CC BY
27
Шастина Е. М. Э. Канетти и А. П. Платонов : опыт «стилевого сближения» / Е. М. Ша-стина // Научный диалог. — 2016. — № 3 (51). — С. 158—169.
ЕМ НИШ-4
Журнал включен в Перечень ВАК
и I к I С н' Б Р1ВКИЖЛ1Ч (ЛКСТОКУ-
УДК 821.112.2Canetti.07 +821.161.1Платонов.07
Э. Канетти и А. П. Платонов: опыт «стилевого сближения»
© Шастина Елена Михайловна (2016), доктор филологических наук, профессор кафедры немецкой филологии, Елабужский институт, Казанский (Приволжский) федеральный университет (Елабуга, Россия), [email protected].
Рассматривается своеобразие поэтики романа «Ослепление» австрийского писателя, лауреата Нобелевской премии Э. Канетти (1905—1994) и романа «Чевенгур» русского писателя А. П. Платонова (1899—1951). Автор статьи исходит из того, что поэтика представляет собой целостную, динамическую систему художественных средств, которая впитала в себя различные проявления художественных структур ХХ века, сформировалась под влиянием определенных литературных направлений и течений. Утверждается, что при рассмотрении авторской поэтики необходимо учитывать индивидуальные, собственно авторские установки и жанровую специфику произведения. Отмечается, что принципы поэтики Э. Канетти и А. П. Платонова обнаруживают много общего, поскольку кризисная эпоха рубежа веков — начала ХХ века — потребовала от писателей использования особых языковых средств, выработки неповторимого идиостиля. Указывается, что исследование особенностей поэтики романа Э. Канетти «Ослепление» и А. П. Платонова «Чевенгур» представляется продуктивным для выявления общих закономерностей развития европейской литературы первой трети ХХ века. Подчеркивается, что процесс осмысления творческого наследия Канетти и Платонова, начавшийся во второй половине ХХ века, не утратил своей актуальности и в XXI веке.
Ключевые слова: поэтика; мифопоэтический контекст; идиостиль; трансформация мифа; несобственно-прямая речь.
1. Введение
Элиас Канетти и Андрей Платонович Платонов (настоящее имя Андрей Платонович Климентов) не нуждаются в каком-либо дополнительном представлении, поскольку на сегодняшний день масштабность их творчества является общепризнанным фактом. Природа художественного мышления у каждого из них сугубо индивидуальна, «но современный мир они ощущали во многом схоже — как царство обезличенности, в котором ин-
дивидуум легко сводится к какой-нибудь однобоко разросшейся идее. <.. .> То, что Канетти назвал "ослеплением", как раз и было болезнью такой вот подмены "сокровенного" человека одномерностью, превращающей его, если воспользоваться платоновской метафорой, только в "начало всякого механизма". А говоря языком Канетти, — в неразличимый элемент "массы", с ее автоматическими реакциями и побуждениями, с ее осознанной, добровольно в себе пестуемой слепотой, ибо она одна делает "возможным сосуществование вещей, которые были бы невозможны, если бы они видели друг друга" [Зверев, 1990, с. 42].
Канетти и Платонов — художники философствующие, поскольку в большей степени ориентируют читателя на восприятие экзистенциальных проблем. По мнению Т. Зейфрида, Платонов является художником с трагическим мироощущением, позволившим «заглянуть» в будущее, предвидеть грядущие катастрофы ХХ века ("a writer of tragic and prophetic vision") [Seifrid, 2006, р. 1]. Профетический дар Канетти ощутим прежде всего в романе «Ослепление» [Canetti, 1999; Канетти, 2000], в драматических произведениях, а также в книге «Масса и власть» [Канетти, 2012], в которой автор аккумулировал философские проблемы, связанные с ключевыми понятиями современности.
Кроме того, Платонов и Канетти — писатели мифологизирующие, оба обращались к мифологии, для них характерно мифотворчество, поэтому в обоих случаях правомерно вести речь об уникальной авторской мифологии. Мифопоэтика Канетти достаточно хорошо изучена как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении [Angelova, 2005; Hornik, 2006; Zepp, 1990; Шастина, 2004; Шастина, 2012; Shastina, 2015 и др.].
