CC BY
13
ВЕСТНИК КАЗГУКИ №3 2022 Раздел I. Теория и история культуры
УДК 130.122; 130.2
Ю.В. Лобанова
ЧЕЛОВЕК В СИСТЕМЕ СИМВОЛИЧЕСКОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНЫЙ КАПИТАЛИЗМ
В публикации рассмотрен и проанализирован генезис базисных идей представления системы символического обмена так, как они были изложены в одноименном программном труде 1976 г. французского мыслителя Ж.Бодрийяра в приложении к другой более поздней его работе «Симулякры и симуляция» (1981 г.), в котором развиваемая им концепция гиперреальности современного общества массового потребления обрела еще более четкие контуры. Особое внимание уделено анализу особенностей последующего пути исторического развития основных идей этих двух произведений Ж.Бодрийяра в приложении к сформировавшимся основам более поздней концепции «эмоционального капитализма», представленной в целом ряде трудов отечественных и зарубежных авторов, подвергнутых тщательному анализу и сопоставлению в рамках настоящего исследования с позиций эмоционального принуждения, манипуляции и эксплуатации эмоций члена современного общества массового потребления.
Ключевые слова: система символического потребления, симулякры и симуляция, гиперреальность как симуляция, консьюмеризация социального бытия, тенденции неолиберальной дегуманизации, эмоциональная депривация личности
Yuliya V. Lobanova A PERSON IN THE SYSTEM OF SYMBOLIC CONSUMPTION AND EMOTIONAL CAPITALISM
The publication considers and analyzes the genesis of the basic ideas of representing the system of symbolic exchange as they were presented in the program work of the same name in 1976 by the French thinker J. Baudrillard in the appendix to his other later work "Simulacra and Simulation" (1981), in which the concept of the hyperreality of the modern society of mass consumption, which he developed, acquired even clearer contours. Particular attention is paid to the analysis of the features of the subsequent path of historical development of the main ideas of these two works of J. Baudrillard in the application to the established foundations of the later concept of "emotional capitalism", presented in a number of works by domestic and foreign authors, subjected to careful analysis and comparison within the framework of this study with positions of emotional coercion, manipulation and exploitation of the emotions of a person as member of a modern society of mass consumption.
Key words: system of symbolic consumption, simulacra and simulation, hyperreality as simulation, consum-erization of social life, neoliberal dehumanization tendencies, emotional deprivation of personality
Введение
Для поколения рождённых в 70 - 90-е годы ХХ столетия выбор «иметь или быть» не актуален, так как более высокой ценностью обладают экзистенциалы «получить впечатление», «произвести впечатление», «испытать яркие эмоции». Важной социально-философской исследовательской задачей является ответ на вопрос об экономической обусловленности повышенной эмоционали-зации общественных отношений или, наоборот, перестраивание экономики под воздействием значимости впечатлений, которые стали масштабным предложением - четвертым после традиционных (сырья, товаров и услуг).
Экономика впечатлений включает туризм, ресторанный, музейный, выставочный бизнес и ряд других сфер занятости. Товары и услуги теперь продвигаются на рынке с помощью эмоций, которые возникают в связи с взаимодействием с ними. С точки зрения потребле-
ния можно выделить основные области впечатлений: развлечение, обучение, отвлечение от повседневности, эстетизация повседневности.
Самые распространенные типы впечатлений до конца ХХ века - это пассивное поглощение и получение ощущений от готового продукта или проекта. При пассивной рецепции потребитель не оказывает непосредственного влияния на зрелище, текст, представление. Поглощение возникает, когда впечатление переносится во внутренний мир реципиента и удерживает его внимание. К таким типам относятся классические зрелища (театр, кинематограф). В последние десятилетия актуальными становятся интерактивные модели - обучение и отвлечение от повседневности: мастер-классы живописи и гончарного искусства, иммерсивные театры, кулинарные школы, квесты и другие многочисленные практики.
Материалы и методы
Тождество фрейдизма и марксизма, заявленное в книге Ж. Бодрийяра 1978 года «Символический обмен и смерть», может выступать концептуальным и методологическим фундаментом ответа на вопрос о соотношении экономики и выстраивания общества впечатлений, так как Ж. Бодрийяр анализирует источник и культурные предпосылки современной эмоционализации общества.
