CC BY
59
Вестник ПСТГУ
III: Филология
2009. Вып. 4 (18). С. 60-75
Антагонисты главного героя в средневековом романе (на примере романа «Перлесваус»)
Е. М. Королева
В данной статье рассматривается французский анонимный прозаический роман «Перлесваус», написанный в начале XIII в. Задачей автора было выделить и проанализировать различные типы антагонистов трех главных героев романа (Гавейна, Ланселота, Перлес-вауса). В результате проведенного исследования было описано две группы и восемь подтипов отрицательных персонажей. Существование особой группы «символических» врагов, являющихся воплощением дьявола, предполагает появление нового типа рыцарства в лице Перлесвауса. Воинственный дух романа согласуется с цистерцианской идеей обновленного рыцарства, которое должно выступить против Зла и сражаться ради победы христианской веры.
«Перлесваус», роман в прозе начала XIII в., известен как одно из наиболее «кровавых» произведений Средневековья. Он изобилует различными сценами насилия и убийствами, что, в общем-то, не столь характерно для артуровского романа в целом. Наличие не одного (как принято в стихотворном романе), а сразу трех главных героев (Гавейна, Ланселота и Перлесвауса) в какой-то степени объясняет резкое возрастание, по сравнению с романами-предшественниками, количества антагонистов, противостоящих «лучшим рыцарям». Каждому из трех героев положен свой определенный «набор» врагов, с которыми ему предстоит сразиться. В данной статье мы попытаемся выделить типы антагонистов, присутствующие в романе, и охарактеризовать их.
Возможно, самый очевидный критерий, по которому можно подразделить отрицательных героев, — это пол. Антагонисты мужского пола преобладают над женскими персонажами, но последние играют в романе довольно значительную роль. В первую очередь, отметим два близких по функции женских персонажа — Заносчивую деву (Orgueilleuse Pucele) и хозяйку Замка Бород (Chastel des Barbes). Эти два персонажа параллельны в структуре романа. Весьма условно и схематически сюжет «Перлесвауса» можно представить в виде трех последовательных поисков Грааля Гавейном (с ветви II по середину ветви VI), Ланселотом (с середины ветви VI по середину VIII) и Перлесваусом (ветви VII — IX)1. Пути всех
1 Все ссылки на роман приведены по изданию У. Ница (Perlesvaus: Le Haut livre du Graal / Ed. by Nitze W. A. Vol. 1-2. Chicago : University of Chicago Press, 1937). Цифры в скобках после цитат отсылают к строкам данного издания, перевод наш. — Е. К.
трех ведут к одной цели — замку Грааля, и очевидно, что автор хотел провести параллели между ними, сравнить героев между собой. Вышеупомянутые эпизоды, где антагонистами являются женские персонажи, составляют часть выстраиваемой автором сложной системы параллелей. Эпизод с Заносчивой девой встроен в поиск Гавейна, а история хозяйки замка Бород — в поиск Ланселота. Одной из объединяющих их черт является то, что обе героини имеют склонность к нанесению телесных увечий. Заносчивая дева, прозванная так, потому что никогда не спрашивает у рыцарей их имена, демонстрирует неузнанному Гавей-ну три гроба, которые она приготовила в часовне для трех лучших рыцарей в мире, а также хитрым образом устроенную гильотину, при помощи которой она собирается отсечь им головы (1432—1472). Хозяйка замка Бород отрезает всем проезжающим мимо ее замка рыцарям бороды, а в случае отказа жестоко увечит их, ослепляя или же отрезая им носы, руки, ноги или головы, а затем заставляет прислуживать за своим столом (2711 —2776)2.
Кроме страсти к телесным увечьям, обе героини испытывают плотское влечение к протагонистам. Заносчивая дева признается Гавейну, что влюблена в каждого из трех лучших рыцарей (и поэтому хочет иметь их при себе, пусть даже мертвыми, 1459—1460). Хозяйка замка Бород влюбляется в Ланселота и также хочет оставить его в своем жилище навечно в качестве сеньора принадлежащих ей земель (2780—2784). Обоим рыцарям удается преодолеть испытание и счастливо избежать уготовленной им участи3. И та, и другая истории имеют развязку, сильно отстоящую во времени от первоначального эпизода, и в обоих случаях речь идет о покаянии, которое должна понести каждая из героинь за свои грехи. Хозяйку замка Бород встречают Артур, Гавейн и Ланселот, когда отправляются в паломничество к завоеванному Перлесваусом Граалю. По дороге они попадают в загадочный дом, наполненный изувеченными трупами рыцарей (ветви IX, 6440б8). Наказание героини состоит в том, что она должна собирать убитых в лесу и относить их в этот дом, и лишь прибытие героев освобождает ее от данного обязательства. Несколько менее положительной оказывается развязка для Заносчивой девы. она вынуждена регулярно посещать кладбище, где обитают дьявольские отродья, и отказ Ланселота отдать ей меч, который он забрал из Опасной часовни, расположенной на кладбище, лишает ее надежды на избавление от тягостной епитимьи (ветвь X; 8365бб).
Таким образом, отчетливо виден параллелизм историй Заносчивой девы и хозяйки замка Бород; они построены по одной и той же модели. Неслучайно, что с такого типа препятствиями приходится сталкиваться именно этим двум героям: Гавейну и Ланселоту. Главное, что отличает их не в лучшую сторону от безгрешного Перлесвауса, — это лежащий на обоих грех похоти, сладострастия. Король-Отшельник в беседе с Перлесваусом так объясняет племяннику, поче-
2 Рыцари с отрубленными головами также подают блюда на стол, что, вероятно, указывает на неземной характер замка Бород, на его принадлежность к Другому миру.
3 Гавейн ранит нескольких рыцарей Заносчивой дамы и ускользает от остальных, преследующих его. Ланселот убивает одного из рыцарей, охраняющих проход и требующих от прохожих дань в виде бороды, и ранит другого, а затем дает хозяйке замка невыполнимое обе-щение: приехать к ней после того, как увидит Грааль (который не явится ему, так как Ланселот не может отказаться от любви к королеве Гиниевре).
