CC BY
183
МЩ&Пи Персона
дискурсология КАК СУДЬБА
Интервью с Ларой Николаевной Синельниковой
Подготовила и провела О. Ф. Русакова
Краткая справка
Синельникова Лара Николаевна, доктор филологических наук, профессор кафедры русской, украинской филологии и методик преподавания Гуманитарно-педагогической академии (филиал) ФГАОУ ВО «Крымский федеральный университет имени В. И. Вернадского» в г. Ялте. Лара Николаевна является основателем научной школы «Дискурсология: язык, культура, общество» (год образования - 2000) на базе кафедры русского языкознания и коммуникативных технологий Луганского национального университета имени Тараса Шевченко. Этапы развития и утверждения концепции научной школы отражены в 38 томах материалов 14 Международных конференций, участниками которых были как отечественные, так и зарубежные исследователи текста, стиля, дискурса. Ключевыми предметными областями дискурсологии как многоструктурной и многокомпонентной области научного знания, разрабатываемыми научной школой, стали: СМИ-дискурс, аксиологический дискурс, дискурсивная личность, политическая лингвистика, художественный дискурс, лингвистическая поэтика, гендерный дискурс, неориторика, имиджелогия, PR-дискурс.
Будучи вузовским преподавателем, Л.Н. Синельникова последовательно соединяет научный исследовательский опыт с учебной практикой, следуя принципу: ничего нет практичнее хорошей теории. В учебный план магистрантов-филологов Луганского национального университета по её инициативе включён курс «Стиль. Текст. Дискурс», спецкурсы «Гендерный дискурс» и «Местоимение в дискурсе». Для магистрантов Гуманитарно-педагогической академии разработаны элективные курсы: «Текст и дискурс» и «Дискурсология».
Л.Н. Синельникова - автор 350 научных и научно-методических работ, которые издавались в России, на Украине, в Польше, в Литве. В 2005 году написанные до этого периода статьи были изданы в 3-х томах под общим названием «Жизнь текста, или Текст жизни». Среди публикаций Лары Николаевны, заложивших методологическую основу дискур-сологии и дискурс-анализа назовём следующие: Современный научный дискурс (рассуждения с пристрастием) // Информационный Вестник Форума русистов Украины. Вып. 6. -Симферополь, 2003; Признаки дискурсивной матрицы гуманитарного пространства нового века // Политическая лингвистика. -
Екатеринбург, 2009. № 3 (29); Политический дискурс Украины: территория раздора // Современная политическая лингвистика: проблемы, концепции, перспективы. - Волгоград: Перемена, 2009; Коммуникативные модели оппозиционного политического дискурса // Учёные зап. Таврического нац. ун-та. Сер. «Филология. Социальные коммуникации». - Симферополь, 2009. Т. 22 (61). № 1; Политическая лингвистика: координаты междисциплинарности // Политическая лингвистика. - Екатеринбург, 2009. № 4; Адресант как alter ego адресата // Respectus Philoloooogicus. - Vilniaus, 2010. № 17 (22); Коммуникативные модели оппозиционного политического дискурса // Политическая лингвистика. № 1 (31). - Екатеринбург, 2010; О содержании концепта «толерантность» в политическом дискурсе // Политическая лингвистика. № 2 (32). - Екатеринбург, 2010; PR-коммуникация в системе новых научных парадигм // Учёные записки Таврического нац. ун-та. Сер. «Филология. Социальные науки». - Симферополь, 2010. Т. 23 (62). № 4; Дискурс неопределённости в местоименном представлении. Электронный ресурс // Современный дискурс-анализ. № 3, 2011. - URL: http://discourseanalysis.org/ada3.pdf; О научной легитимности понятия «Дискурсивная личность» // Уч. зап. Таврического нац. ун-та. Сер. «Филология. Социальные коммуникации». - Симферополь, 2011. Т. 24 (63). № 2. Ч. 1; Экспансия PR-коммуникаций в медиа-дискурс // Медиадискурс и проблемы медиаобразования. Материалы 1-й Междун. научно-практической конф. - Омск, 2011; Языковая личность vs. дискурсивная личность: отношения дополнительности или новая категоризация //Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе. - Орёл. Вып. 9. 2011; Нанолингвистика, или Язык велик в мелочах //Жанры и типы текста в научном и медийном дискурсе. Межвузовский сборник научных трудов. - Орёл, 2012. Вып. 10; Дискурс реагирования: неориторическая модель политической коммуникации // Уч. зап. Таврического нац. ун-та им. В.И. Вернадского. Сер. «Филология. Социальные коммуникации». - Симферополь, 2013; PR-дискурс как конвергентная социальная коммуникация. Современный дискурс-анализ. № 8. 2013;
Дискурсивная семантика русских местоимений. Коммуникативные сценарии в прозе и в поэзии. Монография. - Palmarium academic publishing, 2013; Информационная война ad infinitum: украинский вектор //Политическая лингвистика. -Екатеринбург, 2014. № 2 (48).
