CC BY
47БАХМАДОВ БАУДИН ДАДАЕВИЧ - кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического факультета Чеченского государственного университета, Заслуженный юрист Российской Федерации.
BAKHMADOV, BAUDIN D. - Ph.D. in Law, Associate Professor of the Department of Criminal Procedure and Criminalistics of the Faculty of Law of the Chechen State University, Honored Lawyer of the Russian Federation ([email protected]).
УДК 346.1 DOI: 10.24412/2411-2275-2022-1-114-119
СОЛОВЯНЕНКО Н.И.
АКТУАЛЬНЫЕ ТЕНДЕНЦИИ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ И ЗАЩИТЫ ПРАВ В СФЕРЕ ЦИФРОВОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ СУБЪЕКТОВ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ
ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
Ключевые слова: устойчивое развитие, правовое регулирование цифровой экономики, электронный бизнес, цифровая экосистема, цифровая платформа, электронный документ, электронная подпись, цифровой разрыв, онлайн разрешение споров.
В статье с позиций стратегии устойчивого развития произведен анализ юридических отношений, которые формируются в цифровом пространстве, в том числе в сфере электронного документооборота и электронной подписи. Установлено, что условиях цифровой экономики актуальной тенденцией является совершение юридических действий в цифровых бизнес-экосистемах. Сформулированы основные характеристики нормативной базы, регламентирующей цифровое взаимодействие: функциональность, динамичность и гибкость, принципиальная новизна, гарантии доверия к цифровой бизнес-среде. Актуальной тенденцией цифрового взаимодействия является применение процедур онлайн-разрешения споров, которые должны отвечать надежным гарантиям прав человека.
SOLOVYANENKO, N.I.
CURRENT TRENDS IN LEGAL REGULATION AND PROTECTION OF RIGHTS IN THE FIELD OF DIGITAL INTERACTION OF PARTICIPANTS OF ENTREPRENEURIAL ACTIVITY
Key words: sustainable development, legal regulation of the digital economy, electronic business, digital ecosystem, digital platform, electronic document, electronic signature, digital divide, online dispute resolution.
In accordance with the positions of the sustainable development strategy, the article analyzes the legal relations that are formed in the digital space, including in the field of electronic document management and electronic signature. It is established that in the conditions of the digital economy, the actual trend is the commission of legal actions in digital business ecosystems. The main characteristics of the regulatory framework regulating digital interaction are formulated: functionality, dynamism and flexibility, fundamental novelty, guarantees of trust in the digital business environment. An actual trend of digital interaction is the application of online dispute resolution procedures, which must meet reliable guarantees of human rights.
Предпринимательство принадлежит к числу основных движущих сил и глобальных приоритетов в области развития, которые были сформулированы в Декларации тысячелетия ООН и подтверждены в программном документе ООН «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года». Цифровая трансформация, основанная на использовании информационно-коммуникационных, цифровых, технологий в социально-экономической сфере, является мощным фактором эффективности предпринимательского сектора, повышения производительности, всестороннего экономического роста.
Следует указать на тесную взаимосвязь между устойчивым развитием, цифровой трансформацией и совершенствованием основных правовых институтов и конструкций, что неоднократно подчеркивалось как на международном уровне, так и на национальном, (например, в интеграционных объединениях государств, таких как ЕАЭС или ЕС, а также в государствах-членах данных объединений). В условиях цифровой экономики право играет собственную важную роль. По утверждению А.А. Рубанова, право обладает способностью ко всеохватывающему регулированию отношений, складывающихся в соответствующем обществе. Оно для того и создается, чтобы закреплять общественные отношения и активно воздействовать на них, способствуя их развитию или, наоборот, тормозя этот процесс [1, с.19]. Таким образом, «наряду с наращиванием научно-технического потенциала и преодолением цифрового разрыва, необходимо содействовать верховенству права на национальном и международном уровнях, усиливать гарантии основных прав и свобод; обеспечивать всем равный доступ к правосудию; укреплять нормативно-правовые основы и повышать их согласованность, уважать права собственности и договорную дисциплину» [2].