му Гавейн и Ланселот не смогли войти вслед за ним в неприступный и вечно вертящийся вокруг своей оси замок, населенный язычниками: «...se il fusent ausi chastes com vos estes, il i fusent entrez, car il sont li mellor chevalier dou monde, s’il ne fusent luxurios» (6046-6048)4. Для Гавейна этот грех в прошлом, в романе он появляется уже обновленным героем, отказавшимся от земных страстей, но репутация Дон-Жуана неотступно преследует его на протяжении всего развития действия, и, как видно из слов Короля-Отшельника, ему так и не удается полностью избавиться от нее. Ланселот же предстает перед читателем как рыцарь, влюбленный в королеву Гиниевру, и не желает отказываться от своей любви, из-за чего его поход к Граалю изначально обречен на провал. Эпизоды с Заносчивой девой и хозяйкой замка Бород, которые испытывают плотское желание завладеть прежде всего телом героев (или, в случае неудачи, по крайней мере нанести им телесные увечья), демонстрируют эту связь героев с земной стороной жизни. Мы не встретим ничего подобного в приключениях Перлесвауса. Тип врага в романе соответствует тому персонажу, который должен ему противостоять.
Заметим, что в обоих случаях наказание девы инициировано не самим рыцарем, а, вероятно, хотя это прямо и не сказано, высшими силами. Это резко контрастирует с отношением главных героев к врагам мужского пола, для которых не предусмотрено иного покаяния, кроме гибели от меча «доброго рыцаря». Убивать женщину зазорно, даже если она является дьявольским отродьем и стремится нанести вред герою или другим воинам. Это явно демонстрируется в эпизоде с четырьмя разбойниками (ветвь VIII), интегрированном в поиск Ланселота. Герою хотят отомстить родственники четырех разбойников, которых он повесил в лесу (3594ss), и им помогает осуществить месть девушка из этого же рода. Она заманивает Ланселота на ночлег, а уложив его, похищает его меч и собирается предательски убить, пока он спит. Однако герой вовремя просыпается, и в этот же момент появляются разбойники с мечами наголо. Отобрав у девушки свой клинок, рыцарь собирается поразить одного из противников, но вместо этого случайно наносит удар героине, которая попыталась ему помешать. Интересно, что впоследствии не столько подчеркивается сам факт случайности произошедшего (Ланселот не виноват, так как все произошло случайно), сколько автор устами различных героев настаивает на заслуженности этой гибели: девушка и прежде таким же образом заманивала рыцарей к себе в дом, чтобы впоследствии ее родственники могли их убить и ограбить, а также сама принимала участие в преступлениях, поэтому ее смерть — благо для общества (4809-4813; 4880-4882). Кроме того, что герою найдено такое характерное для воинственного духа «Перлесвауса» оправдание, дважды описывается его сожаление по поводу гибели девушки, сначала в словах рассказчика: «Il consioi le demoisele tres parmi le chief et l’ocit, de coi il fu molt dolanz, conment qu’ele ebst esploitiü envers li» (4646 — 4647)5, затем в прямой речи самого героя: «...je ne suis dolenz que de la damoise[le]
4 «Если бы они были столь же целомудренны, как вы, они бы туда вошли, так как они лучшие рыцари в мире, если не брать в расчет грех сладострастия».
5 «Он нанес девушке удар прямо по голове и убил ее, о чем весьма сожалел, несмотря на то, как она с ним обошлась».
que j’ocis, qui estoit une des plus beles dou monde; mes je ne l’ocis pas a encient, ainz cuidai ichevalierferir...» (4877—4879)6.
Таким образом, аргументация невиновности героя ведется в трех направлениях: (а) он убил ее случайно, б) она творила зло и заслужила смерть, в) в любом случае, он сожалеет о содеянном. Даже несмотря на то, что речь идет об очевидно отрицательном персонаже, автор прилагает большие усилия для оправдания героя. Очевидно, публика, для которой был написан роман, могла неправильно понять данный поступок, особенно со стороны куртуазного Ланселота. Все это указывает на исключительность данного события; и действительно, мы больше не найдем в романе примеров насильственной гибели отрицательных женских персонажей. О судьбе Заносчивой девы и хозяйки замка Бород мы уже рассказывали выше. Еще более характерен пример девы из Пустынного замка, которая преследует Ланселота на протяжении всего романа, желая отомстить за убитого брата. Вина рыцаря в этом случае отягощена еще и тем, что, вновь невольно, он отнимает у героини возлюбленного, заставив его исполнить данное когда-то обещание и жениться на другой. В результате дева из Пустынного замка строит рыцарю различные козни, но в конце концов — неслыханное дело для «Перлесвауса»! — прощает Ланселота и примиряется с ним, после того как он добывает для раненого рыцаря Мелиота из Логра меч из Опасной часовни, которым была нанесена рана, и простыню со следами крови того, кто ранил его7: «Lanceloz, fait la damoisele, <...> de vos grever e mal fere me sui je maintes foizpenü[e] por ce que vos me fenstes... Mes por ceste bontü que vos m’avez fete, n’avroiz vos mes garde de ma grevance» (8483—8489)8.
Действительно, подобная развязка конфликта совершенно не характерна для нашего романа. Несомненно, в первую очередь это обусловлено тем, что персонаж, о котором идет речь, — женского пола. Отношение к женщинам в «Перлесваусе» все же мягче, чем к мужчинам, и у героинь, противостоящих трем лучшим рыцарям, есть шанс на положительный исход. Об этом прямо говорит Перлесваус в эпизоде Яростного замка. Убив трех братьев-язычников, он заявляет их сестре, не желающей отказываться от своей веры: «Se vos fussiez hom autresi com vos estes femme, vostre fins fust alee avoec les autres; mais se Deu plaist vostre corages se muera en bien» (9143—9145)9.
Таким образом, пол антагониста, как мы видим, самым непосредственным образом влияет на его судьбу в романе. Однако подобного деления явно недостаточно, чтобы охарактеризовать все имеющиеся типы отрицательных персонажей.
6 «.я сожалею лишь о том, что убил девушку, которая была одной из самых красивых в мире; но я совершил это не намеренно, а собирался поразить рыцаря.»
7 Мелиота ранил Анюрет Бастард, и сам потом погиб от его руки. По словам девы из Пустынного замка, только меч Анюрета и простыня, в которую завернут его труп, могли помочь Мелиоту излечиться от раны, которая иначе стала бы смертельной (8225ss).
8 «Ланселот, — сказала девушка <...> много раз я старалась навредить вам и доставить неприятности за то, что вы мне сделали. Но благодаря услуге, которую вы мне оказали, вам больше не придется опасаться вреда с моей стороны».
9 «Если бы вы были не мужчиной, а женщиной, ваша смерть была бы такой же, как у остальных; но если Богу будет угодно, ваше сердце склонится к добру».
