CC BY
364Н. М. Мирошниченко
АВТОР И АВТОРСКОЕ СОЗНАНИЕ КАК ЛИТЕРАТУРОВЕДЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ
В статье рассмотрена корреляция категорий «автор» и «авторское сознание». «Автор» трактуется как «автор-творец», обнаруживающий себя во всей полноте и целостности художественного текста. Понятие «авторского сознания» рассматривается какметатекстовую категорию, в смысловое поле которого входит и фигура автора-творца, как экспликация авторского сознания всем целым художественного текста, и те духовные интенции, которые порождают автора-творца и продуцируют его эволюцию.
Ключевые слова: автор, авторское сознание, автор-творец, сознание, рефлексивный и акциональный тип сознания.
У статтi розглянуто кореляцiя категорiй «автор» i «авторська свiдомiсть». «Автор» трактуеться як « втор-творець», що выявляв себе у всш повнотi й цiлiсностi художнього тексту. Поняття «авторсько'1 свiдомостi» розглядаеться як метатекстова категорiя, у значенневе поле якого входить i ф^ра автора-творця, як експлка^я авторсько '1 свiдомостi вам цтим художнього тексту, i тi духовт ттенци, як породжують автора-творця й продуку-ють його еволюцт.
Ключов слова: автор, авторська свiдомiсть, автор-творець, свiдомiсть, рефлексивний i акцюнальний тип свiдомостi.
The article contemplates the correlation of categories the "author" and the "author's consciousness". The "author" is interpreted as a "creator" who found himself in its entirety and integrity of the artistic text. The concept of the "author's consciousness " is considered as metatextual category, notionalfield whereof includes the figure of the creator as an explication of the author's consciousness by the entirety of the artistic text and those spiritual intentions which beget the creator and produce his evolution.
Keywords: author, author's consciousness, creator, consciousness, reflexive and actional type of consciousness.
© Н. М. Мирошниченко, 2014
Категория автора является ведущей в литературе Нового времени. Ее смысло- и структурообразующая функция в эпоху модальности обоснована во множестве философских и филологических исследований. Параллельно номинации «автор» достаточно часто употребляется и выражение «авторское сознание». Обе формулы используются в работах зачастую практически как синонимичные. Но если посмотреть на их семантику, даже безотносительно к функционированию в научном дискурсе, то становится очевидным их разное смысловое наполнение. Примечательно, что категория «авторское сознание» чаще актуализируется в лингвистике, «автор» - в литературоведении, хотя и в последнем все чаще в названиях научных работ встречается номинация «авторское сознание», в самом же тексте исследования обе формулы взаимозаменяемы.
Как представляется, интересующие нас категории не могут быть эквивалентными в полном смысле. Их несовпадение в наибольшей степени становится заметным в приложении к творчеству писателей, которые оставили заметный след не только в истории литературы, но стали весомыми явлениями определенной культурной эпохи. В нашем случае это касается творчества Максимилиана Волошина - яркой творческой индивидуальности эпохи Серебряного века.
Попробуем дифференцировать интересующие нас дефиниции «автор» и «авторское сознание», функционирующие в современном литературоведческом дискурсе, обращаясь к данным других наук -философии, психологии, лингвистики и др. При этом отметим, что и лингвисты, и литературоведы названные категории рассматривают в феноменологическом ключе.
Для современной авторологии авторитетными остаются в первую очередь труды выдающихся ученых М.М. Бахтина и В. В. Виноградова, каждый из которых излагал свою концепцию автора исходя из задач той филологической науки, к которой они принадлежали. В рамках лингвистического подхода В.В. Виноградов в определении автора ориентировался, в основном, на стиль, речевые характеристики текста, М. М. Бахтин рассматривал художественное произведение как продукт эстетической деятельности автора. Позиции ученых демонстрируют как близость их взглядов (в характеристиках категории автора), так и различие (в обосновании дефиниции). В.В. Ви-
ноградов обращается к категории «образ автора», М. М. Бахтин - оперирует дефиницией «автор», хотя, по сути, дают им сходное определение. У В.В. Виноградова «образ автора» - «концентрированное воплощение сути произведения», «фокус целого» [4, с. 118], «центр, фокус, в котором скрещиваются и объединяются, синтезируются все стилистические приёмы произведений словесного искусства» [4, с. 151]; «индивидуальная словесно-речевая структура, пронизывающая строй художественного произведения и определяющая взаимосвязь и взаимодействие всех его элементов» [4, с. 151]; у М.М. Бахтина «автор -носитель напряженно-активного единства завершенного целого, целого героя и целого произведения, трансгредиентного каждому отдельному моменту его» [1, с. 14]. Отметим, что оба ученых к определению «автора» привлекают понятие «сознания»: В.В. Виноградов видит автора как «проявления одного поэтического сознания в его органическом развитии» [3, с. 39], М.М. Бахтин, напротив, понятие «автор» выводит за дефинитивные рамки «сознания»: - «автор — единственно активная формирующая энергия, данная не в психологически концепиро-ванном сознании, а в устойчиво значимом культурном продукте, и активная реакция его дана в обусловленной ею структуре активного видения героя как целого, в структуре его образа, ритме его обнаружения, в ин-тонативной структуре и в выборе смысловых моментов» [1, с. 10].
