CC BY
1024
УДК 81:001.12/18
Н.Н. Болдырев
АКТУАЛЬНЫЕ ЗАДАЧИ КОГНИТИВНОЙ ЛИНГВИСТИКИ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ1
В статье поднимается проблема разработки интегрированной теории репрезентации знаний в языке в рамках когнитивного подхода. Вводится понятие интерпретирующей функции языка. Особый акцент делается на взаимодействии трех аспектов языкового оперирования знанием (собственно репрезентативного, семиотического, интерпретационного) как результата реализации языком трех основных функций: когнитивной, коммуникативной и интерпретирующей.
Ключевые слова: теория, когнитивный, репрезентация, интерпретация, функция, знание, семиозис, концепт, категория.
Почти десять лет назад, анализируя установки когнитивной науки и обсуждая актуальные проблемы когнитивной лингвистики, Е.С. Кубрякова отмечала, что признание в конечном итоге когнитивного направления в нашей стране обусловлено его обращением к темам, всегда волновавшим отечественных ученых: языку и мышлению, главным функциям языка, роли человека в языке и роли языка для человека [Кубрякова 2004: 11]. С ориентацией на дальнейшую разработку этих тем и шло развитие когнитивного подхода к языку в отечественном языкознании последнего десятилетия.
В частности, во многих исследованиях теоретического и практического плана была поставлена и успешно решалась задача нового осмысления проблемы соотношения языка и мышления, теоретического и обыденного знания, языковых и мыслительных структур, языковых и познавательных процессов на разных уровнях их взаимодействия. Мы стали свидетелями появления множества частных теорий языковой концептуализации и категоризации, разработки новых методов и приемов анализа, типологии знаний и способов их языковой репрезентации. При этом был задействован обширный эмпирический материал из раз-ноструктурных языков, который раскрывает роль языка в процессах познания и репрезентации знаний о мире.
Многие исследователи, как того и требуют установки нового научного направления, стремились представить оригинальный взгляд на ту или иную проблему, предложить оригинальную теорию объекта исследования. Объединяющим моментом для всех исследований стало общее стремление к более глубокому изучению языка с
1 Исследование выполнено при поддержке Министерства образования и науки РФ, Соглашение № 14.В37.21.0033; в рамках государственного задания Министерства образования и науки РФ, проект № 6.2772.2011.
точки зрения его когнитивной функции, осознание исключительной важности его роли в познавательных процессах, т.е. необходимости понимания и изучения языка как системы репрезентации и обработки знаний разного типа.
Полученные в ходе различных исследований данные настоятельно требуют нового, инте-гративного их осмысления в контексте единой теории репрезентации и оперирования знанием в языке, что и является, на наш взгляд, одной из важнейших задач когнитивной лингвистики на современном этапе ее развития. Именно такую цель - разработать новую теорию, подходы и методы анализа языка - преследовало данное научное направление, заявляя о себе в самом начале его формирования, и 10-летний юбилей Российской ассоциации лингвистов-когнитологов дает хороший повод не только для того, чтобы подвести некоторые итоги и наметить перспективы дальнейшего развития когнитивного подхода в лингвистике, но и попытаться ответить на главный вопрос: какой может или должна быть когнитивная теория языка.
Возвращаясь к упомянутой выше статье Е.С. Кубряковой, обратим внимание на еще одно важное высказывание автора о том, что «языковое явление может считаться адекватно описанным и разъясненным только в тех случаях, если оно рассмотрено на перекрестке когниции и коммуникации» [Кубрякова 2004: 16]. Данное утверждение, со всей очевидностью, означает, что каждое языковое явление следует анализировать с позиций реализации языком его основных функций: того, как язык передает знания о мире, как эти знания обеспечивают процессы общения и взаимопонимания людей. Развивая далее эту мысль, логично предположить, что интегративная теория репрезентации и оперирования знанием в языке, т.е. когнитивная теория языка требует комплексного
освещения, как минимум, трех главных аспектов языка: собственно репрезентативного, семиотического и интерпретационного.
По своему определению, собственно репрезентативный аспект связан с языковыми формами представления знаний в процессах концептуализации и категоризации мира, т.е. с типами и языковыми форматами знаний, которые используются в коммуникации. Семиотический аспект раскрывает специфику семиозиса (означивания языковых единиц), т.е. когнитивных и языковых механизмов формирования языковых значений и смыслов на системном и функциональном уровнях соответственно. Различные способы и механизмы интерпретации мира и вторичной интерпретации знаний о мире с помощью языка раскрывают суть интерпретационного аспекта языкового оперирования знанием.
