CC BY
54
Библиографический список
1. Метонимия / Н.Д. Арутюнова // Большой энциклопедический словарь. Языкознание / под ред. Н.Д. Арутюновой, В.А. Виноградова, В.Г. Гака; гл. ред. В.Н. Ярцева. - М., 2000.
2. Трухановская, Н.С. Метонимический сдвиг при концептуализации денотативной ситуации (в сфере предикатов физического воздействия): автореф. дис. ... канд. фил. наук. - М., 2009.
3. Лакофф, Дж. Метафоры, которыми мы живем / Дж. Лакофф, М. Джонсон: пер. А.Н. Баранова. - М., 2008.
4. Лакофф, Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: что категории языка говорят нам о мышлении. - М., 2004.
5. Лакофф, Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Когнитивные аспекты языка. - М., 1988. -Вып. 23.
6. Рунова, Н.В. Когнитивные основы образования новых метонимических значений существительных (на материале английского языка): автореф. дис. . канд. фил. наук. - М., 2006.
7. Баранов, А.Н. Введение в прикладную лингвистику: учеб. пособие. - М., 2001.
8. Филмор, Ч. Фреймы и семантика понимания // Новое в зарубежной лингвистике. Когнитивные аспекты языка. - М., 1988. - Вып. 23.
9. Меликян, А.А. Концептуальные модели семантики фразеологических единиц в свете идей когнитивизма (на материале фразеологических единиц библейского происхождения) // Некоторые проблемы синхронного и диахронного описания языков: межвуз. сб. науч. трудов. - Пятигорск, 1998.
10. Кобозева, И.М. Лингвистическая семантика: уч. пособие. - М.: Эдиториал УРСС, 2000.
11. Падучева, Е.В. Динамические модели в семантике лексики. - М., 2004.
12. Падучева, Е.В. К когнитивной теории метонимии // Диалог 2003: доклады международной конференции. - М., 2003. - № 1.
Bibliography
1. Metonimiya / N.D. Arutyunova // Boljshoyj ehnciklopedicheskiyj slovarj. Yazihkoznanie / pod red. N.D. Arutyunovoyj, V.A. Vinogradova, V.G. Gaka; gl. red. V.N. Yarceva. - M., 2000.
2. Trukhanovskaya, N.S. Metonimicheskiyj sdvig pri konceptualizacii denotativnoyj situacii (v sfere predikatov fizicheskogo vozdeyjstviya): avtoref. dis. ... kand. fil. nauk. - M., 2009.
3. Lakoff, Dzh. Metaforih, kotorihmi mih zhivem / Dzh. Lakoff, M. Dzhonson: per. A.N. Baranova. - M., 2008.
4. Lakoff, Dzh. Zhenthinih, ogonj i opasnihe vethi: chto kategorii yazihka govoryat nam o mihshlenii. - M., 2004.
5. Lakoff, Dzh. Mihshlenie v zerkale klassifikatorov // Novoe v zarubezhnoyj lingvistike. Kognitivnihe aspektih yazihka. - M., 1988. - Vihp. 23.
6. Runova, N.V. Kognitivnihe osnovih obrazovaniya novihkh metonimicheskikh znacheniyj suthestviteljnihkh (na materiale angliyjskogo yazihka): avtoref. dis. . kand. fil. nauk. - M., 2006.
7. Baranov, A.N. Vvedenie v prikladnuyu lingvistiku: ucheb. posobie. - M., 2001.
8. Filmor, Ch. Freyjmih i semantika ponimaniya // Novoe v zarubezhnoyj lingvistike. Kognitivnihe aspektih yazihka. - M., 1988. - Vihp. 23.
9. Melikyan, A.A. Konceptualjnihe modeli semantiki frazeologicheskikh edinic v svete ideyj kognitivizma (na materiale frazeologicheskikh edinic bibleyjskogo proiskhozhdeniya) // Nekotorihe problemih sinkhronnogo i diakhronnogo opisaniya yazihkov: mezhvuz. sb. nauch. trudov. -Pyatigorsk, 1998.