По нашему мнению, всех антагонистов романа можно разделить на две большие группы. Первую мы предлагаем условно определить как «земных» врагов. Ко второй группе относятся отрицательные персонажи, имеющие связь, по своему происхождению и функции в романе, с потусторонним миром. За фигурами некоторых из этих персонажей также стоит иносказательный, аллегорический смысл: антагонист является представителем Зла с большой буквы, дьявола собственной персоной — и автор «Перлесвауса» зачастую прямо указывает на это, например, в случае с Черным отшельником, о котором пойдет речь ниже. Эту вторую группу антагонистов мы условно обозначим как «символических» врагов.
В каждой из двух больших групп можно выделить, согласно определенному набору характеристик, несколько типов антагонистов. Проанализировав отрицательных персонажей «Перлесвауса», мы выявили следующие типы «земных» врагов:
а) кровные враги героя, обидчики или убийцы родственников протагонистов;
б) враги, против которых героя вынуждает выступить рыцарский долг (защита девушек и женщин, оказание помощи другу или вассалу и т. п.);
в) враги веры, не желающие признавать христианство;
г) враги государства, посягающие на власть сюзерена.
Рассмотрим каждую из подгрупп несколько подробнее. Кровные враги имеются — или появляются в ходе романа — у каждого из трех протагонистов и обычно обозначаются в романе словосочетанием «заклятый (смертельный) враг» («mortel ennemi»). Это отнюдь не пустая фраза: она означает, что поединок между героями будет вестись до гибели одного из них, и речь не идет ни о великодушном помиловании («merci»), ни о жалости («pitié») со стороны победителя. Для Перлесвауса кровными врагами являются, во-первых, персонажи, принадлежащие роду Красного рыцаря, которого он убил, будучи подростком. Представители этого рода — Кламадоз из Теней и Каот Рыжий — начинают преследовать героя, требуя от него мести, едва он появляется на сцене (ветвь VII). Во-вторых, к данной подгруппе относятся обидчики родственников Перлесвауса, матери и сестры: это прежде всего Сеньор Болот, захвативший земли и замки Вдовой дамы, и его родственник Аристор, похищающий сестру героя Дандрану. Кульминацией линии кровной мести в приключениях Перлесвауса становится гибель Сеньора Болот, многократно приводившаяся в критике как пример особой жестокости, свойственной роману10: герой собирает кровь всех выступавших на стороне врага рыцарей в большую бочку, затем подвешивает самого Сеньора Болот за ноги и топит его в крови его же воинов (ветвь VIII, 5389ss).
Интересные параллели между Перлесваусом и Ланселотом (а роман во многом основан на сравнении и противопоставлении трех протагонистов) возникают именно в связи с мотивом кровной мести. Обоих героев преследует тень совершенного ими убийства, и, что характерно, оба убийства оставлены за кад-
10 См., например : BerthelotA. Violence et Passion, ou le christianisme sauvage de Perlesvaus: Le haut Livre du Graal // La violence dans le monde médiéval. Aix-en-Provence, 1994. P. 19-36, здесь p. 30-31.
ром романного действия — они лишь упоминаются другими персонажами как имевшие место в прошлом. В случае с Перлесваусом это объяснимо аллюзией на неоконченный роман Кретьена де Труа «Персеваль, или Сказание о Граале»: автор «Перлесвауса» позиционирует свое произведение как продолжение романа Кретьена и, соответственно, заимствует из него некоторые сюжетные линии. Что касается Ланселота, то здесь автор, на наш взгляд, хотел провести дополнительную параллель между судьбами Ланселота и Перлесвауса и использовал для этого мотив кровной мести. Обоих рыцарей преследуют, желая отомстить, сначала сыновья убитых — Кламадоз из Теней и Мелианц из Пустынного замка, а затем их дяди — Каот Рыжий и Клаудас соответственно. Что интересно, оба последних персонажа — еще и обидчики родственников протагонистов: Каот выступает против матери Перлесвауса, захватив один из ее замков (3208-3209), а Клаудас, по словам Артура, захватил земли отца Ланселота (8028-8029).
Мотив кровной мести интересен тем, что становится движущим для всего романа. Если в случае с другими «земными» врагами речь идет, как правило, об отдельных эпизодах, то в случае с кровной местью мы имеем дело с длительным развитием действия: либо один и тот же персонаж постоянно возникает в романе, строя новые козни (как дева Пустынного замка, преследующая Ланселота), либо появляются новые персонажи, принадлежащие к одному и тому же роду и поэтому жаждущие отомстить герою, убившему их родственника (сын и брат рыцаря Пустынного замка).
Вторая выделенная нами выше подгруппа «земных» антагонистов — это враги, против которых герой обязан выступить в соответствии со своим рыцарским долгом. Здесь причиной вражды может быть просьба притесняемой девушки о заступничестве, защита чести (своей собственной или несправедливо обвиненной дамы) или оказание помощи рыцарю, сражающемуся в одиночестве против нескольких человек. Типичным примером антагониста данной подгруппы является персонаж Марена Ревнивого. Первоначально с ним сталкивается Гавейн. Он проводит ночь в его замке, пользуясь гостеприимством супруги в отсутствие хозяина, который на следующее утро, воспылав ревностью, хочет забить невинную даму до смерти (ветвь IV, 1234ss). Гавейн вступается за ее честь, но оказывается в тупике из-за вероломства Марена, который убивает свою жену, прежде чем племянник Артура оказывается в состоянии ему помешать, а затем скрывается за стенами своего замка, не желая сражаться против столь прославленного рыцаря, как Гавейн. Частично отомстить за убийство невинной жертвы сможет Ланселот, который позже сталкивается с Мареном (начало ветви VIII). Герой останавливается на ночлег в одном замке, и его хозяева — старик-отец и две дочери — просят о защите от притязаний неназванного пока рыцаря, который хочет отобрать у них замок из-за того, что они когда-то приютили у себя Гавейна. Ланселот соглашается и тяжело ранит претедента на замок. Тот просит о пощаде и называет свое имя — так мы вновь встречаемся с Мареном Ревнивым. Таким образом, и Гавейн, и Ланселот выступают против этого персонажа в связи со своим рыцарским долгом — необходимостью заступаться за слабых и беззащитных (у Гавейна есть также и дополнительный мотив — защитить свою собственную честь от обвинений в прелюбодеянии).
