CC BY
50
•"Ш ц
А.А.Асеев
АДМИНИСТРАТИВНО-ТЕРРИТОРИАЛЬНОЕ И НАЦИОНАЛЬНОЕ ДЕЛЕНИЕ НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ: ГЕНЕЗИС СОВРЕМЕННЫХ ПРОТИВОРЕЧИЙ
Этнос В условиях преобразования экономического и политического
и политическая укладов существенно возрастает роль национально-территориальной нация: политики. Наличие/отсутствие административных границ влияет не опасное только на структуру властно-политического пространства, но и на на-неразделение правления социально-экономического развития, характер социальных связей. Национально-территориальное разграничение создает предпосылки для возникновения социально-национальных групп, выделенных из окружающего пространства. Возникает самосознание, отличное от того, которое существовало до разграничения. Особенно остро и болезненно данные процессы протекают на территориях, обладающих выраженной этнической спецификой. Исторический опыт показывает, что в нашей многонациональной стране при любом сколько-нибудь значимом изменении политической, экономической или социальной ситуации сразу же дают о себе знать нерешенные вопросы национально-территориального устройства.
Процесс национально-территориального строительства продолжается и сегодня. Одним из стратегических направлений государственной политики в этой сфере стало укрупнение регионов Российской Федерации. В 2003 г. в состав вновь образованного Пермского края вошел Коми-Пермяцкий АО, в 2005 г. за слияние проголосовали жители Камчатской области и Корякского АО, а также Красноярского края и Эвенкийского и Таймырского АО, в 2007 г. — Читинской области и Агинского Бурятского АО. В 2008 г. Усть-Ордынский Бурятский АО будет слит с Иркутской областью.
В средствах массовой информации ликвидация национальных автономий, как правило, объясняется их «нежизнеспособностью», обусловленной малой численностью населения при громадных территориях. Для убедительности приводятся цифры. Так, к моменту проведения референдума об объединении Камчатской области и Корякского АО в них проживало соответственно 359 и 25 тыс. человек. Нередко можно услышать, что коренные народы Крайнего Севера, Сибири и Дальнего Востока давно обрусели и не нуждаются в отдельных территориальных образованиях.
Очевидно, однако, что в нынешней ситуации подобная политика способна нанести очередной удар по еще сохранившимся этническим корням малочисленных народов, поставить под вопрос дальнейшее национально-культурное развитие этих народов и существенно затруднить решение стоящих перед ними социально-экономических и культурных проблем. Ведь едва ли можно всерьез ожидать, что газовые, нефтяные, лесные и прочие компании, осуществляющие хозяйственную деятельность в местах исконного проживания малочисленных этносов, станут проявлять к ним особую заботу и внимание. Чревата она и обострением национальных противоречий на местах. Продуманная административно-территориальная политика не может строиться исключительно на подсчете процентного соотношения «коренного» и «некоренного» населения. В ее основе должно лежать понимание истоков и сути проблем, с которыми сталкиваются в настоящее время малочисленные народы РФ.
На мой взгляд, значительная часть этих проблем обязана своим появлением неразличению политической нации и этнической группы. Если в рамках Российской империи при наличии доминирующей политической нации достаточно четко выделялись «народности», то советская власть, провозгласившая право каждого народа (читай, этноса) на самоопределение (политическое бытие), нивелировала это различие, тем самым заложив «мину замедленного действия» под все здание Советского Союза с его национально-территориальной структурой. К сожалению, аналогичное неразличение обнаруживается и сегодня. Отсюда — широко распространенное представление о том, что без политического или, как минимум, административного обособления невозможно сохранить ни национальное своеобразие, ни привычный уклад жизни. Отсюда же и стремление доминирующих — политических — наций ассимилировать инородные этносы (чтобы в будущем избежать политических потрясений).
При осмыслении сложившейся ситуации, как мне кажется, нельзя обойтись без анализа национально-территориальных преобразований, проводившихся в XIX—ХХ вв., поскольку именно они во многом и подготовили почву для сложнейших этнополитических процессов, развертывающихся сейчас в Татарстане и Мордовии, в Бурятии и на Дальнем Востоке. В настоящей статье я попытаюсь проследить генезис нынешних «узлов» в национально-территориальной политике России на примере малочисленных этносов Крайнего Севера и Дальнего Востока.