Под воздействием цифровизации юридическая концепция предпринимательских отношений претерпевает структурные изменения: инновационное цифровое предпринимательство порождает цифровые способы совершения юридических действий в сфере бизнеса, а также в сфере коммуникации с государственным сектором. Результаты произведенного с позиций стратегии устойчивого развития анализа правовых связей и отношений, которые
реализуются субъектами предпринимательства в цифровом пространстве, свидетельствуют о том, что отличительной характеристикой юридических действий в сфере предпринимательства является их совершение в информационных системах, в том числе цифровых бизнес-экосистемах. Формирование подобных правоотношений отвечает задачам, поставленным в государственных документах РФ о стратегическом планировании, которые предусматривают развитие экосистемы цифровой экономики, понимаемой как «партнерство организаций, обеспечивающее постоянное взаимодействие принадлежащих им технологических платформ, прикладных интернет-сервисов, аналитических систем, информационных систем органов государственной власти РФ, организаций и граждан» [3].
Используемое в юридических и экономических исследованиях понятие «экосистема бизнеса» или «предпринимательская экосистема» получило широкое распространение в научном и деловом мире» [4; 5, с. 212-221]. Понятие «экосистема» является заимствованием из биологии, означающим биологическую систему, состоящую из сообщества живых организмов, среды их обитания и системы связей для энергетического обмена между ее участниками. Представители экономической науки применяют термин «экосистема» в силу определенной схожести функций, структуры, принципов также по отношению к экономической жизнедеятельности. Концепция «цифровой бизнес-экосистемы» была сформирована путем присоединения к понятию «бизнес-экосистема» определения «цифровая» с целью новой интерпретации социально-экономического развития, активизируемого применением информационно-коммуникационных технологий». В нормативных и стратегических документах, регламентирующих соответствующие вопросы в рамках международных организаций региональной экономической интеграции, например ЕАЭС, цифровая экосистема определяется как открытая устойчивая система, включающая субъектов: физических лиц, юридических лиц, виртуальных субъектов, а также связи и отношения этих субъектов в цифровой форме на базе сервисов цифровой платформы» [6]. К цифровым бизнес-экосистемами принадлежат «экосистема Сбера», трансграничные цифровые экосистемы, формируемые на пространстве ЕАЭС, национальная платформа «Цифровое сельское хозяйство» и ряд других. Вместе с тем в состав цифровой экосистемы, по мнению ряда ученых, целесообразно также включить «цифровую культуру, цифровое сознание (в том числе цифровое правосознание), цифровые ценности и цифровое общество в целом» [7].
Установление правовых связей и отношений субъектов бизнеса в цифровой среде (в том числе в цифровых экосистемах), осуществление ими юридических действий производится посредством электронных, или цифровых, документов. Юридическое значение цифровых документов, по общему правилу, зависит от результатов удостоверения подлинности и подписания таких документов электронной (цифровой) подписью. Правовые конструкции «электронный документ» и «электронная (цифровая) подпись» юридически тесно взаимосвязаны.
На современном этапе необходимо обозначить нарастающую зависимость юридических действий в сфере бизнеса от инфраструктуры и услуг информационно-коммуникационных технологий, усугубляющаяся пандемией COVID-19. Вместе с тем необходимо назвать правовые проблемы, которые связаны с так называемым цифровым разрывом «digital divide», а также фрагментарными и неясными правовыми институтами и конструкциями, которые сдерживают широкое использование цифровых решений в предпринимательской деятельности».
В этой связи представляется, что правовые институты и практика нормотворчества должны быть по возможности оперативно обновлены и адаптированы к цифровизации. Целесообразно формулировать основные условия, которым должна отвечать нормативная база, регламентирующая цифровое взаимодействие, в том числе в рамках цифровых экосистем, а также правовые отношения, которые они генерируют: во-первых, она должна быть функциональной, а не сугубо структурной (последнее характерно для российского законодательства об информации или законодательства об электронной подписи): во-вторых, регулирование должно быть динамичным и гибким, отвечающим динамизму цифровой экосистемы; в-третьих, поскольку многие из существующих сегодня регулятивных подходов и конструкций устарели, целесообразно использовать подход «с чистого листа», создавая новые правила, не воздвигающие искусственные барьеры для цифровой трансформации бизнеса или повышающие затраты на ее осуществление.
При формулировании принципов и подходов, равно как и проектировании моделей правового регулирования цифрового взаимодействия в сфере предпринимательства необходимо
учитывать сложившуюся мировую практику нормотворчества, в основе которой заложена идея о том, что юридическое признание электронных документов и подписей, является ключевым элементом в построении цифрового взаимодействия, в том числе в трансграничном режиме. Благоприятная правовая среда для цифрового коммерческого взаимодействия должна гарантировать, что контракты, заключенные дистанционно по электронным каналам, действительны и имеют юридическую силу, как и заключенные на бумаге.
