CC BY
31
УДК 159.9.07
ДИНАМИКА ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ТЕРРОРИЗМЕ В СРЕДСТВАХ МАССОВОЙ КОММУНИКАЦИИ
© 2008 г. Н.В. Коновалова
Южный федеральный университет, Southern Federal University,
344038, Ростов-на-Дону, пр. Нагибина, 13, 344038, Rostov-on-Don, Nagibin Ave, 13,
[email protected] [email protected]
Рассмотрены концепции У. Бэка «общество риска» и В.А. Шкуратова, анализируется динамика представлений о терроризме в массмедиа. Теории Л. Болтански, У. Бэка и Л. Хулярики выделяют формальные аспекты освящения терроризма, современные теории раскрывают проблемы соотношения медианасилия и массмедиа, степень выраженности в освещении террористического акта в новостных программах.
Ключевые слова: терроризм, средства массовой коммуникации, эпоха риска.
Theories U. Beck "community of risk" and Shcuratov V.A., analysis dynamic presentations of terrorism in massmedia have been described in this article. This dynamic shown that theory of Boltansky, U. Beck and Hulariky point out some formal aspect of terrorism. Modern theories illustrate problems of media-violence and mass-media correlation, presented in news programmers.
Keywords: terrorism, massmedia, age of risk.
Термин «терроризм» в представлениях людей приобрел негативное значение. Например, если случился пожар, взрыв бытового газа или столкнулись машины, сразу возникает мысль о том, что произошел террористический акт. В наших представлениях и средствах массовой коммуникации (СМК) толкование термина «терроризм» связано с ситуациями, когда погибло и пострадало большое количество людей, нанесен огромный ущерб зданиям или транспорту, когда преобладающим эмоциональным фоном является шок, стресс, при этом эфир вещания СМК нарушается. Это неполное определение терроризма. В словарях, статьях и книгах, посвященных исследованию терроризма и его психологии, приводятся различные определения.
Терроризм есть мотивированное насилие с политическими целями [1].
Терроризм - это систематическое запугивание правительств, кругов населения и целых народов путем единичного или многократного применения насилия для достижения политических, идеологических или социально-революционных целей и устремлений [2].
По мнению И.Р. Михеева, под терроризмом следует понимать преступное деяние, состоящее в применении насилия или в угрозе насилием в отношении отдельных лиц либо группы лиц, сопровождающееся устрашением населения и преднамеренным созданием обстановки страха, подавленности, напряженности с целью оказания воздействия на принятие решений, выгодных для террористов, и отличающееся повышенной общественной опасностью и публичным характером его совершения [2].
Проанализировав многочисленные определения терроризма, можно вывести его синтетическое определение. Терроризм - преступное намерение, целью которого является террор и запугивание большого количества людей, носящее негативный эмоциональный характер, нарушающее сетку вещания массмедиа, а так же изменяющее психическое состояние личности.
М. Гельман, проанализировав историю терроризма, отметил, что до ХХ в. терроризм носил персональный и религиозный характер [1]. Первое упоминание о нем датировано 66-74 гг. до н.э., когда еврейская группировка «зелотов» боролась методами террора с римлянами за автономию Фессалоник. Как символы жестокости вошли в историю инквизиция, Варфоломеевская ночь, Французская буржуазная революция, Парижская коммуна, «красный террор» в России. По мнению многих историков и специалистов, понятие «террор» возникло в период Французской революции, в этот период ему придается политическая окраска воздействия на умы людей. Доктрина превращения террора в инструмент власти была разработана якобинцами, которые были уверены, что для завоевания или удержания власти путем устрашения общества необходимо создать обстановку массовой истерии. В Европе террористические организации республиканского и националистического толка возникли в XIX в. Однако в то время террористические акции носили индивидуальную, романтическую окраску борьбы за достоинство и свободу личности. Во второй половине XIX в. террор расцветал особенно пышно на основе анархистских и националистических взглядов, когда его жертвами в Европе стали король Франции Луи-Филипп (против него было совершено 7 терактов), император Фридрих-Вильгельм (2), Наполеон III (3), российский император Александр II (скончался в результате седьмого теракта), Гитлер (организация «Ночь и Туман»).
