CC BY
135
33. Ключевский, В. О. Курс русской истории. - Ч. I. - Пг.: Четвертая государственная типография, 1918.
34. Левенстим, А. А. Конокрадство с юридической и бытовой стороны. // Вестник права. -1899. - Т. 2. - Февраль. - СПб.: Типография Правительствующего Сената, 1899.
35. М.А. Опыт анализа закона 6 июля 1909 года «О похищения лошадей и крупного домашнего скота» // Журнал Министерства юстиции. - 1914. - № 6.
36. Макеева, Н. В. Проблема смертной кази в контексте модернизации уголовной политики в Западной Европе и России: Конец ХУШ-Х1Х вв. : дис. ... канд. юрид наук. - Пенза: Пензенский государственный университет, 2005.
37. Мельник, Е. В. Правовые и организационные основы борьбы с преступностью в период существования приказной системы управления в России, конец XV - XVII вв. : дис. ... канд. юрид наук. - М., Юридический институт МВД России, 2002.
38. Овсянников. Конокрадство и борьба с ним // Вестник полиции. - 1911. - № 13.
39. Попов, А. Н. Русская правда в отношении к уголовному праву : рассуждение на степ. магистра канд. Моск. ун-та. - М.: Университетская типография, 1841.
40. Рудой, Г. М. Записка пристава 2 стана Васильевского уезда Г.М. Рудого о мерах к предупреждению и пресечению конокрадства: Состав. 1 июля 1898 г. - Киев: Губ. тип., 1898.
41. Сальтыков, Э. В. Исторические этапы формирования и развития судебной системы в эволюции государства и права России с IX по XVII вв.: историко-правовой аспект : дис. ... канд. юрид. наук. - СПб.: Санкт-Петербургский государственный инженерный экономический университет, 2010.
42. Собрание узаконений и распоряжений правительства от 17 июня 1909 г. - № 105. - Отд. 1.
43. Современная глушь. Из воспоминаний мирового судьи // Вестник Европы. - Т. 2. - 1872.
44. Тирранен, В. А. Высшие меры наказания в России и зарубежных странах : дис. ... канд. юрид наук. - Красноярск: ФГОУ ВПО «Красноярский Государственный аграрный университет», 2011.
45. Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1885 г. - Издано Н.С. Таганцевым. - СПб., 1904.
46. Федорова, А. Н. Правонарушение и юридическая ответственность по Русской Правде : дис. ... канд. юрид. наук. - Тольятти: Образовательная некоммерческая организация Волжский университет им. В.Н. Татищева (институт), 2005.
47. Шутило, О. В. Становление и модернизация мировой юстиции в России (вторая половина XIX - начало XX в.): историко-правовое исследование : дис. ... канд. юрид наук. - Саратов: ГОУ ВПО «Саратовская Государственная академия права», 2006.
УДК 94(47).072/.073 В.В. Керов*
«Аще враг требует злата - дадите...»:
старообрядчество и коррупция в полиции
и органах государственной власти Российской Империи XIX в.
В статье проанализировано использование коррупции старообрядцами в России в конце XVIII-XIX вв., чтобы противодействовать репрессивным мерам государственной политики по отношению к староверию, а также сохранить и усилить общины старообрядцев. Автор делает заключение о медиативном характере такой системы защитной коррупции, которая смягчала отрицательные стороны государственной политики и гарантировала дальнейшее развитие старообрядческого сообщества и старообрядческого предпринимательства.
Ключевые слова: история России, старообрядчество, коррупция, органы государственной власти, полиция, история предпринимательства.
V.V. Kerov*, «If the enemy demands gold - give it to him...»: Old Belief and corruption in police and public authorities of the Russian Empire at the 19th century. The use of corruption by Old Believers in Russia in the 18th-19th centuries to counteract repressive measures of the state policy towards Old Belief, and to keep and strengthen communities of Old Believers are analyzed in the article. The author infers the conclusion about meditative character of such system of protective corruption which softened negative aspects of the state policy and guaranteed further development of Old Belief community and Old Belief business. Keywords: Russian history, corruption, Old Belief, public authorities, police, business history
* Керов, Валерий Всеволодович, профессор Школы исторических наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», доктор исторических наук, профессор. Адрес: Россия, 107996, Москва, ул. Петровка, 12. Тел. раб: 8 495 6234441, тел. моб. +7 903 9686726. Эл. почта: vkerov@hse.ru.
* Kerov, Valeriy Vsevolodovich, full professor of School of History of the National Research Univers^ Higher Sc^ol of Economics, Doctor of History, professor. Address: Petrovka Str., 12, Moscow, 107996, Russian Federation. Office phone number: +7 495 6234441, mobile phone number: +7 903 9686726. E-mail: vkerov@hse.ru.
© Керов В.В., 2016
Коррупция в современном как в мировом, так и в российском обществе представляет собой одно из самых опасных и, в то же время, самых распространенных системных социальных явлений. Особенно негативно на развитие социума влияет коррупция в органах власти. Это давно осознается руководством России. Уже в 1992 г. был принят первый указ о борьбе с коррупцией, где описывались ее следствия: «Коррупция в органах власти и управления ущемляет конституционные права и интересы граждан, подрывает демократические устои и правопорядок, дискредитирует деятельность государственного аппарата, извращает принципы законности, препятствует проведению экономических реформ» [62]. В 2003 г. указом Президента В.В. Путина был создан Общественный антикоррупционный комитет [63]. В 2006 г. была ратифицирована Конвенция ООН о борьбе с коррупцией. С 2008 г. президенты РФ подписывали все новые указы о противодействии этому феномену [см., в частности: 61]. Недавно В.В. Путин заявил, что «от эффективности работы по борьбе с коррупцией в значительной степени зависит... стабильность всего государства» [35]. Соответственно ставится задача «консолидации усилий федеральных органов государственной власти, иных государственных органов, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, институтов гражданского общества, организаций и физических лиц, направленных на противодействие коррупции» [60].
Однако, несмотря на все усилия, по данным Общественного антикоррупционного комитета, «коррупция сегодня переросла все разумные рамки и является реальной угрозой национальной безопасности» [26].
Невысокая эффективность антикоррупционных мер обусловливается множеством факторов, требующих тщательного анализа, но исследование современных процессов будет значительно успешнее, если помнить о том, что коррупция в России, как и борьба с ней, имеют глубокие исторические корни. Известно было это явление в Древней Руси. Со взяточничеством и «посулами за оное» пытались бороться Алексей Михайлович, Петр I и Екатерина II [50 и др.; 18; 39; 40]. Александр I с первых лет своего царствования неоднократно издавал указы «о прекращении лихоимства», которое называл «мерзким», «гнусным пороком», «Богу противным» и ему «ненавистным». Впрочем, указание императора, чтобы «обличенные в сем гнусном пороке нетерпимы были в службе и преследуемы всею строгостью законов» [57], оказалось безрезультатным. Взяточничество запрещалось Уголовными уложениями 1845 и 1903 гг. Принимались и другие антикоррупционные законы. Истории борьбы с этим явлением посвящались учебники и монографии [37; 66].
Показательно, что давностью традиций мздоимства и лихоимства, как и малоэффективной борьбы с ними, значительная часть населения современной России (около 70 % опрошенных по данным социологических исследований) объясняет размах коррупции. Она, по мнению российских граждан, является «органичной» составляющей отечественного социума, это - «нечто естественное, всепроникающее, привычное, необоримое» [10, с. 141143, 154]
Не менее важно учитывать для исследования коррупции в нашей стране тот факт, что в различные эпохи она имела свои исторические формы. Кроме того, она не всегда оказывала однозначно отрицательное по своему характеру воздействие на развитие общества. Выяснение некоторых функций, форм и характера коррупции в прошлом позволит составить более полное представление о её роли в настоящем, как и о факторах ее консервации.
