CC BY
100
УДК 811.161.1
ДИАЛЕКТИЗМЫ И РЕГИОНИМЫ В СИСТЕМЕ ФИТОНИМИЧЕСКОЙ
ЛЕКСИКИ БЕЛОГОРЬЯ*
DIALECTICISMS AND REGIONYMS IN THE SYSTEM OF NAMES OF PLANTS OF
THE BELGOROD REGION
С.А. Кошарная S.A. Kosharnaya
Белгородский государственный национальный исследовательский университет, Россия, 308015, г. Белгород, ул. Победы, 85
Belgorod National Research University, 85, Pobeda Str., Belgorod, 308015, Russia
E-mail: [email protected]
Аннотация. Лингвогеографический и лингвокультурологический анализ фитонимической лексики белгородских говоров, выявление и описание основных лексико-семантических групп фитонимов, рассмотрение системных отношений внутри данного семантического пространства, соотношение диалектных и общенародных лексем позволяет решать вопросы, связанные с отражением в языке региона элементов материальной и духовной культуры, разграничением регионимов и диалектизмов, а также задачи, значимые в контексте составления словарей народных говоров региона.
Abstract. Linguogeographical and linguo-cultural analysis of phytonyms of Belgorod dialects, the identification and description of the main lexical-semantic groups of phytonyms, the consideration of systemic relationships within a given semantic space, the ratio of national and dialectal lexemes allows us to solve issues related to reflection in the language of the region of elements of material and spiritual culture, differentiation of regionyms and dialecti-cisms, as well as many other tasks, ultimately meaningful in the context of preparation of thematic and common dictionary of folk dialects of the region.
Ключевые слова: лингвистическая география, лингвокультурология, фитоним, диалект, региолект, диалектизм, регионим.
Keywords: linguistic geography, cultural linguistics, linguistic culturology, phytonym, dialect, regiolect, dia-lecticism, regionym.
Введение
Исследование белгородских говоров по-своему решает задачу сохранения в общем словарном фонде русских говоров диалектов Центрального Черноземья. Тем более, что говоры Белогорья представляют собой менее изученный пласт в массиве русских «материнских» говоров. Важными задачами подобных исследования являются лингвогеографический и лингвокультурологи-ческий анализ диалектной лексики, выявление и описание основных лексико-семантических групп диалектизмов, рассмотрение системных отношений внутри диалектной лексики, соотношения диалектных и общенародных лексем, что позволяет говорить о различных видах диалектной вариативности и синонимических отношениях между единицами говоров и общенародного языка; а также о явлении лексикализации - возникновении в говоре единиц с незакономерной реализацией фонетического облика или грамматических характеристик (применительно к исследованию диалектных систем лексикализация трактуется как отклонение отдельных слов, словоформ, ограниченной группы слов от системных отношений в пределах определенного уровня данного конкретного говора). На материале говоров решается вопрос о разграничении регионимов и диалектизмов, а также многие другие задачи, предусматривающие анализ диалектных лексем с точки зрения что значимо в контексте составления тематических и сводного словаря народных говоров региона.
Номинации реалий растительного мира в системе диалектной лексики Белогорья представляют особый интерес, поскольку данный регион исторически в значительной степени является
*
Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта РГНФ 16-14-31002 (региональный конкурс) «Диалектизмы и регионимы в речи жителей Белгородчины к. ХХ - нач. XXI вв.».
аграрным, земледелие и растениеводство имеют здесь вековые традиции. Достаточно вспомнить о том, что именно белгородский крестьянин из деревни Алексеевки Воронежской губернии (ныне -г. Алексеевка Белгородской области) Даниил Бокарев в 1829 году впервые в истории придумал способ получения масла из семян подсолнечника, а уже через четыре года в Алексеевке была построена первая в мире маслобойня, и в 1835 году начался экспорт подсолнечного масла за границу. Кроме того, в недалеком прошлом на территории области произрастали обширнейшие дубовые леса, которые впоследствии подверглись массовой вырубке. Эта особенность региона, жизнь которого была тесно связана с лесом, также нашла отражение в лексике народных говоров. Кроме того, значительную роль в народном хозяйстве области играет овощеводство и садоводство. А потому комплексный лингвокультурологический анализ материала говоров Белгородчины позволяет не только выявить диалектные тенденции, но и по-новому осмыслить языковые факты, связанные с механизмами, обусловленными особенностями национальной культуры.
Материал исследования
Фактический материал настоящего исследования составили данные картотеки народных говоров кафедры филологии НИУ «БелГУ», собранные в течение двух десятилетий под руководством автора работы студентами филологического (ныне - историко-филологического) факультета университета и обработанные автором.
Безусловно, основу фитонимической лексики на Белгородчине составляют общенародные единицы: василек, верба, дуб, дубрава, кукуруза и др., однако зачастую данные общенародные единицы подвергаются в народных говорах фонетическому варьированию, что обеспечивает им «прописку» в диалектном словаре. Значительный пласт вариантов общенародных лексем может быть отнесен к диалектным образованиям в силу семантической специфики: кочережка - 'суковатое дерево' (Старооск.), сосенки - 'хвойный лес' (Ровеньск.) и подоб. Помимо этого, в данной лексико-семантической группе вычленяется корпус собственно диалектной лексики: бзника -'черный паслен' (Ракитян.), кравцы - 'зверобой' (Ракитянск.), просвирник - 'алтей лекарственный' (Валуйск.), гарбуз - 'тыква' (Алексеев., Борисов., Вейдел., Краснен., Красногвард., Красно-яруж., Новооск., Прохоров., Ракитян., Ровеньск., Шебекин.) и др.
В целом, корпус исследуемых фитонимов включает ряд частных лексико-семантических групп (ЛСГ, вычленяемых по типу номинируемого объекта), некоторые из которых, строго говоря, могут быть отнесены к собственно фитонимической лексике лишь условно - по смежности семантики, однако именно эта «смежность» позволяет нам рассматривать данные языковые единицы в составе анализируемого лексико-семантического пространства.
Основная часть
Исходя из наполнения групп, можно сделать выводы экстралингвистического характера относительно лексически разработанных, наиболее значимых фрагментов действительности, связанных с растительным миром Белгородчины.
