную службу они стремились поменять свой «родной» уклад жизни на службу Родине, т. е. обладали психологией личности, относимой к типу № 1. В случае если вооруженные силы являются для них способом «вырваться» из неудовлетворяющей их среды, их можно отнести к типу № 2.
Тем не менее система и практика призыва на военную службу таковы, что основную массу призываемых на военную службу молодых лиц характеризуют невысокий интеллектуальный и культурный уровень, недостаточное трудолюбие и упорство в достижении поставленных целей. Возможно, этим лицам присущ невысокий уровень притязаний, нельзя сказать, что они могли бы ставить перед собой «высокие» цели и обладают твердостью характера, необходимой для их достижения. Таким образом, система и практика призыва на военную службу
призывников отбирают в армию преимущественно тех лиц, которые имеют черты характера, предрасполагающие к девиантному поведению, противоправной деятельности.
Психологические особенности личности, характерные для лиц, относимых к типу № 1 (достижение) и № 2 (отрыв), которые сформировались у молодых людей до призыва, сохраняются и в период, когда они стали военнослужащими вооруженных сил. Эти «заложенные» в них модели поведения при стимуляции их могут реализоваться в виде совершения противоправных действий.
Возможностей для активизации этих «скрытых» моделей поведения в вооруженных силах не просто множество, таким катализатором может стать сама система и организация службы в вооруженных силах. Военнослужащие разделены на категории, различающиеся по уровню материального достатка, месту в административно-управленческой и социальной иерархии. Также военнослужащие разделены по степени свободы перемещения (например выхода за пределы части) и доступа к благам современной цивилизации.
Эти особенности формируют у военнослужащих рядового и сержантского состава, проходящих срочную службу по призыву, психологическое стремление оторваться от категории, к которой они относятся, и перейти в категорию, которая занимает более высокую ступень в армейской иерархии и отличается большей материальной обеспеченностью и свободой.
Если переход на более высокую ступень армейской иерархии возможен только установленным законным порядком (теоретически нельзя стать, например, офицером вследствие совершения кражи), то достижение большей степени материального достатка возможно и вследствие преступной деятельности.
Важным психотравмирующим фактором, «подталкивающим» «срочников» к краже военно-технического имущества, являются значительные психические и физические нагрузки, необходимость преодолевать различного рода тяготы и лишения военной службы. Изменение ритма жизни, привычного круга общения, разлука с домом и семьей, строго регламентированный режим поведения, необходимость подчиняться, повышенная ответственность, значительные бытовые неудобства и ограничения, непривычные климатогеографические условия — все это может сформировать ощущение, что уровень
материального достатка не соответствует затрачиваемым усилиям, желание найти способ самостоятельно получить возмещение проделанной работе.
Эта категория военнослужащих стремится снять стресс от пребывания в вооруженных силах, облегчить свое существование в армии. Это толкает их к потреблению алкоголя, наркотиков и, как следствие, поиску финансовых средств на их приобретение.
Временность пребывания «срочника» в армии также является негативным фактором при принятии им решения о начале совершения противоправных деяний. В вооруженных силах, где их труд явно недооценен, «срочники» считают возможным совершать противоправные поступки, чтобы «взять» то, чего их лишили, но что принадлежит им «по справедливости». А когда начнется «настоящая» жизнь после армии, от противоправной деятельности можно будет отказаться. Они полагают, что на «гражданке» их труд будет оплачиваться по справедливости. Такой подход снижает уровень допустимости криминального поведения, в том числе у тех военнослужащих, которые до призыва считали противоправную деятельность неприемлемой.
Перечисленные психотравмирующие факторы в отдельных частях вооруженных сил усугубляются наличием «неуставных» взаимоотношений между военнослужащими.
Даже у той категории военнослужащих, которые стремились к службе в вооруженных силах, быстро наступает разочарование в службе под воздействием казарменного хулиганства, а иногда и откровенно некорректного отношения к солдатам со стороны отдельных офицеров и прапорщиков. Не последнее значение в этом процессе имеет то, что молодой человек, некогда мечтавший взять в руки боевое оружие, стать настоящим воином, зачастую получает метлу и лопату и вместо боевой подготовки используется на хозяйственных работах. Не является редкостью использование солдат при работах в личных целях своих командиров.
Призванные на службу ранее судимые лица привнесли в среду военнослужащих срочной службы отдельные традиции криминального мира, которые прижились, трансформировались и передаются из поколения в поколение военнослужащих по призыву. К таким традициям относятся круговая порука, «дедовщина», «землячество». Передача практически любой информации командирам или сотрудникам правоохранительных органов расцени-
вается как так называемое «стукачество» и жестоко наказывается сослуживцами.
