CC BY
887
ПСИХОЛОГИЯ СОВЛАДАЮЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ
УДК 159.9:370
Григорова Татьяна Петровна
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова
ДЕСТРУКТИВНАЯ ПРИВЯЗАННОСТЬ КАК СПЕЦИФИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ ПРИВЯЗАННОСТИ ВО ВЗРОСЛОМ ВОЗРАСТЕ
В статье рассматриваются специфические отличия понимания феномена привязанности у взрослых от феномена привязанности в раннем детском возрасте, а также концепций зависимости личности. Проанализированы основные стили привязанности. Предлагается обоснование выделения категории «деструктивная привязанность»; критерии для ее идентификации среди индивидуальных стилей привязанности, которые уже получают эмпирическое подтверждение в исследованиях автора.
Ключевые слова: привязанность, стили привязанности у взрослых, эмоциональная зависимость, деструктивная привязанность.
Теория привязанности, традиционно изучающая адаптационные механизмы взаимодействия диады «мать-ребенок», не так давно стала применяться и в контексте любовных отношений взрослых. Основная масса исследований привязанности у взрослых людей проводится с конца 1980-х по настоящее время за рубежом (К. Bartholomew, L. Horowitz, R. Bornstein, К. Brennan, Ph. Shaver, N. Collins, C. Hazan, J. Holmes). В отечественной психологии подобные исследования начались относительно недавно, в начале 2000-х, и в настоящее время становятся все более популярными. Из отечественных работ выделим исследования В.Н. Кунициной, Т.В. Казанцевой, В.О. Аникиной, Е.О. Смирновой, С. Калмыковой, Л.А. Николаевой, О.А. Екимчик. Выявлено, что как ребенку, так и взрослому свойственны индивидуальные различия поведения привязанности. Выделены две основные стилистические категории привязанности: безопасная и небезопасная привязанность, введена типология небезопасных привязанностей, как детей, так и взрослых [13].
В данной статье мы предлагаем рассмотреть следующие проблемные вопросы: какова специфика привязанности в близких отношениях взрослых; каковы отличия привязанности от эмоциональной зависимости от партнера? Кроме того, мы представим к анализу особую категорию привязанности -«деструктивная привязанность», и ее место среди ранее изученных видов привязанности.
Теория привязанности зародилась в 60-х годах ХХ века в недрах глубинной психологии. Как и психоанализ, свое развитие она получила из клинической практики. Основателем теории привязанности считается Дж. Боулби, изучавший взаимодействие ребенка с взрослыми, которое обозначается термином «привязанность» (от англ. attachment). В рамках этого подхода привязанность к взрослым рассматривается как основной фактор развития ребенка в первые годы его жизни.
То, что поведение привязанности во взрослой жизни является прямым продолжением поведения привязанности в детстве, показывают те условия, при которых оно легче всего возникает. В период болезни или несчастья взрослые люди испытывают сильную потребность в других; в момент внезапной опасности или катастрофы человек почти всегда ищет близости с каким-то другим человеком, которого он знает и кому доверяет. В таких обстоятельствах усиление поведения привязанности всеми признается естественным.
Помимо того что с возрастом проявления поведения привязанности становятся более редкими и не столь интенсивными, происходит еще одно изменение: набор условий, способных прекратить поведение привязанности, значительно расширяется, причем многие из таких условий имеют чисто символическую природу. Например, фотографии, письма и телефонные разговоры могут стать более или менее эффективными средствами «поддержания контакта», пока интенсивность активации поведения привязанности не слишком высока [1].
Поскольку привязанность как способность формировать длительные близкие отношения распространяется на весь онтогенез, сформированная привязанность (её качество) в раннем возрасте непосредственно влияет на дальнейшие успехи человека в семейной жизни, профессиональные достижения, общение в целом (как уровень компетентности в социальной адаптации). В норме привязанность позволяет реализовать основные эволюционно-био-логические задачи человека как представителя своего вида и пройти адекватный онтологический путь - оставить здоровое потомство, иметь адекватную социальную реализацию, решить задачи личностного развития, преодолеть проблемы детской травматизации [9; 10; 12].