10. Kobozeva, I.M. Lingvisticheskaya semantika: uch. posobie. - M.: Ehditorial URSS, 2000.
11. Paducheva, E.V. Dinamicheskie modeli v semantike leksiki. - M., 2004.
12. Paducheva, E.V. K kognitivnoyj teorii metonimii // Dialog 2003: dokladih mezhdunarodnoyj konferencii. - M., 2003. - № 1.
Статья поступила в редакцию 07.12.11
УДК 801.6:7.031
Efimova L.S. АLGYS SAKHA (YAKUTS): FEATURES OF FORMS OF A VERB (IN THE COMPARATIVE PLAN WITH CEREMONIAL POETRY OF ALTAIANS, TUVINIANS). In article forms of verbs algys Sakha in the comparative plan with forms of verbs in ceremonial poetry of the people of Siberia are considered. The inclinations of verbs often used in grammatical forms of a genre, the carrying out of a ceremony caused by practice are revealed. One of feature of forms of a verb in Yakut algys underlines auxiliary verb occurrence buollun - in structure of a difficult compound predicate.
Key words: algys, Addressees, the Higher deities, Spirits-patrons, forces of the dark world, spirit-master of fire, cult-ritual poetry, the comparative plan, forms of verbs, grammatical forms.
Л.С. Ефимова, канд. филол. наук, доц. СВФУ им. М.К. Аммосова, г. Якутск, E-mail: Ludmilaxoco@mail.ru
АЛГЫС САХА (ЯКУТОВ): ОСОБЕННОСТИ ФОРМ ГЛАГОЛА (В СРАВНИТЕЛЬНОМ ПЛАНЕ С ОБРЯДОВОЙ ПОЭЗИЕЙ АЛТАЙЦЕВ, ТУВИНЦЕВ)
В статье рассмотрены формы глаголов алгыса саха в сравнительном плане с формами глаголов в обрядовой поэзии народов Сибири. Выявлены наклонения глаголов, часто употребляемые в грамматических формах жанра, обусловленные практикой проведения обряда. Одной из особенностью форм глагола в якутском алгысе подчеркнуто вхождение вспомогательного глагола буоллун- в состав сложного составного сказуемого.
Ключевые слова: aлгыс, адресаты, Высшие божества, Духи-покровители, силы темного мира, дух-хозяин огня, культовая поэзия, сравнительный план, формы глаголов, грамматические формы.
В обрядовой поэзии народов Сибири можно выделить три схемы коммуникативной направленности. Первая схема: АДРЕСАНТ - АДРЕСАТ (Божества и Духи-покровители), вторая:
АДРЕСАНТ - АДРЕСАТ (только Духи-покровители), третья: АДРЕСАНТ - АДРЕСАТ (люди). Адресантом или адептом выступали, в большинстве случаев, группа людей или один человек.
У древних якутов действовали все три схемы модели, так, адресатами у них являлись Высшие божества (YрдYK Айыылар), Духи-покровители (Иччилэр), силы темного мира (Адьарай бииЬю), также люди. В роли «сообщения» адепта у якутов выступал алгыс. В отличие от других форм и жанров обрядовой поэзии народов Сибири древние якуты уделяли больше внимания апеллятивной части алгыса. Именно от исполнения первой части, по представлениям древних, зависела судьба просящих. Они старались умилостивить культов поклонения длинным, красиво украшенным обращением. Они наделяли адресата пышными эпитетами. Например, YYC-аас бэйэлээх, YрYЦ чачыр тутуурдаах, ЭлбYргэ нуо^ай бэргэhэлээх, YрYЦ былыт Yктэллээх, YYт таас олбохтоох YрYЦ Айыы Тойон 'Белотело-молочный, Три ветви белой березки держащий, Рысью пушистую шапку носящий, Ногами на белое облако опирающийся, Бело-молочное подножие имеющий Юрюнг Айыы Тойон' [1, с. 364-365]. Так, после перечисления Высших божеств в обращении алгыс обязательно упоминались Духи-покровители. Например, в алгысе ыЬыаха обращались: А^ыс иилээх-са5алаах Аан дайды иччитэ, Бу CYYрээн CYЦкэ далай эбэ хатын, То^ус mуhумахmар иччилэрэ, Бу сэттэ втвх иччилэрэ, Бу то^ус тумул иччилэрэ 'Дух восьмигранной Матери-вселенной, Госпожа-бабушка Этой текучей глубокой воды, Духи девяти вдавшихся мысов, Духи этих семи домовых развалин, Духи этих девяти мысов'. Апеллятивная часть алгыса, по-видимому, служила начальным этапом в установлении коммуникативной связи между адептом и адресатом.
