CC BY
87
ДЕРЖАВНОСТЬ РЕАЛИЗАЦИИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ИНТЕРЕСОВ РОССИИ1
В. М. ЮРЬЕВ, Г. В. КОЗЛОВА
В статье рассматривается процесс дивергенции национальных и государственных интересов стран в условиях глобализации. Определяется сущность и носители национального и государственного интересов, их диалектическая взаимосвязь в рамках современного миропорядка, проблемы реализации.
Ключевые слова: державность, державная экономическая политика, экономические интересы, дивергенция, национальные интересы, государственные интересы, национальногосударственный интерес, глобализация.
Стремительная изменчивость среды обитания человечества, высокая динамика общественных процессов порождают новые и порой довольно противоречивые явления в жизни современных государств, преобразуя их природу и влияя на содержание национальных и государственных интересов. Глобализация диктует новые правила игры для современной государственности, таит в себе вызовы, которые предстоит преодолевать государству в самом ближайшем будущем. Настоящее исследование призвано внести ясность в понимание диалектической сущности национального и государственного интересов, их взаимосвязь в условиях глобализации и в прояснении, очевидно, нуждаются вопросы державности культурных интересов России и их реализации в мире.
В последнее десятилетие в научном сообществе особенно остро обсуждается вопрос содержания, степени понимания национальных и государственных интересов страны, появилось много работ, в которых авторы пытаются определить сущность национального и государственного интересов, их носителей, проблемы реализации.
Как правило, рассмотрение «национальных интересов» всегда начинали с исторического экс-
1 Данным исследованием открывается цикл статей о державной экономической политике национального государства в условиях глобализации, строящаяся на сохранении специфических собственных национальных экономических интересов в перманентном многополярном мире во благо достижения своих высших целей развития.
Статья подготовлена в рамках реализации ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2009-2013 гг. (Наименование проблемы исследований: «Трансформация современной российской экономики в контексте активизации глобализационных процессов»).
курса, проведения параллелей между реальным положением дел в стране и ее прошлыми реалиями. И, как правило, выводом всегда служило указание на то, что национальные интересы страны находятся в противоречии интересам государственным, более того, на нынешнем этапе происходит подмена национальных интересов государственными, в качестве которых нередко выступают потребности отдельных групп или даже отдельных личностей, находящихся непосредственно у власти. Полагаем, что такое понимание национального интереса вполне возможно дополнить понятием государственного и национально-государственного интересов.
«Национальный интерес» - одно из ключевых понятий современной экономической теории и политики. В экономической науке существует несколько подходов к пониманию национального интереса. Согласно традиционной концепции Г. Моргентау, национальный интерес есть интерес национального двуединства суверенного территориального государства и гражданского общества. Национальные интересы определяются им как долговременное, жизненно важное для всей нации выражение общности, которое воплощается в стремлении представителей одной нации к объединению на основе общности культуры, т. е. языка, семейных, религиозных, моральных традиций и обычаев, на основе общей политической системы, общей экономической политики. Кажется, здесь уместно заметить и не согласиться с Г. Моргентау. Все названное - это область объективная. Как составляющие элементы национального интереса. А экономическая политика -это уже субъективная деятельность, направленная
на защиту и реализацию национального интереса. По утверждению Г. Моргентау, понятие «национальный интерес» состоит из трех элементов: 1) природы интереса, который должен быть защищен; 2) политического окружения, в которой действует интерес; 3) национальной необходимости, ограничивающей выбор целей и средств субъектов международной экономики. Таким образом, внешняя и внутренняя экономическая политика опирается на некую физическую, политическую, культурную «реальность», способную осознать природу и сущность собственного национального интереса. Такой «реальностью» выступает нация, поскольку все нации на международной арене стремятся к удовлетворению своей первоочередной потребности. А именно, потребности в выживании [12].