Л.Н. Синельникова в качестве приглашённого профессора приняла участие в Международной школе для молодёжи «Политическая коммуникация» (Екатеринбург, 2009 год).
В 2007 году по представлению Луганского отделения всеукраинской общественной организации «Украинская Академия русистики» и Фонда поддержки региональных инициатив «Благовест» Л. Н. Синельниковой была вручена медаль В. Даля «За творческие достижения в литературе, журналистике, краеведении». В 2009 году она была награждена грамотой представительства Россотрудничества «За плодотворную деятельность по сохранению и развитию русского языка, науки и культуры в Украине и большой вклад в дело сохранения российско-украинской дружбы». В 2011 году была включена в электронную энциклопедию «Известные учёные России и стран СНГ», в 2013 году ей было присвоено звание «Заслуженный деятель науки и техники».
Ответы на вопросы
— Лара Николаевна, прежде чем перейти к вопросам, касающимся Ваших научных разработок в области дискурсологии, не могу не спросить у Вас, как Вы пережили трагические события на Украине? Что побудило Вас перебраться из Луганска в Крым? Какова судьба преподавателей Вашей кафедры в Луганске? Какова судьба самого Луганского университета?
- Есть такой грустный афоризм: жизнь -это накопление потерь. Трагическое тоже не осознаётся сразу, оно накапливается, и в этом поэтапном накоплении тает вера в здравый смысл и надежда на разумные действия и решения власть предержащих. В итоге трагическое из социального контекста переходит в глубоко личное, и соединение того и другого особенно тяжело. Просто бесконечно болит душа. Часть
лета 2014 года я провела на даче в г. Счастье под звуковое сопровождение бесконечно летающих с разных сторон снарядов. Друзья начали беспокоиться, в том числе крымские. С Крымом я связана давно и крепко: была постоянной участницей Форума русистов Украины, членом филологических специализированных советов. Отсюда и маршрут: Луганск - Крым.
Кафедра русского языкознания и коммуникативных технологий в Луганске - моя родная кафедра, которая состоит из моих учеников, каждому из которых я отдала часть своей жизни. Как и весь университет, разделение произошло «по живому»: часть осталась работать в Луганске, в ЛНР, часть вошла в Старобельский сегмент университета, находящийся под контролем другой власти. Я дала возможность каждому определиться самостоятельно. Расставались тяжело. Со всеми поддерживаю добрые отношения, в том числе - с аспирантами, которые остались неприкаянными. Все сохранили привитую им в совместной работе порядочность, профессионализм и любовь к науке. Мы поддерживаем друг друга и надеемся на воссоединение ещё в этой жизни.
- Как Вы оцениваете современную ситуацию на Украине? С кем сейчас украинская интеллигенция? С кем Вы продолжаете поддерживать контакты?
- Ситуация крайне сложная. Ужасная во время боевых действий и тревожная во время перемирия, когда перестаёшь понимать, где «мягкая сила», а где «жёсткая» и каково их соотношение: слишком быстро и безответственно один вид силы переходит в другой. Украинская и русская интеллигенция в моём сознании были едины. Смена социальных предпочтений не исключается, исключается приспособленчество, предательство, замена толерантности на конфронтацию. Для интеллигента-филолога «слезинка ребёнка» не только интертекстуальная отсылка, а глубокая душевная боль по вполне конкретным поводам.