Формирование модельного правового режима, а также единообразных правил, регламентирующих электронное взаимодействие в коммерческих правоотношениях, входит в круг задач Комиссии ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ). В числе разработанных ЮНСИТРАЛ международных документов следует назвать Конвенцию ООН «Об использовании электронных сообщений в международных договорах»; Типовой закон ЮНСИТРАЛ «Об электронной торговле»; Типовой закон ЮНСИТРАЛ «Об электронной подписи»; Типовой закон ЮНСИТРАЛ «Об электронных передаваемых записях» и ряд других. Предлагается также опираться на такие общепризнанные правовые принципы как «недискриминация», «функциональная эквивалентность», «технологическая нейтральность». Принцип недискриминации гарантирует, что «документ не будет лишен юридической силы, действительности или исковой силы только на том основании, что он создан в электронной форме». Этот принцип является «минимальным базовым условием», которое должна включать любая нормативная или договорная конструкция, касающаяся электронного взаимодействия. Принцип функциональной эквивалентности утверждает, что электронные сообщения могут исполнять ту же юридическую роль, что и документы на бумаге. Соблюдение данного принципа предполагает выполнение электронными сообщениями тех же функций, которые выполняются такими конструкциями, характерными для традиционной бумажной системы, как: «письменность», «оригинал», «подпись». Принцип технологической нейтральности предусматривает, что нормативные акты не должны содержать требования использования определенных технологий для придания электронному взаимодействию правовых последствий. Правила нейтральности направлены на то, чтобы любое будущее развитие в русле технического прогресса могло осуществляться без специальной законодательной работы». Цифровое взаимодействия в коммерческих правоотношениях рассматривается в исследовательском и законотворческом проекте ЮНСИТРАЛ, посвященном разработке Типового закона об использовании и трансграничном признании управления идентификационными данными и удостоверительных услуг. Цифровизация торговых процессов и обеспечение беспрепятственного электронного обмена документами в области трансграничной торговли закреплены в Рамочном соглашении ЭСКАТО об упрощении трансграничной безбумажной торговли в Азиатско-Тихоокеанском регионе.
В настоящее время обозначены актуальные тенденции в области правового регулировании цифрового взаимодействия, в том числе в сфере документооборота, такие как: формирование правового режима разнообразных сервисов в сфере электронного документооборота (так называемых сервисов доверия); появление новых видов правовых отношений и понятий, которых не было в период активного создания соответствующей нормативной правовой базы: электронный образ документа, визуализация электронного документа и электронной подписи, конвертация и миграция электронных документов; внедрение инноваций, которые коренным образом меняют юридический ландшафт применения электронных документов, как то: введение в правовой оборот электронных машиночитаемых документов (машиночитаемый документ о полномочиях), цифровых трехмерных моделей объектов интеллектуальной собственности; облачного сервиса в сети интернет, облачной квалифицированной электронной подписи; официальной доставки электронных документов (сертифицированной электронной почты) и ряда других.
На основе анализа новейших законодательных преобразований в сфере правового регулирования электронного взаимодействия можно сделать вывод о продвижении цифровых документов и документооборота в качестве основного способа совершения юридических действий в экономической и социальной сфере. Данная тенденция значительно усилилась в связи с объективной необходимостью осуществлять «бесконтактное» взаимодействие в условиях пандемии. Что касается юридических отношений с использованием документооборота «на бумаге», не отвечающих потребностям цифровой коммуникации, и трудно осуществляемым в
период «локдауна», то они рассматриваются в современном нормотворчестве, скорее, как исключение.
В этой связи следует констатировать необходимость разработки подходов к решению не только правотворческой, но и доктринальной, научной, задачи, заключающейся в создании актуальной правовой концепции и обновлении базовых характеристик правового режима цифрового документа. При создании указанной концепции следует исходить из глубинного характера изменений в сфере права, в том числе в трактовке юридических фактов, методах совершения юридических действий, вызванных цифровизацией, а не только концентрировать внимание на самих высоких технологиях. При формировании понятийного аппарата и нормативных положений, формирующих правовой режим цифровых (электронных) документов и процедуры их применения, следует в первую очередь учитывать юридическую сущность документа вообще, и электронного документа в частности, а также провести различия между технологическими правилами цифрового взаимодействия (техническими и эксплуатационными требованиями, применяемыми к процедурам создания, получения и отправки, использования, хранения или ликвидации электронных документов) и собственно юридическими нормами, устанавливающими, в том числе критерии правового признания электронных документов и подписей. Как известно, действие права состоит в регулировании общественных отношений».
