CC BY
22УДК 809 [27:235.3] (082)
Е.А. Полетаева
АГИОГРАФИЧЕСКИЙ ЦИКЛ КАК ТИП МОНАСТЫРСКОГО СБОРНИКА (на примере рукописных памятников Кожеозерского монастыря нач. XVIII в.)
В статье анализируется состав рукописного сборника нач. XVIII в. (БАК Арханг. Д. 405), близкого по типу к монографическим сборникам, включающим Житие, Службу и Похвальное слово, посвященные одному святому. В отличие от монографического сборника, Агиографический цикл, представленный рукописью БАН, содержит тексты, упоминающие несколько святых Кожеозерской обители. Основные памятники Агиографического цикла адресованы преп. Никодиму, Хозьюгскому пустынножителю, погребенному в монастыре на Коже и прославившему обитель многими посмертными чудесами. Поскольку св. Никодим не был основателем монастыря и провел в обители на Коже лишь не более двух лет, то для Агиографического цикла потребовалось включение в состав сборника дополнительных исторических сведений «о зачале монастыря» и ее основателях.
Ключевые слова: рукописная традицш, севернорусская агиография, монастырская библиотека, круг чтения, агиографический сборник.
The article analyses the composition of the manuscript of the early XVIII th century (BAN. Arhang. D. 405), which is close to the type of monographic collections including Life, Service and Eulogy dedicated to one saint. In contradistinction to the monographic collection, the Hagiographic cycle presented by the handwritten BAN manuscript contains the texts devoted to several saints of Kozheozersky monastery. The majority of the literary monuments of the Hagiographic cycle are addressed to St. Nicodemus, the Hozyuge hermit, buried in the monastery of the Kozheozero and who glorified the abode by many posthumous miracles. So as St. Nicodemus spent of the Kozheozero monastery not more than two years and was not the founder of the it’s, then hagiographic cycle required the inclusion of the additional collection of historical information about the foundation and the founders of the monastery.
Keywords: manuscript tradition, northern Russian hagiography, monastic library, reading circle, hagiographic compilation.
Современные изыскания в области камеральной археографии, связанные в том числе и с созданием БД житийных памятников [9, с. 5-58; 7, с. 99-106], выявили особый тип рукописного сборника - «монографический агиосборник», представляющий собой «рукописный комплекс текстов (Житие, Служба, Похвальное слово и др.), посвященных одному святому» [5, с. 240]. Интересно, что такой тип сборника в ХѴІІ-ХѴІІІ вв. начинает появляться не только в крупных и прославленных великими чудотворцами обителях. Так, в удаленном от столицы
196
и сравнительно небольшом Богоявленском монастыре, расположенном на Коже-озерском полуострове, в нач. XVIII в. создается своеобразный агиографический цикл (далее - АЦ), объединивший в себе разновременной житийный и гимнографический материал, посвященный святым Богоявленского монастыря, особо почитаемым в обители на Кожозере. В АЦ Кожеозерского монастыря обнаруживаем сочетание различных жанров. Здесь и сказание о начале строительства пустыни и ее основателях, различные выписки из монастырской летописи, служба, виршевое восхваление и молитвы святому. Житие преп. Никодима Хозьюгского - центральное произведение АЦ Кожеозерского монастыря, являющееся основным звеном всего комплекса текстов, связанных с историей обители на Кожозере.
Одна из самых полных рукописей АЦ дошла до нас в сборнике Антониево-Сийского монастыря (БАН. Арханг. Д. 405), составленном в конце второго десятилетия XVIII в. [8, с. 211]. Включает в себя Сказание «о зачалѣ святаго мѣста Кожеезерския пустыни», рассказывающее о ее основателях, старцах Нифонте и Серапионе, Службу преп. Никодиму, Хозьюгскому пустынножителю и его Житие. Другой сборник с АЦ (РНБ. ОСРК. Q. I. 1390) был обнаружен и введен в научный оборот Е. А. Рыжовой, которая назвала собранные в АЦ тексты «своеобразным Кожеозерским патериком» [8, с. 211].