Связь между адептом и адресатом далее развивалась во второй - просительной части алгыса. На первый взгляд, кажется, что она часто передавалась в повелительной форме. Употреблялись в ней глаголы в повелительном наклонении (соруйар киэп) 2 (или 3) лица единственного (или множественного) числа. Например, Антах кврвн KYЛYM аллайьщ, Бэттэх кврвн мичик аллайьщ! 'Туда посмотрев, смехом разразитесь, Сюда посмотрев, улыбкой засияйте!'. В данном примере, составные глаголы KYЛYм аллайыц- 'смехом разразитесь', мичик аллайыц- 'улыбкой засияйте' употреблены в повелительном наклонении 2 лица множественного числа. По мнению исследователей [2], повелительное наклонение глагола выражает различные степени модальности побуждения субъекта к действию: приказ, повеление, призыв, просьбу, пожелание, совет и т.д. Неотъемлемым признаком этого наклонения является интонация, которая может варьировать от самого грозного приказа до самой тихой просьбы-мольбы.
В текстах алгыса употребляются глаголы в возможном (сэ-рэтэр), предположительном (сэрэйэр) и изъявительном (кэпси-ир) наклонениях. Возьмем пример из просительной части алгыса ыЬыаха: Бу илин диэкки Алтан айгыр хал^аццын А11ан би-эрэр буолаайаГ]ын, Бу со^уруу диэкки ^лэр квMYс CYЛYгэскин Твлврутэн биэрэр буолаайаГ]ын! 'Не отворяй же Звенящую дверь На восточной стороне, На юге Не раскрывай Веселого серебряного прясла!' [1, с. 344-345]. Составные сказуемые аhан биэрэр буолаайаГ]ын-, твлврутэн биэрэр буолаайаГ]ын-употреблены в возможном наклонении (соруйар киэп) 2 лица отрицательной формы. Но переводы глаголов на русский язык даны в повелительном наклонении ^ан биэрэр буолаайа^ын- 'не отворяй', твлврутэн биэрэр буолаайа^ын- 'не раскрывай'). Настойчивая просьба адепта в алгысе якутов выражена возможным наклонением глагола 2 лица отрицательной формы аhан биэрэр буолаайа^ын-, твлврутэн биэрэр буолаайа^ын-. В примере То^ой сиргэ Дьоро^оно сотолооххун тосхойон биэрэ турда^ыц буоллун! 'К излучинам рек Длинноголенных направляя, Нам промышлять всегда позволяй!' составное сказуемое тосхойон биэрэ турда^ыц буоллун состоит из нескольких глагольных форм. Частью сказуемого выступает глагольная форма тосхойон биэрэ турда^ыц-, которая передана во 2 лице единственного числа предположительного наклонения (сэрэйэр киэп). Вспомогательный глагол буоллун- от якут. буол- 'становиться, стать, быть, сделаться, происходить, случаться, совершаться, сдаваться, превращаться, оборачиваться, образоваться, протекать, проходить, миновать; быть, бывать, существовать, находиться, оставаться, пребывать, находиться, проживать' [3, с. 552] стоит в повелительном наклонении (соруйар киэп) 3 лица единственного числа. Такое явление очень распространено в языке алгыса, его можно считать одной из функциональных особенностей морфологии жанра. В приведенном примере
вспомогательный глагол буоллун- входит в состав сложного составного сказуемого тосхойон биэрэ турда^ыц буоллун. В якутском языке «чрезвычайно распространены сложные глагольные формы, состоящие из сочетания основного и вспомогательного глаголов», которые выражают законченность действия [4, с. 95].
