CC BY
61
С. И. Махней УДК 78.072
«АЗИАТСКИЕ ПЕСНИ» А. А. АЛЯБЬЕВА - ПЕРВЫЙ КОМПОЗИТОРСКИЙ ОПЫТ РАБОТЫ С БАШКИРСКИМ ФОЛЬКЛОРОМ (к 225-летию А.А. Алябьева)
В статье рассматриваются «Азиатские песни» A.A. Алябьева1. Они представляют собой первые обработки башкирских народных мелодий русским мастером. Здесь процитированные фольклорные темы сочетаются с характерными чертами русской музыки и индивидуального стиля композитора.
Работая с башкирским фольклором, Алябьеву удалось выявить отдельные стилевые особенности ориентализма, наметив, тем самым, важнейшее направление, получившее наивысший расцвет в истории русской музыки.
Svetlana I. Makhney
"ASIAN SONGS" BY A.A. ALYABYEV: THE COMPOSER'S FIRST EXPERIENCE IN BASHKIR FOLKLORE (to His 225th Birth Anniversary)
The article investigates "Asian Songs" by A.A. Alyabyev. These songs are the first adaptations of Bashkir folk melodies by the Russian artist. The quoted folk themes marry with the characteristic features of Russian music and the composer's individual style.
While working with Bashkir folklore, Alyabyev revealed certain stylistic peculiarities of Orientalism and, thus, created a blueprint for the major trend, which blossomed in the history of Russian music.
Ключевые слова: башкирский фольклор, А.А. Алябьев, русский музыкальный ориентализм, взаимодействие разнонациональных культур.
Key words: Bashkir folklore, A.A. Alyabyev, Russian musical orientalism, interaction of various ethnic cultures.
Первым русским композитором, использовавшим башкирский фольклор в своём творчестве, был A.A. Алябьев (1787-1851). О факте его обращения к башкирским, а также татарским, туркменским и киргизским песням свидетельствуют архивные материалы и некоторые исследования отечественных ученых [2; 3, с. 9-11].
А.А. Алябьев, находясь в ссылке в Оренбурге в 1833-1835 гг., становится центральной фигурой местного музыкального клуба. В его окружении господствуют демократические тенденции. Л.П. Атанова указывает, что «... все лица, с которыми общался опальный композитор, в той или иной степени интересовались
1 Алябьев Александр Александрович (4.08.1787, Тобольск - 6.03.1851, Москва). Происходил из старинного дворянского рода. Получил домашнее образование, окончил Московский университет. Служил по горному ведомству. Участник Отечественной войны 1812 г. В 1823 г. вышел в отставку и начал серьёзно заниматься музыкой. Вскоре он был несправедливо обвинён в убийстве и сослан в Тобольск, откуда переведён на Кавказ, затем в Оренбург. В 1843 г. Алябьев получил разрешение вернуться в Москву.
В годы ссылки композитор записал много кавказских, башкирских, киргизских, туркменских и татарских народных песен, открыв одним из первых эту область национального фольклора для русских музыкантов.
Махней Светлана Ивановна, кандидат искусствоведения, доцент Уфимской государственной академии искусств им. 3. Исмагилова, e-mail: makhney@mail.ru
© С. И. Махней
«АЗИАТСКИЕ ПЕСНИ» А. А. АЛЯБЬЕВА - ПЕРВЫЙ КОМПОЗИТОРСКИЙ ОПЫТ
49
жизнью, бытом, музыкой коренных жителей Южного Урала, особенно башкир» [3, с. 20]2.
В Оренбуржье скрещивались культуры восточной оконечности европейской части России и сказывалась близость Азии. Это обстоятельство, безусловно, привлекало композитора, который и ранее проявлял интерес к творчеству разных народов. На Кавказе он записал мелодии горцев. Кавказские впечатления получили отражение в «Кавказских песнях», «Азиатской кадрили», опере «Аммалат-бек» [3; 5].
В рукописных фондах композитора ГЦММК им. М.И. Глинки (фонд 40) хранятся записи татарских и башкирских мелодий [3], которые, несмотря на эскизный характер, представляют историческую ценность. По мнению Л.П. Атановой, это - первые записи народных мелодий в истории собирания башкирского песенного творчества, сделаны они за шестьдесят лет до появления известных в этой области работ С.Г. Рыбакова и Г.Х. Еникеева [3].
Кроме записей башкирских народных мелодий, у Алябьева есть и интересные обработки песен3. В отделе рукописей Санкт-Петербургской государственной академии театрального искусства хранится вокальный цикл композитора «Азиатские песни» [3]. Произведение имеет посвящение В.А. Перов-скому4. На титульном листе композитор своеобразно сформулировал жанр произведения: «Музыка, переделанная для пения и фортепиано». Руководствуясь этим определением, можно отнести данные песни к жанру обработки.