Одним из самых ярких эпизодов развития в России коррупционной системы является история взаимоотношений государства со старообрядчеством. В условиях постоянных преследований и репрессий со стороны светских и синодальных властей старообрядцам требовалось создать «крепкий оплот против внешних насилий» [7, с. 6]. Без использования коррупции старообрядчество не смогло бы достичь ни стабилизации своего религиозного сообщества, ни такого размаха и влияния, каким оно пользовалось даже в эпоху репрессий в царствование Николая I, ни самого сохранения своего религиозного сообщества. По мнению профессиональных «борцов с расколом», в частности, Н.С. Субботина, даже в годы наибольших преследований старообрядчества не удалось покончить со старой верой из-за того, что «продажное чиновничество в значительной степени парализовало силу распоряжений» правительства, направленных против староверия [21, с. 25].
С самого начала существования центров старой веры старообрядцы использовали коррупцию и прибегали к отчислениям властям и чиновничеству. В конце ХУШ - первой половине XIX вв. огромную статью расходов старообрядчества составляли затраты не на содержание общин, а на обеспечение самого существования старообрядческого общества. Речь шла, по выражению основателя московской общины и руководителя староверов-федосеевцев И.А. Ковылина, об «ограждении. старообрядцев от притеснений» [55]. Коррупционные действия, предпринимаемые с этой целью, представляли собой важнейшую функцию старообрядческого предпринимательства. По данным полиции, крупные хозяева - старообрядцы, используя «средства промышленности», аккумулировали для этого огромные суммы [11, с. 156].
Во-первых, старообрядцы всегда были в курсе затевавшихся против них мероприятий. Даже во второй половине XIX в. Н.С. Субботин писал К.П. Победоносцеву о том, что, как всем известно, «выгодным ремеслом - доставлять раскольникам секретные бумаги из министерских канцелярий - занимаются чиновники мелкого сорта» [28, с. 201]. Старообрядцы всегда могли узнать, какие доносы на них «приняты», какие - «уважены», хотя этого стоило дорого (например, за информацию о прохождении доноса на духовного наставника федосеевцев С.С. Гнусина в 1836 г. заплатили 200 руб.) [64, с. 43]. Полицейский «исследователь», «изучавший» старую веру в Костромской губернии, отмечал, что старообрядческое купечество Галича «посредством своих агентов следит за всеми действиями
правительства и имеет сношения с преданными чиновниками». Так же обстояли дела в Черниговской губернии и во многих других регионах [64, с. 25, 33 и др.]. В указе о создании Секретного совещательного комитета о раскольниках специально подчеркивалось, что в делопроизводители комитета следует отбирать «духовных лиц или гражданских чиновников, известных. честным поведением и скромностью»[14, с. 7]. Известен стал один из ответственных чиновников комитета, который, «зная продажность своих писарей и уменье раскольников узнавать. обо всем», уносил бумаги домой, а иногда даже прятал их в подушку. Это давало ему возможность доводить дела до конца в пользу правительства [14 ,с. 4041].
Но сбор информации о репрессиях стоил не так много. Самые большие суммы шли непосредственно на нейтрализацию угрозы ежедневной жизни общины, в т.ч. богослужебной. Для этого использовались взятки представителям власти, главным образом полиции, позволявшие существовать старообрядческим обществам в условиях периодически возобновлявшихся репрессий.
Так, поморская Монинская община в Москве не имела официального статуса и юридического права на существование, но быстро росла и развивалась. По сведениям полиции, это происходило благодаря тому, что в составе общины находились «богатейшие купеческие дома, покупающие у приходских священников [синодальной церкви] право исполнять свои обряды» и постоянно выплачивавшие взятки полиции [11, с. 156]. На «прокормлении» староверов различных согласий находилось множество служителей правоохранительных органов: надзиратели, полицмейстеры, квартальные, приставы и пр.
В XIX в. полиция, осуществляя репрессии против старообрядцев, не обращала внимания на бухгалтерские материалы старообрядческих предпринимателей, поэтому бухгалтерия не делилась на открытую и тайную - «чёрную». Соответственно, коррупционные действия безбоязненно фиксировались в финансовых документах староверов. Так, «Книги записей по продажам товара. шерстяных изделий фабрики Гучковых» второй половины 1830-х - начала 1850-х гг. пестрят записями «подарено» без указания фамилии, хотя в остальных случаях записано: «2 платка такому-то продано». Причем «подарки» оказывались относительно крупными и дорогостоящими - 80, 129, 130 и до 320 руб. (в данном случае около тридцати дорогих шерстяных платков Гучковской фабрики). «Дарились» и еще более дорогие платки стоимостью 23 руб. за штуку. В этих случаях «подарки» оплачивались наличными не со счёта фабрики, а из личных денег хозяина с указаниями: «Денги Ефима Федоровича [Гучкова] или «Денги получены с Г[учкова]». [27, оп. 1., д. 484, л. 1-72; д. 486, л. 1-128; и др.] Очевидно, что единовременные закупки Гучковым большого количества относительно дешевых платков и тканей могли предназначаться лишь для «убогих» из богаделен беспоповцев федосеевского согласия, но частые штучные «подарки» самых дорогих изделий, скорее, использовались для подношений чиновничеству.
Еще более ясной становится система подношений при анализе обнаруженных нами бухгалтерских книг фабрики Гучковых. Помесячные ведомости содержат информацию о многочисленных тратах на взятки. Характер упоминаний мзды и «угощений» показывает, что речь шла не о так называемой «обыденной деловой коррупции», обращенной на облегчение предпринимательской деятельности, а о «коррупции гражданской», также представлявшей собой систему, но не связанную с предпринимательством, а обеспечивавшую функционирование религиозной общины.
Так, например, за разные месяцы 1853 г. следовало серебром расходов: «В Канцелярию обер-полицмейстера» [в каждом месячном счете 5-10 руб.], «Надзирателю за прописку», «За Угощение служащих в Думе и Сиротского Суда », «Писарям 3-го квартала», «Части подарено», «Думе под[арено]», «Надворным», «Надзирателям в Думе», «Палате угощение», «На масляницу роздано разным». [27, оп. 1, д. 487, л. 131132, 40142об.]
Иногда выплаты проводились по личной «кассе Е.Ф. Гучкова», часто - из «кассы адресных билетов» предприятия, например, за 1851 г.: «следственному приставу Федотову - 10 [руб.], писарям его, унтерам, солдатам и проч. на праздники - 1,5», «в Лефортовской части писарям - 1,5», в окружном, в 1-м квартале и т.д. В 1852 г. - на похороны чиновнику сиротского суда, столоначальнику и т.д., «На угощение чиновникам», «В губернской канцелярии угощение», «В канцелярии губернатора», «За угощение управских», «в Адресной Конторе подар.», «В Управе дано», «в Управе для такого-то», «За угощение управских», «В канцелярию управских», «В управу» и т.п.
В Преображенскую общину на содержание, обучение и воспитание по-федосеевски прибывало много детей-сирот. Принимались с условием вступление в федосеевское согласие и беглые, а также отслужившие своё солдаты. Всех их необходимо было легализовать, но Высочайший указ 15 мая 1809 г. об учреждении Преображенского Богаделенного дома в Москве требовал принимать людей только «с ведома полиции» и «под зависимостью от законов и местного начальства» [46, с. 57]. Соответственно, на эти цели предназначались специальные суммы, о чём свидетельствуют записи: «за исповедь конторских мальчиков - 2 [руб.]», «22 Пачпорта для воспитанников 38 [руб.]» (специальным указом устанавливалось: «Полиция должна неослабное наблюдение иметь, чтобы лица, живущие в домах кладбищенских раскольнических обществ. имели непременно. узаконенные паспорты» [54, с. 63]. Соответственно, документы покупались), «в Сиротском суде подар[ено]», «Сиротского суда столоначальнику», «в Надворном суде подар[ено]», «Канцелярии Команд[иру] и Обер-полицмейстеру за бессрочно отпускных солд[ат] - 10 [руб.]» [27, оп. 1, д. 487, л. 26, 131-140об, 141-141об; д. 488, л. 9-10; д. 497, л. 69-96 об; и др.].
