CC BY
40
www.volsu.ru
УДК 101.1:316:172 ББК 87.6:87.7
ДУХОВНАЯ ОСНОВА ПАТРИОТИЧЕСКОЙ КОНСОЛИДАЦИИ
РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА
Лариса Николаевна Шадрина
Кандидат философских наук,
доцент кафедры философии, истории и политологии, Волгоградский государственный аграрный университет [email protected]
просп. Университетский, 26, 400002 г. Волгоград, Российская Федерация
Аннотация. В статье поднимается проблема патриотической консолидации многонационального, поликонфессионального и мультикультурного российского общества. Вскрывается «антисистемная», дезинтеграционная направленность либерального и муль-тикультуралистского идеологических проектов. Предлагается консолидирующий идеологический проект духовно просветленного патриотизма, основанного на этическом принципе духовной любви. Автор полагает, что персоналистская парадигма содержит в себе адекватный методологический ресурс для теоретико-философского обоснования данного идеологического проекта.
Ключевые слова: консолидация, патриотизм, духовная любовь, трансцендентный нравственный принцип, сверхнационализм, христианский универсализм, консенсус.
Любовь, - как бы мы ни старались скрыть ее имя в холодных понятиях солидарности, чувства общности, социальной связи, - есть начало, скрепляющее всякое общество.
Г. П. Федотов
... Секуляристы не уничтожили божественные ценности, но (если это может их утешить) поколебали ценности земные.
Г. К. Честертон
Едва ли можно сомневаться в том, что время, переживаемое нами, требует новых принципов, способных консолидировать наше многонациональное общество. Политические ^ идеи, которые совсем недавно казались вели-^ кими и определяющими, уже не вдохновляют. ® Такие абстрактные понятия, как «гуманизм», й «либерализм», «толерантность», не задевают & сердце и совесть и воспринимаются большин-д ством как словесные политические упражне-© ния. Необходимы ясные положительные кон-
солидирующие идеи, способные пробудить энтузиазм в сознании народов, входящих в состав нашего государства. И прежде всего в сознании русского народа, представляющего собой этническое ядро нашего многонационального общества.
Официально культивируемый во времена Советского Союза проект «дружбы народов», построенный на принципе «национальное по форме, социалистическое по содержанию», стал фактом истории идеологических учений. Идеологема «советский человек», положенная в основу этого проекта, была отброшена. В постперестроечный период на либеральном идеологическом поле вырос космополитизм. На смену коллективистски ориентированному моральному субъекту советской идеологии, почти лишенному каких-либо значимых национальных характеристик, пришла «очищенная» от каких-либо признаков национальной принадлежности «космополитическая идентичность». Далекий от базисных ценностей рос-
сийского общества и российского государства космополитический идеологический проект вскоре потеснился, чтобы дать место муль-тикультурализму с его «сингулярным Я», не менее эгоистичным, чем Я индивидуалистической этики договорного либерализма.
И коммунистическая, и либеральная идеологические системы при всем их различии направлены на поддержание одной модели социального устройства - внешнего, эмпирического, общества, в котором человек «сливается с шумом вещей» (Г. Марсель). Оба идеологических проекта построены на поверхностной бинарной логике, которая не допускает существования третьего абсолютного начала, способного парадоксальным образом находиться и внутри бинарной структуры, и вне ее, способного пронизывать противоположности, гармонически согласуя их в сверхэмпирическом духовном единстве.
В свете этого абсолютного духовного начала Я и Мы, Мы и Они предстают как соотнесенные онтологические единства, взаимосвязь между которыми возникает не в результате согласования частного эгоистического и общего интереса, а на основе осознанного служения верховному нравственному принципу, лежащему в основании и пронизывающему как индивидуально-личностное бытие, так и общественную жизнь в ее различных формообразованиях - культурных, национальных, цивилизационных.
