CC BY
261
УДК 159.9
АГРЕССИВНОСТЬ
И ИМПЛИЦИТНАЯ ТЕОРИЯ НАСИЛИЯ*
Реферат: выявляются механизмы оправдания собственной агрессивности. Изучаются представления, позволяющие законопослушному и социально адаптированному человеку признавать у себя наличие склонности к физической агрессии, гневу, враждебности. Используются три методики, направленные на диагностику агрессивности: Тест фру-страционного реагирования Розенц-вейга, Опросник агрессивности Басса -Перри, Опросник легитимизации агрессии С. Н. Ениколопова и Н. П. Цибульского. В качестве средств, позволяющих выяснить, какие убеждения, бытующие в современной культуре, разделяет конкретный человек, были использованы Шкала базисных убеждений Р. Яноф-Бульман, Опросник конструктивного мышления С. Эпштейна, а также адаптированная Ю. М. Кузнецовой на русскоязычной выборке Шкала аномии. Для оценки психологического благополучия и выявления тех внутренних условий, которые способствуют оправданию агрессивности, были использованы следующие методики: опросник «Нарциссиче-ские черты личности» О. А. Шамшиковой и Н. М. Клепиковой, Тест жизнестойкости С. Мадди, Биографический опросник для диагностики нарушений поведения, Опросник стиля объяснения успехов и неудач Т. О. Гордеевой (в соавторстве),
© Ениколопов С. Н., Чудова Н. В., 2017
* Работа выполнена при поддержке РФФИ (грант №13-06-00641).
С. Н. Ениколопов, Н. В. Чудова
Опросник временной перспективы Ф. Зимбардо. В качестве испытуемых в исследовании приняли участие 170 чел в возрасте от 17 до 50 лет. Обнаружено, что агрессивность, категоричность, нарциссичность и недоверие к государству составляют целостный комплекс агрессивности, где действует положительная обратная связь: усиление любого из этих четырех качеств приводит к усилению и трех других. Можно говорить о существовании двух механизмов легитимизации собственной агрессии: один, который может быть назван имплицитной теорией «благотворности физического насилия», обслуживает такую форму агрессивности, как склонность к физической агрессии, другой, характерный для агрессивности в форме враждебности, представляет собой механизм «превращения опасений в явь».
Ключевые слова: агрессивность, легитимизация агрессии, имплицитная теория насилия, нарциссизм, категоричность, аномия, ценности.
В 1992 г. А. Басс и М. Перри разработали опросник BPAQ, который представляет собой модификацию опросника BDHI (Опросник уровня агрессивности Басса - Дарки). На основании анализа авторами была выделена 4-факторная структура. В результате апробации в РФ (2002-2004 гг.) опросник получил 3 факторную структуру, из него возможно извлечение показателей трех шкал: «Гнев», «Физическая агрессия» и «Враждебность» [3]. В это же время
началась работа по адаптации опросника M. Hogben «PLAQ» (The Proclivityfor Legitimized Aggression Questionnaire) и изучение связи склонности к различным агрессивным формам поведения и готовности оправдывать агрессию. Опыт апробации опросника PLAQ не удовлетворил исследовательских ожиданий, но послужил основой для создания оригинального русскоязычного опросника диагностики легитимизированной агрессии - ЛА-44 [4].
Легитимизация - это процесс, в ходе которого индивид разрабатывает механизмы и аргументы, оправдывающие и одобряющие конкретные действия, поступки или отношения как общественно значимые. Легитимизированная агрессия как предмет целенаправленного изучения впервые встречается в социологической теории культурного излишка Л. Бэрона и М. Страуса. Согласно ключевому тезису данной теории в любой культуре существуют такие ценности и нормы, которые оправдывают агрессию в определенных ситуациях и могут способствовать использованию человеком таких форм поведения, как принуждение, агрессия, насилие [4].
Наша работа с опросниками BPAQ и ЛА позволила получить новые данные о месте процессов легитимизации агрессии человеком в формировании его представлений о собственной агрессивности. Вопрос, с которым мы неоднократно сталкивались в ходе своих исследований [6], - статус положительных ответов при опросе о наличии у субъекта тех или иных форм проявления агрессивности. Каковы те ценности и нормы, которые позволяют законопослушному и социально адаптированному человеку признавать у себя наличие склонности к физической агрессии, гневу, враждебности? В какие представления о реальности и
о самом себе вписано представление о своей агрессивности? Какие представления о мире помогают осознава-нию и принятию своей агрессивности? Актуальность ответов на такого рода вопросы связана с новыми задачами изучения агрессивности [5] и индивидуального правосознания [8].