В результате городские власти прибегали к репрессиям лишь по прямым приказам из Петербурга. «Влияние полиции на беспоповщинские секты в Москве находящиеся заключается^ в их охранении», иронизировал в доносе агент полиции [20, с. 177; 11, с. 18, 37, 177]. В случае же прямых действий центральных полицейских органов московские чиновники предупреждали руководителей общины. После поездки товарища министра внутренних дел П.И. Липранди в Москву с целью уяснения ситуации
«с расколом», полицейский агент на Преображенке докладывал: «.по прибытии Липранди в Москву приставы арбатской и тверской частей чрез квартальных надзирателей оповестили безпоповщинские молельни, чтоб прихожан на некоторое время в них не собиралось. Такое предупреждение удержало сходбища молебные» [11, с. 178]. Показательно, что, несмотря на доносы на подкупленных чиновников, последние оставались на своих постах. «Сочинением бумаг по делам Преображенского кладбища у Гучкова занимается ныне чиновник 2-го департамента Московской гражданской палаты г. Вельаминов», - доносил начальству агент. Другой агент писал, что федосеевцев об облавах предупреждают чиновники МВД: надзиратель Николин, полицмейстер Верещагин, а также князь Вяземский [11, с. 5, 37].
В провинции подкуп был ещё проще совершаемый даже беспоповцами, считавшимися властями «наиболее вредной сектой» староверов. По донесениям полицейских агентов, в некоторых районах Центра и Верхней Волги «начальство земской полиции» «освобождает даже всех без паспортов следующих и останавливаемых по подозрению, если они федосеевцы и начальники местных общин им известны» [11, с. 162]. В Нижегородской губернии староверы, сообщали агенты, «поят духовенство» синодальной церкви и «подкупают земскую полицию». По показаниям содержательницы старообрядческой молельной в Норском посаде под Ярославлем, для сохранения и нормального функционирования молельной наставница заплатила исправнику 1400 руб. ассигнациями «в присутствии стряпчего», объяснив на допросе, что она «поклонилась этими деньгами при обыске». Кроме того, секретарь суда получил 35 руб., а исправник - 315 руб. и попросил еще 1200 в долг, но не отдал, сказав, что «будет хлопотать в Петербурге». Деньги также выплачивались и другим уездным чиновникам по делу, а также «по существующему обыкновению при поздравлении с праздниками. добровольно без всякой просьбы и вынуждения» [31, с. 244].
В начале 1850-х гг. были организованы экспедиции по выявлению старообрядцев в центральных губерниях. Во главе этих групп были поставлены специально выбранные значительные лица, известные своей неподкупностью. Экспедиции в различные губернии возглавили председатель Санкт-Петербургской уголовной палаты И.И. Синицын, чиновник по особым поручениям при министре внутренних дел П.И. Мельников, члены Государственного совета бывший ставропольский губернатор П.А. Брянчанинов, бывший калужский вице-губернатор Л.И. Арнольди и др. В тайне от старообрядцев были проведены масштабные обследования, включавшие и вопрос о взаимоотношениях ревнителей древнего благочестия и гражданских и церковных властей на местах.
Полицейские «исследователи» отмечали, что везде «духовенство и полицейские служители зависят» от староверов, «местная полиция находится здесь совершенно под влиянием богатых купцов»-старообрядцев, «местное духовенство и земская полиция находятся на содержании» староверов, что старообрядчество, «по местному крестьянскому выражению, есть золотой клад» для местных властей и священников синодальной церкви. Старообрядец «знает, что при следствии он всегда откупится от земской полиции, которая или скроет вовсе или сделает маловажным его преступление», - писал проверяющий чиновник МВД. Старообрядческие купцы «следят за всеми действиями правительства и имеют сношения с преданными чиновниками». «Одной из главных причин, поддерживающих раскол, есть поблажки духовенства и полиции, для которых, по местному крестьянскому выражению, раскол есть золотой клад». [11, с. 46, 69; 42, с. 2, 51; 1, с. 22; 6, с. 318; 5, с. 25]
Эти данные подтверждаются и другими источниками. В отчете Саратовского губернатора начала XIX в. делался вывод, что старообрядчество «неистребимо», т.к. «хитрости. [старообрядцев] состояли в обращении в свою пользу послаблений местного начальства и духовенства, чего они иногда достигали посредством денег». В источниках отмечено множество фактов подобной коррупции на местах. [11, с. 111; 43, с. 1 и др.]. Систему «взаимодействия» властей и староверов ярко описал один из современников - свидетель подобных процессов в значительном старообрядческом центре - г. Вольске, где постоянно, даже «при самых гонительных временах» тайно пребывал и проводил службы священник беглопоповцев, окормлявший большую территорию:
«В большие праздники. старообрядцы снаряжали своих стариков. Те шли сначала к благочинному [синодальной церкви].
- Здравствуйте, батюшка! С преддверием святого праздника вас! - говорили и кланялись они, -уж извините, подарочек наше общество послало вам. Примите, не обессудьте, сто рубликов. Хотим помолиться, и обеденка будет, а вы уж не взыщите.
- Помолитесь, помолитесь! - приветливо говорил хозяин, - дело доброе. Заблуждаетесь вы, ну-да теплая молитва. Насчёт меня не сомневайтесь. Что уж, конечно. всяк по себе. Надо жить по-соседски.
Потом старики шли к полицеймейстеру. И здесь их встречали добрым словом. Взаимное уважение скреплялось двумя-тремя стами рублей.
- Будьте спокойны, - провожал их хозяин, - от меня стеснения не будет. Только лишнего не позволяйте.
Затем происходил дружеский разговор с приставом и помощником его. Их праздничный бюджет тоже приятно освежался. Не забывались и прикосновенные к делу городовые. Один из городовых [во время службы] стоял на постоянном посту при молельной и дружески раскланивался с молящимися.
Его значение было довольно серьёзное. Если бы случайно приезжий чиновник или иной какой ревизор вздумал внезапно нагрянуть в моленную, городовой должен был подать условный сигнал и пока у калитки возились и кряхтели над непослушным засовом, который долго не поддавался усилиям усердного сторожа, в моленной происходила волшебная перемена; священник сбрасывал ризы и скрывался в тайной глубине одного из близлежащих домов, все священнические принадлежности быстро запирались в
сундуки, царские двери в иконостас заставлялись широкими старинными иконами, а на середину амвона выходил тихий и кроткий старичок Лаврентий Ефимыч, который благолепно «замолитвовал» и читал все, что полагается наставнику. Ревизор наглядно убеждался, что никакого беглого священника здесь и следов нет, и отправлялся восвояси, причем, если выражал некоторый намек, то получал здесь же на месте единовременную прибавку к жалованью. Иногда для поддержания более близкого знакомства блюститель [порядка], который покрупнее, заходил на квартиру к попечителю моленной.
- Не знаю, как быть, - озабоченно говорил он, - что-то у вас в моленной не совсем ладно. Слухи вы пускаете. Получил я одну бумагу. Не вышло бы чего. - И потом мимоходом, глядя в сторону, прибавлял рассеянно, - хлопот полон рот: дома все расходы; придется, должно быть, заехать к одним знакомым, занять рублей двести-триста.
