CC BY
0
Анестезиология и реаниматология 2023, №6, с. 52-57
https://doi.org/10.17116/anaesthesiology202306152
Russian Journal of Anaesthesiology and Reanimatology
2023, No. 6, pp. 52-57 https://doi.org/10.17116/anaesthesiology202306152
Белок, связывающий жирные кислоты, как маркер повреждения кишечника и потенциальный предиктор летального исхода в острый период ожоговой болезни
© О.В. КОСТИНА, Н.В. ДИДЕНКО, Е.А. ГАЛОВА, А.С. ПУШКИН, В.И. ЗАГРЕКОВ, В.И. АШКИНАЗИ, М.В. ПРЕСНЯКОВА
ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России, Нижний Новгород, Россия
РЕЗЮМЕ
Цель исследования. Изучить изменения уровня кишечного белка, связывающего жирные кислоты О^АВР), в остром периоде ожоговой болезни и оценить возможности этого биомаркера как предиктора летального исхода. Материал и методы. Обследованы 38 пациентов с ожоговой травмой 50,7±17,2% поверхности тела, из них 7 человек умерли. Забор крови для исследований осуществляли в 1-е, на 2-е, 3-и, 6±2-е, 9±2-е и 11±2-е сутки после получения травмы. Определяли концентрацию 1^АВР, интенсивность свободнорадикальных процессов по данным биохемилюминесцентного анализа и содержания продуктов перекисного окисления липидов, активность каталазы и супероксиддисмутазы. Результаты. Увеличение концентрации 1^АВР отмечали на всем протяжении исследования. Выявили корреляцию уровня 1^АВР с нарушениями баланса между прооксидантами и антиоксидантами. У пациентов с летальным исходом выявили увеличение содержания 1^АВР в 4—37 раз по сравнению с выжившими. Максимальные показатели биомаркера зафиксированы у пациентов с ранним сепсисом и летальным исходом. Методом логистической регрессии обнаружена связь летального исхода с высокими значениями исследуемого биомаркера. Увеличение концентрации 1^АВР свыше 143,6 пг/мл имело хорошую специфичность (71,4%), чувствительность (81,5%) и диагностическую эффективность (79%) в отношении вероятности летального исхода. 1КОС-анализ продемонстрировал приемлемую информативность увеличения концентрации 1^АВР: площадь под кривой составила 0,783±0,137.
Заключение. Острый период ожоговой болезни сопровождается увеличением в крови содержания 1^АВР. Повреждение мембран энтероцитов связано с нарушением баланса между прооксидантами и антиоксидантами. Увеличение уровня 1^АВР коррелировало с наличием сепсиса. Концентрация 1^АВР >143,6 пг/мл у тяжелообожженных пациентов имеет прогностическую ценность в качестве предиктора летального исхода.
Ключевые слова: кишечный белок, связывающий жирные кислоты (I-FABP)/ ожоговая болезнь.
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРАХ:
Костина О.В. — https://orcid.org/0000-0001-7529-2544
Диденко Н.В. — https://orcid.org/0000-0001-6653-1267
Галова Е.А. — https://orcid.org/0000-0002-9574-2933
Пушкин А.С. — https://orcid.org/0000-0002-7170-7885
Загреков В.И. — https://orcid.org/0000-0001-8235-7705
Ашкинази В.И. — https://orcid.org/0000-0003-3376-566X
Преснякова М.В. — https://orcid.org/0000-0002-3951-9403
Автор, ответственный за переписку: Костина О.В. — e-mail: [email protected]
КАК ЦИТИРОВАТЬ:
Костина О.В., Диденко Н.В., Галова Е.А., Пушкин А.С., Загреков В.И., Ашкинази В.И., Преснякова М.В. Белок, связывающий жирные кислоты, как маркер повреждения кишечника и потенциальный предиктор летального исхода в острый период ожоговой болезни. Анестезиология и реаниматология. 2023;6:52-57. https://doi.org/10.17116/anaesthesiology202306152
Fatty acid-binding protein as a marker of intestinal damage and potential predictor of mortality in acute period of burn disease
© O.V. KOSTINA, N.V. DIDENKO, E.A. GALOVA, A.S. PUSHKIN, V.I. ZAGREKOV, V.I. ASHKINAZI, M.V. PRESNYAKOVA Privolzhsky Research Medical University, Nizhny Novgorod, Russia
ABSTRACT
Objective. To study intestinal fatty acid-binding protein (I-FABP) changes in acute period of burn disease and evaluate the capabilities of this biomarker for prediction of mortality.
Material and methods. There were 38 patients with burns of 50.7±17.2% of body surface; 7 patients died. Blood sampling was carried out in 1, 2, 3, 6±2, 9±2 and 11±2 days after injury. We analyzed I-FABP concentration, free radical processes according to bio-chemiluminescence analysis, lipid peroxidation and activity of catalase and superoxide dismutase.