Интересно, кстати, отметить, что эпизод с Мареном Ревнивым попадает в круг тех эпизодов, которые аллегорически трактуются Гавейну отшельником из замка Вопросов. Рыцарь попадает туда по дороге в замок Грааля (ветвь VI, 2204ss), и отшельник сообщает герою, что дама, убитая Мареном, обозначает «Старый Закон» (la Viez Loi), т. е. иудейскую веру, поэтому ее убийство можно трактовать как предвестие прихода Нового Закона (la Nouvele Loi) в облике ее сына, Мелиота де Логра, который впоследствии становится другом и вассалом Гавейна. Казалось бы, подобная аллегоризация эпизода может заставить усомниться в правильности отнесения персонажа Марена к категории «земных» врагов. Однако показательно, что аллегоризации подвергается не сам антагонист, а убитая им жертва и ее сын. Сам Марен при этом никак не упомянут, его фигура не получает аллегорической трактовки, что позволяет нам без колебаний поместить его в группу «земных» антагонистов главных героев романа.
Третья подгруппа «земных» врагов — это приверженцы Старого закона, не желающие принять новую веру — христианство. Нужно отметить, что, когда речь идет о противниках христианства, не всегда ясно, какую именно религию они исповедуют — язычество, мусульманство или иудаизм. С одной стороны, в романе вроде бы проводится разграничение между тремя «законами». Ко двору Артура прибывает Дама Телеги, которая везет в своей повозке головы рыцарей, закованные в золото, серебро и свинец (ветвь II, 655ss). Впоследствии в замке Вопросов Гавейн получает следующее объяснение этого эпизода: «li chief des chevaliers seelé en or senefient la Novele Loi, et li chief seelé en argent les Giués, et li chief seelé en plon la fause loi des Sarazins» (2170—2172)11. Однако на практике понятия «старого» и «ложного» законов смешиваются, что подтверждается, в частности, одинаковой судьбой, которая ожидает головы, закованные в серебро и в свинец: в отличие от голов, закованных в золото, которые отправляются в конце романа на Плодородной остров (аналог рая), головы иудеев и сарацин оказываются на Острове страданий (ветвь XI, 9993ss). Кроме того, вера врагов, противостоящих Перлесваусу и Ланселоту, имеет характерные черты язычества, а именно: многобожие и идолопоклонство. Так, в эпизоде с королевой Жандре несколько раз говорится о «богах» во множественном числе, например, 7934, 7943, 7950; враги молятся, по словам рассказчика, «ложным идолам и ложным образам», «fausses ydres e... fauses ymages» (8537), а в эпизоде с Крутящимся замком — огромной статуе медного тельца (5921ss), что напоминает поклонение золотому тельцу в Ветхом Завете (Исх 32. 1-5). Таким образом, изображение «ложной» религии в «Перлесваусе» достаточно смутно. Для автора романа детали не столь важны; важно лишь четко противопоставить «Новый Закон» и все остальные, неправильные, объединяющиеся под названием «старого», «ложного» или «дурного закона»12. Обращение неверных в христианство — одна из основных задач «добрых рыцарей» в романе. Гавейн обращает в новую веру страну Гургарана
11 «Головы рыцарей, закованные в золото, символизируют Новый Закон, головы, закованные в серебро, — иудеев, а головы, закованные в свинец, — ложный закон сарацинов».
12 Подробнее о противопоставлении «Старого» и «Нового Закона» в «Перлесваусе» и связанных с этой оппозицией проблемах см. статью : Ferlampin-Acher C. Fausse créance, mauvaise loi et conversion dans Perlesvaus // Moyen âge, 111, № 2. 2005. P. 293-312.
(ветвь VI)13, Ланселот — обитателей страны Мадаглана Ориандского (ветвь X), однако основная масса обращений приходится на долю наиболее приближенного к Богу героя, целомудренного Перлесвауса. Он устанавливает «новый закон» среди обитателей Крутящегося замка и замка Медного тельца (ветвь IX), обращает в христианскую веру Королеву Золотого венца (ветвь IX) и ее подданных, сестру королевы Жандре в Яростном замке и саму королеву и обитателей ее земли (ветвь XI). Это согласуется с представлением автора о «новом рыцарстве», которое должно сделать своим долгом утверждение христианства в мире. В начале XIII в. — время написания романа — дух Крестовых походов все еще был очень силен. Фанни Богданов в своей статье о «Перлесваусе»14 продемонстрировала, что на идеологию романа могло повлиять цистерцианство и, в частности, взгляды Бернарда Клервосского, высказанные в труде «De Laude Novae Militiae ad Milites Templi». Воинственный настрой этого произведения вполне согласуется с идеями рассматриваемого нами романа: «смертью язычника христианин прославляет себя, ибо сам Христос ею прославлен»; «лучше убить их сейчас, чем позволить им жить и поднимать руку на праведников»15. В соответствии с этими словами и действуют герои романа: в первую очередь, Перлесваус, безжалостно уничтожая тех, кто не желает подчиниться «Новому закону».
Наконец, четвертая подгруппа «земных» врагов — враги артуровской власти — появляются на сцене, в основном, в ветви X, когда, после завоевания Пер-лесваусом замка Грааля, действие сосредотачивается на конфликтах вокруг земель короля Артура. С ним последовательно воюют сначала Бриан, в союзе с бывшим сенешалем, предателем Кеем и врагом Ланселота Мелианцем из Пустынного замка; затем Мадаглан Ориандский, родственник почившей королевы Гиниевры. В самом конце романа анонсируется война с Клаудасом, исход который остается читателю неизвестным. Главное отличие от первых двух категорий (кровная вражда и рыцарский долг) заключается в том, что здесь речь идет не о личных врагах героев, а об угрозе всему артуровскому миру.
Характерно, что антагонисты из одной подгруппы могут одновременно соответствовать по своим характеристикам и другой выделенной нами подгруппе. Так, Мадаглан Ориандский, которого мы классифицировали как «врага государства», также является язычником, исповедуюшим «ложный закон». Клаудас, личный враг Ланселота, является и врагом всего артуровского мира. Как мы увидим, некоторые герои из группы «символических» антагонистов могут объединять в себе сразу несколько из вышеприведенных категорий, но их роль в романе иная, чем у всех вышеупомянутых персонажей.
Итак, рассмотрев типы антагонистов среди «земных» врагов, мы проанализируем теперь характерные черты отрицательных персонажей, связанных с потусторонними силами. Здесь мы выявили следующие подгруппы:
13 Об этом эпизоде см. ниже.
14 Bogdanow F. Le Perlesvaus // Grundriss der romanischen Literaturen des Mittelalters. Vol. 4. T. 2. Heidelberg , 1984. P. 43-67.