Таким образом, разработка единой когнитивной теории языка, с одной стороны, требует обращения к одной из ключевых проблем языкознания - проблеме языковых функций. С другой стороны, она предполагает рассмотрение частных вопросов реализации этих функций, а именно: уровней языковой концептуализации и категоризации мира, его объектов и событий, форматов знания, типов концептов и языковых категорий и их интерпретирующего потенциала, когнитивных и языковых механизмов формирования различных, в том числе оценочных, смыслов в языке. Попытаемся осмыслить процессы языкового оперирования знанием в единстве и взаимодействии трех вышеназванных аспектов и в контексте реализации языком его основных функций.
В отечественном и зарубежном языкознании практически безоговорочно принимается постулат о том, что язык выполняет две основные функции - познавательную (когнитивную) и коммуникативную (общения). «При описании каждого языкового явления, - пишет Е.С. Кубрякова, -равно учитываются те две функции, которые они неизбежно выполняют - когнитивная (по их участию в процессах познания) и коммуникативная (по их участию в актах общения)» [Кубрякова 2004: 16]. С точки зрения рассматриваемой проблемы эти две ключевые функции, очевидно, соотносятся с первыми двумя вышеназванными аспектами оперирования знанием в языке: репрезентативным и семиотическим.
Одновременно известные ученые - представители разных научных направлений, прямо или косвенно выделяют целый ряд так называемых дополнительных функций: эмотивно-экспрессив-
ную, эстетическую, фатическую, метаязыковую (Р.О. Якобсон), поэтическую (М.М. Бахтин, Ю.М. Лотман), ориентирующую (Е.С. Кубрякова), ритуальную или перформативную (Э. Бенве-нист, Дж. Остин), манипулятивную (воздействия) и другие. Эти дополнительные функции, как свидетельствует их содержание, связаны с языковой интерпретацией и ре-интерпретацией мира и знаний о мире. Соответственно сам факт выделения дополнительных функций и их многочисленность позволяет взглянуть на рассматриваемую проблему несколько шире и высказать предположение, что язык выполняет, не только две общепризнанные основные функции (когнитивную и коммуникативную), но и третью, также из разряда важнейших, - интерпретирующую функцию. Именно эта функция раскрывает специфику третьего, интерпретационного аспекта языкового оперирования знанием, обусловливая выполнение языком множества дополнительных функций, не только из числа вышеназванных. Обоснование этому можно найти в работах Ч. Пирса, Н. Хомского, Р. Джэкендоффа, Р. Павилениса и других ученых, в которых в разных вариантах давно прослеживалась мысль о том, что языковые выражения приобретают конкретное значение и смысл только в рамках определенной концептуальной системы, т.е. являются результатом интерпретирующей деятельности человека (подробнее см., например: [Демьянков 1985, 1994; Павиленис 1983; Jackendoff 1995]).
Выполнение языком трех главных функций и их взаимосвязь подтверждается также существованием трех разных систем языковой концептуализации и категоризации мира: лексической, грамматической и модусной, или интерпретирующей, которые характеризуются собственной структурной и содержательной спецификой. Лексически представленные концепты и лексические категории, возникающие на базе этих концептов, репрезентируют наше знание мира как таковое (репрезентативный аспект оперирования знанием). Соответственно лексическая категоризация представляет собой языковой аналог категоризации естественных объектов и объектов внутреннего мира человека. В ней реализуется познавательная функция языка.
Грамматические концепты и категории определяют то, как знание о мире репрезентируется в языке и схематизируется в соответствии с правилами и принципами вербальной коммуникации (коммуникативный аспект). Грамматическая категоризация отражает онтологию самого языка, деление на естественные для языка категории,
обеспечивающие его существование как определенной семиотической системы и выполнение возложенных на него функций. Содержательные отличия лексической и грамматической систем категоризации проявляются также в структурной специфике соответствующих категорий. Для грамматических категорий как категорий естественных для языка объектов в большей степени характерна прототипическая структура. Лексическим категориям (тематическим группам, синонимическим рядам и т.п.) как объединениям слов на логической основе свойственна логическая (инвариантно-вариантная) структура без прототи-пических эффектов: если вполне возможно говорить о наиболее типичном (прототипическом) способе выражения соответствующего грамматического значения, то вряд ли можно допустить существование наиболее типичной (прототипиче-ской) лексемы для передачи какого-либо лексического значения.
Модусные концепты и категории передают способы интерпретации самих объектов и событий и знаний о них отдельными носителями языка (интерпретационный аспект) (подробнее см.: [Болдырев 2006, 2007, 2009, 2012]). Специфика концептов и категорий модусного типа определяется самой интерпретирующей функцией языка, содержание которой (оценка, отрицание, приближение к ориентиру, экспрессивность, эви-денциальность, тональность и т.д.) и выступает в качестве общего концептуального основания для объединения разноуровневых языковых единиц в ту или иную модусную категорию. Формированию категории в этом случае предшествует концептуализация функции языковых объектов, а не, например, их системных характеристик. Соответственно главной особенностью модусных концептов и категорий является их связь с определенной функцией.