Однако внутренняя рабочая модель самости и объекта привязанности и репрезентация привязанности взрослого может измениться под влияни-
148
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ 2014, Том 20
© Григорова Т.П., 2014
ем нового опыта привязанности. Также высказывается мнение, что как у ребенка, как и взрослого, может быть несколько внутренних рабочих моделей, особенно если был интернализован противоречивый опыт привязанности, например конфликтных отношений привязанности с матерью и избегающих - с отцом [3].
Одними из первых, решившихся исследовать влияние различий в стилях привязанности, выявленных у детей, на различия в межличностных отношениях взрослых, в частности, на романтические отношения были К. Хазан и Ф. Шейвер, в конце 80-х годов, применив теорию привязанности к взрослым романтическим отношениям.
Авторы модели К. Фрейли и Ф. Шэйвер следующим образом описывают главные идеи привязанности в отношениях взрослых:
- эмоциональное и поведенческое развитие младенческих связей и взрослых романтических отношений основаны на одной и той же биологической системе;
- типы индивидуальных различий, выявленные в младенческих отношениях, соответствуют типам, выявленным в романтических отношениях взрослых;
- индивидуальные различия во взрослых отношениях привязанности в поведении - это отражение ожиданий и надежд (мечтаний) людей, формирующихся во мнении о себе самом и их скрытых связях на фоне их опыта привязанности из жизни; эти рабочие примеры относительно устойчивы;
- романтическая любовь как общественная задумка включает сочетание привязанности, заботы и секса [12].
Таким образом, в работах исследователей феномена привязанности мы находим подтверждение тому факту, что поведение привязанности распространяется на весь период онтогенеза и способствует созданию связи со значимыми объектами в течение всей жизни индивида. Данное положение также подтверждают кросскультурные исследования Д. Шмитта, выявившего, что привязанность является универсальным феноменом для человека вне зависимости от его этнической принадлежности [14].
Теперь перейдем к рассмотрению первого из вышеобозначенных проблемных вопросов нашего исследования привязанности взрослых как особого феномена, обладающего специфическими характеристиками, качественно отличающими его от ранней детской привязанности:
1. Биологическая основа привязанности взрослых, помимо «гормона привязанности» окситоци-на, активно синтезирующегося как в организме женщины во время родов, так и в период влюбленности взрослых индивидов, действует совместно с половыми гормонами, обусловливающими половое поведение взрослых индивидов и сексуальное влечение, в частности.
2. Биологическая функция привязанности, связанная с поиском объекта, эмоциональная связь с которым обеспечивает безопасную основу, в возрасте половой зрелости индивида, смещает свой вектор от обеспечения защиты и безопасности со стороны фигуры привязанности в детском возрасте в сторону удовлетворения инстинкта продолжения рода и заботы о потомстве во взрослом возрасте.
3. Во взрослом возрасте личность имеет возможность выбор объекта привязанности - романтического партнера, а также имеет возможность сознательного разрыва близких отношений и прекращения поведения привязанности. Это простое положение имеет огромное значение для понимания специфики привязанности во взрослом возрасте. В то время как в детстве объектом привязанности за редкими исключениями становится мать, осуществляющая уход, ребенок практически не имеет возможности сфокусировать свою привязанность на ином объекте, даже если этот объект более внимателен и заботлив по отношению к нему. Единственной возможностью разорвать эмоциональную связь с объектом привязанности в раннем детстве является «потеря» объекта - смерть, долгие, частые разлуки, т.е. физическое отделение от него. В случае же, когда потребности ребенка не удовлетворяются должным образом (депривация), мать проявляет по отношению к нему недоступность, жестокость, амбивалентность, возникают нарушения привязанности, формируются небезопасные стили привязанности, но сама эмоциональная связь не прерывается и не способна прерваться. Однако, здоровая взрослая личность, обладающая субъектностью, имеет как возможность поиска «подходящего» партнера-объекта привязанности, так и возможность разрыва неудовлетворяющих отношений.
