CC BY
393
Девиантное родительство в контексте репродуктивной культуры современной семьи
М. А. Беляева (Уральский государственный педагогический университет)
С биологических и социальных позиций автор рассматривает такие формы девиантного родительства, как юное материнство, отказничество и асоциальная многодетность, общей исходной причиной которых является низкий уровень репродуктивной культуры семьи.
Ключевые слова: девиантное родительство, репродуктивная культура, репродуктивные стратегии, юное материнство, отказничество, асоциальная многодетность.
Родительство как важнейший элемент семейной системы сегодня активно изучается в сфере гуманитарного знания, которое нередко находится в определенной конфронтации со знанием, развивающимся в рамках естественно-научной парадигмы. Но с фами-
листической позиции, отстаиваемой академиком С. В. Дармодехиным, необходима «интеграция научных знаний о семье на основе меж-научной кооперации и междисциплинарного подхода» (Дармодехин, 2006: 6), поэтому мы считаем необходимым сопоставить биологи-
ческий и социальный дискурсы в изучении современных форм девиантного родительства.
В нашем понимании девиантное родительство — это биосоциальное явление, характеризующееся нежеланием или неспособностью (физической, психической, психологической, педагогической, экономической) индивида выполнять по отношению к родным, приемным или усыновленным детям родительские функции в соответствии со сложившимися социокультурными и правовыми нормами. Часть этих норм отражена в Семейном кодексе РФ 1995 г. Статья 63 главы 12 СК РФ указывает: «Родители имеют право и обязаны воспитывать своих детей. Родители несут ответственность за воспитание и развитие своих детей. Они обязаны заботиться о здоровье, физическом, психическом, духовном и нравственном развитии своих детей. Родители имеют преимущественное право на воспитание своих детей перед всеми другими лицами».
Государство использует некоторые рычаги, чтобы отслеживать соблюдение юридических норм через внешние формы контроля (например, выплата алиментов по решению суда), но в целом контролировать состояние детско-родительских отношений достаточно трудно, и государству приходится вмешиваться уже на стадии крайних проявлений девиантного поведения родителей, ограничивая или лишая их родительских прав.
В данной статье мы остановимся на таких формах девиантного родительства, как юное материнство, отказничество и асоциальная многодетность, которые объединяют изначальное отсутствие предвидения социальных последствий рождения детей и неспособность индивида (семьи) сознательно контролировать свое репродуктивное поведение, адекватно подкрепляя биологическое родительство социальным, в силу низкой репродуктивной культуры.
Под репродуктивной культурой мы понимаем ценностно-нормативную систему, предназначенную для регуляции исторически трансформирующихся репродуктивных потребностей человека и общества за счет амбивалентной направленности сдерживания и реализации способности продолжения рода. Репродуктивная культура определяет репро-
дуктивный сценарий индивида, его выбор числа и сроков рождения детей, подготовку к их рождению, предпочтение тех или иных способов контрацепции, отношение к собственным репродуктивным возможностям (фертильности), их разумное использование на благо собственной самореализации и благополучия общества (подробнее см.: Беляева, 2011).
Отсутствие репродуктивной культуры индуцирует различные социальные и биологические риски, осложняющие функционирование семьи и нарушающие социализацию как детей, так и родителей, что в полной мере проявляется, например, в ситуации юного материнства.
В отличие от понятия «несовершеннолетнее материнство», которое четко привязано к подростковому возрасту до 18 лет и находится в центре внимания таких российских исследователей, как Т. А. Гурко, Л. Б. Максимович, Е. В. Набошина, О. В. Прохорова, Е. О. Смирнова и др., определение понятия «юное материнство» имеет размытую верхнюю границу возрастных ограничений.
Мы полагаем, что верхняя возрастная граница «юного материнства» соответствует 21-22 годам, т. е. включает тот период, когда, несмотря на официальное вступление в права взрослого человека, молодежь сохраняет социальную беспомощность, которая проявляется в незаконченности профессионального образования, что резко ограничивает возможность самостоятельно организовать и обеспечить свою жизнь.
Развитие беременности (как правило внебрачной) в таких социально неблагоприятных условиях нарушает гуморальные механизмы, превращающие диаду «мать — дитя» в единое целое на пренатальной стадии и поддерживающие их взаимную созависимость на физическом и психологическом уровнях на стадии лактации (К. Остин, Р. Шорт, Г. Филиппова, Ю. Шмурак). Одним из таких гуморальных механизмов является выработка гормона — окситоцина, который согласно представлениям современной биологии вызывает состояние безмятежности и усиливает чувства социальной привязанности.