Что же касается мультикультуралистской «постидеологической» идеологии, то она по определению не может служить делу социальной консолидации. Мультикультурализму, усвоившему постмодернистскую антропологию, присуща мощная асоциальная интенция. Моральный субъект мультикультуралистской идеологии, «ненасытимо сострадающий Другому» (Э. Левинас), более всего озабочен сохранением своей творческой субъективности перед лицом угрожающей ему тотальности. Полагая в качестве этического принципа не единство, а множественность, мультикультурализм, если и не вспахивает, то уж точно удобряет идейную почву для националистических умонастроений, ведущих к экстремистским политическим выступлениям, прямо угрожающим целостности нашего многонационального государственного образования.
В основе всех трех обозначенных идеологических проектов лежит секулярная, ориентированная исключительно на горизонтальную координату, этика. Такая имманентистс-кая этика «обрезает человека сверху», берет его чисто эмпирически. Отказываясь принимать в расчет трансцендентное измерение человеческого бытия, она не оставляет возможности для универсального позитивного принципа, на основе которого можно было бы вести конструктивный диалог, нацеленный на достижение прочного и широкого консенсуса между социальными субъектами, разнящимися в религиозном, этнокультурном и ци-вилизационном аспекте.
Мощной и вдохновляющей силой, способной сплотить народы, входящие в состав нашего разноплеменного поликонфессионального и мультикультурного государства, обладает патриотическая идея, переосмысленная в свете духовной любви 1.
Идея духовно просветленного патриотизма восходит к христианскому религиозному сознанию, христианской мистике и догматике, христианской тринитарной логике. Так, христианский трансцендентный принцип - божество, сущностью которого является любовь, - требует от соприкоснувшейся с ним человеческой личности не только внутрилич-ностного совершенствования, но и творческого акта, направленного на духовное преобразование человечества. Христианский мистицизм является активным и действенным. Преодолевая конечное человеческое бытие, он не растворяет индивидуальную человеческую личность в бесконечном и вечном бытии. Обращаясь к небу, он сосредоточивается на самоотверженном служении общему благу. Христианская догматика прямо направлена на пробуждение в каждом человеке и во всем человечестве любви к общей для всех духовной родине - Новому Иерусалиму. В христианской мыслительной парадигме личность и общество, как бы ни разнилось их конкретно-историческое бытие, и как бы ни разнился их культурный облик, имеют один и тот же всеобъемлющий и глубинный духовный источник. Христианская тринитарная, ипостасная, логика, оперирующая категориями единосущности, равночес-тности, неслиянности-нераздельности, выво-
дит мысль на уровень целостного бытия. В оптике данной логики все национально-культурное своеобразие предстает как материализация, воплощение духовной любви, которая не застывает в каких-либо культурных формах, но возводит существующее в мире многообразие культурных форм к единому всеобъемлющему духовному бытию.
Концепция духовно просветленного патриотизма возникла и получила свое развитие в русской религиозно ориентированной философии. Так, Ф.М. Достоевский, Вл.С. Соловьев утверждали, что духовно просветленная любовь к Родине не ограничивается только любовью к своему народу, своему национальному этосу, ко всему национально особенному в своей культуре, но распространяется на то, что есть возвышенно духовного у других народов, в других культурах. Г.В. Флоровский указывал на порочность бездуховного романтического патриотизма слепо, по-гегельянски верящего в разумность самого исторического процесса и тем самым его обессмысливающего. И. Ильин призывал возвыситься мыслью до сверхкультурного, сверхсоциального бытия. Свой важный вклад в развитие идеи духовно просветленного патриотизма внесла персоналистская философия, особенно в том ее христианском варианте, который представлен С.Н. Булгаковым [2, с. 176-178], трактовавшем нации как личности, несущие в себе единое духовное начало, породившее их, поддерживающее их земное бытие и связывающее их между собой изнутри духовно-родственной связью.