В исследовании творчества Платонова сложились целые направления, при этом перспективность изучения мифопоэтического контекста его произведений отмечается большинством платоноведов [Гюнтер, 2012; Костов, 2000; Малыгина, 1995; Михеев, 2003; Hodel, 2011/2012; Seifrid, 2006; Seifrid, 2011/2012; Ярошенко, 2004 и др.].
Следует признать, что сопоставительный анализ доминирующих принципов поэтики Платонова и Канетти осуществляется впервые. Сближение художественных миров больших художников может осуществляться на разных уровнях — от жанра произведения до мирочувствования, мироощущения. Ранее автором данной статьи была предпринята попытка «сблизить» поэтику австрийского писателя Канетти и русского философа В. В. Розанова (1856— 1919) на основе жанрового своеобразия «малой прозы» [Shastina, 2013].
Платонова и Канетти объединяет время, на их творчество оказали влияние эпохальные исторические перемены ХХ века, оба были свидетеля-
ми двух мировых войн, вне зависимости от географического пребывания (одного — в Австрии, другого — в России и СССР), обустройство жизни на «новый лад» протекало на их глазах. В жизни Платонова такими событиями были Октябрьская революция, повлекшая за собой коренные изменения в самих устоях русской жизни, «строительство нового мира», участником которого он являлся, Великая Отечественная война и годы сталинизма, отразившиеся на его жизни и творчестве. Для Канетти — это крах Австро-Венгерской империи, приход к власти гитлеровской диктатуры, положивший конец «венскому периоду» творчества, вынужденная эмиграция (длительный период Канетти жил в Англии).
Оба писателя необычайно современны, поскольку, обладая профети-ческим даром, они касались важнейших проблем «вселенского жизнеобу-стройства».
Оба писателя, Э. Канетти и А. П. Платонов, как и их романы, «Ослепление» ("Die Blendung") и «Чевенгур», в определенный период творческой биографии пережили свое второе рождение, пройдя путь от неприятия, забвения до заслуженного признания.
В настоящем исследовании решается ряд задач: с одной стороны, охарактеризовать специфику поэтики анализируемых романов, выявить зашифрованную в романах авторскую модель мира и, с другой стороны, коснуться вопроса о месте Канетти и Платонова в парадигме европейского литературного процесса первой трети ХХ века.
Методологические установки, которыми руководствуется автор статьи, базируются на традиционном историко-культурном подходе к литературе, в котором сочетается опыт классического литературоведения, отечественного и зарубежного. Это, прежде всего, биографический метод, а также методы сравнительного литературоведения и лингвостилистиче-ский анализ. Сравнительно-исторический метод предполагает выявление общих элементов в различных национальных литературах, в данном случае — в русской и австрийской литературе первой трети ХХ века. Учет особенностей индивидуального стиля Канетти и Платонова, выявление предпосылок стилевого сближения романов «Ослепление» и «Чевенгур» способствуют более вдумчивому прочтению этих произведений.
2. Мировоззренческие основы творчества Канетти и Платонова
Несмотря на то, что Канетти и Платонов имеют разные корни, принадлежат разным культурам, представляется достаточно продуктивной попытка сопоставления отдельных принципов их поэтики на материале наиболее значимых произведений. Время написания романов «Ослепление» Канетти и
«Чевенгур» Платонова практически совпадает — 30-е годы ХХ века. Кризис рубежа веков, а также первой трети двадцатого столетия обнажил основы человеческого бытия, в результате чего писатели все чаще стали обращаться к мифологии, обнаруживая глубинное сходство человеческой природы. Канетти и Платонов не явились исключением, напротив, будучи молодыми авторами (оба приступили к написанию романов практически в одном возрасте), они впитали дух времени, поставив перед собой задачу правдивого изображения «нового мира», в котором много непонятного, абсурдного, разрушительного. Творческое наследие писателей характеризуется тематической гомогенностью, их «смысловая сфера» обнаруживает большое количество пересечений, оба писали о массе, власти, смерти, превращении, месте человека в микро- и макрокосме. Герои романов «Ослепление» и «Чевенгур» часто попадают в пограничные ситуации: реальность / ирреальность, настоящее / прошлое, сон / явь, жизнь / смерть, — и порой достаточно сложно провести четкую границу, отделяющую одного состояние от другого.