Ж. Бодрийяр анализирует то, как человек современный существует в той действительности, которую уже привычно стало называть обществом потребления, или культуринду-стрией. В отличие от других философов культуры, например, от Хоркхаймера и Адорно, которые ограничиваются описательной констатацией того, что называется культуринду-стрией, и того, что происходит, когда индустрия вовлекает в себя все формы человеческой деятельности, - Бодрийяр идет дальше, задается вопросом о внутренней структуре этого процесса, объяснении механики куль-туриндустрии, что и выбрано в качестве основного метода в статье.
Экстраполяция моделей и форм символического обмена в макропространство современного Ж.Бодрийяру масскульта приводит к появлению целого ряда эмпифеноменов и ар-тефакций, имманентно присущих экспансивной среде масскульта в сфере потребления его продуктов. В частности, Бодрийяр отмечает там наличие сочетания крайней степени зрелищности, фактически - эксгибиционизма - с реализаций целого ряда практик иммер-сивного вовлечения слушателя, читателя, зрителя, рассматриваемого им в качестве целенаправленно формируемого потребителя, все более бессодержательной продукции мас-скульта, в основе которой находится эмоциональный захват его внимания, восприятия, мышления.
Основываясь на паттернах симуляции и гиперреальности в сфере массовой зрелищно-сти нового типа, Ж.Бодрийяр предлагает тем самым философскому осмыслению происходящего принципиально новый ракурс исследования подмены традиционного для культуры семиозиса мимесисом, в которых миметические формы новой культурной символики воспроизводятся именно с целью массового потребления вместо исторически сложившихся форм и стилистики воплощения традиционных форм художественных образов, тем самым вовлекая, по факту, массового потребителя продукции масскульта в особый тип
непрерывного гиперпотребления, в пространстве которого этот потребитель сталкивается лицом к лицу со все более теряющей внутреннее содержание культурной псевдосимволикой, с рядами рекурсивно воспроизводящихся форм симулякров, обращающих любые типы интеракций индивида с окружающим пространством масскульта в профанацию. Последняя даже не ощущается эмоционально захваченным и ажитированным эксгибиционистскими практиками представления продукции масскульта сознанием индивида как навязанная ему извне, поскольку он полагает этот инспирированный снаружи азарт и восторг «своими».
Литературный обзор
Основываясь на трудах философов, социологов и мыслителей предшествующей и современной Ж.Бодрийяру эпохи, таких как К.Ясперс (концепция исторической ситуации), М.Хоркхаймер (критическая теория социума), Т.Адорно (теории «индустрии культуры» и негативной диалектики), Г.Маркузе (теория «одномерного человека»), Ж.-П.Сартра (концепция отчуждения индивида), Ж.Бодрийяр применяет приём введения целого ряда новых социальных категорий дескриптивного характера с целью содержательного конвергирования наиболее ценных их идей и представлений, таких как симулякр и симуляция, гиперреальность и гиперпотребление с целью более полной и взаимосвязанной репрезентации сложившейся социально-культурной ситуации постмодерна во всей ее полноте. Однако с тех пор прошло уже несколько десятилетий (последние труды Ж.Бодрийяра были опубликованы в самом начале XXI века), в течение которого мир, человек и общество как социально, так и культурно в значительной степени изменились, что привело в столь короткий срок к появлению целой плеяды культурологов и социологов принципиально нового типа, которые попытались в своих трудах предложить ряд новых идей и взглядов на возникшие в течение этих последних десятилетий изменения. Тем самым многие их первоначальных идей Ж.Бодрийяра были незаслуженно оставлены без внимания даже на фоне современного социокультурогенеза, внутренне продолжающегося основываться на предложенных почти полвека назад идеях символического обмена и принудительного эмоционального вовлечения индивида, углубляющийся содержательный разрыв между которыми и призвано было заполнить настоящее исследование.
Обсуждение
«Символический обмен и смерть» французского философа Ж.Бодрийяра [2, с 1 - 512] остается одним из наиболее выдающихся примеров критического анализа сформировавшейся экономики потребления, выполненного этим известным мыслителем. Экономическая система, сложившаяся в развитых странах Запада во второй половине прошлого века, может нормально развиваться только при двух условиях: наличия источников сырья и энергии, желательно как можно более недорогих, и пространства рыночного сбыта продукции, желательно как можно более обширного, и обеспечивающего как можно более устойчивый спрос. Фундаментом первого условия является сохраняющаяся до настоящего времени неоколониальная геополитика финансово-экономического диктата или военного принуждения обладающих источниками дешевого сырья стран, а вот обеспечению второго, - то есть формированию потребительского спроса нового типа, равно как и формированию потребителя принципиально нового типа как гаранта поддержания такого спроса, - и посвящена эта книга.
