CC BY
124
О.О. Антропов
АСТРАХАНСКАЯ АРМИЯ: ВОЙНА И ПОЛИТИКА
В первой половине 1918 г. на широких просторах калмыцких степей, раскинувшихся в междуречье Волги и Дона, царила анархия, сопровождавшаяся периодическими вспышками доходящих до кровавой резни конфликтов между казачьими станицами, калмыцкими кочевьями и русскими селами. Эти конфликты были вызваны длинным рядом накопившихся этнических, социальных, политических и экономических противоречий.
К лету 1918 г. калмыцкая степь продолжала оставаться своего рода “диким полем”, ничейной пограничной территорией, зажатой между большевистским Поволжьем и Северным Кавказом, являвшем собой арену ожесточенной борьбы между Добровольческой армией, Советами, казачьими властями и национальными правительствами. Здесь переплелись интересы германской армии, оккупировавшей часть Донской области, Добровольческой армии, сохранившей верность Антанте и ведущей кровопролитные бои за Северный Кавказ, и Всевеликого войска Донского, объявившего себя суверенным казачьим государством. Кроме того, политически влияли на события независимые государственные образования, фактически подчиненные немцам (Украина, Грузия и Азербайджан), а также стремившиеся к “самостоятельной исторической роли” монархические организации и группы, приютившиеся в Киеве и ориентирующиеся на Германию.
Главными участниками драматической истории Астраханской армии стали астраханские казаки и калмыки. Астраханское казачье войско, одно из самых малых казачьих войск России (к 1914 г. - около 40 тыс. чел.[1]), в конце 1917 г. перед лицом все возраставшей угрозы своим интересам и достоянию со стороны большевизированного рабочего, крестьянского и “ловецкого” (рыбачьего) населения Нижнего Поволжья, заключило военно-политический союз с калмыцкой верхушкой и приняло в свой состав около 200 тыс. астраханских калмыков. Однако основная масса казаков и калмыков не захотела участвовать в вооруженной борьбе с большевиками и заявила о признании Советской власти. В итоге казачья и калмыцкая верхушка и созданные ими добровольческие вооруженные формирования из казаков, калмыков и офицеров Астраханской губернии в январе - феврале 1918 г. были разбиты и рассеяны красногвардейскими отрядами Астрахани, а их остатки нашли приют в станицах Донского, Уральского и Оренбургского казачьих войск.
К лету 1918 г., когда на территории большинства казачьих войск полыхнули антибольшевистские восстания и на юге России развернулась широкомасштабная гражданская война, возникли предпосылки для возникновения военно-политических формирований и у астраханского казачества.
Основным инициатором и организатором Астраханской армии стал наследственный глава астраханских калмыков 27-летний нойон (князь) Данзан Давидович Тундутов - бывший адьютант вел.кн. Николая Николаевича, принадлежавший к придворным кругам, имевший репутацию энергичного и говорливого, но недалекого авантюриста. При образовании объединенного Астраханского казачье-калмыцкого войска он был избран калмыками главой калмыцкой части войска и утвержден объединенным Кругом вторым помощником войскового атамана с присвоением чина полковника. Во время вооруженной борьбы казаков с астраханскими большевиками в январе - феврале 1918 г. нойон Тундутов был все время в центре событий, хотя сам активного участия в боевых действиях не принимал. После разгрома бежал в степь, всю весну скитался по югу России, дважды попадал в плен к большевикам и оба раза освобождался верными калмыками[2], а в конце мая 1918 г. объявился в Грузии, представившись как “атаман Астраханского казачьего объединенного с калмыцким войска”.
Здесь Тундутов завязал деловые и дружеские отношения с представителем германского правительства - “королевско-баварским генерал-майором” фон Лоссовом, вместе с которым выехал 28 мая 1918 г. из Поти на немецком торговом судне “Mina Horn” в Германию. При содействии фон-Лоссова Тундутов надеялся добиться от немцев материальной и моральной помощи для организации под своим началом вооруженной борьбы с большевиками на юге России[3]. 3 июня они прибыли в Берлин, откуда 5-го отправились в ставку императора Вильгельма II. Продолжительная аудиенция у императора и беседы с офицерами германского Генштаба дали Тундутову обнадеживающий результат: он договорился о создании на немецкие деньги в калмыцкой степи антибольшевистской армии из астраханских калмыков и казаков, которая станет главной союзницей и блюстительницей интересов Германии на юге России.
Подразумевалось, что при первом же появлении Тундутова в Поволжье астраханцы дружно поднимутся на борьбу, в самые короткие сроки из них будет сформирована мощная многочисленная Астраханская армия, которая развернет наступление на большевиков из калмыцкой степи в сторону Ростова-на-Дону, навстречу германской армии, и на границах с германской зоной оккупации будет организовано контролируемое астраханцами буферное
казачье-калмыцкое государство.
Германская сторона обязалась выделять для организации и снабжения армии деньги, вооружение, боеприпасы и обмундирование. За это Тундтов должен был придерживаться в своей деятельности определенной политической программы, куда кроме прогерманской ориентации и монархизма входил план раздела России на четыре независимых государственных образования: Великороссию, Украину, Сибирь и Юго-Восточный союз с Кавказом[4]. То есть и здесь, как и в случае с Украиной, Доном и Грузией, основным условием, на который можно было получить помощь от Германии, была поддержка ее планов расчленения России. Из описания встречи в мемуарах Вильгельма II видно, что Тундутов рисовал перед немцами антибольшевистскую борьбу астраханских казаков и калмыков как национально-освободительную, утверждая, что “казаки, не считая себя русскими, чувствуют к большевикам непримиримую вражду”[5].
Получив желанные заверения, Тундутов в сопровождении немецкого офицера отправился через Варшаву и Киев в Новочеркасск, к Донскому атаману П.Н.Краснову, куда прибыл 11 июня в компании одного из лидеров киевских монархистов герцога Н.Н.Лейхтенбергского и своего старого соратника, бывшего представителя Астраханского войска при Каледине и Корнилове, И.А.Добринского, обретшего прочную репутацию авантюриста еще в период корниловского выступления.
В Новочеркасске Тундутов сразу же принялся развивать бурную деятельность по организации Астраханской армии и Юго-Восточного Союза. Уже 11 июня состоялась встреча Тундутова, Лейхтенбергского и Добринского с Красновым, во время которой они предъявили ему ноту фельдмаршала Эйхгорна, командующего германскими войсками на Украине, о желательности скорейшего образовании Юго-Восточного союза, удалении с Дона Добровольческой армии (или удалении из ее частей германофобского командного состава) и о возможности поддержки немецких частей против войск Антанты в случае активизации Восточного фронта на Волге[6]. Астраханскую армию по обоюдному соглашению было решено сформировать на Дону, в районе станции и окружной станицы Сальского округа Великокняжеской (на границе Донского войска и Астраханской губернии). Причем в политическом отношении армия должна была в конечном итоге обрести статус общероссийской монархической организации и воевать под лозунгами “За Веру, Царя и Отечество” и “Единая, Великая, Неделимая Россия”. Эта политическая программа, принятая вопреки первоначальной договоренности с немцами, стала плодом переговоров Тундутова с другой заинтересованной стороной - киевскими монархическими организациями, - проведенных в ходе той же самой поездки.