На наш взгляд, именно персоналистская парадигма содержит в себе философский ресурс для разработки идеологического проекта, обладающего консолидирующей мощью, способностью противостоять разрушительным «антисистемным» (Л.Н. Гумилев) идеологиям, покушающимся на целостность нашего государства. Персоналистская парадигма дает эффективный методологический инструментарий, с помощью которого можно пройти между Сциллой партикуляризма, с одной стороны, и Харибдой обезличивающего универсализма -с другой. Личностный подход, развиваемый в рамках данной парадигмы, открывает возможность соединить воедино внутренний духовный мир человека с миром социальным, не впадая
притом ни в грех сингуляризма, ни в грех социологизма, и не позволяя эмпирическому бытию растворить в себе духовное бытие человека и духовному бытию полностью поглотить земное эмпирическое.
Существенно, что в христиански ориентированной персоналистской философии понятие «нация» не страдает ни абстрактным гно-сеологизмом, ни абстрактным онтологизмом. Оно не является ни социальным языковым конструктом, игрой воображения, как это полагает Б. Андерсон [1, с. 33], ни «работой сновидения», возникающей при наличии некоторой нехватки бытия, как это представляется постструктуралистскому интерпретатору национализма С. Жижеку [3, с. 60]. В персона-листской философии нации понимаются как личности, то есть как объективно существующие духовные образования, проявляющиеся в эмпирически фиксируемой национальной общности. Персоналистская философия утверждает, что нации существуют до нашего сознания и независимо от него, что они определяют наше сознание, наш язык, склад нашего мышления, снабжают нас особыми архетипами, образами и интуициями.
Духовное единство наций, постулируемое персоналистской философией, не сводится к той групповой связи, которая устанавливается между индивидами в силу конвергенции их жизненных, эгоистических в своей сущности, устремлений, интересов и целей, как полагают современные западные философы либерального толка [8]. Оно превосходит то единство, которое образуется вокруг холистичес-ки трактуемого блага коммуны, о котором размышляют современные коммуналисты [5, с. 274-275]. Духовное единство, о котором держит речь персоналистская философия, образует сверхкультурную, сверхсоциальную общность, которая скрепляется духовной любовью, выступающей в качестве основы всех моральных отношений - будь то справедливость, будь то товарищество или дружба [12, с. 44-45].
Идеология духовно просветленного патриотизма находит свое адекватное символическое выражение в богатом смыслами образе Матери. Этот исконный культурный символ, связанный с глубочайшими источниками человеческих переживаний, восходит к глу-
бинной архетипической основе человеческого опыта. Вкупе с другими символами, входящими с ним в единое семантическое гнездо (Отец, Сын, Брат), он способен выполнять социально интегративную функцию, воздействуя на человека изнутри, со стороны его коллективного бессознательного, вызывая в нем определенные чувства и эмоции 2.
Обращение к вышеуказанному символическому ряду позволяет представить разные виды патриотизма в их нерасторжимой родственной взаимосвязи и в их взаимопроникновении. Смиренная любовь к нашей общей родине-Матери, питающей нас духовно; заботливая любовь-привязанность к нашей земной родине-Матери, дающей нам жизненные силы; любовь-уважение к Отцу-законодателю, государству, упорядочивающему нашу социальную жизнь; и братская любовь к другим народам, входящим в состав нашего государства, - все эти виды любви предстают в данной символической оптике как ступени структуры, имеющей общее духовное основание и единый вектор духовного развития, направленный к реализации духовной общности, к ее земному воплощению.
Отметим, что консолидирующая мощь подобной, хотя и усеченной со стороны духа, патриотической идеологии в полной мере проявилась в годы Великой Отечественной войны. Нужно отдать должное «отцу всех народов», в критический для нашей родины момент он обратился к устойчивым и традиционным не только для русской культуры символическим формам, назвав родину - Матерью, народы, входящие в состав нашего государства, -братьями, а войну - священной.
