CC BY
90
УДК 94 (571.54) С.В. Балдано
БУРЯТСКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ: ОБРЕТЕНИЕ И УТРАТА СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКОГО ЛИДЕРСТВА В НАЧАЛЕ ХХ в.
Статья посвящена проблеме появления бурятской интеллигенции в конце XIX в., которая возглавила реформаторское и просветительское движение, способствовавшее выводу нации на качественно новый уровень образованности и просвещенности. В ней дан анализ политического и культурного потенциала национального движения, показано, почему «старая» интеллигенция утратила свое политическое лидерство.
Ключевые слова: национальная интеллигенция просветительская деятельность социально-политическое лидерство
S.V. Baldano BURYAT NATIONAL INTELLIGENTSIA:
FINDING AND LOOSING OF THE SOCIO-POLITICAL LEADERSHIP IN THE EARLY XXTH CENTURY
The article is devoted to the problem of appearance of Buryat intelligentsia in the late XIX century, which was at the head of reformative and enlightening movement and promoted the placement of nation to a qualitavely new level of education and enlightenment. There is the analysis of political and cultural potential of the national movement, the article shows why the “old” intelligentsia lost its political leadership.
Keywords: national intelligentsia, socio-political leadership.
Бурятская интеллигенция как социальная группа начала формироваться в XIX в., когда рост капиталистических отношений и совершенствование государственного управления потребовали увеличения численности работников умственного труда и создания системы народного просвещения. Неблагоприятные условия, в которых проходило ее формирование (низкий уровень социальноэкономического развития края, отдаленность от культурных центров, господство религии в духовной жизни народа, поддерживаемые царской политикой, консервировавшей социальную структуру бурятского общества, характеризующуюся преобладанием крестьянства, в том числе кочевого, отсутствием промышленной буржуазии и пролетариата, многочисленности духовенства), определили ее мелкобуржуазную природу, близость к народу; естественный отбор при обучении, пополнение лучшими представителями народа; престижность образования, дававшего возможность повышения социального статуса.
Буряты издавна проявляли интерес к просвещению и образованности. Задолго до открытия первых правительственных училищ и частных школ встречались люди, хорошо владевшие русской и монгольской грамотой, различными специальностями: писари, переводчики, священнослужители, учителя, врачи. Тем не менее получение образования, как религиозного, так и светского, было затруднено по ряду объективных причин. Европейски образованные люди были редкостью для степной аристократии, колониальная политика центра не предусматривала широкого просвещения населения далеких окраин.
Лишь в конце XIX в. Бурятская светская интеллигенция представляла собой отдельный отряд образованных людей, хотя и весьма немногочисленный. Благодаря их просветительской деятельности происходило внедрение в массы народа идей европейского Просвещения, знакомство с явлениями духовной культуры стран Европы, испытавших в XVIII-XIX вв. мощный подъем культуры.
Среди первых представителей светской бурятской интеллигенции были Д. Банзаров, Г. Гомбоев, Я. Болдонов, внесшие неоценимый вклад в культуру бурятского народа. В своей рукописи «О бурятской интеллигенции», датированной 1908 г., Ц. Жамцарано поименно перечисляет наиболее известных и авторитетных бурят-интеллигентов, стоявших у истоков формирования национальной интел-лигенции[1]. В начале ХХ в. в число наиболее образованных представителей народа входили ученые-востоковеды Ц. Жамцарано, Б. Барадин, Г. Цыбиков, политические деятели Б.-Д. Очиров, М.Н. Богданов, Э.Д. Ринчино.
Появление бурятской светской интеллигенции стало результатом влияния русской светской культуры. Одаренные представители бурятского народа получили возможность учиться в университетах Санкт-Петербурга и Казани, работать вместе с выдающимися учеными-востоковедами, наблюдать за
социальными явлениями, происходящими в центральной России. Они и стали первыми представителями интеллигенции в европейском понимании. А из среды бурятского духовенства вышли такие выдающиеся деятели, как А. Доржиев, Ч. Иролтуев, Р. Номтоев.
Тот факт, что край был местом каторги и ссылки, также способствовал становлению и развитию национальной интеллигенции. В Прибайкалье и Забайкалье ссылались прогрессивные политические деятели, приносившие сюда идеи борьбы за свободу народа. Не всегда сила идей, которые пытались донести до местного населения политические ссыльные, проникала в их сознание, однако число политически мыслящих бурят постепенно увеличивалось. Эти люди хорошо осознавали, что судьбы малых этносов так или иначе определяют более многочисленные и могущественные народы. Монгольские племена оказались между двумя гигантами - Россией и Китаем, а их земли стали своеобразным буфером. Бурятия вступила на путь неизбежного интегрирования в российское общество, в его духовность, меняя на ходу старые принципы и традиции, приобретая ускорение общего темпа жизни.