Украинская интеллигенция неоднородна, и многие её представители находятся сейчас в очень сложном положении, в положении разлада, разрыва между «внешним человеком», вынужденным выживать в реальных жизненных обстоятельствах, и «внутренним», ориентиро-
ванным на нравственность и порядочность как на вневременные категории. Каждый делает свой выбор. Особо сложным оказалось положение моих коллег-русистов. Надеюсь, не надолго. В одном из интервью, темой которого было русско-английское двуязычие художественного творчества, И. Бродский таким образом ответил на упрёк об утрате русскости: «Если её можно утратить, - грош цена такой русскости». Позволю себе перефразировать сказанное великим поэтом: «Если в неспокойное и житейски не безопасное время интеллигентность можно утратить, - грош цена такой интеллигентности и таким интеллигентам». Не хотелось бы, чтобы хотя бы к части русско-украинской интеллигенции присоединилось определение «бесхребетная интеллигенция» (уже проходили). Контакты со многими украинскими друзьями пошли на убыль. Я это болезненно ощущаю. Но всегда действует компенсаторный механизм, и я приобретаю новых друзей - в Крыму, в разных городах России, что даёт мне основание для оптимистического утверждения: жизнь продолжается!
- Что Вы думаете как специалист по медиадискурсу о работе украинских и российских СМИ?
- И российские, и украинские СМИ находятся в состоянии информационной войны. Проигрыш есть с обеих сторон. Этот формат действий по определению меняет (нивелирует, трансформирует, приспосабливает к своим интересам и т. д.) представление об объективности и непредвзятости в подаче материала. Об информационных войнах исследователи писали много и по-разному, но по большей части основываясь не на отечественном, а на зарубежном опыте. Комплексное описание деятельности российских и украинских СМИ в формате современной информационной войны - дело будущего, желательно, чтобы не далёкого: в практическом смысле «работа над ошибками» поможет повысить профессиональный уровень журналистов, их коммуникативную и риторическую культуру; в теоретическом -выявить приёмы формирования «повестки дня», ранее не описанные виды манипуляции общественным сознанием, последствия жёсткого управления информационной средой.
Информационная война - это война языковых знаков, номинаций как война дискурсов. На мой взгляд, аудит медиа-коммуникаций с позиций лингвистики дискурса - одна из первоочередных задач системного описания современной информационной войны.
В августе 2014 года, когда всё только начиналось, в луганской «Реальной газете» было опубликовано моё интервью под названием «Информационная война превращает общество в коммуналку». Приведу текст публикации.
«Любая попытка дать объективный текст о последних событиях разбивается о необходимость выбрать то или иное слово. «Террористы» захватили власть в Луганске или «ополченцы»? И «захватили» ли вообще или «взяли под контроль»? В Киеве - «законное правительство» или «хунта»? Кто противостоит непризнанным Луганской и Донецкой республикам - «регулярные войска» или «каратели», как их называют российские СМИ?
О роли слов в «войне и мире» украинского общества «РГ» беседует с профессором Луганского национального университета, заведующей кафедрой русского языкознания и коммуникативных технологий Ларой Синельниковой.
Александр Белокобыльский
- Лара Николаевна, возможна ли вообще беспристрастная журналистика, на ваш взгляд?
- Информационное поле создают люди. Сам выбор информации, которую журналист хочет донести до аудитории, - это уже позиция. У каждого, кто работает в СМИ, есть своя исходная установка, и эта установка будет проявлена в журналистском тексте - в его композиции, в риторических приемах, выборе и толковании слов.
Помимо личных взглядов, профессиональных устремлений есть еще ангажированность журналистов... Как только журналист ангажирован, он становится носителем тенденциозной информации. А любая тенденциозность, оценочная безальтернативность - это знак жёсткой информационной войны.
Автор текста выбирает то слово, которое согласуется и с его установкой, и с ожиданием «своего» читателя. Современная масс-медийная среда дает ответ не столько на объективный вопрос «что случилось?», сколько на субъективные: «как вы это видите?», «зачем?», «чему и кому это служит?». И вот эта цепочка в её словесной наполненности имеет характер если не информационной войны, то, безусловно, информационного принуждения.
- Хороший термин — информационное принуждение.
- Очень хороший. Он указывает, что журналистские действия могут иногда идти по пути «давления словом». И в этом «давлении словом» как раз особую роль играет то, какие слова мы используем, чтобы обозначить и оценить события и их участников. «Как вы лодку назовете, так она и поплывет» - простая, почти житейская фраза, но в ней большой смысл. Публично говорящий человек, автор масс-медийных текстов не может быть избавлен от ответственности за сказанное. Время далеко не всё может списать. От выбранного слова зависит восприятие смысла, а вместе с этим и самой реальности. Прекрасно об этом сказал философ: «Правильно определяйте значения слов и вы избавите мир от половины его заблуждений» (Декарт). Слово определяет направления социального поведения людей. Это очень важная вещь: журналисты могут выполнять сохранную миссию, а могут быть носителями раздора.
