CC BY
52
А. М. Орехов (Москва)
Беседы под сводами Бельведера (Встреча советских и польских руководителей в Варшаве 19 октября 1956 г.)
В 2006 г. минуло полвека знакового события новейшей истории Польши — политического кризиса октября 1956 г. Исследователи разных стран отметили эту дату монографиями, статьями, документальными публикациями, в которых можно найти большой пласт неизученных, бывших до той поры неизвестными, ценных фактов и новых трактовок событий и процессов, связанных с осмыслением исторического феномена, известного как «Польский Октябрь» или «Октябрь-56». Парадокс темы заключается, однако, в том, что до сих пор ряд документов остается неизвестным сообществу историков-исследователей, работающих над темой уже не одно десятилетие.
Ниже публикуется впервые вводимый в научный оборот подлинный документ, восполняющий чрезвычайно существенный пробел в источ-никовой базе кризисных дней октября 1956 г. в Польше. Чем он интересен и почему без его критического анализа дальнейшее осмысление «Польского Октября» становится неполноценным?
Нарастание и развитие политического кризиса в Польше в литературе описано достаточно полно. Известна и признана в историографии своеобразная инспирирующая роль XX съезда КПСС и закрытого доклада Н.С.Хрущева «О культе личности и его последствиях», которые имели немалое значение для последующих событий в Польше. Разнообразная и совершенно неожиданная информация, прозвучавшая за кремлевскими стенами в дни работы съезда и сразу после него, особенно когда польской общественности была предоставлена возможность познакомиться с текстом закрытого доклада и свободно обсуждать затронутые там проблемы, накалили обстановку в стране. Пробуждение польского общества привело к обострению противостояния сторонников реформ и консерваторов в высших органах ПОРП, вызвало кризис также в верхах Объединенной крестьянской партии, интеллектуальное брожение в Демократической партии, дезинтеграционные процессы в польском молодежном движении. Ситуацию еще больше усугубили массовые волнения 28 июня 1956 г. в Познани. Состоявшийся 18-28 июля VII пленум ЦК ПОРП фактически основную часть времени посвятил рассмотрению причин и сути трагических событий в Познани, а в этом контексте и перспективам возвращения в «большую политику» Владыслава Гомулки, так как к тому времени
многим стало ясно, что высшее партийно-государственное руководство не способно выдвинуть новой, исполненной здорового практицизма концепции, которая оказалась бы привлекательной для большей части польского общества и консолидировала его вокруг формального лидера ПОРП — Эдварда Охаба.
В польско-советских межгосударственных отношениях в этот период сыграл свою роль также фактор усиления антисоветских настроений поляков. На собраниях партийных организаций, молодежных митингах, в средствах массовой информации, в воинских частях, на предприятиях и в учреждениях, в высших учебных заведениях, в семейном кругу говорилось о горьких для каждого поляка фактах новейшей польской истории, таких как пакт Молотова — РиббентропаГ'вторжение Красной Армии в 1939 г. в восточные окраины Польши, депортация польского населения в Сибирь и Казахстан, преступление в Катыни, крах Варшавского восстания 1944 г., и не только это.