15 Bernard de Clairvaux. De laude Novae Militiae ad Milites Templi, III, 4 // œuvres complètes de saint Bernard // Trad. par abbé Charpentier (trad.). P., 1866. P. 392 (перевод наш. — Е. К).
а) карлики, великаны и те женские персонажи, в образах которых можно увидеть следы кельтского «чудесного», Другого мира16;
б) злые духи, подобия привидений, обитающие на кладбище либо в темных лесах;
в) персонажи, символизирующие дьявола, воплощающие абсолютное мировое Зло.
Что касается первой подгруппы, то карлики и великаны находятся, если так можно выразиться, на самом низком уровне символизации. Они, конечно же, исконно входят в сферу неземного, «чудесного» («le merveilleux»), прежде всего кельтского происхождения. Как пишет К. Ферлампен-Ашер, великаны в арту-ровских романах, вероятно, представляют собой «“эвгемеризованные” формы древних хтонических божеств, олицетворения гор и вертикальных мегалитов, посещаемых, по кельтским поверьям, мертвецами. Христианская символика превратила их в отродья дьявола, интерпретировав как воплощение гордыни и обратившись к апокрифической литературе иудаизма, в которой они считаются отпрысками падших ангелов. Как и карлики, которые так же жестоки и имеют хтоническое происхождение, они являются угрозой для разума, их похоть подвергает опасности рыцарские и куртуазные ценности...»17 Однако при этом ни образы карликов, ни образы великанов не несут в себе ничего иносказательного, не содержат действительно символического смысла. Это типично артуровские персонажи, неотъемлемая часть мира любого артуровского романа, начиная с Кретьена де Труа. Карлики в «Перлесваусе» выступают в знакомой роли клеветника (например, в эпизоде с Мареном Ревнивым) и подстрекателя к вражде (эпизод с разбойниками и девой, которые хотят отомстить Ланселоту за убитых родственников). Великан же прежде всего — обитатель лесной стихии, то есть нецивилизованного пространства. Рыцарь, убивающий великана, выступает как типичный культурный герой — таков подвиг Лохольта, сына Артура, о котором Перлесваусу рассказывает встреченный им отшельник (ветвь VIII, 4920ss).
Интересно отметить трасформацию структуры мифа о культурном герое в христианском ключе, которую мы наблюдаем в эпизоде с великаном в ветви VI романа. Гавейну, прежде чем попасть в замок Грааля, необходимо добыть меч, которым был обезглавлен Иоанн Креститель. Этот меч находится в стране язычника Гургарана. Приехав туда, герой узнает, что великан похитил сына короля и никто не может победить монстра. Одолев его, Гавейн тем самым доказывает не только свое личное превосходство над местными рыцарями, но и превосходство христианской веры над «дурным законом»: немедленно после победы героя король Гургаран крестится сам и велит крестить всех своих подданых (2067ss). Таким образом, мифологическое окультуривание превращается в интерпретации автора «Перлесвауса» в христианизацию целой страны. Победа над великаном — это прежде всего победа над язычеством.
16 К этим женским персонажам относятся рассмотренные в начале статьи Заносчивая дева и хозяйка замка Бород.
17 Ferlampin-Acher C. Fées, bestes et luitons: Croyances et merveilles dans les romans français en prose. P. , 2002. P. 276. Подробнее о карликах в кельтской традиции см. : Harward V The Dwarfs of Arthurian Romance and Celtic Tradition. Leiden, 1958.
Вторая подгруппа, которую мы выделили, — злые духи, призраки рыцарей, которые обитают, чаще всего, на кладбище, а реже — в лесу. Первого подобного персонажа мы встречаем в самом начале романа, когда Артур отправляется в паломничество к часовне Святого Августина (ветвь I). Он должен искупить этим путешествием свой грех меланхолии, или уныния (acedia)18, и, казалось бы, это осуществляется, когда король лицезреет в часовне деву Марию и распятого Христа (282ss). Однако в «Перлесваусе» недостаточно лишь созерцать, необходимо подтвердить свои чувства действием. Таким испытанием для Артура становится встреча с Черным рыцарем, с которым он сражается после отъезда из часовни. Данный персонаж обладает характеристиками, которые позднее еще не раз встречаются у антагонистов этой подгруппы, а также у врагов, воплощающих мировое Зло в целом. Черный рыцарь сидит на большом черном коне, у него черный щит и такого же цвета копье, кроме того, оно горит ярким пламенем, подчеркивая дьявольский характер персонажа (365—368). Интересно, что пламя копья гаснет, когда Черный рыцарь ранит короля и наконечник окунается в его кровь. Слова рыцаря подчеркивают, что это могло произойти только таким образом: «Jamés mes glaives ne fust estanchiez d’ardoir s’il ne fust beigniez en vostre sanc» (395—397)19. Вероятно, данного персонажа можно рассматривать и как олицетворение самого греха Артура, который он должен убить в себе, чтобы снова стать «добрым королем».
Может возникнуть вопрос, почему мы отнесли этого персонажа к подгруппе злых духов и призраков. Для этого есть несколько оснований. Прежде всего, Черный рыцарь — брат персонажа, который был героем эпизода, предшествовавшего паломничеству Артура. Этот эпизод — сон оруженосца Артура, Каюса (101ss). Желая отправиться в паломничество, король решает взять с собой одного сопровождающего, поскольку Белый лес, где расположена часовня, славится как опасное место. Выбор Артура падает на Каюса Бастарда. Король приказывает ему проследить, чтобы лошади и оружие были готовы на рассвете. Юноша даже не разоблачается на ночь, поскольку хочет быть готовым вовремя. Едва он ложится спать, как ему снится сон, что он опоздал и король уехал без него. Оруженосец, пытаясь догнать короля, приезжает к часовне, где находит мертвого рыцаря, вокруг которого горят четыре свечи в подсвечниках. Каюс, испытывая чувство вины за свое опоздание, сначала входит в часовню в поисках короля, а затем крадет один из подсвечников необыкновенной красоты, который собирается преподнести в качестве подарка своему государю — очевидно, в качестве искупления своей вины. За этот поступок он и поплатится жизнью: на обратной дороге его вызывает на поединок Черный рыцарь, который требует вернуть подсвечник, а потом, в ответ на отказ, смертельно ранит Каюса ножом в правый бок. В этот момент оруженосец просыпается — но лишь для того, чтобы поз-
18 Первоначально уныние рассматривалось в католической традиции исключительно как грех, поражающий монахов, которые вели тяжелый, затворнический образ жизни. Однако, начиная с XIII в., уныние начинает рассматриваться и как «светский» грех; его признаками отныне являются прежде всего леность, апатия, пренебрежение своими обязанностями (см.