Попечитель сочувственно вздыхал и развертывая бумажник, говорили: "Уж дозвольте вам доверить! Чего же ездить утруждаться? Триста рублев не бо-знат что: завсегда могём. Отдадите когда деньги скопются"...
Долги подобного рода списывались на счет расходов моленной». [13, с. 4445]
В районах, где старообрядцы проживали относительно компактно, ревнители древнего благочестия полностью контролировали ситуацию благодаря коррумпированности властей и полиции.
Протоиереей Т.А. Верховский, командированный Николаем I в черниговские старообрядческие посады Стародубья, обнаружил счёт «приходорасходчика» старообрядческого общества. Среди расходов «при водворении священника» в документе указывались взятки - «земскому исправнику (при сей верной оказии) 100 рублей. Заседателю тоже 100 рублей и г. становому 80 рублей» [9, с. 454455].
В ряде случаев коррупция приобретала групповой характер. Так, в крупном старообрядческом центре - посаде Лужки Черниговской губернии - в тайной староверческой церкви служил беглый из Синодальной церкви священник. Узнав об этом, губернатор приказал задержать его и доставить в Чернигов. Местные полицейские чины в течение длительного времени отвечали, что для этого «нет никаких средств». В результате в Лужки была послана губернская воинская команда - «баталион» (!) во главе с майором. Староверы, по свидетельству участников событий, встретили команду «хлебом-солью». Целый год (!) стояли солдаты в посаде, а их командир «пил-ел», в т.ч. на свадьбах и похоронах, где вёл службу старообрядческий священник, и доносил в Чернигов, что «раскольнического попа Павла взять нет никакой возможности» [9, с. 527528].
В другом старообрядческом анклаве - Богородском уезде Московской губернии, где большинство фабрик принадлежало старообрядцам, - помощник начальника московского губернского жандармского управления в обзоре 1884 г. отмечал, что вся уездная полиция «закуплена фабрикантами» - старообрядцами. [15, с. 120]
Взаимоотношения староверов с полицией были широко известны. Специальный указ «по ведомству» Синода безрезультатно обращал внимание министра внутренних дел на «слабые действия местных полиций в отношении раскола и раскольников» и требовал обеспечить «побуждение полицейских властей к неукоснительному, точному и безкорыстному исполнению всех существующих» антистарообрядческих постановлений [52, с. 776]. В законах с той же «эффективностью» специально описывалось, каким образом и в какие органы подавать «жалобы на неправильные действия Полицейского управления» в отношении старообрядцев [36, с. 12 (Приложение к ст. 1093 т. IX Свода Законов)]. Однако борьба с этим явлением не приносила результатов.
Способы обеспечения функционирования старообрядческого сообщества нашли отражение в духовных стихах. В первой половине XIX в. церковные власти вели активную борьбу за закрытие Городецкой часовни, служившей главным духовным центром для старообрядцев Нижегородского и Костромского Заволжья. Особенно возмущало церковные власти то, что, несмотря на запреты, над часовней был возведен купол, построена звонница (Старообрядцам категорически запрещалось установление «публичных оказательств» на часовнях и храмах - крестов, куполов, колоколов и звонниц, внешних икон и пр. Обнаруженные кресты и колокола должны были принудительно сниматься [54, с. 833; 56, с. 235; 52, с. 378379; и мн. др.]). Однако, местные светские власти, в т.ч. губернатор, затягивали дело, и никакие усилия официального духовенства не достигали цели. Наконец, обратились к Николаю I с просьбой отдать часовню под единоверческий храм. «Император идею поддержал, -пишет исследователь, - но этому решительно воспротивились городецкие старообрядцы», а вскоре они увеличили число колоколов на звоннице. В результате Синодальная церковь борьбу проиграла, часовню закрыла лишь Советская власть в 1933 г. [38, с. 9092] В одном из духовных стихов середины XIX в. раскрывается «секрет» сохранности часовни и описываются способы выживания староверия:
«Нут-ко, мужие, старайтесь, От новостей удаляйтесь; Сумму многу собирайте, В Москву, Питер поезжайте; Раздавайте, не щадите, Длительность делу ищите И все меры принимайте, Церковь строить не пущайте. Поупрямьтесь, милы братцы, Часовенны старообрядцы,
И бунтуйте, не сумнитесь, И начальства не страшитесь; К защищенью всяк спеши, Стой в одно, хоть кол теши! В противность же что случится, То мы должны откупиться. А ревностны богачи, Торговые брадачи, Сильно за сие возстанут, От часовни не отстанут;
Поверенных изберут, Власть к часовне приступает,
Тысяч много им дадут. Вы же сильны богачи,
Будьте в деньгах щедроваты; Часовенны толмачи,
От отступник отражайтесь Кладовые отпирайте,
И от церкви откупайтесь. Тем только и взять,
Время купли наступает, Что тысячи развязать.. .».[35, с. 4243]
Некоторые современники объясняли «взаимодействие» местных властей и старообрядцев вымогательством со стороны чиновников и синодального духовенства. Так, священник синодальной церкви И.С. Беллюстин считал, что цель всех мер «для обращения раскольников. кажется единственная
- дать возможность обирать этих несчастных всем, кто только имеет какое-либо отношение к ним. Беспощадно, страшно обирают их городская и земская полиция, губернское правление. Когда же и как истребится у нас эта язва? - задавал риторический вопрос Беллюстин. - Тогда, когда городничие, исправники и высшие их не будут грабить раскольников - словом, кажется, никогда!» [3, с. 383384].
Однако такая интерпретация фактов не совсем точна. Речь шла не только о «встречных» интересах продажных чиновников и гонимых старообрядцев, но, в большей степени, об активном использовании староверами соответствующих черт бюрократической системы в своих конфессиональных целях. Об этом свидетельствует, в частности, то, что ревнители древнего благочестия откупались не только на уровне писарей, следователей и полицмейстеров. Старообрядцы искали новые пути и новые уровни для решения своих проблем, используя возможности развивавшегося предпринимательства и включая высших представителей враждебного к ним государства в свою систему «подношений». Взятки чиновникам всех рангов делали свое дело, обеспечивая староверию возможность существования и расширения.
Историки считают, что уже первые указы (прежде всего, 1704, 1710, 1711 и 1714 гг.), дававшие «послабления» старой вере, были инициированы ближайшим соратником Петра I, «полудержавным властелином» (по выражению А.С. Пушкина) А.Д. Меншиковым, получавшим огромные взятки. Так, посылая Меншикову очередной подарок в виде живых оленей, руководители Выго-Лексинского старообрядческого общежительства выразили «Светлейшему» благодарность «за прежднее превысокаго и человеколюбнаго господского заступления, имеже отъял еси от нас, бедных, гонения сень смертную». Федосеевцы для того «чтоб жить. за обороною знатных особ без опасу», получили разрешение того же «Светлейшего князя Ижорского» Меншикова основать свое общежительство на его землях в Ряпинской мызе. [67, с. 36, 4142]
Относительно спокойной жизни общежительства киновиархи Выга достигали подношениями не только Меншикову, но и позже Екатерине Алексеевне (Екатерина пожелала иметь живых оленей, и выговцы посылали ей ежегодно, по некоторым сведениям, по 5080 животных от имени «богомольцев» императрицы [25, с. 257]) и другим представителям власти. Для этого выговцы пользовались, по словам ренегата, перешедшего в официальное православие, «сребром и златом. принесенными от прельщенных ими», и даже «сибирскими слитками, оттуду присылаемыми». На часть средств руководство киновии, действительно, «нищих притом питаше и снабдеваше» [68, с. 71], но остававшееся было достаточным, чтобы с его помощью добиваться «послаблений». Можно ли было иным способом, по выражению Выгорецкого летописца, «добыть» в начале 1750-х гг. указы не брать с Выга рекрутов или «старопечатных книг из общины не отдавать»? [16, с. 153] Как мог по-другому Выговский киновиарх Андрей Борисов «при посредстве Петербургского губернатора Устина Потапова» добиться освобождения староверов от двойного оклада? [2, с. 217; 4, с. 130]
В первой половине XVIII в. в Петербурге «жили почти постоянно по делам Выговской пустыни
- пустынножители Яков Матвеев, Стахий Осипов, Федор Иванов», специально наладившие контакты в т.ч. при дворе [12, с. 319]. На Повенецких заводах, а затем на Урале старообрядцы платили начальнику обергамта (главному директору сибирских заводов) Вилиму де Геннину. Геннин, переведенный на Урал и руководивший здесь до Татищева всеми горными заводами, вымогал у уральских старообрядцев деньги, объясняя им, что «весьма разорился и якобы ему более 10 000 убытка стало», и «чтоб за показанные его благодеяния тот его убыток наградили» (что и бывало сделано). Консистория в то же время жаловалась, что не получает поддержки руководителя Уральского горнозаводского округа «в деле искоренения раскола» [47, с. 479, 480, 490493].