Results. I-FABP was increased throughout the study. There was a correlation between I-FABP level and pro-/antioxidant imbalance. Deceased patients had 4—37 times higher concentration of I-FABP compared to survivors. The maximum values were recorded in patients with early sepsis and fatal outcome. Logistic regression revealed a relationship between mortality and high I-FABP level. I-FABP >143.6 pg/ml had good specificity (71.4%), sensitivity (81.5%) and diagnostic efficacy (79%) regarding the risk of mortality. ROC analysis demonstrated acceptable informative value of I-FABP (AUC 0.783±0.137).
Conclusion. Acute period of burn disease is accompanied by increased serum I-FABP. Enterocyte membrane damage is associated with imbalance between pro- and antioxidants. Increased I-FABP correlated with sepsis. I-FABP >143.6 pg/ml in severely burned patients has significant prognostic value for mortality.
Keywords: intestinal fatty acid binding protein (I-FABP), burn disease.
INFORMATION ABOUT THE AUTHORS:
Kostina O.V. — https://orcid.org/0000-0001-7529-2544 Didenko N.V. — https://orcid.org/0000-0001-6653-1267 Galova E.A. — https://orcid.org/0000-0002-9574-2933 Pushkin A.S. — https://orcid.org/0000-0002-7170-7885 Zagrekov V.I. — https://orcid.org/0000-0001-8235-7705 Ashkinazi V.I. — https://orcid.org/0000-0003-3376-566X Presnyakova M.V. — https://orcid.org/0000-0002-3951-9403 Corresponding author: Kostina O.V. — e-mail: [email protected]
TO CITE THIS ARTICLE:
Kostina OV, Didenko NV, Galova EA, Pushkin AS, Zagrekov VI, Ashkinazi VI, Presnyakova MV. Fatty acid-binding protein as a marker of intestinal damage and potential predictor of mortality in acute period of burn disease. Russian Journal of Anaesthesiology andReanimatology = Anesteziologiya iReanimatologiya. 2023;6:52-57. (In Russ.). https://doi.org/10.17116/anaestthesiology202306152
Введение
В основе патофизиологических механизмов развития ожоговой болезни лежат системный воспалительный ответ, нарушения свертываемости крови и микроциркуляции, повышение сосудистой проницаемости, гипоксия, способствующие развитию полиорганной недостаточности (ПОН) [1]. В структуре ПОН особое место занимает поражение желудочно-кишечного тракта. Согласно данным ретроспективного анализа, проведенного Q.L. He и соавт. [2], почти у 50% обследованных тяжелообожженных пациентов выявлена дисфункция желудочно-кишечного тракта, а возникновение язв Курлинга и кровотечений независимо коррелирует с 90-дневной смертностью. Повреждение интестинального барьера играет жизненно важную роль в патофизиологических изменениях после тяжелой ожоговой травмы, поскольку повышение проницаемости кишечника ведет к транслокации бактерий, их эндотоксинов, что потенцирует системный воспалительный ответ и способствует развитию ПОН и сепсиса [3]. К факторам, оказывающим влияние на целостность кишечной стенки при ожоговой болезни, относятся стресс, ишемия/гипоксия и ишемически-реперфузионное повреждение, развитие системного воспалительного ответа, дисбиоз кишечной микробиоты [4].
В настоящее время среди биоиндикаторов повреждения кишечной стенки при различных патологических состояниях выделяют кишечный белок, связывающий жирные кислоты (intestinal fatty acid-binding protein — I-FABP), обладающий высокой чувствительностью и тканевой специфичностью [5—7]. Этот белок массой 15 кД участвует в буферной системе клетки, транспорте длинноцепочечных жирных кислот, составляет 2% белка энтероцитов и при их деструкции попадает в циркулирующую кровь [8].
Данные литературы, касающиеся использования данного биомаркера при ожоговой болезни, немногочисленны и свидетельствуют о перспективности его применения
в лабораторной диагностике повреждения интестинального барьера у обожженных [9—11]. Однако другие авторы не подтверждают диагностическую ценность 1^АВР [12].
Цель исследования — изучить изменения уровня кишечного белка, связывающего жирные кислоты, в остром периоде ожоговой болезни и оценить возможности этого биомаркера как предиктора летального исхода.
Материал и методы
Исследование носило характер пилотного обсервационного проспективного когортного одноцентрового нерандомизированного, проведено на базе отделения реанимации и интенсивной терапии ожогового центра Университетской клиники ФГБОУ ВО «Приволжский исследовательский медицинский университет» Минздрава России (директор — д.м.н. И.Ю. Арефьев) в соответствии со стандартами Хельсинкской декларации (2013), одобрено локальным этическим комитетом Приволжского исследовательского медицинского университета (протокол №17 от 11.10.19). От каждого пациента получено письменное добровольное согласие на участие в исследовании. Если пациент по каким-либо причинам не мог собственноручно подписать данный документ, то он заверялся двумя подписями сотрудников Университетской клиники.
