CC BY
178
Л. Б, Алимова
ЕКАТЕРИНБУРГСКАЯ ГРАНИЛЬНАЯ ФАБРИКА КАК ПРИДВОРНАЯ ХУДОЖЕСТВЕННАЯ МАНУФАКТУРА ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII — НАЧАЛА XX ВЕКА
Статья посвящена истории Екатеринбургской гранильной фабрики, созданной по инициативе русского самодероюавия в XVIII веке и за сравнительно непродолжительный период превратившейся в образцовое художественное предприятие, обслуживающее потребности имперского государства в декоративно-прикладных изделиях и архитектурно-художественных деталях.
Художественная промышленность Урала создавалась одновременно с комплексом горнозаводского хозяйства и на его основе. Ядро этой промышленности составили мануфактурные предприятия, на которых изготовление декоративноприкладных изделий было основным или дополнительным видом деятельности. Однако единственной на Урале мануфактурой, полностью специализированной на производстве художественных изделий, стала Екатеринбургская гранильная фабрика с Горнощитским мраморным заводом. Более того, это было уникальное предприятие, определившее характер развития русского камнерезного и гранильного искусства.
История этого предприятия весьма показательна. В его деятельности проявились все особенности организации производства и сбыта изделий на художественных мануфактурах. Первыми изучением истории фабрики стали заниматься П. Ф. Грамматчиков и М. Мельников, которые собрали и систематизировали фактический материал по созданию предприятия1. В советской историографии большинство работ, посвященных гранильной фабрике, принадлежит Б. В. Павловскому2, который основал школу по изучению декоративно-прикладного искусства горнозаводского Урала. Несмотря на искусствоведческий характер его исследований, их отличает наличие обширных исторических описаний процесса создания гранильной фабрики и Горнощитского завода, особенностей их экономической деятельности в разные периоды. Историей фабрики занимались В. Б. Семёнов и И. А. Шакинко — авторы исторического очерка «Завод “Русские самоцветы”»3. Все эти работы содержат, безусловно, интересный фактический материал, хотя имеющий скорее описательный характер. Однако никем не ставился вопрос о специфике социально-экономической деятельности художественной мануфактуры, о необходимости введения самого этого понятия. Современные исследователи настаивают на том, что с 1818 г. фабрику следует считать императорской мастерской, призванной выполнять исключительно заказы двора4. С нашей точки зрения, в деятельности фабрики отразилась специфика художественной мануфактуры, связанная с индивидуальностью спроса на предметы декоративно-прикладного искусства, единичным выпуском изделий разнообразной и непостоянной номенклатуры, чаще всего уникальных и потому дорогостоящих. Екатеринбургская гранильная фабрика с мраморным заводом была классическим образцом придворного бесприбыльного предприятия, созданного самодержавием для удовлетворения своих
потребностей в предметах роскоши. Вокруг фабрики долгое время господствовал ореол недоступности и высокопоставленности, процесс создания ее проходил под постоянным и систематическим контролем правительства. По нашему мнению, проявление названных тенденций в развитии фабрики и отличало ее именно как художественную мануфактуру. История фабрики, рассматриваемая нами с позиции оценки особенностей ее социально-экономической деятельности, позволяет показать специфику художественного предприятия в целом, процесс превращения его в один из ведущих центров декоративно-прикладного искусства России.
Первые попытки создать камнерезное и гранильное производство относятся еще к бытности В. Н. Татищева на Урале. Общий подъем в развитии экономики и реформы Петра Великого вызвали интенсивное градостроительство, для которого были необходимы каменные художественные изделия: архитектурные детали, предметы внутреннего убранства дворцов, парковые скульптуры и вазы. Урал мог удовлетворить спрос на такого рода продукцию прежде всего благодаря наличию крупных месторождений самого разнообразного камня. На Урале были профессионально подготовленные кадры, которые могли организовать обработку камня, однако в духе того времени для этого дела были приглашены иностранные мастера. В 1726 г. в Екатеринбурге появился мастер-гранильщик Христиан Реф, нанятый
В. Н. Татищевым в Швеции для организации гранильного и камнерезного дела. Заслуги Рефа невелики, сыскать месторождений поделочного камня он не смог, гранил в основном мелкие изделия из хрусталя, но, правда, имел русских учеников, которые смогли продолжить начатое им дело. В марте 1738 г. по указу из Государственного Генерал-берг-директориума в Канцелярию Главного заводов правления прислан был новый иностранец, каменного дела мастер Иоганн Рейнер. С момента его приезда началась масштабная разведка, добыча и обделка мрамора на Урале, но главную задачу, возложенную на него, Рейнер не выполнил, он не сумел построить машины для обработки крупных штук камня твердых пород.