Административно-территориальное размежевание и «инородческая политика» Российской империи на Дальнем Востоке
Со времени присоединения к России вплоть до середины 80-х годов XIX в. дальневосточные территории входили в состав Восточносибирского генерал-губернаторства. Идея их административного обособления была выдвинута еще в 1860 г. графом Н.Н. Муравьевым-Амур-ским. Но только четверть века спустя, в 1884 г., на административной карте России появилось Приамурское генерал-губернаторство. В него были включены Забайкальская, Амурская и Приморская области, Вла-
1 История 1991: 227—228.
2 Ивановский 1891: 16—21.
3 В России XIX в.
округ и округа были разными по статусу административно-территориальными единицами.
4 Левкин 2001.
дивостокское военное губернаторство, а также остров Сахалин. Административным центром генерал-губернаторства стала Хабаровка, переименованная в 1893 г. в город Хабаровск1. Следует отметить, что структура органов территориального управления в дальневосточных областях была заметно проще, чем в сибирских губерниях. В частности, ни одна из этих областей не имела областных советов, а в Амурской области вообще не было областных учреждений, и всеми вопросами управления там ведал непосредственно губернатор и его канцелярия. Не было предусмотрено и областных акцизных управлений, контрольных палат и судебных учреждений: приамурское акцизное управление и амурская контрольная палата обслуживали все дальневосточные земли, а судебные учреждения действовали лишь на окружном уровне2.
Административно-территориальная структура дальневосточных областей была довольно сложной и неустойчивой. Так, Амурская область объединяла Амурский округ и округу Амурского казачьего войска3. С 1896 г. в Амурский округ входили Зейский и Буреинский горнополицейские округа, Нижне-Селемджинская, Джалиндинская и Хин-ганская системы приисков, а также Западная и Средняя части строившейся Амурской железной дороги. Округа Амурского казачьего войска состояла из трех участков: первый включал в себя Албазинский, Игна-шинский и Черняевкий округа, второй — Поярковский, Николаевский, Екатерининский, Иннокентьевский и Кумарский, третий — Екатери-но-Никольский, Раддевский и Михайло-Семеновский. Приморская область делилась на восемь округов: Охотский, Петропавловский, Уд-ский, Гижигинский, Софийский, Хабаровский, Южно-Уссурийский и округ Уссурийского казачьего войска. С 1888 г. в Приморской области в качестве самостоятельных единиц были выделены Командорские острова и Анадырский округ, а Владивостокское военное губернаторство вошло в Южно-Уссурийский округ. В мае 1896 г. Софийский округ был включен в состав Хабаровского. В 1902 г. все эти округа были преобразованы в уезды. В 1909 г. Южно-Уссурийский уезд был поделен на Ольгинский, Никольск-Уссурийский и Иманский уезды. В 1909 г. из Петропавловского, Охотского, Гижигинского, Анадырского уездов Приморской области и Командорских островов была создана Камчатская область, при этом из Анадырского уезда выделился Чукотский. В том же году появилась Сахалинская область, состоявшая из Тымов-ского и Александровского участков. В 1914 г. ей был передан Уд-ский уезд с городом Николаевском, ставшим в марте 1917 г. областным центром.
30 июня 1903 г. было образовано Дальневосточное наместничество, включавшее в себя Приамурское генерал-губернаторство, полосу отчуждения Китайско-Восточной железной дороги и Квантунскую область (полуостров Ляо-дун). В 1905 г., после поражения России в русско-японской войне, наместничество было упразднено. В 1906 г. Забайкальская область была выведена из состава Приамурского генерал-губернаторства4.
Как подобные изменения отражались на жизни населявших дальневосточные территории народов? Проводилась ли в отношении этих народов особая государственная политика? Ответы на эти вопросы 5 Устав 1999. можно найти в Уставе об управлении инородцев5, подготовленном сибирским генерал-губернатором графом М.М.Сперанским и его ближайшим помощником инженером Г.С.Батеньковым. Устав вступил в действие 22 июля 1822 г. Его принятию предшествовала серьезная четырехлетняя работа по изучению традиционного уклада жизни и нравов коренного населения Сибири и Дальнего Востока.