В обследование вовлечены 38 пациентов (женщин — 6, мужчин — 32) в возрасте 42,5+14,5 года с ожоговой травмой, сопровождавшейся развитием ожогового шока. Площадь ожога составила 50,7+17,2% поверхности тела. У 7 пациентов зафиксирован летальный исход: 4 из них умерли на 3—15-е сутки, 3 — на 37—49-е сутки с момента получения травмы.
С целью оценки различий в изменениях концентрации исследуемого биомаркера в зависимости от варианта исхода ожоговой болезни обследованные пациенты разделены на две группы: с благоприятным исходом (1-я группа) и летальным исходом (2-я группа).
Критерии включения в исследование: подписанное информированное добровольное согласие на участие в исследовании, возраст старше 18 лет, площадь ожоговой травмы более 20% или глубокие ожоги более 10%.
Критерии невключения в исследование: прогностический ожоговый индекс (площадь глубоких ожогов + половина поверхностных ожогов + возраст в годах) менее 80 баллов, свидетельствующий о низком относительном риске неблагоприятного исхода [13], а также наличие любой сопутствующей тяжелой соматической патологии.
Забор крови для исследований осуществляли в 1-е, на 2-е, 3-и, 6±2-е, 9±2-е и 11±2-е сутки после получения термической травмы.
В группу контроля вошли 30 условно здоровых добровольцев, сопоставимых по возрасту и полу.
Содержание I-FABP исследовали методом энзим-связанного иммуносорбентного анализа на иммуноферментном анализаторе Infinite 50 (Tecan Austria GmbH, Австрия) с использованием наборов реагентов фирмы Cloud-Clone CORP (КНР).
Оценку активности свободнорадикального окисления в плазме крови (СРОпл.) и эритроцитах (СРОэр.) выполняли методом индуцированной биохемилюминесцен-ции на биохемилюминометре БХЛ-07 (Россия) [14]. Определение диеновых конъюгатов (ДК) и оснований Шиффа в плазме крови осуществляли по методу Б.С. Хышикту-ева и соавт. [15]. Содержание малонового диальдегида (МДА) в плазме крови определяли по реакции с тиобар-битуровой кислотой с использованием наборов реагентов ТБК-АГАТ (ООО «Агат-Мед», Россия) на спектрофотометре ПЭ-5400 (ООО «Экохим», Россия). В гемолизате отмытых эритроцитов оценивали активность антиоксидантных ферментов — супероксиддисмутазы (СОД) [16], каталазы [17].
Статистическую обработку данных проводили с использованием программы Statistica 13.3 (StatSoft, Inc., США). Проверка нормальности распределения данных выполнена
с помощью критерия Шапиро—Уилка. Поскольку распределения полученных результатов отличались от нормального, рассчитаны медиана и границы межквартильного диапазона, представляющие собой 25-й и 75-й процентили. Данные представлены в виде Me [Q25; Q75]. Статистическая значимость различий значений определена с использованием непараметрического ¿/-критерия Манна—Уитни. Для выявления взаимосвязей между переменными использованы коэффициент гамма-корреляции (у) и коэффициент ранговой корреляции Спирмена (r). Методом логистической регрессии определяли показатель отношения шансов (OR) и вероятность (P+) летального исхода. Для проверки статистической значимости различий в сравниваемых группах применяли критерий Пирсона (х2).
Для расчета прогностической значимости I-FABP проводили ROC-анализ. Анализировали следующие параметры: AUC (area under curve) — площадь под кривой, характеризующая ценность показателя: 0,9—1,0 — отличная, 0,8—0,9 — очень хорошая, 0,7—0,8 — хорошая, 0,6—0,7 — средняя, 0,6 и меньше — неудовлетворительная. Характеристиками информативности кишечной фракции белка, связывающего жирные кислоты, служили чувствительность, специфичность и диагностическая эффективность метода. Нулевую гипотезу о наличии различий в группах и статистической значимости полученных результатов принимали при p<0,05.
Результаты и обсуждение
В результате исследований обнаружено значительное увеличение концентрации I-FABP в плазме крови обожженных больных (табл. 1). Повышенный уровень кишечной фракции белка, связывающего жирные кислоты, отмечался с первых суток обследования и на протяжении всего острого периода ожоговой болезни.