Активная просветительская деятельность, развернувшаяся под руководством русских ученых и деятелей просвещения, сочетание европейского образования с традиционным духовным наследием в мировоззрении, высокие личные качества - все это обеспечило высокий авторитет ее представителей у населения. В России одним из важнейших проявлений освободительного движения во второй половине XIX в. была просветительская деятельность интеллигенции. Эта тенденция не обошла стороной и бурятский народ, где в конце века зародилось реформаторское и просветительское движение, которое способствовало выводу нации на качественно новый уровень образованности и просвещенности.
В начале ХХ в. перед бурятским населением остро встала проблема перспектив дальнейшего развития. Социально-политическое лидерство интеллигенции было обусловлено особенностями исторического развития бурятского народа. Став во главе национального движения как наиболее активная, образованная и авторитетная общественная сила, интеллигенция выдвинула из своих рядов блестящую плеяду политических и культурных деятелей, предложивших различные варианты достижения общих целей движения. Неприятие капитализма, сильное влияние русской общественнополитической мысли - декабризма, народничества, областничества - обусловили принадлежность большинства интеллигентов к левосоциалистическому, народническому крылу национального движения, вскоре распавшегося на два течения в связи с исторически сложившимся разделением этнической Бурятии на две этнокультурные среды - сферу русско-православного влияния в Прибайкалье и восточно-ламаистского - в Забайкалье.
Как отмечает известный исследователь Т.Д. Скрынникова, «бурятская национальная интеллигенция включилась в общероссийский контекст национального движения, а наивысшую активность в нем проявила наиболее образованная часть общества - деятели народного образования, сформировавшие союз «Знамя бурятского народа» и «Общество просвещения бурят», целенаправленно ориентировавшие свою деятельность на возрождение традиционных этнических форм культуры, прежде всего буддизма, обладавшего высокими интеграционными возможностями» [2]. Если этой частью бурят модернизация воспринималась как угроза существования этноса и выход виделся в сохранении и укреплении традиции, то движение, идейным представителем которого был М.Н. Богданов, не оформленное организационно, пыталось учесть, прежде всего, изменения российской действительности и их влияние на жизнь бурятского этноса.
М.Н. Богданов, рационально объяснявший результаты русификации и модернизации, был ярким выразителем идей о необходимости вступления бурят на путь модернизации через русскую культуру и отказа от традиционных форм жизни. Он писал: «Пока мы оживим застывшую монгольскую литературу и дойдем до создания «шедевров национального художественного творчества», не успеет ли уже раздавить нас всемогущий бог западноевропейской культуры - капитал, который с водворением в России новых форм жизни, мощными шагами пойдет вперед? Нужно помнить, что мы живем не в эпоху средневековья, когда каждая маленькая национальная группа могла жить внутри своей ячейки совершенно изолированно от внешнего мира, а в ХХ в., когда процесс капиталистического развития разрушает почти все национальные различия, какими бы китайскими стенами они не отгораживались. Спасение наше не в том, чтобы дрожать над выдуманными нами национальными особенностями, а в возможно скором и прочном усвоении цивилизации. Для этого необходим русский язык...» [3].
Выделяя подобные идентификационные практики, Т.Д. Скрынникова отмечает, что именно они определяли активное конструирование идей национально-культурной идентичности бурят. На мой взгляд, в результате их взаимодействия и последующего культурного развития в регионе возникла
так называемая бинациональная культура, национальный компонент которой, с одной стороны, придает уникальность и силу общероссийской, а с другой - выделяет то, что присуще каждому народу.
Что касается течений внутри групп бурятской интеллигенции, то надо отметить, что существовало еще и третье - «партия прогрессивных бурят» во главе с Ч. Иролтуевым, Г.Ц. Цыбиковым, выражавшая интересы нарождавшейся буржуазии и выдвигавшая требования конституционнодемократического характера, принимая реформы 1901-1903 гг.
Все три течения сходились на необходимости сохранения и совершенствования общинных институтов, уравнительного землепользования, что, с одной стороны, свидетельствовало о непонимании объективного характера развития капитализма, политическом идеализме, а с другой - об идейной близости и возможности объединения.