Для того, чтобы обеспечить постоянный и устойчивый спрос на все, что будет произведено, и в тех количествах, в которых это будет произведено, потенциальный потребитель, -реципиент потока материальных благ, - должен быть погружен в иные, новые условия. Такие понятия, как реальная или потребительская полезность, должны быть отброшены, потому что они относятся к вещам, составляющим реальность. Категорически недопустимым следует признать приобретение покупателем чего-либо с последующим бережным использованием приобретенного в течение долгих лет или даже десятилетий. Такие жизненные циклы всего, что потенциально может быть выброшено на рынок в качестве товара, следует признать недопустимыми, потому что в новой экономике ни один изготовитель указанных сроков эксплуатации своего изделия просто не выдержит и разорится. Потребление должно радикально изменить свой характер и быть поставленным на поток. Потребитель ни в коем случае не должен ориентироваться на сохраняющуюся возможность использования приобретенного товара, даже с учетом его частичной амортизации, - ибо необходимо ориентироваться на появление на рынке все более новых и все более совершенных версий того, что у него уже есть. Телеология и аксиология потребитель-
ского поведения должны быть решительно и радикально пересмотрены. Для этого, прежде всего, необходимо воспитать потребителя нового типа, - воспитать, внушив ему новые цели, ценности и ориентиры его поведения на рынке, чтобы экономика далее не имела проблем с его нежеланием купить, или желанием что-либо не покупать, - потому что это на самом деле далее должен решать не он.
Реальность, в которой товары приобретаются только на основе их личной потребительской полезности для каждого индивида, для этого совершенно не годится, и поэтому ее необходимо чем-то заменить. Причем, сделать это таким образом, чтобы потенциальный покупатель даже не заметил, что отныне решение о приобретении чего-либо принимает не он сам. Пусть у него останется только видимость одной этой его самостоятельности.
В связи с изложенным Бодрийяр вводит понятие гиперреальности - матрицы, в которой система вещей незаметно подменяется их подобием - целенаправленным образом формируемыми образами, или символами этих вещей, которые Бодрийяр назвал симулякра-ми. Реальная семантика настоящего знака, как его отношения к означиваемому, подменяется симуляцией, поскольку, в отличие от знака, симулякр не имеет прямого внешнего референта, а в его отсутствие истинный смысл симулякра установить невозможно, его можно только симулировать (что и происходит [3, с 11]). Таким образом, для потребителя сохраняется видимость прежней экономической семиотики, но теперь это система, в которой больше нет знаков, потому что знаки там заменены суррогатами, - более яркими, более образными, более привлекательными. К настоящим знакам они относятся ровно так же, как формируемая ими гиперреальность (система симулякров) относится к настоящей реальности. Обратив свой взор к ней, потребитель начинает тотально приобретать все, предлагаемое ему рынком, рекламой, массме-диа, переориентировавшись для этого на деформированную систему критериев ценностей и целей такого потребления. Однако теперь это-то и не важно, потому что ему самому кажется, что он все делает правильно и даже нравственно. Сам характер массового потребления при этом меняется так, как и было задумано когда-то его творцами, то есть становится символическим [2, с. 38].
Системе символического потребления стоит отбросить всю прежнюю терминологию, так или иначе связанную с миром вещей. Ве-
щи если и присутствуют в ней, то уж конечно не в качестве какой-то там пользы или удобства, потому что все это «вчерашний день», в котором «новая экономика потребления» не работает. Все, что вы покупаете, приобретает совершенно иное, новое значение, потому что покупаемое должно порождать у покупателя новые, и по определению более сильные эмоции, возникающие не только по факту самого приобретения, но и самопозиционирования обладателя чего-то нового в социуме, где пока у большинства «этого» еще нет. Покупка должна не просто возвышать потребителя, -она призвана стать средством утверждения его превосходства над окружающими и истинной причиной зависти с их стороны, потому что и первое, и второе целенаправленно стимулирует символическое потребление, разжигая покупательский азарт. Никто уже не задается вопросом, нужно ли это ему лично? Ответ на этот вопрос массово обессмысливается и утрачивает всякое значение, потому что главное, - это успеть за модой, соответствовать общественному мнению, успеть заработать деньги (или взять кредит) для совершения такой важной покупки, - купить, чтобы «не отстать от всех».