Таблица 1. Изменения концентрации I-FABP и показателей прооксидантного и антиоксидантного баланса в динамике острого периода ожоговой болезни
Table 1. Serum I-FABP changes and indicators of prooxidant and antioxidant balance in acute period of burn disease
Показатель, _Сутки после ожога
значения контроля 1-е 2-е 3-и 6±2-е 9±2-е 11±3-е
I-FABP, 48,6 67,8 53,9 47 42,5 42,8
12,2 [6,3; 22,9] [27,0; 259,8]* [32,2; 155,8]* [25,6; 142,7]* [23,8; 104,5]* [26,2; 79,6]* [20,8; 110,8]*
СРОпл. 10,96 10,83 10,97 10,88 10,48 10,82
9,89 [9,55; 10,34] [10,3; 11,8]* [10,41; 12]* [10,4; 11,94]* [10,23; 11,5]* [10,02; 11,19]* [10,31; 11,12]*
СРОэр. 9,21 9,02 8,94 8,82 8,86 9,07
8,66 [8,55; 8,77] [8,4; 9,9]* [8,55; 9,7]* [8,44; 9,48]* [8,37; 9,27] [8,57; 9,24]* [8,71; 9,21]*
МДА 1,02 1,21 1,22 1,1 1,12 1,11
1,02 [1,01; 1,03] [1,1; 1,3]* [1,06; 1,31]* [1,08; 1,33]* [1,01; 1,23]* [1,11; 1,23]* [1,0; 1,21]*
ДК 0,808 0,789 0,764 0,8 0,847 0,82
0,59 [0,58; 0,61] [0,687; 0,935]* [0,687; 0,917]* [0,677; 0,924]* [0,689; 0,912]* [0,697; 0,983]* [0,689; 0,929]*
Основания Шиффа 1,67 1,68 1,67 1,66 1,68 1,68
1,62 [1,47; 1,7] [1,65; 1,72]* [1,65;1,72]* [1,65; 1,7]* [1,64; 1,69]* [1,67; 1,72]* [1,66; 1,69]*
Каталаза 38,8 39,6 42,5 42,9 42,1 44,5
42,4 [37,6; 45,4] [36,1; 56,1] [38,1; 54,2] [36,4; 51,7] [37,4; 52,0] [37,4; 47,5] [38,2; 48,0]
СОД 765,9 838,8 862,1 819,3 817,9 784,3
916,2 [912,4; 923,3] [639,6; 877,2]* [714,3; 961,4]* [720,1; 968,8]* [653,5; 902,6]* [740; 960]* [694,6; 918,3]*
Примечание. * — статистическая значимость различий по сравнению со значениями у лиц группы контроля (р<0,05). СРОпл. — свободнорадикальное окисление в плазме крови; СРОэр. — свободнорадикальное окисление в эритроцитах; МДА — малоновый диальдегид; ДК — диеновые конъюгаты; СОД — супероксиддисмутаза.
Таблица 2. Изменения концентрации I-FABP у тяжелообожженных в зависимости от исхода ожоговой болезни Table 2. Serum I-FABP changes in severely burned patients depending on the outcome of burn disease
Группа Сутки после ожога
1-е 2-е 3-и 6±2-е 9±2-е 11±3-е
1-я 75,7 [29,1; 195,8] 50,7 [29,6; 131,1] 47,5 [24,2; 119,2] 40 [22,9; 103,5] 47,7 [27; 78,8] 40,2 [20,8; 116]
2-я 253,8 [54; 846] 370 [47; 645,7]* 659,4 [47; 1940]* 157 [47; 4312]* 48,4 [47; 4136,7] 81,5 [24; 2309,4]
Примечание. * — статистическая значимость различий между показателями у пациентов 1-й и 2-й групп (р<0,05).
Учитывая известный факт развития окислительного стресса на фоне гипоксии в результате термической травмы, а также зависимость стабильности клеточной мембраны от активности свободнорадикальных процессов [18], мы провели оценку активности свободнорадикальных процессов с целью выяснения роли дисбаланса между прооксидантами и антиоксидантами в повреждении интестинального барьера у обожженных. Уже в 1-е сутки у обследованных пациентов выявлено усиление липопероксидации на фоне снижения активности антиоксидантной системы защиты (см. табл. 1). Отмечено повышение интенсивности свободнорадикальных процессов по данным биохемилюминесценции в плазме и эритроцитах, увеличение концентрации продуктов липопероксидации —диеновых конъюгатов, МДА и оснований Шиффа, а также снижение активности СОД — ключевого антиоксидантного фермента, ограничивающего образование активных форм кислорода из супероксидного анион-радикала и тем самым контролирующего активность пере-кисного окисления липидов. Следует отметить отсутствие статистически значимых изменений активности каталазы в динамике острого периода ожоговой болезни, что предполагает нарушение утилизации перекиси водорода. Дисбаланс между прооксидантами и антиоксидантами сохранялся на всем протяжении исследования. Выявленные нарушения являются неотъемлемым компонентом патофизиологии тяжелообожженных больных, оказывающим влияние на различные звенья гомеостаза. Повреждение тканей при тяжелой термической травме способствует увеличению образования свободных радикалов и дефициту антиоксидантной защиты, развитию гипоксии, системного воспалительного ответа, эн-дотелиальной дисфункции, гемокоагуляционным и микро-циркуляторным нарушениям, полиорганной недостаточности, в том числе кишечной дисфункции [19].