В Уставе впервые в истории России была предпринята попытка дифференцированного подхода к народам, различавшимся по уровню 6 Асеев 2007:10. развития и образу жизни6. В соответствии с §1 Устава, все нерусские (инородные) обитатели Сибири и Дальнего Востока делились на три группы: «оседлых», «кочующих» и «бродячих». И если «оседлые» инородцы (главным образом сибирские татары) по сути дела были приравнены к русским, то для двух других категорий были предусмотрены особые формы экономического, социального и административного устройства. За «кочующими инородцами» (к ним были отнесены буряты, якуты, эвенки, остяки, вогулы и хакасы) были закреплены «назначенные во владение земли», распределение которых по участкам должно было зависеть «от самих кочующих» и осуществляться «по жеребью или другим их обыкновениям». Русским запрещалось самовольно селиться на землях, отведенных «кочующим инородцам», но разрешалось брать эти земли «в оброчное содержание».
Согласно Уставу, «права бродячих инородцев или ловцов, живущих в отдалении и рассеянными» (так характеризовались ненцы, коряки, юкагиры, орочи, камчадалы, чукчи и алеуты), состояли «в применении правил, для кочующих постановленных». Отличие заключалось лишь в том, что «назначение земель по племенам» и распределение их по участкам на «бродячих инородцев» не распространялось. Им назначались «по удобности целые полосы земли», в пределах которых они могли свободно «переходить для промыслов».
Конечно, положения Устава далеко не полностью защищали традиционный уклад жизни «инородцев». Их право на владение и пользование своими промысловыми угодьями документально не оформлялось, что открывало возможность для захвата «назначенных» им земель — и через «оброчное содержание» и аренду, и через куплю-продажу (Уставом она не предусматривалась), и через самовольное проникновение. Тем не менее благодаря его принятию административно-территориальные «перетряски» никак не сказывались на их существовании. Населявшие Дальний Восток народы продолжали жить по «степным законам и обычаям, каждому племени свойственным». Отсутствие административно-территориального обособления не мешало аборигенным этносам сохранять как традиционные формы хозяйства, так и традиционный образ жизни. В последующий период ситуация радикально изменилась.
Национально-территориальная политика советской власти
7 Декларация 1949: 20.
После Февральской революции 1917 г. Приамурское генерал-губернаторство было упразднено. Территория стала называться Дальневосточным краем и управляться комиссаром Временного правительства по делам Дальнего Востока.
6 апреля 1920 г. была образована Дальневосточная республика. В нее вошли Амурская, Забайкальская, Камчатская, Приморская и Сахалинская области. Столицей ДВР стал город Верхнеудинск, а затем Чита.
В ноябре 1922 г. вся территория Дальневосточной республики была включена в состав РСФСР. В этот момент и начал проявляться линейный прогрессизм, присущий советской национальной политике, в рамках которой любая этническая группа (народ) рассматривалась как потенциальная политическая нация, требующая лишь своего «оформления». Такое «оформление» предполагало определенный набор атрибутов, важнейшим из которых было административное обособление.
С крушением Российской империи перестали действовать и ее законы. Декларация прав народов России установила равенство всех национальных и этнических групп, проживавших на территории страны, отменила национальные, социальные, религиозные привилегии и ограничения и провозгласила право народов на свободный выбор политического и социального строя, на экономическую независимость и управление собственным хозяйством и культурой7. Однако возможность осуществления этих прав жестко обусловливалась наличием национальной государственности. Постепенно были определены и формы такой государственности: союзная республика, автономная республика, автономная область, национальный округ. Этими формами предполагалось охватить все многообразное население бывшей Российской империи, независимо от уровня социально-экономического и культурного развития и численности конкретных наций, народностей и племен. Национально-государственные единицы образовывались на территориях компактного проживания отдельных этнических групп. Административное обособление национальных районов сопровождалось «корени-зацией» органов государственной власти, переходом к делопроизводству на национальных языках, ускоренным созданием национальной интеллигенции. За всем этим крылось стремление новой власти управлять народами с помощью их единородцев. Со временем провозглашенные в Декларации принципы стали получать все более своеобразное воплощение, искажавшее их изначальную суть.