Накануне революции бурятская национальная интеллигенция представляла собой вполне сложившуюся группу образованных людей, составлявших элиту бурятского народа, осознававшую свое предназначение, отстаивающую интересы своего народа. Малочисленность интеллигенции и политическая обстановка способствовали совмещению ее представителями различных видов деятельности: профессиональной, общественно-политической и творческой.
Период установления советской власти характеризуется политическим и идейным размежеванием интеллигенции, острейшей борьбой бурятских автономистов с местными Советами, бурятской группой большевиков и традиционалистами. Группа бурятских интеллигентов-большевиков и левых эсеров (М. Сахьянова, С. Николаев, Ф. Осодоева, Г. Данчинов, Е. Золхиева, В. Трубачеев, М. Ербанов, Н. Махочкеев, Д. Убугунов, И. Рампилов и др.), оформившаяся в начале 1918 г., развернула пропаганду идей советской власти среди бурятского населения, решительно выступила за создание единого управления - Советов депутатов - для всего населения, считая неизбежной быструю ассимиляцию бурят, и вступила в открытую дискуссию с национал-демократами.
В условиях угрозы ликвидации достижений многолетней работы по национально-культурному возрождению бурят частное совещание бурятских общественных деятелей, состоявшееся 17 марта 1918 г. в Чите, решило создать «Союз бурятской интеллигенции», который «должен преследовать цели объединения всей бурятской интеллигенции на социалистической платформе», «влить в определенное организационное русло» стремление бурятских масс к социалистическим преобразованиям [4]. Но замысел не имел воплощения, советская власть укрепляла свои позиции. Осознав тщетность примиренческой политики, Бурнацком решил «признать Советскую власть как реально существующую и делегировать в советские организации своих представителей» [5].
Приняв на себя всю полноту власти на бурятской территории и произведя внешнее реформирование местного самоуправления и суда, Бурнацком сумел добиться их признания областным Советом 3 июля 1918 г. «публично-правовыми учреждениями Советской власти, действующими на территории бурят автономно», а также решения о необходимости созыва учредительного съезда бурят и совместной выработки окончательного проекта бурятской автономии [6].
В первом полугодии 1918 г. произошло политическое размежевание бурятской интеллигенции, в ее среде появилась новая просоветская группировка, претендовавшая на руководство; наблюдался переход части интеллигенции от прямой оппозиции к сотрудничеству с советской властью и участию в ее социально-культурных преобразованиях, особенно в Прибайкалье; началась совместная работа Бурнацкома и Советов по созданию проекта автономии. Сотрудничество было прервано начавшейся в июле-августе 1918 г. иностранной интервенцией и гражданской войной.
Большевики, левые эсеры и сочувствующие им частью спаслись от преследований за пределами Бурятии, некоторые ушли в подполье. Какая-то часть интеллигенции приняла новый режим, отменивший декреты советской власти о национализации и конфискации частной собственности, поддержавший ламаистскую церковь и национальные структуры (Бурнацком был слит с эмигрантским бурятским отделом «правительства Забайкальской области» и преобразован в Бурнардуму в сентябре 1918 г.).
Большая часть интеллигенции с самого начала составила оппозицию новой власти, отказавшись от участия в работе ее органов. Так, из состава Бурнацкома вышли Н.В. Преловский, Д.Б. Бадмажапов, Б.Р. Рабданов, М.Н. Богданов.
Тяжелое положение советской России, находившейся в кольце фронтов, неопределенность будущего бурятского народа в составе России способствовали тому, что члены Бурнардумы в конечном счете склонились к идее объединения монгольских народов в рамках единого нейтрального государства, в котором бурятские национал-демократы рассчитывали занять лидирующие позиции (что явст-
вует из письма Э.-Д. Ринчино, адресованного Д. Сампилону) [7]; участию в общемонгольской конференции представителей Барги, Монголии и Бурятии, состоявшейся в феврале 1919 г. в Чите при содействии японских милитаристских кругов, пытавшихся усилить свое влияние в регионе.