Согласно историческому описанию Екатеринбургской гранильной фабрики, составленному ее главным начальником обер-бергмейстером И. И. Вейцем в сентябре 1837 г. для Кабинета Его Императорского Величества, созданию этого предприятия на Урале предшествовало открытие ряда крупных месторождений мрамора и цветного камня около заводов Полевского и Северского5. В 1745 г. в Канцелярию Главного правления Сибирских и Казанских заводов было направлено определение Берг-коллегии о строительстве шлифовальной фабрики на Кушвинском заводе или «где заспособнее признается». По указу императрицы Елизаветы Петровны от 15 февраля 1748 г. было велено «к разрезанию, шлифованию и полированию добывающегося мрамора» сделать машины водяные, выбрать место, «на котором завод заспособно и поблизости от добывания найдется»^. В указе отмечалось, что еще во время своего пребывания на Урале президент Берг-коллегии А. Ф. Томилов в октябре 1746 г. требовал ускорить строительство фабрики за Горным Щитом на чер-нореченском месторождении мрамора: «А понеже здесь вблизости за Горным Щитом по реке Черной мрамор другого виду черноватого добывается и сего октября 29 дня по указу Ея императорского величества и по определению ево генерал-майора велено немедленно в заводской конторе дать указ, чтоб для того чернореченского мрамора тое каменную фабрику зделать в заречной стороне»7. В 1751 г. на Урал был
48
отправлен шихтмейстер Иван Сусоров «с тем, чтобы он по представленным им чертежам и моделям построил в удобных местах, близких к мраморным ломкам, шлифовальныя мельницы как устроена была таковая на Петергофской фабрике»8. Активное участие в конструировании первых машин для обделки камня принял талантливый русский механик Никита Бахирев. Была построена одна фабрика в Екатеринбурге с двумя станами для разрезания камней медными кругами, на которой «два стана с таковыми же кругами и подвижными рамами для разрезывания больших камней, четыре круга для полирования, три станка для выемки внутренностей из агатовых и других камней и шесть малых гранильных станов»8. Иван Сусоров в декабре 1751 г. отправил донесение в Канцелярию Главного заводов правления о пуске Екатеринбургской камнерезной и шлифовальной фабрики 8 ноября этого года9. Видимо, сначала Екатеринбургская камнерезная фабрика мыслилась как часть общезаводского комплекса, так же как и производство декоративной медной посуды, осуществлявшееся в это же время. На фабрике трудилось 24 чел. во главе с подмастерьем Кириллом Шаговым, за 1747-1749 гг. столовых и половых досок было произведено 46 штук на 145 р. 64 к.10
Еще одна фабрика была открыта при казенном железоделательном Северском заводе с шестью разрезными станами и мастерской для обсечки и обделки камней.
О ее пуске рапортовал в Полевскую заводскую контору гиттенфелвартер Разде-ришен в декабре того же 1751 г.11 В Горном Щите лее осталась мраморная каменоломня. В 1759 г. Северский завод перешел титулярному советнику Алексею Турчанинову вместе с Полевским и Сысертским, однако владелец обязан был делать мраморные вещи по казенным нарядам. В 1765 г. в бытность на Урале экспедиции Якова Данненберга по его инициативе был основан Горнощитский мраморный завод, объединенный с гранильной фабрикой в единый комплекс. Так завершилось создание камнерезного предприятия в Екатеринбурге. Положение Екатеринбургской гранильной фабрики и Горнощитского мраморного завода утвердило, что «на сих заведениях приготавливаются изделия из мраморов, яшм и прочих твердых камней для Высочайшего Двора и по частным заказам»12.