Методика
Для ответа на поставленные вопросы были выбраны диагностические средства, позволяющие оценить агрессивность человека - поведенческую, проявляющуюся в обыденных ситуациях (тест Розенцвейга), самооценочную, полученную в ситуации опроса (BPAQ), оценочную, фиксирующую готовность человека оправдывать насилие в различных сферах жизни (ЛА). В качестве средств, позволяющих выяснить, какие убеждения, бытующие в современной культуре, разделяет конкретный человек, были использованы: Шкала базисных убеждений Р. Яноф-Бульман в адаптации М. А. Падуна и А. В. Котельнико-вой (ШБУ), Опросник конструктивного мышления С. Эпштейна в адаптации С. Н. Ениколопова и С. Н. Лебедева (ОКМ), а также адаптированная на русскоязычной выборке Шкала аномии (ША). Для оценки психологического благополучия и выявления тех внутренних условий, которые способствуют оправданию агрессивности, были использованы следующие методики: опросник «Нарциссические черты личности» О. А. Шамшикова, Н. М. Клепикова (НЧЛ), Тест жизнестойкости С. Мадди в адаптации Д. А. Леонтьева и Е. И. Рассказовой (ТЖ), Биографический опросник для диагностики нарушений поведения (БМ), Опросник стиля объяснения успехов и неудач Т. О. Гордеевой, Е. Н. Осина, В. Ю. Шевяховой (СТОУН), Опросник временной перспективы Ф. Зимбардо в адаптации А. Сырцовой,
Е. Т. Соколовой и О. В. Митиной (ОВП). В качестве испытуемых в исследовании приняли участие 170 человек - законопослушные и социально адаптированные москвичи в возрасте от 17 до 50 лет. Половина из них не проходила тест Розенцвейга, поэтому по этой методике приведены результаты корреляционного анализа данных 84 человек (32 мужчины и 52 женщины, средний возраст - 27 лет).
Статистический анализ психодиагностических данных заключался в поиске корреляций с помощью непараметрического критерия Спирмена; далее обсуждаются корреляционные связи со значимостью р < 0,05.
Результаты и их обсуждение
1. Проблема осознавания собственной агрессивности
Первое, что обращает на себя внимание, это связь данных об агрессивности, полученных опросниковой методикой BPAQ, с данными теста Розенцвейга. Враждебность, признаваемая у себя испытуемым, коррелирует с его склонностью к экстрапунитивным реакциям; ни для гневливости, ни для склонности к физической агрессии такие связи не достигают уровня статистической значимости. Тест Розенцвейга пользуется в профессиональной среде заслуженным признанием - сама процедура тестирования заставляет человека проявить себя и дать определенный, диагностически значимый тип ответа. В опроснике же человек презентирует в первую очередь свои представления о своей агрессивности. Полученные данные свидетельствуют о том, что человек с экстрапунитивными реакциями имеет возможность осознать свою агрессивность в первую очередь как ответную, возникшую не от его гневливости или драчливости, а от того, что его представления о враждебности окружаю-
щих раз за разом подтверждаются. Таким образом, враждебный человек имеет более адекватную самооценку, чем тот, кто склонен к гневу или к разрешению проблем с помощью физического насилия.
Склонность же к физической агрессии тем в большей степени входит в представления человека о самом себе, чем меньше он готов к реакциям самообвинения и принятию ответственности за разрешение проблемы. Тест Розенцвейга не позволяет нам узнать, склонен ли человек к применению силы в разрешении конфликтов на самом деле - реакции, допускаемые стимуль-ным материалом, могут быть лишь вербальными. Однако то, что такой человек одобряет применение силы, мы знаем точно - получены значимые корреляции между шкалой физической агрессии BPAQ и четырьмя из пяти шкал опросника ЛА - «Оправдание насилия в политике», «Оправдание насилия в личном опыте», «Оправдание насилия в воспитании», «Оправдание насилия в спорте» (кроме шкалы «Оправдание насилия в СМИ»).