Более того, именно конкретная функция языковых единиц, определенным образом осмысленная, и выступает в качестве модусного концепта, который служит основой для формирования соответствующей категории. Структурная специфика данной системы языковой концептуализации и категоризации непосредственно зависит от структуры самой этой функции, ее дискретизации. Другими словами, структура функции выступает в роли той когнитивной схемы, которая структурирует модусный концепт и соответствующую категорию.
Необходимо специально подчеркнуть, что вышеназванные функции и аспекты в реальном
использовании языка тесно взаимосвязаны и часто неотделимы друг от друга (что и показывает все дальнейшее изложение, см. ниже), и только в исследовательских целях они могут рассматриваться автономно. Остановимся подробнее на каждом из аспектов оперирования знанием в языке, соотнося его с соответствующей функцией и с другими аспектами.
Собственно репрезентация знаний в языке является результатом двух основных познавательных процессов, осуществляемых с помощью языка - концептуализации и категоризации. Следствием этих процессов становится выделение объектов и событий действительности разного уровня сложности и их осмысление в качестве единиц знания разного формата. В концептуальной системе человека эти единицы знания представлены в виде общих тематических концептов (подробнее см.: [Болдырев 2011], а также ниже) и категорий различной степени обобщения, которые в языке получают преимущественно лексическую репрезентацию: КНИГА, СТОЛ, ДОМ, МУЖЧИНА, ЖЕНЩИНА, ХОДИТЬ, БЕГАТЬ, ЕЗДИТЬ, ЗЕЛЕНЫЙ, КРАСНЫЙ и т.д.
Познавая мир, человек сталкивается с разнообразием вещей, событий и их всевозможных характеристик. Структурируя познавательный опыт, т.е. выделяя, осмысливая и сопоставляя единицы этого опыта с имеющимися знаниями, он присваивает им конкретные обозначения и закрепляет их с помощью языка за определенными рубриками-категориями в своем сознании. В основе всякого познания, писал Э. Кассирер, лежит, прежде всего, поиск единого принципа, объединяющего в одно целое разнородные наблюдения. Единичное явление не должно оставаться единичным, оно должно быть подведено под какую-то категорию, в которой представлено как элемент определенной структуры [Cassirer 1923: 8].
С этой точки зрения языковые категории предстают как определенные концептуальные структуры, или формы осмысления мира в языке, т.е. форматы знания особого типа, что находит свое обоснование в единстве и тесном взаимодействии всех когнитивных процессов и, в частности процессов категоризации и концептуализации. Попутно напомним, что под форматом знания мы понимаем форму представления и организации знания на концептуальном или языковом уровне. Как предвосхищение многих положений когнитивного подхода уже в традиционной науке высказывалось предположение о том, что все знания о мире хранятся в нашем сознании в катего-
риальной форме. Это означает, что признаки и характеристики, формирующиеся в сознании человека в виде тех или иных концептов, не ограничиваются одним конкретным объектом, а распространяются на определенные классы объектов.
Соответственно и в языке, призванном хранить, обрабатывать, передавать и интерпретировать различные знания, категории как классы языковых объектов с общими концептуальными характеристиками приобретают характер особых форматов знания, выполняющих специфическую роль в организации и оперативном использовании знаний о мире, о языке как части мира, о способах их обработки и интерпретации человеком. При этом необходимо специально подчеркнуть, что речь идет именно об особых форматах знания, а не их первичности в отношении восприятия мира человеком, как это следует из теории лингвистической относительности. И только в этом случае можно согласиться с утверждением Э. Сепира о том, что язык по своей внутренней природе является формой мысли [Сепир 1993: 41].
Вероятно, уместно будет напомнить здесь и определение категории, которое было сформулировано нами ранее в ряде работ и которое, как представляется, раскрывает ее специфику как особого формата знания: категория - это концептуальное объединение объектов, или объединение объектов на основе общего концепта. Другими словами, это знание и класса объектов и того общего концепта, который служит основанием для объединения этих объектов в одну категорию.
Возвращаясь к вопросу о взаимодействии трех рассматриваемых аспектов оперирования знанием в языке (репрезентативного, семиотического и интерпретационного), следует отметить, что связь собственно репрезентативного аспекта с семиотическим проявляется в том, что единицы знания представлены в языке в том формате, в котором они используются в вербальной коммуникации для передачи, получения или обмена информацией. Другими словами, форматы знания ориентированы на принципы и механизмы формирования и передачи смыслов в процессе общения, адаптированы к ним (предметные, признаковые, служебные слова и т.д.). Необходимость использования этих знаний в вербальной коммуникации и обусловливает потребность в концептуализации и категоризации мира и репрезентации знаний о нем именно в языковой форме.