В начале 60-х гг. XVIII в. вся добыча и обработка драгоценного и цветного камня в стране сосредоточилась в руках И. И. Бецкого — президента Академии художеств и главы Комиссии «от строений домов и садов». В июле 1763 г. в его ведение отдали Петергофскую гранильную фабрику, а 15 марта 1765 г. Бецкой подал императрице доклад, в котором предлагал послать на Урал надежного человека с командою «для разведывания и сыска цветных каменьев». Также этой экспедиции поручалось «разрезку, шлифовку, полировку камня производить на тамошних фабриках и где для пользы впредь усмотрится вновь завести»13. Доклад Екатерина
II утвердила, и отныне всё камнерезное дело на Урале перешло в управление специальной экспедиции о мраморной ломке и изыскании цветных камней, командиром которой назначили генерал-майора Якова Данненберга. По указу от 15 марта 1765 г., из Сената в Берг-коллегию Данненберг был отправлен из Екатеринбурга в Оренбург «для сыскания и действительного разрабатывания камней». «И велено по требованиям ево всем присутственным местам и командирам ради работ и давать мастеровых и работных людей и во всем по сей экспедиции чинить вспоможение»14. По докладу Данненберга о необходимости прикомандирования с казенных
и партикулярных заводов мастеровых, сведущих в каменном и мраморном деле, Сенат принял решение отправить в ведение экспедиции от Екатеринбургской заводской конторы 40 чел., с заводов графа Р. Л. Воронцова 10 чел., от графа
С. Г1. Ягужинского — 15 чел., с Северского завода Алексея Турчанинова 25 чел.
В случае экстренных нужд Данненберг мог потребовать еще людей с близлежащих частных заводов. Экспедиция единолично подчинялась И. И. Бецкому. В управлении художественными предприятиями, которые создавались для обслуживания потребностей самодержавия в XVIII в., наблюдается устойчивая тенденция передачи руководящих функций в руки одного лица, пользующегося доверием монарха. Эта практика, с одной стороны, обеспечивала единоначалие и централизованный контроль над их деятельностью, с другой стороны, подтверждала то особое место, которое они занимали в системе горнозаводского хозяйства.
В августе 1765 г. Данненберг просил передать в распоряжение экспедиции с фабрики Турчанинова гранильных учеников Андрея Колокольникова и Ивана Кайго-родова15. В сентябре 1765 г. он отрапортовал в Правительствующий Сенат: «Состоящая в ведении здешней канцелярии при заводе Екатеринбургские шлифовальные и полировальные фабрики со всеми принадлежностями и работными ремесленниками, равно ж камнерезная большая фабрика передана экспедиции»16. И. И. Бецкой и Я. Данненберг считали, что этого недостаточно и «для шлифовки и полировки требована состоящая поблизости... фабрика заводчика Турчанинова»17. Фабрика была необходима для обработки мраморов северского, горнощитского, полевско-го месторождений. И. И. Бецкой в докладе Сенату утверждал, что поскольку речь идет только о фабрике без приписных к ней крестьян, то можно нарушить указ Сената о ее передаче в частные руки. Однако Канцелярия главных заводов правления отказала в этом, указав на необходимость получения соответствующего указа из Сената. Можно предположить, что немалую роль в этом сыграл и сам Турчанинов, использовавший всё свое влияние, чтобы не потерять фабрику18. Бецкой требовал, чтобы розыск и добыча камня были исключительно сосредоточены в руках экспедиции, и Гороблагодатское горное начальство должно быть ей подчинено в этом смысле. Добыча драгоценного камня, по мнению Бецкого, является государственной регалией и должна быть запрещена частным лицам «без особливой монаршей воли», в связи с этим он предлагает дать экспедиции еще и право штрафовать за хищническую разработку камня19.
