CC BY
57
УДК 902
Памяти жены, коллеги, бессменного соратника по полевым и кабинетным изысканиям начиная со студенческих лет и вплоть до недавнего времени ЕНУКОВОЙ Ольге Николаевне ПОСВЯЩАЕТСЯ
ДОМОСТРОИТЕЛЬСТВО ЖИТЕЛЕЙ НОВОТРОИЦКОГО ГОРОДИЩА: ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ
© 2018 В. В. Енуков
докт. ист. наук, директор НИИ археологии юго-востока Руси e-mail: vyenukov@gmail.com
Курский государственный университет
Новотроицкое городище относится к числу наиболее известных и полно исследованных памятников роменской культуры. Исследователь памятника И.И. Ляпушкин представил графические реконструкции жилищ, которые получили широкое распространение в историографии. Однако позднее представленная домостроительная схема подверглась критике. В настоящей статье предпринята попытка решения вопроса с учетом результатов современных методических изысканий. По мнению автора, для жителей Новотроицкого городища были характерны дома в виде прямоугольных котлованов, перекрытых поставленным с отступом срубом.
Ключевые слова: роменская культура, Новотроицкое городище, домостроительство, котлованы, срубы.
Городище Новотроицкое занимает особое место в славянской археологии Днепровского левобережья. Монографическое издание И.И. Ляпушкина стало хрестоматийным и до сих пор единственным, содержащим публикацию практически полностью раскопанного роменского поселка. Особое место в нем занимает раздел, посвященный домостроительству, содержащий красочные графические реконструкции жилищ обитателей поселения [Ляпушкин 1958: 193-210. Рис. 109-114]. Землянки с трехскатными, опиравшимися на края котлована кровлями и подпорными деревянными стенками были широко растиражированы и прочно вошли в научную и научно-популярную литературу. Несколько позднее начинается и постепенно активизируется дискуссия по вопросам реконструкции славяно-русского домостроительства. Остановлюсь только на основных ее вехах, имеющих непосредственное отношение к заявленной теме. П.А. Раппопорт учел недостатки схемы И.И. Ляпушкина и несколько видоизменил предложенную Ляпушкиным схему, в результате чего подпорные стены домов стали возвышаться над уровнем земли (Раппопорт 1975: 158-159. Рис. 58-59]. Однако Г.В. Борисевич и этот вариант признал полным противоречий. По его мнению, конструкция представляла собой сруб, поставленный с отступом от котлована [Борисевич 1978: 284].
В дальнейшем эта схема находит все больше и больше сторонников [Дьяченко 1991; Козюба 1998; Григорьев 2000; Петрашенко 2005 и т.д.]. Важными в реконструкционных изысканиях стали выделенные Ю.Ю. Моргуновым признаки, позволяющие фиксировать случаи, когда размеры стен превышали пределы котлованов [Моргунов 2002]. Позднее О.Н. Енукова с опорой на результаты собственных полевых исследований и обобщение уже имевшихся в историографии результатов предложила целый комплекс признаков, свидетельствующий об использовании той или иной конструктивной схемы [Енукова 2007: 21-29]. Часть ее построений была основана на материалах еще одного хрестоматийного памятника роменской культуры, расположенного на Псле всего в 80 километрах от Новотроицкого - Большого Горнальского городища. Следует отметить, что анализ горнальских материалов позволил добавить к уже имеющемуся комплексу принципиально новые значимые признаки [Там же: 30-40]. Помимо территориальной близости присутствует и заметное хронологическое совпадение. Оба памятника относятся к числу немногочисленных роменских городищ, имеющих ранние напластования: хронология Новотроицкого укладывается в пределы IX в., Большое Горнальское датируется IX - концом X в. В настоящей работе предпринята попытка еще раз обратиться к вопросам домостроительства обитателей Новотроицкого городища. В ее основу положены результаты методических изысканий О.Н. Енуковой.
Из работы в работу повторяется цифра исследованных на Новотроицком городище жилищ: 50, однако реально их было 51, так как следует учитывать еще и «сооружение Р». К сожалению, в отличие от прекрасно стратифицированного Горналя в случае с Новотроицким имеется возможность оперировать практически только данными планиграфии. Однако новотроицкий вариант предоставляет дополнительную и крайне значимую реконструктивную возможность: заметная часть построек сгорела, при этом во многих случаях сохранились конструктивные элементы стен. С их анализа и логично начать изыскания.