В языке тувинских чалбарыглар (заклинаниях) глагол бол-зун- 'пусть имеет, пусть будет' употребляется в 3 лице единственного и множественного числа, в повелительном наклонении (малдыг болзын- 'имеющим скот пусть будет', внер болзын-'многочисленными пусть будут', вврлYг болзын- 'имеющим и друзей пусть будут') [5, с. 16].
В языке обрядовой поэзии алтайцев употребляются желательное и повелительно-желательное наклонения. В большинстве случаев, применяется желательное наклонение с аффиксами -гай, -кай, -гой, -кой, -гей, - кей. Например, возьмем пример из алтайских героических сказаний:
Кормос сени коргой, - тийт, Пускай нечистый заберет тебя,
- сказал, Эрлик сени уккай, - тийт. Пускай Эрлик сам рассудит,
- сказал [6, с. 110-111].
Здесь глаголы алт. коргой- 'увидит' и уккай- 'услышит' стоят в форме желательного наклонения. К глаголу алт. кор- 'глядеть, смотреть, видеть, увидеть, присматривать, испытывать, переживать' прибавлен аффикс желательного наклонения -гой. Также к глаголу ук- 'слушать, слышать' прибавлен аффикс желательного наклонения -кай > уккай- [7, с. 91-92; с. 166]. В переводе на якутский язык эти глаголы будут стоять в форме повелительного наклонения. Якут. квр- по сравнении с другими аналогами имеет более широкое значение как 'видеть что, зреть, усматривать, глядеть на что или куда, смотреть, взирать, взглядывать, осматривать, рассматривать, разглядывать, обращать внимание на что, замечать; смотреть, наблюдать, присматривать за чем, ухаживать (за больного), терпеть, претерпеть, испытывать' [3, с. 1156] и очень близок по семантике к алт. кор- 'глядеть, смотреть, видеть, увидеть, присматривать, испытывать, переживать'. Но якутский глагол будет стоять в повелительном наклонении с прибавлением аффикса -дYH (квр- + дYH-< кврдYH-). К алтайскому глаголу ук- 'слушать, слышать' близок якут. иhит- 'слышать что или слыхать что, о чем; слушать, внимать кому или чему, слушаться кого, повиноваться кому; поддаваться (действию лекарства), разуметь, понимать, слышать' [3, с. 970-971]. Якут. иhиттин- (иhит- + -тин < иhиттин-) будет стоять в форме повелительного наклонения. Тогда данный пример при переводе на якутский язык будет выглядеть так:
Кербет эйигин кeрдYH, Пусть нечистый тебя увидит,
Эрлик эйигин иЬшттин. Пусть Эрлик тебя услышит
[перевод на якутский и на русский языки наш - Л.Е.]
Глаголы повелительного наклонения в 3 лице единственного числа якут. кврдYH-, иhиттин- соответственно по семантике и по форме подходят к алт. коргой-, уккай- в желательном наклонении. Но при переводе глаголов с алтайского на русский язык обнаруживается несоответствие понятий. Если с алтайского Кормос сени коргой- переведено как пусть нечистый заберет тебя, а при переводе с якутского получится пусть нечистый тебя увидит. Если алт. коргой- 'увидит' от кор- 'глядеть, смотреть, видеть, увидеть, присматривать, испытывать, переживать' и уккай- 'услышит' от ук- 'слушать, слышать' стоят в форме желательного наклонения. Тогда при переводе на русский язык алт. коргой- следовало бы перевести 'увидит', а не 'заберет'. По алтайской мифологии Кормос и Эрлик считаются темными силами. Если говорится, что темные силы пусть увидят и услышат, то, по-видимому, приведённый пример близок к проклятию.