В феврале 1766 г. Екатерина II потребовала активизировать работу экспедиции Данненберга для заготовки камня «для Санкт-Петербурга на разные дела и убирание в Зимнем Ея Величества доме»20. Екатеринбургская гранильная фабрика в тот период переживала не лучшие свои времена и фактически была возрождена экспедицией. Чтобы активизировать работу, по Высочайшему указу от 4 января 1782 г. последняя была передана в ведение пермского генерал-губернатора Кашкина и Пермской казенной палаты до 1797 г, Таким образом, к управлению привлекаются местные органы власти. Впоследствии экспедиция перешла в ведомство тайного советника графа Шуазеля Гуфье21, а в 1801 г. его место занял действительный тайный советник граф А. С. Строганов22. В этом решении просматривается возвращение к практике индивидуального руководства художественным предприятием по поручению монарха. В начале XIX в. экспедиция и фабрика практически стали еди-50
ным учреждением, так что в собственно экспедиции необходимость отпала. 17 мая 1805 г. экспедиция мраморной ломки и прииска цветных камней была упразднена, и создано управление гранильной фабрики и Горнощитского завода в лице командира обер-бергмейстера А. Т. Булгакова. В октябре 1804 г. был утвержден новый постоянный штат Екатеринбургской фабрики, а в 1806 г. управляющий Строганов предложил передать ей окончательно и Горнощитский мраморный завод. В 1807 г. гранильная фабрика и мраморный завод были отданы в ведение Начальника Екатеринбургских горных заводов23, оставаясь в главном и непосредственном управлении Кабинета. 16 октября 1810 г. появилось Высочайшее распоряжение о «причислении» Екатеринбургской гранильной фабрики и Горнощитского мраморного завода к ведению Кабинета24. В дальнейшем по распоряжению министра финансов Гурьева фабрика и завод, оставаясь в прежней компетенции, были также под местным надзором и хозяйственным распоряжением Горного начальника.
Екатеринбургская гранильная фабрика создавалась как придворное предприятие, но в составе системы горнозаводского хозяйства Урала. Возникшая при Екатеринбургском медеплавильном и железоделательном заводе как составная часть многоотраслевого заводского комплекса гранильная фабрика подчинялась заводской конторе и Канцелярии Главного заводов правления. Превратившись усилиями экспедиции Данненберга в самостоятельное предприятие, она не вышла из под контроля горнозаводской администрации, так как именно горнозаводское хозяйство обеспечивало ее кадрами, сырьем и материалами, необходимым оборудованием.
В 1832 г. были приняты «Правила на добычу цветных камней», предоставлявшие Екатеринбургской фабрике исключительное право отыскивать и добывать цветные камни в казенных землях25. Позже это правило войдет в уточненном виде в фабричное Положение 1836 г., по которому Екатеринбургская гранильная фабрика получит право искать и добывать драгоценные и цветные камни на казенных землях Пермской и Оренбургской губерний. Для обеспечения данного права при фабрике была учреждена должность специального пристава от Департамента уделов.
Специализация двух составляющих фабричного комплекса Екатеринбургской фабрики и Горнощитского завода определилась еще в 80-е гг. XVIII в. В сентябре 1782 г. заказ на делание первых ваз из твердых пород камней получили 17 екатеринбургских камнерезов под руководством мастера-самородка Ивана Патрушева26. В 1748 г. были готовы первые вазы. Со временем Екатеринбургская фабрика полностью перешла на производство изделий из твердых пород камней, а Горнощитский завод на изделия из мрамора. Первыми изделиями на Урале были мелкие предметы из твердых пород, гранились драгоценные камни. Вплоть до конца XVIII в. на первом месте стояла обработка мрамора. В первые годы выделывались очень простые мраморные доски и столбы, затем архитектурные мраморные детали. Ансамбль Царского Села, отдельные залы Зимнего дворца, Мраморный дворец А. Ринальди и многие другие постройки возводились при участии екатеринбургских резчиков мрамора. В 80-90 гг. XVIII в. ассортимент продукции Екатеринбургской фабрики расширился. Появились вазы из поделочных камней, ставшие не просто элементом парадного интерьера, а олицетворением природного богатства страны. Обработка мрамора по-прежнему связана с развитием архитектуры, но теперь мрамор
использовался и для изготовления предметов внутреннего убранства. Развитие ассортимента изделии шло от простых форм рубежа ХУП1-Х1Х вв. к большей декоративности. Типичным для первой половины XIX в. являлось использование мотивов монументальных архитектурных форм, повторенных в небольших миниатюрных размерах. На Урале возникло искусство глиптики, для чего был создан специальный резной класс под руководством мастера Штенфельда, деятельность
которого была изучена Ю. О. Каган27.