Таким образом, задуманная нойоном Тундутовым так называемая “Астраханская казачья армия” должна была, с одной стороны, - стать вооруженной силой нового независимого государственного образования - Астраханского объединенного казачье-калмыцкого войска (ради чего она и формировалась); с другой, - в ходе развертывания, превратиться во всероссийскую добровольческую монархическую армию, призванную сыграть главную роль в освобождении России от большевиков, и включить в свой состав всех желающих восстановления империи и монархии.
Путанность и несовместимость поставленных задач не смущали деятельного Тундутова. Обосновавшись в Новочеркасске, в гостинице “Европейская”, он достаточно быстро сгруппировал вокруг себя находившихся на Дону членов астраханского и калмыцкого войсковых правительств, офицеров обоих войсковых штабов, и, насколько возможно, всех вообще астраханских казаков и калмыков. Уже в середине июня выделилась инициативная группа “астраханцев” в составе Д.Д.Тундутова, И.А.Добринского, есаула Г.В.Рябова-Решетина (офицера астраханской полусотни Лейб-гвардии Сводно-казачьего полка, старшего адьютанта штаба Походного атамана всех казачьих войск вел.кн. Бориса Владимировича) и Б.Э.Криштафовича (“Заведующего калмыцким народом”, “комиссара Калмыцкой степи” и председателя калмыцкого войскового правительства). В течении июня на полученные от немецкого командования суммы из имевшихся кадров ими были организованы астраханское войсковое правительство и войсковой штаб. Возникла и возможность формирования воинских частей, так как все больше астраханских казаков и калмыков, недовольных политикой большевиков, искало спасения на Дону. Фигура Тундутова стала пользоваться в Новочеркасске определенным политическим весом и популярностью. Сам он как бывший помощник атамана И. А. Бирюкова получил признание в качестве легитимного главы астраханских казаков и калмыков, и статус “Временного Астраханского атамана” (в официальных документах “и.д.” или “и.о. войскового атамана”).
В конце июня - начале июля князь Тундутов вместе с Красновым выступил одним из инициаторов создания замышлявшегося еще при А.М.Каледине Юго-Восточного союза. Теперь - под видом нового федеративного суверенного “Доно-Кавказского союза”, в который должны были войти Донское, Кубанское, Терское и Астраханское войска, “вольные народы степей” и горцы Северного Кавказа. Это государство мыслилось как союзное Германии и именно с ее помощью Краснов и Тундутов надеялись добиться его международного признания. 28 июня в Новочеркасске в Атаманском дворце под председательством Краснова состоялось первое совещание по вопросу об образовании союза. На нем присутствовали от Астраханского войска - князь Тундутов, от Кубанского - П. Л.Макаренко, от горцев Северного Кавказа - П.Коцев, от Донского - А.П.Епифанов и А.П.Богаевский. Совещание высказалось против изложенного Красновым проекта, поскольку он слишком явно устанавливал лидирующую роль Дона в союзе, и никакого решения принято не было. 4 июля было созвано второе совещание для ознакомления с проектом декларации Доно-Кавказского союза. Астраханское войско представляли, кроме Тундутова, Криштафович и Рябов-Решетин. Опережая ход событий, Краснов заранее послал письмо императору Вильгельму II, сообщая об уже достигнутой договоренности между “высокими сторонами” о желании создать свое государство, и обратился с просьбой о поддержке. После второго совещания, столь же бесплодного, текст декларации был разослан для подписи представителям сторон. Однако никто кроме Тундутова декларацию не подписал. Даже немцы в итоге отказались поддерживать эту несостоятельную идею. Независимую “казакию” как суверенного субъекта международных отношений никто всерьез не воспринял. Единственным лицом, с которым Краснов заключил свой “союз” - стал князь Тундутов[7]. Так провалилась первая из вынашиваемых нойоном Данзаном авантюр.
С Астраханской армией дела у новоявленного Астраханского атамана развивались не многим лучше. Получив от немцев часть обещанных средств, инициативная группа Тундутова в конце июня 1918 г. приступила к формированию в Сальском округе первых астраханских частей.
При этом всевозможные штабы, учреждения и прочие бюрократические атрибуты армии росли как грибы после дождя, тогда как формирование боевых частей не спорилось. К середине июля из находящихся на Дону казаков-астраханцев ими был создан только двухсотенный Астраханский казачий дивизион, который сразу же стал привлекаться донским командованием к отдельным операциям. Причисленный к Задонскому отряду полковника Быкадорова, он отличился в совместных с донцами боях под станцией Куберле 19 июля - 8 августа 1918 г.[8] На его базе к концу августа удалось развернуть конную казачью бригаду в составе 1-го казачего, 2-го и 3-го калмыцких полков.
Необходимо отметить, что Тундутов начал формирование армии не на пустом месте. К моменту его появления в Новочеркасске в составе Донской армии уже действовали отряды астраханских казаков.
Астраханская дружина - первое формирование астраханского казачества на юге России -возникла еще весной 1918 г. в Сальском округе из бежавших на Дон участников Астраханского восстания, прежде всего из остатков отряда Сахарова - Тундутова, рассеянного в конце февраля 1918 г. на границе Сальского округа и Астраханской губернии. Этот добровольческий партизанский отряд состоял в основном из казачьих офицеров, примкнувших к ним офицеров регулярных частей и интеллгенции (“вольных казаков”) Астрахани. Калмыки до середины 1918 г., как и рядовые станичники, в антибольшевистской борьбе в массе своей не участвовали. До июля 1918 г. дружина не превышала 200 бойцов, периодически пополнялась казаками, бегущими в восставшие донские станицы от произвола Советов, и являлась единственным боевым формированием Астраханского войска. Она и стала основой для организации конных казачьих частей армии.
Вооруженная борьба астраханского казачества с большевиками началась именно на Дону, а не в Поволжье. Произошло это прежде всего потому, что существовавшие к началу гражданской войны два десятка малочисленных астраханских станиц с хуторами, разбросанных на огромных пространствах трех поволжских губерний, частью находились в крупных промышленных городах (Саратов, Царицын, Астрахань), являвшихся опорой большевиков, или рядом с ними, а частью - вкраплены в почти сплошной массив типичных для данного региона крупных крестьянских поселений, тянущихся вдоль Волги до Каспийского моря, традиционно враждебных казакам и симпатизировавших большевикам. Поэтому любая, даже хорошо скоординированная, попытка антибольшевистского выступления астраханских казаков без посторонней помощи сколько-нибудь реальных шансов на успех не имела. Зато в соседних большинству астраханских станиц землях Донской области уже в апреле 1918 г. полыхнуло мощное антибольшевистское восстание и туда, скорее за помощью, чем на помощь “старшему брату”, потянулись наиболее воинственно настроенные астраханцы.