Можем ли мы отнести Антониево-Сийский сборник к «монографическому» типу? На первый взгляд, конечно же, нет, поскольку тексты рукописи посвящены не одному, а нескольким святым Богоявленской пустыни - двум ее основателям, старцам Нифонту и Серапиону, и Хозьюгскому пустынножителю Никодиму, а в чудесах Жития преп. Никодима обнаруживаются еще и отголоски почитания первого игумена Кожеозерского монастыря - Авраамия. Следует, однако, отметить, что большая часть текстов сборника - Служба, Житие, виршевое житие, молитвы, стихира «на целование образа» [1, л. 6-145] посвящена одному святому - преп. Никодиму, Хозьюгскому пустынножителю, тогда как основателям Кожеозерского монастыря уделено лишь небольшое Сказание [1, л. 1-5 об.]. Необходимость включения в состав сборника Сказания о зачале монастыря обусловлено, на наш взгляд, тем, что преп. Никодим не являлся основателем обители (как правило, именно им посвящались сборники «монографического» типа). Более того, само время пребывания св. Никодима в Кожеозерской обители ничтожно мало: полтора года до своего ухода на реку Хозьюгу, где старец пустын-ножительствовал 36 лет и 47 дней по возвращении из пустыни в обитель. Поэтому Сказание в сборнике несет очень важную композиционную и содержательную функцию - дополняет агиографический материал недостающими сведениями об основании обители старцами Нифонтом и Серапионом. Таким образом, Сказание, предваряющее службу св. Никодиму и его житие, явилось своеобразной заставкой-предисловием, рассказывающим о появлении обители на острове Кожозера.
АЦ охватывает большой временной промежуток - от начала основания Кожеозерской пустыни при правлении царя Иоанна Васильевича Грозного (сере-
197
дина XVI столетия) до эпохи петровских преобразований (чудо св. Никодима 1714 г.? в котором описывается начало строительства С-Петербурга). Памятник продолжает традиционную для древнерусской и переводной агиографии тему «пустынного жития», в нем обнаруживаются характерные для житийного жанра структура и устойчивый круг тем, в то же время ощутимы веяния Нового времени, новый подход к изображению житийного героя.
Открывающее Сийскую рукопись Сказание «О зачал'к святаго мѣста Ко-жеезерския пустыни» [1, л. 1-5 об.] является самым ранним произведением АЦ, написанным во время игуменства Авраама (1608-1634 гг.). Известно, что Сказание (далее - Сказ.) было составлено неким иноком, пришедшим в Кожеозерскую обитель спустя два года после смерти строителя обители, преп. Серапиона (ум. 1611 г.). Составителю Сказ, удалось застать в живых сподвижника старца и записать от него воспоминания о совместном пребывании с преп. Серапионом в пустыни и строительстве монастыря. Имена рассказчика и составителя Сказ, остались для нас неизвестными, хотя Вкладная книга Кожеозерского монастыря сообщает, что в год, указанный автором Сказ, как год своего прихода на Кожозеро (7121 (1613) г.) в Богоявленскую обитель, пришли два инока: старец Тимофей [2, л. 137] и старец Феодот Каргополец [2, л. 137 об.], не исключено, что кто-то из них стал в дальнейшем составителем Сказ. Памятник содержит важные сведения о старце Серапионе и почти ничего не сообщает о «пропавшем без вести» основателе монастыря преп. Нифонте. По происхождению Серапион был «измаиль-тянином», плененным при взятии Казани в 1552 г. татарским царевичем - Турта-сом ханом Гавировичем. Юноша был привезен в Москву, где принял святое крещение с именем Сергий. Живя в доме благочестивого боярина Захария Плещеева, женатого на сестре Туртаса - астраханской царице Ельякше, Сергий проникается Православной верой. Вскоре он оставляет «мир сей, богатство и славу, и прочая...» и уходит из стольного града в Поморье на Кожозеро. На пустынном острове он встречает священноинока Нифонта, от которого принимает иноческий постриг с именем Серапион. В Сказ, описываются сложности преобразования удаленной от населенных пунктов пустыни со скитским уставом жизни в общежительный монастырь. По-видимому, памятник изначально задумывался как «Житие старца Серапиона», поэтому агиографический материал в нем доминирует над летописным, а зачин повествования напоминает исходную формулу проложной памяти - «Сей убо Серапионъ родом бѣ...». В рукописи слева от заглавия произведения на полях добавлено: «преже его б^ Нифонт» [1, л. 1].