В теоретических воззрениях сторонников политического прагматизма и реализма национальные интересы определяются в категориях власти, т. е. трактуются как способность к установлению и поддержанию контроля государства над государством, нации над нацией, а в рамках либерально-идеалистической теории, национальные интересы рассматриваются преимущественно в контексте современного экономического развития мирового сообщества. Так, по мнению сторонников такого подхода Ф. Фукуямы и М. Дойля, в эпоху глобализации происходит ослабление роли нации-государства и замена национальных интересов интересами международного бизнеса в лице транснациональных корпораций [10]. Несмотря на некоторую схематичность, эти определения раскрывают основное содержание и направленность развития национальных интересов в рамках современного миропорядка, но, солидаризируясь с мнением ученых, нам трудно согласиться с тем, что в условиях глобализации происходит ослабление роли нации-государства, замена национальных интересов интересами международного бизнеса. Это формально логическое построение противоречит действительности и - что особенно важно - фактически дезавуирует подлинные изменения в национально-государственных экономических интересах.
Следует признать, что понятие национального интереса меняется с развитием процесса глобализации, самого общества, которые объективно определяют трансформацию миропорядка, что требует новых подходов в определении понятия национальных интересов и приоритетов.
Прежде всего, по нашему мнению, в рамках современного миропорядка национальный интерес предполагает согласование интересов всех
лиц, живущих в данной стране. При этом мы включаем в понятие национального интереса интересы и нации-этноса и интерес нации-социума. Учитывая это обстоятельство, методологически, с точки зрения соотношения категорий «национальный интерес» и «державная экономическая политика», национальный интерес, как представляется, следует рассматривать как основополагающее, методологически важное понятие державной экономической политики, выражающее важнейшие ориентиры развития нации и пути приращения ее мощи, а также направленность действий руководства страны, всех органов государственной власти на благо народа и всех граждан страны, но не за счет и не вопреки реализации национальных экономических интересов других государств. К тому же, по своему объему оно значительно шире используемых в политической практике понятий «государственные интересы», «жизненно важные интересы», «интересы отдельных этнических групп и общностей». В чем различие между этими понятиями?
Государственный интерес связан с системой публичной власти и функциями ведомственных структур социального управления. Вне интересов власти и ведомств формально, а порой и фактически, оказываются интересы личности и общества. Жизненно важный интерес самим названием подчеркивает наличие иерархии интересов и принадлежность к высшей их группе. Этнический интерес не тождествен национальному интересу, поскольку служит выражением потребностей определенной национальной общности, тогда как последний - потребностей нации, как более сложной экономической и культурно-исторической общности народа (народов). С точки зрения устройства Организации Объединенных Наций: быть нацией - значит выступать как некое идеальное единство правящего режима, территории и населения. Предполагается, что это единство действует как некий субъект, который проводит свою политику, играет в некую мировую игру и то, что по ходу этой игры получает в качестве добычи, делит на всех, кто идентифицируется с ним. На Западе под нацией понимают политическое сообщество граждан определенного государства, проживающих на его территории и осознанно причисляющих себя к нему, независимо от их национальности, конфессиональных и других различий (концепция согражданства). На наш взгляд, такие дефиниции позволяют выделить вслед за К. Шмидтом три типа носителей этих интересов: общность людей в целом, отдельные члены этой общности и просто индивиды [13]. С приведен-
ными дефинициями связаны свойства национальных интересов: являются способом интеграции и выражения жизненно важных потребностей и ценностей личности, общества и государства, приводят в движение нацию и направляют ее развитие, способствуя приращению национальной мощи страны. Ориентация на национальные интересы позволяет реализовать функции выживания в противоречивом и меняющемся мире, безопасности страны и ее прогрессивного развития. Так, например, система национальных интересов России определяется совокупностью базисных интересов личности, общества и государства в важнейших сферах общественной жизнедеятельности: в области экономики, социальной и духовной жизни, во внутриполитической, международной, оборонной, информационной сферах и др.
Базисные интересы личности состоят в реальном владении и распоряжении собственностью, средствами производства, в праве к труду, обеспечении конституционных прав и свобод граждан, в поддержании такого уровня их жизни, который предоставляет оптимальные возможности для физического, духовного и интеллектуального развития.