1. ЛСГ «Части растений»
Самую многочисленную группу (39 лексем, составивших 45 наименований с учетом выявленных диалектных ЛСВ) составили лексемы, номинирующие части растений: бакша - 'стебли огурца' (Прохоров.); бобы' - 'стебли гороха' (Грайворон., Шебекин.), ботва - 1. общерус. 'ботва свеклы или картофеля' (все районы области), 2. 'молодая поросль огородных растений' (Валуйск., Волокон., Чернян., Шебекин.), ботвы ння - 'ботва картофеля' (Ровеньск.), бълка - 1. 'стебель злаковых растений' (Краснояруж.), 2. 'стебель гороха или фасоли' (Волокон.); верши на - 'верхушка дерева' (Ровеньск.), ги лка - 'ветка дерева' (Вейдел., Ровеньск.), ги чка/ гъчка - 'листья, ботва свеклы' (Шебекин., Яковлев.), гичь - 'листья, ботва свеклы' (Губкин., Прохоров.), гычь - 'листья, ботва свеклы' (Прохоров., Шебекин.), гороховъ1 ння - 'стебли гороха' (Шебекин.), гуд - 'стебель огурца' (Грайворон.), гуды'на - 'стебель огурца' (Грайворон.), дубец - 'деревянный прут' (Вейдел.), дубови на - 'кора дуба' (Ровеньск.), дудка - 'стебель злаковых растений' (Шебекин.), жи-ди нка - 'тонкая зеленая ветка' (Старооск.), картоши ння - 'ботва, листва и стебли картофеля' (Губкин.), квасолыння - 'стебли фасоли' (Грайворон., Ровеньск.), колю ка - 'хвоя' (Валуйск.), комель - 'нижняя часть растения' (Волокон.), кора - 'кора дерева' (Красногвард.), коря га - 'корни вывороченного, выкорчеванного дерева' (Ровеньск.), костры ца - 'жесткая часть стебля волокнистых растений (льна, конопли и т. п.), раздробляемая и отделяемая от волокна при трепании, чесании' (Вейдел.), кочан - початок кукурузы (Грайворон., Ракитян.), кукурузытня - 'стебли куку-
рузы' (Грайворон.), кытю шки - 'лесные орехи', лушпайка - 'лист кукурузы' (Прохоров., Шебе-кин.), макушка - 'верхушка дерева' (Ровеньск.), огудина - 1. 'стебель огурца' (Ракитян., Ровеньск., Шебекин.) и 2. 'картофельная ботва' (Волокон.); огурина - 'стебель огурца' (Новооск.), огуречина - 'стебель огурца' (Новооск.), осы ка - 'ветка осины' (Вейдел.), подсолнухи - 'семена подсолнечника' (Краснояруж.), пенек - 1.'стебель конопли', 2. 'семенная коробочка конопли' (Валуйск., Прохоров.), ствол - 'стебель кукурузы' (Валуйск.), хмъз - 1. 'ветка лозы' (Вейдел.), 2. 'сухие обломанные ветки деревьев' (Ровеньск.), 3. 'мелкий хворост' (Волокон., Грайворон., Красногвард., Яковлев.), цибулыння - 'пучок лука, выросший из одной луковицы' (Ровеньск.).
В этой группе обнаруживается некоторое количество регионимов - слов, характерных диалектам Белгородчины в целом (с учетом вариативности и однокорневой синонимии): гичь / гычь /гичка /гычка; гуд / гудыня / огудина, однако по большей части данная группа представлена диалектизмами.
2. ЛСГ «Луговые и лесные травянистые растения»
Вторую по численности группу (31 лексема, без учета ЛСВ) составили названия луговых трав. В данную группу по преимуществу вошла диалектная лексика: баранчики - 'примула' (Ра-китян.), березка - 'вьюнок полевой' (Ракитян.), белоголовник - 1. 'тмин' (Краснен.), 2. 'нивяник' (Ракитян.), 3. 'таволга' (Чернян.); бзни ка - 'черный паслен' (Ракитян.), будя к- колючая трава (Борисов., Ровеньск.), бурья"н- собират. 'сорная трава, сорняки'(по всей области), васы-лек - 'василек' (Красногвард.), гаргак - 'водяной перец' (Ракитян.), глухой ландыш - 'купена' (Ракитян.), деревей - 'тысячелистник' (Ракитян.), душица - 'чебрец' (Ракитян.), 'душистая трава' (Красногвард, Ровеньск. и др.), елочка - 'хвощ полевой' (Ракитян.), желтоголовник - 'марьянник полевой' (Ракитян.), желтушник - 'золототысячник' (Ракитян.), звоник - 'колокольчик' (Ракитян.), костры ка - 'крапива' (Алексеев., Красогвард.), кашка - 'клевер луговой' (Алексеев., Валуйск. и др - по всей области), кипрей - 'иван-чай' (Ракитян.), колдун-трава - 'дикий репейник' (Ракитян.), кол чка - собират. 'колкая, колючая трава' (Красногвард.), кравцы -'зверобой' (Ракитян.), крапива - 'крапива' (Борисов.), купавка - 'водяной лопушник' (Ракитян.), кучеря вка - 'перекати-поле' (Ракитян.), лучи нник - 'коровяк' (Ракитян.), очерет - 'камыш, тростник' (Ровеньск., Красногвард.), просви рник - 'алтей лекарственный' (Валуйск.), растик -'пролеска' (Алексеев.), репья х - 'репейник' (Борисов., Красногвард., Ровеньск.), ряпейник -'репейник' (Ивнян.), черыда - 'череда, род злаковых трав' (Краснояруж.).
К регионимам здесь можно отнести лексемы бурьян, кашка, которые встречаются в области повсеместно. Возможно, по мере пополнения фактической базы список регионимов, входящих в данную группу, увеличится.