В пространстве предлагаемой консервативной идеологической парадигмы идеологе-ма «народы-братья», утвердившаяся в широком общественном сознании в советский период, наполняется новым, духовным, содержанием. И что существенно, утверждаемое этой идеологемой духовное братство народов допускает различие духовных возрастов народов-братьев, определяемое по степени зрелости братской любви (бескорыстной, заботливой, охранительной, терпеливой) и распространяющееся на всех братьев независимо от их вероисповедания и уровня цивилизационно-го развития. «Старшие» народы-братья более
чутки к благим наставлениям духовной Праматери. Их зрелость выражается в том, что они дают возможность другим народам приобщаться ко всему духовно-возвышенному в своей более высокой духовно культуре и не терять при этом высших духовных достижений своих национальных культур. Духовное старшинство народа проявляется также и в его способности переложить ответственность за мир и порядок в их общем доме, в государстве, на свои плечи. Оно проявляется и в жизненной мощи народа, внушающей уважение со стороны других народов и препятствующей сепаратистским настроениям. (Стоит ослабеть этой жизненной мощи, как тут же среди разнородных этнических групп начнут проявляться сепаратистские настроения, о чем предупреждал в начале ХХ века Л.А. Тихомиров [10, с. 609-610], патриот, глубокий и последовательный защитник консервативной идеи.) Культура такого народа должна отличаться высокой степенью универсализма, она должна быть «больше, чем она есть», говоря словами Ж. Лакана.
Ясно, что идеологический проект духовно просветленного патриотизма предполагает существование общепризнанного универсального фундаментального принципа, на котором только и может строиться взаимопонимание и взаимодействие между разными религиозными сообществами, сосуществующими в нашей стране. Можно ли положить в основу межрелигиозного консенсуса общность мистического опыта, как то полагает Г.С. Померанц [7, с. 452-453]? На первый взгляд, это представляется вполне возможным, ведь разделение между различными религиозными системами не доходит до последней мистической глубины. Однако при более глубоком рассмотрении этот подход обнаруживает свою несостоятельность. Причина в том, что он предполагает отказ от какого-либо позитивно-содержательного наполнения религиозных верований и ведет к простому уравниванию всех религий в отношении познания/ не-познания трансцендентного божественного начала. Такой, в своей сущности релятивистский, подход ведет к обессмысливанию всех религий в отношении к их главной цели -установлению связи между человеком и абсолютным бытием. Он подрывает ценност-
ную основу положительных религий, с чем, естественно, не могут согласиться ни адепты христианства, ни адепты ислама - двух самых многочисленных и влиятельных в нашей стране религий.
Можно ли достичь межрелигиозного единства, опираясь на естественный нравственный закон? Эта альтернатива представляется нам также малоприемлемой. Естественный нравственный закон (нашедший свое первичное законодательно-правовое оформление в иудаистском Талмуде, позднее послужившем основой для разработки мусульманского права - шариата), бесспорно, обладает интегрирующей мощью. Однако эта мощь является внешней по отношению к воле человека, она не доходит до ее внутренней духовной глубины, что неприемлемо для евангельской морали, которая не обесценивает моральные предписания естественного закона но, по словам апостола Павла, вписывает их в самое человеческое сердце, придает им внут-риличностное духовное измерение. Имплицируемую самим естественным моральным законом свободу выбора между послушанием закону и нарушением его евангельская мораль выводит на первый план. Объединение христианской этики с какой бы то ни было нехристианской религиозной этикой на основе принципа естественного нравственного закона обеднило бы христианскую этику, охватывающую всю полноту человеческой личности, привело бы ее к «этическому самоубийству», как справедливо полагают А. Кураев [4, с. 146] и В. Чаплин [11, с. 98].