Глаголы в жанрах алтайской обрядовой поэзии, в большинстве случаев, употребляются в повелительно-желательном наклонении. Приведем другой пример обрядовой поэзии из алтайского эпоса: Апарары сенде болзын, Ажытары менде болзын, Jетирери сенде болзын, Jецитери менде болзын! 'Увезти меня должен ты, Стрелять - мое дело, Доставить туда - должен ты, Бороться - мое дело' [8, с. 125; с. 312]. В данном примере глагол болзын- употреблен в 3 лице единственного числа и в повелительно-желательном наклонении с аффиксом -зын.
Таким образом, в формах и жанрах обрядовой поэзии саха, тувинцев и алтайцев, часто употребляются глаголы в повелительном (повелительно-желательном или желательном) наклонениях, выражающие семантику прошения, умилостивления, настойчивой просьбы, например, буоллун- (в якутском алгысе),
болзун- (в тувинских чалбарыглар), болзын- (в алтайском ал-кыше). Также в языке алгыса якутов глагол буоллун, в большинстве случаев, входит в состав сложного составного сказуемого. В текстах алгыса саха (якутов) глаголы употребляются в возможном (сэрэтэр), предположительном (сэрэйэр) и изъявитель-
Библиографический список
ном (кэпсиир) наклонениях. Возможно, данное явление связано с обрядовыми действиями во время практического проведения алгыса. Таким способом в языке данного жанра последовательно передавались основные действия адепта и адресанта в ходе коммуникативного акта.
1. Обрядовая поэзия саха (якутов) из серии «Памятники фольклора народов Дальнего Востока и Сибири». - Новосибирск, 2003. - Т. 24.
2. Грамматика современного якутского языка. Фонетика. Морфология. - М., 1982.
3. Пекарский, Э.К. Словарь якутского языка: в 3 т. - Л., 1958-1959.
4. Убрятова, Е.И. Исследования по синтаксису якутского языка. - М., 1950.
5. Юша, Ж.М. Обрядовая поэзия тувинцев: структура и семантика: автореф. дис. ... канд. филол. наук. - Улан-Удэ, 2005.
6. Алтайские героические сказания: Очи-Бала. Кан-Алтын. - Новосибирск, 1997.
7. Ойротско-русский словарь. - Горно-Алтайск, 2005.
8. Маадай Кара. Алтайский героический эпос. - М., 1973.
Bibliography
1. Obryadovaya poehziya sakha (yakutov) iz serii «Pamyatniki foljklora narodov Daljnego Vostoka i Sibiri». - Novosibirsk, 2003. - T. 24.
2. Grammatika sovremennogo yakutskogo yazihka. Fonetika. Morfologiya. - M., 1982.
3. Pekarskiyj, Eh.K. Slovarj yakutskogo yazihka: v 3 t. - L., 1958-1959.
4. Ubryatova, E.I. Issledovaniya po sintaksisu yakutskogo yazihka. - M., 1950.
5. Yusha, Zh.M. Obryadovaya poehziya tuvincev: struktura i semantika: avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. - Ulan-Udeh, 2005.
6. Altayjskie geroicheskie skazaniya: Ochi-Bala. Kan-Altihn. - Novosibirsk, 1997.
7. Oyjrotsko-russkiyj slovarj. - Gorno-Altayjsk, 2005.
8. Maadayj Kara. Altayjskiyj geroicheskiyj ehpos. - M., 1973.
Статья поступила в редакцию 23.11.11
УДК 81.42 : 811.133.1
Androsova F.S. THE ROLE OF PUNCTUATION IN TEXT STRATEGY FORMATION. The article is devoted to the author's use of punctuation marks in the modern French fiction. The problems of author's marks (author's punctuation and punctuation synonymy) role in text strategy and tactics formation are investigated.