Важно, что оба писателя руководствовались установкой выработать собственный стиль, «свой язык». Частным проявлением идиостиля является несобственно-прямая речь, доводящая у Платонова «до предела поли-фоничность повествования» [Михеев, 2003, с. 8]. В потоке несобственно-прямой речи в романе Канетти «таится не только возможность молчания автора — именно эта форма выдает его скрытое присутствие» [Павлова, 2010, с. 144]. Оба автора предвидели наступление «антидиалогичной» эпохи, язык романов «Ослепление» и «Чевенгур» призван показать наступивший «провал коммуникации». Неправильность платоновского языка, его намеренное косноязычие, которое проявляется, в том числе, в различного рода отклонениях от языковой нормы, и «акустические маски» у Канетти являются отличительными свойствами их идиостиля.
В художественной системе обоих романов наблюдаются трансформации и модификации различных мифов. Их художественные миры многолики и противоречивы, они не укладываются в рамки какой-либо одной интерпретационной модели.
Отношение к мифу как к способу моделирования своего художественного мира связывает творчество Платонова и Канетти с неомифологической модернистской литературой ХХ века, для которой характерна не просто обращенность к мифологии, но также трансформация мифологических сюжетов в трагифарсовом или гротескном ключе. Важной в этой связи представляется попытка провести параллель между Платоновым и Канетти с позиций типологизации художественной формы в литературном процессе ХХ века.
3. История создания романов
Работа над романом «Ослепление» была завершена в 1931—1932 годах, и только спустя четыре года, в 1935 году, первый и единственный из восьми задуманных романов впервые был опубликован в Германии. В 1948 году вторая публикация в Германии также осталась незамеченной для широкой публики. Самым успешным стало третье издание книги на немецком языке в 1963 году, принесшее Канетти мировую известность, в 1981 году автор был удостоен наивысшей награды в области литературы — Нобелевской премии.
История, описанная в романе Канетти достаточно тривиальна: главный герой Петер Кин — ученый-синолог, отшельник и аскет, живущий в мире книг, женится на своей служанке Терезе, превращая свою жизнь в настоящий ад, поскольку безмолвная служанка всеми силами стремится прибрать к рукам все состояние незадачливого мужа и его главное богатство — библиотеку. Помимо главных героев, в книге есть отставной полицейский Бенедикт Пфафф, консьерж дома, где проживает Кин, и горбатый карлик Фи-шерле, сутенер и мошенник. Младший брат главного героя Георг (Жорж) Кин, известный парижский психиатр, приезжает, чтобы спасти своего брата. Ему удается удалить Терезу и Пфаффа, вернуть Петеру его книги. Но, оставшись один, Петер Кин поджигает свою библиотеку и гибнет в пламени. В романе-триптихе (роман состоит из трех частей с говорящими названиями — «Голова без мира», «Безголовый мир», «Мир в голове») есть, помимо прочих героев второго плана, еще один персонаж — Конфуций, с которым Петер Кин ведет беседы, а также масса, которая определяет дух времени. Действие происходит, по всей видимости, в Вене, хотя этот топоним не встречается в тексте, скорее, речь идет о типично венском укладе жизни.