Однако сам Бодрийяр относит и деньги, и общественное мнение, и моду к истинным симулякрам, не имеющим постоянного значения, и потому имитирующим его в особых, искусственно созданных условиях, за которыми исподволь и незаметно исчезает реальность. В реальном наличии остается только факт смерти, который невозможно ни симулировать, ни отменить, потому что смерть нельзя наделить «потребительской стоимостью». В итоге именно это и определило полное название книги: смерть становится полным, окончательным и исчерпывающим завершением гиперреальности, в которой царит вакханалия симулякров, и тем самым кладет предел всему [2, с. 94].
Следовательно, необходимо как можно более оперативно и эффективно использовать время, предшествующее ей. Необходимо быстро разрабатывать все более и более новые вариации сделанного прежде, вознося их «принципиальную новизну» или «престижность» посредством рекламы, как можно быстрее выводить все это квазиновое на рынок и реализовывать там огромными тиражами, торопясь, пока потенциальные конкуренты не опередили. Главное - успеть шокировать потенциального потребителя, внушить ему мнение о необходимости приобре-
тения и «новизне» предлагаемого, используя его нерациональное (эмоциональное) восприятие и, фактически, - тем же самым паразитируя на разжигаемых в нем эмоциях безо всякого сожаления о последствиях.
Массово приученный «делать, как все», покупатель в системе символического потребления довольно быстро перестает замечать, что на выбор ему никто и ничего уже и не предлагает и что его потенциальная траектория приобретений по основным группам товаров становится настолько предсказуемой для тех, кто эти товары производит, что таковая может быть редуцирована до череды несложных алгоритмов потребительского поведения, исключающих всякие неожиданности со стороны его субъекта. Всякая индивидуальность исчезает за этой тотальной предсказуемостью, и такой «идеальный потребитель», лишившийся способности думать, анализировать и оценивать и потому покупающий все «с ходу» и без раздумий, и становится конечной целью функционирования всей этой системы, а именно, - симулякром себя же самого прежнего. За рынок таких безликих и бессмысленных «потребителей всего и без разбору» уже можно побороться. Успех обеспечен, потому что всеми этими обезличенными (и безликими) потребителями движут одни и те же внешне срежиссированные потребительские эмоции, которые, впрочем, те вполне искренне считают «своими». Таким образом, в акте потребительского выбора и принятия решения о покупке чего-либо эмоции субъекта этого решения оказываются тем самым «слабым звеном», которое легко изменять, трансформировать, генерировать и которым после всего совершенного выше становится легче всего манипулировать. Не это ли есть истинная причина постепенного превращения товарного капитализма индустриальной эпохи в капитализм эмоций эпохи постиндустриальной? Понятия индивидуальной пользы и блага для покупателя в системе символического потребления оказываются почти полностью подмятыми эмоциями этого же покупателя, возникновение которых было инспирировано извне маркетологом, манипулирующим смыслами и заставляющим объекта процесса символического потребления поверить в то, что этому маркетологу в данный момент оказывается выгодно. Например, стоимость билета в кино начинает преобладающе определяться отнюдь не качеством демонстрируемой кинопродукции, а удобством кресел в зрительном зале, громкостью звука и
вкусом попкорна. В итоге это может означать только одно: эпоха прежнего господства рациональности в экономике скоро канула в Лету, после чего ее быстро и охотно заместила экономика эмоций.
Как это представляется наиболее корректным, комплексный системный, главным образом социально-экономический и философский анализ вновь возникших символических аспектов процесса потребления должен ориентироваться прежде всего на инструмента-лизацию этого процесса, в рамках которой данные аспекты обретают статус средства конструирования социальной реальности в целом [7, с. 11].
Объекты потребления, переосмысленные в качестве симулякров, приобретают свое символическое значение именно как средства генерации и последующей аттракции эмоций массового потребителя, тотально деформируя всю систему критериев, на основе которых им принимается решение о покупке. Такое потребление встраивается в единую систему социальных отношений через предварительно задаваемые установки режимов интерсубъективности симулякров, псевдосмысл которым задается внешней псевдореференцией [12, с. 19].