Степень повреждения мембран энтероцитов в 1-е сутки исследования ассоциировалась с активностью процессов липопероксидации: увеличение концентрации 1-БАВР сопряжено с возрастанием интенсивности свободнорадикальных процессов в эритроцитах (г=0,82, ^=0,04) и увеличением концентрации оснований Шиффа в плазме крови (г=0,45, p=0,02). На 9-е сутки исследований выявлена корреляционная связь уровня кишечной фракции белка, связывающего жирные кислоты, с концентрацией диеновых конъюгатов (г=0,5, p=0,03) и активностью каталазы (г= -0,53, p=0,03), что свидетельствуют о роли дисбаланса между прооксидан-тами и антиоксидантами в повреждении мембран энтероцитов, сохраняющегося на всем протяжении исследования.
Один из механизмов деструктивного действия гипоксии на интестинальный барьер тяжелообожженных больных может быть следующим: образующиеся при ишемии/гипоксии свободные радикалы вступают в реакцию с полиненасыщенными жирными кислотами фосфолипидной мембраны энтероцита, вызывая ее повреждение. Кроме того, актива-
ция свободнорадикального окисления может стимулировать высвобождение медиаторов воспаления и индуцировать апоптоз, что приводит к разрушению эпителиоцитов. Свободные радикалы также индуцируют деполимеризацию и перестройку Б-актина цитоскелета энтероцитов [20].
При сравнении концентрации 1-БАВР у выживших пациентов (1-я группа) и больных с летальным исходом (2-я группа) максимальные различия в значениях исследуемого показателя наблюдались в период со 2-х по 6-е сутки после ожога: у пациентов 2-й группы выявлено увеличение содержания исследуемого биомаркера в 4—37 раз (табл. 2).
При детальном анализе динамики уровня 1-БАВР обращают на себя внимание значения этого белка у 3 пациентов с прогрессированием в течение периода наблюдений до крайне высоких уровней среди всех обследованных больных (4502,7 пг/мл, 3895 пг/мл и 1699,3 пг/мл) (рисунок).
Максимальные значения кишечной фракции белка, связывающего жирные кислоты, на фоне самых высоких значений интенсивности свободнорадикальных процессов в плазме крови (35,74—53,72 усл. ед.) зафиксированы у одного пациента с токсическим парезом кишечника (пациента Д.), развившимся на 4-е сутки после травмы, и с летальным исходом на 15-е сутки; у двух пациентов (пациента Гл. и пациента Гв.) снижение перистальтической активности
О) I
о
5000 -, 4500 -4000 -3500 3000 2500 -2000 -1500 -1000 -500 -0
■ Пациент Д. □ Пациент Гл.
■ Пациент Гв.
U
1-е 2-е 3-й 5-е 10-е Сутки исследования
14-е
Динамика изменений концентрации I-FABP у тяжелообожженных больных с летальным исходом на фоне раннего сепсиса. Serum I-FABP changes in severely burned patients with fatal outcome under early sepsis.
Таблица 3. Отношение шансов и вероятность летального исхода при увеличении концентрации I-FABP свыше 143,6 пг/мл Table 3. Odds ratio and probability of lethal outcome in patients with I-FABP >143.6 pg/ml
Фактор риска OR Р+ В. В0 X2 Р
I-FABP >143,6 пг/мл 20 [2,42; 165,3] 0,95 2,99 -2,48 9,88 0,001
Примечание. OR — отношение шансов; Р+ — вероятность летального исхода; В. — коэффициент регрессии независимого фактора риска г; В0 — свободный член в уравнении регрессии; х2 — критерий Пирсона; р — уровень статистической значимости уравнения регрессии.
кишечника с последующим развитием токсического пареза наблюдалось за сутки до летального исхода (на 5-е сутки после получения ожога). У всех этих больных зафиксировано развитие раннего бактериального сепсиса.
Корреляционный анализ показал среднюю степень зависимости концентрации 1^АВР от наличия сепсиса на 3-и сутки исследования (у=0,57, р=0,02) и очень высокую — на 9-е сутки (у=0,91, р=0,01). Таким образом, повышение уровня исследуемого биомаркера может быть ассоциировано с развитием сепсиса, что согласуется с данными литературы [21, 22]. Наблюдавшиеся у этих пациентов замедление и/или прекращение перистальтики кишечника могли провоцировать изменение кишечной микробиоты и бактериальную транслокацию. При нарушении целостности кишечник выступает как источник эндогенной интоксикации и «мотор» развития сепсиса, системного воспалительного ответа, полиорганной недостаточности, сопровождающихся глубокими расстройствами гомеостаза, которые могут быть тесно связаны с тяжестью состояния и риском летального исхода у тяжелообожженных [23, 24].