Подчеркивая собственно гносеологическую природу лексической номинации, Г.В. Колшанский, в частности, в то же время отмечал: «Лексическая номинация не должна рассматриваться как самостоятельное и категориальное явление для языка, так как в плане коммуникативного назначения языка эта номинация не функционирует отдельно и не составляет, собственно, самой коммуникации, а лишь ее элементы. Сущность языка состоит не в том, что он нечто о б о з н а ч а е т, а в том, что он нечто с о о б щ а е т» [Колшанский 1976: 22].
На отмеченную взаимосвязь двух функций и аспектов языка указывает также способность языка выступать в различных своих качествах. С одной стороны, язык предстает непосредственно как объект лингвистических исследований в его системном и функциональном аспектах, изучение которых раскрывает многомерность структуры языка и полифункциональность его единиц как средства общения. С другой стороны, он является средством концептуализации и категоризации любых других объектов, в том числе собственно языковых единиц и явлений, определенным способом форматирования полученных знаний. Другими словами, в языке самым естественным образом переплетаются его центральная, коммуникативная и гносеологическая, познавательная функции.
Эта взаимосвязь поддерживается взаимодействием лексической и грамматической системами концептуализации и категоризации. Лексическая система концептуализации и категоризации, по существу, есть представление концептуальной системы человека в языке, то, что принято называть концептосферой языка, или языковой картиной мира. За счет лексических значений осуществляется активация соответствующих концептов и концептуальных связей в процессе общения и формирование, в конечном итоге, необходимых смыслов, например: пьеса, читать и т.д. Структурирование и конфигурирование этих смыслов с учетом целей и условий общения происходит с помощью грамматических значений, значений форм и синтаксических конструкций, сравните: Он читает пьесу вечерами/вслух/на радио/для своих друзей/по ролям - Пьеса читается легко/с трудом/в определенном настроении/медленно - Читать пьесу по ролям в театре начнут на следующей неделе - Пьеса читается в актовом зале - В пьесе отчетливо читается исторический фон /отношение автора к современным событиям и т.д.
Наконец, анализируемая взаимосвязь познавательной и коммуникативной функций, ре-
презентативного и семиотического аспектов языка обнаруживается во взаимодействии двух основных типов концептов как единиц знания, которыми оперирует человек в своей языковой деятельности. Напомним (подробнее см.: [Болдырев 2011]), что концептуализация как познавательный процесс имеет две основные цели. Во-первых, это - накопление, расширение знаний о мире, его объектах, событиях, свойствах, а также о самом человеке как субъекте и объекте познания за счет выявления новых концептуальных характеристик как дополнительных единиц знания. Во-вторых, это - выделение единиц нового или известного знания с помощью языковых средств для их последующей передачи адресату или активации аналогичных знаний в сознании адресата, т.е. для установления концептуального взаимодействия в процессе вербальной коммуникации.
В первом случае концепт как единица знания выступает в качестве элемента концептуальной системы человека как социума (единица коллективного знания о мире, которое распределено по индивидуальным концептуальным системам данного социума) и углубляет общие сведения о мире, которые хранятся в индивидуальной памяти каждого конкретного человека. Во втором случае единицей знания является конкретный аспект концептуального содержания как определенный смысл высказывания (единица индивидуального знания). Это предполагает разную природу единиц знания, именуемых концептами, их разные структуру и содержание, связанные, в том числе, с их коллективным vs индивидуальным статусом, и проявляется лишь в частичной репрезентации концептуального содержания отдельно взятой языковой единицей.
Таким образом, концептуализация как познавательный процесс, осуществляемый средствами языка, в зависимости от его целей и результатов может пониматься двояко: в статике и динамике. Статический аспект концептуализации (в смысле определенной стабильности самих составляющих концептуальной системы) предполагает выделение единиц знания как основных элементов концептуальной системы во всей полноте их содержания, которое подвержено влиянию многих факторов: исторического, национального, территориального, социального, образовательного и т.д. Р.И. Павиленис подчеркивал, что концептуальная система, как и составляющие ее концепты, имеет «определенную историю построения» и отражает «определенный познавательный социальный опыт индивида на уровне обыденной практи-
ки, квазинаучных, научных, этических, гипотетических и других представлений о мире» [Павиле-нис 1983: 205].
По существу, концепты такого рода (условно их можно обозначить как тематические концепты) представляют собой результат количественного и качественного накопления знаний в процессе всей познавательной деятельности человека как социума, т.е. в процессе множества кон-цептуализаций. Они имеют, в большей степени, коллективный характер, хотя и могут различаться на уровне сознания отдельного индивида.
Тематические концепты в некоторой степени представляют собой мыслительные конструкты, единицы теоретического знания, репрезентирующие весь накопленный человечеством опыт в конкретной области. Объектом концептуализации в этом случае выступает не сам мир, его онтология, а знания о мире в их собственно гносеологическом аспекте. Концепты в таком их, широком, понимании служат основой формирования категорий как концептуальных объединений объектов и предполагают разнообразие способов языковой репрезентации.