Базисные интересы общества заключаются в упрочении влиятельных и независимых институтов гражданского общества, внутренней социально-политической стабильности и целостности, в повышении созидательной активности трудоспособного населения, а также в духовном возрождении России.
Базисные интересы государства состоят в защите конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности России, в наращивании национальной мощи, в ослаблении угроз национальной безопасности, в создании пояса добрососедства по периметру территории страны и развитии межгосударственного сотрудничества на основе партнерства.
Исходя из сказанного, национальные интересы государства можно определить как обусловленные потребностями выживания, безопасности и поступательного развития страны, а также ценностями исторического и культурного наследия, национального образа жизни, устремления и стимулы деятельности субъектов государственной политики, служащие приумножению национальной мощи во всех ее основных составляющих (экономической, научно-технической, духовной, военной), а также повышению благосостояния большинства граждан.
В пространственно-географическом плане сфера национальных интересов не ограничивается
национальной территорией и простирается за ее пределы, однако не произвольно, а в соответствии с реальной базой реализации национальных интересов государства, прежде всего экономической. Немаловажное значение здесь имеет позиция понимания и признания сферы распространения данных интересов другими странами, в первую очередь теми, на территории которых имеется необходимая для этого почва. Так, национальные интересы России в этом плане охватывают все постсоветское пространство, имеют определенную базу для реализации в странах Восточной и Центральной Европы, других регионов мира.
Что касается системы внутренних национальных интересов стран вовлеченных в процесс глобализации то, вероятно, она должна строиться вокруг главного ее достояния - людей, их культуры, образования, квалификации, творческих и предпринимательских способностей. Такой взгляд на проблему национальных интересов позволит выстроить систему внутренних экономических интересов страны и сформулировать соответствующие задачи и направления государственной политики. Рассматривая именно с таких позиций категорию национального интереса, надо обратить внимание на еще один аспект проблемы. Он связан с категорией несводимых интересов общества. Проблематика общественных (национальных) интересов, как и вопрос о взаимосвязях индивидуальных и групповых предпочтений, - это «вечные сюжеты», идущие по странам и эпохам, составляющие главную тему исследований, посвященных «теории государственных финансов» (английская традиция) и «финансовой науке» (немецкая традиция) [14]. На наш взгляд, это имеет прямое отношение и к современному пониманию национального и государственного интересов, и к их взаиморазвитию, и к господствующей экономической теории, затрагивающей проблемы национальных интересов, содержащей ряд исходных положений, в отношении которых нет консенсуса среди ученых. Так, по мнению ряда ученых, возможен отказ от абсолютизации методологического индивидуализма и переходе к более мягкому принципу комплементарности, допускающему существование групповых интересов наряду с предпочтениями индивидов. И если индивидуальные предпочтения, вливаясь в рыночный поток, усредняются на всем множестве индивидов, то преференции общества как такового, существующие наряду с ними, в процессе такой редукции не участвуют и определяются посредством механизмов политической системы. Формируемые в различных институциональных средах,
эти интересы несводимы друг к другу. Данные теоретические положения обсуждались на Секции экономики РАН (1998 г.) и Маршак - коллоквиуме в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе (2001 г.), на Ученом совете ИЭ РАН (2007 г.), что позволило сделать следующие выводы.
Во-первых, имея в виду категорию несводимых интересов, отметим, что речь идет о двух одновременно развивающихся параллельных процессах, о рыночной и политической ветвях формирования национального интереса. Понятие несводи-мости в данном контексте означает лишь то, что интересы, выявляемые политической системой, не могут быть сведены к предпочтениям индивидов, выявляемых рыночным путем, т. е. не могут быть представлены в виде какого-либо их агрегата.
Во-вторых, сам факт существования национального интереса как такового никак не означает подчинения ему интересов индивидов, так как дополнение индивидуальных предпочтений автономным национальным интересом не влечет за собой возникновения их иерархии. В этом, в частности, проявляется коренное отличие данной концепции от любых других теорий, устанавливающих примат общественных (национальных) интересов.