Отталкиваясь от ведущих филологических концепций «автора», сосредоточимся на развитии их в литературоведении. Правда, следует отметить, что бахтинская теория «автора» не сразу стала достоянием отечественного литературоведения. К примеру, в учебниках по теории литературы и введению в литературоведение 1960-19800-х годов Г.Л. Абрамовича, И.Ф. Волкова, Н.А. Гуляева, Г.Н. Поспелова, Л.И. Тимофеева номинация «автор» рассматривается только применительно к писателю, собственно понятие «автор» не актуализируется и не концептуализируется. «Словарь литературоведческих терминов» (1972) к слову «автор» дает отсылку к «Творческой индивидуальность писателя», «Краткая литературная энциклопедия» (1978) проблему автора решает как проблему писателя. Академические исследования -трехтомная «Теория литературы: Основные проблемы в историческом освещении» (М., 1961-1965), трехтомная «Теория литературных стилей» (М., 1977, 1978, 1982), «Теория стилей» (М., 1968) А.Н. Соко-
лова, «Очерки по истории русского литературного стиля» (М., 1977) А.В. Чичерина - также к понятию «автор» не обращаются.
Таким образом, разработка категории автора долгое время оставалась на периферии исследований. Лишь в конце XX века ситуация изменилась. Этому способствовали научные разработки больших коллективов ученых. В первую очередь, ижевских литературоведов во главе с Б.О. Корманом, который во многом ориентировался на бахтинские наработки. Результаты деятельности ученых представлены в сборниках «Проблема автора в художественной литературе» (Ижевск, 1993) и выпусках «Кормановских чтений» (Ижевск, 1994). В «Библиографическом указателе по проблеме автора» Н.А. Ремизовой (Ижевск, 1990) подведены итоги изучения проблемы как в теоретическом, так и в историко-литературном аспектах. Тема «автор и герой» приобретает все большую популярность, ей посвящаются многочисленные статьи и серьезные исследования, к примеру, работа Н.В. Драгомирецкой «Автор и герой в русской литературе XIX - XX вв.» (1991).
В коллективном труде «Историческая поэтика: Литературные эпохи и типы художественного сознания» (1994), многие исследователи обращались к проблеме автора, Ю.В. Манн «образ автора и структуру повествования» назвал «едва ли не центральными проблемами литературоведения <...>» [6, с. 431]. Правда, номинировав «художественное сознание» в названии работы, ученые так и не дали ему определения и не обосновали его категориальное значение.
В последнее десятилетие ХХ века, когда работы М.М. Бахтина стали доступны не только западным, но и отечественным литературоведам, идеи ученого пронизывают практически все новые исследования. К примеру, в монографии Н.Т. Рымаря и В.П. Скобелева «Теория автора и проблема художественной деятельности» (1994) впервые после наработок М.М. Бахтина была последовательно представлена корреляция проблемы автора и «художественной деятельности». Сборник статей «Автор и текст» под редакцией В.М. Марковича и Вольфа Шмида (1996) демонстрирует полемику с бартовской декларацией «смерти автора» (1994).
В последние годы XX столетия проблема автора вышла за пределы академического изучения и стала предметом осмысления в учебных изданиях.
В учебном пособии «Введение в литературоведение: Литературное произведение: Основные понятия и термины» под ред. Л.В. Чернец (1999) помещается статья В.В. Прозорова «Автор», где ученый, ориентируясь на работы известных литературоведов, проблематизи-рует и концепирует категорию автора. В.Е. Хализев в «Теории литературы» (1999) подводит итоги исследования проблемы автора в отечественной филологии. Постепенно предметом литературоведческого осмысления становятся работы зарубежных исследователей проблемы автора - Р. Барта, М. Фуко, А. Компаньона и др. В диссертационной работе И.П. Карпова «Проблемы типологии авторства в русской литературе конца XIX - начала XX века (И. Бунин, Л. Андреев, А. Ремизов)» (1998) поставлена проблема «связи литературно-художественной и авторологической деятельности».