Таким образом, ограничения военной службы многие из призванных в армию молодых лиц воспринимают как ограничение прав и свобод и даже как лишение свободы. В подавляющем своем большинстве они лишены мотивации к образцовому исполнению служебных обязанностей, психологически ощущают себя «неудачниками», которым не повезло «на гражданке», и в армии они находятся на низшей ступеньке социальной лестницы. Временность этого положения снижает уровень критического отношения к поступкам, которые они могут себе позволить.
Следует упомянуть об отдельных «старослужащих», которые готовятся к жизни «на гражданке» и хотят получить для этого необходимые финансовые средства. В этом случае можно говорить о том, что они стремятся вырваться их среды социальных «неудачников», служащих в вооруженных силах, достичь положения более преуспевающих и финансово обеспеченных своих сверстников «на гражданке» (типы № 1 и 2).
Под влиянием указанных факторов формируется потенциально криминогенная среда социальных «неудачников», закрытая как от командиров, так и от органов правопорядка категория военнослужащих, проходящих военную службу по призыву. При негативном воздействии этой среды даже юноши из благополучных семей, положительно характеризовавшиеся до призыва на военную службу, подвергаются морально-психологическим деформациям и попадают в группу риска.
С учетом изложенного можно утверждать, что традиционный тезис о том, что все негативные явления армии привносятся в нее «с гражданки», является не вполне верным. Система и практика призыва на военную службу таковы, что в вооруженные силы по призыву набираются преимущественно лица, предрасположенные к девиантному поведению, в том числе к совершению преступлений и правонарушений экономической направленности. Тяготы и лишения военной службы только усугубляют эту их психологическую предрасположенность.
В то же время солдаты и сержанты, проходящие службу по призыву, получают крайне низкое денежное содержание, что снижает их платежеспособный спрос на «черном рынке» благ современной цивилизации (еда, сигареты, алкоголь, наркотики). Это обусловливает потребление их представителями
самых дешевых, низкокачественных продуктов, которые способны «снять стресс» армейской жизни.
Не имея официальных источников дохода, средства на приобретение этих «благ цивилизации» солдаты и сержанты получают исключительно криминальными способами. Самыми «безобидными» из них являются отбирание денег у военнослужащих младшего призыва (грабеж, разбой, вымогательство), кражи из квартир и автомобилей граждан, кража вещевого военного имущества (обмундирования, снаряжения и др.).
Большую опасность представляют кража и последующая продажа военно-технического имущества, в том числе приборов, узлов и агрегатов вооружения и военной техники, используемых в гражданских машинах или содержащих цветные (драгоценные) металлы. В результате этого боевые машины выводятся из строя, требуют дорогостоящего восстановления и ремонта. Тем самым подрывается боевая готовность частей и подразделений.
Важным обстоятельством, влияющим на криминальную среду на территории объектов Министерства обороны РФ, является их режим-ность — «закрытость» от внешнего мира. Тем не менее исходящие потоки краденного военно-технического имущества и входящие потоки «благ цивилизации» преодолевают все эти меры. Однако заслуга формирования этих потоков принадлежит не «срочникам» — они не обладают необходимым для этого положением в армейской иерархии и за период службы они не имеют возможности приобрести необходимые для этого связи за пределами части.
Чтобы продать похищенное «срочниками» военно-техническое имущество им необходим «посредник», имеющий возможность свободного выхода за пределы части. Как «посредник», так и «покупатель» военно-технического имущества за пределами части совершают противоправные деяния. Получив деньги за похищенное имущество, «срочник» приобретает на них еду, сигареты, алкоголь, наркотики и другие товары у дилеров «черного рынка», которые имеют возможность заниматься этой противоправной деятельностью внутри части.
Дилер, формирующий и снабжающий «черный рынок» на территории части, в свою очередь приобретает такие товары за пределами части, обладая монополией на торговлю внутри части товарами, часть из которых запрещена для потребления военнослужащими срочной службы или вообще
запрещена к свободному гражданскому обороту (алкоголь, наркотики). Дилер может не только манипулировать их качеством, но и ценами на них. Это обстоятельство имеет несколько последствий:
• продажа товаров низкого качества может создавать угрозу здоровью и жизни потребляющих их военнослужащих, проходящих военную службу по призыву;
• дешевые товары низкого качества, товары, запрещенные к свободному гражданскому обороту или имеющие криминальное происхождение (фальсифицированный алкоголь, наркотики и т. п.), приобретаются у криминальных структур, распространителей, нарушающих действующее законодательство, что формирует и поддерживает «черный рынок» таких товаров в окружении части;
• продажа товаров «срочникам» по завышенным ценам и скупка краденного по заниженным ценам стимулируют их к совершению большего числа противозаконных деяний, краже большего количества военно-технического имущества.