Единственный завершенный роман Платонова — «Чевенгур» — был задуман автором в 1926 году. По разным источникам, работа над книгой охватывает период с 1927 по 1928—1929 годы, известно, что роман «дописывался» и «переписывался» вплоть до 1951 года, впервые он был опубликован в 1972 году во Франции, в 1978 году вышла полная версия этого произведения в Англии (на английском языке), и лишь в 1988 году текст романа был напечатан на родине писателя. Сюжет «Чевенгура» разворачивается в России (предположительно на юге страны) в 20-е годы. Главный герой — Саша Дванов, оставшийся в раннем детстве сиротой, взят на воспитание приемным отцом — Захаром Павловичем. В семнадцать лет, не имея «брони под сердцем — ни веры в бога, ни другого умственного покоя» [Платонов, 1990, с. 62], отправляется в «путешествие с откры-
тым сердцем» (подзаголовок романа) в Чевенгур, жители которого верят в приход нового времени — коммунистического рая. В романе «Чевенгур» собраны персонажи, которые, подобно канеттиевским фигурам, представляют собой, за редким исключением, «скопище параноиков» — фанатик Чепурный, «горбатый человек» Кондаев, который мечтает о том, что голод и смерть «освободят» для него женщин, Никонорыч, возомнивший себя богом, палач-романтик Пиюся и др. Главный герой, Александр Дванов, чудом уцелевший в бою, в конце романа следует примеру своего отца, утопившегося в озере Мутево. В живых остается только сводный брат Александра — Прокофий, который в конце повествования сидел в одиночестве и «плакал среди всего доставшегося ему имущества» [Там же, с. 373].
По мнению Д. Быкова, Платонов был «не просто открывателем новых изобразительных средств, но человеком, сказавшим нечто новое о человеческой природе. <.. .> он открыл, что главным героем XX века (и, возможно, последующих) будет масса, что главное в человеке — его духовное и, главное, физическое тяготение к слиянию с другими; Платонов описывает, как эта масса формируется, действует, ссорится, распадается и срастается. Срастание массы, утрата личности, собственно, и есть главный его сюжет» [Быков, 2016]. Таким образом, можно сказать, что оба писателя увидели главное в веке грядущем.
О замысле романа «Ослепление» в деталях написано в эссе «Первая книга — "Ослепление"»: «Однажды мне пришла в голову мысль, что мир больше невозможно изображать так, как в старых романах, так сказать, с точки зрения одного писателя, мир распался, и, лишь имея мужество показать его в состоянии распада, можно еще дать о нем истинное представление» [Канетти, 1990б, с. 126]. По сути, эта фраза является ключевой для понимания авторской интенции. Выражаясь современным языком, Канет-ти писал о необходимости «обновления» нарративных стратегий в эпоху смены культурных парадигм.
В эссе «Фабрика литературы» Платонов также пишет о том, что «надо изобретать не только романы, но и «методы их изготовления». «Мифы, исторические и современные факты и события, бытовые действия, запечатленная воля к лучшей судьбе, — все это, изложенное тысячами безымянных, но живых и красных уст, сотнями "сухих", но бесподобных по насыщенности и стилю ведомственных бумаг, будут полуфабрикатами для литератора, так как это все сделано ненарочно, искренно, бесплатно, нечаянно — и лучше не напишешь: это оптимум, это эквивалент в 100 % с жизнью, преломленный и обогащенный девственной душой» [Платонов, 2011]. Для Платонова важно найти эти «полуфабрикаты» — основу
будущего произведения, так как «искусство получается не само по себе, не объективно, а в результате сложения (или помножения) социального, объективного явления с душой человека» [Там же]. Не поэтому ли произведения Платонова, несмотря на абсурдность и обостренный трагизм изображаемого им мира, так лиричны?
4. Особенности поэтики романов «Чевенгур» и «Ослепление»
Роман «Чевенгур» исследуется в различных аспектах как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении, в частности, с учетом его жанровой специфики, которая в числе прочих относится к дискуссионных проблемам. Относительно романа «Ослепление» также можно утверждать, что его поэтика получила разностороннее освещение, о чем свидетельствуют многочисленные монографические исследования и научные статьи зарубежных и российских ученых.