В результате в коррумпировании высшего чиновничества старообрядцы в первое десятилетие XIX в. имели значительный опыт. Показательно описание похорон И.А. Ковылина в письме Луки Терентьева, ученика Ковылина и наставника Преображенской общины: на поминках, проводившихся по старообрядческому, да еще и беспоповскому обряду, «именитого дворянства. исчислить невозможно». «Начали от самого [рас]света собираться. какие дворяне и именитые граждане каретами от будки [у входа на территорию Преображенского богаделенного дома] до ограды [соборной часовни Успения Богородицы] наполнили. А что прочих извощиков, тех место не вместило, заняли от [сторожевой] будки по улице. много из мирских лучших, также из дворян обоего пола впущаемы были», в т.ч. обер-полицеймейстер Москвы генерал-майор Ивашкин, полицеймейстер, московский комендант и др. [19, с. 159161].
И после смерти Ковылина продолжалось то же самое. Так, московский полицмейстер Верещагин получил приказ конфисковать на Преображенском кладбище древние иконы. «Чтобы не дать прихожанам возможности спасти свои святыни, он решил нагрянуть спозаранку и потому лег спать раньше обычного. Его, однако, подняли - пришли просители. Они сообщили, что знают о решении закрыть кладбище и попросили помедлить с прибытием, за что согласны заплатить 50
тысяч рублей. Верещагин отказался, но налёт все равно пришлось отложить, так как рано утром [его] неожиданно вызвали к обер-полицмейстеру. Долго продержали в приёмной. Когда он прибыл на место, икон там не оказалось.» [65, с. 54].
Влияние староверов в высших кругах общества опиралось на огромные материальные возможности. Вскоре после смерти Ковылина в 1809 г. происходили выборы в попечительский совет Преображенского общества, отрицавшего браки. Л.И. Осипов ратовал за допущение в число кандидатов федосеевцев, вступивших в брак после прихода в общину - «новоженов». Осипову и его сторонникам Попечительский Совет отказал. Новожены подали на Совет в суд, так как формально нарушался устав богаделенного дома, утвержденный Александром I. Судебное следствие и судебные заседания длились до 1818 г., затем дело передали в Сенат, который, вопреки российскому законодательству, «решил в утвердительном смысле. не в пользу сторонников Осипова». Это решение, как и все дело в целом, обеспечили связи и контакты видных федосеевских предпринимателей из Петербурга, участвовавших в судах - Е. Грачева, П. Зеленкова и И. Кузнецова. Но обошлось это решение высшего юридического органа Российской Империи очень дорого. «Есть еще некоторые у федосеевцев личности, - писал полицейский доноситель много позже, -достигшие глубокой старости, которые передают слух такого рода, что железный сундук [казна общины - В.К.] понёс в то время убытку до 7 млн. руб.» [64, с. 3842; 17, с. 9697, 100].
Показательно, что эта огромная по тем временам сумма обеспечила решение Сената вопреки специальному указу императора! В обширном Высочайшем указе от 3(5) июля 1820 г., адресованном Московскому генерал-губернатору и министру юстиции, возмущенный Александр I писал об этом деле: «Я нахожу, что оно получило направление, не соответствующее тем правилам, кои приняты Правительством». Император никак не мог «предполагать, чтобы [ему] должно будет вмешиваться, или, что нужно будет дать законное влияние губернским или полицейским начальствам», поскольку речь идёт «о противном уже всякому благоустройству» законному старообрядческих общин. Александр объявлял «повеление о прекращении в Правительствующем Сенате дальне[йше]го по делу сему производства», поскольку в этом «не может уже настоять нужды». [59, с. 6872] Однако Первый департамент Сената все-таки принял хорошо оплаченное решение.
Имелись у староверов «выходы» и в другие высшие органы власти.
Сами староверы знали, что их попечители Гучков, Грачев и другие деловые люди - «сущие христиане», т.е. ревностные старообрядцы, но «им графы и князья-то все друзья, и с министрами-то они "за ручку"». [17, с. 85, 97, 100] Даже высшее руководство Москвы, в т.ч. генерал-губернатор кн. А.Г. Щербатов, неоднократно проявляло благосклонность к староверам. Щербатов как-то передал через Гучкова настоятелю Преображенки С. Козьмину: «Живите, друзья мои, тихо и спокойно, но я вам покровитель; буде кто станет обижать, то у вас есть Гучков, который мне немедленно донесёт, и я готов во всякое время вас защитить». [11, с. 18] Даже если слова губернатора были приукрашены Гучковым, стремившимся подчеркнуть своё значение для общины, обещания Щербатова вполне откровенны. Бывал князь Щербатов в гостях и у руководителей поповской Рогожской общины - Морозовых [23, оп. 41, д. 12, л. 27].
В 1849 г. московский генерал-губернатор А.А. Закревский «обратил свой натиск» на старообрядцев и купечество и запретил устраивать в Москве бумагопрядильни, шерстопрядильни и некоторые другие виды фабрик. Это, как писал Н.А. Найдёнов, «не соответствовало общему порядку дел и с самого издания закон нарушался многократно частью через комитет министров (курсив мой -В.К.), частью обходом его через разрешение на устройство фабрик под другими названиями» [22, с. 95].
В 1884 г. на церемонии вручения медалей старообрядцам, участвовавшим в охране Александра III, присутствовали все московские власти, включая генерал-губернатора и обер-полицеймейстера. Архимандрит Павел Прусский (Леднев), один из руководителей миссионерского антистарообрядческого братства, писал Н.С. Субботину по этому поводу: «И подумал я: пришли ковылинские времена» [29, с. 376].