«Азиатские песни» Алябьева не раз привлекали внимание исследователей. Б.С. Штейнпресс рассматривает их как предтечу «русского ориентализма» [11], Л.П. Атанову привлекает проблема подлинности напевов, использованных в этом сочинении [3], Л.М. Хусниярова обращается к вопросу о цикличности «Азиатских песен» [8].
Рассмотрим данное сочинение с точки зрения взаимодействия двух разнонациональных культур. На его примере продемонстрируем отражение диалектики общего, особенного и единичного, национального и инонационального. В таком аспекте вокальный цикл А.А. Алябьева исследуется впервые. Для этого обозначим в произведении башкирские национальные черты, которые композитор сохраняет как некие константные элементы, укажем на ряд приёмов, ставших впоследствии характерными в практике композиторов, работающих с башкирским фольклором, отметим также способность Алябьева к полиинтонационному слышанью, и, наконец, выявим русское (и алябьевское) начало в «Азиатских песнях», в связи с этим - и общие закономерности русского и башкирского песенного фольклора.
Известно, что конкретные национальные особенности в творчестве композитора обусловливаются, в конечном счёте, общей спецификой музыкального стиля эпохи, в которой он живет, как одной из исторических форм эволюции музыкального языка [4]. Романтическое мировоззрение XIX в. открыло новый тип диалога между Западом и Востоком, в котором
Alexander A. Alyabyev (born August 7, 1787, Tobolsk - died March 6, 1851, Moscow) was born to a wealthy family. He got home education, and then graduated from Moscow University. Alyabyev served at the Mining Department. He joined the Russian Army in 1812 during the Napoleonic War. In 1823 Alyabyev retired and took the music up. Soon he was charged with murder. Though the evidence was not conclusive, he was arrested and exiled to Tobolsk, then to the Caucasus and Orenburg before returning to Moscow in 1843.
In exile Alexander Alyabyev recorded a lot of Caucasian, Bashkir, Kirghiz, Turkmenian and Tatar folk songs, hence he was the first to open up this field of ethnic folklore for Russian musicians.
2 Она же называет имена писателя В. Даля, капитана Вас. Верстовского - брата известного композитора, военного инженера К. Буха, певца-любителя, офицера Ф. Корфа и др.
3 На основе башкирского фольклора Алябьев создал «Башкирскую увертюру» и некоторые фрагменты оперы «Аммалат-бек».
4 Перовский Василий Алексеевич (1795-1857) - оренбургский военный генерал-губернатор; оказывал Алябьеву покровительство.
действуют две равноправные тенденции - центробежная и центростремительная. С одной стороны, многочисленные европейские народы осознают свою индивидуальную значимость, что порождает идеи национального самосознания, с другой - понимается равноценная значимость иной нации, культуры и модели мышления [5].
В творчестве А. Алябьева достаточно сильно проявились романтические черты, он воссоздал романтизированный Восток, отразил своё эстетическое и психологическое впечатление о нём.
«Азиатский цикл» состоит из четырёх песен: две из них башкирские: №1 («Через кладку я пройдуся»)5, №3 «Кара юрга» - «Вороной иноходец» («Меж гранитных скал.»), киргизской6 - №2 («Зачем я не горный орел молодой») и туркменской - №4 («Сказал наш хан богатырям поход»). Башкирский фольклор представлен в первом и третьем номерах цикла7.
Особо надо отметить бережное отношение композитора к народным источникам. В его обработках сохранены многие черты башкирской музыки. Например, в обеих песнях заметна связь с озон-кюй. Об этом свидетельствуют довольно широкий диапазон напевов, октавные скачки в мелодии, характерное начало песни от тонической терции к квинте, а также не менее характерный оборот по звукам трезвучия от квинты через терцию к основному тону, внутри-слоговые распевы, ладовая организация, основанная на мажорной пентатонике.
Вместе с тем, некоторые примечательные особенности башкирских народных песен остались не запечатленными композитором. Это, в первую очередь, импровизационная природа башкирской музыки, её ритмическое и метрическое разнообразие, богатая орнаментика, наличие контрастных звуковысотных зон, направленность мелодического движения от верхнего устоя к нижнему, и, наконец, вариантный принцип развития музыкального материала8.
Тем не менее для воплощения национальной самобытности башкирских песен в профессиональном творчестве Алябьев сумел найти ряд приёмов, которые стали традиционными в дальнейшей практике композиторов, обращавшихся к башкирскому фольклору. Одним из таких специфических приёмов, подчеркивающих природу национального мелоса, являются тонические органные пункты, которые ассоциируются со звучанием курая и кубыза. «Пустота» тонической квинты способствует снятию напряжения, выражению созерцательного настроения. На фоне тонической квинты менее остро воспринимаются и доминантовые гармонии. Субдоминанта, звучащая на тонической основе, как и доминанта в подобной ситуации, оказывается функционально «затушёванной». В песне «Кара юрга» в фортепианном вступлении и заключении использовано тоническое трезвучие с секстой. Такая гармония вносит оттенок параллельной тональности, характерный для башкирской
5 Башкирское название мелодии, народного источника её текста неизвестно, как неизвестен и первоисточник русского перевода (Л.П. Атанова считает, что возможно, это П.М. Кудряшов - оренбургский декабрист, писатель, этнограф).