Путем КОС-анализа установлено, что увеличение концентрации 1^АВР свыше 143,6 пг/мл характеризовалось хорошей специфичностью (71,4%), чувствительностью (81,5%) и диагностической эффективностью (79%) в отношении вероятности летального исхода у тяжелообожженных. Проведенный КОС-анализ продемонстрировал приемлемую для практического использования клиническую информативность концентрации 1-БАВР: площадь под кривой (АиС) с 95% ДИ составила 0,783+0,137.
Результаты анализа данных, выполненного методом логистической регрессии, показали ассоциацию высоких значений исследуемого маркера с летальным исходом, вероятность реализации которого была 95% (табл. 3), шансы летального исхода у пациентов с уровнем 1-БАВР >143,6 пг/мл были выше в 20 раз, чем у больных с концентрацией этого белка менее 143,6 пг/мл.
Нами впервые получены сведения, касающиеся прогностической значимости содержания кишечного белка, связывающего жирные кислоты, при ожоговой болезни. Считаем, что полученные результаты определения концентрации 1^АВР в сыворотке крови тяжелообожженных больных могут показать перспективность использования данного биомаркера в качестве предиктора летального исхода.
Результаты исследования также свидетельствуют о том, что уровень 1-БАВР может служить диагностическим признаком и неинвазивным маркером повреждения кишечной стенки у тяжелообожженных больных. Своевременная лабораторная диагностика состояния интестинального барьера при тяжелой термической травме позволит оценить вероятность осложнений ожоговой болезни, включающих развитие бактериальной транслокации, сепсис, дисфункцию кишечника, летальный исход. Для оценки функционального резерва кишечника и уточнения прогноза дальнейшего течения заболевания целесообразно оценивать концентрацию кишечного
белка, связывающего жирные кислоты, при динамическом наблюдении. Учитывая выявленную нами взаимосвязь между активностью свободнорадикальных процессов и уровнем I-FABP в сыворотке крови, интестинальный барьер можно рассматривать в качестве таргетной мишени при разработке патогенетически обоснованных лечебных и профилактических мер с использованием антиоксидантных препаратов.
Настоящее исследование имеет ряд ограничений, связанных с дизайном исследования (одноцентровое, пилотное, нерандомизированное), неоднородным составом выборки. Вместе с тем полученные нами результаты и имеющиеся в литературе сведения о возможной диагностической и прогностической ценности белка, связывающего жирные кислоты, у пациентов, получающих лечение в условиях отделения интенсивной терапии и/или реанимации [25], свидетельствуют о необходимости дальнейших исследований значения данного биомаркера.
Выводы
1. Острый период ожоговой болезни сопровождается увеличением в крови концентрации кишечного белка, связывающего жирные кислоты, что свидетельствует о повреждении целостности интестинального барьера.
2. Повреждение мембран энтероцитов связано с нарушениями баланса между прооксидантами и антиоксидантами.
3. Наибольшие значения концентрации кишечного белка, связывающего жирные кислоты, отмечаются на фоне развития раннего сепсиса.
4. Концентрация I-FABP >143,6 пг/мл у тяжелообожженных пациентов имеет прогностическую ценность в качестве предиктора летального исхода в остром периоде ожоговой болезни.
Исследование проведено в рамках государственного задания по теме «Разработка технологий применения гипербарической оксигенации в разные периоды ожоговой болезни на основе изучения механизмов влияния гипероксии на прооксидантные и антиоксидантные системы организма, состояние сосудистого эндотелия и гуморальной активности».
Участие авторов:
Концепция и дизайн исследования — О.В. Костина, В.И. Загреков
Сбор и обработка материала — А.С. Пушкин, О.В. Костина, В.И. Ашкинази, Н.В. Диденко, М.В. Преснякова Статистическая обработка данных — О.В. Костина, Е.А. Га-лова, Н.В. Диденко, В.И. Ашкинази Написание текста — О.В. Костина Редактирование — Е.А. Галова, В.И. Загреков
Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. The authors declare no conflicts of interest.