В 20-х годах ХХ в. среди советских научных работников и «практиков» разгорелась дискуссия о том, какой должна быть государственная политика в отношении малочисленных северных народов. В ходе этой дискуссии было, в частности, высказано предложение о создании «заказных» территорий, то есть своего рода резерваций, закрытых для вселения соседей — как русских, так и иноплеменных. Традиционная жизнь северных народов должна быть защищена от пагубного влияния внешней среды, доказывал известный этнограф В.Г.Тан-Богораз, особо предостерегавший от экономических экспериментов, способных поставить
8 Богораз 1922; Об изучении 1923. См. также Сергеев 1955: 215—216.
9 Советский Север 1929.
10 Вахтин 1993: 21—24.
11 ГАХК. НСБ, СУиР РКП РСФСР от 28.02. № 8. С. 98.
под вопрос само существование «туземных племен». Будучи убежден, что слияние с русскими «есть смерть для инородцев», он настаивал на выделении для «коренных народов» особых территорий — достаточно обширных и соответствующих традиционному быту и занятиям этих народов8.
По мнению Тан-Богораза и его единомышленников, основной целью освоения Севера должно было быть сохранение уникальных особенностей местного населения и подъем его благосостояния, так как именно туземное население составляет главное богатство северных территорий. «С большой чуткостью и осторожностью должны мы подходить к устоям туземной жизни, — писал он, — сломать эти устои нетрудно, но это только приведет туземцев к гибели»9.
Но существовала и другая точка зрения. Ее сторонники исходили из того, что основной задачей малочисленных народов, как и всего населения страны, является преодоление социальных различий и построение общества без эксплуататоров и угнетенных и потому территории их традиционного проживания должны без всяких ограничений вовлекаться в процесс интенсивного хозяйственного развития. Несмотря на постоянные ссылки на глубинные интересы туземного населения, оно фактически рассматривалось как средство освоения богатств Севера, Сибири и Дальнего Востока10. Как ни печально это констатировать, именно такой подход и стал доминирующим.
Проводившаяся советской властью политика наложила неизгладимый отпечаток на исторические судьбы народов, проживающих на дальневосточной земле, кардинальным образом изменив их хозяйственный и культурно-бытовой уклад. Не последнюю роль в этом сыграли административно-территориальные и национальные перекраивания, которым неоднократно подвергался Дальний Восток.
В конце 1922 г., после упразднения Дальневосточной республики, все входившие в ее состав области были превращены в губернии. 25 июля 1923 г. была создана Дальневосточная область. Однако просуществовала она недолго, и 4 января 1926 г. на ее месте возник Дальневосточный край. Губернии были ликвидированы, и взамен их появилось девять округов — Читинский, Сретенский (в 1930 г. эти округа оказались в составе Восточносибирского края), Амурский, Владивостокский, Зейский, Камчатский, Сахалинский, Николаевский-на-Амуре и Хабаровский, — которые, в свою очередь, были поделены на районы. Так, Камчатский округ состоял из восьми районов: Анадырского, Карагинского, Пен-жинского, Петропавловского, Тигильского, Усть-Камчатского, Усть-Большерецкого и Чукотского.
Кроме округов, образованных из губерний, в Дальневосточный край входили три национальных округа, созданных в соответствии с Постановлением ВЦИК РСФСР от 10 декабря 1930 г.: Корякский, Чукотский и Охотско-Эвенский (упразднен в 1934 г.)11. Таким образом, процесс общеадминистративного, а затем и национального деления затронул и коренное население Дальнего Востока. Примечательно, что создание национальных округов шло параллельно с ликвидацией окру-
12 Фадеева 1953: 32—33.
13 РГИА ДВ. Ф.р. 623 Оп. 1. Д. 5 Л. 30—39.
14 ГАХК.Ф.137. Оп.4. Д.11. Л.30—31.
15 ГАХК.Ф. 137. Оп.4. Д. 11. Л.31—32.