об этом подробнее : Casagrande C., Vecchio S. Histoire des péchés capitaux au Moyen âge. P., 2002. P. 142-151).
19 «Никогда мое копье бы не потухло, если бы не искупалось в вашей крови».
вать исповедника, вручить Артуру дорого обошедшийся подарок и умереть на руках — и даже с помощью — короля, который сам вынимает нож из его раны.
Этот загадочный эпизод20 представляет персонажа Черного рыцаря в новом свете. Мы находимся в мрачной фантасмагории, и читатель уже не в силах различить, где сон, а где реальность. Брат Черного рыцаря приснился Каюсу — так какова же натура самого Черного рыцаря? Реален ли он, или это лишь призрак? На этот вопрос в романе не дается никакого ответа.
Еще одно основание отнести этого персонажа к миру духов (живых мертвецов?) — это тот факт, что Черный рыцарь и его собратья, которые появляются на месте его убийства Артуром, не могут выйти за границу леса, в котором обитают. Как только король покидает пределы леса, отмеченные специальным заграждением, духи больше не в силах навредить ему: «ne nos n’avonspooir ne de lui ne d’autrui mal fere, puis qu’il a passé la barre» (439—440)21. Данная черта — одна из характеристик персонажей этой подгруппы: они привязаны к месту, где находятся.
В эпизоде с Опасным Кладбищем, где Дандрана должна забрать из часовни кусок покрывала, в которое был завернут Христос, злые духи («les males choses», 5078) появляются каждую ночь и сражаются друг с другом в облике рыцарей, погибших в находящемся рядом лесу. Множество черт роднит этих существ с персонажем Черного рыцаря: они выглядят как рыцари («se metoient es formes des chevaliers qui mort estoient sanz repentance», 5079—5080)22, появляются все в черном, и в качестве оружия имеют горящее копье и пылающий меч (5082—5083). Кроме того, в эпизоде с Черным рыцарем собратья расчленяют его труп после убийства, а затем таким же образом обходятся с одним из своих воинов за то, что он не узнал короля Артура и позволил ему ускользнуть за заграждение (417—420; 441—442). Аналогичную сцену с отрубанием конечностей наблюдает сестра Перлесвауса Дандрана в эпизоде с Опасным Кладбищем (5086-5087). Наконец, рассказчик отмечает, что злые духи постоянно пребывают не на кладбище, а возле него: они не могут войти внутрь, так как святой Андрей благословил это место (5075-5077; 5087-5088). Духи, как и в предыдущем эпизоде, ограничены в передвижении.
Еще один схожий эпизод помещен также во время паломничества, когда Ланселот, Гавейн и Артур едут к завоеванному Перлесваусом Граалю. Речь идет об уже рассмотренной нами выше сцене наказания хозяйки замка Бород. В лесу, где она исполняет свое покаяние, принося в дом убитых воинов, каждую ночь являются злые духи рыцарей. Все элементы эпизода сходны с вышеназванными. В эпизоде с Дандраной призраки исчезают после Божественного гласа (5157-5159), здесь же это происходит после звука колокола, раздавшегося в лесу в определенный час (6500ss). Характерно, что колокол в романе — один из символ христианской веры и тесно связан с Граалем23.
20 Подробнее об этом эпизоде и его роли в романе см. нашу статью : Koroleva E. Le rêve du Graal: l’épisode de Cahus dans la structure du Perlesvaus // Loxias: Revue de l’Université de Nice. 2008. № 22. http://revel.unice.fr/loxias/document.html?id=2493
21 «Мы не можем навредить ни ему [Артуру], ни кому-то другому, после того как он пересек заграждение».
22 «Они принимали облик рыцарей, которые умерли без покаяния».
23 После пребывания в замке Грааля Артур велит распространить по всему королевству
Итак, принадлежность антагонистов этой подгруппы к созданиям дьявола не вызывает сомнений. Автор использует по отношению к ним такие определения, как «дьявольские рыцари», «chevalier ennemi» (6468) и «воплощения дьявола», «deable terrian» (8355), а в эпизоде наказания хозяйки замка Бород, когда Ланселот, Артур и Гавейн пытаются сражаться против этих призраков, они превращаются в пепел и из их тел исходят черные дьяволы в виде ворон, «diable tuit noir a guise de corneile» (6484—6486). Однако эти персонажи не несут в себе более глубокого иносказательного смысла; кроме того, они каждый раз появляются и действуют совместно, большой толпой — ни один из них не выделен индивидуально, за исключением Черного рыцаря.
Иначе обстоит дело с персонажами, которых мы отнесли к последней подгруппе и которые имеют наибольший «символический» вес в романе. Это Рыцарь с пылающим Драконом (Chevalier au Dragon ardant), Король замка Смерти (Roi du Chastel mortel) и Черный отшельник (Noir Hermite). Имена у всех трех персонажей говорящие. Неслучайно все они — враги Перлесвауса, и ему предстоит сразиться с каждым из них. Разберем эти образы в том порядке, в котором с ними сталкивается в романе главный герой.
Образ Короля замка Смерти более многогранен, чем образы других отрицательных персонажей, которые мы анализировали. Прежде всего, он является близким родственником Перлесвауса, а именно: дядей по материнской линии и принадлежит, таким образом, к одному из лучших рыцарских родов, что не раз вызывает сожаление как у главного героя, так и у его родных. Этот факт делает ситуацию гораздо более деликатной: герой обязан уничтожить «дурную овцу» внутри собственной семьи. Напав на своего брата, Короля-Рыбака, и захватив принадлежащий ему замок Грааля, Король замка Смерти становится кровным врагом героя. Однако его первое столкновение с Перлесваусом происходит по просьбе о заступничестве со стороны королевы Дев (la Reine des Puceles), которую король замка Смерти притесняет за то, что она встала на сторону его брата Короля-Рыбака. Таким образом, данного отрицательного персонажа можно поместить и во вторую подгруппу «земных» антагонистов — тех, против которых герой обязан выступить согласно своему рыцарскому долгу. Наконец, третья ипостась короля замка Смерти — приверженность «Старому закону» — открывается читателю уже после того как, он захватил замок Грааля и убил своего брата: «... li Rois del Chastel Mor[tel], qui la terre a sesie et le chastel, e fet crier par tout le pais que tuit cil qui voudront maintenir la Viez Loi etguerpir la Nouvele avront sa garantie et sun conseil et s’aide, et cil qui fere nel voudront seront destruit et essillié» (5420—5424)24. Заметим, что только теперь, узнав о его вероотступничестве, Перлесваус официально отрекается от него как от родственника, заявляя матери: «...ne vostre freres ne nostre oncles
Чаши Причастия, сделанные по образцу Грааля, и колоколы, также выполненные по образцу, который он увидел в замке Короля-Рыбака: «Il conmanda les cloches a fere par tote sa terre par ban, e que en chascunne iglise en eüstsolonc sa richoise» (7867—7868). До этого в Артуровском королевстве колоколов не было.