Цель настоящего исследования — в первую очередь, проанализировать сходство принципов поэтики и основы стилевого сближения обоих романов. В связи с этим отдельного разговора заслуживает язык романов, который выступает основой идиостиля их авторов. Канетти в эссе «Карл Краус. Школа сопротивления» пишет о том, что благодаря своему кумиру — Карлу Краусу — он стал воспринимать отдельного человека через его языковой облик, отличающий одного человека от других людей: «Я понял, что хоть люди и говорят друг с другом, но один другого не понимает, что их слова отскакивают, ударившись о слова других, что нет большего заблуждения, нежели мнение, будто язык — это средство общения между людьми. <...> Красивые, безобразные, благородные, подлые, святые, низменные слова — все они попадают в этот беспорядочный резервуар, и каждый вылавливает оттуда то, что соответствует его собственной косности, и повторяют до тех пор, пока это слово уже нельзя узнать, пока оно не начнет выражать нечто совсем другое, противоположное тому, что оно означало когда-то. Искажение языка ведет к хаотическому смешению разобщенных фигур» [Канетти, 1990а, с. 39—40]. Так Канетти объясняет введенное им понятие «акустической маски», которая, подобно отпечаткам пальцев, является одной из главных характеристик говорящего, по которой его можно опознать, идентифицировать. Канетти широко использует несобственно-прямую речь, которая содержит уникальные возможности интерпретации речи персонажей, поскольку обеспечивает диалог между авторским словом, цитатой, введенной в текст, и словом героя. В результате в пределах одного высказывания возникает игра нескольких точек зрения, которые, как правило, обыгрываются иронией, пародией, гротеском — из-
любленными приемами Канетти, усиливающими трагифарсовый характер взаимоотношений между фигурами романа. Канетти выстраивает образ, состоящий из нескольких точек зрения на него, — автора, других героев, — при этом немаловажно соотношение фигур романа с их литературными и мифологическими прототипами.
Платонов, продолжая разговор о «методах изготовки» романа, также подчеркивает, что «надо писать отныне не словами, выдумывая и копируя живой язык, а прямо кусками самого живого языка («украденного» в тетрадь), монтируя эти куски в произведение» [Платонов, 2011]. У него также наблюдается смешение дискурсов: несобственно-прямая речь, вер-бализирующая мысли героев, перекликается с авторским словом, при этом повествование по форме напоминает сказ. По мнению И. Бродского, Платонов «подчинил себя языку эпохи, увидев в нем такие бездны, заглянув в которые однажды, он уже более не мог скользить по литературной поверхности» [Бродский, 2001, с. 189]. Специфике функционирования несобственно-прямой речи (erlebte Rede) в прозе Платонова посвящена монография Р. Ходеля [Hodel, 2001].
5. Выводы
Выбранный ракурс исследования художественного мира австрийского писателя Элиаса Канетти и русского писателя Андрея Платонова открывает новые перспективы изучения их творчества в контексте европейского литературного процесса первой трети ХХ века. «Австрийскость» Э. Канет-ти и «русскость» А. П. Платонова, как это ни парадоксально, обнаруживают много общего, хотя очевидно, что каждый из них руководствуется сугубо индивидуальными принципами в искусстве. История создания романов «Ослепление» и «Чевенгур» подчеркивает глубинную связь с кризисной эпохой рубежа веков. Исследование характера функционирования библейского мифа в романах позволяет расширить представление о мифологическом мышлении писателей, понять суть ценностного отношения к бытию, проследить эволюцию этико-философских взглядов художников.
Для Э. Канетти и А. П. Платонова принципиально важным было создать «свой» язык, с одной стороны, созвучный времени, с другой стороны, позволяющий читателю окунуться в сферу внеобыденности, при которой стерты границы между реальным и ирреальным. Этим объясняется наличие в тексте обоих романов языковых парадоксов. «Стилевое сближение» обнаруживается также в том, что оба автора в полной мере используют потенциал несобственно-прямой речи, которая создает неповторимую тональность, свидетельствует об особом характере образности идиости-
ля, который, в свою очередь, высвечивает проблему личности художника-мыслителя, прошедшего проверку «большим временем».
Источники
1. Канетти Э. Ослепление : роман / Э. Канетти ; пер. с нем. С. Апта ; предисловие Д. Затонского ; комментарии Т. Федяевой. — Санкт-Петербург : Симпозиум, 2000. — 597 с.
2. Платонов А. П. Чевенгур / А. П. Платонов // Впрок : проза. — Москва : Художественная литература, 1990. — С. 18—373.