6 Б.С. Штейнпресс, анализируя мелодию этой песни, указывает: «Мы не обнаружили пока близких напевов и среди казахских, и среди киргизких мелодий». Л.П. Атанова же доказывает принадлежность второй песни цикла башкирскому фольклору. Она усматривает в ней художественный вариант первой песни, считая, таким образом, №2 оригинальным произведением Алябьева, созданным по мотивам башкирского фольклора.
7 Б.С. Штейнпресс связывает мелодию запева №1 с башкирскими озон-кюй «Курташ» и «Карима», а припева - с песней «Карабай».
Л.П. Атанова высказывает предположение о том, что «... башкирская мелодия, положенная Алябьевым» в основу запева песни «Через кладку я пройдуся», является ранним вариантом напева, ставшим первоисточником для песни «Сыр-Дарья». Во второй же мелодии №1 она находит близкие связи с народной песней «Артылыш».
В третьем номере цикла, по мнению Л.П. Атановой, мы встречаемся с обработкой двух башкирских мелодий «Кара юрга», из которых одна бытует до сих пор как распространенный курайный наигрыш, а другая является образцом старинной башкирской лирической песни.
8 Отметим, что №1 в цикле написан в куплетной форме по принципу запев-припев, а №3 - в трехчаст-ной форме.
«АЗИАТСКИЕ ПЕСНИ» А. А. АЛЯБЬЕВА - ПЕРВЫЙ КОМПОЗИТОРСКИЙ ОПЫТ
51
песни (ладовая переменность с колебанием устоев).
Особое значение Алябьев придает интервалам чистая кварта и чистая квинта, как наиболее распространённым в башкирской песенности. Из сцепления этих интервалов образуется упомянутый выше аккорд - тоническое трезвучие с секстой. Если мелодически разложить это созвучие (е^в-И-^), то получится характерная и для башкирского, и для русского музыкального фольклора бесполутоновая четы-рехзвучная ладовая ячейка.
К особым специфическим приёмам, найденным Алябьевым для создания национального колорита в произведении, следует отнести также дублирование мелодии в фортепианной партии. Такой приём воспроизводит традицию народного вокально-инструментального исполнения (голос-курай или голос-скрипка).
Необходимо отметить, что многие из перечисленных выше приёмов встречаются в произведениях Алябьева, связанных с «кавказским» Востоком. И здесь, вероятно, следует говорить о способности композитора к полиинтонационному слышанию. Так, тонический органный пункт, тоническая органная квинта используются в «Кабардинской песне» (на слова А. Бес-тужева-Марлинского), «Грузинской песне» (на слова Л. Якубовича), романсе «Черкес» (на стихи В. Алябьева). Форшлаг к квинтовому тону, создающий специфическое звучание народного инструментария, становится характерной фигурой в «Кабардинской песне». Пристрастие к унисонам, дублирование мелодий проявляется чуть ли не во всех «восточных» романсах композитора, в эскизах к опере «Аммалат-бек». Оборот, основанный на восходящем мелодическом движении от терции к квинте, встречается в «Грузинской песне», романсе «Плачет дева гор».
Следует подчеркнуть, что способность к полиинтонационному слышанию вскоре окажется важнейшей особенностью стиля русских музыкантов, в творчестве которых будет наблюдаться стремление к смешению разных национальных признаков. Корни этого явления, вероятно, следует искать в древности. Для понимания этого вопроса важными оказываются положения ряда исследований о глубинном духовном родстве разных национальных культур [1; 3; 6; 7]. В этом смысле «азиатский» Восток не является единственным центром при-
тяжения внимания русских композиторов. Здесь же «среднерусский» ориентализм С.В. Рахманинова (романс «Сирень», лирические темы Второго фортепианного концерта и др.), «кавказский» Восток А.А. Алябьева и М.А. Балакирева («Тамара», «Исламей») и, вероятно, испанские опусы М.И. Глинки.
