CC BY
110
ДОБРОСОВЕСТНОЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫХ ФУНКЦИЙ КАК
ОБСТОЯТЕЛЬСТВО, ИСКЛЮЧАЮЩЕЕ ПРЕСТУПНОСТЬ ДЕЯНИЯ (НА ПРИМЕРЕ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ МЕДИЦИНСКИХ РАБОТНИКОВ)
М.В. МОРОЗОВ,
соискатель (ФГОУ ВПО СЮИ МВД РФ)
Действующий Уголовный кодекс РФ 1996 г. в главе восьмой содержит шесть обстоятельств, исключающих преступность деяния. Это необходимая оборона (ст. 37 УК РФ), причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление (ст. 38 УК РФ), крайняя необходимость (ст. 39 УК РФ), физическое или психическое принуждение (ст. 40 УК РФ), обоснованный риск (ст. 41 УК РФ) и исполнение приказа или распоряжения (ст. 42 УК РФ). Деяния, совершенные при наличии указанных обстоятельств, причинившие вред, хотя формально и содержат признаки какого-либо состава преступления, предусмотренного в статьях Особенной части УК РФ, не являются преступлениями, так как отсутствует признак общественной опасности. Напротив, такие деяния, совершенные при указанных в законе обстоятельствах, становятся общественно-полезными либо нейтральными для интересов общества.
В УК РСФСР содержались только два обстоятельства, исключающие преступность деяния - необходимая оборона и крайняя необходимость. А. В. Наумов справедливо считает, что время «работает» на расширение круга указанных обстоятельств [1, с. 314], доказательством чего является включение в УК РФ 1996 г. еще четырех обстоятельств (ст. 38, 40-42 УК РФ). В то же время законодатель по непонятной причине проигнорировал остальные встречающиеся на практике и обоснованные теорией обстоятельства, исключающие преступность деяния, хотя они отнюдь не дублируют ни одно из уже регламентированных УК РФ обстоятельств.
Так, в начале ХХ века известный ученый Н. С. Таганцев к обстоятельствам, устраняющим преступность деяния, относил исполнение закона, обязательный приказ, дозволение власти, осуществление дисциплинарной
власти, осуществление профессиональных обязанностей, осуществление частного права, необходимую оборону, и крайнюю необходимость [2, с. 399-446]. А.А. Пионтковский к таким обстоятельствам относил согласие потерпевшего, осуществление общественно полезных профессиональных функций, осуществление своего права, исполнение закона [3, с. 342.].
Отсутствие прямого законодательного закрепления остальных обстоятельств приводит к тому, что, давая уголовно-правовую оценку деяний, причинивших вред право-охраняемым интересам, совершенных при наличии согласия потерпевшего, осуществления общественно-полезных профессиональных функций, осуществления своего права, исполнения закона, правоприменитель не вправе прямо сослаться на эти обстоятельства при решении вопроса об уголовной ответственности лица.
По мнению А.В. Наумова, анализируя юридическое содержание указанных обстоятельств, основанное на нормах не уголовного, а других отраслей права, правоприменитель все равно «выходит» на уголовно-правовые основания, чаще всего на отсутствие уголовно-правовой вины (умышленной либо неосторожной) [4, с. 314-315]. Представляется, однако, что такой окольный «выход» на уголовно-правовые основания решения вопроса о привлечении либо непривлечении лица к уголовной ответственности значительно затрудняет правоприменительную практику. Кроме того, правоприменитель обязан следовать «букве закона», поэтому трудно согласиться с А. В. Наумовым, что не названные прямо в УК РФ обстоятельства, считающиеся в теории уголовного права исключающими преступность деяния, «косвенно превращаются в уголовно-правовые, т. е. имеющие уголовно-правовое значе-
ние» [1, с. 315]. В частности, при наличии такого обстоятельства, как добросовестное осуществление своих профессиональных функций, лицо, тем не менее, может быть привлечено к уголовной ответственности, если в его действиях прямо не будет установлены либо крайняя необходимость, либо обоснованный риск.
В настоящее время особенно актуальным, на наш взгляд, становится законодательное признание обстоятельством, исключающим преступность деяния, добросовестное осуществление профессиональных функций. Понятие «профессиональные обязанности», рассматривавшееся у Н.С. Таганцева, уже, чем «профессиональные функции».
Слово «функция» происходит от латинского ^пс1ю - выполнение работы. Оно означает: 1) явление, зависящее от другого и изменяющееся по мере изменения этого другого явления (книжн.); 2) переменная величина, меняющаяся в зависимости от изменения другой величины (мат.); 3) работа, производимая органом, организмом (биол., физиол.); 4) /перен./ обязанность, круг деятельности чего-н., подлежащая исполнению работа (книжн.): служебные функции; 5) значение, назначение, роль (книжн.): функция родительного падежа [4]. Очевидно, что для словосочетания «профессиональная функция» используется четвертое значение понятия «функция», данное в словаре. Понятие «профессиональные функции» включает в себя, таким образом, не только обязанности, но и права, полномочия.
Кроме того, актуальным представляется законодательное признание обстоятельством, исключающими преступность деяния, согласие потерпевшего. На наш взгляд, необходимо включить эти обстоятельства в действующий УК РФ. Эти два обстоятельства, исключающие преступность деяния, особенно значимы в деятельности медицинских работников, хотя, конечно, и в других видах профессиональной деятельности возможно наличие указанных обстоятельств. Однако деятельность медицинских работников на виду у каждого человека, так как каждый хотя бы один раз в жизни заболевал и был пациентом.