В этом отношении в самом выгодном положении находился 2-й отдел Астраханского войска (от Царицына до Саратова), где русла Волги и Дона максимально сближаются. Генерал И.А.Поляков, описывая бои в междуречье Волги и Дона в начале июня, упоминает о неожиданной помощи, полученной донцами при освобождении станиц Каргальской и Романовской со стороны партизанских отрядов “казаков-камышинцев”[9]. То есть, при внешнем спокойствии астраханские станицы являлись горючим материалом в тылу у советских формирований, готовым моментально вспыхнуть при приближении донских частей, что и происходило неоднократно летом - осенью 1918 г.
В течение 1918 г. в районе боевых действий Донской армии разновременно находились Александровская, Александро-Невская, Николаевская, Пичужинская и Царицынская станицы 2-го отдела, с общим населением около 14 тыс. человек. Периодические мобилизации населения этих станиц проводились как в части Красной армии, так и в Донские части, воевавшие на их территории. Район боевых действий и дислокации астраханских соединений
находился далеко от станиц и 2-го, и 1-го отделов войска, поэтому целенаправленные мобилизации астраханских казаков не приняли широких размеров, однако командиры донских частей обязаны были направлять, и часто действительно направляли, попавших к ним астраханцев в Сальский округ, в формировавшуюся Астраханскую армию. Некоторый приток коренных казаков в части шел во время наступлений Донской армии на Царицын, когда астраханцы приближались к Волге, но их процент был незначительным даже в конных полках.
Официально комплектование астраханских частей на занятых белыми территориях было возложено астраханским правительством на командира 2-го Астраханского князя Тундутова полка полковника Суворова, который именовался “командующим северным районом Астраханского казачьего войска”. Ему как “атаману северного района” были подчинены 2-й Саратовский и Малодербетовский отделы[10]. Проведение мобилизаций, формирование частей и передача их донскому командованию в отделах носили случайный характер и зависели от перемещения линии фронта.
Конные казачьи части армии формировались непосредственно в Сальском округе, в основном за счет откочевавших сюда летом - осенью 1918 г. калмыков: 2-й Астраханский князя Тундутова полк - из астраханских, 3-й Зюнгарский калмыцкий полк - из донских и ставропольских; калмыками отчасти пополнялся и 1-й Астраханский казачий полк. Калмыцкая молодежь в целом охотно откликалась на мобилизации, получала астраханскую форму, проходила курс обучения под руководством офицеров и урядников и на смотрах выглядела вполне пристойно, но по боевым качествам заметно уступала казакам, поэтому конные астраханские полки не представляли из себя серьезной боевой силы и за всю историю существования армии ничем особенным себя не проявили.
Пехотные части формировались контрактным набором русских офицеров-добровольцев на Украине, в Грузии и на других территориях, оккупированных Германией, или занятых Добровольческой и Донской армиями. Первое вербовочное бюро астраханцев было открыто уже в начале июля 1918 г. в Киеве. Затем “Бюро записи в Астраханскую казачью армию” были открыты в Ростове-на-Дону, Новочеркасске[11] и других южных городах, где подальше от большевиков скапливалось “безработное” российское офицерство.
Кадровые русские офицеры монархических убеждений сыграли заметную роль в создании Астраханской армии. Один из активных участников политической жизни белого юга кн. Г. Н.Трубецкой приводит в своих воспоминаниях ряд отрывков из деловых и дружеских бесед с офицерами-“астраханцами”, из которых следует, что еще в период формирования добровольческой бригады М.Г.Дроздовского на Румынском фронте значительная часть вступавших в нее офицеров стремилась к созданию именно монархического соединения[12]. Однако в тогдашних условиях это оказалось неосуществимо. Бригада Дроздовского, включавшая офицеров-добровольцев весьма различной политической ориентации, как самостоятельная боевая единица просуществовала недолго. Она шла на Дон на соединение с армией Корнилова и в конце мая 1918 г. влилась в Добровольческую армию А.И. Деникина, где была переформирована в 3-ю дивизию. Но не все офицеры согласились служить под началом “демократа” Деникина. Многие из них, последовательные монархисты, откликнулись на предложение киевских монархических организаций, и покинув ряды Добровольческой армии, вступили в новую, формируемую под монархическими лозунгами и на немецкие деньги, Астраханскую, став костяком ее пехотных частей. Летом 1918 г. именно Дроздовский был основным посредником в переговорах и решении конфликтов между Астраханской и Добровольческой армиями, связанных с переходами офицеров из одной в другую[13].
Наиболее широко вербовку офицеров для Астраханской армии удалось, при помощи германского командования и киевских монархистов, поставить на Украине. Первоначально, в июле - сентябре 1918 г., на Украине существовало множество независимых пунктов набора в
армию и отдел снабжения, который возглавлял полковник Гавдзинский. Штаты этих учреждений были несоразмерно велики, наполняющие их “темные личности” получали на свое содержание очень крупные по тем временам суммы, а эффект от их деятельности был весьма мал. Формирование частей шло чрезвычайно медленно.
В октябре - ноябре 1918 г., когда немецкое снабжение прекратилось и астраханские части перешли в ведение донского командования, все украинские бюро (кроме киевского) были ликвидированы. По ходатайству председателя астраханского правительства Криштафовича, представительство Астраханского войска и ведение дел по укомплектованию армии на Украине взял на себя атаман Донской зимовой станицы (посольства) в Киеве генерал А.В.Черячукин, после чего вербовка офицеров пошла несколько успешнее. Черячукин добился выделения некоторых сумм на комплектование армии от гетмана Скоропадского, наладил относительно регулярную отправку офицерских пополнений в Сальский округ. Однако, едва приведя дело комплектования в порядок, Черячукин в связи с уходом немцев и неминуемым падением гетманской власти вынужден был быстро сворачивать и эвакуировать астраханские организации в Новочеркасск. В начале декабря украинская армия Петлюры заняла Киев, Скоропадский бежал и все структуры Астраханского войска сосредоточились на Дону£14].
В начале августа 1918 г. была сделана попытка открыть вербовочное бюро Астраханской армии в Тифлисе. Города новорожденной независимой Грузии весной - летом 1918 г. наводнила масса русского офицерства бывшего Кавказского фронта, что являлось предметом недовольства и беспокойства социалистического правительства Н.Жордания. Несмотря на посредничество немцев, правительство официально отказало астраханцам в открытии вербовочного бюро, не желая осложнений в отношениях с большевиками, однако фактическому набору и вывозу офицеров в Сальский округ не препятствовало[15]. Русское офицерство охотно массами вербовалось в новую армию. Большинство - потому что желало просто вырваться из “кукурузной республики” и попасть в Россию. Других привлекали монархические лозунги и вообще возможность вооруженной борьбы с большевиками. Третьих - высокие денежные оклады (самые высокие по сравнению с другими антибольшевистскими формированиями на юге России)[16]. В Тифлисе из завербованных офицеров составляли партии, которые отправлялись через Поти и Керчь в Ростов под начальством старшего в чине. В течение всего августа шла регулярная оживленная пересылка офицерства на Дон. К концу сентября, в виду нехватки средств она прекратилась.