- В книге «Паблик рилейшнз» Г. Г. Почепцов пишет, что человек верит той информации, которой хочет верить. Слышит лишь то, что хочет слышать. Вот только почему он хочет верить тому, чему хочет верить?
- Это фактор даже не столько психологии, сколько подсознательной мотивации. Каждый человек рос, учился в определённой среде, читал разные книги, у него был тот или иной ближний и дальний круг друзей, происходили определенные события в биографии. Все это формирует картину мира, и она неповторима, как отпечатки пальцев или радужная оболочка глаз. Мы разные. Естественно, человек будет верить тому, что он ожидает в контексте своего мировоззрения и жизненного опыта.
— Например, верить все новым и новым доказательствам преступлений бандеров-цев или, наоборот, — зверств НКВД под видом УПА. Воспринимать нынешний хаос в Украине как результат работы российских спецслужб — либо же западных. Находить подтверждения, что на Западной Украине все ненавидят Донбасс или, напротив, — что у нас на Востоке никакой культуры, только пьяные шахтеры под заборами валяются... И это никак не изменить?
- Есть способы переориентации человека. И вот тут журналистика открывает широчайшее поле действий. Иногда она выходит на «большую дорогу» в этих действиях, создает целую серию событий, которые переворачивают сознание человека. Он вдруг думает: «Боже, в каком я мире жил! У меня были розовые очки! А теперь вы посмотрите: вот что сделали! вот что сделалось!» И он постепенно под информационным напором меняет точку зрения.
Как же изменить сознание человека? Сознание изменяется не только под влиянием слова, но и под влиянием поступков. Человек склонен соотносить правду сказанного с правдой события.
Что касается Григория Григорьевича Почепцова, я по-разному могу оценить то, что он пишет. Но вот одно из его предложений по поводу информационных войн мне показались интересным.
Чтобы найти путь к примирению между Востоком и Западом Украины, между разными подходами к тому, что происходит сейчас в Украине, он предложил составить некий консенсусный список. В нем выделить группу положений, которые всегда людей сближают, затем определить среднюю зону - вопросы, по которым может быть дискуссия. И отдельно обозначить пункты, где не может быть единства, какие бы круглые столы ни проводились.
Он не перечислял, что можно сейчас обозначить в каждом сегменте, но упомянул американский опыт после войны Севера с Югом. Там удалось найти консенсус, поставив на первое место идею семьи, отношения к детям, родителям, животным. Разумеется, в этот список могут быть включены еще какие-то позиции. А потом потихонечку в эту часть списка можно умно,
этично, тонко перетягивать вопросы спорной сферы. К примеру, сферу родного языка. Не языка русского, украинского, государственного, официального, а - родного языка. Искренний человек никогда не скажет, что для него родной язык не имеет значения. Вот на этом и нужно строить разговор. Посадите меня рядом с человеком противоположной позиции для разговора о языковой проблеме - я найду поле для общего размышления по этому поводу сквозь призму родного языка, на котором не только можно говорить, но которому ещё нужно учить.
— Один из приемов информационной войны — «дегуманизация» противника. Его лишают человеческих черт, в том числе используя языковые средства: «ватники», «ко-лорады», «правосеки», «свидомиты». А ведь вести переговоры могут лишь человек с человеком, никак не «правосек» с «ватником».
- Любая эмблема такого рода - носитель скудомыслия по поводу явления. Используя ярлыки, человек отказывается воспринимать сущность происходящего, анализировать события и их участников во всей полноте. Думаю, в этих случаях можно говорить о том, что сознание просто зомбируется.
— Причем, очевидно, не только извне: сам человек, повторяя эти наименования, как бы дает сам себе установку.
- В мире, чтобы избежать подобных ярлыков, вводятся понятия толерантное общение (на уровне этики), политкорректное (на уровне межрасовых, межконфессиональных и межнациональных отношений), эмпатическое (на уровне психологии). Казалось бы, три таких крепких понятия! Но все ограничения рушатся, едва начинается информационная война. Общество превращается в коммунальную квартиру, для которой характерен ограниченный объём оценок: «Сам дурак!» - «От такого слышу!» Это удивительная вещь. Но горькая.