Динамический аспект концептуализации (в смысле концептуального взаимодействия участников коммуникации) связан с выделением и репрезентацией объектов, событий и их конкретных характеристик как единиц знания непосредственно в процессе речевой деятельности с целью передачи знания, обмена информацией или ориентации в мире. В этом случае результатом познавательного процесса становятся концепты как единицы оперативного знания онтологии мира, конкретные смыслы, которые формируются и передаются в процессе общения. Условно их можно обозначить как ситуативные, или операционные концепты.
Именно такие единицы знания, как представляется, имел в виду известный психолог В. Кинч, говоря о единицах ментального лексикона (word concepts), которые на поверхностном уровне репрезентируются словами [Kintsch 1974: 10]. При этом он специально подчеркивал, что знания каждого человека включают лишь небольшую часть коллективного знания (culturally shared knowledge), в то время как содержание концепта всегда индивидуально и определяется относительно индивидуальной концептуальной системы (subjective semantic memory, personal knowledge) [Kintsch 1974: 9-10]. Р.И. Павиленис также отмечал, что манипулирование концептами, которые уже содержатся в концептуальной системе, приводит к
образованию новых концептов и концептуальных структур, благодаря чему новая информация получает осмысление в данной системе [Павиленис 1983: 246].
Концепты второго типа являются результатом действия различных когнитивных (профилирование, перспективизация, сравнение, концептуальная метафора и концептуальная метонимия и др.) и языковых механизмов (номинация, словообразование, языковая метафора и языковая метонимия, синтаксические структуры и т.д.) обработки полученной или уже имеющейся информации. Они передают различные способы схематизации накопленного опыта, конфигурации знания, способы оперирования им.
Одни (тематические концепты) являются гносеологическими, по сути, т.е. теоретическими конструктами человеческого сознания, которые образуются в результате вторичного осмысления знаний о мире, их накопления, включая единицы научного знания, и всегда предполагают необходимость полной или частичной реконструкции их содержания. Другие (ситуативные концепты) - онтологически ориентированные, первичные единицы концептуальной системы, единицы обыденного сознания, которые всегда конкретны, т.е. контекстуально и ситуативно обусловлены, и в силу этого могут рассматриваться как отдельные смыслы. Их соотношение можно сравнить с противопоставлением фигуры и фона (по Л. Талми), профиля и основания (по Р. Лэнекеру), ментального пространства и ментальной области (в терминологии Ж. Фоконье), общей и частной когнитивной матрицы (см. работы автора), а также с традиционным противопоставлением значения и смысла в языке.
Продолжая анализировать взаимосвязь репрезентации с другими аспектами языкового оперирования знанием, отметим также связь первичной репрезентации знаний с интерпретацией, которая обусловлена отбором определенных объектов и реалий для концептуализации и категоризации и, соответственно, языкового обозначения. Как справедливо подмечает В.А. Лекторский, познающее существо вырезает из реальности именно то, что соотносимо с его деятельностью [Лекторский 2008]. Иначе говоря, в процессе своей познавательной деятельности человек всегда выделяет и обозначает объекты интенционально, под влиянием целого ряда факторов: физических (условия проживания), территориальных (место проживания), социальных (социальная среда и уровень жизни), профессиональных (образование и практическая деятельность) и т.д. (подробнее см.: [Болдырев 2012]).
Рассмотрим далее семиотический аспект и
его взаимосвязи с другими аспектами оперирования знанием в языке. Семиотический аспект непосредственно связан с означиванием и смыслопорож-дением, с закреплением конкретного смысла за той или иной языковой единицей в виде ее значения как в процессах первичной концептуализации и категоризации, так и в ходе формирования смыслов в высказывании в процессах вторичной обработки знаний, их интерпретации. В плане репрезентации знаний языковые знаки способны передавать концептуальное содержание разного уровня сложности и в разном формате (подробнее см.: [Болдырев 2006; 2009]). Как уже отмечалось выше, на уровне системы они передают тематические концепты и разные категории, на функциональном уровне, в процессе коммуникации - различные ситуативные, операционные концепты, или смыслы.
Слово телефон, например, вне контекста его употребления означает, прежде всего, 'передающее устройство, аппарат', а в ходе реального общения может передавать разные смыслы: 'номер телефона' (Напиши/Дай мне свой телефон), 'наличие или отсутствие связи' (Телефон не работает; Проведи себе телефон), 'доступность' (Прямой телефон; внутренний телефон), 'статус' (Правительственный телефон; телефон последней модели), 'вид телефонной связи' (Купи себе сотовый телефон, наконец), 'определенные функции и возможности' (Все зависит от того, какой у тебя телефон: смартфон, ай-фон, обычный? Телефон с хорошей камерой/большой памятью), 'услуга, пользование телефоном' (Заплати за телефон), 'носитель информации' (Посмотри в телефоне; Закачай себе в телефон) и т.д.