Факт сосуществования различных стилей привязанности у взрослых, в частности, таких как тревожная, тревожно-избегающая, вызывает необходимость разграничения самого феномена привязанности от различного рода межличностных зависимостей, что является также одном из проблемных вопросов, предлагаемых нами для анализа. Еще Дж. Боулби отмечал следующие качественные отличия между этими двумя феноменами [2]:
1. Поведение привязанности распространяется исключительно на одного, либо несколько объектов, с которыми подразумевается прочная сильная связь, направленная на сохранение близости. В то время как зависимость не предполагает прочной эмоциональной связи с объектом; она также не связана необходимым образом с сильным чувством по отношению к объекту.
2. Зависимости не свойственны биологические функция и, связанная с ней необходимость выживания, защиты от негативного воздействия внешнего мира, продолжением рода.
Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика ♦ .№ 3
149
3. Концепция зависимости во многом несет в себе уничижительный смысл, имеет оттенок принижения; описание человека как привязанного к кому-либо вполне может быть выражением одобрения.
Эмоциональная (любовная) зависимость от партнера рассматривается в медицинской литературе как тип нехимической аддикции. В настоящее время исследователями данного феномена Ц.П. Короленко, Н.В. Дмитриевой отмечается, что для субъектов данной аддикции характерны навязчивость в поведении, в эмоциях, тревожность, неуверенность в себе, импульсивность действий и поступков, проблемы с духовностью, трудность в выражении интимных чувств [7]. Многие авторы (С. Пил, А. Бродски, Э. Ларсен, С. Смолли и др.), сравнивая химического аддикта (алкоголика, наркомана и др.) и межличностного аддикта (субъекта любовной зависимости) находят большую схожесть, как в их личностях, так и в развитии самой болезни, проводя параллель между ними. Личность субъекта любовной зависимости является представление о ней, как о наследственно обусловленной, неизлечимой; единственно возможный способ излечить зависимость - не взаимодействовать с объектом зависимости. Существует и другой подход, согласно которому любовная зависимость рассматривается как временное, приобретенное расстройство поведения, связанное с воспитанием и развитием (Б. Уайнхолд, Дж. Уайнхолд). Излечение от подобной зависимости может быть получено путем соответствующей психотерапии [приводится по: 5].
Однако, в настоящее время, в рамках теории привязанности, мы не находим ответа на следующие вопросы: Что побуждает человека вступать в отношения с партнером, который не может стать для него объектом безопасной привязанности, удовлетворить потребности в принятии, безопасности, любви? И почему личность в определенных случаях способна не только сохранять, но и активно укреплять и поддерживать данную связь, пытаясь добиться отзывчивости от партнера так же, как ребенок пытается добиться внимания отвергающей матери? С одной стороны, данные факты объясняются нарушениями в развитии личности, в свете чего такая личность представляется клиницистами как «нездоровая», а данные факты нередко рассматриваются в качестве симптомов личностных расстройств. В пользу данной позиции выступает в частности клиницист К. Бриш, которым подробно описаны многочисленные подобные случаи из клинической практики, а также предложен соответствующий метод терапии подобных расстройств -«терапия привязанности» [3]. Тем не менее, мы предполагаем, что проблема выбора «неподходящего» партнера в качестве объекта привязанности может возникать и у относительно здоровой личности, не только не страдающей психопатией, зависимыми расстройствами, депрессиями, но и обладающей
высоким адаптационным потенциалом в целом, способной создавать гармоничные, удовлетворяющие отношения с иными значимыми людьми.