Астраханская армия на бумаге и на словах задумывалась Тундутовым очень широко: пехотные, конные, пластунские, охотничьи, партизанские, инженерные, тракторные, авиационные, артиллерийские, броневые и всевозможные гвардейские части, речные и морские флотилии и т.д. и т.п. Был даже издан приказ о формировании в составе армии отдельной Текинской сотни во главе с Ханом Хаджиевым, бывшим адъютантом генерала Корнилова[17]. Для каждой части уже в начале июля приказами Тундутова была установлена своя форма - весьма вычурная и претенциозная[ 18]. Предполагалось, что к осени 1918 г. армия будет насчитывать в своем составе не менее 60 тыс. бойцов[19]. В соответствии с монархическим духом армии всем ее чинам уже в первые дни формирования было предписано снять добровольческие бело-сине-красные, национальные, нарукавные шевроны и заменить их бело-желто-черными, “романовскими”, шевронами, нашитыми углом к плечу. Однако на деле формирование некалмыцких частей армии, с первых до последних дней ее существования, было поставлено очень плохо.
К концу июля 1918 г., кроме двухсотенного Астраханского казачьего дивизиона, из всех задуманных на бумаге частей был сформирован только один офицерский пехотный батальон в 400 штыков[20], на основе которого к концу августа была развернута двухполковая пехотная бригада неполного состава.
Одной из серьезных причин нехватки офицерских кадров для Астраханской армии стала конкуренция другой общероссийской антибольшевистской армии - Добровольческой. Штаб А.И.Деникина развернул целую подпольную войну против руководства Астраханской армии за “души и тела” офицеров. Считая эту организацию своим потенциальным противником, штаб Добровольческой армии регулярно собирал информацию о деятельности и состоянии “астраханцев”, по мере сил дискредитировал их, препятствовал попаданию завербованных офицеров в Великокняжескую, всячески переманивал их к себе. То есть эта война сводилась в основном к политическим интригам и отбиванию присланных для Астраханской армии пополнений[21]. Добровольцы добились в своей “антиастраханской” деятельности серьезных результатов: в среднем около 75% астраханских пополнений, не доезжая до
Великокняжеской, попадали в состав Добровольческой армии.
Да и сам Тундутов, изначально бестолково поставив все дело формирования и уже в июле 1918 г. создав множество штабов и оркестров, - собрал вокруг себя бесчисленную свиту из всякого рода кутил и выжиг, вместе с которыми активно растрачивал немецкие суммы, ведя праздный образ жизни; как свидетельствует современник, в штабах и учреждениях Астраханской армии “царил дух Царского села”[22]. Это также отталкивало от астраханцев потенциальные офицерские кадры.
Основная масса офицеров и казаков Астраханской армии относилась к Тундутову и его затеям безразлично или отрицательно. Сам он не пользовался уважением среди подчиненных; куда большим “уважением” пользовались те крупные средства, которые он получал от немцев. Когда же немецкие средства иссякли и несостоятельность затеи стала вопиюще очевидной, начальник штаба армии подполковник Рябов-Решетин и генерал-квартирмейстер подполковник Полеводин от имени астраханских офицеров и казаков попытались через генерала Е.Ф.Эльснера, представителя Деникина в Новочеркасске, наладить контакт с командованием Добровольческой армии и неоднократно обращались с просьбами о переходе в ее состав [23]. Однако Деникин неизменно отвергал ходатайства астраханских частей, исходя из политических соображений и не желая еще больше обострять отношения с Красновым.
К концу августа - началу сентября 1918 г., по сведениям штаба Добровольческой армии, вся Астраханская армия состояла из двух офицерских, одного казачьего и двух калмыцких полков [24]. Однако полки эти были сборные, слабого состава и не представляли из себя реальной боевой силы. Вместо приведения в порядок уже существующих частей, Тундутов отдавал приказы о создании все новых и новых полуфантастических формирований. Это лишний раз подтверждало показной, политический характер армии и отсутствие за громкой вывеской реального содержания.
Политическое руководство формируемой армией официально принадлежало астраханскому войсковому правительству. Военным руководителем армии в августе 1918 г. был выбран проживавший в Киеве, достаточно известный в армейских кругах, генерал-лейтенант А.А.Павлов, - монархист по убеждениям, человек сугубо военный, далекий от политических интриг, блестящий кавалерист. Сам Тундутов в императорской армии был корнетом, и не смел претендовать на эту роль.
Таким образом, создав видимость бурной организационной работы, на деле Тундутов и его сподвижники даже к концу лета не сформировали ни одной сколько-нибудь крупной боевой единицы. И тут дело заключалось не только в авантюризме калмыцкого князя. Этому мешала изначальная двойственность и непоследовательность всех заинтересованных сторон, участвовавших в организации армии. Тундутов, Краснов, немцы, киевские монархисты, офицеры-дроздовцы - каждый стремился к достижению своих целей и выгод, часто взаимоисключающих, в совокупности делающих продуктивную организационную работу просто невозможной. Немцев не устраивали “единонеделимские” настроения киевских
монархистов, что сказывалось на финансировании армии. Значительную часть офицеров не устраивала позиция немцев, требовавших за оказываемую помощь признания раздела России, что порождало утечку в Добровольческую армию, и т.д.
В конце августа немцы, видя неудачу и бесперспективность затеи с Астраханской армией, прекратили субсидировать Тундутова, и он вынужден был обратиться за продолжением финансирования к киевским монархистам. 7 сентября между “Советом монархического блока” и руководством армии был заключен договор (от астраханцев его подписали - атаман Тундутов, командующий Астраханской армией генерал-лейтенант Павлов и управляющий Внешним отделом войскового правительства Добринский). В соответствии с этим документом политическое руководство армией передавалось киевским монархистам. В статье 2-й говорилось: “Астраханская армия должна быть использована для борьбы со всеми противниками возстановления Законопреемственной монархии и возсоздания России”[25]. В качестве политического и духовного руководителя формирующейся армии киевские монархисты попытались привлечь жившего в Крыму вел. кн. Николая Николаевича, однако он отверг это предложение.
Очень скоро выяснилось, что киевские монархисты, не обладают достаточными материальными средствами для содержания армии, поэтому с начала осени она начала испытывать острую нехватку буквально всего, что в итоге поставило вопрос о ее дальнейшем существовании.