В ХХ1 идея автора стала исходной и ключевой точкой практический во всех направлениях литературоведческих исследований. Стали доступны или были переизданы работы М.М. Бахтина, М.Л. Гаспа-рова, В.М. Жирмунского, Б.В. Томашевского, Ю.Н. Тынянова и др. известных ученых. В 1990-х - 2000-х годах плодотворно работает группа ученых в составе С.Н. Бройтмана, Н.Д. Тамарченко, В.И. -Тюпы, труды которых, и монографические (С.Н. Бройтман «Историческая поэтика» (2001), В.И. Тюпа «Художественный дискурс» (2002)), и коллективные (двухтомная «Теория литературы» (2004) и «Поэтика : словарь актуальных терминов и понятий» (2008)) более чем на десятилетие определили векторы отечественной литературоведческой науки. В этих работах проблема автора получила глубокое осмысление, наметились векторы дальнейших исследований.
Н.Д. Тамарченко в новейшем на сегодняшний день академическом издании «Поэтика : словарь актуальных терминов и понятий» (2008) подводит итоги формирования концепции автора в литературоведческой науке. Примечательно, что автор статьи ориентируется в первую очередь на идеи М.М. Бахтина и Б.О. Кормана, привлекая также положения исследований С.С. Аверинцева, В.В. Виноградова, Д.М. Магомедовой, Н.Т. Рымаря, А.П. Скафтымова, В.П. Скобелева, В.П. Топорова, Р. Барта, Ф. Ницше, М. Фуко, В. Шмида.
Ученый выделяет в истории художественного творчества и самосознания три этапа в толковании категории автора: «а) неразличе-
ние автора и исполнителя или «скриптора»; это двойственный субъект-медиум, посредник, связывающий аудиторию с внеличной творческой силой (античность и средневековье); б) концепция гения (преро-мантизм и романтизм), уподобляющая личность автора - в единстве «биографической» и эстетически-творческой ипостасей - Богу-творцу; произведение при этом - одна из возможных (потенциально бесконечных) реализаций индивидуальной творческой силы; в) идея «имманентного» авторства, т. е. возможности и необходимости читательской и исследовательской реконструкции «организующей художественной воли» из состава и структуры созданной ею, но автономной и самоценной эстетической реальности (классический реализм и постреалистические направления конца Х1Х-ХХ вв.)» [10, с. 13].
Н.Д. Тамарченко подробно анализирует процесс формирования категории автора постреалистического литературного направления, «имманентного» автора. В дефиниции автора ученый дифференцирует его как «реальное лицо», фактического «создателя данного произведения искусства» и как «субъекта эстетической деятельности» или «автора-творца» (по М.М. Бахтину), «единственная форма бытия которого - само художественное произведение как целое». Природу автора во втором понимании ученый определяет «по результату деятельности, т. е. по произведению». О присутствии такого автора в произведении свидетельствуют, по его мнению, либо «приметы индивидуального стиля», либо «признаки высшей целесообразности в структуре изображенного мира, особенно в системе персонажей». В идентификации автора-творца актуализируются «смысловые», «ценностные установки и единство и своеобразие способов выражения этих установок». Ученый предостерегает от смешения смыслов первого и второго значений - «биографического автора» (Б.О. Корман) и автора-творца (М.М. Бахтин), ссылаясь на концепцию «автобиографического мифа» Д.М. Магомедовой об «эстетизации автором-творцом собственной реальной личности и жизни», исходящей из положений Ф. Ницше о неправомерности отождествления «эмпирического я» и образа этой личности внутри произведения.
Таким образом, в литературоведении преимущественно укрепляется бахтинская концепция автора как «автора-творца». Его сущность и функции определяются «вненаходимостью» «по отношению как к
изображенному миру, так и к той действительности (природной, бытовой, исторической), которую этот вымышленный мир воспроизводит». Но не утрачивает своей актуальности в авторологии и концепция Б.О. Кормана, который дефинирует автора через субъекта, или «носителя сознания», солидаризируясь с М.М. Бахтиным в определении его проявленности - выражением его «является все произведение или их совокупность». При этом ученый обосновывает корреляцию биографического автора и «автора - субъекта сознания»: «руководствуясь некоей концепцией действительности и исходя из определенных нормативных и познавательных установок, реальный, биографический автор (писатель) создает с помощью воображения, отбора и переработки жизненного материала А. художественного (кон-цепированного). Инобытием такого А., его опосредованием является весь художественный феномен, все литературное произведение. А. непосредственно не входит в произведение: какой бы участок текста мы ни рассматривали, мы не можем обнаружить в нем непосредственно А.» [7, с. 174]. В этих размышлениях ученый сам себе противоречит: сначала указывает на опосредование автора «всем литературным произведеним» и тут же уточняет - «речь может идти лишь о его субъектных опосредованиях», в отношении к «произведению как целому, мы должны сказать, что А. здесь опосредован всей субъектной организаций».