Все последующие тексты АЦ посвящены основному чудотворцу обители -преп. Никодиму, Хозьюгскому пустынножителю. Сразу после Сказ, идет лаконичная выписка, вероятно взятая из монастырской летописи, о его возвращении в обитель: «Л’Ьта 7147-го (1639 г.) месяца маиа в 19-й день изнемог, оставль пустыню от многаго воздержания и старости» [1, л. 7 об.]. Далее в рукописи следует текст, сжато повествующий о жизни святого старца-пустынножителя Никодима:
«Сей преподобный отец наш Никодим,
постриженик Чюдова монастыря,
198
родом ростовец, по явленному гласу прииде в Хозьюскую пустыню, иже есть от Кожеезерския обители на западѣ за десять поприщь, ей же ниоткуду пути пршгкжашу:
силою Бога соизволи себе в л^то 7111-го (1602/1603 г.) и пребысть в ней 36 лѣт, и явлением святителя Алексия прият упокоения отвѣт, по прошению же настоятеля з братиею во обител[ь] Кожеезерскую от пустыни прииде, и по 47-х днех свято почив ко Господу възыде,
7147-го (1639 г.) л*кта месяца иулиа 3-го числа в среду в 7-м часу дня»
[1, л. 8-8 об.].
В этой записи присутствует не встречающееся ни в одной из редакций Жития преп. Никодима указание на суточное время кончины старца - седьмой час дня (по современному счету часов в сутках - первый час пополудни. - Е.П.) и год его прихода в пустынь (1602/1603 г.). Отсутствует в житийных редакциях и сообщение о некоем «явленном гласе» иноку Никодиму, после которого он оставляет Крутицы и уходит на указанное ему место - «в Хозьюскую пустыню». Примечательно, что здесь говорится о предсмертном явлении Никодиму только одного митрополита Алексия без архимандрита Дионисия (как в Виршевом варианте). Возможно, имя Дионисия было убрано в целях ритмической организации стиха («36 л"кт» - «успокоения отвѣт», «от пустыни прииде» - «ко Господу възыде», «числа» - «дня» и т.д.).
Концовка же этой записи почти совпадает с конечными строками Вирше-вого варианта ЖНК:
Записи в начале рукописи (БАН. Арханг. Д. 405, л. 8-8 об.): Виршевый вариант Жития Никодима (БАН. Арханг. Д. 405, л. 54):
Силою Бога соизволи себе в л'Ьто 7111 [-го] л'Ьта (1602/1603 г.) и пребысть в ней 36 л'Ьтъ Поживе святый в пустыни 36 лѣтъ
и явлениемъ святителя Алексия прият упокоения ответь И явлением святителя Алексея прият упокоения отв'кт
по прошению же настоятеля з братиею во обител Кожеезерскую от пустыни прииде По прошению же во обител изыде
и по 47-х дних, свято почив, ко Господу възыде И по мал'кх днех, свято почив, ко Гос-поду взыде
7147-го л'Ьта месяца иулиа 3-го числа в среду въ 7-м часу дня Месяца иулия въ 3 день 7147-го л^та От создания чювственнаго св'кта
Вместо «40-дневного пребывания» преподобного в Кожеозерской обители до кончины (как в краткой ред. первоначального варианта, известного по списку РГБ. Синод, собр. 850) и 44-дневного (как в печатном Прологе 1662 г.) здесь называется 47 дней (как в Пространной редакции). Все эти краткие записи на начальных листах рукописи выписаны из каких-то иных (не из Жития) достоверных источников, возможно из недошедшей до нас (сгоревшей в одном из пожаров) монастырской летописи. Они завершаются молением:
199
«Преподобие Никодиме отче!