Нарушение изначальных биологических механизмов в формировании материнства в даль-
нейшем усугубляется педагогической и социальной беспомощностью юной матери в уходе за ребенком и его воспитании; ухудшением состояния собственного здоровья; невозможностью продолжения образования или низкой успеваемостью в учебной деятельности; дискриминацией на рынке труда и в других социальных сферах — семье, системе социального обслуживания и т. д.
Учитывая вышесказанное, юное материнство мы определяем как форму девиантного родительства в том случае, когда рождение ребенка оказалось вынужденным выбором в ситуации нежеланной беременности, и в дальнейшем по отношению к ребенку не обеспечивается нормативное выполнение родительских обязанностей в силу социальных и биологических ограничений, обусловленных возрастом (до 21-22 лет) м.атери.
Юное материнство тесно коррелирует с проблемой отказничества. В ситуации отказ-ничества биологическая роль родителя (зачатие, вынашивание, рождение, грудное вскармливание) не подкрепляется социальной ролью, т. е. его воспитанием и развитием.
Полагаем, что женщины-«отказницы» воспринимают рождение ребенка и дальнейшее материнство как угрозу собственному существованию, приводящую к изменениям социального статуса, образа жизни, ограничению физических и социальных возможностей, т. е. для них этот выбор есть результат биологически оправданного самосохранительного поведения в неблагоприятно складывающихся обстоятельствах.
Следует отметить, что отказничество как социальный и внутриличностный конфликт на биологическом уровне подкреплен иммуно-биохимическим конфликтом между организмом матери и организмом развивающегося плода (Крученкова, 2009: 165). В природе этот конфликт отчасти решается за счет плацентарного барьера, а личные противоречивые переживания, связанные с фертильностью и репродуктивным поведением, регулируются социальными механизмами (социальные нормы, ценности, государственные гарантии).
В биологическом измерении отношения «мать — дитя» на пренатальной и постнаталь-
ной стадиях вплоть до окончания лактации носят характер энергетического паразитизма (там же: 174), но относительная долгосроч-ность периода беременности (40 недель) плюс 0,5-1,5 года лактации позволяют добиться взаимной адаптации и выстраивания симбиотических отношений, тогда как в социальном измерении период беременности создает небольшой запас времени, чтобы в психологическом и социально-экономическом отношениях подготовиться к выполнению новой социальной роли. Для женщин, принимающих решение отказаться от ребенка, этого времени оказывается недостаточно, чтобы принять факт беременности и адаптироваться к будущему материнству.
Говоря об отказном материнстве, исследователи подразумевают отказ женщины от ребенка непосредственно в ближайший послеродовой период в силу социальных, психологических или медицинских причин (наличие тяжелых патологий у ребенка) (В. И. Брутман, С. И. Ени-колопов, М. С. Панкратова, М. С. Родионова, А. Я. Варга). Но можно говорить и об отцовском отказничестве, когда отец самоустраняется от воспитания ребенка и не поддерживает даже «алиментного отцовства». Отцовское отказничество распространено значительно шире и часто официально не регламентируется, так как мужчина — биологический отец ребенка — либо совсем не фиксируется документально в органах записи актов гражданского состояния, либо остается отцом «на бумаге», т. е. в свидетельстве о рождении.
Таким образом, отцовское и материнское отказничество — это формы девиантного родительства, когда биологическое родительство оказалось не подкреплено социальными обязанностями, связанными с родительской ролью, которые оценивались индивидом как тягостные, угрожающие его жизни и благополучию, а само рождение ребенка оказалось случайным событием, обусловленным низкой репродуктивной культурой индивида (семьи).
Асоциальная многодетность — еще одна форма девиантного родительства, связанного с неспособностью индивида (семьи) контролировать собственное репродуктивное поведение и подкреплять биологическое родительст-
во социальным. Такая многодетность (трое и более детей) сочетается с асоциальными проявлениями в образе жизни семьи, когда в силу определенных причин (например, высокий уровень потребления алкоголя или наркотиков) родители ведут аморальный, противоправный образ жизни, имеют крайне низкие доходы, плохие жилищно-бытовые условия (или пригодное для жизни жилье отсутствует); дети оказываются безнадзорными, голодными, отстают в развитии, становятся жертвами насилия со стороны как родителей, так и других граждан того же социального слоя.