Литература
1. Бродский И. Катастрофы в воздухе / И. Бродский // Сочинения Иосифа Бродского : в VIII т. — Санкт-Петербург : Пушкинский фонд, 2001. — Т. 5 : Меньше единицы. — С. 188—214.
2. Быков Д. Портретная галерея Дмитрия Быкова. Андрей Платонов [Электронный ресурс] / Д. Быков // Дилетант, № 2, февраль 2016 года. — Режим доступа : http://ru-bykov.livejournal.com/2300941.html.
3. Гюнтер Х. По обе стороны утопии : контексты творчества А. Платонова / Х. Гюнтер. — Москва : Новое литературное обозрение, 2012. — 216 с.
4. Зверев А. Хвостовой вагон : зарубежная проза — 1989 / А. Зверев // Литературное обозрение. — 1990. — № 1. — С. 39—45.
5. Канетти Э. Карл Краус, школа сопротивления : перевод С. Шлапоберской / Э. Канетти // Человек нашего столетия : пер. с нем. / сост. и авт. предисл. Н. С. Павлова ; комментарии Р. Г. Каралашвили. — Москва : Прогресс, 1990. — С. 34—43.
6. Канетти Э. Первая книга — «Ослепление» : пер. С. Шлапоберской / Э. Канетти // Человек нашего столетия : пер. с нем. / сост. и авт. предисл. Н. С. Павлова ; комментарии Р. Г. Каралашвили. — Москва : Прогресс, 1990. — С. 119—129.
7. Канетти Э. Масса и власть / Э. Канетти. — Москва : Астрель, 2012. — 574 с.
8. КостовХ. Мифопоэтика Андрея Платонова в романе «Счастливая Москва» / Х. Костов. — Helsinki : Helsinki University Press, 2000. — 325 c.
9. Малыгина Н. М. Художественный мир Андрея Платонова : учебное пособие / Н. М. Малыгина. — Москва : МПУ, 1995. — 96 с.
10. Михеев М. Ю. В мир Платонова через его язык : предположения, факты, истолкования, догадки / М. Ю. Михеев. — Москва : Изд-во МГУ, 2003. — 406 с.
11. Павлова Н. С. Элиас Канетти / Н. С. Павлова // История австрийской литературы ХХ века : том II : 1945—2000. — Москва : ИМЛИ им. А. М. Горького РАН, 2010. — С. 123—151.
12. Платонов А. П. Фабрика литературы [Электронный ресурс] /А. П. Платонов. — Режим доступа : http://modernHb.ru/books/platonov_andrey_platonovich/fab-rika_literaturi/read/.
13. Шастина Е. М. Творчество Элиаса Канетти : проблемы поэтики : монография / Е. М. Шастина. — Казань : Фан, 2004. — 288 с.
14. Шастина Е. М. Мифопоэтическое пространство романа Элиаса Канет-ти «Ослепление» / Е. М. Шастина // Вестник ННГУ им. Н. И. Лобачевского. — 2012. — № 1 (2). — С. 272—277.
15. Ярошенко Л. В. Жанр романа-мифа в творчестве А. Платонова / Л. В. Яро-шенко. — Гродно : ГрГУ, 2004. — 137 с.
16. Angelova P. Elias Canetti. Spuren zum mythischen Denken / P. Angelova. — Wien : Paul Zsolnay, 2005. — 320 S.
17. Canetti E. Die Blendung. Roman / E. Canetti. — Frankfurt am Main : Fischer Taschenbuch Verlag, 1999. — 510 S.
18. Hodel R. Erlebte Rede bei Andrej Platonov : Von «V zvezdnoj pustyne» bis «Cevengur» / R. Hodel // Series : Slavische Literaturen. — Vol. 23. — Frankfurt/M., Berlin, Bern, Bruxelles, New York, Oxford, Wien. X, 2001. — 451 S.
19. Hodel R. The Development of Platonov's Narrative Perspective in the Context of the 1920s. / R. Hodel // Ulbandus Review. — Vol. 14. — Andrei Platonov : Style, Context, Meaning. — 2011/2012. — Гр. 130—155.