3. ЛСГ «Плодово-ягодные культуры, садовые деревья и их плоды»
Данную группу составили 30 единиц (без учета фонетических вариантов): брусли на -'брусника' (Ровеньск.), ви шник (Алексеев., Новооск., Прохоров., Чернян.) / вы шник - 'вишня' (Волокон.), вы шня - 'вишня' (Ровеньск.), глод - 'боярышник' (Ракитян.), игруша - 'груша' (Новооск., Ракитян.), дерник (Волокон.) / дярни к (Ивнян.) - 'терн', дуля - 'груша' (Прохоров.), ди чка (по всей области) / ды чка - 'дикая яблоня' (Красногвард.), жердели (по всей области) / жерделы (Белгор., Прохоров.) - 'мелкий сорт абрикосов', журавли ная года - 'клюква' (Ракитян.), заячья капуста - 'кислица обыкновенная' (Ракитян.), зеленец - собират. 'зеленые ягоды' (Краснен., Ровеньск.), кисли ца (Красногвард., Ровеньск.) / ки слица (Ивнян.) - 'дикая яблоня'; кряжовник / кряжовнык - 'крыжовник' (Чернян., Ракитян.), малы на - 'малина' (Ракитян.), облепи ха - 'красная смородина' (Ракитян.), ожи на - 'ежевика' (Красногвард.), падалица - 'упавшее яблоко' (Ивнян.), паданка - упавшее яблоко' (по всей области), пазаб-ник - 'земляника' (Ивнян.), паречка - 'красная смородина' (Грайворон.), рябы на - 'рябина' (Ракитян.), самародина - 'смородина' (Чернян., Новооск.), сирбя рина - 'шиповник' (Чернян.), терен (по всей области) / терын (Ровеньск.) - 'терн', шелковица (по всей области) / шалковица (Новооск.) / щелковица (Новооск.) - 'тутовое дерево', шелковка / щелковка (Старооск., Новооск.) - 'тутовое дерево', шипши на - 'шиповник' (Новооск., Чернян.), я года -'земляника' (Новооск.).
К регионимам могут быть отнесены лексемы дичка, жердели, паданка, терен, шелковица, функционирующие на всей территории области.
4. ЛСГ «Овощные и бахчевые огородные культуры»
В настоящую группу включены номинации овощных и бахчевых огородных культур, произрастающих в области (29 лексем, без учета фонетических вариантов): баклажан - помидор (Ракитян., Старооск., Шебекин.), баклажка - 'помидор' (Алексеев.), бульба - 'картофель' (Шебекин.), бурак - 'свекла' (все районы области), буря к - 'свекла' (Борисов., Валйуск., Грайворон., Краснояруж., Прохоров.), гарбуз / гарбуз - 'тыква' (Алексеев., Борисов., Вейдел., Волокон., Краснен., Красногвард., Краснояруж., Старооск., Новооск., Прохоров., Ракитян., Чернян., Шебекин.), гурéц - 'огурец' (Новооск., Ракитян.), кабак - 'кабачок' (все районы области), кавун (Алексеев., Грайворон., Красногвард., Краснояруж., Новооск., Ракитян., Шебекин.) / каун (Борисов., Краснен., Красногвард.) - 'арбуз'; картофка - 'картофель' (Борисов., Красногвард., Ровеньск., Старооск., Шебекин.), картохи / картохы (pl.) - 'картофель' (Алекеесв., Краснояруж., Новооск., Ракитян.), картошки (pl.) - 'картофель' (Прохоров.) квасоля (Борисов., Ивнян., Краснояруж., Ракитян., Чернян., Шебекин.) / квасуля (Алексеев., Валуйск., Волокон., Ивнян., Краснояруж., Новооск., Шебекин.) / квасю ля (Краснен., Ивнян.) / хвасоль (Ракитян.) - 'фасоль'; морква (Краснен., Краснояруж., Новооск., Ракитян.) / морква (Валуйск.) - 'морковь'; огирок (Ракитян., Шебекин.) / огырок (Борисов.) - 'огурец'; пэрец - 'перец' (Ракитян.), рэди"ска (Ракитян.) / ряди'ска (Краснояруж.) - 'редис', сажани ка - 'семена свеклы' (Валуйск.), свякла - 'свекла' (Краснен.), стручи (pl.) - 'горох' (Шебекин.), цибуль (муж.р.) (Ровеньск.) / цибуля (Алексеев., Борисов., Валуйск., Вейдел., Грайворон., Красногвард., Новооск., Прохоров., Ракитян., Ровеньск., Старооск.) - 'лук'; часны к - 'чеснок' (Борисов., Ракитян.).
Здесь обнаруживает значительное количество регионимов, что свидетельствует о значимости земледелия и овощеводства, в частности, в жизни жителей области в целом, при этом нередко имеет место вариативность: бурак / буряк, гйрбуз / гарбуз, кабак, кавун / каун, квасоля / квасуля, морква / морквй, цибуль / цибуля; ряд лексем являются украинизмами, например: цибуль / цибуля.
5. ЛСГ «Лес и его атрибуты»
27 лексем (без учета ЛСВ) составили названия, характеризующие лес и его атрибуты: березки (Pl.) - 'лес, роща с преобладанием берез' (Ровеньск.), бор - 'обширный лесной массив' (Красногвард.), бурелом - 'поваленный бурей лес' (Красногвард.), гарево - 'лес, выгоревший на пожарище; выгоревшее или выжженное место в лесу' (Красногвард.), гарь - 'лес, выгоревший на пожарище' (Красногвард.), грибни"к - 'грибное место' (Красногвард.), дéбри (Pl.) - 'чаща, дремучий лес' (Красногвард.), дéбря (жен.р.) - 'чаща, дремучий лес' (Ровеньск.), деля нка - 'участок вырубленного леса' (Ивнян.), дровя нник - 'большой, но низкий, кривой, нестроевой лес' (Красногвард.), дубрава - 1. 'лес', 2. 'дубовый лес' (Ровеньск., Красногвард.), еловник - 'хвойный лес' (Красногвард.), елошник - 'еловый лес' (Красногвард.), жарина - 'маленький лесок' (Ивнян.), засека - 'просека в лесу' (Красногвард., Ровеньск.), лес - 1. общерус. 'лес' (по всей области), 2. 'возвышенность, покрытая лесом' (Краснояруж., Ровеньск., Яковлев.), караич / караичник -'вязовый криворослый лес' (Алексеев., Шебекин.), колок - 'отдельная рощица, лесок' (Чернян.), лещи'на - 'орешник, ореховые заросли' (Вейдел., Красногвард., Прохоров.), лиман - 'лес, растущий на болоте' (Ровеньск.), молодня к - 'молодая поросль деревьев преимущественно одной породы' (Красногвард.), окушка - 'лес, растущий на возвышенности' (Красногвард.), остров -'небольшая лесная роща в степи, по берегам рек' (слово достаточно широко распространено по по-граничью с Украиной) пеньки (Pl.) - 'вырубленный лес' (Красногвард.), сосенки (Pl.) - ' хвойный лес' (Ровеньск.), стéнки - 'лес на склоне' (Ровеньск.), сухостойник - 'мертвый лес с засохшими на корню деревьями' (Красногвард.).