Таким образом, совершая одну кражу, военнослужащий срочной службы провоцирует совершение преступлений еще как минимум четырьмя лицами — скупка «дилером» краденного и перепродажа его «потребителю» за пределами части, приобретение за пределами части товаров, запрещенных к свободному гражданскому обороту или имеющих криминальное происхождение, и перепродажа их «срочникам» на территории части.
Этот мультипликативный эффект от экономических преступлений не является особенностью только закрытых воинских коллективов. При отсутствии режимных мер отсутствуют «посредник» и «распространитель», но на одну кражу все равно будут приходиться как минимум еще два сопутствующих преступления и два вовлеченных в их совершение лица.
Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что закрытость воинских коллективов не ограничивает контактов солдат и сержантов, проходящих военную службу по призыву, с перекупщиками краденного военно-технического имущества и распространителями товаров, запрещенных к свободному гражданскому обороту. Напротив, эта закрытость усиливает мультипликативный эффект экономических преступлений. Внутри воинских частей соотношение количества краж имущества и
количества сопутствующих им преступлений равно 1/4, тогда как за пределами части — 1/2.
К другой категории военнослужащих относятся рядовой и сержантский состав, проходящий военную службу по контракту (так называемые «контрактники»), а также приравненные к ним в ходе недавней военной реформы прапорщики (мичманы) [6, 7].
Категория «контрактников» отличается от ранее рассмотренной категории «срочников» сравнительно большей дисциплинированностью. Они имеют устойчивую мотивацию на прохождение военной службы и служат на добровольной основе. В основном это молодые люди старше 20 лет, отслужившие военную службу по призыву и заключившие контракт с командованием части либо явившиеся в военный комиссариат после демобилизации в целях поступить на контрактную службу в воинскую часть по месту своего жительства. Указанные лица имеют, как правило, среднее (среднее профессиональное) образование, но не могут трудоустроиться по гражданским специальностям.
Как и «срочники», «контрактники», по сути своей и по своему мироощущению в гражданской жизни являются социальными «неудачниками». Однако в армейской среде, на фоне «срочников», это мироощущение сути «контрактников» начинает стираться. По-крайней мере это чувство «контрактников» как социальных «неудачников» притупляется и не является для них болезненным раздражителем, что они хуже всех («срочникам» еще хуже), а они («контрактники») уже перешли на следующую ступень армейской иерархии.
С появлением «контрактников» в вооруженных силах сформировалась новая во многом неформальная общность в среде сержантского и рядового состава. В силу своего возраста, жизненного опыта и других качеств они стали занимать доминирующее положение в первичных воинских коллективах.
«Контрактники» и «срочники» выполняют в армии одни и те же функции, но имеют разный социальный статус. Этим обусловливается постоянное их сравнение друг с другом. «Срочники» оправдывают свое положение в армейской иерархии тем, что это временное явление, что их ожидают более радужные жизненные перспективы. «Контрактники» занимают более высокое место в армейской иерархии, однако имеющийся жизненный статус является, как правило, пределом их карьерного роста. Это позволяет «срочникам», сравнивая свои
предполагаемые жизненные перспективы с будущим «контрактников», ставить себя выше «контрактников». Относительно низкий социальный статус и безысходность этого положения могут явиться для «контрактника» более сильными психотравми-рующими факторами, чем для «срочника» и играть не последнюю роль при принятии им решения о совершении преступлений и правонарушений.
В настоящее время по ряду причин категория прапорщиков (мичманов) может быть приравнена к «контрактникам». Это бывшие сержанты и солдаты, имеющие среднее техническое профессиональное (среднее специальное) образование или прошедшие полугодовое обучение в школах прапорщиков (мичманов). В ходе «сердюковской» военной реформы институт прапорщиков (мичманов) руководством Минобороны России упразднен, что еще более стерло грань между солдатами и сержантами контрактной службы и оставшимися служить прапорщиками (мичманами). Особым психотравмирующим фактором стало то, что, занимая промежуточное положение между сержантами-контрактниками и офицерами, прапорщики идентифицировали сами себя скорее в качестве офицерского состава, в то время как военная реформа «опустила» их на сержантский уровень.