Информация о древесных остатках, связанных с конструкцией жилищ, представлена в описаниях, на планах, в отдельных случаях - в рисунках, отражающих их положение на стенках котлована. Сохранившиеся отдельные детали стенок котлована сводятся к двум основным элементам. Наличие первого в виде вертикальных бревен-стоек не вызывает сомнений, так как их использование засвидетельствовано многочисленными находками столбовых ямок, располагавшихся как по углам котлованов, так и около его стенок. Конечно, сохранившиеся такого рода деревянные детали встречаются гораздо реже, но, тем не менее, хорошо известны. Их остатки в вертикальном положении были найдены в 10 постройках, как в ямках, так и над ними (жилища 2, 9, 10, 11, 15, 17, 19, 22, 24, 44), причем в ряде случаях в одном объекте их было более одного, вплоть до 4 (жилища 9 и 10). Еще в 4 постройках были обнаружены столбики, размещавшиеся перпендикулярно стенкам (жилища 18, 22, 36, 43). Вероятнее всего, это те же стойки, однако занявшие такое положение в результате руинирования построек.
Вторым элементом стен были, несомненно, детали, которые И.И. Ляпушкин называет в одном случае «досками», чаще - «плахами» и еще чаще - «пластинами». Во многих случаях они сохранили свое положение, близкое, судя по всему, к первоначальному. В жилище 6 вдоль северо-восточной и северо-западной стен лежали горелые плахи одна над другой в 2-3 ряда. В жилище 18 к сохранившемуся в юго-западном углу сгоревшему столбу примыкали остатки двух сгоревших пластин, лежащих вдоль северо-западной стены». В жилище 19 на участке котлована вдоль северовосточной стены от северо-восточного угла и почти до печи было прослежено 3 ряда сгоревших пластин, а еще две сгоревшие пластины протяженностью более метра лежали одна над другой вдоль юго-западной стены. Ряд горелых пластин, также находившихся
одна над другой, шли вдоль всей северо-восточной стены жилища 26. В некоторых случаях зафиксированы достаточно крупные размеры этих деталей. Так, в жилище 15 две непосредственно примыкающих к стене плахи были длиной 2 м при ширине 20 см. В жилище 10 сгоревшая плаха шириной до 35 см шла вдоль всей юго-западной стены, которая имела длину 3,9 м. В жилище 22 остатки трех сгоревших пластин длиной около 3 м при ширине до 0,35-0,40 м располагались вдоль северо-западной стены.
Несомненно, горизонтальное расположение пластин вдоль стенок котлована определяет их назначение: закрывать пространство между вертикальными стойками. Но каким образом могли крепиться между собой эти детали? С учетом их взаимоперпендикулярного расположения возможно только два конструктивных решения. Первый вариант представляет собой классическую каркасную схему, когда в пазы вертикальных бревен-стоек вставляются, в нашем случае, горизонтально, забирки -относительно короткие бревна, имеющие на торцах так называемые «гребни» - специальные выступы. В идеале ему должен соответствовать полный комплект относительно регулярно расположенных столбовых ямок, причем не только по углам котлована, но и около центральных участков стенок. Естественно, нужно учитывать и конкретные ситуации полевых исследований, когда «некомплектность» может объясняться тем, что в силу разных причин отдельные ямки были не прослежены. Второй вариант - заклад - предполагает простой строительный прием, когда ряды бревен или плах, помещенных горизонтально вдоль стен, прижимаются расположенными с внешней стороны вертикальными стойками. Он может сопровождаться как комплектностью ямок, так и их «пропусками» или их явно небольшим количеством, в том числе при нерегулярном, «внесистемном» расположении.