В данной лексической группе, как видим, отражены природные свойства леса (сухой, поваленный бурей лес, дремучий лес, лес, растущий на болоте и т. д.) и взаимодействие человека с лесом как хозяйственным объектом (засека, делянка), представительность данной лексико-семантической группы свидетельствует о значительной роли леса в народном хозяйстве региона.
6. ЛСГ «Дерево»
ЛСГ «Дерево включает следующие лексемы (22 единицы, без учета вариантов): бук - 'дерево' (Губкин., Яковлев.), буреломник - 'сломанное бурей дерево' (Красногвард.), валéжина - 'сухое упавшее дерево' (Красногвард.), верба (Ровеньск., Старооск., Чернян.) / вырба (Краснояруж.) - 'верба'; вильха - 'ольха' (Ровеньск.), гнили на - 'гнилое дерево' (Ровеньск.), дереви на - 1. 'большое дерево' (Красногвард,), 2. 'дерево' (Ровеньск.); дéревце - 'маленькое дерево' (Красно-
гвард.), дры ветень (муж.р.) (Валуйск.) / дры ветня (жен.р.) (Волокон.) -
1. пень; 2. полено, на котором колют дрова; дэрво (Новооск.) / дэрыюо (Ракитян.) - 'дерево'; дуплеватое дерево - 'дерево с дуплом' (Красногвард.), елка - 1. 'ель' (по всей области),
2. 'сосна' (Ровеньск.); корчевник - 'дерево, вырванное с корнем' (Красногрвард.), кочережка -'суковатое дерево' (Старооск.), кущи (Н.) - 'кусты, кустарник' (Валуйск.), молодня'к - 'молодое деревце' (Ровеньск.), осы на - 'осина' (Ровенск., Шебекин.), ряки та - 'ракита' (Прохоров.), сосенка - 'молодое хвойное дерево' (Ровеньск.), сухостой - 'сухое дерево' (Красногвард.), суш-ня к - 'сухое дерево' (Ровеньск.), тал -'кустарниковая ива, тальник' (Красногвард.), ялы на -'хвойное дерево' (Вейдел.), 'сосна' (Чернян.).
Примечательно, что хвойное дерево на территории области ассоциировано прежде всего с сосной (ср.: ялына, ель в значении 'сосна' и сосенка в значении 'хвойное дерево вообще'), чему имеется экстралингвистическое объяснение и что можно считать проявлением региолекта.
7. ЛСГ «Зерновые культуры»
6 лексем (без учета вариативности) вошли в группу наименований зерновых культур: гречи ца - 'гречиха' (Краснен.), гречка - 'гречиха' (по всей области), грячи"ха (Старооск.) / гря-щи"ха (Прохоров., Ивнян.) - 'гречиха'; кургуза - 'кукуруза' (Шебекин.), пашени'ца / паша-ни ца (Валуйск., Ивнян.) / пшани ца (Ивнян.) / пшани са (Прохоров.) - 'пшеница'; сояшник / сояшнык - 'подсолнечник' (Красногвард., Борисов., Чернян., Шебекин.).
Как видим, здесь по большей части материал представлен диалектными вариантами общерусских лексем, за исключением украинизма сояшник.
В целом в группе растительных номинаций обнаруживаются следующие закономерности. Реалии растительного мира обозначаются чаще всего отдельными лексемами (буди лля- 'стебли кукурузы' (Чернян.), кисли ца - 'дикая яблоня' (Ивнян., Красногвард., Ровеньск., Чернян.), костры ка - 'крапива' (Алексеев., Красногвард.) и др.), реже - словосочетаниями (глухой ландыш -растение купена (Ракитян.); журавлиная ягода - 'клюква' (Ракитян.) и др.) и единицами, образованными посредством словосложения (колдун-трава - растение цирцея (Ракитян.) и др.).
Мотивационным основанием диалектного фитонима чаще всего оказывается внешний отличительный признак растительного объекта, например: жиди нка - 'тонкая зеленая ветка' (Старооск.) - от жидкий в значении 3. Редкий, не часто расположенный, ср. жидкий лес, жидкие волосы; лучи нник - 'коровяк' (Ракитян.) - назван по сходству с лучиной ('тонкая длинная щепка от сухого полена'); кучеря вка - 'перекати-поле' (Ракитян.) - от обл. кучерявый - 'кудрявый' (о волосах).
При этом можно утверждать, что значительную роль в процессе создания номинации растительных реалий играет образность: растительные наименования нередко базируются на метафорическом переносе. И здесь в полной мере подтверждаются известные положения, согласно которым «метафора проникает в повседневную жизнь, причем не только в язык, но и в мышление», а «наша обыденная понятийная система <...> по сути своей метафорична» [1, с. 126]. В качестве иллюстрации можно привести такие фитонимы, как общерусские колокольчик, простореч. кашка - 'белый клевер' и диалектные: агру з — 'крыжовник' (Чернян.), баранчики - 'примула' (Ракитян.), березка - ' полевой вьюнок' (Ракитян.), дуля - 'груша' (Прохоров.), кочережка -'суковатое дерево' (Старооск.) и др.