Восстановление дореволюционных порядков, разгон профсоюзов, преследование культурных организаций, развал сети школ, мобилизация молодежи и бурят-казаков в Белую армию, репрессии се-меновцев вызвали резкую смену настроений бурятских интеллигентов, первоначально лояльных или нейтральных колчаковско-семеновскому режиму, выразившуюся в отказе от политической деятельности (в начале 1919 г. Г.Ц. Цыбиков, Ц.Ж. Жамцарано и Б.Б. Барадин вышли из состава Бурнарду-мы, занявшись научной работой), от исполнения служебных обязанностей и уклонении от призыва в армию. А в начале 1920 г., после казни семеновцами М.Н. Богданова, Бурнардума заявила о саморос-пуске, призвав население к борьбе с атаманом Семеновым.
Но даже в эти тяжелые годы, когда были почти уничтожены плоды трудов по национализации школы в 1917-1918 гг., работники образования продолжали свою работу. В 1918-1920 гг. в Агинском функционировали высшие двухгодичные педагогические курсы, слушатели которых Ж. Жамцарано-Пилунова, Л. Линховоин, А. Аюрзанайн, Ж.-Д. Мункин, Д. Найдано, Б. Балдано и другие повышали свою квалификацию и участвовали в работе Агинского народного театра, перешедшего к постановке многоактных пьес, таких как «Обновление», «Тяжелая жизнь» Д.-Р. Намжилона, «Бурятские нойоны прошлого» Б. Барадина. Начинает свой творческий путь Х. Намсараев, написавший в 1918-1920 гг. пьесы «Темнота» и «Оракул Дамби».
Освобождение Прибайкалья и Забайкалья Красной Армией и партизанами, образование 6 апреля 1920 г. демократической Дальневосточной Республики (ДВР) создало условия для возвращения лидеров национальной интеллигенции к политической деятельности, нового подъема автономистского движения, активизации общественно-политической мысли. Как справедливо считает Т.М. Михайлов, с этого времени начинается новый этап в развитии как бурятского этноса, так и его культуры [8].
Усилия бурятских автономистов в ДВР увенчались образованием 12 февраля 1921 г. Бурят-Монгольской автономной области, состоявшей из чисто бурятских по этническому составу аймаков и хошунов, получившей самостоятельность в вопросах суда, административно-хозяйственной и культурно-национальной жизни. Создание БМАО ДВР ускорило темпы строительства бурятской автономии в России, затруднявшегося тем, что и без того немногочисленные кадры интеллигенции Прибайкалья заметно поредели в связи с отправкой части их на учебу в Москву (М. Сахьянова, С. Николаев, Ф. Шулунов, А. Маркизов) и на работу в ДВР (В. Трубачев, И. Ченкиров, К. Ильин). Значительная группа во главе с М. Амагаевым была отправлена в БМАО ДВР, где сумела отстранить национал-демократов от руководства. Часть национал-демократов, в том числе Ц. Жамцарано и Д. Сампилон, перенесла свою деятельность в Монголию, где, заняв ключевые посты в руководстве, пыталась реализовать неосуществленные в Бурятии замыслы. Другие - Г. Цыбиков, Б. Барадин, П. Дамбинов -остались на родине, включившись в культурное строительство.
Таким образом, «старая» интеллигенция утратила политическое лидерство, перешедшее к новому поколению, коммунистам, возглавившим экономическое и культурное развитие бурятских автономий.
Литература
1. Жамцарано Ц. О бурятской интеллигенции. 1908 // ЦВРК ИМБТ СО РАН. Ф. 6. Оп. 1. Д. 9.
2. Бурятская этничность в контексте социокультурной модернизации (конец XIX - первая треть XX веков). - Иркутск, 2003. - С. 42.
3. Там же. С. 43.
4. Гирченко В.П. Этапы революционного движения в Бурятии 1917-1918 гг. (Хроника). - Верхнеудинск: Изд-во журн. «Жизнь Бурятии», 1927. - С. 37.
5. Там же. - С. 38.
6. Батуев Б.Б. К вопросу о характере национального движения в Бурятии // Октябрьская революция и гражданская война в Сибири и на Дальнем Востоке. - Улан-Удэ: Сибирь, 1993. - С. 49.
7. Ринчино Э.-Д. Документы, статьи, письма. - Улан-Удэ, 1994. - С. 22-24.
8. История и культура бурятского народа. - Улан-Удэ: Бэлиг, 1999. - С. 217.
Балдано Светлана Викторовна - кандидат исторических наук, научный сотрудник ОИЭС ИМБТ СО РАН. E-mail: l-a-n-a@mail.ru
Baldano Svetlana Victorovna - candidate of historical science, researcher, Institute of Mongolian, Buddhism and Tibetan Studies, SB RAS.