гов территориальных. На XVI съезде ВКП(б) в 1930 г. И.В.Сталин предложил «упразднить округа, которые превращаются в ненужное средостение между областью и районами»12, и в июле 1930 г. постановлением ЦИК СССР все округа, кроме национальных, были упразднены. Исключение было сделано лишь для Камчатского и Сахалинского округов, которые были временно сохранены.
В 1920—1930-х годах на Дальнем Востоке усилилась работа по национальному районированию. За этот период только в составе Камчатского округа появилось восемь «туземных» районов: Быстринский Ламутский, Тигильский Корякский кочевой, Алеутский островной, Эскимосский, Гижигинский Эвенский, Керекский, Южно-Анадырский и Горно-Анадырский13.
Особенность национального районирования в Дальневосточном крае заключалась в том, что вследствие удаленности и труднодоступно-сти территорий проживания северных народов оно проводилось по окружной системе. Именно невозможность управления этими территориями из краевого центра обусловила создание крупных национальных округов, объединявших несколько национальных районов. В более южных, а следовательно, не столь удаленных от краевого центра регионах окружное звено отсутствовало14. Всего в Дальневосточном крае в то время насчитывалось 75 районов, из них 15 — в составе национальных округов.
К 1931 г. в Чукотский национальный округ входило шесть районов (район Западной тундры, район Восточной тундры, Чаунский, Чукотский, Анадырский и Марковский); в Корякский — четыре (Пенжин-ский, Олюторский, Карагинский и Тигильский); в Охотский Эвенский — пять (Тугуро-Чумиканский, Аяно-Майский, Охотско-Оймяконский, Ольско-Сеймчанский и Гижигинский). Кроме того, постановлением ВЦИК были образованы Зейско-Учурский и Джелтулакский Эвенский национальные районы. В развитие данного постановления 20 января 1931 г. Далькрайисполком принял решение об укрупнении сети туземных районов15. В соответствии с этим решением были созданы четыре укрупненных национальных района: Нижне-Амурский Гилякский, Ульчско-Негидальский, Гольдско-Самагирский и Сихотэ-Алинский народа удэ.
В 1931 г. в 14 национальных районах, не входивших в национальные округа, проживало 23680 человек. Национальные районы, расположенные на территориях, где туземное население не являлось преобладающим (Средний и Нижний Амур, Уссурийский край, Северный Сахалин), существовали параллельно с общеадминистративными.
Процесс создания национальных районов продолжался и в последующие годы. В результате к 1933 г. в Дальневосточном крае насчитывалось уже 34 подобных образования (см. табл. 1).
На первый взгляд национально-территориальная политика, проводившаяся советским государством в отношении малочисленных народов Дальнего Востока в первой половине 1930-х годов, может показаться противоречивой и непоследовательной. Однако за всеми реорганизациями, укрупнениями, ликвидациями национально-территориальных ав-
Таблица 1 Национальные районы Дальневосточного края (по состоянию на 1933 г.)
№ Национальный Численность
п/п район коренного населения (чел.)
1 Северный туземный 5882
2 Эскимосский 855
3 Анадырский 2373
4 Верхне-Анадырский 783
5 Туземный южных чукчей 2465
6 Керекский 902
7 Восточно-Корякский 3496
8 Западно-Корякский 5127
9 Гижигинский Эвенский 1400
10 Паланский оседлый Корякский 1283
11 Тигильский кочевой Корякский 1151
12 Быстринский Орочельский 511
13 Ительменский 1024
14 Алеутский островной 402
15 Ольский Эвенский 2829
16 Охотский Эвенский 2829
17 Тугуро-Чумиканский 1652
18 Лиманский Гилякский 2196
19 Амгунский-Негидальский 977
20 Ульчский 1425
21 Амуро- Гилякский 716
22 Болонский Гольдский 2409
23 Горюнский Самогирский 706
24 Западно-Сахалинский Гилякский 1108
25 Восточно-Сахалинский Гилякский 1092
26 Советский Тумнинский Орочекский 819
27 Самаргинский Удэ 183
28 Хоро-Имано-Бикинский 975
29 Торгонский Гольдский 3120
30 Амуро-Тунгусский Гольдский 695
31 Буреинский Эвенский 731
32 Селемджино-Эвенский 446
33 Сугдждаро-Токский Эвенский 546
34 Джелтулакский Эвенский 3 оо
Источник: Районы Дальневосточного края. Хабаровск. Книжное дело. 1931. //ГАХК. Ф. 353. Оп.1. Д.83. Л. 15—16.