20. HornikK. Mythoman und Menschenfresser. Zum Mythos in Elias Canettis Dichterbild / K. Hornik. — Bielefeld : Aisthesis Verlag, 2006. — 128 S.
21. Seifrid Th. Andrei Platonov : Uncertainties of Spirit / Th. Seifrid. — Cambridge University Press, 2006. — 292 p.
22. Seifrid Th. Platonov's Blindness / Th. Seifrid // Ulbandus Review. — Vol. 14 : Andrei Platonov : Style, Context, Meaning. — 2011 / 2012. — Бр. 289—301.
23. ShastinaE. "Animalistic context" of Elias Canetti / E. Shastina // Mediterranean Journal of Social Sciences (MCSER Publishing, Rome-Italy). — 2015. — Vol. 6. — No 4. — ?р. 432—437. — ISSN 2039-2117 (online). — DOI :10.5901/mjss.2015. v6n4s2p432.
24. Shastina E. E. Canetti and V. V. Rozanov : On the Type of a Protean Artist / E. Shastina // Middle-East Journal of Scientific Research. — 2013. — 17 (3). — ?р. 300—304. — ISSN 1990-9233. — DOI : 10.5829/idosi.mejsr.2013.17.03.12190.
25. Zepp K.-P. Privatmythen und Wahn: Das mythologische Konzept im Werk Elias Canettis / K.-P. Zepp. — Frankfurt am Main ; Bern ; New York ; Paris : Lang, 1990. — 265 S.
E. Canetti and A. Platonov: Attempt of "Stylistic Convergence"
© Shastina Yelena Mikhaylovna (2016), Doctor of Philology, professor, Department of German Philology, Yelabuga Institute, Kazan Federal University (Yelabuga, Russia), [email protected].
The article covers the peculiarities of the poetics of the novel "The Blinding" by the Austrian writer, Nobel prize laureate E. Canetti (1905—1994) and the novel "Cheven-
gur" by the Russian writer A. Platonov (1899—1951). The author believes that poetics is a holistic, dynamic system of artistic means, which has absorbed various manifestations of the artistic structures of the XXth century, was formed under the influence of certain literary trends and tendencies. It is stated that when considering the author's poetics the individual, actually author's aims and genre of the work should be taken into account. It is noted that the principles of poetics of E. Canetti and A. Platonov have a lot in common, because the crisis era of the end of the XIXth — the early XXth century demanded writers to use particular linguistic resources, develop unique individual style. The study of the peculiarities of poetics of the novels by E. Canetti "The Blinding" and A. Platonov "Chevengur" is supposed to be productive to reveal general patterns of development of European literature of the first third of the XXth century. It is emphasized that the process of understanding the literature heritage of Canetti and Platonov which began in the second half of the XXth century, has not lost its relevance in the XXIst century.
Key words: poetics; mytho-poetic context; individual style; myth transformation; free indirect speech.
Material resources
Kanetti, E. 2000. Oslepleniye: Roman. Per. s nem. S. Apta; Predisloviye D. Zatonskogo; Kommentarii T. Fedyaevoy. Sankt-Peterburg: Simpozium. (In Russ.).
Platonov, A. P. 1990. Chevengur. In: Vprok: proza. Moskva: Khudozhestvennaya literatura. 18—373. (In Russ.).
References
Angelova, P. 2005. Elias Canetti. Spuren zum mythischen Denken. Wien: Paul Zsolnay. (In Germ.).
Brodskiy, I. 2001. Katastrofy v vozdukhe. In: Sochineniya Iosifa Brodskogo: v VIII t., 5.
Mensheyedinitsy. Sankt-Peterburg: Pushkinskiy fond. 188—214. (In Russ.).
Bykov, D. 2016. Portretnaya galereya Dmitriya Bykova. Andrey Platonov. In: Dile-tant, 2, fevral'. Available at: http://ru-bykov.livejournal.com/2300941.html. (In Russ.).
Canetti, E. 1999. Die Blendung. Roman. Frankfurt am Main: Fischer Taschenbuch Verlag. 510. (In Germ.).