Усердно приемый иго Творче В сей многоскорбной пустыни,
Ища Божия благостыни,
Еже обрѣлъ еси, егда отздѣ отшелъ еси.
Моли о нас, всечестігЬ,
Память твою чтущихъ благочестив,
Да сподобимся оставления Вседневнаго согрешения От Бога все получити
И въ мире с праведными почити!» [1, л. 9].
После Службы святому Никодиму идут три молитвы, первая из которых озаглавлена: «тіепіе spisatelevo», в ней по выделенным в тексте киноварью литерам акростиха читаем: «Писал недостойни еродиакон Афанатос Сийски[й] в бытности»:
«Приими, Истинноподражателный Сожитель Ангелов,
Любезнотвореное Начертание, Еже Дерзоподах, Окаянный,
Священно треблажене ти Отче верховный Никодиме!
Ибо Естество РетнО земных Достойнословити Изящно подвижных Апостолоподражателей Кратко гласится, Онемотованно Невежествиемъ,
Абие бо Фимиамо Ароматное На каждение Аер растекается,
То и неподобно Острорече витие, Самосокрушается,
Сего ради И умный Смиренномысленне Коленопреклонь И телесный Возприусугубляю БлагопреплЫти же Тобою НекораблесокрушнО Сланообуревание Треволнений Искренно уповаю....»
[1, л. 54 об.].
Это «моление списателево» идет в рукописи БАЛ. Арханг. Д. 405 вслед за Виршевым вариантом Жития преп. Никодима и имеет с ним стилистическое сходство. Отсюда можно с некоторой степенью вероятности предположить, что стихотворное переложение Жития Никодима вышло из-под пера того же Афанатоса (Афанасия) Сийского, на что указывали иером. Никодим (Кононов) [3, с. 77] и Рыжова Е.А. [8, с. 216]. В книге вкладов Богоявленского Кожеозерского монастыря зафиксированы денежные вклады «на постройку церкви Благовещения Пресвятой Богородицы с трапезою и придела в честь преп. Антония Сийского и на иконное письмо в нем», сделанные «икономом» Сийского монастыря иеродиаконом Афанасием с 1706 по 1716 гг. [2, л. 54 об. -57]. Не исключено, что в эти годы иеродьякон Афанасий по каким-то нуждам находился в Кожеозерском монастыре. Кроме денежных вкладов на восстановление храмовых сооружений им были вложены в Богоявленский Кожеозерский монастырь пять книг [6, с. 145].