Несмотря на интернациональный характер напевов «Азиатских песен», в них всё же (и это естественно) ощущается русское начало. Русские черты обнаруживаются уже в самой мелодии. В записи песни «Кара юрга» встречается не характерное для башкирской музыки опевание устойчивых ступеней вспомогательными хроматическими звуками. Мелодия песни «Через кладку я пройдуся» заканчивается восходящим движением по звукам тонического квартсекстак-корда, тогда как для песен озон-кюй характерно завершение нисходящим движением, направленным к основному устою в низком регистре (обычно в озон-кюй последний звук напева самый низкий). Не типичны для башкирского песенного фольклора и чёткая акцентность метрики, квадратная структура в изложении первоначальной музыкальной мысли, ярко выраженная периодичность.
Специфические особенности русской народной песни также нашли отражение в гармонизации башкирских напевов. Мелодическое движение в партии фортепиано параллельными секстами или терциями исходит из традиции подголосочного пения в русской музыке.
В «Азиатских песнях» воплотились некоторые черты, свойственные песенно-романсо-вому творчеству Алябьева. Так, контрастное соотношение образов, настроений (типичное для музыки композитора) находит реализацию и в башкирских обработках. Образные контрасты подчёркнуты сменой жанров. В первом номере, в запеве, ярко проступают черты песенности, в припеве - романсности. Контрастность и резкое эмоциональное сопоставление двух мелодий в одной пьесе имеет основание и в башкирском повествовательном жанре - баите, и в романтической балладе.
В записанных композитором песнях соотношение мелодии и стиха весьма традиционно для песенного и романсового жанров русской музыки XIX века (в частности, для творчества А.А. Алябьева). Границы музыкальных и поэтических строф в обеих песнях совпадают,
вследствие чего образуется структурное подобие текста и музыки. Элементарные музыкальные построения, основанные на чередовании чётко оформленных разделов, позволяют добиться рельефности, запоминаемости мелодий.
В песенно-романсовом творчестве Алябьева заметна его склонность к романтической звукозаписи. «Азиатские песни» в этом отношении не являются исключением. Так, в третьем номере «колышущиеся» фигурации, образуя непрерывное движение, ассоциируются с неумолчным шумом моря. Стремление воссоздать ощущение простора достигается регистровыми перепадами во вступлении и заключении песни. В сопровождении припева первого номера явно проступают черты баркаролы. Такой же «баркарольный» аккомпанемент - во второй песне.
Проникновение вокальных интонаций в инструментальную партию типично для камерно-вокальной музыки вообще. Вместе с тем, своеобразные «переклички» между голосом и инструментом в первом номере ассоциируются с пением в сопровождении курая. Если аккордовое изложение в третьей и четвертой песнях вполне традиционно для гомофонно-гар-монического склада русского романса (и песни-романса), то в октавных удвоениях первой песни ощутимо влияние монодийного оригинала.
Общими для русского и башкирского фольклора (как в прочем для фольклора многих народов) являются вечные темы искусства -любовь, природа, свобода. Это ещё раз подчеркивает органичность цикла Алябьева как произведения по стилю одновременно ориентального и русского.
Итак, «Азиатские песни» Алябьева обладают несомненными художественными достоинствами. В них композитору удалось выявить отдельные стилевые особенности ориентализма,
наметив тем самым важнейшее направление, получившее наивысший расцвет в истории русской музыки.
В «Азиатских песнях» композитор продемонстрировал плодотворное взаимодействие музыкальных культур разных наций. Широко используя инонациональный материал, он оставался истинным музыкантом русской школы.
ЛИТЕРАТУРА
1. Абукова Ф.А. Современное творчество композиторов Туркменистана в контексте культуры наций: Исследование. - М.: Честь, 1994. - 270 с.
2. Атанова Л.П. Алябьев и башкирская музыка // Советская музыка. - 1966. - №5. - С. 101-111.
3. Атанова Л.П. Собиратели и исследователи башкирского музыкального фольклора. - Уфа: Йэшлек, 1992. - 189 с.
4. Гаврилова Н.А. Проблема национального в музыке XX века: Чехия и Словакия: автореф. дис. ... д-ра искусствоведения. - М., 1996. - 38 с.
5. Половянюк И.А. Тема Востока в композиторском творчестве А. Алябьева // Народы России: возрождение и взаимодействие культур: тез. докл. междунар. научн.-практ. конф. - Уфа, 1996. - С. 160162.
6. Советская музыка на современном этапе. -М.: Музыка, 1981. - 446 с.
7. Федосова Э.П. Диатонические лады в творчестве Шостаковича. - М.: Советский композитор, 1980. - 192 с.
8. Хусниярова Л.М. «Азиатские песни» А. Алябьева: Рукопись. - Стерлитамак: Гос. пед. институт.
- 12 с.
9. Штейнпресс Б.С. А.А. Алябьев в изгнании.
- М.: Музыка, 1959.
10. Штейнпресс Б.С. Музыка XIX века. - М.: Советский композитор, 1969. - 486 с.
11. Штейнпресс Б.С. У истоков русского ориентализма // Советская музыка. - 1959. - №8. -С. 84-92.