Прапорщики и отдельные «контрактники», являясь начальниками складов, старшинами подразделений, по долгу службы имеют доступ к военно-техническому имуществу и иным материальным ценностям. Вследствие этого они имеют возможность не только кражи этих ценностей, но и совершения мошенничества, присвоения или растраты, утраты военного имущества, которым сопутствуют злоупотребление или превышение (должностных) полномочий, служебный подлог, халатность.
Воинские части и подразделения, расположенные в так называемых «горячих точках», формируются преимущественно «контрактниками». С одной стороны, это позволяет «контрактникам» вырваться из «рутины своего никому не нужного существования», показать свою значимость и нужность, повысить уровень своего материального благосостояния. С другой стороны, «контрактники» используются государством как «инструмент» для достижения своих целей в этих «горячих точках». После использования «инструмента» о нем забывают. Это может вызвать у «контрактников» чувство обманутости или озлобленности на государство и, как следствие, стать толчком к совершению противоправных деяний.
Поскольку значительная часть «контрактников» поступает на военную службу в воинские части, расположенные в районах своего постоянного места проживания, среди них очень сильно развиты «землячество» и круговая порука. Они нередко становятся своего рода связующим звеном между военнослужащими по призыву, находящимися на казарменном положении, с одной стороны, и скупщиками краденого военно-технического имущества, «дилерами» товаров, запрещенных к свободному гражданскому обороту, которые не могут проникнуть на территорию части, с другой стороны.
Это дает «контрактникам» возможность дополнительного заработка к своему невысокому денежному содержанию, не принимая при этом непосредственного участия в наиболее опасном этапе цепочки преступлений — краже военно-технического имущества.
Таким образом, вопреки распространенному представлению о том, что ограниченность доступа на объекты Минобороны России является фактором, сдерживающим рост криминализации в среде военнослужащих, можно утверждать обратное — ограниченность доступа на объекты Минобороны России в комбинации с бесконтрольностью со стороны отдельных командиров может являться фактором, который способствует росту количества преступлений и правонарушений в среде военнослужащих. Более того, относительная закрытость объектов Минобороны России от контроля со стороны правоохранительных органов создает психологическое ощущение безнаказанности противоправной деятельности. Это является дополнительным субъективным фактором, способствующим повышению уровня преступности в данной категории военнослужащих.
Можно выделить еще ряд субъективных факторов, способствующих вовлечению «контрактников» в торговлю краденым военно-техническим имуществом и товарами, запрещенными к гражданскому обороту. Во-первых, этим они повышают свой социальный статус в своих собственных глазах. Во-вторых, скупая у «срочников» краденое по заниженным ценам и продавая им товары с «черного рынка» по завышенным ценам, «контрактники» своеобразным образом «мстят» «срочникам» за то, что те имеют более радужные жизненные перспективы, подчиняют их своему влиянию, «понижают» их жизненный статус и возможные перспективы. По предложенной в начале статьи классификации
«контрактники» могут быть отнесены к типу № 2 (стремление отдалиться от «низшей» армейской «касты» — «срочников») и к типу № 3 (стремление получить власть над «срочниками», на которых они похожи, заняться распределением ресурсов или иных благ на нижних ступенях армейской иерархии).
В то же время наибольшими возможностями для совершения краж и получения финансовых средств на приобретение запрещенных в казарме «благ» цивилизации в наибольшей степени обладают старослужащие «срочники». Именно эта категория «срочников» наиболее близка к «контрактникам» по социально-психологическому мироощущению, и именно она с наибольшей вероятностью пополняет ряды «контрактников» после завершения срочной службы.
Не следует забывать и о том, что «контрактники» — это бывшие «срочники», которые прошли испытание «дедовщиной» и выдержали ее. Скорее всего, они были «дедами», а не их «жертвами». Не обладая уверенностью в том, что они смогут стать лидерами в среде «срочников», они не пошли бы на военную службу вновь.
«Контрактники», относящиеся к типу № 3, реализуя свои неформальные властные возможности в отношении «срочников» (относящихся к типу № 1), психологически готовят их к службе по контракту, которая мотивируется не желанием служить, а занять место того, кто присваивал себе значительную часть выручки от сбыта краденого, имел неформальную власть над ними. Таким образом, имеет место воспроизводство криминальных отношений и лиц — носителей этих криминальных отношений. А криминализованная часть «срочни-ков» и «контрактников» взаимно дополняет друг друга по функциям в совершении взаимосвязанных цепочек преступлений, образуют криминальную систему, направленную на кражу и сбыт военно-технического имущества.