Видя отрицательное отношение массы астраханцев к собственной персоне, их желание перейти к добровольцам, безвыходность финансового положения, Тундутов уже в августе -сентябре пытался наладить контакт с Деникиным, прося его принять астраханские части в Добровольческую армию[26]. 4 августа Тундутов направил генералу М.В.Алексееву, верховному руководителю Добровольческой армии, официальную телеграмму, в которой просил его содействия для включения Астраханской армии в Добровольческую, “исторический путь которой является единственным для истинных преданных сынов Единой, Великой России”[27]. Эта телеграмма была перехвачена немцами и послужила одним из поводов для расторжения их договоренностей с Тундутовым. Однако Деникин, не желая подрывать свой авторитет связями с прогерманскими организациями, наотрез отказывался от сотрудничества с астраханским атаманом, в котором он видел лишь авантюриста, разлагающего офицеров.
В этих условиях единственной серьезной фигурой, действительно заинтересованной в организации и использовании астраханских частей, оказался П.Н.Краснов. С самого начала своей атаманской деятельности он выказал стремление к занятию Нижнего Поволжья для обеспечения рубежей “суверенного Дона”, расчитывая на поддержку казаков-астраханцев, калмыков и, отчасти, крестьянского населения. В конце августа - начале сентября, когда Краснов добился от Большого войскового Круга решения наступать на Царицын, союз между донцами и астраханцами приобрел практическое значение.
Именно с этого времени начинается боевая деятельность основных сил Астраханской армии в качестве Волжского отряда под командованием генерала Демьянова, в состав которого входили Офицерская стрелковая бригада генерала Виноградова (Астраханский и Украинский пехотные полки) и Конная бригада князя Тундутова (1-й Астраханский казачий и 2-й Астраханский князя Тундутова конные полки). Они участвовали в первом наступлении Донской армии на Царицын, причем, ведя бои в пределах Астраханской губернии, Волжский отряд пополнился астраханскими казаками. 3-й Зюнгарский калмыцкий полк, временно отделенный от бригады, самостоятельно действовал в Сальском округе и Элистинском уезде, обеспечивая тыл правофланговой группировки.
Основные боевые задачи астраханских частей в сентябре 1918 - феврале 1919 гг. состояли в
обороне Сальского округа от действовавших в калмыцких степях частей Красной армии, защите стратегической железной дороги Царицын - Тихорецкая, обеспечении правого фланга Донской армии и участии в ее наступлениях на Царицын.
В течение сентября Волжский отряд, приданный Сальскому отряду полковника Постовского, совместно с донцами, обычно находясь на их южном, правом, фланге, вел борьбу со Степной (Сальской) группой 10-й красной армии (почти 12 тыс. бойцов при 40 орудиях и 90 пулеметах), располагавшейся в районе станций Куберле - Ремонтная - Котельниково (железнодорожной ветки Царицын - Тихорецкая), на границе Сальского округа и Астраханской губернии. В результате успешных наступательных действий Сальского отряда и астраханцев в сентябре эта группа красных была вытеснена из занимаемого района и в начале октября присоединилась к царицынскому гарнизону.
В конце сентября - начале октября части астраханцев приняли активное участие во втором наступлении на Царицын, действуя с южного направления, в районе Жутова, Сарепты, и практически приближаясь к царицынским пригородам. Волжский отряд занял почти весь Малодербетовский улус и успел провести там мобилизацию калмыков в конную бригаду.
В связи с успешностью развития наступления и уверенностью в близком освобождении Нижнего Поволжья от большевиков, Тундутов и его сподвижники составили и издали “Положение об управлении Астраханским краем”. Астраханский край объявлялся суверенным казачьим государством, членом федерации казачьих войск юга России, состоящим из Астраханского войска (с казачьей и калмыцкой частями), пяти русских уездов и Букеевской (казахской) орды. Высшими органами власти и управления края объявлялись круг, правительство и атаман[28]. Войсковое правительство было частично реорганизовано в астраханское краевое правительство по типу донского. Его главой стал Криштафович, управляющим Военным и морским отделом правительства - генерал Павлов. Началась срочная организация новых и новых всевозможных штабов, отделов и управлений, раздувались штаты старых.
В начале октября советская 10-я армия перешла в контрнаступление и оттеснили донские и астраханские части к Дону и Салу. Успех красным обеспечил удар в тыл астраханцам Стальной дивизии Д.Жлобы. Дивизия неожиданно для донского, добровольческого и красного командования снялась с фронта под Ставрополем, где в составе советской 11-й армии сдерживала атаки Добровольческой армии и стремительным маршем вышла к Царицыну, 2 октября оказавшись в тылу у астраханцев под Чапурниками. В течение 45минутного боя Стальная дивизия наголову разбила пехотную и конную бригады, причем погиб сам командир отряда генерал Демьянов и попал в плен его штаб [29]. После разгрома Волжского отряда донские войска Северо-Восточного фронта, которым командовал генерал К. К. Мамантов, оказались под угрозой окружения и вынуждены были отступить из-под Царицына[30]. Инициативу с краевым правительством, как неуместную в сложившейся ситуации, свернули.
Разгром под Чапурниками фактически ознаменовал начало нового этапа в истории Астраханской армии. Еще 30 сентября, окончательно признав свое поражение в деле формирования особой монархической армии, киевские монархисты и руководство астраханцев заключили с генералом Красновым договор, по которому Астраханская армия передавалась под командование Донского атамана[31]. 11 октября приказом Краснова была образована Южная армия, формировать которую предполагалось из неказаков, жителей соседних Воронежской, Саратовской и Астраханской губерний, во главе которой согласился встать широко известный, но уже престарелый генерал Н.И.Иванов. Астраханские части, вернее все что от них оставалось, были включены в нее в виде Астраханского корпуса[32]. Кроме Краснова часть средств для Южной армии (по союзному договору) обещал выделить гетман Скоропадский. Однако реально все финансирование и снабжение армии лежало на
донском правительстве. Главной задачей новой армии Краснов поставил освобождение от большевиков сопредельных с Доном территорий (для Астраханского корпуса - Астраханской губернии), и создания буферных зон для обеспечения безопасности границ Донской области.
В составе Астраханского корпуса по штату положено было сформировать пехотную и конную бригады, артиллерийский и броневой дивизионы, авиаотряд, саперную роту, автомобильный дивизион, химический взвод, бронепоезд[33]. Во главе корпуса был поставлен донской генерал Чумаков. Он оказался, как и Черячукин, неплохим организатором: имевшиеся казачьи и офицерские части были приведены в порядок, пополнены иногородними Сальского и 2-го Донского округов, созданы недостающие по штату, и уже в начале ноября вновь сформированный Астраханский корпус, выросший до 4 тыс. чел. (3 тыс. штыков и 1 тыс. шашек)[34], был введен в бой на правом фланге Донской армии. Но это потребовало от Чумакова слишком больших сил. 30 ноября он по болезни ушел с занимаемой должности, и с 1 декабря 1918 г. до упразднения корпуса им снова командовал генерал Павлов.
Включение Астраханского корпуса в Южную армию было чисто формальным и оказалось временным. Уже 31 октября был издан приказ об исключении корпуса из состава Южной армии и включении в Донскую[35].