Тем самым такое потребление утрачивает всякие индивидуальные атрибуции, становясь нарочито демонстративным, причем связь между индивидом (покупателем) и окружающим его контекстом приобретает ярко выраженный эмоциональный характер, - на уровне азарта, ажитации, пропаганды, аттракции и мотивации массового потребительского поведения [8, с. 3], и это все так же есть цель функционирования всей этой системы: «продашь одному - купят сотни». Именно интерпретация процесса потребления, как выраженно символической практики, позволяет объяснить бесконечность этого процесса на массовом, надындивидуальном уровне, поскольку в этом случае даже смерть одного уже ничего не будет решать, а «насытить» систему потребительского спроса на фоне его выраженного символизма будет просто невозможно, потому что сам этот спрос на символы в новых условиях становится поистине бесконечен.
Смысл приобретения симулируется посредством демонстрации бренда, достатка, статуса так же, как и реальность симулируется демонстрацией гиперреальности как в общем, так и в частностях, фоном для которой становится заранее спрогнозированная игра
эмоций и чувств, начиная от тщеславия и кончая завистью. Именно отсюда парадоксально длинные очереди за впервые вброшенной на рынок партией чего-нибудь «нового» и разрекламированного. Смысл этого безумия только один: демонстрация приобретенного «неудачникам» со стороны того, кто успел это купить раньше них. В таком обществе очень скоро перестают цениться любые индивидуальные качества и особенности человека, за исключением встроенных в процесс символического потребления и активно используемых в нем помимо воли их носителя извне [14, с. 14]. Социальная позиция, роль, статус, начинают маркироваться и оцениваться через мерило престижности и ее суррогатов, на основе которых начинает выстраиваться симулякр прежней социальной идентичности, практически полностью поглощаемой идентичностью потребительской [6, с. 6]. Именно уровень встроенности индивида в систему символического потребления становится основой той матрицы, посредством заполнения которой формируется его символическая идентичность в рамках нового понимания социальной успешности, противополагаемой «лузерам» и неудачникам, которые оказываются за пределами «потребительского тренда», продолжая пользоваться своим «непрестижным старьем» [6, с. 6].
Ориентация на понимаемый таким образом социальный успех становится ориентиром процесса социализации новых членов общества, хотя сама эта предлагаемая «успешность» по существу выступает как симуляция самого обычного консьюмеризма. Формирование потребительских навыков индивида в системе символического приобретения опирается на принципы брендирования сферы товарного предложения и выстраивания системы брендов как иерархии симуля-кров, смысл которых задается модерируемым извне общественным мнением и рекламой, изначально ориентированной на эмоции потребителя, иногда даже в противоречии нормам общественной морали и нравственности, которые в таких случаях во всеуслышанье объявляются «устаревшими» (чтобы не мешали [10, с. 6]). Поскольку идентичность такого рода, целенаправленно выстраиваемая внутри социальной реальности, приобретает тотальный характер, то фундирующие ее принципы и подходы кросс-субъектно начинают распространяться также и на сферу личных отношений [5, с. 40; 2, с.3], - устаревшее понятие «роман» с кем-либо симулирует-
ся более универсальным «проект», а к контрагенту этих отношений прилагается та же самая система критериев, что и к очередному товарному приобретению.
Результаты
По результатам исследования можно утверждать, что симулякры, используемые для подмены истинных референтов смысла и значения совершаемого приобретения, маскируются под те имитационные характеристики, которые придают этому процессу рационально-бессмысленный и символический характер. Именно символическим, а ни каким-либо еще иным образом, приобретается не столько сам товар, сколько сопровождающий данный процесс ритуал, обладающий предварительно рассчитанным эмоциональным измерением, внутри которого динамика сменяемости одних эмоций другими становится расчётной величиной, закладываемой в основополагающие маркетинговые характеристики, сопряженные с условиями продажи товара в данных конкретных рыночных обстоятельствах, данному типу потребителей, имеющему конкретные склонности и предпочтения в актах приобретения товаров подобного вида, которые зачастую моделируются и навязываются индивиду лишенным всякой критики общественным мнением и агрессивной рекламой.