В качестве примера можно привести подходы к созданию правовых моделей общественных отношений, целью которых является признание той или иной технологии в качестве юридически значимой электронной подписи. В настоящее время можно обозначить три различные модели регулирования. Первая модель основана на предписывающем, императивном, подходе, который признает юридически действительным только один тип электронной подписи - защищенные цифровые подписи, которые основаны на определенном методе шифрования и созданы в соответствии с обязательными процедурами. В качестве преимущества данного подхода рассматривается повышение общественного доверия к электронным подписям. Однако защищенные цифровые подписи и обязательные процедуры, обеспечивая максимальную степень надежности, тем не менее, являются дорогостоящими и обременительными для многих видов деятельности, в частности для контрактов между частными юридическими и физическими лицами. Вторая модель опирается на диспозитивный подход, который позволяет сторонам выбирать по своему усмотрению технологию электронной подписи, которая соответствует их потребностям, и придает любым технологиям равную юридическую силу. Данный подход является «технологически нейтральным». Однако данный подход не признает, что некоторые технологии, действительно, более безопасны, чем другие, и могут обеспечить большую надежность цифрового взаимодействия. Третья модель признает юридическое значение всех технологий электронной подписи, но предоставляет определенные юридические преимущества, или презумпции только безопасным цифровым подписям и, подобно императивному подходу, формулирует требования к таким подписям, а также правила поведения сторон. Ряд государств (в том числе Российская Федерация в Федеральном законе об электронной подписи) развили этот подход, чтобы предоставить частным лицам большую свободу в применении цифровых подписей с помощью технологий, которые они предпочитают.
В этой связи необходимо особо указать, что при разработке и гармонизации понятий и категорий цифровой экономики, таких как «цифровой документ», «электронный документ», «машиночитаемый документ», «электронное сообщение», «цифровая подпись», «электронная подпись», «электронная идентификация и аутентификация» и ряда других, а также соответствующих правовых моделей и конструкций следует также принимать во внимание выводы выдающихся ученых правоведов советского периода, утверждавших, что «в управлении обществом далеко не полностью используется все богатство правового инструментария, все тонкости юридической техники....Создание такой модели требует использования результатов не только естественных, технических, экономических и других наук, на основе которых принимается решение, но и данных юридической науки, определяющих законы построения модели, критерии эффективности той или иной правовой формы» [8, с.4-5].
В числе актуальных юридических тенденций цифрового взаимодействия необходимо назвать применение цифровых процедур и инструментов онлайн-разрешения споров. В случае возникновения спора между сторонами онлайн-сделки законодательство должно предусматривать
инструменты для его разрешения. Традиционные судебные механизмы могут быть неадекватны для разрешения споров, когда, например, покупатели и продавцы находятся в разных государствах. Онлайновые механизмы разрешения споров через публичные или частные платформы, предлагают недорогую и быструю процедуру разрешения споров между сторонами онлайн-транзакции. Организация экономического сотрудничества и развития рекомендует внедрять онлайновые механизмы разрешения споров, которые не налагают на клиентов расходов, несоразмерных стоимости рассматриваемой претензии. Онлайновые механизмы разрешения споров характеризуются использованием электронных коммуникаций и других информационно-коммуникационных технологий «без необходимости физического присутствия на заседании или слушании». Электронная коммерция является благоприятным полем для развития такого механизма, учитывая низкую стоимость продаваемых товаров и растущий объем трансграничных сделок. Онлайновый механизм разрешения споров требует технологического посредника (платформу), который генерирует, отправляет, получает, хранит и обменивается данными, обеспечивая безопасность данных.