В Москве — в Кремле и на Старой площади — аналитики МИД СССР, других государственных силовых структур, а вместе с ними и аппаратчики ЦК КПСС отслеживали в Польше «нездоровые явления» (рабочий термин советской политической элиты, обозначавший дерзкий разрыв с коммунистической идеологией) и приходили к убеждению, что пришла пора предпринимать жесткие практические меры, чтобы «исправить» ситуацию. Росла обеспокоенность Н. С. Хрущева положением дел у едва ли не самого важного стратегического партнера по Восточному блоку, по Варшавскому Договору в частности. Хрущев считал, что реальной становилась угроза геополитическим интересам СССР. Когда в Москве узнали, что на вторую половину октября намечен созыв VIII пленума ЦК ПОРП с целью обновления высшего политического руководства, в том числе возвращения В. Гомулки на роль лидера партии, было принято решение направить в Варшаву делегацию Президиума ЦК КПСС в составе Н. С. Хрущева, Л. М. Кагановича, А. И. Микояна и В. М. Молотова. Перед ней ставилась задача выяснить, что же на самом деле происходило в высших руководящих кругах ПОРП, какие мнения высказывались по таким вопросам, как "персональный состав проектируемого Политбюро ЦК и особенно намерение склонной к реформам части польского политического руководства выдвинуть на пост первого секретаря ЦК ПОРП В. Гомулку без предварительного согласования с советским партийным руководством. На Старой площади с беспокойством присматривались к набравшей силу антисоветской волне в польской периодической печати, но особенно беспокоило партийных аппаратчиков состояние советско-польских межгосударственных отношений и межпартийных связей. Чтобы добиться выполнения поставленных задач и повлиять на польских руководителей в нужном направлении, было решено также проин-
формировать о положении в Польше ряд европейских коммунистических и рабочих партий, а также Коммунистическую партию Китая
Неоднократно и подробно, насколько позволяли имевшиеся в распоряжении исследователей исторические источники, описывалась встреча делегации Президиума ЦК КПСС на варшавском военном аэродроме в Окэнче, причем упор делался на неадекватном поведении Н.С.Хрущева во время встречи с представителями польского руководства2. Это было 19 октября, в день открытия пленарного заседания ЦК ПОРП.
Встреча советских и польских партийных руководителей в Бельведере, резиденции председателя Государственного совета, проходила в драматических условиях. Многолюдные, поддержанные рабочими некоторых предприятий студенческие митинги в Варшаве и других университетских центрах, поступавшая по разным каналам информация о приближавшейся к столице танковой колонне Северной группы Советской армии, отчетливо ощущавшееся общее возбуждение населения города — все это создавало нервную обстановку и в самой Варшаве, и в прибывшей из Москвы партийной делегации3.
Как видно из публикуемого документа, обе стороны сразу же условились не придавать своей встрече официального статуса (например, межпартийных переговоров), а провести ее в форме непринужденных, не сдерживаемых регламентом бесед, и это оказалось вполне адекватным тому, что на самом деле произошло в Бельведерском дворце.
В общем виде о содержании встречи участников пленарного заседания проинформировал А. Завадский утром 20 октября. Текст его выступления дан по официальной, правда, несколько подредактированной стенограмме и опубликован в октябрьском номере журнала «Нове дроги» за 1956 г. (номер подписан в печать 6 ноября, и это показывает, как в ЦК ПОРП торопились проинформировать общественность о закончившемся пленуме). Завадский коротко осветил три стержневых вопроса, вокруг которых шли нервные споры в Бельведере: антисоветские выпады в польской периодической печати; предложенный на рассмотрение пленума новый состав Политбюро ЦК ПОРП; состояние, значение и перспективы польско-советских межгосударственных и межпартийных отношений 4. О некоторых обсуждавшихся вопросах он предпочел умолчать, в чем не трудно убедиться, сопоставив текст коммюнике с публикуемой записью бесед.
Долгое время в работах польских историков о встрече польских и советских политиков 19 октября 1956 г. имелись только краткие упоминания, пока в 1981 г. известная польская журналистка Тереса Торань-ская не уговорила Э. Охаба дать пространное интервью, в котором много места заняли события 1956 г. Среди прочего бывший польский первый секретарь ЦК ПОРП рассказал и о том, что состоявшуюся между
участниками встречи дискуссию будто бы зафиксировали в «протоколе»5. Это было неожиданное заявление о совершенно неизвестном историческом источнике, имевшем прямое отношение к теме. Однако все усилия польских исследователей отыскать документ, а он мог бы пролить свет на многие важные факты истории «Октября-56», не увенчались успехом.