Эти результаты свидетельствуют о том, что для возникновения представления о собственной агрессивности (отражаемой затем в ответах на пункты опросника) необходимо иметь не только реальную склонность к экстра-пунитивному реагированию, но и некую имплицитную теорию насилия, которая позволила бы включить собственную агрессивность в картину справедливого мира.
Имплицитная теория - термин, предложенный Брунером и Тагиури для описания той «концепции» личности, которая формируется у человека не в научном исследовании, а в повседневной жизни. Впоследствии представление о наивной, интуитивной, субъективной
теории личности, психики, интеллекта, способностях и пр. развивалось в рамках когнитивного и психосемантического подходов. Обнаружено, что представление о наличии у себя того или иного качества предопределяет развитие определенной мотивации и соответствующего поведения. Так, например, оказалось, что интуитивные теории интеллекта оказывают влияние на постановку жизненных и учебных целей: теория за-данности (интеллект - это на 1/3 усилия и на 2/3 врожденные способности) не позволяет школьникам развивать высокую учебную активность, а теория приращения (интеллект - это на 2/3 усилия и лишь на 1/3 врожденные способности) позволяет даже ученику с исходно средними успехами в дальнейшем работать активно и демонстрировать все более высокие достижения. При наличии второй теории, «даже если ребенок оценивает свои настоящие способности как низкие, он будет стремиться выбирать трудные задачи, способствующие научению» [1].
Можно предположить, что и имплицитная теория насилия не только позволяет человеку отнестись к собственной агрессивности определенным образом, но и дает ему основания в будущем вести себя более или менее агрессивно. В связи с этим рассмотрение связей между данными опросника на агрессивность и другими личностными методиками представляется нам интересным с точки зрения прогноза поведения.
2. Комплекс агрессивности
В нашем исследовании обнаружены попарные связи между данными четырех опросников - на агрессивность (BPAQ), на нарциссизм (НЧЛ), на конструктивность мышления (ОКМ) и на аномию (ША).
Во-первых, все шкалы BPAQ имеют значимые положительные корреляции
со шкалой категорического мышления ОКМ. Данная шкала измеряет склонность людей видеть мир только как черный или белый без различения деталей. «Ригидность мыслительных процессов и максимализм делают таких людей предвзятыми, быстро раздражающимися и злящимися при столкновении с ситуациями, не вписывающимися в их стереотипы. С другой стороны, развитое категорическое мышление способствует принятию быстрых решений и моментальным решительным действиям» [2]. Таким образом, агрессивность как черта образа Я имеет определенный эквивалент в когнитивной области (перефразируя известное изречение одного из героев Булгакова, можно сказать, что драка начинается в голове). Насилие над образами, осуществляемое при излишне поспешной, грубой категоризации, продолжается уже и в отношении объектов внешнего мира -неадекватные обобщения оборачиваются насилием над реальностью, когда человек из области восприятия и мышления выходит в область физических действий, межличностного взаимодействия, требований к обществу.
Во-вторых, все шкалы BPAQ имеют значимые положительные корреляции с четырьмя шкалами опросника НЧЛ: со шкалами ожидания особого отношения, потребности в постоянном внимании и восхищении, сверхзанятости чувством зависти и манипуляции в межличностных отношениях. Первая шкала отражает «субъективную уверенность в за-служенности особого обращения. Нере-ализованность ожиданий провоцирует раздражительность при столкновении с любыми даже мелкими препятствиями» [9]. Вторая шкала фиксирует повышенную потребность во внимании, обусловленную, по мнению авторов опросника, внутренней обеспокоенно-
стью в несостоятельности. Для таких людей характерны постоянные попытки оказаться в центре внимания, они ищут друзей и зрителей, чье восхищение создаст благоприятный психологический микроклимат. Высокие баллы по третьей шкале появляются у тех, кто склонен к использованию других людей для усиления своих социальных позиций, при этом интересы и цели окружающих ими не учитываются. Четвертая шкала отражает наличие зависти к окружающим и мыслей о том, что другие люди тоже всегда завидуют; «реальные или воображаемые преимущества других в приобретении социальных благ (материальных ценностей, успеха, статуса и пр.) воспринимаются как угроза ценности Я и сопровождаются аффективными переживаниями и действиями» [9]. Для тех, чей образ Я включает в себя представление о собственной агрессивности, характерна фиксация на себе, своих возможностях и своем статусе в сочетании с отношением к другим лишь как к средствам достижения целей.