В случае асоциальной многодетности рождение детей, как правило, базируется на экономической мотивации, когда детские пособия являются основным доходом, а само наличие детей и статус многодетной семьи в сочетании с иждивенческой психологией становятся способом давления на государство, которое, по-видимому, опасаясь «расцвета» асоциальной многодетности, предоставляет «материнский капитал» только на вторых детей. Хотя для Российской Федерации сегодня идеальной является семья с тремя-че-тырьмя детьми (Синельников, 2009), качество воспитания детей для общества важно не меньше, чем их количество.
Асоциальную многодетность можно определить как многодетность, сочетающуюся с асоциальным образом жизни родителей, предопределяющим их нежелание и неспособность исполнять родительские обязанности, отвечать за воспитание и развитие своих детей, рождение которых обусловлено низкой репродуктивной культурой и базируется на экономических мотивах.
Подобному социальному явлению, когда рождение детей не подкрепляется заботой о них, есть биологическое объяснение: в животном мире существует две противоположные стратегии размножения, которые доктор биологических наук Д. А. Жуков определяет как «комплекс физиологических и психологических особенностей, определяющий тенденцию к одной из двух стратегий: либо много потомков при минимальном уходе за ними (г-стратегия), либо мало потомков при больших затратах на уход за ними (К-стратегия)» (Жуков, 2007: 430).
Данный автор отмечает, что тип стратегии размножения, к которому принадлежит конкретный индивид, выявляется только после рождения у него ребенка. Например, у женщин гормональная реакция, сопровождающая роды, инициирует комплекс родительского поведения: «...трудно до родов определить принадлежность женщины к тому или иному психологическому типу — г- либо К-стратегии. Следует обратить внимание на то, что тип стратегии репродуктивного поведения относится к числу признаков, которые крайне незначительно модифицируются факторами внешней среды, а определяются главным образом наследственностью. Иначе говоря, внимание к собственным детям нельзя воспитать» (там же: 318).
Таким образом, с биологических позиций невнимательное отношение к своим детям, отсутствие надлежащей заботы о них или даже полный отказ от материнства/отцовства — это не отклонения от биологической нормы, а варианты этой нормы, приемлемые в определенных (экстремальных) условиях. Но в современной семье такая модель родительства осуждается, что, по мнению Д. А. Жукова, «отражает общее направление эволюции человека — это движение от г-стратегии к К-стратегии» (там же).
В представленной биологической трактовке причин девиантного родительства есть несколько дискуссионных моментов: во-первых, использование двоичной системы в описании стратегий размножения; во-вторых, отрицание возможности их модификации под влиянием внешней среды (например, целенаправленной трансляции культурных традиций).
В социальном измерении стратегии размножения, или иначе — «репродуктивные стратегии» более разнообразны. Отметим, что под репродуктивной стратегией мы понимаем конкретную, реализуемую в реальной жизни цепочку действий индивида (семьи), которая приводит к тем или иным репродуктивным событиям: зачатие, берем.енность, роды, лактация, естественные или искусственные аборты.
Возможны различные основания для классификаций репродуктивных стратегий, например: 1) по отношению к интересам государства — патриотические и непатриотические, т. е.
не отвечающие интересам государства в области демографической политики; 2) по наличию детей — малодетные, среднедетные, многодетные, бездетные; 3) по степени организованности — плановые и стихийные; 4) по мере признания определяющего воздействия внешних сил на процесс репродукции: атеистические или теологические репродуктивные стратегии, т. е. признающие влияние божественного провидения. Этот анализ можно продолжить, причем количественные показатели общего числа детей и степени заботы о них будут варьироваться, а сами репродуктивные стратегии будут оцениваться как приемлемые или неприемлемые (девиантные) в зависимости от существующих социокультурных норм, регулирующих репродуктивное и дальнейшее родительское поведение.
Для рассмотренных выше форм девиантного родительства характерна стихийная репродуктивная стратегия, когда решение о рождении ребенка принимается только под давлением сложившихся обстоятельств (по факту беременности), что само по себе еще не определяет степень дальнейшей заботы о ребенке, но свидетельствует о низкой репродуктивной культуре индивида (семьи), не позволяющей создать благоприятные условия на начальном — перинатальном этапе развития ребенка.