24 «.король замка Смерти, который захватил землю и замок [Короля-Рыбака], велел сообщить по всей стране, что все те, кто захотят сохранить Старый Закон и отказаться от Нового Закона, будут пользоваться его поддержкой, советом и помощью, а те, кто не захотят это сделать, будут уничтожены и изгнаны».
n’est il mie, puis qu’il renoie Deu; ainz nostre enemi mortel et plus le devons nos hait c’un estrange» (5426—5428)25.
Таким образом, в этом герое соединяются три из четырех возможных характеристик «земных» антагонистов: обидчик родственников героя, враг обездоленных и беззащитных, за которых рыцарь должен вступаться согласно рыцарскому долгу, и язычник, презревший подлинную веру Христа. Что касается четвертой — враг артуровского государства — то эта роль заменяется другой, не менее важной: захватив замок Короля-Рыбака, король замка Смерти претендует на ценнейшую в мире реликвию — сам Грааль. Таким образом, этот персонаж выходит за рамки нашей классификации, фактически объединяя все функции «земных» антагонистов, что только подчеркивает его значимость в романе.
Однако это не единственная его особенность. В первом столкновении с Пер-лесваусом Король замка Смерти действительно выступает скорее как обычный земной персонаж (3940ss). Их первый поединок, собственно, ничем не отличается от множества других поединков, описанных на страницах романа. В конце концов, узнав, что перед ним его собственный племянник и лучший рыцарь в мире, противник бросается в бегство, за что Перлесваус обвиняет его в трусости, недостойной рыцаря столь благородного рода: «Mauvés rois, ne dites mes que je soie de vostre lignage. Oncques mes chevalier de lingnage ma mere ne s’enfui por autre chevalier se vos non» (3989—3991)26. Однако обстоятельства второго и последнего столкновения героя с дядей указывают на безусловную необычность персонажа. Когда Перлесваус берет приступом захваченный замок Грааля, король замка Смерти, видя, что терпит поражение и его ожидает неизбежная гибель, совершает самоубийство, пронзив себя собственным мечом и бросившись в реку с крепостной стены замка (6212ss). Таким образом, король замка Смерти погибает, собственно, не от руки Перлесвауса, а от своей же дьявольской сущности. Как мы увидим, аналогичный конец ждет и двух других «символических» антагонистов: Рыцаря с пылающим Драконом и Черного отшельника.
Рыцарь с пылающим Драконом — еще одна фигура, выходящая за рамки нашей классификации, хотя этот персонаж несколько отличается от короля замка Смерти. Прежде всего, он враг артуровского государства, сжигающий земли Артура и убивающий его подданных, но он также относится и к подгруппе личных кровных врагов, так как в ходе развития сюжета выясняется, что он убил родственника Перлесвауса — Алена, сына его дяди по отцу Элинана из Эсква-лона (ветвь IX, 5672ss). Поединок Перлесвауса и Рыцаря с пылающим драконом помещен, во-первых, между первым и вторым столкновением героя с королем замка Смерти; во-вторых, он обрамлен двумя обращениями язычников в христианство — вышеупомянутыми эпизодами с Крутящимся замком и с замком Медного тельца. Все это указывает на особое положение данного персонажа в романе.
25 «...он больше не ваш брат и не наш дядя, с тех самых пор как отказался от Бога; напротив, он наш смертельный враг, и мы должны его ненавидеть больше, чем чужака».
26 «Дурной король, не говорите никогда, что я из вашего рода. Никогда прежде ни один рыцарь из рода моей матери не бежал от другого рыцаря, лишь вы!»
Рыцарь с пылающим Драконом — еще один пример того, как в одном образе соединяются черты вполне реального, земного врага-рыцаря и одного из исчадий Ада. Можно найти много общих черт между данным антагонистом и персонажами из подгруппы злых духов, рассмотренных нами выше. Королева Золотого Венца прямо называет рыцаря с пылающим Драконом «дьяволом» (5823), но и без этого сопоставления подобные ассоциации напрашиваются сами собой. Внешний облик рыцаря отмечен нечеловеческими чертами: будучи братом великана Логрена (а значит, тоже великаном), он обладает огромным ростом (5831—5833). Однако в первую очередь, ассоциации с дьяволом возникают благодаря его щиту, который «черен и страшен» (5834), и дракону на нем, который словно оживает, превращаясь из геральдического животного в настоящее: «II [Perlesvaus] voit la teste del dragón enmi, quigitoitfeu et flanbe a grant esploit, si laide et si orrible que tote la chanpaigne en put» (5834—5836)27. О дьявольской природе рыцаря говорит и его обычное рыцарское оружие — уже знакомый нам горящий огнем меч (5843). Наконец, его гибель, как мы уже упоминали, можно сопоставить по характеру со смертью короля замка Смерти: голова дракона, пораженная мечом Перлесвауса, поворачивается к своему хозяину и сжигает его, после чего исчезает магическим образом, «как молния» (5890).
Черный отшельник — последний в ряду сверхестественных антагонистов романа. Сначала с ним сталкивается Гавейн — это буквально первое его приключение в романе (ветвь II). Герой встречает Даму Телеги, везущую повозку с головами, закованными в золото, серебро и свинец, и она просит проводить ее в опасный замок Черного отшельника. Там Гавейн становится свидетелем того, как у нее отнимают все головы, но сам он, к своему сожалению, не в силах этому помешать — такое посильно только целомудренному рыцарю Перлесваусу. Гавейн трижды играет роль «предтечи» главного героя, в таких эпизодах как: а) история с Черным Отшельником, б) защита сестры и матери Перлесвауса от Сеньора Болот (Гавейну удается получить годовую отсрочку), в) пребывание в замке Грааля, где герою не удается задать нужный вопрос. Пара Гавейн -Пер-лесваус сопоставляется с парой Иоанн Креститель — Христос, и эта параллель обыгрывается в романе множество раз28. Что касается эпизода с Черным отшельником, то Гавейн, по сути дела, даже не видит самого врага: он представлен через изображение местности, где расположен его замок (уродливый лес без зелени, с черными деревьями и сожженной, мертвой землей, 738-742), и описание своего жилища (черный замок, окруженный уродливой стеной, с черным водопадом, 746-755), а также через своих подданных — рыцарей в черных доспехах и на черных лошадях, которые похищают головы у Дамы Телеги (761ss). Все это создает ощущение присутствия главного врага, но его непоявление на сцене лишь усиливает общее впечатление загадочности и мрачности происходящего.