Среди диалектных образований, возникших в результате метафоризации, вычленяются собственно диалектные номинации (звонник - 'колокольчик' (Ракитян.), лучи нник - 'коровяк' (Раки-тян.), ожи на - ежевика (Красногвард., Ровеньск.), просви рник - 'алтей' (Валуйск.) и т. д.) и образования, которые тождественны по форме общенародным единицам: баклажан - 'помидор' (Ракитян., Старооск., Чернян.), березка - 'полевой вьюнок' (Ракитян.), елочка - 'хвощ' (Ракитян.); кочережка - 'суковатое дерево' (Старооск.), молодня к - 'молодое деревце' (Ровеньск.) и т. д. Как видим, и первые, и вторые созданы по регулярным, продуктивным словообразовательным моделям на основе метафорического переноса по сходству внешних признаков реалий. Исключения немногочисленны. Так, например, слово костр^1 ка - 'крапива' (Алексеев., Красногвард., ср.: /Абажглас' кастры' ка д'ужа// с. Арнаутово, Красногвард. р-н, 1996), возможно, образовано от костра - 'жесткая часть стебля волокнистых растений (льна, конопли и т. п.), раздробляемая и отделяемая от волокна при трепании, чесании'. В таком случае здесь вычленяется непродуктивный суффикс -ык-, а само слово может быть отнесено к фактам лексикализации.
Крайне незначительную группу в ряду диалектных фитонимов составляют наименования по функции, например, сажани ка - семена свеклы (Валуйск.). По-видимому, сюда же следует отнести диалектизм остры ка - 'жгучая трава, крапива', который лишь на первый взгляд сближается с фито-нимом кострыка, но этимологически соотносится с глаголом стрыкать (стрекать) - 'колоть, обжигать (чем-л. колющим, жгущим)' и получает свое наименование именно по этому функциональному
признаку, о чем свидетельствуют записи диалектной речи, в которых отчетливо репрезентируются семные составляющие его лексического значения: /Астрыкала ндуи астры1 каj// (Чернян.).
Несмотря на относительную немногочисленность собственно диалектных образований, не имеющих эквивалентов (вариантов) в общенародном языке, таковые наименования имеют место в говорах Белгородчины, более того, они могут развивать внутридиалектную полисемию: огудина -'стебли огурца' (Ракитян., Ровеньск., Шебекин.) и 'картофельная ботва' (Волокон.).
История возникновения и развития белгородских говоров неизменно детерминирует наше обращение к понятию констрата «как особого вида взаимодействия народов (племен) при содружественном мирном обитании на общих землях» [2, с. 69]. Особое географическое, а как следствие - лингвокультурное, положение Белгородской области (близость границы с Украиной, смешанный состав населения) обусловило наличие констратных наименований в говорах региона, проникновение большого количества украинизмов в лексику белгородских диалектов.
Мы уже отмечали присутствие в ряду белгородских фитонимов заимствований из украинского [3], приведем примеры, пополняя базу лексем и географических помет новыми данными: будя к (Борисов., Ровеньск., Старооск., Чернян.), ср. в укр. будяк - 'колючая трава'; бульба (Шебекин.), при белорус. и укр. бульба - 'картофель'; буря к и бурак (Валуйск., Волокон., Грайворон., Губкин., Краснен., Красногвард., Новооск., Прохоров., Ракитян., Старооск., Чернян., Шебекин., Яковлев.), ср. укр. бурак - 'свекла'; верба (Краснояруж., Старооск., Чернян.), в укр. вербй - 'верба'; вильха (Ровеньск., Чернян.), ср. укр. вильха - 'ольха'; глод (Ракитян.), при укр. глод - 'боярышник'; деревéй (Ракитян.), ср. в укр. деревий - 'тысячелистник'; дуля (Прохоров.), ср. укр. дуля -'груша'; ожи'на (Красногвард., Ровеньск., Старооск.), в укр. ожина - 'ежевика'; очирéт (Красногвард., Ровеньск., Чернян.), при укр. очирэт - 'камыш, тростник'; пачары ца (Чернян.), ср. укр. печериця в том же значнии 'гриб шампиньон'; репья х (Борисов., Красногвард., Ровеньск., Чернян.), ср. укр. реп'ях в том же значении 'репейник'; со няшник - 'подсолнечник' (Чернян.), ср. укр. соняшник в том же значении; шипши на / шапши на (Новооск., Чернян.), ср. в укр. шип-шина - 'шиповник'; цибуля (Алексеев., Борисов., Валуйск., Вейдел., Грайворон., Красногвард., Новооск., Прохоров., Ракитян., Ровеньск., Чернян.), ср. укр. цибуля - 'лук'.
По справедливому мнению исследователей, вследствие того, что диалектные единицы зачастую функционируют в микросистемах, не связанных непосредственной «речевой практикой» [4, с. 97], в структуре конкретных ЛСГ имеют место факты лексического параллелизма. Однако, как показывает наш материал, подобный параллелизм наблюдается и внутри диалектных микросистем (в пределах одного говора или в непосредственно соседствующих и взаимодействующих диалектах, то есть в системах, связанных непосредственной речевой практикой), что обусловливает развитие в говорах лексической вариативности (и/или синонимии). Лексические параллели чаще всего представляют особой однокорневые образования, различающиеся в элементах словообразовательной структуры или проявляющие различия в области грамматики, например: ботва - 'листва и стебли картофеля' (Шебекин.) - ботвыння (Ровеньск.); вышня - 'вишня' (Ровеньск., Чернян.) - вышник (Волокон., Чернян., Старооск.); гречка - растение гречиха (Волокон., Ракитян.) - гречица (Краснен.) - грячиха (Старососк.); репьях - 'репейник' (Борисов., Красногвард., Ровеньск., Чернян.) - ряпейник (Белгор., Ивнян., Шебекин.); свинух — свытух — свинюшка - 'гриб свинушка' (в пределах одного и того же Чернянского района), сонях — соняшник - 'подсолнечник' (например, Чернян.).