Следует отметить, что археологически оба варианта могут фиксироваться похожим образом, так как при руинировании построек смещение деталей было неизбежно. Тем не менее обращение к конкретным примерам Новотроицкого городища указывает на то, что вариант заклада выглядит несравненно более реальным. Так, в жилище 10 с почти полным комплектом стоек четко видно, что плахи двух стен заправлены за столб в юго-восточном углу. В данном случае есть все основания полагать, что именно эти участки сохранился in situ, так как перспектив остаться в первоначальном положении у плах за пределами стоек заметно меньше. Аналогичная картина отмечена и в жилище 19, где при почти полном комплекте стоек в центральной части северо-восточной стены, за стойкой, располагались три ряда пластин. В жилище 24 система расположения ямок уже имеет заметные и принципиальные пропуски: нет ямок в угловых точках. Здесь деревянные пластины были заправлены за центральный столб у северо-восточной стены. Похоже, таким же образом размещалась и пластина, примыкавшая к угловой восточной стойке.
На Новотроицком городище имеются и другие, хотя и не столь выразительные, примеры применения заклада, причем практически отсутствуют случаи, которые позволили бы предположить отклонение от этой схемы. Количество ямок могло быть и заметно меньше «комплекта», однако при этом все равно фиксировался заклад, который следует расценивать как «неаккуратный» и облегченный. Примером тому служит жилище 2, где было обнаружено всего 3 ямки, причем в двух из них прослеживались остатки стоек, однако по стенкам котлована были зафиксированы деревянные доски. В жилище 4 было только 2 ямки по центру противоположных стенок, а «вдоль северо-восточной и северозападной стен лежали горелые плахи одна над другой в 2-3 ряда» [Ляпушкин 1958: 62].
К мысли о закладе пришел и сам И.И. Ляпушкин, который руководил работами и непосредственно анализировал остатки конструкций: «...плахи закладывались между стеной и столбами, расставленными по углам и в средней части стен» [Там же: 193]. Исследователь прекрасно понимал, что такая конструкция не могла возвышаться над уровнем котлована, поэтому кровля опиралась на землю с отступом от его краев. В свою
очередь, отступ использовался как полка для хранения различных предметов, что было зафиксировано в ряде случаев. В результате были представлены реконструкции трех жилищ - №№ 10, 15, 31. Их строительные схемы идентичны, и различие заключается только в том, что у жилищ 10 и 15 имелась обшивка котлована, а у жилища 31, по мнению И.И. Ляпушкина, она отсутствовала. Однако такие постройки, как справедливо указывали критики, были абсолютно непригодны для жизни в силу своих размеров, и в первую очередь высоты. Кроме того, в предложенной схеме присутствует конструктивное решение, которое делает ее нереальной. Для наглядности обратимся к рисунку И.И. Ляпушкина, который отражает «собирательный образ» новотроицкого жилища (рис. 1). Так как облицовка котлована никак не могла подниматься выше его уровня, то с трех сторон кровлю постройки перекрывают земляные насыпи. Однако в жилище нужно было как-то попадать, поэтому этот подход был нарушен с 4-й (фронтальной) стороны, при этом не объясняется, как стена без земляной подпорки могла сохранять вертикальное положение. Также не поясняется, как во фронтоне, состоящем из досок, плах или пластин, крепились дверь и предполагаемое автором окно, не говоря уже о том, что в силу своей хлипкости он представлял собой слабую защиту от непогоды.