В течение ноября 1918 г. сформированный генералом Чумаковым корпус успешно оборонял Сальский округ от красных, выполняя роль Юго-Восточного фронта Донской армии, и штаб Астраханского корпуса, находившийся в ст. Великокняжеской, являлся одновременно штабом Юго-Восточного фронта.
К концу осени 1918 г. военно-политическая обстановка на юге России претерпела серьезные изменения, что непосредственно отразилось на судьбе Астраханского войска и его “армии”. После поражения Германии в мировой войне ее войска стали покидать юг России и помощь прогерманским правительствам Украины и Дона прекратилась. Красная армия развернула наступление на Дон, добиваясь успехов благодаря разложению частей Донской армии. Добровольческая армия, очистив от Советов Кубанский край, Ставропольскую и часть Черноморской губерний, превратилась в ведущую антибольшевистскую силу на юге России. Наконец, в Новороссийске, Екатеринодаре и Новочеркасске появились представители Антанты, обещавшие щедрую военную и материальную помощь противникам большевиков и прежде всего Деникину. Тундутов быстро переориентировался на новых союзников, стал неизменным участником всех встреч и мероприятий с ними, и более того, взял на себя роль посредника между представителями Антанты и генералом Красновым, начав открыто вести двойную игру - и на Деникина, и на Донского атамана. В начале декабря он переехал в Екатеринодар, где находилась ставка Деникина, и попытался официально оформить свои союзные отношения с добровольцами и Антантой. Однако новыми интригами он лишь еще больше дискредитировал себя и ему ничего не оставалось, как уйти в тень.
26 декабря 1918 г. на станции Торговая состоялось совещание Деникина и Краснова, закончившееся заключением соглашения о подчинении Донской армии командующему Добровольческой и образовании Вооруженных сил на юге России (ВСЮР). Была решена и судьба Астраханского корпуса. Он был формально передан на пополнение частей Добровольческой армии[36], хотя фактически до конца февраля 1919 г. продолжал входить в состав Донской армии и участвовать в боях на ее правом фланге. На этом совещании очень ярко обозначилось безразличное и даже неприязненное отношение к астраханцам как добровольцев, так и донцов, причем каждая сторона стремилась извлечь из корпуса максимальную выгоду при минимальных затратах[37].
Серьезный отпечаток на судьбу Астраханской армии наложил ее сложный этносоциальный состав, в котором выделялись как минимум три державшиеся особняком исторически чуждые друг другу группы - калмыки, казаки и русские офицеры. И особенно острыми были
противоречивые казачье-калмыцкие отношения.
В 1918 г., в виду отсутствия на Дону признанных лидеров коренного астраханского казачества, под влиянием тундутовских финансов, общих интересов и значительного численного преимущества калмыков, твердой почвы для оформления особой казачьей линии в политической жизни войска не возникало.
В январе 1919 г., когда состояние корпуса во всех отношениях ухудшилось, усилилось недовольство и дезертирство калмыков, ушел в тень дискредитировавший себя Тундутов, между казачьей и калмыцкой верхушкой обозначились серьезные противоречия. Представители калмыцкой интеллигенции - присяжные поверенные С. Баянов, Н. Очиров и другие - стали склоняться к идее союза с большевиками, созыва общекалмыцкого съезда совместно с подсоветскими калмыками, создания единой советской Калмыкии. Более того, они негласно наладили контакты с советскими властями Астрахани[38] и вступили с ними в тайные переговоры, длившиеся всю зиму 1919 г. Заведующий Калмыцким отделом Астраханского губисполкома Амур-Санан добился даже объявления амнистии для Баянова и его сподвижников в случае их перехода на сторону Советской власти. Но благодаря своевременным мерам, принятым Деникиным, и их последующим успехам на фронте калмыков удалось удержать в составе войска.
В начале 1919 г., изучив “астраханский вопрос”, Деникин пришел к выводу, что устранив Тундутова, снабдив астраханские части верным командованием и подчинив их себе, из Астраханского войска можно извлечь определенную пользу. Не последнюю роль сыграл и политический фактор: в деле создания на юге России антибольшевистского государственного объединения из Вооруженных мил на юге России (ВСЮР) и казачьих войск одним из важных звеньев должны были стать земли Астраханского казачества, расположенные между донцами и уральцами. Ради одного этого нужно было хотя бы номинально сохранить Астраханское казачье войско в составе ВСЮР. С другой стороны, поскольку коренные астраханские станицы находились под властью большевиков и действующие части пополнялись в основном калмыками, между ними и казаками необходимо было обязательно сохранять статус-кво - отношения, декларированные в конце 1917 г.
В декабре 1918 г., после присоединения Астраханского войска к ВСЮР, на Дон стали съезжаться лидеры коренного астраханского казачества: первый помощник атамана
Г.М. Астахов, председатель войскового круга и правительства Н.В. Ляхов, бывший начальник войскового штаба полковник А.Н.Донсков и другие.[39] В объединенном казачье-калмыцком правительстве начались конфликты: между калмыками и казаками, между Тундутовым и правительством. Это вызвало беспокойство главного командования ВСЮР и заставило вмешаться в ситуацию [40]. Тундутов пользовался большим влиянием среди калмыков и вполне мог восстановить их и против казаков, и против добровольцев. Раскол в верхушке Астраханского войска между либералом Ляховым, которого поддерживал Деникин, и Тундутовым, партнером Краснова, положение которого становилось все более шатким, дополнился столкновением двух начал в самой калмыцкой среде - монархического прогерманского (нойон Тундутов и его сподвижники) и демократического проантантовского (Баянов, Очиров и нойон Тюмень).
В январе 1919 г. в Ростове состоялось расширенное совещание астраханского правительства, на котором Тундутов был лишен атаманского звания и отстранен от дел, причем участники совещания выделили ему крупную сумму в качестве компенсации[41]. Вместе с ним убрали и всех его сподвижников - Рябова-Решетина, Добринского, Криштафовича. Все ключевые должности в войске заняли сторонники прочного союза с Добровольческой армией, отчасти либеральных и демократических взглядов, лидерство вновь закрепилось за коренным казачьим офицерством. Система управления формально была приведена в тот вид, в каком она была учреждена войсковым кругом в 1917 г.: два круга, два правительства, единый атаман
с двумя помощниками. Однако, адекватно сложившейся ситуации, до окончания войны во главе войска были оставлены единые руководящие органы. Исполнение обязанностей астраханского атамана было возложено на Н.В.Ляхова, его помощниками стали полковники Г.М.Астахов и А.Н.Донсков, помощником по калмыцкой части войска стал нойон Тюмень. Главой объединенного казачье-калмыцкого правительства был избран Санджи Баянов; членами правительства - Н.Очиров, Д.Онкоров и другие. В военном отношении так же решили сохранить казачье-калмыцкое единство, однако, по возможности, не смешивать в полках и сотнях чуждые друг другу коренной казачий и калмыцкий элементы.