Еще более характерны говорам Белгородчины фонетические варианты, что проявляется и в анализируемой лексико-семантической группе: гичь (Белгор., Губкин., Прохоров., Шебекин., Яковлев.) - гы/чь (Прохоров., Шебекин.) ('ботва свеклы'); бурак (Борисов., Губкин., Вейдел., Волокон., Грайворон., Краснен., Красногвард., Прохоров., Чернян., Шебекин.) - буря к (Борисов., Валуйск., Грайворон., Краснояруж., Прохоров., Старооск., Чернян.) ('свекла'); кавун (Алексеев., Грайворон., Красногвард., Краснояруж., Новооск., Чернян., Шебекин.) - каун (Борисов., Краснен., Красногвард., Краснояруж., Ракитян.) ('арбуз'); квасуля (Алексеев., Валуйск., Волокон., Ивнян., Краснояруж., Новооск., Шебекин.) - квасю ля (Краснен., Ивнян.) - квасоля (Борисов., Ивнян., Краснояруж., Ракитян., Чернян., Шебекин.) ('фасоль'); огирок (Ракитян., Шебекин.) - огырок (Борисов.) ('огурец'); твяток (Губкин., Ивнян., Красногвард.) - квиток (Борисов., Вейдел.) ('цветок'); пашени ца / пашани ца (Валуйск., Старооск., Чернян.) - пшани ца (Ивнян.) - пшани са (Ивнян., Прохоров.) ('пшеница'); ви шник (Алексеев., Новооск., Прохоров., Старооск., Чернян.) - вы1 шник (Волокон., Старооск.) ('вишня'); кряжовник (Чернян.) - кряжовнык (Ракитян.) ('крыжовник'); шалковка (Новооск.) - щелковка (Новооск.) ('шелковица'); ряди ска (Краснояруж.) - рэди ска (Ракитян.) ('редис'); кроме того, отмечаются акцентные варианты: морква (Краснен., Ракитян., Чернян.) -морква (Валуйск.) ('морковь'); вéрба (Ровеньск.) - верба (Краснояруж., Чернян. и др., по всему по-граничью с Украиной) ('верба'); кисли ца (Ровеньск., Чернян.) - ки слица (Ивнян.) ('дикая яблоня; плоды такой яблони'). Очевидно, что такая обширная фонетическая вариативность в говорах Белого-рья обусловлена в том числе мощным влиянием говоров украинского языка.
Широко представлен в составе ЛСГ «Фитонимы» собственно лексический параллелизм -наличие синонимов-дублетов: сосенки (Ровеньск.) - еловник (Красногвард.) ('хвойный лес'); роща (Красногвард. и др.) - жарина (Ивнян.) ('небольшой лесок'); дереви'на (Ровеньск.) -
бук (Губкин., Яковлев.) ('дерево' как гипероним); огуречина (Новооск.) - бакша (Прохоров.) ('стебли огурца'); бы лка (Волокон.) - квасолыння (Грайворон., Ровеньск.) ('стебли фасоли'); терын (Ровеньск.) - терник (Волокон.) ('терн'); ягода (Новооск.) - пазабник (Ивнян.) ('земляника'); кастры ка (Красногвард., Алексеев.) - остры ка (Чернян.) (именно от данного слова, а не от прилагательного острый, по-видимому, происходит фамилия Острыкин) - крапива (Борисов.) ('крапива'); сосенка (Ровеньск.) и ялы'на (Вейдел.) ('хвойное дерево') и др.
В силу того, что данные ряды образований объединены семантической общностью, они могут быть квалифицированы как лексико-семантические парадигмы. Так, в ряду лексем ботва — ботвытня — картошиння все члены параллели имеют значение 'листья и стебли картофеля', при этом в первой паре единицы различаются структурно (наличие/отсутствие суффикса -ынн), пара бот-выння — картошиння включает разнокорневые слова, имеющие при этом единую словообразовательную структуру, параллель ботва — картошиння включает лексемы, различающиеся как структурно, так и собственно лексически. Как видим, лексико-семантический параллелизм может быть как бинарным, так и многочленным, дифференцирующим эквивалентные именования на основании фонетических, структурных, морфологических различий, исходя из чего можно говорить о разноуровневой дифференциации компонентов лексико-семантической парадигмы.
В ходе анализа диалектного материала встает вопрос о дифференциации регионимов и собственно диалектных лексем. И здесь ведущим оказывается ареальный принцип, позволяющий, помимо прочего, решать вопрос о так называемой диалектной норме. Так, ряд диалектных фитонимов функционирует во всех или в большинстве районов области, например: бурак/буряк - 'свекла' (Алексеев., Белгород., Валуйск., Волокон., Грайворон., Губкин., Краснен., Красногвард., Новооск., Прохоров., Ракитян., Старооск., Чернян., Старооск., Шебекин., Яковлев.); гарбуз - 'тыква' (Алексеев., Белгород., Борисов., Валуйск., Вейдел., Волокон., Грайворон., Губкин., Краснен., Красногвард., Краснояруж., Новооск., Прохоров., Ракитян., Старооск., Чернян., Шебекин.); кавун/каун - 'арбуз' (Алексеев., Грайворон., Красногвард., Краснояруж., Новооск., Старооск., Чернян., Шебекин.); цибуля - 'лук' (Алексеев., Белгород., Борисов., Валуйск., Вейделев., Грайворон., Красногвард., Ракитян., Ровеньск., Новооск., Чернян.). Данные и подобные им языковые единицы могут быть отнесены к регионимам -элементам региолекта, в отличие от диалектизмов, локально более ограниченных в своем функционировании. Частным проявлением и, следовательно, еще одним возможным доказательством статуса регионима для того или иного местного слова является его способность к генерированию онимов: фамильных антропонимов, топонимов. Например, фитоним гарбуз является основой для фамильных антропонимов Гарбуз, Гарбузов, бытующих на территории области. На территории области существует село Гарбузово (Алексеев.) Равным образом, вариативные фитонимы кавун и каун становятся базой для фамилий: Каун, Кавун.