Таким образом, можно констатировать, что государство, призывая на службу «контрактников», с одной стороны, решает проблему повышения квалификации категории рядового и младшего командного состава, особенно тех, кто находится в «горячих точках». С другой стороны, вооруженные силы получают категорию военнослужащих с психологическими «проблемами» неудовлетворенности своим социальным статусом, своим денежным содержанием, своими жизненными перспективами.
При этом «контрактники» и прапорщики (мичманы) имеют объективные и субъективные предпосылки для организации и совершения цепочки взаимосвязанных экономических и иных преступлений, связанных с кражей военно-технического имущества, как самостоятельно, так и руками «срочников» — социально более бесправной категории военнослужащих, сбыта краденого за пределами части, а также распространения на территории воинских частей товаров для удовлетворения потребностей военнослужащих, не обладающих правом свободного выхода за пределы части (преимущественно среди «срочников»), в том числе товаров, запрещенных к свободному гражданскому обороту (для покрытия денежной массы, вырученной «срочниками» от реализации украденного ими военно-технического имущества).
Особой категорией военнослужащих является офицерский состав [1].
Кража военно-технического имущества, мошеннические действия с ним, как правило, в меньшей степени характерны для офицеров вооруженных сил. Большое значение имеют в этом случае не столько высокий уровень образования и общей культуры, сколько особенности субкультуры кадровых военных, характеризующейся высокой устойчивостью к внешним изменениям, которую можно определить как традиционную или консервативную. Кража военно-технического имущества, любое нецелевое его использование противоречат военно-профессиональной этике. Для офицерских коллективов в большей мере свойственны такие социально-культурные явления, как повышенная социальная ответственность и гражданская позиция.
Офицеры имеют относительно более высокое денежное содержание, они не отделены от благ цивилизации забором части. Они несут прямую ответственность за сохранность военно-технического имущества. В силу этого они не имеют мотивов к его краже, свойственных «срочникам».
Лица, склонные к девиантному поведению, противоправной деятельности, в большинстве своем отсеиваются еще до выпуска из вузов или в первые годы офицерской службы под влиянием окружающей их социальной среды. Некоторая часть вчерашних курсантов, допускавших лишь эпизодическое нарушение норм права (без признаков повторности, устойчивого противоправного поведения), обзаведясь семьями, почувствовав груз
ответственности за вверенные им подразделения, отказывается от «ошибок молодости».
Вместе с тем в последние десятилетия под влиянием снижения общественной значимости и престижа военной службы падение социального статуса военнослужащих, сопровождаемое низким денежным содержанием, отсутствием жилья, плохими бытовыми условиями, провоцирует поведенческие деформации и в офицерской среде.
Широко разрекламированное в СМИ повышение денежного содержания военнослужащих, по сути, является профанацией. Дело в том, что повышение зарплат сопровождается полной отменой различного рода надбавок и социальных выплат, что в конечном итоге сводит указанное повышение на нет. Это является дополнительным раздражающим фактором.
В ходе реформы практически каждый офицер (вне зависимости от чинов, званий и былых заслуг перед Родиной) оказался под угрозой увольнения со службы, что многими из них расценивается как предательство по отношению к ним со стороны государства [2, 3]. Это не может не вызывать у них внутреннего протеста, негативного отношения части офицеров к службе, что приводит к недобросовестному исполнению ими своих должностных обязанностей, порождает бесконтрольность по отношению к подчиненному личному составу. В «свежеотреформированной» армии нередко молодые офицеры по окончании военных институтов в условиях сокращения вооруженных сил по прибытии в часть назначаются для прохождения службы на должности сержантского состава, что их особо деморализует.
Указанные факторы создают предпосылки для совершения преступлений и правонарушений, в первую очередь не в среде офицеров, а среди подчиненного им личного состава. Этому подвержены преимущественно офицеры молодого поколения. Оставшиеся на службе немногочисленные офицеры старшего поколения мало подвержены угрозе снижения требовательности к подчиненным. Они пытаются сохранять приверженность прежним ценностям и традициям. В то же время количество офицеров старших возрастов в вооруженных силах неуклонно снижается. Их места занимает молодежь, которая не обладает такой же «идеологической закалкой».
Отток из армии «старых» офицеров снижает степень преемственности поколений и их тради-
ций. На смену традициям «старого» офицерского корпуса постепенно через курсантские коллективы приходят мировоззрение и межличностные отношения, характерные для солдатской казармы. Этот системный фактор стимулирует повышение уровня преступности в офицерской среде, а также провоцирует косвенным образом (через бесконтрольность) рост криминальных отношений среди подчиненных им военнослужащих — солдат и сержантов, проходящих военную службу по призыву или по контракту, прапорщиков и мичманов.