Третий набор значимых корреляций всех шкал Опросника агрессивности обнаружен с первым фактором Шкалы аномии, отражающим отрицательное отношение к роли государства в жизни человека. Отметим, что при адаптации этой методики обнаружилось, что на отечественной выборке в этот фактор вошло и переживание собственной неуспешности и фрустрированности [7]. Учитывая данные о повышенной склонности агрессивных к нарциссическим переживаниям, обнаруженная связь не представляется неожиданной. Таким образом, завистливое отношение к окружающим и готовность воспринимать их лишь как средство достижения особого положения для себя распространяется у агрессивных испыту-
емых и на отношение к государству. Нормы и правила, устанавливаемые государством, для агрессивных означают лишь дополнительные неудобства. Как и предполагалось Э. Дюркгеймом, сформулировавшим представление об аномии как о состоянии общества, в котором его члены утратили возможность регулировать свое поведение с помощью общественных норм и законов, те, чей образ Я включает в себя повышенную агрессивность, негативно относятся к нормозадающей функции государства. При этом, однако, эта их позиция связана не с объективно существующим кризисом государственности, а с особым психологическим статусом агрессивных, а именно их категоричностью и фиксированностью на себе: государство все время мне недодает чего-то, препятствует мне и обманывает меня.
Подводя итог обсуждению полученных связей, представим этот комплекс агрессивности в цифрах. Корреляции шкал четырех опросников выглядят так: недовольство государством ША и шкалы BPAQ [физическая агрессия (0,19); гнев (0,33); враждебность (0,38)];
недовольство государством ША и категорическое мышление ОКМ (0,47);
недовольство государством ША и шкалы НЧЛ [ожидание особого отношения (0,25); манипуляции в межличностных отношениях (0,29); отсутствие эм-патии (0,32); сверхзанятость чувством занятости (0,41)];
шкалы BPAQ и шкалы НЧЛ [физическая агрессия и повышенная потребность во внимании (0,25); гнев и повышенная потребность во внимании (0,34); враждебность и повышенная потребность во внимании (0,28); физическая агрессия и ожидание особого отношения (0,45); гнев и ожидание особого отношения (0,26); враж-
дебность и ожидание особого отношения (0,34), физическая агрессия и манипуляции в межличностных отношениях (0,28); гнев и манипуляции в межличностных отношениях (0,27); враждебность и манипуляции в межличностных отношениях (0,46); физическая агрессия и сверхзанятость чувством занятости (0,27); гнев и сверхзанятость чувством занятости (0,41); враждебность и сверхзанятость чувством занятости (0,54)];
шкалы BPAQ и шкала «Категорическое мышление» ОКМ [физическая агрессия (0,17); гнев (0,35); враждебность (0,42)];
шкала «Категорическое мышление» ОКМ и шкалы НЧЛ [повышенная потребность во внимании (0,22); ожидание особого отношения (0,33); манипуляции в межличностных отношениях (0,38); отсутствие эмпатии (0,64); сверхзанятость чувством занятости (0,48)].
Таким образом, мы можем констатировать, что агрессивность, категоричность, нарциссичность и недоверие к государству составляют целостный комплекс агрессивности, где действует положительная обратная связь: усиление любого из этих четырех качеств приводит к усилению и трех других. 3. Имплицитная теория насилия У человека, признающего свою готовность к физической агрессии, основу его представлений об агрессии, видимо, составляет то, что можно назвать «теорией благотворности насилия». Об этом говорят связи этой шкалы БРАО со шкалами ЛА:
- легитимизация насилия в политике: уважения мирового сообщества можно добиться только путем усиления военного потенциала страны; для подавления народных волнений правительством все средства хороши, в том числе военная сила;
- легитимизация насилия в личном опыте: разумный человек, чувствуя, что драка неизбежна, нанесет удар первым. Я понимаю тех, кто считает необходимым иметь личное оружие;
- легитимизация насилия в воспитании: наиболее эффективный способ успокоить неугомонного ребенка - отшлепать его; школьные драки закаляют характер;
- легитимизация насилия в спорте: в боксе мне нравятся победы нокаутом. В профессиональном спорте средства защиты спортсмена должны быть сведены к минимуму.