Проекты изделий создавались, как правило, в Санкт-Петербурге, ежегодно в Кабинет отправлялись коллекции проб камней для выбора тех, из которых будет сделано изделие по Высочайше утвержденному проекту. Сохранилось множество предписаний Кабинета командиру гранильной фабрики о жесткой регламентации качества изделий и их соответствия проектам, спущенным сверху. Например, в предписании от 12 апреля 1833 г. «Господин Министр Императорского двора изволил заметить, что к малахитовой чаше пьедестал сделан низок и ножка к чаше не имеет настоящего выгиба... рекомендую Вашему Высокоблагородию впредь от рисунков, апробованных Господином Министром... никаких отступлений не делать»28. Ранее, в 1806 г. яшмовая ваза, изготовленная мастером Коковиным, была забракована только из-за того, что резьба была чуть глубже, чем на присланном из Кабинета рисунке. За качеством изделий Кабинет следил очень строго, 26 мая 1816 г. он требует «находящимся при фабрике и заводе художникам сделать строжайшее подтверждение о изящной и правильной отработке вещей, так как и о лучшем ими впредь выборе камней»29. Контроль над качеством изделий обеспечивал точность их исполнения по проектам Двора и высокую художественную ценность. Сама организация этого контроля на Высочайшем уровне свидетельствует о том, что изделиям фабрики уделялось особое внимание, они должны были, в первую очередь, обслуживать потребности самодержавной власти, украшать и возвеличивать ее. Отсюда такое исключительное внимание к тому, что и каким образом делалось на Екатеринбургской фабрике. Она практически с самого момента своего создания стала придворным предприятием, подчинение ее Кабинету завершило этот процесс.
Несмотря на существовавшую строгую регламентацию того, что именно и как производить, на Урале были собственные талантливые художники, которые создавали шедевры камнерезного искусства. Это Яков Коковин, проектировавший очень смелые и необычные изделия; А. И. Лютин, признанный академиком медальерного художества; Ф. Пономарёв, использовавший украшения из позолоченной' бронзы; Г. Налимов, работы которого отличались безукоризненным техническим совершенством. Как отмечал Б. В. Павловский: «Для Екатеринбургской фабрики характерен определенный тип изделий, в котором варьируются либо пропорции изделия, либо его декоративная отделка. Изменяя мотивы орнаментов, их сочетания, художники и мастера добивались декоративного разнообразия при общности пластических форм. Создавая изделия, богатые по орнаментации, они не забывали при этом свойства камня и в причудливые переливы каменной резьбы вносили трезвую ясность четких линий и гладких поверхностей»30.
Изделия создавались годами. «Ведомость гранильной фабрики об отправленных караваном и ныне в деле производимых вещей» за 1816 г. показывает, когда
начали изготовлять вещь, отправленную в июне 1816 г. Например, чаша из яшмы смешанных красных и железистых пятен, шириной 9 V4 вершка (41,07 см), высотой
5 V2 вершка (24,42 см) делалась с 20 сентября 1808 года; ваза из яшмы темно-зеленой шириной 1 аршин (71,12 см), высотой 13V4 вершка (58,83 см) изготавливалась с октября 1802 г.31 В среднем изделие делали от 2 до 15 лет! Объяснялось это, прежде всего, господствовавшей в то время техникой и технологией камнерезного дела.
Первоначальная обработка камней заключалась в обсечке их стальными инструментами и в разрезке камня пилами из листового железа. На Екатеринбургской фабрике имелся оригинальный механизм, которым резали крупные каменные монолиты. Камень клали на тележку, колеса которой катились, как по рельсам, между двумя параллельными деревянными брусьями. Между ними же крепилась зубчатая рейка, за которую цеплялось зубчатое колесо, установленное на валу под днищем тележки. Вращая рукоятку зубчатого колеса, мастер постепенно подтягивал камень к диску пилы, которая глубоко вгрызалась в монолит. Обработка мрамора начиналась с разрезания гладкими железными пилами, которые смачивались кварцевым песком, разведенным водой. Трубы и цилиндры из листового железа использовали для приготовления круглых изделий и высверливания пустот.