В-третьих, в рамках используемой парадигмы комплементарность полезностей трансформируется в комплементарность субъектов рыночного обмена: совокупность индивидов, действия которых рациональны по определению (принцип эгоизма или своекорыстия), причем каждый свободен в своих предпочтениях (принцип суверенитета), дополняет государство, функционирующее как некоммерческая организация, миссией которой является реализация несводимых общественных интересов. Мотивация государства в подобных обстоятельствах обусловлена не феноменом фритредерства, а способностью блага удовлетворять потребности общества как такового.
Рассматривая обе ветви формирования национального интереса, следует подчеркнуть, что речь здесь идет о процессе формирования потребностей общества, а не о персонифицированном субъекте, принимающем «государственные решения». Важной особенностью этого процесса являются мера и форма участия индивидов в принятии решений от имени общества. При этом многие экономисты, исследующие общественные процессы, придерживаются вполне традиционного предположения о том, что в функции полезности каждого индивида входят наряду с рыночными благами многообразные параметры, отражающие состояние общества в различных областях. Нам близки сомнения А. Сена по поводу возмож-
ности адекватного отражения национального интереса в индивидуальных функциях полезности, согласны мы частично и с А. Д. Некипеловым, который, комментируя А. Сена, делает вывод о том, что «существует, по всей видимости, какая-то особая порода людей, которая только и может правильно оценивать подлинные потребности не входящих в ее состав индивидов» [6; 9]. Мы не знаем, имеет ли смысл рассматривать какую-то «особую породу людей», но, очевидно, что в процессе формирования национальных интересов, генерируемых политической системой, участвует лишь небольшое число индивидов, случайная выборка которых далеко не всегда бывает репрезентативной. Поэтому если и можно говорить об участии индивидов в формировании национальных интересов, генерируемых политической системой, то очень опосредованно, имея в виду институты и механизмы передачи «в траст» мнения избирателей. При этом надо отметить, что речь здесь идет не о различном поведении индивидов в отношении одного и того же события, а о другом поведении в отношении другого события и, как правило, других людей.
Что означает эти «другие люди, события, поведение»? Во-первых, мы имеем в виду демократически устроенное общество и его институты, включая парламент, члены которого на основе установленной процедуры определяют интересы общества и их текущие приоритеты. В соответствии с этим «другими людьми» является то небольшое количество выбранных индивидов, кому остальная часть населения доверила заботу об общем благе, поэтому в текущем политическом процессе формирования национальных интересов участвуют, как правило, «другие люди».
Во-вторых, если в рыночной среде индивид оценивает имеющиеся альтернативы с позиций своей собственной выгоды, то политическая ветвь генерирует альтернативы, связанные с благосостоянием общества в целом. И в этом смысле речь действительно идет о «других событиях». Поэтому и здесь мы можем считать, что в политическом процессе формирования национальных интересов рассматриваются, как правило, «другие события».
В-третьих, мы говорим о «другом поведении», потому что «другие люди» в своих предпочтениях от имени общества руководствуются не личными, а общественными средствами. Данный факт не отменяет различного отношения «парламентских» людей к собственным и общественным средствам. На возможность более низкой оценки полезности общественных ресурсов для выборных людей по отношению к их собствен-
ным средствам указывают многие исследования. В этом смысле даже референдум не может исправить «генетический порок» общественных
средств, что во многом и обусловливает феномен «другого поведения». Подводя итог сказанному, можно сказать, что речь идет о двух принципиально разных национальных интересах общества, выявляемых рыночной и политической средой. Собственно, в этом и проявляется их несводи-мость друг к другу, несовпадение.
Позиция сторонников концепции «общественного договора», согласно которой государственная власть - единственная структура, обеспечивающая мирное существование в условиях войны всех против всех, также указывает, что в современных условиях сложно говорить о едином национальном интересе. Так, И. Валлерстайн утверждает, что в странах, ставших периферией мирового капитализма, зависимое развитие не повлекло за собой интеграцию различных, этнических, религиозных и прочих групп населения в национальное общество, т. е. не привело к созданию национальной хозяйственной системы. Более того, он полагает, что этого не произошло и в развитых государствах. «Национального развития» в действительности не существует. Просто, по его мнению, так удобнее для описания экономики различных стран [1]. В условиях экономической глобализации, по мнению многих исследователей, тем более, снимается вопрос о национальном экономическом интересе. «Реально открытость глобальному рынку, - пишет С. Кара-Мурза, - ставит народы как структурные единицы человечества в совершенно новые условия. В перспективе она ведет к исчезновению народов с возникновением всемирного классового общества. В целом, хозяйство перестает быть «народным», и само понятие «страны» по сути дела стирается. Оно превращается в пространство, на котором действуют экономические операторы, производящие товары для удовлетворения платежеспособного спроса глобального рынка» [4].