Не акцентируя данное противоречие, обратим внимание на наличие важной для нашего исследования категории сознания применительно к концепции автора. В диссертационном работе И.В. Остапенко «Пейзажный дискурс как картина мира в русской лирике 19601980-х годов» (2013) была сделана попытка обосновать категорию авторского сознания и картины мира автора. И если последняя представляется адекватной для нашего дальнейшего исследования и применимой к нему, о чем будет сказано в дальнейшем, то понятие авторского сознания требует дальнейшего осмысления. Исходя из бах-тинской и кормановской теорий автора, И.В. Остапенко понимает «художественный текст как результат творческого акта авторского сознания, направленного на сотворение художественного авторского сознания, представленного художественным текстом во всей его полноте и целостности». Исследовательница актуализирует понятие
«биографического автора», который «находится как бы на пересечении между собственным личностным сознанием, которое в определенной степени обусловливается его эмпирическим опытом, но шире и богаче последнего, поскольку впитывает общечеловеческий культурно-исторический опыт и вечные общечеловеческие ценности, и продуктом своего сознания - художественным сознанием, производным от него, и, в силу этого опять-таки ему не равным, поскольку отражает лишь часть исходного материала» [9, с. 57]. С данной позицией можно вполне согласиться, поскольку изучение художественного сознания автора, а в соответствии с кормановской трактовкой оно презентуется целым литературного произведения, «проливает свет и на личностное сознание автора, делает возможным выявление мировоззренческих координат личности автора, обусловливающих отношение к миру, и ценностных ориентиров, определяющих место человека в мире» [9, с. 57]. Приемлемым представляется и разграничение «авторского сознания как сознания индивидуализированной личности - и художественного авторского сознания соответственно как исходного и производного». Но с дальнейшим изложением рассуждений согласиться трудно: «Во избежание терминологической путаницы авторское личностное сознание назовем «автором», отдавая себе отчет в том, что биографический реальный автор-человек имеет к нему определенное отношение, но не тождественен ему, а художественное сознание автора назовем «авторским сознанием» (выделено автором - Н.М.) [9, с. 58]. Исследовательница пошла путем замещения в определениях и собственно сущности авторского сознания не обосновала. А между тем, это понятие представляется весьма важным, поскольку, на наш взгляд не тождественно «автору», «автору-творцу» или «концепированному автору». Полагаем, что понятие «авторское сознание» шире названных, поскольку не только эксплицируется в тексте произведения, но существует еще и в дотекстовом периоде замысла, и не исчезает с завершением произведения. К примеру, фиксация идей будущих произведений в дневниках или эпистолярии, возврат писателя к текстам при собирании и структурировании сборников, обоснования принципа циклизации и др. Кроме того, «авторское сознание» напрямую тесно связано с личность писателя.
Безусловно, следует согласиться с Н.Д. Тамарченко, ориентирующегося на бахтинскую концепцию автора-творца в том, что деятельность автора «является не жизненной, а исключительно эстетической, т. е. изображающей и оценивающей чужую жизнь (героя) извне этой жизни, с «внежизненной» точки зрения». Но «внежизненная» для героя точка зрения должна иметь свое место нахождения. Полагаем, что она как раз и находится в авторском сознании. Источником ценностных ориентиров автора-творца является именно сознание авторской личности, то есть авторское сознание. И конечно, задача автора состоит в «создании формы героя и его мира, их эстетически значимых границ», что никак не отменяет в этом процессе и авторское «познание или этическое самоопределение», что засвидетельствует эволюцию авторского сознания.
«Внежизненную активность» автора-творца в отношении героя Н.Д. Тамарченко уподобляет «отношению Бога к человеку (в трактовке христианской религиозной философии)»: «в Абсолютном сознании» уже наличествуют «итоги земной человеческой жизни, так что возможно любовное созерцание этой жизни как уже свершившейся». Сознание человеческой личности Гегель трактует в идеалистическом смысле, что напрямую связывает его с «Абсолютным сознанием», и именно поэтому в процессе творчества сознание личности соединяясь со Сверх-Я трансформируется в творческое сознание, становится авторским сознанием.
«Становясь автором-творцом, тот или иной человек перестает быть только историческим или частным лицом, ибо последние не могут, оставаясь таковыми, быть в тот же самый момент субъектами эстетической деятельности» [10, с. 14], - считает Н.Д. Тамар-ченко, но такой человек и не перестает быть личностью, обладающей своим собственным сознанием. Ученый приводит размышления Ф. Ницше об Архилохе, который в качестве просто человека «никак и никогда не может быть поэтом», но он все же им становится. Решение этой проблемы ученый видит в самом искусстве, а именно в поэзии А. Пушкина, имеются в виду его стихотворения «Поэт» и «Пророк». В момент творчества обыкновенный человек преображается в Творца, он исчезает из привычной жизни, что равносильно смерти, и воскресает уже в «ином плане бытия (в пространстве-времени твор-
чества) и в качестве существа иной природы». Поэтологическая концепция Б. Пастернака авторологом трактуется в другом ключе: «нужно не перестать быть собой, преобразившись в нечто необычайное, а отбросить любые роли и маски, вернувшись к подлинному, изначальному Я, так как творчество - не игра, а реализация глубин личности, на которых она причастна всеобщему» [10, с. 14].