Семиотический аспект репрезентации знаний и его непосредственная связь с коммуникативной функцией (адаптация знаний к условиям и правилам вербальной коммуникации) представлен, прежде всего, в лексико-грамматических и грамматических категориях, которые и раскрывают своим составом, структурой и содержанием законы и принципы вербальной коммуникации на определенном языке. В этом отношении уместно вспомнить слова Э. Косериу о том, что язык относится к явлениям целевого характера, к фактам, которые определяются своей функцией. Следовательно, язык необходимо понимать функционально, «сначала как функцию, а потом как систему, <...> поскольку язык функционирует не потому, что он система, а, наоборот, он является системой, чтобы выполнять свою функцию и соответствовать определенной цели» [Косериу 1963: 156].
Именно функционирование языка определяет характер его знаковой системы, его грамматического строя: «распределение» функций между лексикой, морфологией и синтаксисом. Одни и те же смыслы, например: свойства человека, или обобщенные состояния (в терминологии З. Вендлера), в русском и английском языках передаются разными типами сказуемого: глагольным или именным соответственно, ср.: Он хорошо плавает (поет, танцует, учится и т.д.) - He is a good swimmer (singer, dancer, student, etc.); He is good at swimming (singing, dancing, etc); He is enthusiastic (optimistic) about ... При этом отметим, что аналогичные выражения именного характера: хороший певец, танцор или пловец, - в русском языке имеют несколько иной смысл - профессиональную характеристику человека (оценка в рамках определенной профессиональной категории - 'хороший среди певцов и т.д.').
Различное осмысление языковой единицы в процессе коммуникации может быть следствием вторичной концептуализации и категоризации объектов и событий, их индивидуальной интерпретации человеком в контексте модусных, интерпретирующих категорий: оценки, отрицания, аппроксимации, экспрессивности, эвиденциаль-ности и т.д. В этом случае необходимо подчеркнуть, что интерпретация всегда опирается на типизированные схемы знания коллективного характера, многие из которых представлены в репрезентативном аспекте языка как коллективного феномена, в системе языковых категорий, что лишний раз подчеркивает неразрывную связь когнитивной и интерпретирующей функций. Как процесс вторичного познания она избирает своим объектом знания о мире, то как он репрезентирован в коллективном сознании, т.е. то, что Р. Джэ-кендофф называл проецированным миром: «pro-jected world», «experienced world» [Jackendoff 1995: 28], а Ж. Фоконье - преструктурированной фоновой схемой знания: «available prestructured background schemas» [Fauconnier 1994]. Хотя речь говорящего и отражает субъективный образ объективного мира и индивидуальную картину мира, подчеркивает Е.С. Кубрякова, все это преломлено через коллективные сведения о мире, уже «пропущенные» через язык [Кубрякова 2009: 10].
С точки зрения психологов, «переработка информации становится познанием, т.е. приобретает смысл репрезентации окружающего мира, в той степени, в какой когнитивная система включена в мир и развивается в этом мире». Более того, как отмечает Д.В. Ушаков, «когнитивная деятельность не является беспредпосылочной. Ее
адекватность предполагает наличие предданной «гипотезы» об устройстве мира, заранее сформированной готовности действовать в определенном направлении для решения возникших перед когнитивной системой задач. Без таких гипотез и готовности или в случае их неадекватности задача познания окружающего мира становится неразрешимой для когнитивной системы» [Ушаков 2009: 6-8]. В качестве таких гипотез и выступают типизированные, коллективные схемы знаний о мире, представленные в языке в виде различных языковых форматов знания, которые обеспечивают включенность когнитивной системы в окружающий мир и ее развитие в этом мире.
Связь интерпретации с репрезентацией и коммуникацией, в свою очередь, обеспечивается тем, что языковая интерпретация может проявляться в трех основных типах, которые реализуют соответственно три ее главных целевых функции: селекции, классификации и оценки.
Первая, селективная функция способствует концептуализации окружающего мира и проявляется в языковых обозначениях соответствующих концептов. Этот тип языковой интерпретации представляет собой часть физического познания мира, которое приводит к образованию индивидуальных концептуальных систем. Последние различаются по структуре и содержанию способами выборочной (селективной) репрезентации мира. Очевидно, что концептуальная система отдельного человека включает основные характеристики окружающей его природной и социальной среды, его образа и уровня жизни. Ее формирование не может не зависеть во многом от времени и места проживания, исторической эпохи, социального статуса человека и его взаимоотношений с другими людьми, семейных связей, пола, возраста, уровня образования, профессиональных интересов, политических взглядов, идеологических установок и личных пристрастий.