Детальная обработка велась на «обшарном» стане, где камень прижимался винтами к вращающемуся деревянному шкифу; если изделие имело круглую форму, камень укреплялся в центре и пускался на круговой ход. Нужная форма достигалась с помощью деревянных или железных терок и брусьев. Изделия другой формы обрабатывались частью шкифами, окончательно же отделывались вручную. Примечательно, что необходимые станки и оборудование для обработки камня создавались и усовершенствовались непосредственно на Урале. Причем учитывая то, что мастерам приходилось реализовывать чужие проекты, от которых нельзя было отступать, они проявляли чудеса изобретательности, создавая уникальные станки и технологии. Значительный вклад в развитие техники производства сделал Василий Коковин. В 1796-1797 гг. им были спроектированы «сверловашные станки и устроены сии... 8 станков для обрески по наружности в круглость и выимкою нут-ренности штук»32. Для облегчения разрезки, точки и отбора по лекалам изделий, а также подъема наждака и воды, в 1800 г. Коковин предлагает усовершенствованные станки и новый план их размещения. В 1797 и 1805 гг. были построены качалоч-ные веретена для обделки тяжелых штук камня, «которые через посредство в блок четвероугольный железной Трубки при коей удобно обращать шкифы при тех штуках к обработке оных»32. В 1807 г. для резки орнаментов были изобретены четыре «надносные» машины, в том же году изобретены два центровых станка «для точки обширных тяжелых штук». В 1809 г. «устроено чугунное колесо и шатер для повороту из нижней фабрики в верхнем этаже свинцового круга для равнения плоских штук»32. Общая экономия средств и прибыль казны от использования усовершенствований и станков В. Коковина составила с 1796 по 1815 гг. 9935 р. 86 к. Сам же мастер имел жалование 300 р. в год и за все устроенные станки изобретения однажды получил 1000 р. премии.
Шлифовка производилась очень измельченным наждаком и медными терками.
Полировка—оловянными терками или шкифом с трепелем. Для вещей с орнаментами или рельефами сначала делали восковую модель, затем рисунок наносили
на камень медными карандашами, намечали тонким резцом, а затем вытачивали. Фигурные изображения обрабатывались посредством изобретенных Коко-виным «надносных» или арматурных машинок, шлифовались и полировались
вручную33.
Уральские мастера освоили и очень интересные технологии изготовления мозаичных изделий. Чисто уральским изобретением считается техника «русской мозаики», которая применялась к вещам с закругленной поверхностью и большим по размеру. Форма готовилась из мрамора и змеевика и оклеивалась при помощи мастики специально подготовленными тонкими плитками малахита или лазурита. Работа по подбору плиток и отделке была столь совершенна, что изделие казалось изготовленным из целого куска камня. Техника «флорентийской мозаики» предполагала создание художественного изображения путем сочетания различных по окраске камней и требовала от мастера большого мастерства и вкуса. Мраморные вещи вчерне обтачивались ручными машинами с помощью песка, а окончательно отделывались кварцевым песком, пемзой, полировались трепелем.
Техника производства практически не претерпела изменений более чем за сто лет. В 1913 г. механическое оборудование фабрики состояло из станков и машин, изготовленных в 40-х гг. XIX в. Более современными считались шлифовальная машина 1858 г., две пилы для разрезки камней с приводами, три сверлильных станка и четыре станка для шлифовки и полировки 1890-х гг., несколько десятков резных, надносных и строгальных станков 1880-х гг.34 Только в 1912 г. началось использование электричества и резка камней алмазами35. Типичная ситуация для художественного предприятия—практически полное отсутствие технического прогресса, несмотря на модернизацию российской промышленности последней трети XIX в. Это явление было характерной чертой мануфактур, производивших предметы декоративно-прикладного искусства, для которых преобладание ручного труда — одно из главных условий качества и художественной ценности изделий. Как мы видим, только предварительная обработка и подготовка камня предполагала использование механизмов, окончательная отделка и декорирование производились вручную.