Key words: author's marks, author's punctuation, punctuation synonymy, punctuation strategy, punctuation tactics, text semantics.
Ф.С. Андросова, ст. преп. каф. иностранных языков по гуманитарным специальностям
Северо-Восточного федерального университета им. М.К. Аммосова, г. Якутск, E-mail: afs.77@mail.ru
РОЛЬ ПУНКТУАЦИИ В ФОРМИРОВАНИИ ТЕКСТОВЫХ СТРАТЕГИЙ
Статья посвящена авторскому использованию пунктуационных знаков в современной французской художественной литературе. Исследуются вопросы участия авторских знаков (авторской пунктуации и пунктуационной синонимии) в формировании текстовых стратегий и тактик.
Ключевые слова: авторские знаки, авторская пунктуация, пунктуационная синонимия, пунктуационные стратегии, пунктуационные тактики, семантика текста.
Известно, что текст является результатом взаимодействия с двумя субъектами: автором (при порождении текста) и читателем (при его восприятии) [1; 2; 3]. Иначе говоря, замысел автора воплощен в произведении и только из него может быть реконструирован читателем. В художественном тексте все - от знаков препинания до выбора сюжета - является результатом сознательного выбора автора в соответствии с его намерением, замыслом. В этой связи исследователи говорят о текстовых (дискурсивных) тактиках и стратегиях [2; 4; 5].
Представляется, что авторские знаки в художественном тексте участвуют в создании формально-структурных стратегий. Авторский знак мы определяем как систему пунктуационных знаков, характерных для стиля определенного автора, основной целью которых является придание экспрессивности высказыванию, выделение значимой части высказывания. Авторский знак включает в себя два понятия: «авторская пунктуация» и «пунктуационная синонимия».
Об авторской пунктуации мы говорим в том случае, когда использование того или иного знака является доминирующим в произведении, однако подобное применение знаков осуществляется на основе нормативного употребления знаков препинания.
Второй компонент авторского знака - явление пунктуационной синонимии - связан с заменой нейтрального более сильным, синонимичным ему знаком, который несет экспрессивную нагрузку в тексте. Представляется, что пунктуационная синонимия заключается в осуществлении автором выбора того или иного пунктуационного знака в зависимости от тактических ин-
тенций в отдельных случаях. При этом явление пунктуационной синонимии тесно связано с понятием «асимметрии», так как экспрессивно окрашенные «сильные» знаки являются синонимами нейтральных знаков, то речь идет не о нарушении нормы, а о нарушении симметрии, т.е. об асимметрии.
Мы можем говорить о пунктуационных стратегиях, как об одном из видов формально-структурных стратегий, которые направлены на выражение/формулирование «семантики текста» [2, с. 64-68]. На уровне высказывания авторские знаки выступают как пунктуационные тактики, которые используются для формирования пунктуационной стратегии на уровне текста. В качестве пунктуационной стратегии, наряду с другими формально-структурными стратегиями (лексическими, синтаксическими, стилистическими), выражают семантику всего текста.
Одним из ярких примеров использования авторского знака является роман Альфонса Будара (1925-2000 гг.) «Mourir d'enfance» (1995), удостоенный премии Французской академии. На 253 страницах произведения мы встретили 2537 знаков «многоточие», следовательно, мы говорим о пунктуационной доминанте. Анализируемый роман является автобиографичным: это роман-воспоминание, где автор описывает свое детство в большой крестьянской семье на ферме в местечке Де-зоньер, отрочество на улицах Парижа и юность во время Сопротивления. Повествователь является писателем, и зовут его, как и автора, Альфонс. Повествование в романе ведется от первого лица, однако, учитывая, что это - автобиографический роман, повествователь в данном произведении не противопоставляется автору.