Рис. 1. Городище Новотроицкое. Обобщенная реконструкция жилища (по: [Ляпушкин 1958]). 1 - разрез; 2 - вид с фронтальной стороны
Главный недостаток схемы И.И. Ляпушкина - малую высоту жилища - учел П.А. Раппорт, который «нарастил» стены над уровнем котлована (рис. 2). Так как они по его схеме были выполнены все в той же технике заклада, подпирать их снаружи были призваны земляные насыпи достаточно больших объемов. Проблема конструкции фронтона при этом не снималась, а полезная площадь жилища даже несколько уменьшалась, так как отступа от края котлована уже не предполагалась. Однако важнее другое: невозможность существования такой конструкции подтверждается одним серьезным аргументом, установленным в ходе полевых исследований И.И. Ляпушкина: в схеме П.А. Раппопорта в углу за печкой, которая уже «оторвана» от стен котлована, появляется стойка-столб, что ни разу не было зафиксировано на Новотроицком городище. Подавляющее большинство новотроицких печей были вырезаны в материковом останце, поэтому зазор между отопительным сооружением и стенкой отсутствовал. Все 3 жилища, раскопанные ниже городища, на юго-восточной площадке, имели глинобитные печи, однако они были сформованы вплотную к стенкам котлована. Не случайно И.И. Ляпушкин отмечал, что максимальное количество столбов-стоек было 7 [Ляпушкин 1958: 193. Табл. I]; 8-я, без которой «замкнуть» конструкцию было невозможно, отсутствовала. C учетом этого облицовка стен в новотроицких жилищах даже при максимальном количестве столбов-стоек никак не могла возвышаться над уровнем котлована, так как известный по этнологии «бабий кут» неизбежно разрывал конструкцию. Еще более справедливо выглядит это утверждение в отношении жилищ, в которых количество столбов было меньшим (вплоть до двух), то есть облицовка имела облегченный характер. И.И. Ляпушкин предполагал, что в некоторых из них она вообще отсутствовала. Однако выше приводился пример жилища 4 с двумя столбовыми ямками, при этом вдоль стен были прослежены 2-3 ряда обгорелых плах. Не оспаривая в целом такую возможность, хочу отметить, что, как показали раскопки Липинского археологического комплекса в Курской области, котлован мог облицовываться деревом даже без использования стоек-столбов [Енукова 2007: 24]. В этом случае горизонтально расположенными досками двух параллельных стенок расклинивались доски двух других стен.
Рис. 2. Реконструкция жилища (по: [Раппопорт 1975])
Таким образом, стены домов Новотроицкого городища могли быть возведены только с отступом, что соответствует схеме Г.В. Борисевич. Отмечу, что помимо свидетельствующих в пользу этого главных признаков (расположение отопительных
сооружений, отсутствие в углу c печью столбовых ямок, невозможность заклада возвышаться над землей без дополнительной опоры) присутствует и целый ряд других, которые в данном случае уже имеют второстепенный характер («выход» отдельных элементов интерьера за пределы котлованов; в некоторых случаях их малая площадь или неправильная форма; обнаруженные на отступах-полках находки, что отмечалось И.И. Ляпушкиным).
Если говорить о домостроительстве с использованием дерева, то стены дома могли быть выполнены в двух основных техниках средневековья, которые, правда, имели много вариантов: это - каркасно-столбовая и срубная. Археологические признаки каркасно-столбовой конструкции уже были представлены. На Новотроицком городище рядом с жилищами столбовые ямки, тем более образующие некую систему, не зафиксированы. По этой причине единственным претендентом на конструктивное решение становится сруб. Идеальным вариантом, свидетельствующем о его использовании, являются следы нижнего венца по краям котлована. Однако такие случаи хотя и известны [Моргунов 2002: рис. 6], но весьма редки, что вполне понятно: фактически речь идет о наземных постройках, остатки стен которых в сухом слое практически не сохраняются. В случае с Новотроицким городищем есть археологическая аргументация в пользу срубов: в заполнении жилищ обнаружены остатки бревен, что многократно отмечалось И.И. Ляпушкиным. В отдельных случаях их расположение представляет заметный интерес. Так, в жилище 30 в основании 2-го штыка, в северо-западном углу были найдены остатки двух сгоревших бревен, залегавших под прямым углом. Ниже, вплоть до пола, располагались одно над другим горелые бревна, между которыми прослеживались полосы рыхлой, обожженной до красна глины [Ляпушкин 1958: 104]. Облицовка стен, судя по четырем ямкам, была облегченная закладная, а бревна с обмазкой представляли собой остатки обрушившихся стен.
Вероятной срубной конструкции противоречат, на первый взгляд, два обстоятельства. Первое сводится к тому, что котлованы нередко располагались близко друг к другу, иногда практически смыкаясь. Ситуации, когда одна постройка перекрывала другую, редки. И.И. Ляпушкин полагал, что большая часть построек существовала синхронно, хотя и указал 6-7 заброшенных раньше, чем поселок погиб [Там же: 186]. С.П. Юренко выделила на Новотроицком городище два хронологических горизонта, в том числе волынцевский, что заметно расширило список предполагаемых более ранних построек [Юренко 1984: рис. 2]. Г.В. Борисевич и А.А. Узянов на основе анализа гипсометрического анализа выделили три этапа в застройке городища, соотнеся их с горнальской хронологией, что предполагало еще большую асинхронность жилищ. К сожалению, выводы этой работы были опубликованы в виде кратких тезисов, поэтому их невозможно проверить [Борисевич, Узянов 1987: 60-61]. Наконец, с довольно подробным анализом новотроицких материалов выступил Н.Е. Персов, который пришел к отрицанию волынцевского горизонта, одновременно подтвердив асинхронность жилищ. Он показал, что относительно ранние постройки разбирались по мере ветшания, а поздние, несмотря на то, что размещались уже практически на всей площадке городища, располагались достаточно свободно, не ближе 3 м друг к другу [Персов 1991].