Особое внимание обращают на себя тенденции развития системы символического потребления в современных условиях. Они по сути своей становятся теми детерминантами, которые в значительной мере определяют социальный облик общественной системы, втянутой в этот процесс, как и во времена Ж.Бодрийяра, принудительным образом. Именно особенности формирования таких тенденций в их последующем развитии помогают выбрать особый, философский ракурс целостного видения этой проблемы так, как она может предстать перед взором исследователя в современных условиях. Выделение основных опорных аспектов, выступающих в качестве факторов обеспечения и реализации всего этого процесса, прежде всего фиксирует изменившийся характер современной культуры, ставшей в значительной степени своей информационной, а также новые возможности инструментализации и технико-технологического обеспечения этого процесса, позволяющие без значительных проблем перевести частные формы символического потребления на рельсы цифровизированной экономики. Таковы современные тенденции
развития этого процесса. Именно философия, целенаправленно исследующая превентивно деформированную телеологию и аксиологию процесса символического потребления, методологически в состоянии определить общее направление исследований также и для остальных, более частных научных дисциплин.
Попытки реструктуризации исторически сложившихся моделей потребления и придания им внешнего лоска, целиком фундируемого на таких симулякрах, как «социальная значимость» или «статусность обладания» приводят к фактическому отказу от истинного эмоционального спектра, который мог бы сопровождать весь этот процесс, и умалчиваемой подмене отдельных его составляющих деиндивидуализированными и псведофели-цитарными суррогатами, в результате чего индивид, лишенный возможности фиксации и оценки этой подмены, сам встраивается в бесконечный процесс символического потребления, самовоспроизводящийся за счет втягивания в свою орбиту все новых потребителей.
Заключение
Стоит удивляться парадоксальности избранного тренда изменений общей культуры современного социума, содержательно почти полностью укладывающихся в единый «проект» неолиберальной дегуманизации человека и человечества? Рецепт «всеобщего счастья для всех» [13, с 3] загоняет любое свободное, естественное проявление эмоций в прокрустово ложе «статусности» и «престижности» через беспрестанный внутренний контроль за любым их внешним проявлением, потому что «истинно успешный» член общества потребления непременно должен всегда выглядеть успешным, счастливым, всегда улыбаться (пусть даже и деланно) и т.д. Тем самым синхронизируется внешнее экономическое и личное [11, с 139], однако это вторжение внутрь индивида не проходит для него даром. Сама эмоциональная сфера индивида превращается в объект рациональной калькуляции, депривации и деперсонификации, за которыми и сама личность превращается в си-мулякр [4, с 19], мнимый смысл которого воспроизводится через демонстрацию во множественных актах эмоционального эксгибиционизма в социальных сетях, дающего ключ к пониманию природы и существа эксплуатации ее истинных мотивов, эмоций и желаний.
Действующие в настоящее время внутри
«экономики эмоций» тенденции, связанные с мировавшуюся систему международного раз-более общими и глобальными изменениями деления труда и интеграции налаженных ме-мирового экономического пространства, усу- жхозяйственных связей и отношений, обна-губившимися из-за пандемии, экономических руживают явную склонность к интенсифика-и политических санкций, пошатнувших сфор- ции.
Литература:
1. Афанасов Н. Б. Любовь. Эмоциональный капитализм - крафтовая экономика? // Galactica Media: Journal of Media Studies. - 2022. - Т. 4, № 2. - С. 183-194.
2. Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / пер. С.Н. Зенкин. - М.: Рипол-Классик, 2021.- 389 с.
3. Бодрийяр Ж. Симулякры и симуляция - М.: Постум, 2017.- 320 с.
4. Делез Ж., Гваттари Ф. Анти-Эдип. Капитализм и шизофрения. - М.: У-Фактория, 2008.- 672 с.
5. Зенкин С. Жан Бодрийяр: Время симулякров [вступ. Статья] // Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. - М.: Рипол-Классик, 2000. - С.40.
6. Иванова И. Н. Стили потребления как процесс идентификации // Модернизация экономики и выращивание институтов: материалы VI Междунар. конф., 5 - 7 апреля 2005 г. - М.: ВШЭ, 2005. - С.6.
7. Ищенко В. Феномен потребления: символические аспекты.- Саарбрюккен: LAP Lambert Academic Publishing, 2013.- 232 с.
8. Калабекова С. В. Природа символического и демонстративного потребления / / Миссия конфессий. - 2019. - Т. 8, № 4(39). - С. 375-385.