В связи, мы предлагаем к рассмотрению и изучению отдельную стилевую категорию взрослых привязанностей - деструктивную привязанность, под которой мы понимаем дезадаптивный и стрес-согенный вид привязанности во взрослом возрасте, который проявляется в следующих специфических особенностях, свойственных его субъектам [4, 5]:
1. Регулярное совершение действий, направленных на сохранение и поддержание близких диа-дических отношений, не приносящих удовлетворение таких важных потребностей, как потребности в принятии, чувстве безопасности, любви, а также являющиеся источником тяжелых негативных переживаний и состояний.
2. Длительное нахождение субъекта в подобных отношениях, (следовательно, длительные переживаний тяжелых, негативных чувств), являющееся фактором усиления испытываемого стресса и несущее в себе разрушительный для личности потенциал.
3. Существование для субъекта деструктивной привязанности угрозы для психологического, психического и физического благополучия в условиях его включенности в данные близкие диадические отношения.
Выделение данной категории привязанности вызвано некоторой ограниченностью подхода, подразделяющего любовные привязанности во взрослом возрасте в соответствии со стилями детской привязанности, при этом упуская собственную специфику. Частично эти положения были проверены нами эмпирически [5].
Таким образом, под деструктивной привязанностью мы понимаем дезадаптивную, слабо поддающуюся сознательному контролю модель поведения, направленную на активное создание, укрепление и удержание связи с партнером в близких отношениях, не удовлетворяющих потребностей субъекта в любви, принятии и безопасности; создающую угрозу для его психологического, психического и физического благополучия. Проявление поведения данной привязанности способствует возникновению у субъекта специфических эмоциональных переживаний и когнитивных установок, направленных на укрепление связи с объектом привязанности и снижения уровня испытываемого стресса. Нами было выявлено, что первая встреча с партнером, объектом будущей привязанности, воспринимается большинством субъектов деструктивной привязанности как некий переломный, ключевой момент в их судьбе, в который им суждено было испытать целый комплекс сильных чувств и переживаний. Кроме того, как и в период становления отношений, так и в периоды их развития, характерными источниками стресса в них являются тревога, страх одиночества, а также множество
150
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ 2014, Том 20
иных недостаточно осознаваемых переживаний и страхов, связанных с их личной недостаточной удовлетворенностью потребностей в любви, безопасности и принятии партнером [6].
Результаты проведенного нами исследования (2011-2012) доказывают, что деструктивная привязанность во взрослом возрасте и ее когнитивные, эмоциональные и поведенческие проявления имеют стрессогенный характер для личности -субъекта данной привязанности и вызывают тяжелые, амбивалентные эмоциональные переживания. Проявления деструктивной привязанности актуализируются и усиливаются в ситуациях, в которых субъект привязанности видит угрозу разрыва близких отношений с партнером, охлаждения чувств партнера по отношению нему. С увеличением же длительности нахождения субъектом привязанности в близких отношениях и силы стресса, которого он испытывает, по нашему мнению, ему становятся свойственны черты зависимой личности (ригидность; внушаемость; конформизм; тревожность). Они начинают испытывать трудности при планировании будущего, принятии текущих решений, что сказывается на эффективности совладающего поведения с проявлениями деструктивной привязанности к партнеру и снижает возможность разорвать неудовлетворительные близкие отношения [4].
В связи с тем, что субъекты деструктивной привязанности не разрывают отношения с партнером, особо важным становится проблема их совладания с теми страданиями, которые ими испытываются. По мнению Т. Л. Крюковой, одной их причин не-совладания субъектов близких межличностных отношений выступает изначальная их неудовлетворенность существующими взаимоотношениями с партнером, трансформация их в деструктивные отношения, не удовлетворяющие базовых потребностей включенных в них субъектов. Все это вызывает такие негативные явления как фрустрация, тревога и стресс, ослабляет и снижает ресурсы и способности субъекта к продуктивному копингу [8].