На протяжении длительного времени террористическая организация рассматривалась как единая иерархическая структура. Терроризм до XIX в. не носил массового характера, форм и методов, присущих современному его варианту, а скорее был персонифицирован. М. Гельман полагает, что смена персонифицированного терроризма на массовый произошла в XX в.
Современное общество развивается в ускоренном темпе и ритме. Анализ географии террористических актов сви-
детельствует, что большая их часть произошла в Северном полушарии. Впереди шли европейские страны и США, а государства ислама подтягивались к ним медленно. Главные причины этого - религия и традиционный образ жизни.
М. Гельман и многие исследователи отмечают, что страх терроризма и представления о нем формируют массмедиа. Огромное влияние, оказываемое ими на личность, совпадает с новой логикой терроризма, т.е. его публичностью, что является центральной стратегией и тактикой современного террориста. Логично предположить, что медийный, т.е. современный, терроризм начинается именно в последней четверти прошлого века - с развитием СМК [1]. Религиозные и политические причины, выдвинутые исследователями и массмедиа, не являются основополагающими, а показывают различия менталитета, образа жизни, пропаганды устоявшегося стиля жизни и т.д. Эти различия позволяют нам говорить о социокультурных и религиозно-политических различиях европейских и исламских государств, но они не являются истинными причинами терроризма и не несут смысловой нагрузки в процессе формирования представлений о нем.
На наш взгляд, массмедиа сравнительно недавно начали широко говорить о терроризме. Такие изменения связаны с бурным развитием СМК, началом непрерывного телевизионного вещания и с появлением интернет-технологий. П. Вирилио назвал непрерывный технологический прогресс массмедиа, его влияние на «сжатие» или «расширение» медийного и информационного пространства «тиранией реального времени». Круглосуточный прямой эфир провоцирует разнообразные спекуляции: зритель полагает, что наблюдает за событием напрямую, а на самом деле видит ситуацию глазами одно-го-единственного корреспондента, который находится не вовне, а внутри информационного потока, а изнутри, как известно, трудно составить правдивое представление о целом. Анализ работ П. Вирилио, М. Маклюэна, Э. Льюиса вскрывает не только проблему освещения терроризма в массмедиа, но и процессы формирования представлений о нем [3].
Проблема освещения терроризма массмедиа и его представления в сознании людей сегодня остра и в западной, и в отечественной психологии. Толчком к её исследованию послужил теракт 11 сентября 2001 г. Это самый документированный террористический акт за всю историю человечества, он был «показан» по всему миру в прямом эфире. Исследователей заинтересовало, всегда ли массмедиа уделяли большое внимание террористическим актам. На протяжении нескольких десятилетий СМК обращались к данной проблеме, но освещение велось с политических и религиозных позиций. В.А. Шку-ратов отмечает [3], что массмедиа переформатируют человеческие действия в кадры трансляции. Массмедиа интересует не прошлое, а только настоящее, возникает попытка его продублировать и переформулировать. Средства массовой коммуникации тесно связаны с идеологией и государственной политикой и с общечеловеческими чувствами и ценностями. Массмедиа отражают хорошо структурированный хаос, но не чувства и
страдания. Они транслируют события на расстоянии и в отсроченном времени, что позволяет воспринимать все как не вполне реальное зло, скорее как комикс [3]. Такое восприятие информации лишает личность адекватного выражения своих эмоций и чувств. Л. Болтански предлагает теорию дистантного переживания, в которой он выделяет различные стратегии просмотра зрителем телефигур - жертвы, преследователя, благодетеля. Цель данной теории - научить зрителя сострадать, вызывать чувство жалости к жертве и желание ей помочь. Освещение события более концентрируется на жертве, нежели на преследователе и благодетеле [4]. По мнению Л. Болтански, теория имеет следующие задачи: первая -очеловечивание информации живыми переживаниями, вторая - разрушение негативных образов агрессии, жестокости и хаоса. На наш взгляд, главный недостаток данной теории заключается в том, что картина происходящего статична и рассматривается как книжно-сюжетный вариант медийного продукта. В.А. Шкуратов говорит, что процесс телекоммуникации даётся в поэтике ви-зуальности, т.е. не статично. Болтански же, на наш взгляд, концентрирует внимание только на переживаниях и эмоциях жертвы, но ничего не дает с точки зрения анализа события, его динамики и развития, его сюжетно-ролевого строения в медийной картины мира, а также не позволяет выявить точки пересечения с другими медиалиниями [3].