Москвой и Петербургом не ограничивались места, где высшие чиновники проявляли оплаченную благосклонность к старой вере. По просьбе настоятеля одного из иргизских старообрядческих скитов купец В. Злобин организовал при помощи губернатора перенос ярмарки из Никольского поближе к скиту [20, с. 133]. Саратовский и Слободско-Украинский губернаторы, как и некоторые другие, потворствовали староверам, разрешая строительство новых храмов, и часто давали другие «послабления раскольникам». В результате был издан специальный «Высочайше утвержденный» указ, чтобы «начальники губерний» «отнюдь не давали дозволений по предметам, до духовного ведомства принадлежащим» [30, с. 863]. Вскоре Саратовскому и Слободско-Украинскому губернаторам за попустительство строительству новых молелен был вынесен и «от Сената» выговор, «дабы прочие гражданские начальства, видя оное, были осмотрительнее» [58, с. 54]. Осмотрительность не смогла возобладать: позже Саратовскому губернатору императорским указом был сделан «строгий выговор» за «дозволение» Иргизским старообрядцам построить колокольню, данное «в противность существующих постановлений» [60, с. 306]. Казанский губернатор А. Волынский, по доносу середины XVIII в., «не сообщал сведений о скитах» [8, с. 8] В начале XIX в. олонецкий губернатор неоднократно приезжал на Выг. «Новопоставленный» губернатор считал необходимым приехать после назначения: «.был у нас на Лексы, - отметил под 1821 г. Выгорецкий летописец, - вечерню стоял». Приезжали гражданский губернатор («молебен и часы стоял»), губернский прокурор и другие чиновники губернского уровня [16, с. 62, 64, 66]. Эти контакты сохранялись весь период существования Выговского общежительства.
Один из гражданских защитников старообрядчества во второй половине XIX в. объяснял возможность огромных коррупционных затрат ревнителей древнего благочестия тем, что «на каждом просвещенном старообрядце капиталисте лежит общественный долг - защищать своих
угнетенных братьев по вере» - «во имя справедливости и человеколюбия». [7, с. 12] Подобное мнение, несомненно, чрезмерно модернизирует идеи староверов, по крайней мере, по отношению к XVIIIXIX вв. Описанная готовность к «добровольным» воздаяниям чиновникам, по данным МВД, нелюбимым старообрядцами «за притеснение и лихоимство» [43, с. 137], получила в старообрядчестве не социальное или этическое, а конфессиональное, богословское обоснование, раскрывающее цели старообрядческого предпринимательства.
Само по себе староверие не было коррумпировано, лихоимство было под запретом [33]. Наставникам староверов вменялось в обязанность «лихоимствующих наказывати» [48, с. 210]. Запрещалось делать что-либо для своих - «християн» - «за дары» [45, с. 460]. Подношения нестарообрядцам без повода в старой вере также были запрещены («Внешним подарков. без нужды не носити» [48, с. 208]), другое дело - для спасения и сохранения старообрядческих общин. На отношение к государству оказывала влияние и эсхатология.
Старообрядцы, в частности федосеевцы, не различали налоги и взятки, объединяя их, в понятии «дань». Они объясняли, что дань можно давать и нечестивым, но именно за сохранение веры: «за что даем дань - не за службу, не за веру их, но за обладание и за имущую им власть по попущению святого Бога. Дабы никто не имел на нас гнева, во еже до конца обидети: аще требует враг злата - дадите, аще ризу - дадите, аще почести - дадите, аще веру хощет отъяти - мужайтеся всячески. Мы в последнее время живем и потому всяку дань даём всякому просящему, дабы не предал враг на муку, или бы не заточил в незнаемое место. Сам Владыко бежа от Ирода во Египет и в Кормчей правила повелелвают давати злата и тем избежати муки; неповинна творит давшаго, а речет: лучше изволи погубити злато, нежели душу. не точию злато погубили, но милость Божию получили.» [24, с. 232233].
Поморцы приводили эти же цитаты из Евангелия от Матфея и толкования к ним из Благовестника и других сборников - «по Христовой заповеди даем гонителю злато и почесть, чтобы не обрел болши того притчю к мучительству» [32, с. 404].
В других согласиях воспроизводились те же тезисы. «Дань» властям предписывалась документом поповцев, изъятом полицией в Ярославской губернии: «деньгами откупающихся не винословить. Аще враг требует злата - дадите, аще почести - дадите», но подкуп оправдывался только тогда, «коль скоро, - комментировал чиновник МВД, - дело касается личности или веры их» [43, с. 161162]. «Деньгами же откупающихся не винословити», - повторяли филипповцы. «Сто статей московских поморского согласия» вторили: «В покорении царём пребывающих не винословити; зане и Христос Бог Св. Петру за себя и за него повеле дань воздати», дань «сугубо содержания ради нужна древнего благочестия». [48, с. 206] Часовенные принимали на соборах «суждения», чтобы «Власть земную не оскорблять, но. дары им приносить, дабы тихо и безмолвно житие проживём» [44, с. 333].
Таким образом, староверы идейно аргументировали систему коррупционной защиты от притеснений властей. Именно эта система, доказав свою эффективность, позволила староверам в начале XIX в. перейти от цели ранневыговского периода - «спасения древнего благочестия» - к выполнению новой задачи - «возрождению веры». Было достигнуто не только расширение старообрядческого сообщества, но и развитие отечественного предпринимательства, вклад старообрядцев в которое высоко оценивается в исторической литературе. В отличие от современности, коррупция, использовавшаяся в XVIII - первой половине XIX вв. старообрядцами, хотя и выводила значительные средства из хозяйственного оборота, не тормозила экономическое развитие, но, наоборот, способствовала ему.
Без староверческого предпринимательства и его коррупционных действий, в т.ч. без реализации им защитно-коррупционных функций, старообрядчество наверняка бы не исчезло, но сыграло бы гораздо менее значительную роль в нашей истории и уж точно не смогло бы выйти из таежных «тупиков» и лесных скитов, переместиться в крупные города, в т.ч. в столицы, достичь такого размаха и влияния. Прежде всего этого не допустили бы российские власти, светские и духовные, но не допустили бы лишь в том случае, если бы законы и предписания выполнялись в России полностью. В отечественной же истории процессы развивались иначе: возникла мощное конфессионально-экономическое сообщество старообрядцев, породившего текстильные империи Морозовых, Рябушинских и многих других сторонников древнего благочестия, развитая сеть поволжской хлебной торговли, хозяйственные сети в различных регионах России - от Прибалтики до Алтая и Дальнего Востока.
В данном случае российская коррупция, имевшая массовые формы, выполняла важные цивилизационные медиативные функции, сглаживая негативные для развития общества стороны политики государства, не всегда во благо использовавшего свою власть и прибегавшего к карательным дискриминационным мерам. Это полностью относится и к борьбе со старообрядчеством. Очевидно, что медиативная функция коррупции явилась одним из факторов сохранения и расширения ареала этого явления в российском социуме.
Список литературы
1. [Беллюстин, И. С.] Описание сельского духовенства // Федоров В.А. Русская православная церковь и государство. Синодальный период (17001917). - М.: Русская панорама, 2003. - Приложения. - С. 350386.
2. Арнольди, [Л. И.]. Из дневника коллежского асессора Арнольди по исследованиям раскольников в Костромской губернии // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев. - Лондон: ТгйЬпег & Со, 1861. - Вып. 2. - С. 1722.
3. Бацер, М. И. Выгореция: точки зрения // Бацер М И. Дуэль на Олимпе: исторические очерки и статьи. - Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2004. - С. 191221.
4. Белоликов, В. Из истории поморского раскола во второй половине XVIII в. // Труды Киевской духовной академии. - 1915. - Кн. IX. - С. 129142.
5. Брянчанинов, [П. А.]. Из дневника надворного советника Брянчанинова по исследованию раскольников в Костромской губернии // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев. - Лондон: Trübner & Co, 1861. - Вып. 2. - С. 2327.
6. Брянчанинов, [П. А.], Арнольди, [Л. И.]. О расколе в Костромской губернии (Краткая записка о состоянии раскола и настоящем числе раскольников в Костромской губернии) // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев. - Лондон: Trübner & Co, 1862. - Вып. 4. - С. 295343.
7. В. М. К[арлович]. Исторические исследования, служащие к оправданию старообрядцев. -Черновцы: Тип. Германа Чоппа, 1883. - 320 с.