Также, на данный момент остаются открытыми вопросы о том, что поддерживает столь долгую и неудовлетворительную связь с объектом привязанности и с чем связана успешность совладания субъекта деструктивной привязанности с ее проявлениями.
Выводы
1. Поведение привязанности у взрослых имеет качественные отличия от привязанности в детском возрасте, выраженные в изменениях, происходящих с гормональной основой привязанности; усложнении функции привязанности, связанной с актуализацией инстинкта продолжения рода и реализацией сексуального поведения; формировании субъектных качеств личности, позволяющих ей разрывать неудовлетворяющую ее связь с объектом привязанности, таким образом, регулировать собственное
поведение привязанности.
2. Привязанность представляет собой особый феномен, понимание которого не сводится к представлениям об эмоциональной зависимости личности; поведение привязанности отлично от аддик-тивного поведения, поскольку зависимость не предполагает прочной эмоциональной связи с объектом; не несет в себе биологическую функцию, а также в настоящее время рассматривается в медицине как отдельное психическое расстройство, требующее соответствующего лечения.
3. Деструктивная привязанность представляет собой дезадаптивную, слабо поддающуюся сознательному контролю модель поведения привязанности, направленную на активное создание, укрепление и удержание связи с партнером в близких отношениях, не удовлетворяющих потребностей субъекта в любви, принятии и безопасности; создающую угрозу для его психологического, психического и физического благополучия. Деструктивную привязанность можно рассматривать как обобщенную категорию, сочетающую в себе различные стили небезопасной привязанности, вызывающую у ее субъекта высокий уровень стресса, страдания и проявления несовладания с ее эмоциональными проявлениями, такими как страх, тревога, гнев, чувство одиночества, обида и др.
Библиографический список
1. Боулби Дж. Привязанность. - М.: «Гардари-ки», 2003. - С. 232-234.
2. Боулби Дж. Создание и разрушение эмоциональных связей. - М.: Академический проект, 2004. - С. 93-95.
3. Бриш К.Х. Терапия нарушений привязанности: От теории к практике. - М.: Когито-Центр, 2012. - С. 109-118.
4. Григорова Т.П. Деструктивная привязанность и совладание с ее проявлениями в романтических отношениях взрослых: Квалификационная работа (на правах рукописи). - Кострома: КГУ им. Н.А. Некрасова, 2012. - С. 67-73.
5. Григорова Т.П. Личность и совладающее поведение субъекта деструктивной привязанности в партнерских отношениях // Психология стресса и совладающего поведения: Материалы III Меж-дунар. науч.-практ. конф. Кострома, 26-28 сент. 2013 г.: в 2 т. - Кострома, 2013. - Т. II. - С. 181.
6. Екимчик О.А., Григорова Т.П., СмирноваН.С. Динамические аспекты близких (романтических) отношений и совладающее поведение партнеров // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Серия: Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социо-кинетика. - 2013. - Т. 19. - № 3. - С. 144-150.
7. Короленко Ц.П., Дмитриева Н.В. Социоди-намическая психиатрия. - М.: Академический проект; Екатеринбург, 2000. - С. 176-184.
Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокинетика ♦ № 3
151
8. Крюкова Т. Л. Динамические аспекты совла-дания, ориентированного на близкие межличностные отношения (партнерство, супружество) // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова. Серия: Педагогика. Психология. Социальная работа. Ювенология. Социокине-тика. - 2014. - Т. 20. - № 2. - С. 54-63.
9. Пилягина Г.Я., Дубровская Е.В. Нарушения привязанности как основа формирования психопатологических расстройств в детском и подростковом возрасте // Мистецтво л^вання. - 2007. -№ 6. - С. 71-79.
10. Смирнова Е.О. Теория привязанности: концепция и эксперимент // Вопросы психологии -1995. - № 3. - С. 139-142.