Датская исследовательница Л. Хулярики также поднимает проблему агрессивного показа насилия и терактов массмедиа. Автора в большей степени волнует этическое оформление подаваемого материала в телевизионном образе, также как возможность соединения медийного контекста события с постфактумным обсуждением. Она ставит перед собой цель сформировать этическое отношение между наблюдателем и спектаклем, также создать «политическую диспозицию к действию». Телевизионные образы и язык могут соединить и создать значение близости и эффекта включенности наблюдателя. По мнению Л. Хулярики, это позволяет анализировать этические аспекты события, которые достигаются посредством объединения «пространства - времени», измерением «здесь и там» и «до и после» события. Такое объединение обеспечивает основные способы морализации наблюдателя [5]. На наш взгляд, последняя зависит не только от степени включенности в телевизионную картинку, но и от возможности анализа происходящего с помощью интерактивных передач и грамотной подачи материала. Если зрителю постоянно показывать только сюжеты, наполненные шоковыми кадрами (трупы, разрушенные здания, кровавые разборки и т.д.), то он перестает воспринимать случившееся как трагедию, а будет воспринимать как повседневный материал. Таким образом, массмедиа формируют неадекватную и равнодушную оценку событию. Зритель уже не воспринимает шоковые сюжеты как эмоциональные кадры, вызывающее чувство сострадания и желание помочь, а как кадры из фильма ужасов.
Упомянутые теории различны по содержанию, но поднимают острую проблему «общества риска». Мы отмечали, что человек живет в искусственно созданной реальности, в которой отражаются только негативные
аспекты действительности. Первым, кто обратил внимание на данную проблему, был У. Бэк [6]. Он создал теорию «эпохи риска», в которой отразил двойственность реальности. Человек одновременно живет в двух плоскостях: первая - это «настоящая» реальность, в которой живет сам человек, вторая - это реальность, создаваемая массмедиа. В медийную плоскость человек помещен в режиме круглосуточного погружения. В сознании личности соединяются два вида плоскостей, где доминирующая роль отводится медийной. У. Бэк отмечает, что человек живет в постоянном состоянии неопределенности и неустойчивости, что порождает чувство нестабильности и риска. Риск - это сквозная характеристика медийной реальности, в истории он был сведен к минимуму при относительно малой продолжительности жизни человека. Уровень опасности варьируется от эпохи к эпохе, доиндустриальное общество было не более безопасным, чем постиндустриальное [6]. Но там не было своеобразного массового шоу, устраиваемого СМК. Постиндустриальное общество и массмедиа постоянно умножают список угроз, которые усиливают тревожность массового человека. Массмедиа искажают цифры пострадавших в террористических актах, катастрофах и концентрируют внимание зрителя на единичных случаях.
У. Бэк делает вывод, что в «обществе риска» реальная опасность в несколько раз ниже, чем в настоящей реальности. В.А. Шкуратов, беря за основу его теорию, предлагает свое видение постиндустриальной эпохи. Он считает, что основными причинами эпохи риска являются мощь военного оружия, ошибки персонала и вредное влияние сверхиндустриализации на природу человека. Это выражается в «болезнях цивилизации» - отчуждении, неврозах, шизофрении и т.д. В.А. Шкуратов выделяет список «язв индустриализма»: терроризм без границ, запугивающий мир посредством телевидения, визуализация общения, деятельности и культуры, попытки генетически модифицировать и искусственно создать человека и т.п. Исследователь на первое место ставит терроризм, олицетворяющий неконтролируемый и децентрализующий аспект политики. С этой точкой зрения согласны Г. Митэн [5], Дж. Вудс [7], Дж. Росс [4] и многие другие ученые. В своих статьях они пытаются соотнести теорию риска с проблемой освещения терроризма. При анализе статей этих авторов нами были выделены следующие опорные точки анализа: география, пропаганда, информационные войны, а также способы создания терроризма посредством массмедиа; выделен особый его вид - информационный терроризм.