Эти люди соглашаются с тем, что только сила вызывает уважение в международных отношениях и только сила позволяет противостоять агрессии в личных отношениях; они считают, что без физического воздействия нельзя обойтись в воспитании детей, и они уверены в том, что без силовых приемов спорт неинтересен.
Данные методик НЧЛ и ШБУ дополняют картину. С одной стороны,чем выше принятие физической агрессии -как своей (BPAQ), так и чужой ЛА), тем выше у человека развито грандиозное чувство самозначимости и готовность к дерзкому и заносчивому поведению (шкалы НЧЛ). Первое выражается «в преувеличении собственных способностей, достижений и в ожидании оценки себя окружающими как особо одаренной личности, невзирая на то, что достижения объективно не столь значительны»; второе характеризуется как «проявление надменного, заносчивого отношения; время других людей презирается, преобладает односторонняя коммуникация» [10]. С другой стороны, для такого человека характерно убеждение в недоброжелательности окружающего мира (ШБУ: люди по природе своей недружелюбны и злы; вряд ли я
могу полностью довериться кому-либо). Я - хороший, мир - плохой - именно такую позицию Т. Харрис назвал позицией преступника. Неудивительно, что при адаптации опросника агрессивности Басса - Перри особенно высокие показатели по шкале физической агрессии были обнаружены именно на выборке осужденных [4].
Кроме того, наши испытуемые -люди законопослушные и социально адаптированные, но признающие у себя склонность к физической агрессии, они страдают от «напряжения в личных и социальных ситуациях» (шкала SOZLAG опросника БМ) и фаталистически относятся к настоящему (ОВП). По-видимому, имплицитная теория «благотворности насилия» необходима этим людям для того, чтобы примириться с мыслью о неизменности сложностей в социальном функционировании и рассматривать физическую силу как последний, но действенный аргумент в разрешении проблем.
В целом признание у себя готовности к физической агрессии выступает средством укрепления Я: мир плох и мало кто может оценить меня по достоинству, но у меня есть возможность настоять на своем и заставить уважать меня.
Для гневливых и враждебных физическое насилие не представляет собой безусловную ценность (нет значимых корреляций со шкалами ЛА, кроме корреляции враждебности с оправданием насилия в политике). Видимо, их имплицитная теория агрессии построена на основаниях, не связанных с уважением к силе.
Обратимся к данным об особенностях связи враждебности со шкалами применяемых методик.
Напомним, что именно про этих людей мы знаем, что они действительно
враждебны - их склонность к экстра-пунитивным реакциям подтверждена значимыми корреляциями с соответствующим показателем теста Розенц-вейга. Это позволяет нам в дальнейшем обсуждении называть их просто враждебными, не оговаривая специально включенность этого качества в образ Я.
Нарциссическая позиция враждебных, характерная для всех, кто признает свою агрессивность, усилена такими качествами, как: вера в собственную уникальность (отражает отсутствие попыток критического осмысления в сочетании с уверенностью в том, что оценить эту уникальность могут только особо одаренные люди); поглощенность фантазиями (фантазии возникают приугрозе Я-концепции,направлены на конкретное исполнение желаний, но реализуются не на практике, а в воображении); отсутствие эмпатии (проявляется в неспособности распознавать и понимать чувства и потребности других людей, нежелании идентифицироваться с другими).
Показатель враждебности отрицательно коррелирует со всеми показателями теста жизнестойкости. Жизнестойкость характеризует меру способности личности выдерживать стрессовую ситуацию, сохраняя внутреннюю сбалансированность и не снижая успешность деятельности. Эти данные подтверждаются и корреляциями показателей враждебности с показателями Биографического опросника (шкалы негативного влияния семьи, сниженной стрессоустойчивости, нейротизма), и отрицательными корреляциями со шкалой конструктивного мышления ОКМ, которое понимается как умение «подстраивать свой способ мышления к требованиям ситуации» [2].