9. Лебедева И. В., Романова А. П., Якушенков С. Н. Массмедиа и консюмеризация культуры // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. - 2012. - № 9 (73). - С. 71-74.
10. Малькова И. В., Куркова Е. С. Рекламная коммуникация в экономике постмодерна // Вестник Московского университета. Серия 21: Управление (государство и общество). - 2015. - № 1. - С. 55-76.
11. Нелло Б. Брендирование "я" в эпоху эмоционального капитализма. Эксплуатация "просьюмеров" от риторики double-bind к гегемонии исповеди // Логос. - 2015. - № 3, Т. 25. - С. 138-161.
12. Симонова О. А. Эмоциональные императивы позднесовременного общества и их социальные последствия // Социологический журнал. - 2021. - Т. 27, № 2. - С. 25-45.
13. Сувалко А. С. Эмоциональный капитализм: коммерциализация чувств / Высшая школа экономики.- М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2013. - 48 с.
14. Фуркин Б. А. Символическое потребление и человек в информационном обществе // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. - 2012. - № 6 (50). - С. 45-50.
15. Schulze G. Erlebnisgesellschaft: Kultursoziologie der Gegenwart. Campus Verlag, Frankfurt/New York 1992, 2005. 612 p.
References:
1. Afanasov N. B. Lyubov'. Emocional'nyj kapitalizm - kraftovaya ekonomika? / / Galactica Media: Journal of Media Studies. - 2022. - T. 4, № 2. - S. 183-194.
2. Bodrijyar ZH. Simvolicheskij obmen i smert' / per. S.N. Zenkin. - M.: Ripol-Klassik, 2021.- 389 s.
3. Bodrijyar ZH. Simulyakry i simulyaciya - M.: Postum, 2017.- 320 s.
4. Delez ZH., Gvattari F. Anti-Edip. Kapitalizm i shizofreniya. - M.: U-Faktoriya, 2008.- 672 s.
5. Zenkin S. ZHan Bodrijyar: Vremya simulyakrov [vstup. Stat'ya] / / Bodrijyar ZH. Simvolicheskij obmen i smert'. - M.: Ripol-Klassik, 2000. - S.40.
6. Ivanova I. N. Stili potrebleniya kak process identifikacii / / Modernizaciya ekonomiki i vyrashchivanie in-stitutov: materialy VI Mezhdunar. konf., 5 - 7 aprelya 2005 g. - M.: VSHE, 2005. - S.6.
7. Ishchenko V. Fenomen potrebleniya: simvolicheskie aspekty.- Saarbryukken: LAP Lambert Academic Publishing, 2013.- 232 s.
8. Kalabekova S. V. Priroda simvolicheskogo i demonstrativnogo potrebleniya / / Missiya konfessij. - 2019. - T. 8, № 4(39). - S. 375-385.
9. Lebedeva I. V., Romanova A. P., YAkushenkov S. N. Massmedia i konsyumerizaciya kul'tury // Izvestiya Volgogradskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. - 2012. - № 9 (73). - S. 71-74.
10. Mal'kova I. V., Kurkova E. S. Reklamnaya kommunikaciya v ekonomike postmoderna // Vestnik Mos-kovskogo universiteta. Seriya 21: Upravlenie (gosudarstvo i obshchestvo). - 2015. - № 1. - S. 55-76.
11. Nello B. Brendirovanie "ya" v epohu emocional'nogo kapitalizma. Ekspluataciya "pros'yumerov" ot ri-toriki double-bind k gegemonii ispovedi // Logos. - 2015. - № 3, T. 25. - S. 138-161.
12. Simonova O. A. Emocional'nye imperativy pozdnesovremennogo obshchestva i ih social'nye posledstviya // Sociologicheskij zhurnal. - 2021. - T. 27, № 2. - S. 25-45.
13. Suvalko A. S. Emocional'nyj kapitalizm: kommercializaciya chuvstv / Vysshaya shkola ekonomiki.- M.: Izd. dom Vysshej shkoly ekonomiki, 2013. - 48 s.
14. Furkin B. A. Simvolicheskoe potreblenie i chelovek v informacionnom obshchestve // Vestnik Mos-kovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv. - 2012. - № 6 (50). - S. 45-50.
15. Schulze G. Erlebnisgesellschaft: Kultursoziologie der Gegenwart. Campus Verlag, Frankfurt/New York 1992, 2005. 612 p.