Многие рассмотренные нами исследования носили описательный и статистический характер. Их результаты показывают, что количество упоминаний о терактах до и после событий 11 сентября не изменилось. До 11 сентября упоминания о террористических актах носили «развлекательный характер», после сведения о них приобрели политический, религиозный и идеологический оттенок.
Дж. Росс вскрывает противоречия в отношении мас-смедиа и терроризма, указывает на то, что исследования носят описательный характер, однако в них выделяются два «полюса»: к первому относят статьи, которые ука-
зывают на то, что СМК отбирают для освещения отдельные террористические акты; ко второму - критические замечания в адрес государства и невозможности противостоять терроризму, а также несостоятельность правовых норм. Дж. Росс отмечает, что взаимосвязь терроризма и массмедиа отражается в синхронизации новостей и запросами аудитории, структурируя их действия соответственно. Массмедиа провоцируют террористические акты, одновременно являясь инструментом распространения и расширения территории террора. Они ищут пути получения сенсационного материала: берут интервью у глав террористических организаций, рассказывают о школах подготовки террористов, создают документальные фильмы о терроризме, которые можно считать руководством к совершению теракта [4].
Дж. Вудс выделяет три цели исследования феномена терроризма, состоящие в том, чтобы идентифицировать измерения риска терроризма, которые увеличивают общественное восприятие опасности. Эти измерения отображают газеты, объединяя их с другими важными темами новостей, включая использование военной силы, защиту гражданских свобод, изображения мусульманской религии. Дж. Вудс описывает качественные характеристики риска, которые отражают чувства и настроение людей. Четыре из них - «новизна», «страх», «выступ» и «неуравновешенное изображение» - специфически влияют на общественное восприятие риска [7].
Новизна - новая оценка постоянно увеличивающейся степени риска, и она воспринимается выше, чем старая угроза, и обладает высокой статистической вероятностью причинения вреда.
Страх разрушает общественные устои, их структуру, тем самым увеличивает степень восприятия риска.
Выступ («cognitive availability») поддерживает на определенном, заданном уровне восприятие масштабов и последствий террористического акта. Когда люди испытывают недостаток информации об опасности, они перестают оценивать вероятность и степень причинения вреда. Службы новостей могут увеличить общественное восприятие риска, описывая угрозу как что-то «новое» или «страшное». Измерение выступа можно рассмотреть как осмысление истории, которая поддерживает угрозу терроризма в течение определенного периода времени, что позволяет сомневаться в степени риска, рациональности терроризма и приводит к низкому уровню «воспринятой восприимчивости».
Неуравновешенное изображение отражает уровень общественного восприятия опасности.
Четыре характеристики, обсуждаемые выше - новизна, страх, выступ и неуравновешенные изображения -позволяют манипулировать общественным восприятием терроризма. Дж. Вудс применил их к газетным статьям о терроризме.
Автор выделил две проблемы в освещении терроризма и формировании представлений о нем. Первая основывается на освещении политической реакции на террор. Массмедиа используют политику как возможность регулировать баланс между уровнями риска и безопасности. Вторая проблема заключается в изображении ислама как религии. Массмедиа избегают давать
отрицательные представления о мусульманских организациях. Некоторые авторы утверждают, что религиозный символ терроризма бесспорен, что культура оказывает большое влияние на международные конфликты и таким образом на внешнюю политику государств. Другие авторы утверждают, что воображаемый религиозный повод терроризма сомнителен, что акцент на него отвлекает тактиков от реальных причин терроризма, а увековечивание этого стереотипа - борьба против терроризма. Дж. Вудс подчеркивает, что выделенные им проблемы не позволяют в полной мере раскрыть причины терроризма и не дают его адекватного освещения [7].
Дж. Росс и Дж. Вуд попытались объединить объективные причины терроризма и субъективные представления о нем массмедиа. Исследователи обозначили круг проблем его освещения, но не показали механизмы формирования представлений о нем. В статьях данные авторы прослеживают, как зритель сам выстраивает представление о терроризме и о личности террориста. С. Москови-си доказал [2], что представления о каком-то явлении не может быть бессознательным в силу того, что они носят социальный характер и формируются на основе общественных норм, культуры, морали и т.д. Таким образом, представления о терроризме формируют массме-диа.