«Всеобщее» у поэта - тот же «Абсолют», «Бог», «Сверх-Я», в котором в момент творчества личностное сознание приобщается к Творцу. Именно в этот момент рождается авторское сознание, которое станет творцом художественного произведения. В его тексте отразится картина мира, сформированная авторским сознанием. Экспликация картины мира в пейзажном дискурсе описана И.В. Остапенко. На наш взгляд, функционирование картины мира, рассмотренное в названном исследовании, нуждается в дальнейших дополнениях и обоснованиях. И в этом смысле необходимо актуализировать понятие именно авторского сознания, в котором картина мира оформляется. Поскольку понятие сознания пришло в литературоведение из психологии и философии, следует обратиться к его параметрам, установленным данными науками.
Проблема сознания оформилась уже в условиях античности. Философия от античности до ХХ века на пути осмысления сознании сформировала его абстракции - рефлексия, интенциональность, опе-рациональнсть, эвристическая и творческая активность, практика сознания, обосновала способность сознания отражать и преобразовывать мир с учетом потребностей и интересов человека как существа разумного. Следовательно, рациональное понимание сознания осталось за пределами философии. Посмотрим на сознание с точки зрения психологии как науки, связанной с мозговой деятельностью человека.
Как видно из предыдущих описаний, сознание с точки зрения философии обладает способность к отражению мира. Процесс эволюции отражения завершился формированием головного мозга, с помощью и на основе которого формируется сознание, осуществляется духовная деятельность человека, формируется его осмысленное отношение к миру. Сознание вырастает из психики, но не порывает с ней, а сохраняет с психикой взаимосвязь и взаимодействие. Психика
выполняет функцию ориентации в пределах жизнедеятельности человека, выступая системой обеспечения его сознания. Структура психики включает эмоционально-чувственный компонент, волю и память. В структуре сознания выделяют онтологическую и функциональную структуры. Онтологическая структура представлена осознанием, надсознанием, самосознанием. Функционирование названных уровней сознания обеспечивает функциональную структуру сознания, которая включает когнитивную, мотивационную и нормативную сферы. На уровне функционального сознания наиболее четко прослеживается взаимодействие психики и сознания. Если знание (когнитивная сфера) является результатом отражения мира в процессе его чувственного восприятия, а ценности (мотивационная сфера) - итогом эмоционального переживания, то норма является следствием волевого решения.
Результаты исследования категории сознания философией и психологией использует современная лингвистика, теснейшим образом с этими науками взаимодействующая. Поскольку язык является связующим звеном бытия и сознания, то исследование языка напрямую выводит к сознанию его носителя. Так в данной работе интерес вызывает не в общем сознание человека-субъекта, а сознание человека, включенного в словесную творческую деятельность, обратимся к тем лингвистическим наработкам, где ставится вопрос об авторском сознании, его сущности и функционировании.
Лингвистическая рецепция философских и психологических концепций сознания, фиксируя итоги предшественников, выделяет актуальные для своей сферы аспекты изучаемого явления: сознание понимается как «нередуцированная рефлексивная категория, принадлежащая к числу предметных абстракций». Базовым для данного исследования стала диссертационная работы Бутаковой Л.О. «Авторское сознание как базовая категория текста : когнитивный аспект» (2001) [2]. Ссылаясь на философские и психолингвистические концепции М.К. Мамардашвили, В.П. Зинченко, Д.А. Леонтьева, Ф.Е. -Василюка исследовательница формулирует свое обоснование авторского сознания: «Сознание имеет отражательную направленность, приводящую к образованию знания на основе уже имеющейся концептуальной системы. Результаты такой деятельности оформляют-
ся для себя и для других вербально. Следовательно, за объемной и цельной речевой единицей (текстом как косвенной формой существования сознания) стоит концептуальная, смысловая система его автора, обеспечивающая и его порождение, и понимание» [2, с. 58].
Исследовательница, соглашаясь с позицией М.К. Мамардашви-ли в том, что любое описание проявлений «форм», «структур» реального сознания принадлежит к метауровню и является лишь моделью, подходит к собственному осмыслению интересующего ее явления: «если мы имеем дело с текстом, то способы передачи знаний и мнений о мире, формы чувственного восприятия, репрезентированные вербально, способы его смысловой организации, эмоционального структурирования суть разные слои феномена авторского сознания» [2, с. 59].
Концепция Л.О. Бутаковой, презентующая метамодель сознания, отличается от имеющихся литературоведческих и стилистических понятий образ автора, фигура автора и близка к философским и психологическим категориям.