Ручной, творческий труд, длительность производственного цикла, использование дорогих материалов обусловливали высокую стоимость изделий. Расчет стоимости изделий проводился по схеме, предложенной Берг-коллегией еще в 1748 г. и сохранившейся вплоть до начала XX в. Стоимость должна была учитывать: «из числа на пуд добычею того камня из горы и земле», провоз камней до фабрики, «обделку мраморного подмастерья и оного дела каменщиков», «что на то изойдет каких припасов и материалов», «на содержание фабрики со инструменты», канцелярские расходы, провоз до Москвы и Санкт-Петербурга. На всё это полагалось добавить 20% на каждые 100 р. стоимости изделий36. Не включалась в издержки стоимость камня, считавшегося собственностью фабрики. Дорого обходилась перевозка изделий. Доставка до Москвы или Петербурга осуществлялась или водным, или сухим путем. Нанимали подрядчика из купцов или поставщиков казенных тяжестей, или же отправляли груз силами фабрики. Так, в 1811 г. доставку в Санкт-Петербург взялся осуществить Екатеринбургской первой гильдии купец Яков Толстяков на следующих условиях: полностью за свой счет доставить вещи
в целости и сохранности до сентября 1811 г., стоимость доставки по 3 р. 50 к. с каждого пуда получить по прибытию груза в Санкт-Петербург, за порчу или утрату вещей, кроме случаев стихийных бедствий, отвечать в размере их стоимости. Залогом за изделия остались пять каменных лавок Толстикова в Екатеринбурге стоимостью 20 ООО р.37
В итоге, затраты на производство и перевозку изделий были столь значительными, что практически единственным заказчиком, способным оплатить их, оказывалось государство либо в лице императорского двора, либо его учреждений типа Конторы от строений дворцов и садов или медицинской коллегии. И, действительно, главным заказчиком был императорский двор, единичными были заказы богатых клиентов, и совсем незначительное количество вещей производилось на продажу. За 1766-1810 гг. было произведено 41460 вещей на 545968 р. 111/4к., из них на продажу было произведено на 74923 р. 53 к., то есть примерно 13,7% от всего объема производимых изделий38. Окупить себя фабрика была не в состоянии, все расходы на содержание предприятия брало государство, осуществляя финансирование производства на основании штатов.
По штату Екатеринбургской гранильной фабрики и Горнощитского мраморного завода 1804 г. из выделенных государством на содержание фабрики 23 400 р. 8316 р. расходовалось на оплату труда мастеровых и работных людей, а также администрации, 8860 р. шло на покупку припасов и материалов. На разъезды и прииск камня затрачивалось 2000 р., на доставку вещей в Санкт-Петербург еще 2000 р., 1000 — на ремонт машин и механизмов и 1224 — на содержание лазарета39. В середине XIX в. ассигнования составляли 19428 р. в год, к 1857 г. сумма несколько возросла — до 19 585 р.40 Самостоятельно, без финансовой поддержки государства, фабрика существовать не могла, кризис фабрики, начавшийся в последней трети XIX в., прежде всего, был связан с тем, что в условиях перехода к рынку правительство пыталось освободиться от груза неэффективного производства, в котором оно не испытывало больше нужды, и прекратило финансирование.
В 1858 г. был закрыт Горнощитский мраморный завод. Гранильная фабрика, в течение полувека выпускавшая одни и те же изделия классической формы, оплачивавшиеся правительством, с прекращением широкомасштабного государственного дворцового строительства не нашла сбыта, своей продукции. Отмена крепостного права повлекла за собой массовый уход рабочих, сразу после реформы за два года фабрику покинуло 229 чел. В 1865 г. Кабинет решил закрыть фабрику в течение двух лет. В защиту фабрики выступили многие общественные деятели и фабричная администрация, настаивая на сохранении уникального художественного производства. Фабрику удалось отстоять, начался период приспособления предприятия к новой экономической ситуации. В 1885 г. директором был назначен горный инженер В, В. Мостовенко. При нем начался поиск новых форм изделии для массового потребителя, нового применения цветного камня, техническое переоборудование производства, но Первая мировая воина практически прервала деятельность
гранильной фабрики.