Из летописной выписки Сийского списка известно, что Кожеозерский монастырь сгорел дотла и «по великом пожар^ в пятое лето» [1, л. 8 об.] - 3 августа
200
1695 г. игуменом Ананием были обретены мощи преп. Никодима через 56 лет после его преставления. Не исключено, что в связи с обретением мощей преп. Никодима и после пожара, где могли сгореть житийные тексты, встал вопрос о составлении утраченных в пожаре Жития и Службы святому Никодиму. И при игумене Кожеозерского монастыря Матфее (1707-1715 гг.) Сийскому иеродиакону было предложено составить дополнение к имеющейся Службе преподобному, что, на наш взгляд, объясняет существование двух редакций Служб и виршевого Жития в честь Никодима. Свое имя Афанатос ставит после составленного им виршевого переложения, помещенного в рукописи вслед за Службой святому перед завершающими ее молитвами, что, на наш взгляд, не случайно. Примечательно, что во втором, Устюжском, списке АЦ акростих с именем «списателя» Афанатоса Сийского следует после похвального слова и молитвы перед мощами святому. Вполне вероятно, что перу Афанатоса принадлежат, кроме Виршевой редакции жития, также молитвы на поклонение мощам и похвальное слово святому. Было бы заманчиво приписать иеродьякону Афанатосу составление всей рукописи БАН. Арханг. Д. 405, однако сопоставление почерков Вкладной книги и Антониево-Сийской рукописи выявило ее действительного писца. Им был игумен Матфей (Спицын). Записи игумена Матфея во Вкладной книге Кожеозерского монастыря, сделанные скорописью конца XVII - начала XVIII в., идентичны почерку писца, составившего Антониево-Сийскую рукопись БАН. Арханг. Д. 405. Игумен Матфей мог дополнить Пространное Житие преп. Никодима новыми (датированными) чудесами (2-й блок чудес), взятыми из монастырской летописи, и последним чудом 1713 г., записанным в его настоятельство: «Мы же <...> повелішиемъ настоятеля, игумена Матьфея Спицына, писанию предахомъ...» [1, л. 144 об.].
Если датировка рукописи БАН. Арханг. Д. 405 (1716-1722 гг.) верна, то она писалась Матфеем Спицыным не во время его игуменства (1704-1715 гг.), а уже после его настоятельства, когда бывший игумен Матфей находился на покое в той же обители или в Антониево-Сийском монастыре, где им и была составлена Сийская рукопись. Настоятельство игумена Матфея (Спицына) завершается 1715 г., однако Вкладная книга Кожеозерского монастыря не фиксирует опись его имущества, как обычно это делалось по смерти предыдущих настоятелей. Возможно, что игумен Матфей в 1715 г. ушел с настоятельства на покой по старости или болезни, либо перешел по приглашению архимандрита Сийского Никодима в Свято-Троицкий Антониев монастырь как опытный писец и книжник.
1. Агиографический цикл Кожеозерского монастыря: БАН. Архангельское собр. Д. 405, 1716-1722 гг., 145 л.
2. Вкладная книга Кожеозерского монастыря / подг. А. С. Косцовой: в 2 кн. СПб., 2008. Кн. 1.
201
3. Никодим, иеромонах (Кононов). Преподобный Никодим, пустынножитель Хозьюгский, чудотворец Кожеозерский. СПб., 1900.
4. Кукушкина М. В. Монастырские библиотеки Русского Севера. Очерки по истории книжной культуры ХѴІ-ХѴІІ вв. Л., 1977. С. 166.
5. Карбасова I Б. Монографический агиосборник как тип (на примере сборника, посвященного Кириллу Новоезерскому) // Русская агиография: Исследования, Публикации. Полемика / отв. ред. Т. Р. Руди, С. А. Семячко. СПб.: Изд-во «Пушкинский Дом», 2011. С. 240-248.
6. Полетаева Е. А. Библиотека Кожеозерского монастыря (вопросы реконструкции) // Современные проблемы археографии: сб. ст. / отв. ред. И. М. Беляева; сост. М. В. Корогодина. СПб.: БАН, 2011. С. 138-152.
7. Понырко Н. В. Агиографический проект Отдела древнерусской литературы Пушкинского Дома // Проблемы сохранения и изучения культурного наследия (к 100-летию академика Д. С. Лихачева): материалы научной сессии (Москва, 20 дек. 2006 г.). М., 2006. С. 99-106.
8. Рыжова Е. А. Виршевые редакции севернорусских житий // Русская агиография: Исследования, Публикации. Полемика / отв. ред. Т. Р. Руди, С. А. Семячко. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2005. С. 211-212.
9. Творогов О. В. О «Своде древнерусских житий» // Русская агиография: Исследования. Публикации. Полемика. СПб., 2005. С. 5-58.
202