В «Руководящих принципах Комитета министров Совета Европы по механизмам онлайн-разрешения споров в гражданских и административных судебных разбирательствах» [9] отмечается, что разработчики онлайновых механизмов разрешения споров (будь то государственных или частных), возможно, недостаточно осведомлены о том, что такие механизмы должны сопровождаться надежными гарантиями прав человека. При этом подчеркивается необходимость обеспечения совместимости таких механизмов с ключевыми принципами справедливого судебного разбирательства и эффективного средства правовой защиты. Названный механизм должен быть направлен на повышение эффективности судопроизводства, позволяя сторонам участвовать без физического присутствия в суде и, насколько это возможно, упрощая весь процесс. Онлайновый механизм разрешения споров должен быть легко понятным, доступным и удобным для пользователя, и кроме того - разработан и внедрен в соответствии с признанными на международном уровне техническими стандартами. Стороны должны быть проинформированы о том, как он работает, как подать заявление, как отслеживать ход разбирательства и как получить доступ к решениям. Использование механизма онлайн-разрешения споров не должно быть невыгодным для сторон или давать несправедливое преимущество одной из сторон. Стороны должны быть уведомлены, когда предполагается, что их дело будет рассмотрено с привлечением механизма искусственного интеллекта. Процедуры онлайн-разрешения споров должны Справедливость требует, чтобы процедуры онлайн-разрешения споров обеспечивали независимый и беспристрастный судебный процесс, а сторонам разбирательства было разрешено представлять доказательства таким образом, чтобы не ставить их в невыгодное положение по отношению к другой стороне. Стороны должны иметь возможность изложить свою точку зрения и оспорить доказательства, представленные другими сторонами. Подчеркивается обязательность прозрачных процедур онлайн-разрешения споров. Должны быть приведены достаточные основания для решений, принятых с использованием онлайн-разрешения споров, в частности решений, принятых с привлечением механизмов искусственного интеллекта. Сам факт того, что решение является результатом онлайн-разрешения споров, не должен препятствовать его исполнению. В тех случаях, когда законодательство допускает чисто автоматизированные решения, такие решения должны быть открыты для рассмотрения судьей. Уровень кибербезопасности продуктов, услуг и процессов, используемых в процедурах онлайн-разрешения споров, следует считать достаточным, когда предусмотрены меры защиты от несанкционированного доступа к конфиденциальным данным и нежелательного изменения или удаления данных, а также меры защиты от мошенничества с личными данными сторон. Вместе с тем необходимо обеспечить техническую возможность доступа к системе и содержащимся в ней данным для тех лиц, которые должны иметь доступ. Аутсорсинг технологии, используемой в процедурах онлайн-разрешения споров, не должен приводить к обработке персональных данных в коммерческих целях. Простота использования механизмов онлайн-разрешения споров должна быть в достаточной степени проверена до внедрения последних. Судебные органы, юристы и другие соответствующие заинтересованные стороны должны активно участвовать в их разработке. Непрерывный мониторинг и своевременная модернизация, обеспечивающих безопасность,
справедливость, эффективность и другие стандарты качества, должны быть включены в жизненный цикл всех таких систем.
При осуществлении юридических действий в цифровых экосистемах одной из главных правовых задач, требующих решения, является создание таких правовых категорий и конструкций, которые обеспечивают доверие к цифровой бизнес-среде. В этой связи на законодательном уровне закреплена юридическая модель цифрового пространства доверия и цифровых доверенных услуг. Вместе с тем правовая конструкция цифровой инфраструктуры доверия требует дальнейшей разработки.
Литература и источники
1. Рубанов А.А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. М.: Наука, 1984 г.
2. Резолюция, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 27 июля 2015 года. Аддис-Абебская программа действий третьей Международной конференции по финансированию развития (Аддис-Абебская программа действий) // URL:https:// www.un.org/ru/documents/decl_conv/conv_development.shtml.
3. Указ Президента РФ от 9 мая 2017 г. № 203 «О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы» // СЗ РФ. 2017. № 20. Ст. 2901.
4. Решение Высшего Евразийского экономического совета от 11 октября 2017 г. № 12 «Об Основных направлениях реализации цифровой повестки Евразийского экономического союза до 2025 года».
5. A New Regulatory Framework For The Digital Ecosystem. // GSMA2016_Report_New RegulatoryFrameworkFor TheDigitalEcosystem_ExecSummary_English.pdf.
6. Дорошенко С. В., Шеломенцев А. Г. Предпринимательская экосистема в современных социо-экономических исследованиях // Журнал экономической теории. 2017. № 4.С. 212-221.
7. Актуальные проблемы предпринимательского права: учебник / Ершова И. В., Андреева Л. В., Беседин А. Н. и др. М., 2021.
8. Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М.: Юрид. литература, 1974.