В области враждебных представлений о реальности наблюдаются вполне
ожидаемые особенности. Обнаружена значимая корреляция с пессимистическим стилем объяснения причин событий по методике СТОУН (человек рассматривает происходящие с ним негативные события как вызванные постоянными и широкими причинами и не склонен верить, что он может их контролировать; хорошие события пессимисты считают временными, локальными и от них не зависящими). Убеждение в собственной ценности (ШБУ) тем ниже, чем выше враждебность. Враждебные не только не доверяют государству, но и осуждают нравы современного ему общества (F2 ША). Для враждебных характерна склонность к личным суевериям и готовность верить рассказам о пришельцах, телепортации, силе экстрасенсов (ОКМ).
Высоковраждебный не столько ищет оправдания своей агрессивности, сколько пользуется возможностью подтвердить свои подозрения: чем хуже выглядит ситуация, тем больше оснований уважать свою проницательность. Собственная агрессия в этом случае выступает как ответная и, следовательно, в оправдании не нуждающаяся.
Такая форма агрессивности как склонность к гневу имеет менее выраженный рисунок корреляций и вычислить имплицитную теорию насилия гневливых удается лишь очень приблизительно. Тем не менее обнаружены некоторые условия, в которых вынужден осуществлять свою жизнедеятельность гневливый. Биографический опросник показывает, что чем выше признаваемая испытуемым склонность к гневу, тем выше у него нейротизм, экстраверсия, интолерантность к стрессу и склонность к соматизации, а также тем ниже его уверенность в себе. Как и враждебный, он страдает от неконструктивных способов переработки опыта, склонен
к личным суевериям и к вере в непознаваемое.
Выводы
Результаты нашего исследования свидетельствуют о том, что агрессивность, категоричность, нарциссичность и недоверие к государству составляют целостный комплекс агрессивности, где действует положительная обратная связь: усиление любого из этих четырех качеств приводит к усилению и трех других.
Полученные данные позволяют говорить о том, что опросник легитимизации агрессии ЛА позволяет описать лишь легитимизацию склонности к физической агрессии. Для этой формы агрессивности можно говорить о существовании имплицитной теории «благотворности физического насилия». Склонность к физической агрессии проявилась в нашем исследовании и как компонент образа «Я», и как представление о позитивной роли физического насилия в жизни человека и государства, и как избегание принятия ответственности на себя в ситуациях фрустрации.
Полученные данные о свойствах высоковраждебных свидетельствуют, что эти люди не столько ищут оправдания своей агрессивности, сколько пользуются возможностью подтвердить свои подозрения: чем хуже выглядит ситуация, тем больше оснований уважать свою проницательность. Собственная агрессия в этом случае выступает как ответная и, следовательно, в оправдании не нуждающаяся. Такая имплицитная теория насилия действует на основе механизма «превращения опасений в явь».
Список литературы
1. Гордеева Т. О. Мотивация достижения: теории, исследования, проблемы // Современная психология мотивации / под ред. Д. А. Леонтьева. М. : Смысл, 2002. С. 47-102.
2. Ениколопов С. Н., Лебедев С. В. Адаптация методик исследования посттравматических стрессовых расстройств // Психологическая диагностика. 2004. № 3. С. 19-38.
3. Ениколопов С. Н., Цибульский Н. П. Психометрический анализ русскоязычной версии Опросника диагностики агрессии А. Басса и М. Пери // Психологический журнал. 2007. № 1. С. 115-124.
4. Ениколопов С. Н., Цибульский Н. П. Изучение взаимосвязи легитимизации насилия и склонности к агрессивным формам поведения // Психологическая наука и образование. 2008. № 1. С. 90-98.
5. Ениколопов С. Н. Актуальные проблемы исследования агрессивного поведения // Прикладная юридическая психология. 2010. № 2. С. 37-47.
6. Кузнецова Ю. М., Ениколопов С. Н., Чудова Н. В. Агрессия в обыденной жизни. М. : Росспэн, 2014.
7. Кузнецова Ю. М. Опыт адаптации методики «Шкала аномии» на русскоязычной выборке // Материалы V Всероссийской конференции «Психология индивидуальности» (Москва, 9-11 нояб. 2015 г.) (находится в печати).
8. Сочивко Д. В., Симакова Т. А. Теория и методика исследования индивидуального правосознания и его инфантилизации и криминализации // Прикладная юридическая психология. 2015. № 2. С. 24-40.
9. Шамшикова О. А., Клепикова Н. М. Опросник «Нарциссические черты личности» // Психологический журнал. 2010. Т. 31. № 2. С. 114-128.