Сказанное выше неверно было бы понимать как принижение религиозных учений, этические доктрины которых построены на принципе естественного нравственного закона. Такие религиозные учения достойны уважения. Они имеют отношение к общечеловеческой религиозной основе, к которой приобщены все религии и возникшие на их ценностной основе цивилизации. Им потенциально присущи и свободолюбие, и универсализм, проистекающие из самой человеческой сущности. Однако, несмотря на их глубокое изначальное единство и включенность в единую общечеловеческую историческую перспективу (принцип инклюзивности), религии естественного нравственного закона не равноценны христианству
в смысле их универсализующего значения. Больше места для взаимообогащающих контактов с другими религиями и культурами предоставляет христианство. Именно христианство заложило идейную основу человеческой общности, и подготовило почву для встречи религий. Почву для межрелигиозного диалога, без которого мы не сможем продвинуться на пути к развитию сверхнационального социального единства.
Христианский универсализм не имеет ничего общего с религиозным империализмом, обращающим в свою веру, он не ведет ни к синкретическому сочетанию религий («хрис-лам», как остроумно назвал такое сочетание Г.К. Честертон), ни к «метизации» национальных культур. Принцип христианского универсализма ведет к тому, чтобы через углубление своего религиозного сознания прийти к единой Истине - мы все дети единой духовной родины и наше общее дело - возвратить утраченное духовное единство.
Идея духовно просветленного патриотизма способна послужить консолидации российского общества, однако очевидно, что ее инспирирующее воздействие будет ограничено той частью российского общества, которая руководствуется в своей жизни религиозными духовно-нравственными принципами. Но как объединить тех, кто впитал в себя и сохранил ценности религиозной культуры, с целыми поколениями наших людей, выросшими в условиях секулярной атеистической культуры? Как пробудить в человеке веру во Всевышнего и готовность служить общему и целому? На наш взгляд, начать процесс идеологического сближения необходимо с воспитания таких чувств, которые составляют природную основу человеческой нравственности. Совесть, сострадание, страх и одновременно преклонение перед чем-то высшим - эти чувства сближают религиозное и атеистическое сознание. Укрепление этих чувств в сознании отдельного человека ведет к признанию объективного и всеобщего закона, от которого прямой путь к закону Божию 3.
Разумеется, такое сближение достижимо только при наличии адекватных институциональных средств, способствующих проникновению религиозного начала в человеческие души. Семья, церковь, школа, искусство, лите-
ратура должны быть пропитаны духовностью, поднимающей индивидов над чисто приспособительными ценностями и придающей смысл их жизненным целевым установкам.
Но как бы ни были важны институциональные структуры, прямой путь, ведущий к вере во Всевышнего, проходит непосредственно через душу человека. Ничто так не убеждает, как личный опыт встречи с живым Богом. Такая встреча может произойти в моменты предельных переживаний, связанных с трагическими событиями в жизни человека, заставляющими его задуматься над смысложиз-ненными вопросами - зачем жил, страдал, любил, что оставлю после своего ухода из этого мира. Эти вопросы дают начало вере в бессмертие души, надежде на существование благого и любящего Бога. Встреча с живым Богом может произойти и в мгновения эстетического переживания, переживания красоты природного мира. В эти мгновения мы встречаемся с чем-то безусловно ценным, не имеющем прямого отношения к нашей земной жизни. В такие мгновения в нас может возникнуть чувство сопричастности абсолютному бытию.