Например, концептуальная система обычного жителя села, в основном, охватывает понятия, связанные с сельскохозяйственным трудом и ведением домашнего хозяйства, такие как: ЗЕМЛЯ, ОГОРОД, ХОЗЯЙСТВО, ДОМАШНИЕ ЖИВОТНЫЕ, СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННАЯ ТЕХНИКА, УДОБРЕНИЯ, РЫНОК, ДОРОГИ, ЗАКУПКИ, ПОГОДНЫЕ УСЛОВИЯ, ЦЕНЫ, СЕМЬЯ, ПРАЗДНИКИ, ТЕЛЕВИДЕНИЕ и т.д. В сравнении с университетским преподавателем, он может иметь слабое представление о современных направлениях в искусстве, музыке, литературе, научных исследованиях, о методах обуче-
ния или международном положении. Напротив, даже хороший преподаватель не аграрного университета может иметь весьма поверхностные знания о сельскохозяйственном производстве. Его концептуальная система в большей степени включает такие понятия, как: МЕТОДЫ ОБУЧЕНИЯ, ОПРЕДЕЛЕННАЯ ОБЛАСТЬ ЗНАНИЯ (например, физика, химия, математика или другая дисциплина), ЛЕКЦИЯ, СЕМИНАР, ЭКЗАМЕН, ИСКУССТВО, ЛИТЕРАТУРА, СПОРТ, СЕМЬЯ, ПРАЗДНИКИ, ПУТЕШЕСТВИЕ, ИНТЕРНЕТ, ТРАНСПОРТ и т.д.
Можно сказать, что концептуальная система отдельного человека индивидуально ориентирована и служит скорее как система преимущественно неязыковой ориентации в мире, в котором он живет. Собственно языковая интерпретация внутри этой системы сводится, прежде всего, к обозначению вещей и событий окружающего мира. В то же время эти средства обозначения реалий и понятий (особенно сленг или профессиональный жаргон) также маркируют отличия концептуальных систем разных людей, их разное восприятие мира.
Например, то, что в образовательном учреждении называют заседанием, совещанием или советом, в лечебном учреждении - конференцией или консилиумом, в научной организации - круглым столом, симпозиумом, конгрессом, мастер-классом, на производстве - планеркой, в политических кругах и бизнес-структурах могут называть брифингом, форумом, съездом, в криминальной среде - сходкой или стрелкой, среди молодежи и в неформальных объединениях - тусовкой и т.д. При этом словарный запас и запас знаний о разных сферах человеческой деятельности, ее структуре и содержании, естественно, различаются у представителей разных профессий, разных социальных групп и жителей разных территорий. С собственно репрезентативной точки зрения интерпретация (как первичная концептуализация и категоризация) ограничена целевым отбором концептов и категорий и их соответствующих обозначений и может проявляться в оценочных компонентах системных значений этих обозначений (дом - дворец; магазин - ларек; река - ручей; старый - ветхий; идти - бежать - мчаться - нестись и т.д.).
Вторая, классифицирующая целевая функция интерпретации связана с классификацией объектов и формированием абстрактных понятий и имен для создаваемых классификаций: живые существа, природные объекты, артефакты, политические события, социальные объекты и т.д. Соответствующий тип языковой интерпретации можно считать частью ментального познания мира (т.е. освоения знаний о мире),
имеющего отношение к вторичной концептуализации и вторичной категоризации. Классифицирующая интерпретация использует язык не только для обобщений и создания абстрактных понятий, но и для обозначения ментальных действий и состояний, чувств, эмоций (любовь, страх, совесть, порядочность, доброта и т.д.). Она приводит к формированию духовного мира человека на основе вербальной рефлексии о переживаемых внутренних событиях, выработке собственного мировоззрения, системы ценностей, включая осознание наличия других концептуальных систем и их отличий: «Никогда не воюйте с русскими. На каждую вашу военную хитрость они ответят непредсказуемой глупостью» (Бисмарк).
Третий тип и соответствующая (оценивающая) целевая функция обеспечивают особый, свойственный именно человеку, стиль языковой интерпретации знания - оценочную интерпретацию, т.е. оценочную концептуализацию и оценочную категоризацию. Данный тип языковой интерпретации предполагает схематизацию опыта (объектов и событий) в соответствии с коллективной и индивидуальной системами норм, идеалов, стереотипов, ценностей, на основе определенных оценочных шкал, принятых в рамках той или иной культуры. Это -исключительно языковая система межличностной ориентации в мире, коллективно-индивидуальная модель взаимоотношений: хорошо - плохо; нравится - не нравится; подходит - не подходит; правильно - неправильно; можно - нельзя и т.д.