ЛИТЕРАТУРА/REFERENCES
1. Nielson CB, Duethman NC, Howard JM, Moncure M, Wood JG. Burns: Pathophysiology of Systemic Complications and Current Management. Journal of Burn Care and Research. 2017;38(1):e469-e481. https://doi.org/10.1097/BCR.0000000000000355
2. He QL, Gao SW, Qin Y, Huang RC, Chen CY, Zhou F, Lin HC, Huang WQ. Gastrointestinal dysfunction is associated with mortality in severe burn patients: a 10-year retrospective observational study from South China. Military Medical Research. 2022;9(1):49. https://doi.org/10.1186/s40779-022-00403-1
3. He W, Wang Y, Wang P, Wang F. Intestinal barrier dysfunction in severe burn injury. Burns and Trauma. 2019;7:24. https://doi.org/10.1186/s41038-019-0162-3
4. Osuka A, Kusuki H, Matsuura H, Shimizu K, Ogura H, Ueyama M. Acute intestinal damage following severe burn correlates with the development of multiple organ dysfunction syndrome: A prospective cohort study. Burns. 2017;43(4):824-829.
https://doi.org/10.1016/j.burns.2016.10.015
5. Voth M, Lustenberger T, Relja B, Marzi I. Is I-FABP not only a marker for the detection abdominal injury but also of hemorrhagic shock in severely injured trauma patients? World Journal of Emergency Surgery. 2019;21;14:49. https://doi.org/10.1186/s13017-019-0267-9
6. Lieberman JM, Sacchettini J, Marks C, Marks WH. Human intestinal fatty acid binding protein: report of an assay with studies in normal volunteers and intestinal ischemia. Surgery. 1997;121(3):335-342. https://doi.org/10.1016/S0039-6060(97)90363-9
7. Радивилко А.С., Григорьев Е.В., Шукевич Д.Л., Плотников Г.П. Прогнозирование и ранняя диагностика полиорганной недостаточности. Анестезиология и реаниматология. 2018;6:15-21.
Radivilko AS, Grigoryev EV, Shukevich DL, Plotnikov GP. Multiple organ failure: early diagnosis and prediction. Anesteziologiya i Reanimatologiya. 2018;6:15-21. (In Russ.).
https://doi.org/10.17116/anaesthesiology201806115
8. Pelsers MM, Namiot Z, Kisielewski W, Namiot A, Januszkiewicz M, Hermens WT, Glatz JFC. Intestinal-type and liver-type fatty acid-binding protein in the intestine. Tissue distribution and clinical utility. Clinical Biochemistry. 2003;36:529-535.
https://doi.org/10.1016/S0009-9120(03)00096-1
9. Wang P, Wang SB, Wang Y, Huang YL, Wang FJ. Significance of intestinal fatty acid binding protein in evaluation of intestinal barrier dysfunction of mice at early stage of severe burn injury. Zhonghua Shao Shang Za Zhi. 2019;35(6):459-463.
https://doi.org/10.3760/cma.j.issn.1009-2587.2019.06.012
10. Костина О.В., Галова Е.А., Ашкинази В.И., Стрелкова И.Г. Белок, связывающий жирные кислоты, как маркер повреждения интести-нального барьера у детей с ожоговой травмой. Российский педиатрический журнал. 2020;23(2):101-105.
Kostina OV, Galova EA, Ashkinazi VI, Strelkova IG. Protein binding fatty acids as a marker of damage to the intestinal barrier in children with burn injury. Rossijskijpediatricheskijzhurnal. 2020;23(2):101-105. (In Russ.). https://doi.org/10.18821/1560-9561-2020-23-2-101-105
11. Liu S, Chen HZ, Xu ZD, Wang F, Fang H, Bellanfante O, Chen XL. Sodium butyrate inhibits the production of HMGB1 and attenuates severe burn plus delayed resuscitation-induced intestine injury via the p38 signaling pathway. Burns. 2019;45(3):649-658. https://doi.org/10.1016/j.burns.2018.09.031
12. Strang SG, Breederveld RS, Cleffken BI, Verhofstad MHJ, Van Waes OJF, Van Lieshout EMM. Prevalence of intra-abdominal hypertension and markers for associated complications among severe burn patients: a multicenter prospective cohort study (BURNIAH study). European Journal of Trauma and Emergency Surgery. 2022;48(2):1137-1149. https://doi.org/10.1007/s00068-021-01623-1
13. Багин В.А., Руднов В.А., Коробко И.А., Вейн В.И., Астафьева М.Н. Валидация прогностических индексов у взрослых пациентов с ожоговой травмой. Анестезиология и реаниматология. 2018;(3):64-70. Bagin VA, Rudnov VA, Korobko IA, Vein VI, Astafyeva MN. Validation of the prognostic burn indexes in adult patients with burn injury. Anesteziologiya i Reanimatologiya. 2018;(3):64-70. (In Russ.). https://doi.org/10.17116/anaesthesiology201803164
14. Кузьмина Е.И., Ермолин С.В., Учугина А.Ф. Методы хемилюми-несценции в изучении нарушений свободнорадикального процесса, его регуляции при ряде заболеваний мочеполовой системы. Нижегородский медицинский журнал. 1993;1:8.
Kuz'mina EI, Ermolin SV, Uchugina AF. Chemiluminescence methods in the study of the free radical process violations, its regulation in a number of diseases of the genitourinary system. Nizhegorodskij meditsinskij zhurnal. 1993;1:8. (In Russ.).