— В начале апреля вы выступили с докладом об украинской информационной войне на научной конференции в Белгородском университете. Как российские коллеги восприняли ваше исследование?
- Прекрасно восприняли. Я читала доклад по Скайпу - выехать туда не получилось: это
было уже достаточно горячее время. На первом пленарном заседании конференции передо мной выступал с докладом профессор МГУ, мой доклад был вторым. Организатор конференции, большой друг нашей кафедры, участник наших международных конференций Евгений Александрович Кожемякин написал мне потом, что все пленарное заседание прошло у них в обсуждении этого доклада.
Задача моя как лингвиста, дискурсолога, лингвополитолога - наблюдать за тем, как язык организует сообщество на определенном временном отрезке. Я ответила на ряд вопросов - связанных с журналистикой, положением дел на Украине. Мы здесь едины, мы пытаемся размышлять. Хороший ученый - всегда вне политики: не в смысле индифферентности, а в смысле порядочности».
Добавлю. Со времени публикации этого интервью прошёл почти год, и информационная война приобрела новые, ещё более мрачные краски. Последствия такой информационной войны не имеют единиц измерения.
— Какие сегодня настроения у интеллигенции Крыма? Как Вы оцениваете научный потенциал крымских гуманитариев?
Настроение в поликультурном обществе не может быть монолитно одинаковым и оцениваться по показателю «средней температуры по больнице», в то время как в отдельных палатах могут находиться люди с иным температурным градусом. Позитивный настрой преобладает, но постэйфорический период, как известно, самый сложный: нужно понять и органично принять новую систему ценностей, увидеть перспективу развития в новых условиях, смириться с перегрузкой в формальных действиях переходного периода, спланировать своё биографическое время, чтобы избежать потерь в реализации намеченных планов, и т. д.
В одном из интервью О. Ф. Русакова замечательно сказала: «Интеллектуальный потенциал - это лучший бренд для страны». О научном потенциале всех крымских гуманитариев мне трудно судить (время и результаты покажут!). О крымских филологах могу сказать уверенно: есть желание и личностные возможности за-
ниматься наукой, искать пути для интеграции гуманитарного знания, осознания его целостности. К слову, проведённая в начале апреля 2015 года в Гуманитарно-педагогической академии (г. Ялта) научно-практическая конференция «Дискурсология: возможности интерпретации гуманитарного знания» показала, что дискур-сология - наука, обладающая колоссальными возможностями объединения гуманитариев. Естественно ожидание поддержки учёных российского Крыма в виде сбалансированной учебной нагрузки для вузовских преподавателей, финансирования значимых исследований и публикаций, большего объёма научных командировок, необходимых для диалога, который может обеспечить реальную совместность ранее живших в разных государствах учёных.
— Какие направления дискурсологии, на Ваш взгляд, более всего востребованы с научной и политической точек зрения?
- Ограничусь перечнем проблем, которые затрагивались и обсуждались на названной выше конференции и были признаны актуальными для дискурсологии: проблема дефиниций стиля, текста, дискурса (в условиях особых парадигмальных отношений, в которых сошлись диахрония и синхрония, традиционное и новое, каждое из понятий увеличило степень энтропии); концепция дискурса в языкознании, политологии, социологии, литературоведении (возможность интеграции достигнутого знания); динамика жанра (масс-медийного, художественного, PR-жанров) и её отражение в построении соответствующего дискурса; когнитивно-языковой параметр сопоставления дискурсов и дискурсивных практик. Уже этот далеко не полный перечень свидетельствует о том, что эпистемологическая «недогружен-ность» дискурсологам не грозит.
— Ваш мастер-класс на конференции в Ялте называется «Языковая личность га. дискурсивная личность». Не могли бы Вы хотя бы кратко рассказать нашим читателям, чем дискурсивная личность отличается от языковой личности.
- Началом научной биографии концепта «языковая личность» можно считать 1987 год -время выхода книги Ю.Н. Караулова «Русский язык и языковая личность». Каждое из по-
ложений этого научного бестселлера в последующие годы получило мощное развитие: языковая личность и национальный характер, лингводидактическое представление языковой личности и её структура, художественный образ и языковая личность, лексикон и грамматикон языковой личности, лингвокогнитивный уровень в структуре личности, коммуникативные потребности личности и др. Был пройден большой путь от предпосылок включения «языковой личности» в объект науки о языке до глубокого и продуктивного освоения понятия на большом объёме разнообразного текстового материала.