Второе противоречие выглядит следующим образом. В идеале для возведения сруба требуется горизонтальная площадка. На самом деле, это весьма желательно и для каркасно-столбовой конструкции. Не случайно И.И. Ляпушкин для своих реконструкций выбрал жилища 10 и 15, имеющие незначительные высотные перепады стенок котлована, а в реконструкции жилища 31 опустил разрез с заметными перепадами [Ляпушкин 1958: рис. 109-113]. Действительно, значительная часть жилищ
Новотроицкого городища расположены на покатой плоскости, о чем свидетельствует как общий рельеф, так и разрезы котлованов, перепады стенок которых в отдельных случаях доходят до 60-70 см. Небольшие, до 20-30 см, перепады легко устраняются стульями или подвалинами. Однако почти в половине случаев (учитываются только постройки без сильных повреждений) наблюдается превышение этих размеров. Для ликвидации этой разницы могли также использоваться стулья, однако, как показывает горнальский опыт, обычно использовались нивелировка поверхности или специальные подсыпки. Однако Большое Горнальское городище, площадка которого, кстати сказать, также имела значительные перепады, стоит особняком в силу того, что это единственный стратифицированный памятник роменской культуры. Возможность проследить проведения в древности нивелировочных работ объясняется, с одной стороны, мощными культурными напластованиями по краям площадки городища, с другой - детальными стратиграфическими наблюдениями, в чем, несомненно, была заслуга А.В. Кузы. Культурный слой Новотроицкого городища, как сообщает И.И. Ляпушкин, в среднем составлял около 40 см, достигая по краю северного склона 1 м, однако, по находкам вещей, реально его толщина на большей части площадки доходила всего до 20-25 см. Заметить в таких условиях следы нивелировочных работ, в первую очередь - подсыпок, весьма сложно, тем более что в ходе полевых изысканий стратиграфическим наблюдениям уделялось минимальное внимание. И тем не менее есть убедительный аргумент в пользу того, что жители Новотроицкого городища были хорошо знакомы с приемами нивелировки строительных площадок. Это непреложно доказывают уступы-подрезки по северо-западному и западному склонам городища, в результате которых получались значительные по протяженности горизонтальные плоскости.
Отмечу еще один значимый факт. В случае с Новотроицким городищем приходится судить о предполагаемой «негоризонтальности» конкретных строительных площадок главным образом по высоте стенок, отраженных в иллюстрациях и текстовом описании. Однако эти метрические параметры не имеют объективного характера, так как практически все разрезы и соответствующие размеры даются по материку после полной выборки сооружений. Реально верхняя граница котлованов начиналась выше, причем высота «низкой» стенки могла быть, а вероятнее всего и была, заметно больше. Абсолютную справедливость картины расположения верхней границы котлованов выше уровня материка подтверждает и пример сооружений, которые располагались по северному склону городища. Они был прослежены в ходе раскопок только в силу того, что их юго-западные части врезались в материк до 40 см (постройка I), при этом северо-восточные участки были возведены заметно выше материка. В ходе раскопок они просто не были выявлены в силу фиксации объектов «по материку». Можно точно указать, в каких примерно пределах могла максимально «подрасти» высота «меньшей» стенки: от 40 см при расположении на большей части площадки до 1 м в северной, что определяется толщиной культурного слоя и древней почвы. Строителям не составляло труда не только соорудить котлован с горизонтальным полом, но и расчистить горизонтальную площадку с отступом от стенок, усредненный минимальный размер которого составлял около 0,5 м [Енукова 2007: 23-24, 39]. Запас грунта по высоте позволял сделать это в подавляющем большинстве случаев. В результате следует констатировать, что второе обстоятельство также не влияет на предложенную домостроительную схему.