15. Хышиктуев Б.С., Хышиктуева Н.А., Иванов В.Н. Методы определения продуктов перекисного окисления липидов в конденсате выдыхаемого воздуха и их клиническое значение. Клиническая лабораторная диагностика. 1996;3:13-15.
Khyshiktuev BS, Khyshiktueva NA, Ivanov VN. Methods of measuring lip-id peroxidation products in exhaled air condensate and their clinical significance. Klinicheskaya laboratornaya diagnostika. 1996;(3):13-15. (In Russ.).
16. Сирота Т.В. Новый подход в исследовании процесса аутоокисления адреналина и использование его для измерения активности суперок-сиддисмутазы. Вопросы медицинской химии. 1999;45(3):109-116. Sirota TV. Novel approach to the study of adrenaline auto-oxidation and its use for the measurements of superoxide dismutase activity. Voprosy meditsin-skoj khimii. 1999;45(3):263-72. (In Russ.).
17. Сибгатуллина Г.В., Хаертдинова Л.Р., Гумерова Е.А., Акулов А.Н., Костюкова Ю.А., Никонорова Н.А., Румянцева Н.И. Методы определения редокс-статуса культивируемых клеток растений: учебно-методическое пособие. Казань: Казанский (Приволжский) федеральный университет; 2011.
Sibgatullina GV, Khaertdinova LR, Gumerova EA, Akulov AN, Kostyuko-va YuA, Nikonorova NA, Rumyantseva NI. Metody opredeleniya redoks-sta-tusa kul'tiviruemykh kletok rastenij: uchebno-metodicheskoe posobie. Kazan: Kazanskij (Privolzhskij) federal'nyj universitet; 2011. (In Russ.).
18. Horton JW. Free radicals and lipid peroxidation mediated injury in burn trauma: the role of antioxidant therapy. Toxicology. 2003;189(1-2):75-88. https://doi.org/10.1016/s0300-483x(03)00154-9
19. Babu RJ, Babu M. Oxidative stress in major thermal burns: Its implications and significance. Indian Journal of Burns. 2018;26:38-43. https://doi.org/10.4103/ijb.ijb_37_17
20. Inoue K, Oyamada M, Mitsufuji S, Okanoue T, Takamatsu T. Different changes in the expression of multiple kinds of tight-junction proteins during isch-emia-reperfusion injury of the rat ileum. Acta Histochemica et Cytochemica. 2006;39(2):35-45.
https://doi.org/10.1267/ahc.05048
21. Чернядьев С.А., Булаева Э.И., Кубасов К.А. Патогенетические аспекты развития пареза кишечника при перитоните. Проблемы стоматологии. 2016;12(4):84-89.
Chernyad'ev SA, Bulaeva EI, Kubasov KA. Pathogenetic aspects of the development of intestinal paresis in peritonitis. Problemy stomatologii. 2016;12(4):84-89. (In Russ.). https://doi.org/10.18481/2077-7566-2016-12-4-84-89
22. Ghoul WM, Khan M, Fazal N, Sayeed MM. Mechanisms of postburn intestinal barrier dysfunction in the rat: roles of epithelial cell renewal, E-cadher-in, and neutrophil extravasation. Critical Care Medicine. 2004;32:1730-1739. https://doi.org/10.1097/01.CCM.0000132896.62368.01
23. Piton G, Capellier G. Biomarkers of gut barrier failure in the ICU. Current Opinion in Critical Care. 2016;22(2):152-160. https://doi.org/10.1097/MCC.0000000000000283
24. Zhang X, Liu D, Wang Y, Yan J, Yang X. [Clinical significance on serum intestinal fatty acid binding protein and D-lactic acid levels in early intestinal injury of patients with sepsis]. Zhonghua WeiZhongBing Ji Jiu YiXue. 2019;31(5):545-550. (In Chinese). https://doi.org/10.3760/cma.j.issn.2095-4352.2019.05.005
25. Мазурок В.А., Головкин А.С., Горелов И.И., Баутин А.Е., Мень-шугин И.Н., Сливин О.А., Тарновская Д.С., Иванов В.В., Никифоров В.Г., Морозов К.А., Маричев АО. Интестинальная оксигенотера-пия критических состояний. Общая реаниматология. 2017;13(6):74-91. Mazurok VA, Golovkin AS, Gorelov II, Bautin AE, Menshugin IN, Slivin OA, Tarnovskaya DS, Ivanov VV, Nikiforov VG, Morozov KA, Marichev AO. Intestinal oxygenotherapy of critical conditions. Obshchaya reanimatologiya. 2017;13(6):74-91. (In Russ.). https://doi.org/10.15360/1813-9779-2017-6-74-91
Поступила 13.06.2023 Received 13.06.2023 Принята к печати 12.07.2023 Accepted 12.07.2023