Екатеринбургская гранильная фабрика с Горнощитским мраморным заводом и
приисками была уникальным комплексным предприятием по производству предметов роскоши и дорогостоящих архитектурных деталей. Инициатором создания
фабрики стало русское самодержавие, нуждавшееся в период становления империи в величественных и монументальных камнерезных изделиях, драгоценных камнях и изысканных дворцовых элементах. На уральском предприятии был создан полный замкнутый цикл производства гранильных и камнерезных изделий, ему было передано исключительное право на добычу и переработку цветного и драгоценного камня. В течение короткого времени Екатеринбургская гранильная фабрика в комплексе с Горнощитским мраморным заводом превратились в придворную художественную мануфактуру. Особенности художественной мануфактуры были связаны, прежде всего, с ориентацией на индивидуальный спрос и государственный заказ. Фабрика была создана по инициативе правительства и функционировала на государственные средства, пребывая отчасти в роли охранителя царских прерогатив на каменные богатства страны. Результатом деятельности предприятия' являлись единичные высокохудожественные и очень дорогие изделия. Однако громадная зависимость от государственного заказа и финансирования сделала фабрику уязвимой в условиях модернизации России в последней трети XIX в., фабричный комплекс практически не был приспособлен к рыночной конъюнктуре, что и обусловило его кризис в конце XIX — начале XX в.
Примечания
1 См.: Грамматчиков П. Ф. Исторические и практические сведения о Екатеринбургской гранильной фабрике и мраморном Горнощитском заводе // Горн. журн. 1827. Т. III. С. 131-147; Мельников М. Обработка цветных камней в Екатеринбурге, современное состояние промысла и его будущее // Горн. журн. 1885. Т. И. № 4-6. С. 176-196,
2 См.: Павловский Б. В. Камнерезное искусство Урала. Свердловск, 1953; Он же. Декоративно-прикладное искусство промышленного Урала. М., 1975.
3 См.: Семёнов В. Б. Завод «Русские самоцветы» / В. Б. Семёнов, И. А. Шакинко. Свердловск, 1976.
4 См.: Семёнов В. Б. Екатеринбургская камнерезная и антиковая фабрика:-1805-1861 / В. Б. Семёнов, Н. И Тимофеев. Екатеринбург, 2003. С. 45.
5 РГИА. Ф. 468. Оп. 10. Д. 690. Л. 7.
6 ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1226. Л. 4.
7 Там же. Д. 1094. Л. 214.
8 РГИА. Ф. 468. Оп. 10. Д. 690. Л. 8 - 8 об.
9 ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1341. Л. 182.
10 Там же. Д. 1226. Л. 16 -17 об.
п ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1341. Л. 219.
12 ПСЗ-2, Т. XI. № 9087. С. 422.
13 Там же. Д. 1791. Л. 1-2.
14 РГАДА. Ф. 271. Оп. 1, ч. 1. Д. 42. Л. 361.
15 ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1791. Л. 215.
16 Там же. Л. 288-289.
17 РГАДА. Ф. 14. Оп. 1. Д. 234. Л. 7 об.
18 Там же. Л. И.
19 Там же. Л. 10.
20 РГАДА. Ф. 271. Оп. 1, ч. 1. Д. 44. Л. 120-121.
21 ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 2635. Л. 59.
22 РГИА. Ф. 468. Оп. 10. Д. 690. Л. И.
23 ГАСО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 554. Л. 4.
24 РГИА. Ф. 37. Оп. 13. Д. 59. Л. 1-3.
25 ПСЗ-2. Т. VII. № 5211. С. 124.
26 ГАСО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 31. Л. 1-2.
27 См.: Каган Ю. О. «Камейное художество» на императорских камнерезных фабриках. Петергоф, Екатеринбург, Колывань. СПб., 2003.
28 ГАСО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 134. Л. 53.
29 Там же. Д. 66. Л. 90-91.
30 Павловский Б. В. Декоративно-прикладное искусство промышленного Урала. С. 112.
31 ГАСО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 68. Л. 86.
32 Там же. Д. 62. Л. 5-9.
33 См.: Павловский Б. В. Камнерезное искусство Урала. С. 54-56.
34 См.: Семёнов В. Б. Завод «Русские самоцветы». С. 125.
35 ГАСО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 633. Л. 25 об.
36 ГАСО. Ф. 24. Оп. 1. Д. 1226. Л. 5.
37 ГАСО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 37. Л. 60-61.
38 Там же. Д. 31. Л. 22.
39 ПСЗ-2. Т. VII. № 5211.
40 ГАСО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 343. Л. 134 об.