Подведем итоги.
1. Во всех случаях, поддающихся интерпретации, обшивка котлованов жилищ Новотроицкого городища была выполнена в технике заклада и не имела несущего характера. Соответственно, облицовка и стены домов не могли составлять единой
конструкции, и последние должны были возводиться только с отступом от заглубленной части дома.
2. Ввиду отсутствия каких-либо следов каркасно-столбовых конструкций стены жилищ должны были возводиться в срубной технике.
3. Обитатели Новотроицкого городища, как и жители Горналя, были хорошо знакомы с приемами нивелировки обжитой территории и при необходимости могли получать строительные площадки с горизонтальной поверхностью, необходимые при возведении срубов. В случаях небольших перепадов высотных отметок, вероятно, использовались стулья.
Таким образом, есть серьезные основания полагать, что жилища Новотроицкого городища возводились в соответствие со строительной схемой, представленной в обобщенном виде на рисунке 3.
Рис. 3. Новотроицкое городище. Реконструкция жилища (обобщенная схема)
Она соответствует формуле «котлован + сруб, поставленный с отступом», с помощью которой в подавляющем большинстве случаев решались задачи домостроительства на поселениях роменской культуры [Енукова 2007: 51-57], а вполне вероятно, и боршевской, о чем свидетельствуют материалы городищ Животинное и Титчиха [Енуков, Енукова 2012; 2014].
Библиографический список
Борисевич Г.В. Рец. на свод Раппопорта П.А. Древнерусское жилище. САИ. Е1-32. Л., 1975 // Советская археология. 1978. №4. С. 282-288.
Борисевич Г.В., Узянов А.А. Микрорельеф и грунт как вспомогательные источники для реконструкции этапов застройки Новотроицкого городища // Методы естественных наук в археологии. М.: Институт археологии РАН, 1987. С. 53-62.
Григорьев А.В. Северская земля в VIII - начале XI века по археологическим данным / Труды Тульской археологической экспедиции. Вып. 2. Тула: Гриф и К°, 2000. 264 с.
Дьяченко А.Г. О характере жилищно-хозяйственной архитектуры и планировке Донецкого городища в IX - начале XI вв. // Археология славянского юго-востока: Материалы к межвузовской научной конференции. Воронеж: Воронеж. пед. ин-т, 1991. С. 37-43.
Енуков В.В., Енукова О.Н. Домостроительные традиции населения Животинного городища // Винников А.З. Юго-восточная окраина славянского мира в VIII - нач. XIII вв. (Животинное городище на р. Воронеж). Воронеж: Кварта, 2014. Приложение 4. С. 368-379.
Енуков В.В., Енукова О.Н. О домостроительстве донских славян (по материалам городища Титчиха) // Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства: материалы Междунар. конф., посвященной 110-летию со дня рождения Ивана Ивановича Ляпушкина (1902-1968). СПб.: СОЛО, 2012. С. 140-147.
Енукова О.Н. Домостроительство населения междуречья Сейма и Псла в IX-XIII вв. / Труды НИИ археологии юго-востока Руси Курского государственного университета. Курск: Курск. гос. ун-т, 2007. 220 с.
Ляпушкин И.И. Городище Новотроицкое. О культуре восточных славян в период сложения Киевского государства / Материалы и исследования по археологии СССР. М.-Л: Изд-во АН СССР, 1958. №74. 328 с.
Моргунов Ю.Ю. О некоторых особенностях домостроительства поселения Сампсониев Остров на средней Суле // Российская археология. 2002. №2. С. 56-66.
Персов Н.Е. Относительная хронология жилищ городища Новотроицкого // Вестник МГУ. 1991. Сер. 8. История. №4. С. 77-86.
Петрашенко В.А. Древнерусское село (по материалам поселений у с. Григоровка). Киев: Институт археологии НАН Украины, 2005. 264 с.
Раппопорт П.А. Древнерусское жилище / Свод археологических источников. Е1-32. Л.: Наука, 1975. 178 с.
Юренко С.П. Домобудiвництво населения Дншровського Лiвобережжя в VIII-X ст. // Архюлогия. 1984. №45. С. 34-46.