Менялся мир, а вместе с этим и взгляд на мир и место человека в нём. Создался некий эпистемологический разрыв между концептом «языковая личность» и достижениями в описании личности в дискурсологии. Появилось основание для такого мнения: научный концепт «языковая личность, так много давший лингвистам, социологам, педагогам, потерял свой эвристический заряд в свете накопившихся разысканий в области анализа дискурса» (А.Н. Баранов). Уровень состояния дискурсологии, накопление опыта интерпретации дискурсивных практик позволяет перейти к новой категоризации языковой личности через обозначение её как дискурсивной личности. Дискурсивная личность - носитель ментальных моделей, на основе которых организуется её дискурсивное поведение в разных коммуникативных ситуациях (дискурсиях, которые представляют собой сложное единство языковой практики и экстралингвистических факторов); дискурсивная личность отражает взаимосвязи дискурса и общества, проявляет себя как личность речевая, коммуникативная, словарная, этносемантическая, лингвокультур-ная; дискурсивная личность - это коммуникативная (интерактивная) личность, обладающая «коммуникативным паспортом» (И. А. Стернин) как совокупностью стратегий и тактик организации общения в разных типах дискурсий, когнитивными, семиотическими, мотивацион-ными предпочтениями, сформировавшимися в процессе речевых практик.
— Лара Николаевна, продолжаете ли Вы заниматься политической коммуникативи-стикой и политической лингвистикой?
- Статья «Информационная война ad infinitum: украинский вектор» несколько месяцев назад была напечатана в ж. «Политическая лингвистика» (Екатеринбург, 2014 год, № 2). После этой, благословлённой А. П. Чудиновым, публикации я взяла тайм-аут: от политической лингвистики, как и от политики, устаёшь. Но сбор фактического (языкового, текстового) материала по инерции продолжается. В моей картотеке много чего собралось: современная информационная война по большей части является войной агональных неймингов. Придёт пора для обобщений.
- Какие авторы и научные журналы привлекают Ваше постоянное внимание?
- Круг чтения, с одной стороны, сузился (чтение «без фильтра» исключается: слишком дорого время), с другой - расширился за счёт внимания к философским работам (мой любимый философ - М.К. Мамардашвили) и к исследованиям, которые обладают большим стимулирующим потенциалом, по крайней мере, для меня. Например, исследования группы «Логический анализ языка» (последнее из прочитанного - «Адресация дискурса»). Для меня важна личность учёного, его стиль, степень знакомства, воспоминания о встречах на конференциях. Стараюсь следить за тем, о чём и как пишут такие замечательные учёные, как А.В. Олянич, Е.А. Кожемякин, В.К. Харченко, Э.Р. Лассан, О.Ф. Русакова, Н.И. Клушина и др. Недавно А. С. Нилогов (автор проекта «Современная русская философия») прислал книгу «Философия антиязыка». С интересом знакомлюсь с жанром экстремальной философии, связанным с именем этого автора. Чтение материалов электронного научного журнала «Современный дискурс-анализ» и научного журнала «Дискурс-Пи» (особенного после знакового для моей биографии личного знакомства с О.Ф. Русаковой) обязательно. Большой объём чтения связан с разработкой новых учебных курсов: «Филология в системе современного гуманитарного знания», «Русское коммуникативное поведение», «Эволюция норм современного русского языка», «Текст и дискурс», «Дискурсология». К сожалению, художественная литература уступает место научной. В электронной книге сейчас - С. Минаев, Януш
Вишневский и прекрасный роман Элизабет Гильберт «Есть, молиться, любить».
— Что Вы думаете о возможности совместного исследовательского проекта с Уральской школой политической дискурсо-логии, существующей на базе Института философии и права УрО РАН (г. Екатеринбург)?
- Совместный исследовательский проект, по моему глубокому убеждению, возможен
в русле концептуальной интеграции (conceptual blending) политологии и лингвистики. Этот междисциплинарный дискурс находится в постоянном накопительном движении. Выявление трансдисциплинарных категорий и методов, хороший коммуникативно-прагматический аудит даст возможность расширить представление о современном культурном и ценностном пространстве.
DISCOURSOLOGY AS A DESTINY
Interview with Lara Nikolaevna
Sinelnikova
Prepared and Conducted by O. F. Rusakova