8. Введенский, С. Исторический очерк раскола старообрядчества и сектантства в Симбирской губернии с приложением сведений о состоянии их в настоящее время. - Симбирск: Типо-лит. А.Т. Токарева, 1907. - II, 159 с.
9. Верховский, Т. А. Записки о его жизни, составленные им самим. - СПб.: Тип. дух. журнала «Странник», 1877. - Ч. 1. - 1096 с.
10. Диагностика российской коррупции: Социологический анализ // ИНДЕМ. Исследование 19992001 гг. - М.: Индем, 2001. - 225 с.
11. Дневные дозорные записи о московских раскольниках. Сообщено А.А. Титовым. - М.: Изд. ЧОИДР при Московском ун-те, 1885. - 192 с.
12. Есипов, Г. [В.] Раскольничьи дела XVIII столетия, извлеченные из дел Преображенского приказа и Тайной розыскных дел канцелярии. - СПб.: Изд. Д.Е. Кожанчикова, 1861. - Т. 1. - 655 с.
13. Жилкин, И. Старообрядцы на Волге. - Саратов: Тип. «Саратовского дневника», 1905. - 74 с.
14. Извлечения из распоряжений по делам о раскольниках при Императоре Николае I и Александре II, пополненные запиской Мельникова. - Лейпциг: Изд. Э.Л. Каспровича, 1882. - 94 с.
15. Королёв, Г. И. Подмосковные старообрядцы в 1884 г. по документам жандармского ведомства // Старообрядчество: история, культура, современность. - М.: Музей истории и культуры старообрядчества, 2000. - С. 119122.
16. Краткое летоисчисление настоящего века (Выгорецкий Летописец) с 1420 по 1837 год // Яковлев Г. Бывшего беспоповца Григория Яковлева извещение праведное о расколе беспоповщины. - М.: Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, б/г. - С. 149169.
17. Круглов, Ф. Д. Первые деятели Преображенского кладбища и их лжеучение. Исторический рассказ из жизни федосеевцев, обратившегося из раскола. - М.: Изд-е Ф.Д. Пупышева, 1887. - 74 с.
18. Куракин, А. В. Административно-правовые средства предупреждения и пресечения коррупции в системе государственной службы (история и современность) // Государство и право. -2002. - № 9. - С. 3548.
19. Луки Терентьева послание к Василью Иванову Верейскому известительное о смерти и погребении Ильи Алексеева Ковылина // Сборник из истории старообрядства / сост. Н.И. Попов. -М.: Универ. тип., 1864. - С. 157162.
20. Любопытный, П. Исторические очерки беглопоповщины на Иргизе с 17621866 года // Сборник для истории старообрядчества / сост. Н. Попов. - М.: Синод. тип., 1866. - Т. 2. - Вып. 4: Старообрядческие монастыри. - С. 1272.
21. Н. С[убботин]. О сущности и значении раскола в России. - СПб.: Синод. тип., 1892. - 47 с.
22. Найденов, Н. А. Воспоминания о виденном, слышанном и испытанном. - М.: Т-во «И.Н. Кушнерев и Ко», 1903. - Т. 1. - 113 с.
23. Научно-исследовательский отдел рукописей Российской государственной библиотеки (НИОР РГБ). - Ф. 322: Ф.В. Чижов.
24. Нечто вроде апологии Федосеевской против Филиппонов, обвиняющих Федосеев в страсти к торговле и деньгам, против тех из Бегунов, которые отвергают деньги как печать Антихриста, и против гонителей древней церкви // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев. Лондон: Trübner & Co, 1862. - Вып. 4. - С. 232235.
25. Никольский, Н. М. История русской церкви. - М.: Политиздат, 1983. - 448 с.
26. Общественный антикоррупционный комитет. Официальный сайт // URL: http:// www. stopcorruption.ru/item_1039.htm.
27. Отдел письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ). - Ф. 122: Боткины и Гучковы.
28. Письмо Н.С. Субботина К.П. Победоносцеву (1881) // Марков В.С. К истории раскола-старообрядчества второй половины XIX столетия. Переписка профессора Н.И. Субботина, преимущественно неизданная, как материал для истории раскола и отношений к нему правительства (18651904 гг.). - М.: Изд. ЧОИДР при Московском ун-те, 1914. - С. 201202.
29. Письмо о. Павла Н.С. Субботину (1884) // Марков В.С. К истории раскола-старообрядчества второй половины XIX столетия. Переписка профессора Н.И. Субботина, преимущественно неизданная, как материал для истории раскола и отношений к нему правительства (18651904 гг.). - М.: Изд. ЧОИДР при Московском ун-те, 1914. - С. 376377.
30. Подтверждение Начальникам губерний, чтобы они не давали дозволений по предметам, до духовного ведомства принадлежащим. 1817. Ноября 7. № 27.132 // Полное собрание законов Российской Империи: Собрание первое. - СПб.: Тип. 2-го Отделения СЕИВК, 1830. - Т. XXXIV: 1817. - C. 863.
31. Показания содержательницы Норской моленной [Филипповской] девки Афанасии Андреевой в иночестве Таисии, 27 августа 1850 года // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев. - Лондон: Trübner & Co, 1862. - Вып. 4. - С. 243247.
32. Послания Варсонофия Иванова Никите Семеновичу Киселеву // Духовная литература староверов Востока России XVIIXX вв. - Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999. - С. 397410.
33. Поучение от учителей церковных, о лихоимстве // НИОР РГБ. - Ф. 247: Собрание Рогожского кладбища. - Д. 649. - Л. 1-40.
34. РИА Новости. 2013. 5 марта // URL: http://ria.ru/society/ 20130305/925930060. html#ixzz42vBPgUlb.
35. Рождественский, Т. С. Памятники старообрядческой поэзии. - М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1909. - XLIII, 191 с.
36. Сборник законов о расколе. Извлечение из Свода законов статей относящихся до раскола, разъясненных каноническими правилами, указами Святейшего Синода, Уставом Духовной Консистории, решениями Государственного Совета и Правительствующего Сената / сост. А. Богословский. - М.: Универ. тип, 1881. - 109 с.
37. Северский, Я. Г. Особенная часть русского уголовного права: Краткий обзор начал от Уложения царя Алексея Михайловича до Уложения о наказаниях 1885 г. включительно. - СПб.: Книжный магазин А.Ф. Цинзерлинга, 1892. - 214 с.
38. Седов, А. В. Многострадальный храм // Старообрядчество: история, культура, современность.
- М.: Музей истории и культуры старообрядчества, 2004. - Вып. 10. - С. 9092.
39. Серов, Д. О. Гвардейцы и фискалы Петра I в борьбе с лихоимцами и казнокрадами // Исторический вестник. - 2013. - Т. 6 (153) // URL: http:// www.runivers.ru/vestnik/ issues/ 9130/479396/
40. Серов, Д. О. Петр I как искоренитель взяточничества // Исторический вестник. - 2013. - Т. 3(150) // URL: http://www. runivers.ru/vestnik/issues/8940/478099/#26y
41. Синицын, [И. И.] Записка с.с. Ив. Синицына (об экспедиции 1852 г. для статистики исследования народонаселения Ярославской губернии) // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев. - Лондон: Trübner & Co, 1862. - Вып. 4. - С. 153.
42. Синицын, [И. И.] Из секретных записок ст. сов. Синицына о Раскольниках в Ярославской губернии в 1852 году // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев.
- Лондон: Trübner & Co, 1861. - Вып. 2. - С. 115.
43. Синицын, [И. И.] Отчет Ив. Синицына «О расколе в Ярославской губернии» // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев. - Лондон: Trübner & Co, 1862.
- Вып. 4. - С. 55183.