Подводя итог, скажем, в чем состоит консолидирующее достоинство идеи духовно просветленного патриотизма и, соответственно, построенного на ней идеологического проекта. В свете идеи духовно просветленного патриотизма и любовь к своему народу, к своей малой родине, и любовь к нашей общей Родине, к России, получает твердый онтологический фундамент. Этический принцип, лежащий в основе данной идеи, не повисает в воздухе, он сочетает в себе как трансцендентное, духовное, так и имманентное, земное, измерение человеческого бытия. Духовно просветленный патриотизм нравственно укоренен, и он не имеет характера долга, внешнего по отношению к личному нравственному чувству. Патриотическая идеология, построенная на проникнутом нравственным смыслом и понятном простому человеку символическом базисе, обладает высоким социальным синергизмом. Она отодвигает на второй план эгоистические партикулярные интересы. Благодаря имплицируемой идее кровного родства она ослабляет жестко конкурентные отношения между разными религиозными и этническими сообществами. В свете данной идеологии
преимущества и достоинства одного народа предстают как преимущества и достоинства всей семьи народов, возрастающей в своем духовном развитии.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Духовная любовь понимается нами как метафизический акт, благодаря которому личность получает возможность соприкасаться с абсолютной духовной реальностью, выходя за пределы своей субъективности и субъективности как таковой. Под духовной любовью мы понимаем также межличностный акт, посредством которого личность вступает в сущностную связь с духовным ядром другой личности, преодолевая тем самым закон индивидуации, разделения, одиночества, сопутствующий ее бытию в мире. При этом понятие личности берется нами в его расширенном значении: этнокультурные, этнорелигиозные и этнокофессиональные сообщества трактуются в данной статье как индивидуальные духовно-личностные единства.
2 О социальном значении архетипических образов, определявших жизненный опыт человечества на протяжении веков, размышляет К. Манхейм (Ман-хейм К. Диагноз нашего времени. М. : Юрист, 1994. С. 535, 542). Без этих образов невозможно, считает он, ни реальное человеческое существование, ни социальное сотрудничество. Исчезновение их ведет к дезинтеграции общества, а уменьшение их силы влечет за собой опасность варваризации общества, утверждает немецкий философ и социолог.
3 В этом плане особого внимания заслуживает книга Д.С. Соммэра «Мораль XXI века» (М. : Кодекс, 2013. 480 с.). В этой работе показан путь индивидуальной духовной эволюции человека, ведущей его от социально ориентированной естественной морали к приятию трансцендентных морально-нравственных ценностей, объединяющих человека с Создателем.
СПИСОК ЛИТЕРА ТУРЫ
1. Андерсон, Б. Воображаемые сообщества. Размышление об истоках теории морали и распространении национализма / Б. Андерсон. - М. : Ка-нон-Пресс-Ц : Кучково поле, 2001. - 288 с.
2. Булгаков, С. Н. Размышление о национальности / С. Н. Булгаков // Героизм и подвижничество. - М. : Рус. кн., 1992. - С. 173-209.
3. Жижек, С. Год невозможного. Искусство мечтать опасно / С. Жижек. - М. : Европа, 2012. - 272 с.
4. Кураев, А. Все ли равно, как верить / А. Ку-раев // Сборник статей по сравнительному бого-
словию. - Клин : Изд-во Братства святителя Тихона, 1994.
5. Макинтайр, А. После добродетели : Исследования теории морали / А. Макинтайр. - М. : Акад. проект, 2000. - 384 с.
6. Манхейм, К. Диагноз нашего времени / К. Манхейм. - М. : Юрист, 1994. - 700 с.
7. Померанц, Г. Диалог культурных миров / Г. Померанц // Лики культуры: Альманах. Том первый. - М. : Юрист, 1995. - С. 445-455.
8. Современный либерализм / пер. с англ. Л. Б. Макеевой. - М. : Дом интеллект. кн. : Прогресс-Традиция, 1998. - 248 с.
9. Соммэр, Д. С. Мораль XXI века / Д. С. Сом-мэр. - М. : Кодекс, 2013. - 480 с.
10. Тихомиров, Л. А. Монархическая государственность / Л. А. Тихомиров. - М. : Алир, 1988. -672 с.
11. Чаплин, В. Нравственность в церкви и вне ее / В. Чаплин // Церковь и время : науч.-богослов. и цер-ковно-обществ. журн. - 2000. - №> 3 (12). - С. 87-100.