27 «Он [Перлесваус] увидел в центре [щита] голову дракона, которая неистово изрыгала огонь и пламя; она была уродливой и ужасной и распространяла вонь на всю округу».
28 См. об этом статью : Gouttebroze J.-G. Saint Jean-Baptiste et Gauvain dans la «Perlesvaus». Un phénomène de résurgence narrative et structurale // Hommage à Jean Onimus. Annales de la faculté des lettres et sciences humaines de Nice. Nice, 1979. № 37-38. P. 41-49.
Толкуя Гавейну этот эпизод, отшельник из замка Вопросов прямо ассоциирует Черного отшельника с самим Люцифером. Весь этот эпизод, по словам интерпретатора, должен напоминать нам о самопожертвовании Христа, который вывел души из ада: «...por son pople giter d’enfer devint Diex hom... Et par ce nos fet Josephes remenbrance du Chastel au Noir Hermite qui senefie enfer, et que li Bons Chevaliers en gitera sax fors qui dedenz sont, et nos dit que li Noirs Hermites est Lucifers, qui autresi est sire d’enfer comme il vout estre de paradis» (2180—2182)29. Обещание должно исполниться, и именно Перлесваусу предстоит окончить страдания душ в черном замке. Характерно, что эпизод с Черным отшельником не только начинает, но и завершает сложную символическую цепочку произведения. Наличие аллегорического толкования связывает данный эпизод с эпизодом Рыцаря с пылающим Драконом, смысл которого трактуется Перлесваусу его дядей Королем-Отшель-ником в ветви IX. В частности, он так объясняет гибель злодея: «...tot ausi com li deable, qui en l’escu estoit, ocist e art son seignor, torment li i des deables l’autre...» (6034— 6035)30. Зло истязает и уничтожает само себя. Гибель Черного отшельника подобна смерти двух предыдущих рассмотренных нами антагонистов: он лишь выбит Перлесваусом из седла, но погибает не от его меча, а от рук собственных приспешников, которые бросают его в адскую яму (9987—9991). Ф. Дюбост говорит о «саморазрушении зла» как о «постоянном мотиве и организующем принципе» романа, при котором «действие сил зла оборачивается против них самих, и они разрушаются или нейтрализуются сами по себе»31. Этот мотив самоуничтожения зла связывает все три эпизода воедино. Отметим, однако, что, при всем сходстве, Черный отшельник также противопоставлен Рыцарю с пылающим Драконом и Королю замка Смерти: он представляет собой абсолютную абстракцию, зло в чистом виде. Это проявляется, в частности, в том, что, в отличие от двух других персонажей, он не имеет никаких «земных» черт и не входит ни в одну из выделенных нами подгрупп «земных» антагонистов.
В разговоре с племянником Король-Отшельник замечает по поводу Рыцаря с Пылающим Драконом: «Il otpooir ou cors, mais l’ame n’ot de li garde» (6037—6038)32. Судя по самому имени, короля замка Смерти можно рассматривать как аллегорию земной гибели — тоже уничтожения прежде всего плоти, а не души. В случае же с Черным отшельником речь идет именно о душах, воплощенных в романе в виде отрубленных голов христиан, и если еще можно допустить разрушение тела, то души должны быть спасены от гибели. Таким образом, читатель романа по мере развития действия постепенно восходит от «земного» к «символическому». Победив двух демонических, но все еще связанных с земным миром антаго-
29 «.чтобы освободить свой народ из ада, стал Бог человеком. И об этом Иосиф нам напоминает в образе замка Черного отшельника, который символизирует ад, и о том, что Добрый Рыцарь освободит тех, кто там заперт, и говорит нам [Иосиф], что Черный отшельник — это Люцифер, господин ада, тогда как он хотел быть господином рая».
30 «.так же как дьявол, который был на щите, убил и сожрал своего сеньора, [в аду] один дьявол мучает другого».
31 Dubost F. Le Perlesvaus, livre de haute violence // La violence dans le monde médiéval. P. 179— 199, здесь p. 195.
32 «У него была власть над телом, но душе нечего было его бояться».
нистов, Добрый Рыцарь Перлесваус уничтожает само Зло, уподобляясь Христу, освободившему души из рая.
Итак, мы рассмотрели различные типы антагонистов «Перлесвауса», разделив их на две большие категории, которые условно обозначили как «земных» и «символических» врагов. В рамках этих категорий мы проанализировали подвиды антагонистов, появляющихся в романе, стремясь продемонстрировать наличествующее в произведении движение от земного к вечному. «Перлесваус» — роман сложный и многогранный, не в последнюю очередь благодаря обилию сюжетный линий, которые не просто схематически пересекаются, прерывая одна другую, а связаны между собой с помощью различных приемов. Проведенное небольшое исследование, мы надеемся, поможет читателю разобраться в хитросплетении поворотов сюжета и лучше понять смысл одного из самых интересных и, может быть, наиболее недооцененных и недопонятых произведений средневековой литературы.
Ключевые слова: средневековая литература, артуровский роман, Перлесваус, поиск Грааля.
Antagonists of the Hero in Medieval Romance
«Le Perlesvaus»
E. M. Koroleva
The article examines an anonymous French prose romance «Le Perlesvaus», written in the beginning of the Xlllth century. The author seeks to classify the antagonists of the three main characters (Gauvain, Lancelot, Perlesvaus), defining two big groups and eight types of enemies and analysing them. The existence of a special group of enemies, the «symbolic» one, which means they have a diabolic origin, supposes the appearance of a new type of chivalry in the person of Perlesvaus. The belligerent spirit of the romance agrees with the Cistercian idea of the reborn chivalry combating Evil and fighting for the new Christian law.
Keywords: medieval literature, Arthurian romance, Le Perlesvaus, the Grail quest.