Как следствие, отмечается рост количества офицеров, привлеченных к уголовной ответственности за совершение преступлений. Имеют место факты, когда отдельные офицеры пытаются заработать на «поставках» товаров своим подчиненным (в том числе запрещенных к свободному гражданскому обороту, например наркотиков).
Здесь вновь уместно типизировать психологические мотивы криминальной деятельности этой немногочисленной части офицерского корпуса на:
• стремящихся к более обеспеченной жизни (тип № 1);
• желающих вырваться из бытовой неустроенности, полигонной рутины (тип № 2);
• реализующих свои властные полномочия не через управление подчиненными установленным уставами порядком (например в силу отсутствия авторитета и способности увлечь подчиненных за собой к решению задач обороны государства), а путем «принижения» их морального и человеческого достоинства, формирования личной зависимости подчиненных (тип № 3).
Это вызывает особую тревогу, так как представляет собой механизм воспроизводства в вооруженных силах рассмотренных ранее криминальных процессов и криминальных отношений. Рост количества фактов халатности, злоупотребления или превышения (должностных) полномочий, служебных подлогов в офицерской среде (преимущественно офицеров типа № 3) провоцирует аналогичные процессы среди подчиненных, становится фактором, повышающим количество краж и утрат, растрат и присвоения военно-технического имущества, совершения с ним мошеннических действий (контрактников и «срочников» типов № 2 и 3). Оттуда это мировоззрение и межличностные отношения переносятся в военные вузы и прививаются новому поколению будущих офицеров. Так с каждым
циклом все ниже и ниже опускается планка допустимого девиантного поведения в армейской среде.
Таким образом, отдельные представители офицеров, «контрактников» и «срочников» принимают участие в организации и совершении преступлений, связанных с кражей военно-технического имущества. В силу своего социального статуса и положения в армейской иерархии каждая из этих категорий военнослужащих, во-первых, в различной степени принимает участие в совершении указанной цепочки преступлений. «Срочники» в большей степени и более непосредственно принимают участие в совершении краж военно-технического имущества. Участие «контрактников» в этом криминальном процессе является менее массовым и более опосредованным. Офицеры принимают в этом еще более опосредованное участие.
Во-вторых, каждая из рассмотренных категорий военнослужащих выполняет в этой цепочке преступлений различные функции. «Срочники» принимают непосредственное участие в совершении краж военно-технического имущества и других преступлений. «Контрактники» создают условия для краж, обеспечивая сбыт украденного и поставку товаров для траты финансовых средств, полученных от сбыта краденого. Офицеры своей бесконтрольностью за деятельностью подчиненных создают условия для совершения преступлений и правонарушений на территории части.
В-третьих, система легальных и криминальных отношений между отдельными представителями офицеров, «контрактников» и «срочников» обеспечивает воспроизводство преступлений и криминальных отношений в армейской среде. Психологическая совместимость и дополняемость военнослужащих с психологической мотивацией по типу № 3 (властвование) с такими военнослужащими, которым присущи психологические мотивации по типу № 2 (отрыв) и № 1 (достижение), создают целостную, слаженно работающую систему, которая обладает свойством воспроизводства этих отношений среди непричастных к этому военнослужащих.
В-четвертых, можно говорить о двух взаимодействующих криминальных подсистемах. Первая направлена на незаконный вывод военно-технического имущества из собственности вооруженных сил за пределы частей (незаконный перевод его в гражданский или криминальный оборот). Вторая направлена на обеспечение товарами (в том числе запрещенными к свободному обороту в пределах
части и запрещенными к свободному гражданскому обороту) финансовых средств, полученных военнослужащими (преимущественно срочной службы) от незаконного вывода военно-технического имущества из собственности вооруженных сил.
Рассмотрим вторую из указанных криминальных подсистем.
Первичной во взаимодействии этих подсистем является вторая — удовлетворение потребностей незаконным путем, а первая — совершение краж и иных противоправных поступков — является вторичной, порождением подсистемы потребностей. Причина этой двуединой криминальной системы — недостаточный уровень потребления определенной категории военнослужащих на фоне более высокого уровня потребления других категорий.
Важными в приведенной формулировке причин являются слова: «на фоне... других». Много это или мало — всегда познается в сравнении. В любом гражданском обществе имеется разница в уровнях потребления различных категорий граждан (социальных слоев общества). Однако в гражданском обществе границы между категориями граждан и социальными слоями, как правило, оказываются «размытыми». Переход от одного уровня потребления к другому является постепенным. Всегда есть граждане, которых можно отнести к «переходным» категориям, которым присущи черты нескольких категорий и которые имеют промежуточный уровень потребления.