Немецкий исследователь Клаус Зегберс также полагает, что настало время по-новому оценить классическую роль национального государства. «Оно уже давно не выступает как единый актор (unitary actor). Весомее, чем когда бы то ни было, стала роль внутренних хозяйственных, социальных и политических акторов. Они конкурируют между собой, и их интересы, как правило, уже редко сливаются в то, что называют «национальными интересами». О последних, правда, еще говорят, но они уже не поддаются эффективному агрегированию. Государственный аппарат, точ-
нее, государственные бюрократии тоже выражают различные интересы - начиная с интересов транснациональных, глобализирующихся бюрократов до интересов протекционистски настроенных государственных служащих. Все труднее и неэффективнее становится формирование внутреннего социального консенсуса (инклюзия) и его поддержание во внешних отношениях» [3].
В то же время, по нашему мнению, несмотря на отмечаемое нами выше дивергенцию общественных (национальных) интересов, уменьшение роли национального государства в условиях глобализации мировой экономики, еще рано говорить о том, что в современных условиях имеют место только частные интересы тех или иных субъектов экономических отношений, что отсутствует единый общегосударственный, общенациональный интерес страны. При этом, на наш взгляд, наличие такого интереса присуще национальному государству, даже независимо от определения сущности государства: классовое или результат «общественного договора». Более того, мы стоим на той позиции, что государственный интерес будет постепенно расширяться до границ общественного (национального) интереса и таким образом трансформируется в него, причем значительная роль в реализации национально-государственного интереса будет, в недалеком будущем, принадлежать государственным структурам.
Конечно, в будущем, в условиях полной экономической глобализации, формирования единого мирового экономического пространства понятие «национальный экономический интерес» существенно изменится. Это не будет даже похоже на то, о чем сегодня можно говорить в рамках многонационального государства, когда единый национальный интерес (включающий и экономическую составляющую) той или иной нации в таком случае бывает обусловлен либо желанием поддержки уже существующего национального государства (интерес диаспоры), либо стремлением к образованию своего национального государства (интерес «малых» народов). В рамках же глобального мирового хозяйства, когда роль национального государства в значительной мере изменится, «национальный интерес» в определенной степени перестанет быть экономическим. Однако, на современном этапе глобализации, на наш взгляд, неправомерно отрицать наличие единого национально-государственного экономического интереса. Макс Вебер в 1894 г., в работе «Хозяйства аргентинских колонистов» писал: «В конечном счете, мировая экономика, как ее представляет учение о свободной торговле, без
мирового государства и полного выравнивания культурного уровня человечества, является утопией, путь туда далек». Не следует поспешно отказываться от исторически данных национальных экономических единиц. «Для нации, конечно, полезно есть дешевый хлеб, но не в том случае, когда это происходит за счет будущих поколений» [2].