В мае 2006 г. я беседовал с известным ныне историком, а в 1956 г. — непосредственным участником октябрьских событий профессором Анд-жеем Вэрбляном (он присутствовал в Бельведерском дворце этажом ниже того зала, в котором происходили «беседы»), от которого узнал, что поиски «протокола» тщательно велись в варшавском Архиве новых актов, архивах Министерства иностранных дел и других архивохранилищах, но положительного результата так и не дали:—
Поиск продолжили российские историки и архивисты. В конце концов документ был обнаружен в личном фонде Н. С. Хрущева в Российском государственном архиве новейшей истории (Ф. 52. Оп. I. Д. 503. Л. 1-56) и в 2006 г. впервые демонстрировался на выставке материалов
архива, посвященных 50-й годовщине XX съезда КПСС.
* * *
Публикуемый документ представляет собой машинописный подлинник и составлен, вероятно, в единственном экземпляре, подписан референтом отдела ЦК КПСС по связям с иностранными компартиями Я. Ф. Дзержинским. Он присутствовал на встрече польских и советских политиков как переводчик и вполне качественно зафиксировал суть и форму споров, порой весьма резких и несдержанных, свидетелем которых оказался. Стоит добавить, что помимо Я. Ф. Дзержинского в роли переводчика выступал также советник посольства СССР в Варшаве Ю. В. Бернов, о чем имеется его прямое свидетельство б.
Записи бесед носят явные следы спешки. Об этом говорят многочисленные машинописные (а иногда и от руки) поправки, не имеющие, впрочем, сколько-нибудь существенного, смыслового характера и в отдельных случаях специально публикатором не оговариваемые. Дата составления документа Я. Ф. Дзержинским не проставлена, но думается, что его следует датировать не ранее 20 октября, то есть после возвращения делегации Президиума ЦК КПСС в Москву1.
Документ публикуется с сохранением всех его стилистических и орфографических особенностей.
Работа выполнена в рамках программы фундаментальных исследований Отделения историко-филологических наук РАН «Власть и общество» (тематическое направление «Власть и общество в Центральной и Восточной Европе в эпоху трансформации от сословного к гражданскому обществу, от „старого порядка" к правовому государству ХУШ-ХХ вв.»).
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: СССР и Польша: октябрь 1956-го. Постановления и рабочие записи заседаний Президиума ЦК КПСС. Публикацию подготовили Е. Д. Орехова,
B. Т. Середа. Предисловие А. М. Орехова// Исторический архив. 1996. № 5-6.
C. 181-182. Опубликовано также в кн.: Президиум ЦК КПСС. 1954-1964. Черновые протоколы записи заседаний. Стенограммы. Постановления / Глав, ред. А. А. Фурсенко. М., 2006. Т. 2. 1954-1958. С. 472-473.
2 См., например: Rykowski Zb„ Wiadyka W. Polska ргбЬа. Krak6w, 1989. S. 236-239; Орехов A.M. К истории польско-советских переговоров 19 октября 1956 г. в Бельведере (по новым материалам) // Конфликты в послевоенном развитии восточноевропейских стран / Отв. ред. Ю. С. Новопашин. М., 1997. С. 130-156; Codogni Р. Рок 1956. Poslowie W. Roszkowski. Warszawa, [2006]. S. 238-253.
3 Атмосферу тех дней в Варшаве колоритно, но сдержанно передает в своих воспоминаниях Н. С. Хрущев, хотя они написаны были годы спустя после событий и исключительно по памяти. Отсюда ряд существенных ошибок, допущенных мемуаристом. См.: Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть. (Воспоминания в 4-х кн.). М., 1999. Кн. 3. С. 234—240. Ср. также два варианта дополнений к главе «Польский сосед». С. 516-521, 581-584.
4 Nowe drogi. 1956. № 10. S. 17-18.
5 См.: Toranska Т. Oni. Warszawa, 2004. S. 95.
6 Верное Ю. В. Записки дипломата. М., 1995. С. 48.
7 Это видно по тому, что беседы закончились в 1 час ночи 20 октября, а на рассвете того же дня делегация Президиума ЦК КПСС вместе со своим референтом вылетела в Москву.