О несостоятельности возражений против законодательного установления осуществления профессиональных обязанностей врачами в качестве обстоятельства, устраняющего преступность деяния, говорил еще Н.С. Таганцев. Он считал теоретически весьма спорной и практически малопригод-
ной постановку вопроса, согласно которой «признавать причинение врачом телесных страданий пациенту телесными повреждениями - значит признать почти всякую деятельность врача непрерывным причинением повреждения здоровью, а врачебное действие, направленное к восстановлению здоровья, не может быть почитаемо его повреждением» [5, с. 413]. Вопрос ставится, продолжает Н.С. Таганцев, иначе: «подходят ли причинение посредством применения средств врачевания смерти пациенту, лишение его врачующим какого-нибудь органа тела, причинение ему раны и т. п. под соответственные понятия телесных повреждений или под лишение жизни? Сторонники разбираемого мнения категорически говорят, что нет; но почему?» Рассматривая далее основания для признания врачебной практики не только не наказуемой, но и не преступной, Н.С. Таганцев приходит к выводу, что первым существенным основанием правомерности действий врача является согласие пострадавшего. Но как бы ни было важно условие согласия, оно не охватывает все случаи врачебной деятельности. Так, невозможно испросить согласие на действия врача у психически больных, детей, у больного, находящегося в состоянии бессознательности, если операция представляется немедленно необходимой. Кроме того, согласие пострадавшего как обстоятельство, устраняющее преступность деяния, само должно соответствовать определенным юридическим условиям. Таким образом, заключает автор, согласие больного не представляется единственным и исключительным основанием непреступности действий врача. Наиболее удовлетворительным, по мнению Н.С. Таган-цева, является «соответствие деятельности обязанностям звания». Иными словами, говоря современным языком, осуществление врачом своих профессиональных функций.
В последнее время ставятся вопросы уголовно-правовой охраны прав пациента, соотношения уголовного права, деонтологии, биоэтики и биотехнологии. В связи с развитием медицины, биотехнологии в науке уголовного права все острее становится вопрос о расширении законодательного перечня обстоятельств, исключающих преступность деяния. Проблеме уголовной ответственности медицинских работников, либо полностью, либо частично, посвятили свои труды многие авторы: В.И. Акопов, А.Г. Блинов, В.А. Глуш-ков, И.И. Горелик, А.А. Ильюхов, Н.Ш. Казаев, А.Н. Красиков, Н.Е. Крылова, В.С. Овчинский,
А.А. Пионтковский, М.В. Радченко, С.С. Тихонова, С.Я. Улицкий, А.Ю. Шурдумов и др. Не ослабляется интерес к этой проблеме и среди молодых ученых, только еще работающих над своими диссертационными исследованиями. Однако чаще всего речь идет об обоснованном риске медиков, который, по мнению некоторых ученых, должен быть дополнен согласием пациента. При этом выделяется медицинский риск, как один из видов обоснованного риска по характеру деятельности [6].
Нужно сказать, что практически во всех работах акцент поставлен на защите прав пациента от действий медицинского работника, что, в общем-то, вполне справедливо и объяснимо: медицинские работники имеют дело с самыми главными ценностями - здоровьем и жизнью человека. Однако во многих случаях сам медицинский работник остается незащищенным. Может быть, по этой причине сложилось порочное «корпоративное братство», мешающее иногда установлению не только истинных причин смерти пострадавших, но
и истины по уголовным делам.
Причинение вреда медицинским работником не всегда можно свести лишь к крайней необходимости или к обоснованному риску, как это может показаться на первый взгляд. Деятельность медработников должна регулироваться и такими обстоятельствами, исключающими преступность деяния, как согласие пострадавшего и добросовестное осуществление профессиональных функций. При уголовно-правовой оценке такой деятельности важно точно определить границы уголовной ответственности медицинских работников и условия правомерности причинения вреда. При такой постановке вопроса, как говорил Н. С. Таганцев, будут ограждены: врач - от неожиданного уголовного процесса и больной - от излишней самоуверенности врача. Разумеется, такой «безнаказанностью профессиональной деятельности и даже с согласия больного не устраняется ответственность за небрежность, а тем более за сознательную неправильность врачевания» [5, с. 415].
Литература
1. Наумов, А. В. Российское уголовное право : курс лекций. В 2 т. Т. 1. Общая часть / А. В. Наумов. - 3-е изд., перераб. и доп. - М. : Юрид. лит., 2004.
2. Таганцев, Н. С. Русское уголовное право. В 2 т. Т. 1 / Н. С. Таганцев. - Тула: Автограф, 2001.
3. Курс советского уголовного права. В 6 т. Т. II. Преступление. - М., 1970.
4. Словарь иностранных слов / гл. ред. Л. М. Сурис. - М. : «ЭТС», Мультимедиа-издательство «Адепт». 2003.
5. Таганцев, Н. С. Русское уголовное право. В 2 т. Т. 1 / Н. С. Таганцев. - Тула : Автограф, 2001.
6. Альгин, А. П. Новаторство, инициатива, риск / А П. Альгин. - Л., 1987. - С. 6; Захарова. Профессиональный риск медицинских работников как вид обоснованного риска : дис. ... канд. юрид. наук / Захарова. - М., 2003; Ильюхов, А. А. Обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния : дис. канд. юрид. наук / А А Ильюхов. - М., 2001; Козаев, Н. Ш. Обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния : дис. канд. юрид. наук / Н. Ш. Козаев. - М., 2003; Шурдумов, А. Ю. Обоснованный риск как обстоятельство, исключающее преступность деяния : дис. канд. юрид. наук / А. Ю. Шурдумов. - М., 2003 и др.