По наблюдениям И.И. Жиленковой [5, с. 105], от диалектных (региональных - С.К.) апелля-тивных лексем образованы местные ойконимы х. Караешный (Алексеев.), с. Караичное (Шебекин.), в основе которых лежат, соответственно, основы производящих существительных караишник (ка-раичник) и караич - 'вязовый криворослый лес'; название хутора Колок (Чернян.) восходит к апеллятиву колок - 'отдельная рощица, лесок'. От региональной лексемы остров - 'небольшая лесная роща в степи, по берегам рек' образованы топонимы Зеленый Остров (поселок в Ракитян-ском районе) и Красный Остров (Чернян.); территориально ограниченная лексема стенки - 'лес на склоне' лежит в основе названия хутора Стенки (Ровеньск.). Подобные факты, наряду с ареаль-ным критерием, являются для нас квалификационным признаком регионима. Отметим, что в ряду широко распространенных лексем (элементов региолекта) - значительное число украинизмов.
В тоже время ареал распространения части лексем ограничивается пределами отдельного говора или группы говоров одного района, например: лучинник (Ракитян.) - 'коровяк'; растик (д. Глуховка, Алексеев.) - 'пролеска' (род многолетних трав семейства лилейных); ялына (Вейделев.) - 'ель, хвойное дерево'. Однако как «саму по себе однократность фиксации лексемы вряд ли правильно считать единственным и абсолютным критерием неузуальности», поскольку «не все однократно зафиксированные единицы суть окказионализмы» [6, с. 105-106], так и ограниченность ареала распространения лексемы зачастую объясняется пробелами в области фиксации и картографирования. Особенно сомнительно видеть в подобных фактах случайное словоупотребление, когда такие единицы или их эквиваленты (варианты, однокоренные синонимы) отмечены словарями. В частности, зафиксированный только в Ивнянском районе фитоним пазабник - 'земляника' - представлен в словаре В.И. Даля и фонетическим, и грамматическим вариантами: пазобник и пазобни ка [7, с.8], там же обнаруживается зафиксированный нами только в Грайворонском районе диалектизм поречка - 'красная смородина': поречка (юж. поричка) [7, с. 327]. Алексеевский фитоним растик - 'пролеска' - представлен в словаре В.И. Даля фонетическим вариантом ростик [8, с. 77].
Различия в семантике фитонимов-диалектизмов и общенародных лексем, совпадающих с ними в написании и произношении, позволяют выдвинуть предположение о путях развития семем и с той или иной степенью приближения реконструировать семантический архетип.
Так, в Ровеньском, Чернянском и ряде других районов Белгородской области лексема дубрава/диброва имеет более широкое, по сравнению с общенародным эквивалентом, значение 'лес
вообще, широколиственный лес', что, вероятно, не только обусловлено влиянием украинского языка, но отражает славянскую языковую традицию в целом, ср.: укр. д1брова - 'лиственная роща', болг. дъброва - 'молодой лес', рус. диал. (колым.) дубрава - 'лиственная поросль', др.-рус. (с XI в.) дубрава - 'деревья', дуброва - 'лес', 'роща', без указания на породу деревьев. Как полагал П.Я. Черных [9, с. 272-273], лексема дубрава восходит не к слову дуб (о.-слав. *dqbъ), а к *dqbrъ -'дерево'. Однако, на наш взгляд, слова *dqbъ и *dqbrъ являются исторически однокоренными и соотносятся как гипоним и гипероним. Помимо семантической близости, можно усмотреть в *dqbrъ тот же праязыковой корень и известный суффиксальный элемент *-г- (ср. подоб.: *ш1тъ< *шв1 - г - оЗ). Возможно, в праязыке значение корня было еще более общим - 'растение вообще', о чем свидетельствует современные диалектные и фольклорные употребления дубрава, дубровушка -'трава', однако для такой этимологизации нужны более веские основания (наличие типологических соответствий, обширный ареал распространения семем).
Тем не менее, по всей видимости, дуб первоначально - 'дерево вообще' (ср.: греч. полисемант 5рист - 'дерево' и 'дуб'). Такое значение было известно еще древнерусскому языку и его отголоски спорадически фиксируются в современных говорах, ср.: псков., смол. дубничок - 'молодой лес', в том числе - в белгородских, ср.: дубье - собирательное существительное со значением 'деревья вообще'. Несмотря на отсутствие в говорах Белогорья производящей лексемы дуб в значении 'дерево вообще' (такое словоупотребление не фиксируется), можно полагать, что ранее она имела место, в пользу чего свидетельствует и диалектизм дубец (Вейдел.) - 'деревянный прутик'.
Процесс сужения исходной семантики слова можно наблюдать и на примере лексемы души ца. Данный фитоним известен общенародному языку в качестве названия лекарственного растения семейства сложноцветных (гипоним), в Ракитянском и Старооскольском районах Белгородской области данное слово также служит названием растения «чебрец»; в то же время в Красногвардейском и Ровеньском районах номинанта душица имеет более широкое значение 'душистая трава', 'сильно пахнущие, ароматные растения вообще' - последнее значение зафиксировано в словаре В.И. Даля [10, с. 505]. Полагаем, что значение 'душистое растение вообще' является древнейшим, мотивированным старшей семантикой слова дух - 'запах, аромат' (в словарях современного русского литературного языка данное значение дается с пометой «просторечное»).
Таким образом, помимо прочего, диалекты Белогорья предстают как носители языковой архаики, что, безусловно, требует специального изучения. Кроме того, мы можем наблюдать здесь процесс и результат развития полисеманта на одном временном срезе.
Представляют интерес семантические расхождения фитонимов с исходным значением собирательности: молодняк, сушняк. В системе белгородских говоров в целом данные образования полисемантичны. Так, в Красногвардейском районе слово молодняк фиксируется в собирательном значении 'молодая поросль деревьев, преимущественно одной породы' (ср.: ивняк, березняк), в то же время в Ровеньском районе отмечен семантический вариант молодняк - 'молодое деревце'. По-видимому, последний ЛСВ является более поздним, утратившим сему собирательности. Аналогично для лексемы сушняк выявлены два фитонимических значения: 1. 'сухое дерево' (Ровеньск.) и 2. собир. 'сухие деревья' (Алексеев. Белгор., Старооск., Чернян. и др.). По-видимому, в данных случаях можно говорить о ресемантизации словообразовательного форманта (суффикса -няк) в системе говора от собирательности - к единичности.