Относительно «модификационного бессилия» внешнего социума следует заметить, что этнографические исследования (И. Кон, М. Мид) вскрывают объективное давление социальных норм, которые могут подавить биологические детерминанты родительского поведения, иначе как объяснить разное отношение к детям в зависимости от их половой принадлежности. В тех культурах, где рождение мальчиков, особенно первенцев, имеет большое статусное значение для родителей (современные Индия, Китай и ряд других стран Юго-Восточной Азии), отношение родителей к девочкам-дочерям сопровождается большей или меньшей степенью неприятия, вплоть до инфантицида, в том числе еще на внутриутробной стадии развития (Китай).
Кроме того, хрупкие биологические детерминанты материнства, а тем более отцовства могут разрушаться под непосредственным
химическим воздействием психоактивных веществ (алкоголь, никотин, опиаты и др.), потребление которых характерно для семей, где родительство обретает форму асоциальной многодетности.
Важно подчеркнуть: возможные биологические основания девиантного родительства следует учитывать, особенно в случаях юного материнства, отказничества, асоциальной многодетности, которые появляются на одной «почве» — отсутствие изначальной позитивной мотивации и подготовки к рождению ребенка, неспособность индивида (семьи) контролировать собственное репродуктивное поведение в силу низкой репродуктивной культуры, что приводит к случайности зачатия, протеканию беременности в неблагоприятной (психологически, экономически, гигиенически и т. д.) обстановке и в конечном счете нарушает биологические детерминанты родительства. Если и социальные механизмы, определяющие родительское поведение, оказываются несостоятельными (на индивидуальном уровне — не сформирован нравственный стержень личности, отсутствует поддержка со стороны семьи; на государственном — неэффективны системы социального обеспечения и социального обслуживания), тогда материнство/отцовство приобретают девиантные формы.
В заключении следует отметить, что девиантное родительство мы рассматриваем не только как социальное отклонение, требующее помогающих, а в некоторых случаях и карающих мероприятий. Родительское поведение, не подкрепленное нормативной заботой о детях, это, во-первых, регрессивное проявление эволюционно первичной г-стратегии в размножении, а во-вторых, результат угнетения биологических детерминант — гуморальных механизмов родительства под влиянием неблагоприятных социокультурных условий протекания репродуктивных процессов. В первой трактовке внешние социальные факторы — система воспитания, транслирующая культурные традиции, и демографическая политика — ничего не в силах изменить, а во второй — именно от них зависит состояние репродуктивной культуры будущих родителей, а значит, и будущее их детей, семьи в целом.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ Беляева, М. А. (2011) Культура репродуктивного поведения в российской повседневности. Екатеринбург : УМЦ УПИ.
Дармодехин, С. В. (2006) Государственная семейная политика: методология, теория, практика // Семья в России. № 2. С. 5-28.
Жуков, Д. А. (2007) Биология поведения: гуморальные механизмы. СПб. : Речь.
Крученкова, Е. П. (2009) Материнское поведение млекопитающих. М. : Красанд.
Синельников, А. Б. (2009) Типы семей и демографическая политика в России // Демографические исследования / отв. ред. А. И. Антонов. М. : Книжный дом «Университет». С. 161-178.
DEVIANT PARENTHOOD IN THE CONTEXT OF THE MODERN FAMILY REPRODUCTIVE CULTURE M. A. Beliaeva (Ural State Pedagogical University)
The author deals with such forms of deviant parenthood as juvenile motherhood, refusal of parent-
ing and asocial having many children from biological and social positions and confirms that the general initial reason of these phenomena is a low level of the reproductive culture of the family.
Keywords: deviant parenthood, reproductive culture, reproductive strategies, juvenile motherhood, refusal of parenting, asocial having many children.
BIBLIOGRAPHY (TRANSLITERATION)
Beliaeva, M. A. (2011) Kul’tura reproduktivnogo povedeniia v rossiiskoi povsednevnosti. Ekaterinburg : UMTs UPI.
Darmodekhin, S. V. (2006) Gosudarstvennaia se-meinaia politika: metodologiia, teoriia, praktika // Sem’ia v Rossii. № 2. S. 5-28.
Zhukov, D. A. (2007) Biologiia povedeniia: gu-moral’nye mekhanizmy. SPb. : Rech’.
Kruchenkova, E. P. (2009) Materinskoe povede-nie mlekopitaiushchikh. M. : Krasand.
Sinel’nikov, A. B. (2009) Tipy semei i demografi-cheskaia politika v Rossii // Demograficheskie issle-dovaniia / otv. red. A. I. Antonov. M. : Knizhnyi dom «Universitet». S. 161-178.