Динамика представлений о терроризме также тесно связана с политикой. Исследователи противопоставляют идеологию политики идеологии ислама. Их сравнение не раскрывает причины межнационального непринятия. Идеология обладает большим влиянием на медийный продукт, задавая то, как и в каком ракурсе необходимо подавать то или иное событие, какого эффекта могут добиватся массмедиа и т.п. Она имеет в своем арсенале эффективный инструмент информационной войны.
Информационные войны связаны не только с идеологией, но и с государственной пропагандой. Государство использует механизмы пропаганды, огромный масштаб влияния массмедиа позволяет с легкостью сформировать как положительный, так и отрицательный образ терроризма. С. Алан и Б. Зелизер отмечают, что представление о терроризме связано с информационной войной, в частности с ее типами. Первый тип («война как тайна») основан на понятиях «белой» и «черной» пропаганды, за которую отвечает правительство [8, 9]. Представления о терроризме в данном виде информационной войны носят нейтральный характер. Второй тип -война, в которую «мы» (нация, чья система массмедиа рассматривается) не вовлечены. В этих случаях работа СМК, прежде всего, оценивается степенью информированности зрителя о войне. Третий тип информационной войны - отношения между СМИ и демократической общественностью, государство допускает критическую оценку своих действий по отношению терроризму.
Представления о терроризме в массмедиа тесно связаны с увеличивающимся уровнем риска, новизной, неуравновешенным изображением террора с помощью теле- и печатных СМК.
Поступила в редакцию
Таким образом, исследователи выделяют ряд измерений, которые позволяют не только определить степень риска террористического акта, но и выявить смысловые и оценочные критерии его описания. Динамика представлений о терроризме выражается в историческом аспекте. Террористический акт в древнем мире носил персонифицированный и «точечный» характер. С появлением медийной продукции представления о терроризме изменились. Они происходят постепенно, так как террористические акты описываются как фактологический материал. В материале излагаются: место теракта, количество пострадавший, какая террористическая группа ответственна за него. После 11 сентября 2001 г. и 5 августа 2005 г. террористические акты описываются с оценочных и политических позиций. Динамика представлений о терроризме выражается в следующем: теории Л. Болтански, У. Бэка и Л. Хулярики выделяют формальные аспекты, современные теории понимают и раскрывают проблемы соотношения риска и массмедиа, степень выраженности в освещении террористического акта в новостных программах. Все эти теории отражают описательный характер динамики представлений о терроризме с различных точек зрения: Л. Болтански и Л. Хулярики рассматривают с позиции сопереживания пострадавшим, Дж. Вудс, Дж. Росс - с позиции идеологии и соотношения риска и массмедиа. Возможные пути развития представлений о терроризме связано с современными интернет-технологиями, которые позволяют в прямом эфире транслировать террористический акт, а также объективное обсуждение происходящего с большим количеством людей.
Литература
1. Гельман М. Русский способ. Терроризм и масс-медиа в третьем тысячелетии. М., 2006.
2. См.: Ольшанский А.В. Особенности освещения международного терроризма ежедневной французской прессой (по материалам газет): Автореф. дис. ... д-ра психол. наук. М., 2007.
3. Шкуратов В.А. Искусство экономной смерти. Ростов н/Д, 2006.
4. Ross J. Deconstructing the terrorism - news media relationship // Crime media culture. 2007. Vol. 3(2). Р. 215-225.
5. Athanasiadis I. Mid-East media: the news wars // British Journalism Review. 2006. Vol. 17(4).
6. См.: Beck U. The Terrorist Threat. World Risk Society Revisited // Theory, Culture & Society. 2002. Vol. 19(4). Р. 39-55.
7. Woods J. What We Talk about When We Talk about Terrorism: Elite Press Coverage of Terrorism Risk from 1997 to 2005 // Press/Politics. 2006. Vol. 12(3). Р. 3-20.
8. Lewis J. Language Wars: The Role of Media and Culture in Global Terror and Political Violence // Press/Politics. 2005. Vol. 12(2). Р. 3-20.
9. Hallin D.C., ManciniP. Three Models of Media and Politics. Cambridge, 2004.
29 мая 2008 г.