Gyunter, Kh. 2012. Po obe storony utopii. Konteksty tvorchestva A. Platonova. In: No-voye literaturnoye obozreniye. Moskva. (In Russ.).
Hodel, R. 2001. Erlebte Rede bei Andrej Platonov. Von «V zvezdnoj pustyne» bis «Cevengur». In: Series: Slavische Literaturen, 23. Frankfurt/M., Berlin, Bern, Bruxelles, New York, Oxford, Wien. X. (In Germ.).
Hodel, R. 2011/2012. The Development of Platonov's Narrative Perspective in the Context of the 1920s. In: Ulbandus Review, 14: Andrei Platonov: Style, Context, Meaning. 130—155. (In Engl.).
Hornik, K. 2006. Mythoman und Menschenfresser. Zum Mythos in Elias Canettis Dichterbild. Bielefeld: Aisthesis Verlag. (In Germ.).
Kanetti, E. 1990. Karl Kraus, shkola soprotivleniya: per. S. Shlapoberskoy. In: Chelovek nashego stoletiya: per. s nem. N. S. Pavlova; komment. R. G. Karalashvili. Moskva: Progress. 34—43. (In Russ.).
Kanetti, E. 1990. Pervaya kniga — «Oslepleniye»: per. S. Shlapoberskoy. In: Chelovek nashego stoletiya: per. s nem. N. S. Pavlova; komment. R. G. Karalashvili. Moskva: Progress.119—129. (In Russ.). Kanetti, E. Massa i vlast'. Moskva: Astrel'. (In Russ.).
Kostov, Kh. 2000. Mifopoetika Andreya Platonova v romane «Schastlivaya Moskva».
Helsinki University Press. (In Russ.). Malygina, N. M. 1995. Khudozhestvennyy mir Andreya Platonova. Moskva: MPU. (In Russ.).
Mikheev, M. Yu. 2003. V mir Platonova cherez ego yazyk. Predpolozheniya, fakty, is-
tolkovaniya, dogadki. Moskva: Izd-vo MGU. (In Russ.). Pavlova, N. S. 2010. Elias Kanetti. In: Istoriya avstriyskoy literatury XX veka, II. 1945—
2000. Moskva: IMLI im. A. M. Gorkogo RAN. 123—151. (In Russ.). Platonov, A. P. Fabrika literatury. Available at: http://modernlib.ru/books/platonov_an-
drey_platonovich/fabrika_literaturi/read/. (In Russ.). Seifrid, Th. 2006. Andrei Platonov: Uncertainties of Spirit. Cambridge University Press. Seifrid, Th. 2011/2012. Platonov's Blindness. In: Ulbandus Review, 14: Andrei Platonov:
Style, Context, Meaning. 289—301. Shastina, E. M. 2004. Tvorchestvo Eliasa Kanetti: problemy poetiki. Kazan: Fan. (In Russ.).
Shastina, E. M. 2012.Mifopoeticheskoye prostranstvo romana Eliasa Kanetti «Oslepleniye». VestnikNNGU im. N. I. Lobachevskogo, 1 (2): 272—277. (In Russ.). Shastina, E. E. 2013. Canetti and V. V. Rozanov: On the Type of a Protean Artist. Middle-East Journal of Scientific Research, 17 (3): 300—304. ISSN 1990-9233. DOI: 10.5829/idosi.mejsr.2013.17.03.12190. Shastina, E. 2015. "Animalistic context" of Elias Canetti. Mediterranean Journal of Social Sciences, 6 (4): 432—437. ISSN 2039-2117. D0I:10.5901/mjss.2015. v6n4s2p432.
Yaroshenko, L. V. 2004. Zhanr romana-mifa v tvorchestve A. Platonova. Grodno: GrGU. (In Russ.).
Zepp, K.-P. 1990. Privatmythen und Wahn: Das mythologische Konzept im Werk Elias
Canettis. Frankfurt am Main; Bern; New York; Paris: Lang. (In Germ.). Zverev, A. 1990. Khvostovoy vagon. Zarubezhnaya proza — 1989. Literaturnoye oboz-reniye, 1: 39—45. (In Russ.).