Таким образом, в настоящее время, по нашему мнению, можно говорить о наличии единого общенационального экономического интереса. Поэтому следует согласиться с Л. И. Абалкиным, когда он пишет, что важно понять - национально-государственные интересы были и остаются сегодня главными движущими силами как внутренней, так и внешней политики. Меняются, становятся более «цивилизованными» лишь формы и методы их защиты и проведения в жизнь, весь ход мировой истории (иногда в явном, иногда в неявном виде) говорит о наличии высших национальных или национально-государственных интересов, стоящих выше любых классовых, социально-груп-повых, этнических, клановых и иных интересов. Они не надуманы, не навязаны обществу, а отражают внутренний и закономерный ход исторического процесса с момента формирования государств и наций как главных двигателей общественного прогресса. Признание таких интересов, умение сплотиться во имя их достижения, поставить во главу долгосрочной стратегии, подчинит им тактику решения всего разнообразия социально-экономических задач - единственный путь преодоления системного кризиса современного российского общества. Как пишет по этому поводу Ю. Я. Ольсевич, раньше мы считали главным классовый подход. Сейчас считают - индивидуально-общечеловеческий. «Однако нравится это кому-либо или нет, но на исторической сцене главными действующими лицами остаются и надолго останутся нации как исторические общности людей, связанные языком, культурой и складом ума, использующие взаимные экономические связи, совместную территорию и национальное государство как средства национального выживания и развития. Взаимодействие наций и составляет главную (хотя и не единственную) движущую силу новой истории - включая и историю мирового хозяйства... Классы и социальные слои, желающие жить долго, должны мыслить национально» [7].
Поэтому вряд ли можно согласиться с положением. С. Сильвестрова, что «национальная экономика постепенно превращается в условность, своеобразную статистическую фикцию» [8].
В этом отношении, на наш взгляд, более прав В. Михеев, когда пишет, что «эффективно со-
трудничать в поддержке экономической глобализации странам мешает национальная ориентированность стратегий внутриэкономического развития. Она не плод ошибок государственных руководителей, а объективная потребность, обусловленная теми социальными и экономическими вопросами, которые приходится решать. Поэтому задача сторонников идеи глобализации заключается не в том, чтобы противопоставлять ее национальному развитию. Следует доказывать, что противодействие экономической глобализации и неэффективная адаптация к мировым рынкам лишает страну и ее экономических субъектов больших выгод от международного сотрудничества, а также влечет за собой серьезные потери» [5].
Конечно, при этом с неизбежностью встает проблема сложности определения приоритетов в развитии национальной экономики, поскольку за любым из принятых решений стоят интересы определенных классов и социальных групп и какими-то из них в той или иной степени приходится жертвовать во имя совокупного «национальногосударственного интереса».
В обычных нормальных условиях государство является выразителем национально-государственного интереса. Его реализация будет более полной тогда, когда частные интересы граждан и их общие интересы находятся в определенной гармонии и одни получают свое удовлетворение в других. Это скорее некий идеал, чаще же имеют место различные противоречия и конфликты между государством и гражданским обществом. Достигаемое же временами относительное равновесие между ними всегда неустойчиво, подвижно.
Гражданское общество не живет само по себе, оно складывается и развивается одновременно и наряду с государством. Два эти процесса неразрывны, они не существуют друг без друга.
Общество, чтобы жить, нормально развиваться и не распасться при внутреннем или внешнем потрясении, а глобализация, по нашему мнению, не что иное, как «потрясение», должно быть надлежащим образом оформлено и организовано. Вот такой формой политической организации общества и является государство. Образующие общество индивиды разобщены по разным признакам (физическим, культурным, социальным и т. д.), поэтому они не могут не преследовать различные цели и не руководствоваться разными интересами, и, прежде всего экономическими. Взятое само по себе общество представляет собой царство частного, эгоистического интереса, которое живет по принципу анархии - «война всех против всех», Гегель в своей «Философии права» такими именно словами и
характеризует сущность гражданского общества. Противовесом ей, а тем самым гражданскому обществу служит государство. Как форма организации общества оно воплощает в себе и выражает его общий интерес, сводящийся как минимум к обеспечению доступа к труду, социальной справедливости, безопасности общества, его целостности, независимости, его индивидуальности. У общества нет иных институтов, которые бы воплощали, выражали и защищали его общие интересы с такой полнотой, как это делает государство.
Государство - орган, развившийся из общих потребностей и интересов общества и призванный служить им, посему он выражает момент общности, тогда как гражданское общество - частный, отдельный, эгоистический интерес составляющих общество индивидов и социальных групп. Как две составляющие нации, они находятся в отношении противоречивого взаимодействия. Его характер во многом зависит от природы и уровня развития гражданского общества, институтов государственной власти.