В такой ситуации представители нижних слоев общества с невысоким уровнем потребления, конечно, ощущают, что они находятся внизу, но нет четко выделенной черты между другими категориями. Это создает впечатление возможности постепенного перехода к категориям с более высоким уровнем потребления, видится этот путь наверх.
В вооруженных силах отсутствует плавность перехода от категории «срочников» к категории «контрактников» и от них к категории офицеров. Все категории резко разграничены друг от друга по выполняемым функциям, образу жизни и уровню потребления. Нет постепенного пути наверх. Есть более явно ощущаемое противопоставление другим категориям военнослужащих. Территориальная обособленность воинских частей создает отстраненность от благ цивилизации и еще более подчеркивает различия в уровне потребления.
Такая ситуация вызывает у военнослужащих психологическую мотивацию к отрыву от своей ка-
тегории (тип N° 2), достижению уровня потребления более высокой по иерархии категории военнослужащих (тип № 1) и, наконец, закреплению неравноправия в уровне потребления при сохранении своей главенствующей роли (тип № 3).
В силу резкого и явного проявления различий в потреблении представители низовых по армейской иерархии категорий военнослужащих психологически готовы к «сильным» средствам «борьбы» с этим неравенством. С одной стороны, это незаконная деятельность по завладению и продаже не принадлежащего им государственного имущества. С другой стороны, это потребление благ цивилизации, которые приносят максимальное удовлетворение и даже за этой гранью (например потребление алкоголя, наркотиков и т. п.).
Вновь обратимся к предложенной авторами в начале статьи типизации мотивов поведения лиц, которая включает и криминальное их поведение. Стремление перейти в другую категорию граждан и другой социальный класс (тип № 1), стремление «покинуть» свою категорию и свой социальный класс (тип № 2), стремление управлять гражданами из класса, более низкого по социальной иерархии (тип № 3) — все это отражает желания человека улучшить свое положение в обществе посредством изменения принадлежности к категории граждан или к социальному классу, влияния на отношения между представителями таких категорий (классами). Изначально эти стремления обусловлены хорошо изученным в психологии желанием повысить уровень потребления, желанием самореализации и т. п. Предложенные авторами типы мотивации криминальной деятельности аналогичны пирамиде иерархии человеческих потребностей по А. Маслоу, которая сокращена по количеству ступеней и адаптирована к процессу «самосовершенствования» человека в криминальной деятельности. Отличием от универсальной теории А. Маслоу является условие, что человек не способен достичь вершины иерархии потребностей легальным путем и совершает это «восхождение» на вершину «потребления» в искаженной системе криминальных ценностей. Собственно, эти стремления сами по себе не являются предметом данного рассмотрения. В статье авторами предпринята попытка показать важность влияния внешних факторов, формирующих неравноправие общества в сфере потребления, социального положения. Если система
отношений в обществе, социальной группе или их части не будет предоставлять человеку возможности легальной деятельности по повышению уровня потребления, своего статуса в обществе или социальной группе, то всегда найдется достаточно большое количество граждан, которые постараются реализовать это свое стремление незаконным путем.
Более того, эти лица, вступая в криминальные экономические отношения, вовлекают в эту деятельность других лиц. В результате этого наблюдается мультипликативный эффект количества лиц, вовлеченных в криминальную деятельность. Эта криминальная деятельность приобретает организованный характер, приобретает свойство к воспроизводству криминальных отношений, становится частью криминальной составляющей экономики государства.
Для предотвращения реализации такой возможности, во-первых, необходимо минимизировать различия (между категориями, классами), которые порождают такие стремления. Во-вторых, сгладить различия между категориями (классами), сделав их более постепенными, показывающими возможность перехода законным путем. В-третьих, ограничения, накладываемые на представителей «низших» слоев социальной иерархии, должны ограничивать их возможности для криминальной деятельности, а не подчеркивать несвободу передвижений, ограниченность потребления и иные характеристики, символизирующие их принадлежность к нижнему слою общества. В-четвертых, должны быть устранены условия для воспроизводства криминальных отношений.
Применительно к вооруженным силам это означает реализацию мероприятий, направленных на переход к профессиональной армии, комплектуемой на контрактной основе [4, 5, 6].