11. Hazan C., Shaver P.R. Romantic love conceptualized as an attachment process //
J. Personality and Social Psychology. - 1987. -№ 52 (3). - P. 511-524.
12. Fraley R.C. A Brief Overview of Adult Attachment Theory and Research. Illinois, 2010. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// internal.psychology.illinois.edu/~rcfraley/ attachment.htm (дата посещения: 10.03.2012).
13. Pistole M.C. Adult Attachment Style and Narcissistic Vulnerability. // Psychoanalytic Psychology, 12(1), Lawrence Erlbaum Associates, Inc., 1995. - P. 115-126.
14. Schmitt D.P. Romantic attachment from Argentina to Zimbabwe: Patterns of adaptive variation across contexts, cultures, and local ecologies. In K. Ng & P. Erdman (Eds.). Cross-cultural attachment across the life-span. - New York: Routledge, 2010. - Pp. 211226.
УДК 159.925
Крюкова Татьяна Леонидовна
доктор психологических наук, профессор
Шаргородская Ольга Владимировна
Костромской государственный университет им. Н.А. Некрасова tat.krukova44@gmail. com; bespalova [email protected]
ОДИНОЧЕСТВО КАК БАРЬЕР В СОВЛАДАНИИ С БОЛЕЗНЬЮ
(ВИЧ-ИНФЕКЦИИ)*
Статья посвящена результатам эмпирического исследования одиночества у ВИЧ-инфицированных людей и влияния данного чувства на возможность совладания с болезнью (ВИЧ-инфекцией). Одиночество рассматривается как непродуктивное состояние (в данном контексте) и предположительно приводит к несовладанию с болезнью. Данное чувство возникает вследствие стигматизации и уменьшенной непомогающей социальной сети ВИЧ-инфицированных людей.
Ключевые слова: одиночество, стигматизация, совладающее поведение, социальная сеть, социальная адаптация.
"Гель данной статьи заключается в иссле-I I довании и анализе влияния чувства/со ^ 1 стояния одиночества на совладание / не-совладание в ситуации болезни, а именно ВИЧ-инфекции.
В настоящее время в нашей стране всё более актуальной становится проблема ВИЧ-инфекции с психологической точки зрения.
ВИЧ-инфекция - длительно текущая инфекционная болезнь, развивающаяся в результате инфицирования вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ). ВИЧ - инфекция в данный момент является неизлечимым заболеванием с тяжёлыми последствиями для человека и его близких.
У многих людей сложилось мнение о принадлежности ВИЧ - инфицированных людей - к асоциальным или маргинальным слоям общества, что не в полной мере соответствует действительности.
Социокультурный контекст, безусловно, влияет на качество жизни человека, особенно на качество жизни людей живущих с ВИЧ (принятое сокращение - ЛЖВ). В частности, чрезвычайно важны ус-
тановки и ценности, связанные со здоровьем, здоровым образом жизни, этическим кодексом, нормами, убеждениями испытуемых, заразившихся неизлечимой болезнью (ВИЧ-инфекцией). Далее важно понимать, как наше общество оценивает, воспринимает людей с данным заболеванием в зависимости от своих культурных ценностей и норм, одобряемого образа жизни.
Люди, живущие с ВИЧ, относятся к особой субкультуре в нашем обществе: они сами часто считают себя изгоями, «невезучими и виноватыми в том, что заразились». Воспринимают общество, других людей вокруг как враждебных и не заслуживающих доверия. Способы их восприятия ситуации своей болезни и способы совладания культурно-обусловлены их принадлежностью к группе людей с диагнозом ВИЧ и в связи с этим специфичны.
Социальная сеть людей, живущих с ВИЧ, чрезвычайно уменьшена, мала за счёт их социального отвержения вследствие стигматизации, и их собственного дистанцирования от других (они «бегут» от контактов). В большинстве случаев больные ВИЧ
* Исследование имеет финансовую поддержку РФФИ, проект №12-06-00135а.
152
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова ♦ 2014, Том 20
© Крюкова Т.Л., Шаргородская О.В., 2014