9. Guidelines of the Committee of Ministers of the Council of Europe on online dispute resolution mechanisms in civil and administrative court proceedings // https://search.coe.int/cm/Pages/result_details.aspx?ObjectId=0900001680a2cf96
References and Sources
1. Rubanov A.A. Teoreticheskie osnovy mezhdunarodnogo vzaimodejstviya nacional'nyh pravovyh sistem. M.: Nauka, 1984 g.
2. Rezolyuciya, prinyataya General'noj Assambleej OON 27 iyulya 2015 goda. Addis-Abebskaya programma dejstvij tret'ej Mezhdunarodnoj konferencii po finansirovaniyu razvitiya (Addis-Abebskaya programma dejstvij) // URL:https:// www.un.org/ru/documents/decl_conv/conv_ development.shtml.
3. Ukaz Prezidenta RF ot 9 maya 2017 g. № 203 «O Strategii razvitiya informacionnogo obshchestva v Rossijskoj Federacii na 2017-2030 gody» // SZ RF. 2017. № 20. St. 2901.
4. Reshenie Vysshego Evrazijskogo ekonomicheskogo soveta ot 11 oktyabrya 2017 g. № 12 «Ob Osnovnyh napravleniyah realizacii cifrovoj povestki Evrazijskogo ekonomicheskogo soyuza do 2025 goda».
5. A New Regulatory Framework For The Digital Ecosystem. // GSMA2016_Report_New RegulatoryFrameworkForTheDigitalEcosystem_ ExecSummary_English.pdf.
6. Doroshenko S. V., Shelomencev A. G. Predprinimatel'skaya ekosistema v sovremennyh socio-ekonomicheskih issledovaniyah // ZHurnal ekonomicheskoj teorii. 2017. № 4.S. 212-221.
7. Aktual'nye problemy predprinimatel'skogo prava: uchebnik / Ershova I. V., Andreeva L. V., Besedin A. N. i dr. M., 2021.
8. Halfina R. O. Obshchee uchenie o pravootnoshenii. M.: Yurid. literatura, 1974.
9.Guidelines of the Committee of Ministers of the Council of Europe on online dispute resolution mechanisms in civil and administrative court proceedings // https://search.coe.int/cm/Pages/result_details.aspx?ObjectId=0900001680a2cf96
СОЛОВЯНЕНКО НИНА ИВАНОВНА - кандидат юридических наук, старший научный сотрудник сектора предпринимательского и корпоративного права, Институт государства и права РАН ([email protected]).
SOLOVYANENKO, NINA I. - Ph.D. in Law, Senior Research Fellow, Business and Corporate Law Department, Institute of State and Law RAS ([email protected]).
УДК 346.546.1 Б01: 10.24412/2411-2275-2022-1-119-125
ГАВРИЛОВА Ю.А., ГАВРИЛОВА В.Д.
КОНКУРЕНЦИЯ В ЦИФРОВОЙ СРЕДЕ: ОТЕЧЕСТВЕННАЯ МОДЕЛЬ ПРАВОВОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В ЭПОХУ ДЕВАЛЬВАЦИИ ЦЕННОСТЕЙ И
ГЛОБАЛЬНЫХ РИСКОВ
Ключевые слова: конкуренция, цифровая среда, глобальные риски, ценности, правовое регулирование.
Изучаются новые цифровые формы и методы конкуренции в отечественном правовом пространстве, особенности влияния глобальных рисков на систему ценностей и правовое регулирование конкуренции в российском обществе. Российская Федерация развивается в период смены традиционных экономических укладов и технологий, цифровизации экономики и государственного управления, внедрения программно-технических средств в общественную жизнь. Новая цифровая реальность изменяет ценностные основы российского общества и ставит человека лицом к лицу перед вопросами обеспечения контроля Интернет-среды, военной, финансовой, социальной и личной кибербезопасности. Российское государство должно заботиться о национальных интересах и одновременно укреплять позиции в мировом экономическом и политическом пространстве, сохранять престиж и авторитет. В связи с тем, что ценности определяют цели и задачи развития государства, направляют мотивацию и установки поведения личности, следует признать, что традиционная система ценностей, основанная на нравственных императивах, частично девальвируется и нуждается в особой правовой охране и защите. К числу глобальных рисков, влияющих на систему ценностей российского общества и человека, можно отнести создание превосходящих возможности человека искусственных интеллектуальных машин, риск контроля больших данных, цифровое неравенство и цифровую неграмотность населения, социальную незащищенность, ограничение или