44. Соборное уложение Ирюмского собора 29 мая 1723 г. // Духовная литература староверов Востока России XVlIXX вв. - Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999. - С. 332334.
45. Соборные постановления староверов поморского согласия. Тюменские статьи 2 января и 13 февраля 1805 г. // Духовная литература староверов Востока России XVIIXX вв. - Новосибирск: Сибирский хронограф, 1999. - С. 451464.
46. Собрание постановлений по части раскола. - СПб.: Тип. Министерства Внутренних Дел, 1858. - 684, 64, 12, 6, 5 (с разд. пагинацией)
47. Соловьев, С. М. Сочинения : в 18 кн. - Кн. Х. - Т. 1920. - М.: Мысль, 1993. - 751 с.
48. Сто статей московских поморского согласия (книга для наставников) // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев. - Лондон: Trübner & Co, 1862.
- Вып. 4. - С. 199211.
49. Указ «О взыскании за постройку раскольнической колокольни в Иргизском монастыре» 30 апреля 1838 // Собрание постановлений по части раскола. - СПб.: Тип. Министерства Внутренних Дел, 1858. - С. 306.
50. Указ «О воспрещении взяток и посулов за оное». 1714. 24 декабря. № 2871 // Полное собрание законов Российской империи. Первое собрание. - Т. V: 17131719. - СПб.: Тип. 2-го отд. СЕИВК, 1830. - С. 135136.
51. Указ «О запрещении колокольного звона в раскольнических часовнях». 21 Ноября 1840 // Собрание постановлений по части раскола. - СПб.: Тип. Министерства Внутренних Дел, 1858. - С. 378379.
52. Указ «О мерах к ослаблению раскола в Олонецкой губернии». 23 Декабря 1858 // Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Св. Синода. - Кн. 2: 18011858. - СПб.: Тип. Министерства Внутренних Дел, 1860. - С. 760779.
53. Указ «О надзоре за раскольниками Федосеевского согласия». 11 апреля 1820 // Собрание постановлений по части раскола. - СПб.: Тип. Министерства Внутренних Дел, 1858. - С. 6265.
54. Указ «О наставлении для руководства при исполнительных действиях и совещаниях по делам, раскола относящихся». 17 ноября 1858 // Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству Св. Синода. - Кн. 2: 18011858. - СПб.: Тип. Министерства Внутренних Дел, 1860.- С. 829835.
55. Указ «О погребении тел умерших раскольников с ведома Полиции». 24 февраля 1809 // Собрание постановлений по части раскола. - СПб.: Тип. Министерства Внутренних Дел, 1858. - С. 35
56. Указ «О снятии крестов с раскольнических часовен» 31 декабря 1836 // Собрание постановление по части раскола. СПб.: Тип. Министерства Внутренних Дел, 1858. - С. 235.
57. Указ «Об охранении правопорядка и прекращении лихоимства». 1816. 5 августа 1816 года. № 26.307 // Полное собрание законов Российской империи. Первое собрание. - Т. XXXlII: 18151816. - СПб.: Тип. 2-го отд. СЕИВК, 1830. - C. 973974.
58. Указ «Об уничтожении главы на раскольнической часовне в г. Чугуев» 22 декабря 1817 // Собрание постановлений по части раскола. СПб.: Тип. Министерства Внутренних Дел, 1858. - С. 5354.
59. Указ «Относительно надзора за Преображенским Богаделенным домом» 3 (5) июля 1820 // Собрание постановлений по части раскола. СПб.: Тип. Министерства Внутренних дел, 1858. С. 6872.
60. Указ Президента Российской Федерации от 13 апреля 2010 г. № 460 «О Национальной стратегии противодействия коррупции и Национальном плане противодействия коррупции на 20102011 годы» // Российская газета. Федеральный выпуск. - 2010. - 15 апреля. - № 5158 (79).
61. Указ Президента Российской Федерации от 19 мая 2008 г. № 815 «О мерах по противодействию коррупции» // Российская газета. Федеральный выпуск. - 2008. - 22 мая. - № 4665.
62. Указ Президента Российской Федерации от 4 апреля 1992 года № 361 // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного совета Российской Федерации. - 1992. -№ 17.
63. Указ Президента РФ от 24 ноября 2003 г. № 1384 «О Совете при Президенте Российской Федерации по борьбе с коррупцией» [Электронный ресурс] // Официальный сайт Президента Российской Федерации // URL: http: www. kremlin. ru.
64. Федосеевцы. История Преображенского кладбища // Сборник правительственных сведений о раскольниках / сост. В.[В.] Кельсиев. - Вып. 1. - Лондон: Trübner & Co, 1860. - С. 274.
65. Шахназаров, О. Л. Отношение к собственности у старообрядцев (до 1917 года) // Вопросы истории. - 2004. - № 4. - С. 5370.
66. Ширяев, В. Н. Взяточничество и лиходательство в связи с общим учением о должностных преступлениях. Уголовно-юридическое исследование. - Ярославль: Тип. Губернского правления, 1916. - 573 с.
67. Юхименко, Е. М. Выговская старообрядческая пустынь: духовная жизнь и литература: в 2 т. - Т. 1. - М.: Языки славянской культуры, 2002. - 544 с.
68. Яковлев, Г. Бывшего беспоповца Григория Яковлева извещение праведное о расколе беспоповщины. - М.: Тип. Э. Лисснера и Ю. Романа, б/г. - IV, 169 с.
УДК 351.74
А.Б. Фёдоров*, Г.Н. Голядкин**
Полиция принимает вызов
(еще раз о полицейской реформе 1902-1903 гг.)
В статье раскрываются содержание и противоречивые результаты реформы политической полиции Российской империи, проведенной в 1902-1903 гг. в бытность министром внутренних дел В.К. Плеве. Реформа обеспечила существенное повышение роли Департамента полиции и его Особого отдела в решении вопросов руководства и координации деятельности органов политического сыска по борьбе с терроризмом. Благодаря ей полиция сумела дезорганизовать подпольные революционные организации и уничтожить ряд наиболее активных террористических групп, добилась того, что деятельность большинства вождей революционных партий протекала в эмиграции. В то же время авторы акцентируют внимание на том, что реформа носила непоследовательный характер и в силу ряда объективных и субъективных факторов не была доведена до логического конца. Несмотря на успехи в борьбе с профессиональными революционерами, полиция не смогла противостоять массовому революционному движению.
Ключевые слова: полиция, политический сыск, реформа, В.К, Плеве, С.В. Зубатов, охранное отделение, террористы, агентура.
* Фёдоров, Александр Борисович, профессор кафедры истории государства и права Санкт-Петербургского университета МВД России, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, кандидат исторических наук, доцент. Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: (812) 730-22-23.
** Голядкин, Геннадий Николаевич, главный редактор журнала «Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России», член Союза журналистов Санкт-Петербурга. Адрес: Россия, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. Тел.: (812) 730-26-96. E-mail: gerz_mvd@ mail.ru.
* Fyodorov, Alexander Borisovich, Professor of Department of History of State and Law of the Saint-Petersburg University of Ministry of Internal Affairs of Russia, Honored Worker of Higher Education of the Russian Federation, Candidate of Historical Sciences, associate professor. Address: Russia, 198206, St.-Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. Ph.: (812) 730-22-23.
* * Golyadkin, Gennady Nicolayevich, chief-editor of «Vestnik of the Saint-Petersburg University of Ministry of Internal Affairs of Russia», a member of the Union of Journalists of Saint-Petersburg. Address: Russia, 198206, St.-Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. Ph.: (812) 730-26-96. E-mail: gerz_mvd@ mail.ru.
© Фёдоров А.Б., Голядкин Г.Н., 2016