Деспотия и анархия - два возможных экстремальных состояния нации; по достижении любого из них, нация перестает существовать как таковая. В обоих этих случаях и государство также перестает быть выразителем общенациональных интересов и становится инструментом утверждения господства либо отдельной личности, либо какой-то социальной группы или партии. Но это крайние случаи.
Глобализация в свете рассматриваемого вопроса для государства, а, следовательно, и для гражданского общества, и для нации может стать крайним случаем. Являются ли сейчас и будут ли потом глобализирующие страны нациями и имеют ли и сохранят ли в будущем гражданское общество? Что происходит с этими составляющими в процессе все более усиливающейся глобализации? В этой жестокой борьбе гарантом национального интереса как интереса общего выступает государство. Когда в наличии имеется сильное государство, с требуемой полнотой и должной ответственностью выражающее и обеспечивающее общий национальный интерес, то отпадает всякая необходимость в выяснении того, что данный интерес собой представляет. Когда же таковое отсутствует, то те же поиски становятся бесполезными, т. к. без конкретного субъекта общего национального интереса последний попросту неопределим. Это означает к тому же, что нация либо отсутствует вообще, либо она настолько слаба, что неспособна создать тот орган, который бы со всей определенностью выразил ее общий интерес и защитил его, да и самого этого общего интереса нет.
Литература
1. Валлерстайн И. Мир, в который мы вступаем: 2000-2050 гг. // Россия и современный мир. 2001. № 1 (30). C. 69.
2. Вебер А. Б. Неолиберальная глобализация и ее оппоненты. URL: http://www.russianglobalclub.com
3. Зегберс К. Сшивая лоскутное одеяло... (Шансы и риск глобализации в России). Т. 4. / Proet Contra, 1999. Осень (№ 4). URL: http://pubs.carnegie.ru
4. Кара-Мурза С. Открытость глобальному рынку: экономическая и виртуальная реальность // Вестн. Моск. эконом. ин-та. 2000. № 1. С. 35.
5. Михеев В. Логика глобализации и интересы России. Т. 4. Proet Contra, 1999. Осень (№ 4). URL: http://pubs.carnegie.ru
6. Некипелов А. Д. Становление и функционирование экономических институтов. М., 2006. С. 271.
7. Ольсевич Ю. О национальном экономическом мышлении // Вопросы экономики. 1996. № 9. С. 117.
8. Сильвестров С. Глобальная модернизация: последствия для человека и общества // Общество и экономика. 2000. № 5-6. С. 229.
9. Эрроу К. Дж. Общее экономическое равновесие: цель исследования, методология анализа, коллективный выбор: Нобелевская лекция, 12 декабря 1972 г. // Политикам об экономике. Лекции нобелевских лауреатов по экономике / Вступ. ст. и общ. ред. Г. Ю. Семигина. М., 2005. С. 780.
10. Doyle M. Liberalism and the End of the Cold War. International Relations Theory and the End of the Cold / Fukuyama F. The End of History and the Last Man. N. Y., 1992.
11. Morgenthau H. A Realistic Theory of International Politics // Classics of international Relations. Prentice H Cliffe, New Jersey, 1990.
12. Musgrave R. A. Public Finance and Finanzwisse-nehaft Traditions Compared // Finanzarehiv. 1996. Vol. 53. № 2. P. 145-193.
13. Schmidt K. Zur Geschichte der Lehre von den Kol-lektivbedurfnissen Systeme und Methoden in den Wirtschafts und Sozialwissensehaften /E. von Beekerath u. a. (Ilrsg). Tubingen: J. C. B. Mobr (Paul Siebeek). 1964. S. 335.
* * *
MAJESTY OF IMPLEMENTATION OF NATIONAL INTERESTS OF RUSSIA
V. M. Yuryev, G. V. Kozlova
This paper examines the process of divergence of national and state interests of countries under the conditions of the globalization. The authors defines both the essence and the bearers of national and state interests, as well as their dialectical interconnection within the bounds of present-day world order and the globalization problem.
Key words: majesty, majestic economic policy, economic interests, divergence, national interests, state interests, national-state interest, globalization.