Фактически ростовское совещание представляло собой “деникинский” переворот и полное подчинение астраханцев главному командованию ВСЮР. Однако, во-первых, Тундутов не смирился со своим изгнанием, во-вторых, произошедшие в правительстве перестановки не устраняли причины калмыцко-казачьих трений: калмыки в Астраханском войске в этот период являлись большинством и склонялись к самостоятельности: бадма и нойон были для них единственными непререкаемыми авторитетами и их интересы дальше калмыцкой территории не распространялись[42]. Это дало Тундутову, воспринимавшему Астраханское казачье войско как собственный улус, над которым он бог и царь, основание и возможность настраивать калмыков против нового правительства и атамана. Уехав в Астраханские степи, он устраивал там калмыцкие съезды, объявил о расторжении договора между казаками и калмыками и образовании из калмыков особого Волжского казачьего войска, “избрав” себя его атаманом. Претензии нойона Тундутова поддерживал гелюн Бова Кармыков, “развивавший перед невежественными калмыками легенду об его божественном происхождении” [43].
Выступления Тундутова взволновали калмыков и вызвали дезертирство из калмыцких полков. Чтобы избежать развала астраханских частей, Деникин вынужден был срочно удалить Тундутова и Кармыкова из пределов Астраханского войска и занимаемой ВСЮР территории, после чего страсти несколько поутихли.
Дальнейшая судьба Тундутова складывалась не менее ярко и динамично. Весной - летом 1919 г. он находился в Баку, занимаясь политическими спекуляциями за счет своего народа в сношениях с азербайджанским правительством и агентами Кемаль-паши. Добыв у них деньги, осенью 1919 г. он вернулся к калмыкам и подбивал их на мятеж против астраханцев и добровольцев, пока вновь не был изгнан Деникиным. После эвакуации Русской армии Врангеля в ноябре 1920 г. в Турцию он объявился в Константинополе в качестве “светского и духовного главы калмыков и Астраханского атамана”, мистифицируя оккупационные власти Константинополя и правительство Венгрии, награждая английских офицеров русскими орденами. Однако после отстранения от атаманства Тундутов перестал играть серьезную роль в жизни войска.
Между тем в декабре 1918 г. Астраханский корпус, имея фронт по линии Атаманская -Граббевская - Манычский, занимал основными силами район Котельниково - Гашун -Куберле, расположив тылы в Шаблиевке, Торговой и Развильном. Корпус имел в своем составе 2,4 тыс. штыков и 2,4 тыс. шашек при 12 орудиях и 15 самолетах[44], входящих в состав 1-й Астраханской казачьей дивизии (один казачий и три калмыцких полка), 1-й стрелковой бригады, 1-й пластунской бригады, трех батарей и авиаотряда.
Развивая наступательные действия против Степной группы Терехова (6 тыс. бойцов при 20 орудиях и 57 пулеметах) и группы Удовиченко (2,2 тыс. бойцов при 4 орудиях и 30 пулеметах), то есть против вдвое превосходящего по численности противника, астраханские части отбросили красных на линию Заветное - Торговая - Ремонтное - Крестовое, вытеснив их из пределов Сальского округа в Астраханскую губернию и выдвинулись передовыми отрядами к Киселево.
С 26 декабря, когда началось третье, последнее, наступление Донской армии на Царицын, в результате которого казачьи части к 5 января 1919 г. прорвались непосредственно в пригороды Царицына, Астраханский корпус, продолжая выполнять прежнюю задачу -оборонять Сальские и Манычские степи, - одновременно выделял свои части для вспомогательных ударов по Царицыну с юга, в районе Чапурников и Сарепты.
В начале января 1919 г. сильные морозы, большие потери при отсутствии пополнений и возрастающее упорство противника вынудили донцов прекратить наступление. 12 января началось контрнаступление 10-й красной армии, в результате которого к началу февраля Донская армия была отброшена от Царицына.
Фронт Астраханского корпуса мало менялся в течение января, в основном проходя по линии Киселево - Заветное - Торговая - Ремонтное - Крестовое - Кормовое. Против Астраханского корпуса действовали части Степной групы Терехова. Бои шли с переменным успехом, однако серьезного преимущества красным добиться не удалось. Во время повальной деморализации и отступления донцов монархический Астраханский корпус (особенно его пехотные части) показал себя с лучшей стороны, надолго удержав фронт и нанеся противнику серьезные потери. Только вследствие оголения донцами левого фланга, под угрозой окружения, отступил к концу февраля к Салу и Манычу.
Командование Степной группы отмечало, что в боях против малочисленного Астраханского корпуса участвовала в основном пехота, которая, боясь окружения, растягивалась в линию, терпела постоянные поражения от небольших подвижных групп астраханцев. За ноябрь 1918 - январь 1919 гг. между противниками произошло более 60 боев, но решительного успеха ни одна из сторон добиться не смогла. За весь указанный период у корпуса было мало крупных операций, он был разбросан небольшими группами, отрядами и гарнизонами по широкому фронту, но в целом действовал успешно и не допускал красных в Сальский округ.
Февраль 1919 г. стал последним месяцем существования Астраханского корпуса. Генерал Бредов, по распоряжению Деникина проведший его подробное обследование, представил достаточно яркую картину состояния Астраханского войска и его частей, накануне их окончательного включения в состав ВСЮР[45].
Атаман войска, он же военный министр астраханского правительства Н. В. Ляхов имел свою резиденцию на станции Торговая. Там же располагался войсковой штаб. Войсковое правительство под председательством С.Баянова трудилось в Ростове. При войсковом штабе состояли: запасной стрелковый полк, учебная команда, школа пулеметчиков, запасная сотня, запасная батарея, Лейб-гвардии Астраханская казачья сотня (конвой атамана) и войсковая типография, издававшая газету “Вестник Астраханского казачьего войска”.
Управление начальника снабжений Астраханского войска, возглавляемое полковником Сорокиным, находилось в Новочеркасске и работало как самостоятельный орган. При нем состояли: 1-я отдельная Астраханская тракторная рота, а также слесарные, токарные и другие мастерские.
Штаб Астраханского корпуса располагался на станции Великокняжеская. При нем состояли: тяжелая артбатарея, инженерная рота (железнодорожный, саперный, телеграфный и подрывной взводы), авиационный дивизион (3 отряда), транспортный взвод, броневик “Астраханец” и кадр бронедивизиона.
К 19 февраля корпус занимал фронт протяженностью более 200 верст, имея в своем составе 660 штыков, 1 260 шашек, 48 пулеметов, 7 орудий, а вместе с находящимися в тылу кадрами частей - 404 офицера и 2355 казаков, то есть треть состава корпуса находилась в тылу.
В состав корпуса входили: 1-я Астраханская казачья дивизия генерала С.П.Зыкова
(четырехполковая) с двухбатарейным Астраханским казачьим артдивизионом (123 офицера, 1760 казаков, 19 пулеметов, 2 орудия; коренных казаков в строю оставалось не более 400), 1-я Стрелковая бригада генерал-майора Достовалова (2 полка и батарея - 101 офицер, 211 стрелков, 15 пулеметов, 5 орудий), 2-я стрелковая бригада генерал-лейтенанта Гунцадзе (два полка - 60 офицеров, 75 стрелков, 2 пулемета) и 1-я пластунская бригада генерал-майора Патрикеева (два полка и батарея - 11 офицеров, 60 бойцов).