Выводы
Как показал анализ материала, вычленение регионимов из общего массива диалектной лексики является весьма целесообразным, поскольку позволяет не только отграничить свод лексики, выходящей за границы диалектов и при этом территориально маркированной, но свидетельствует о наличии более крупной формы существования национального языка, нежели говор, и в то же время более конкретной, нежели группа говоров. В частности, известно, что белгородские диалекты входят большей частью в курско-орловскую группу говоров, но в то же время они проявляют изрядную специфику, исходя из чего мы оперируем понятием «региолект», и такой подход обнаруживает тенденции, характерные диалектам Белгородчины в целом, намечая общее русло их развития в их региональной противопоставленности прочим территориально-языковым объединениям.
В частности, одной из региональных тенденций является лексикализация форм множественного числа, например: сосенки, березки, которые в ряде говоров Белгородской области близки по значению собирательным номинантам: сосенки - 'хвойный лес', березки - 'лес с преобладанием берез'. Вероятно, возможно говорить о наличии региональной тенденции к развитию формами множественного числа значения собирательности и лексикализации таких форм (сосенки, березки, ср. также в названии хуторов - х. Дубки (Красногвард.), х. Березки (Алексеев.)).
Наличие суффикса субъективной оценки отражает в данном случае положительное отношение носителей языка к данным разновидностям деревьев, издревле тесно связанным с обрядовой практикой.
К регионально отмеченным явлениям мы относим характерную особенность местных говоров, проявляющуюся в том, что общерусские лексемы в пределах отдельных диалектов области нередко подвергаются семантической трансформации, порождая семантические диалектизмы. Так, наряду с формой сосенки, в белгородских говорах отмечен семантический диалектизм сосенка в значении 'молодое хвойное дерево', из чего следует, что сосна для носителей говора ассоциировалась с хвойным деревом вообще, чему имеется экстралингвистическое обоснование: на юге России хвойные леса по преимуществу были сосновыми (на территории области сохранились реликтовые сосновые леса). Заметим, что в исторически близком славянским языкам литовском языке сосна обозначается словом derva (ср. праслав. *dervo(n) - 'дерево'), то есть данное слово предстает в качестве гиперонима. В ряде говоров Яковлевского и Краснояружского районов слово лес ('пространство, заполненное деревьями') сузило свое значение до 'возвышенность, покрытая деревьями'. Возможно, данное изменение значения детерминировано экстралингвистическими факторами: ландшафт Белгородчины характеризуется значительным количеством возвышенностей, соответственно, лесные массивы здесь чаще всего произрастали на их склонах. Возможно, отсюда и восприятие леса как естественной границы (ср. белгородский диалектный микротопоним лес Стенки). Подобные факты, на наш взгляд, как и другие характерные языку региона в целом явления могут быть отнесены к региолектным.
Таким образом, на материале диалектной фитонимической лексики могут быть решены вопросы, связанные как с синхронным, так и с диахронным представлением диалектных микросистем и региолекта области, поскольку здесь «языковые явления - разновременные - сплетаются в едином синхронном пространстве <...> Диахрония в той или иной мере проникает в синхронию, свидетельствуя развитие языка, языковую память и забывчивость» [11, с. 9], а также репрезентируя неразрывную связь языка и культуры народа, исходя из чего дальнейшее рассмотрение региональных и диалектных фактов (в частности - фитонимов) в качестве лингвокультурем, учитывая историю заселения края и территориально-географические условия формирования диалектов и региолекта Белогорья, представляется весьма перспективным.
Список литературы
1. Лакофф, Дж., Джонсон, М. Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон - М.: УРСС Эдиториал, 2004. — 256 с.
2. Федорова, М.В. Контактные и констратные ойконимы Белгородской области / М.В. Федорова // Очерки по исторической лексикологии. - Белгород, 1996. - С.62-69.
3. Кошарная, С.А. Белгородские фитонимы в контексте этнокультуры / С.А. Кошарная // Лексический атлас народных говоров (Материалы и исследования) 2005 / Ин-т лингв. исслед. РАН. - СПб: Наука, 2005. - С. 172-177.
4. Коготкова, Т.С. Русская диалектная лексикология (состояние и перспективы) / Т.С. Коготкова -М.: Наука, 1979. - 334.
5. Жиленкова, И.И. Исследование названий населенных пунктов Белгородской области / И.И. Жи-ленкова // Опыт аспектного анализа регионального языкового материала (на примере Белгородской области). Коллективная монография. - Белгород: ИПК НИУ «БелГУ», 2011. - С.98-115.
6. Головина, Э.Д. Параметры окказионального в речи диалектного типа / Э.Д. Головина // Диалектное и просторечное слово в диахронии и синхронии. - Вологда, 1987. - С.103-109.
7. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 тт. / В.И. Даль - Т.Ш. - М.: «Русский язык», 1981. - 555 с.
8. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 тт. / В.И. Даль - Т.1У. - М.: «Русский язык», 1981. - 683 с.
9. Черных, П.Я. Историко-этимологический словарь русского языка: в 2 тт. / П.Я. Черных - Т.1. -М.: «Русский язык», 1994- - 623 с.
10. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: в 4 тт. / В.И. Даль - Т.1. - М.: «Русский язык», 1981. - 699 с.
11. Брагина, А.А. Диахрония в синхронии как процесс развития языка / А.А. Брагина // Русский язык: исторические судьбы и современность. Труды и материалы I Междунар. конгресса. - М., 2001. - С. 8-9.
Список сокращений:
Алексеев. - Алексеевский район, Белгор. - Белгородский район, Борисов. - Борисовский район, Валуйск. - Валуйский район, Вейдел. - Вейделевский район, Волокон. - Волоконовский район, Грайворон. -Грайворонский район, Губкин. - Губкинский округ, Ивнян. - Ивнянский район, Краснен. - Красненский район, Красногвард. - Красногвардейский район, Краснояруж. - Краснояружский район, Новооск. - Ново-оскольский район, Прохоров. - Прохоровский район, Ракитян. - Ракитянский район, Ровеньск. - Ровеньской район, Старооск. - Старооскольский округ, Чернян. - Чернянский район, Шебекин. - Шебекинский район, Яковлев. - Яковлевский район.