Исследовательница полагает, что «когнитивная трактовка феномена сознания изменяет подход к проблеме отношений автора и текста, направляет их в сторону когнитивного моделирования как естественного, органичного для описания» [2, с. 59]. В итоге, Л.О. Бута-кова дает определение авторского сознания как «выводимой из текста специфической модели, относительно стабильного символико— семиотического отображения динамичной совокупности внутренне упорядоченных, гомоморфных друг другу подсистем когнитивно-концептуальной системы автора, репрезентированных в тексте» [2, с. 374].
Исследовательница исходит из того, что «создание, хранение, восприятие, передача любой информации связано с вербальным оформлением. Для этого говорящим привлекаются значения вербальных компонентов когнитивных структур, выполняющих роль средства акцентуации когнитивных комплексов (и субъективных смыслов) для реципиента». Слово в ее подходе трактуется как «инструмент доступа к существующей в сознании индивида системе знаний, представлений, опыта, как компонент когнитивных комплексов и их репрезентанта в речи». При этом учитывается, что «значение слова - не раз и
навсегда данная, стабильная конвенциональная система, отраженная одинаково в словаре и в сознании, а динамическая нестабильно-равновесная структура, в которой в зависимости от смысловых стратегий продуцента актуализируются определенные компоненты». Текст в данной концепции рассматривался как «гомоморфное воплощение семиотической, коммуникативной, эмотивно-смысловой подсистем концептуальной системы авторского сознания и как специфическая модель мира», поэтический текст - «как форма самопредставления доминантных и периферийных когнитивных структур авторского сознания». В исследовании выявлена специфика когнитивных структур поэтического текста: наличие равноправных ритмо-метро-мелодичес-ких, эготивных компонентов, передающих когнитивные признаки в концентрированной форме, обладающей высоким когнитивным потенциалом.
В результате анализа поэтических текстов в когнитологическом ключе в работе Л.О. Бутаковой предложена типология авторского сознания: рефлексивный и акциональный тип сознания. У автора с рефлексивным типом сознания доминанта концептуальной системы представлена глобальными концептами с преобладанием конвенциональных компонентов. Такой автор прибегает преимущетвено к коммуникативным моделям с имплицитным говорящим и имплицитным адресатом, эмотивные смыслы усиливаются с помощью формальных показателей повыщенной коммуникативности (риторических вопросов, самообращений и т.п.). Для автора с акциональным типом сознания доминантной является перволичностная эготивная модель динамического типа. На коммуникативном уровне акциональность проявляется в органичном сочетании разных видов ролевой и неролевой лирики, динамике их трансформаций. Говорящий в таких моделях становится активным участником события, сфера адресанта формируется динамическим представлением когнитивной структуры, представление доминантного концепта структурируется фреймом. Акциональному типу сознания присущ «драматургический» принцип представления когнитивных пространств, реализованный через полифункциональность коммуникативного знака [2].
Полагаем, что наработки лингвистической науки могут быть весьма полезными для литературоведческого анализа поэтических тек-
стов, поскольку позволят глубже проникнуть в мир авторского сознания как творца художественного произведения. В первую очередь это касается расширения исследовательских стратегий в сфере экспликации картины мира автора в произведении и главное - механизмов ее формирования в авторском сознании.
Литературоведы идут своей дорогой, авторское сознание и в этой науке все чаще становится предметом исследования, ориентируются они, прежде всего, на философские изыскания, следовательно, исходят из феноменологической природы явления. Если для лингвистов актуальной является рефлексия в отношении автора как языковой личности, рассмотренная через личностные смыслы авторского сознания, то литературоведы фокусируют внимание на эстетическом аспекте произведения. В силу этого обосновывается феномен художественного сознания. Осмысление данного явления в работе Л.А. -Закса происходит через выявление форм его воплощения в феноменах духовного творчества. Исслеедователь выделяет три основных его проявления: 1) «идеальная реальность различных образов ... сознание-результат, сознание-продукт духовного (идеального) освоения мира»; 2) «различные виды духовной деятельности, в которых происходит целенаправленная . идеальная переработка и перевоссоздание (освоение) отражаемой субъектом действительности»; 3) «система идеальных структур, порождающих, программирующих и регулирующих художественную (творческую и воспринимательскую) деятельность и ее продукты» [5, с. 5-7]. Ученый отмечает, что речь идет «не об отдельном, дискретном идеально, отражательно-информационном образовании («образ»), а о некоем устойчивом деятель-ностном (способном к активности), идеальном по своему субстрату континууме, в котором могут возникать, двигаться, воздействовать, словом, специфически художественно существовать любые конкретные художественные образы, а также связанные с ними действия и взаимодействия» [5, с. 11]. Л.А. Закс, таким образом, формулирует представление о сознании как о целостном континнуме, при этом отмечает, что «художественное сознание надо рассматривать и как общественное, надындивидуальное явление, как объективную сторону (подсистему) художественной культуры общества» [5, с. 11]. Такая установка позволяет ученому актуализировать функциональ-
ные и мирообразные подсистемы художественного сознания - художественные мироотношение, мироощущение и миропредставление.