12. Шадрина, Л. Н. Любовь как основа морали и идеал человеческой общности / Л. Н. Шадрина // Вестник Челябинского государственного университета. - 2011. - №№ 30 (245). - С. 42-46.
REFERENCES
1. Anderson B. Voobrazhaemye soobshchestva. Razmyshlenie ob istokakh teorii morali i rasprostranenii natsionalizma [Imagined Communities. Reflections on the Origin and Spread of Nationalism]. Moscow, Kanon-Press-Ts Publ.; Kuchkovo pole Publ., 2001. 288 p.
2. Bulgakov S.N. Razmyshlenie o natsionalnosti [Reflections on Nationalism]. Geroizm i podvizhnichestvo [Heroism and Self-Sacrifice]. Moscow, Russkaya kniga Publ., 1992, pp. 173-209.
3. Zhizhek S. God nevozmozhnogo. Iskusstvo mechtat opasno [The Year of Impossible. The Art of Dreaming Is Dangerous]. Moscow, Evropa Publ., 2012. 272 p.
4. Kuraev A. Vse li ravno, kak verit [It Doesn't Matter How to Believe, Does It?]. Sbornik statey po sravnitelnomu bogosloviyu [The Book of Articles on Comparative Theology]. Klin, Izd-vo Bratstva svyatitelya Tikhona, 1994. 174 p.
5. Makintayr A. Posle dobrodeteli: Issledova-niya teorii morali [After Virtue: A Study of Moral Theory]. Moscow, Akademicheskiy Proekt Publ., 2000. 384 p.
6. Mankheym K. Diagnoz nashego vremeni [The Diagnosis of Our Time]. Moscow, Yurist Publ., 1994. 700 p.
7. Pomerants G. Dialog kulturnykh mirov [The Dialogue of Cultural Worlds]. Liki kultury: Almanakh. Tom pervyy [The Images of Culture: Literary Miscellany. Vol. 1]. Moscow, Yurist Publ., 1995, pp. 445-455.
8. Makeeva L.B., ed. Sovremennyy liberalizm [Contemporary Liberalism]. Moscow, Dom intellek-tualnoy knigi Publ.; Progress-Traditsiya Publ., 1998. 248 p.
9. Sommer D.S. Moral XXI veka [Morality of the 21st Century]. Moscow, Kodeks Publ., 2013. 480 p.
10. Tikhomirov L.A. Monarkhicheskaya gosu-darstvennost [Monarchical Statehood]. Moscow, Alir Publ., 1988. 672 p .
11. Chaplin V. Nravstvennost v tserkvi i vne ee [Morality in the Church and Outside It]. Tserkov i vremya: Nauchno-bogoslovskiy i tserkovno-obshchestvennyy zhurnal, 2000, no. 3 (12), pp. 87-100.
12. Shadrina L.N. Lyubov kak osnova morali i ideal chelovecheskoy obshchnosti [Love as the Foundation and the Ideal of Sociality]. Vestnik Chelyabinskogo gosudarstvennogo universiteta, 2011, no. 30 (245), pp. 42-46.
SPIRITUAL FOUNDATION OF PATRIOTIC CONSOLIDATION OF THE RUSSIAN SOCIETY
Larisa Nikolaevna Shadrina
Candidate of Philosophical Sciences,
Associate Professor, Department of Philosophy, History and Political Science,
Volgograd State Agrarian University
Prosp. Universitetsky, 26, 400002 Volgograd, Russian Federation
Abstract. The article raises the patriotic consolidation problem of Russian multinational, policonfessional and multicultural society. It reveals the disintegrating intention characterizing the liberal and the multicultural ideological projects. The author proposes the consolidating
ideological project of a spiritually enlightened patriotism, based on the moral principle of spiritual love. The philosophy of Christian personalism is considered as an adequate methodological resource for the philosophic substantiation of the given ideological project.
Key words: consolidation, patriotism, spiritual love, transcendental moral principle, super-nationalism, Christian universalism, consensus.