Корпус обеспечивался из средств Донской и Добровольческой армий (причем в 1919 г. денежное довольствие вообще не выплачивалось, из продовольствия выдавался только хлеб). Астраханцы абсолютно во всем испытывал острый недостаток: и в вооружении, и в технических средствах, и в обмундировании, и в продовольствии. Обоз находился в зачаточном состоянии, при переездах в основном эксплуатировались перевозочные средства местных жителей. Медицинское обслуживание практически отсутствовало (например, 3-й казачий полк находился на попечении одной сестры милосердия, и та к 19 февраля заболела тифом и была эвакуирована), в результате чего все части были охвачены эпидемией сыпного тифа. Среди конского состава свирепствовала чесотка.
Практически ни одна из задуманных Тундутовым частей так и не была сформирована. Из сформированных большинство числились только на бумаге или имели мизерный кадр и находились в тылу. Из всего корпуса более или менее боеспособной была лишь казачья дивизия, зато в тылу сидела масса нахлебников, числившихся в каких-то реально не существующих и никому не нужных учреждениях, многочисленных штабах и управлениях.
Астраханский корпус, которому до развертывания в настоящее боевое соединение было еще очень далеко, не мог самостоятельно существовать, пополняться, обеспечивать свой конский состав ремонтом, и потому уже с начала февраля начался его неизбежный развал.
1 марта 1919 г. остатки корпуса были включены в состав Добровольческой армии, в группу войск генерала Кутепова, действующую в том же районе, и отведены в тыл на отдых и переформирование. Реально это “переформирование” вылилось в расформирование и распределение бойцов по боеспособным добровольческим полкам. В частях корпуса в это время шли полным ходом разложение и деморализация: между донцами и астраханцами нарастали неприязненные отношения, грабежи местного населения стали обычным делом. Это, кстати сказать, дало повод донскому генералу В.И.Сидорину обвинить атамана Краснова на февральской сессии Большого войскового круга в попустительстве злоупотреблениям “карательных отрядов” монархистов, третировавших мирных жителей[46]. Часть астраханского офицерства обсуждала планы вообще покинуть юг России и пробраться к Колчаку. Среди офицеров и рядовых распространилось неповиновения приказам начальства. Произошел примечательный перелом в отношении к пленным: на них просто перестали обращать внимание и они, предоставленные сами себе, или блуждали в тылу, или поступали в белые части, или вообще возвращались к красным.
Таким образом, попытка немцев, Тундутова и Краснова создать на базе Астраханского казачьего войска и калмыцкого населения общероссийскую монархическую армию под наименованием “Астраханская” завершилась полным провалом.
Примечания:
[1] Отчет о состоянии Астраханского казачьего войска за 1914 г.Астрахань,1915.С.1.
[2] Балинов Шамба. О княжеском роде Тундутовых // Ковыльные волны
(Жонвиль).1936..№13-14.С.12.
[3] Авалов З. Независимость Грузии в международной политике 1918-1921 гг. ^У.,1982.С.64.
[4] Авалов З.Указ соч.С.78-79.
[5] Балинов Шамба. О княжеском роде Тундутовых // Ковыльные волны (Жонвиль), 1936.№13-14.С.13.
[6] Деникин А.И. Очерки русской смуты.Берлин,1924.Т.3.С.67-68.
[7] Каклюгин К.П. Донской атаман П.Н.Краснов и его время // Донская летопись. Белград,
1924.№3.С.96-97.
Щ РГВА.Ф.40238.Оп.1.Д.29.Л.57-57 об.
[9] Поляков И.А. Донские казаки в борьбе с большевиками.Мюнхен,1962.С.276.
[10] РГВА.Ф40238.Оп.1.Д.29.Л.53.
[11] Донская волна (Ростов - на - Дону).1918. №17.
[12] Трубецкой Г.Н. Годы смут и надежд, 1917 - 1919.Монреаль,1981.С.106.
[13] Трубецкой Г.Н. Указ. соч. С.108.
[14] Черячукин А.В. Донская делегация на Украину и в Берлин в 1918-1919 г. // Донская летопись.Белград,1924.Кн.3.С.211,214
[15] Документы и материалы по внешней политике Закавказья и Грузии.Тифлис,1919.С.378-379.
[16] Калинин И.М. Русская Вандея.М.-Л.,1926.С.13, 26.
[17] РГВА.Ф.40238.Оп.1.Д.29.Л.58.
[18] РГВА.Ф.40213.Оп.1.Д.1641.Л.21-64 об.
[19] Трубецкой Г.Н.Указ.соч.С.107.
[20] Деникин А.И. Очерки русской смуты.Т.3.С.118.
[21] Деникин А.И. Очерки русской смуты.Т.3.С.118.
[22] Калинин И.М. Русская Вандея.С.56-57.
[23] Деникин А.И. Очерки русской смуты.Т.3.С.118.
[24] РГВА.Ф.39720.Оп.1.Д.6.Л.5.
[25] Деникин А.И. Очерки русской смуты.Т.3.С.119.
[26] Там же.
[27] Деникин А.И.Очерки русской смуты.Т.3.С.256.
[28] Иванько Н., Наберухин А. Великий Октябрь и гражданская война в Калмыкии.Элиста,1968.С.81.
[29] Мартыненко Г.Комкор Дмитрий Жлоба.М.,1985.С.22.
[30] Отчет управляющего Военным и Морским отделами и командующего Донской армией и флотом.Новочеркасск,1919.С.8.
[31] Деникин А.И.Очерки русской смуты.Т.3.С.124.
[32] Там же.С.124.
[33] РГВА.Ф.40213.Оп.1.Д.1660.Л.29-30.
[34] Краснов П.Н. Указ.соч.С.245.
[35] РГВА.Ф.40238.Оп.1.Д.29.Л.68.
[36] Краснов П.Н. Всевеликое войско Донское//Белое дело.М.,1992.Кн.3.С.97.
[37] Поляков И.А. Указ.соч.С.338-344.
[38] Иванько Н.,Наберухин А.Указ. соч.С.105.
[39] Каклюгин К.П.Указ. соч. С.97.
[40] ГА РФ.Ф.5827.Оп.1.Д.103.Л.1.
[41] Деникин А.И.Очерки русской смуты.Берлин,1926.Т.5.С.139.
[42] Калинин И.М.Под знаменем Врангеля.Ростов-на-Дону,1991.С.82-83.
[43] Каклюгин К.П.Указ соч.С.98-99.
[44] РГВА.Ф.39540. Оп.1. Д.5. Л.43-43 об.
[45] ГАРФ.Ф.5827.Оп.1.Д.103.Л.1-6.
[46] Поляков И.А. Указ.соч.С.337.