Одной из исходных позиций в осмыслении категории сознания в литературоведении является основополагающее исследование по истории литературы ХХ века В.И. Тюпы «Постсимволизм: теоретические очерки русской поэзии ХХ века». Ученый пишет: «На наш взгляд, литература — это интерсубъективная жизнь Сознания в формах художественного Письма. <...> Литературовед, изучая художественные тексты, не может игнорировать того, что предмет его занятий — эстетические манифестации жизни сознания: индивидуального — корпоративного — национального — общечеловеческого (ноосфера Земли). Все эти соподчиненные сферы ментальности (кругозоры сознания) так или иначе актуализированы в любом подлинно художественном тексте. <...> Сознание есть ментальная сторона бытия, которая — в отличие от материи — лишена поддающихся описанию дифференциальных признаков, атрибутов. Она, однако, не сводится к отражению материи (гносеологизм). Сознание тоже по-своему онтологично и характеризуется собственными модусами, определенными модальностями ментальных актов, или, проще выражаясь, способами быть сознанием» [12, с. 6].
В.И. Тюпа сформулировал ведущую проблему современного литературоведения - феноменологическое обнаружение неких «модусов» или «модальностей ментальных актов», выражающих себя в литературе. Подчеркнем, в формулировке ученого речь идет не о сугубо литературном или художественном сознании; а именно о сознании вообще как порождающем и принимающем пространстве духовного, исторического и иного творчества. В.И. Тюпа выделяет «роевое», «авторитарное», или «личностно-ролевое», «уединенное», «конвергентное» модусы сознания как доминантные типы состояний сознания. Названные модусы сознания коррелируют с этапами не только филогенеза, но и онтогенеза — развития сознания индивидуума, поскольку представляют диахронию исторического развития в человеческом сообществе и в то же время обнаруживаются в деятельности отдельного духовного «я». Историко-«парадигмальный» подход В.И. Тюпы к проблеме функционирования сознания в литературе -это рассмотрение его в «интерсубъективной экспликативности»: со-
знание понимается как «сознание-отношение» и предстает как экзистенциальная характеристика человеческого существования, что обеспечивает его присутствие в мире.
Исходя из существующих в философии и литературоведении предпосылок, выстраивается свою формулу сознания Е.К. Созина. Ориентируясь на позицию М.К. Мамардашвили, рассматривавшего сознание как метакатегорию через понятия «сфера сознания», «состояние сознания» и «структура сознания», исследовательница состояние сознания рассматривает в плане субъектной отнесенности, структуру сознания - в плане объектной.
Состояние сознания, в понимании исследовательницы, означает «принципиальную приуроченность» сознания к субъекту. К состояниям сознания она относит «состояния понимания и непонимания, рефлексии, стыда, осознания укоров совести, восторга или эйфории, страдания или сострадания, но при условии, что эти психологические состояния не пребывают в житейском хаосе, а получили интенциональ-ную определенность как феномены «моей» душевной жизни». Исследовательница подчеркивает, что «литература самим процессом творческого преобразования эмоции в слове доводит наши эмпирические переживания до состояний сознания, это определяет ее суть и назначение» [11, с. 14].
М.К. Мамардашвили наделял состояние сознания временной про-ятженностью, а структуру сознания считал «чисто "пространственным" образом существования сознания» [8, с. 68]. Е.К. Созина развивает заявленное в концепции ученого понятие «места», в котором «вновь возникает, вновь длится вспышка сознания». Структуры сознания образуют своего рода рельеф сферы сознания. Этот «рельеф» независим от субъекта, точнее, он определяется своеобразной «конституцией» трансцендентального субъекта, условно говоря, — духовным творчеством человечества, его Бытием». По М.К. Мамар-дашвили, «структура сознания — то содержательное, устойчивое расположение "места сознания", которое обнаруживается в связи с состоянием сознания, с точки зрения сферы сознания» [8, с. 77].
Названные категории дают возможность, в соответствии с концепцией Е.К. Созиной, по-новому посмотреть на литературный процесс и «обнаружиться в нем некие «сгустки» смыслов, простраиваю-
щие «тело» культуры и не зависящие от конкретики исторических и социально-политических обстоятельств, не детерминируемые системой причинно-следственных связей. Вхождение того или иного художника в определенную структуру сознания знаменует «тождество нетождественного» (наряду с «нетождеством тождественного»), т.е. некую общность смысловых полей авторов, обладающих разными мировоззренческими установками, исповедующих разные принципы творчества» [11, с. 17]. Традиционными «знаками» структур сознания ученый считает литературную или культурную архетипию, то есть «вечные типы», «вечные образы», «бродячие сюжеты», лейтмотивы и т.д. «Схождение «нетождественного» обнаруживается также в состояниях сознания, которые знаменуют соотнесенность субъекта с собственно психикой и могут быть спроецированы на духовные состояния отдельных эпох; обычное и соответствующее данной категории условное обозначение — «дух времени». По-видимому, существуют особые эпохи, сверхзначимые в плане смыслообразования для последующих «сезонов» истории, эпохи, когда происходит «открытие сознания» (А.В. Ахутин), особое, феноменальное состояние в жизни мирового сознания» [11, с. 18]. Е.К. Созина анализирует в этом смысле 1830-е годы как эпоху «открытия сознания» в России Х!Х столетия на примере творческой деятельности А. Герцена.