Обоснованием этого может служить следующий ряд аргументов. Категории профессиональных солдат и профессиональных офицеров будут иметь меньше различий, так как никто из них не является «временщиками» и они имеют одну общую цель. Солдаты в такой армии будут получать денежное содержание за свою службу, и их не надо будет ограждать от внешнего мира забором части. Это снизит различия между этими категориями по уровню их потребления. Солдат всегда будет нацелен повышать свой профессионализм и в перспективе стать офицером. Категории солдат и офицеров в
таких вооруженных силах будут частично «смазаны» — всегда будут выделяться наиболее опытные в профессиональном смысле солдаты, которые смогут оказывать существенную помощь офицерам, и всегда будут молодые офицеры, которым такая поддержка будет нужна.
В этой ситуации различия категорий «солдат» и «офицеров» будут находиться в сфере профессиональной подготовки, а не объема привилегий и степени свободы перемещения по части и вне нее.
Переход основы «соперничества» между этими двумя категориями от уровня потребления к уровню профессиональной подготовки лишает основы систему воспроизводства криминальных отношений. Чтобы вырваться из категории солдат (тип № 2) или достичь уровня офицера и получить соответствующее звание (тип № 1) необходимо совершенствоваться в профессиональном мастерстве. Чтобы управлять другими (тип № 3) необходимо достичь профессиональных высот, которые признавались бы коллегами и командирами. Те же человеческие стремления служат теперь не для развития криминальных отношений в вооруженных силах, а для профессионального роста военнослужащих, укрепления их слаженности в деле поддержания боеготовности армии и укрепления обороноспособности государства.
Приведенные авторами рассуждения не должны пониматься как отказ от деятельности правоохранительных органов, работы воспитательных органов в армейской среде. Их деятельность нужна и важна в пресечении противоправной деятельности отдельных представителей военнослужащих. Но их работа не может сформировать устойчивой системы отношений между военнослужащими внутри вооруженных сил, сформировать их позитивной мотивации к службе. Основная роль в борьбе с экономическими преступлениями в вооруженных силах принадлежит факторам, формирующим основу армейских отношений, систему ценностей в войсковых коллективах.
Этим обеспечивается поведение в рамках закона подавляющего большинства военнослужащих. Правоохранительным органам остается устранять «сбои системы» на уровне отдельных личностей. В то же время от правоохранительных органов нельзя требовать устранения негативных явлений, существование которых стимулируется самой системой. Начинать нужно с исправления системы.
Список литературы
1. Викулов С. Ф., Хрусталёв Е.Ю. Реформа системы военного образования: состояние, тенденции, предложения по улучшению // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2012. № 12.
2. Викулов С. Ф., Хрусталёв Е.Ю. Состояние, тенденции и новая парадигма экономического обеспечения российской военной реформы // Аудит и финансовый анализ. 2012. № 4.
3. Викулов С. Ф., Хрусталёв Е.Ю. Методы оценки военно-экономической эффективности военного строительства // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2010. № 21.
4. Викулов С. Ф., Хрусталёв Е.Ю. Военно-экономический анализ современных оборонных проблем России // Экономический анализ: теория и практика. 2012. № 12.
5. Хрусталёв Е.Ю. Экономические проблемы военной безопасности. М.: Наука, 2005.
6. Хрусталёв Е. Ю., Цымбал В. И. Военная служба по контракту: обоснование и анализ вариантов. М.: ЦЭМИ РАН, 2004.
7. Хрусталёв Е. Ю., Цымбал В. И. Добровольческий принцип комплектования военной организации России // Мировая экономика и международные отношения. 2002. № 9.
Вниманию руководителей и менеджеров высшего звена, экономистов, финансистов,
преподавателей вузов и аспирантов!
Журнал «Экономический анализ: теория и практика»
ISSN 2073-039X
Выпускается с 2002 года. Включен в перечень ВАК.
Журнал реферируется ВИНИТИ РАН. Включен в Российский индекс научного цитирования (РИНЦ).
Формат A4, объем 64 - 80 с. Периодичность - 4 раза в месяц.
ПОДПИСКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ!
Индекс по каталогу «Почта России» Индекс по каталогу «Роспечать» Индекс по каталогу «Пресса России»
34142 81287 83874
За дополнительной информацией обращайтесь в отдел реализации Издательского дома «ФИНАНСЫ и КРЕДИТ» телефон/факс: (495) 721-85-75, E-mail:podpiska@fin-izdat.ru
Возможна подписка на электронную версию журнала, а также приобретение отдельных статей: Научная электронная библиотека: eLibrary.ru Электронная библиотека: dilib.ru
www.fin-izdat.ru