Подводя итог всему вышесказанному, следует подчеркнуть, что одной из главных задач когнитивной лингвистики на современном этапе ее развития является разработка общей интегрированной теории репрезентации знаний в языке, или когнитивной теории языка. Эта теория, как представляется, предполагает учет взаимодействия трех основных аспектов языкового оперирования знанием: собственно репрезентативного, семиотического и интерпретационного. Данное взаимодействие, в свою очередь, является результатом комплексной реализации трех основных функций языка: когнитивной, коммуникативной и интерпретирующей. Первичная репрезентация знаний о мире (концептуализация и категоризация его объектов и событий) опосредована отбором определенных фрагментов мира (селективная интерпретация) и ориентирована на законы и принципы вербальной коммуникации (семиотические принципы смыслопорождения). Вторичная репрезентация (вторичная концептуализация и категоризация) предполагает вторичное осмысление знаков в процессах классифицирующей и оценоч-
ной интерпретации и реинтерпретации вербализованных знаний о мире. Возможность вторичной переработки знаний обеспечивает уникальную способность языка, с одной стороны, порождать своими средствами бесконечное множество новых смыслов и, с другой стороны, создавать новые формы репрезентации этих смыслов в том же языке.
Список литературы
Болдырев Н.Н. Языковые категории как формат знания // Вопросы когнитивной лингвистики. 2006. № 2. С. 5-22.
Болдырев Н.Н. Репрезентация знаний в системе языка // Вопросы когнитивной лингвистики. 2007. № 4. С. 17-28.
Болдырев Н.Н. Концептуальная основа языка // Когнитивные исследования языка. Вып. IV. Концептуализация мира в языке: коллективная монография. М.; Тамбов: Ин-т языкознания РАН; Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2009. С. 25-77.
Болдырев Н.Н. О метаязыке когнитивной лингвистики: концепт как единица знания // Когнитивные исследования языка. Вып. IX. Взаимодействие когнитивных и языковых структур: сборник научных трудов. М.: Ин-т языкознания РАН; Тамбов: Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2011. С. 23-32.
Болдырев Н.Н. Категориальная система языка // Когнитивные исследования языка. Вып. X. Категоризация мира в языке: коллективная монография. М.; Тамбов: Ин-т языкознания РАН; Издательский дом ТГУ им. Г.Р. Державина, 2012. С. 17-120.
Демьянков В.З. Основы теории интерпретации и ее приложения в вычислительной лингвистике. М.: Изд-во Московского университета, 1985.
Демьянков В.З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. № 4. С. 17-33.
Колшанский Г.В. Некоторые вопросы семантики языка в гносеологическом аспекте //
Принципы и методы семантических исследований. М.: Наука, 1976.
Косериу Э. Синхрония, диахрония и история // Новое в лингвистике. Вып. III. М.: Прогресс, 1963. С.143-343.
Кубрякова Е.С. Об установках когнитивной науки и актуальных проблемах когнитивной лингвистики // Вопросы когнитивной лингвистики. 2004. № 1. С. 6-17.
Кубрякова Е.С. В поисках сущности языка // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. С. 5-12.
Лекторский В.А. Конструктивизм в эпистемологии и науках о человеке: материалы круглого стола // Вопросы философии. 2008. № 3. С. 3-37.
Павиленис Р.И. Проблема смысла: современный логико-философский анализ языка. М.: Мысль, 1983.
Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс, 1993.
Ушаков Д.В. Когнитивная система и развитие // Когнитивные исследования: Проблема развития: сборник научных трудов. Вып. 3. М.: Ин-т психологии РАН, 2009. С. 5-14.
Cassirer E. Philosophie der symbolischen Formen: Erster Teil: Die Sprache. B.: Bruno Cassirer, 1923.
Fauconnier G. Mental Spaces: Aspects of Meaning Construction in Natural Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1994.
Jackendoff R. Semantics and Cognition. Cambridge, Mass.: The MIT Press, 1995.
Kintsch W. The Representation of Meaning in Memory / The experimental psychology series. Hillsdale, N.Y.: Lawrence Erlbaum Associates, Publishers, 1974.
Rosch E.H. Natural Categories // Cognitive Psychology. 1973. Vol. 4. № 3. P. 326-350.
Rosch E.H. Cognitive Representations of Semantic Categories // Journal of Experimental Psychology: General. 1975. Vol. 104. № 3. P. 192-233.
Rosch E.H. Principles of Categorization // Cognition and Categorization. Hillsdale, N.Y.: Lawrence Erlbaum, 1978. P. 27-48.
N.N. Boldyrev
ON THE INTEGRATIVE THEORY OF LINGUISTIC REPRESENTATION
OF KNOWLEDGE
The article focuses on the problem of an integrative cognitive theory of knowledge representation in language. The notion of the interpreting function of language is being argued. A special attention is drawn to the interplay of the three aspects of linguistic processing of knowledge (representative, semiotic, and interpretative) as a result of implementation of the three functions of language: cognitive, communicative, and interpretative.
Key words: theory, cognitive, representation, interpretation, function, knowledge, semiosis, concept, category.