Полагаем, что фигура Максимилиана Волошина, презентующая переход от эпохи Серебряного века к эпохе постсимволизма, является адекватным предметом исследования авторского сознания в свете изложенных философских, психолингвистических и собственно литературоведческих концепций. В этом смысле мы будем исследовать картину мира автора, эксплицированную в его тексте, как результат деятельности авторского сознания, трансформирующего личностный эмпирический и психо-духовный опыт в процессе творчества.
Ориентация на перечисленные аспекты внимания к категориям автора и авторского сознания требует не только репрезентации эксплицированной в художественном тексте картины мира автора, но в не меньшей степени делают актуальным механизм ее формирования. Исходя из перечисленных подходов к интересующим нас категориям, понятие «автора» мы трактуем, вслед за М.М. Бахтиным и Б.О. Кор-
маном, как «автора-творца», обнаруживающего себя во всей полноте и целостности художественного текста. Понятие «авторского сознания» мы предлагаем рассматривать как метатекстовую категорию, в смысловое поле которого входит и фигура автора-творца, как экспликация авторского сознания всем целым художественного текста, и те духовные интенции, которые порождают автора-творца и продуцируют его эволюцию. Авторское сознание, таким образом, соотносимо со всем творчеством писателя в контексте его индивидуально-психических и культурно-духовных интенций. Именно в отношении так понятого авторского сознания возможно вести речь о его функционировании в культурно-литературном процессе эпохи и о его эволюции.
Список использованных источников
1. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики : исслед. раз. лет / М. М. Бахтин. - М. : Худож. лит., 1975. - 500, [4] с., [1] л. портр.
2. Бутакова Л.О. Авторское сознание как базовая категория текста :Когнитивный аспект. : Дисс. ... докт. филол. н. : 10.02.12. / Бутакова, Лариса Олеговна ; Омский государственный университет. - Омск, 2001. - 459 с.
3. Виноградов В. В. О задачах стилистики. Наблюдения над стилем Жития протопопа Аввакума // Виноградов В. В. О языке художественной прозы : Избр. тр. / В. В. Виноградов ; [Послесл. А. П. Чудакова, [с. 285-315]. - М. : Наука, 1980. - С. 3-41.
4. Виноградов В. В. О теории художественной речи / В. В. Виноградов. - М. : Высшая школа, 1971. - 240 с.
5. Закс Л.А. Художественное сознание. - Свердловск: Изд.-во Уральск. Университета, 1990. - 212 с.
6. Историческая поэтика : Лит. эпохи и типы худож. сознания : [Сб. ст.] / Рос. АН, Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького ; [Отв. ред. П. А. Гринцер]. - М. : Наследие, 1994.
7. Корман Б. О. Избранные труды по теории и истории литературы / Б. О. Корман ; [Предисл. и составл. В. И. Чулкова]. - Ижевск : Изд-во Удм. ун-та, 1992. - 236 с.
8. Мамардашвили М.К., Пятигорский А.М. Символ и сознание: Метафизические рассуждения о сознании, символике и языке / Под общей ред. Ю.П. Сенокосова. - М., 1997.
9. Остапенко И. В. Пейзажний дискурс как картина мира в русской лирике 1960-1980-х годов. : Дисс. ... докт. филол. н. : 10.01.02. / Остапенко Ирина Владимировна ; Таврический национальный университет имени В.И. Вернадского. - Симферополь, 2013. - 530 с.
10. Поэтика : словарь актуальных терминов и понятий / [гл. науч. ред. Н. Д. Тамарченко]. - М. : Издательство Кулагиной ; Intrada, 2008. - 358 с.
11. Созина Е. К. Сознание и письмо в русской литературе / Е. К. Созина. - Екатеринбург : Изд-во Ур. ун-та, 2001. - 549, [1] с. - (Studia humanitatis / М-во образования Рос. Федерации. Ур. гос. ун-т им. А. М. Горького).
12. Тюпа В. И. Постсимволизм : Теорет. очерки рус. поэзии XX в. / В. И. Тюпа ; Самар. муницип. ун-т Наяновой, НВФ «Сенсоры. Модули. Системы». - Самара : Изд-во науч.-внедренч. фирмы «Сенсоры. Модули. Системы», 1998. - 155 с.