16 Яковлева 1957: 27—28.
' Зибарев1968: 117.
18 РГИА ДВ. Ф.Р-2413. Оп. 2. Д. 513. Л. 107.
тономий просматривается стремление разрушить сложившийся уклад жизни, разорвать связь коренных народов с территорией их обитания.
В декабре 1930 г. Президиум ВЦИК РСФСР принял постановление о создании национальных объединений в районах проживания малых народностей Севера и потребовал от местных советов немедленно приступить к объединению коренных народов и переселению их в места, определенные властью. Указание было выполнено. Уже летом 1931 г. в нанайском стойбище Найхин на межрайонном съезде нанайцев двух национальных районов — Торгонского и Болонского — было принято решение об их слиянии в один Нанайский район16. Помимо нанайцев, в Приамурье в тот период были объединены удэгейцы, ульчи и некоторые другие народности, которые были расселены в нескольких административных районах.
В результате проведения подобной политики большая часть коренного населения Дальнего Востока оказалась переселена и утратила право на свои традиционные земли. Созданные под лозунгом политического самоопределения малочисленных народов национальные административно-территориальные образования с самого начала не предполагали справедливого распределения ресурсов между их жителями и государством. Но и они просуществовали недолго. С 1932 г. началась ликвидация национальных районов.
В соответствии со специальным Положением, утвержденным ВЦИК и СНК РСФСР 20 апреля 1932 г., реорганизации подверглись и национальные Советы17. Формальным основанием для упразднения национальных районов и слияния национальных Советов с русскими служила потребность в скорейшей интеграции коренных народов в социалистическое строительство. Категорическое выступление Комитета Севера против ликвидации национальных органов власти было оставлено партийным руководством без внимания18. Оказавшись в объединенных Советах на положении вечного меньшинства, коренные народы Дальнего Востока утратили всякую возможность влиять на решения, определявшие их жизнь. Впрочем, и сами эти Советы были уже не более чем декоративными органами, выполнявшими установки партийных и государственных структур. Это позволяло государственным ведомствам использовать дальневосточные территории без учета интересов их коренных жителей.
17 декабря 1937 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О ликвидации национальных районов и сельсоветов», и к началу 1940-х годов этот процесс был фактически завершен. Большинство национальных районов Дальнего Востока были ликвидированы, а оставшиеся превратились в обычные административно-территориальные единицы. То же самое случилось и с национальными округами. На смену праву на землю и самоуправление пришла политика государственной опеки малочисленных народов. Одновременно было объявлено, что социальные, экономические, а также национально-территориальные проблемы малых народов в стране успешно решены.
В качестве реликтовых форм административно-территориальной организации «национальные автономии» региона дотянули до начала XXI столетия. Но дотянули они с разрушенным хозяйством и господствующей установкой на государственную поддержку и государственный патронат. Сегодня и эти реликты исчезают под натиском экономической целесообразности, которой нет дела до личных трагедий людей, исчезновения поселков, распада общественных связей. Однако если на Дальнем Востоке подобная политика «просто» делает человека несчастным, а культуру — более бедной, то в других местах она может обернуться кровопролитием.
Библиография Асеев А.А. 2007. Исторический опыт организации управления ко-
ренными малочисленными народами Дальнего Востока в 20-е годы ХХ в. // Экономика, управление, общество: история и современность. Материалы Всероссийской научно-практической конференции молодых исследователей, аспирантов и соискателей. Ч. 1. — Хабаровск.
Богораз В.Г. 1922. О первобытных племенах (наброски к проекту организации управления туземными племенами) // Жизнь национальностей. № 1.
Вахтин Н.Б. 1993. Коренное население Крайнего Севера Российской Федерации. — СПб.
Декларация прав народов России от 02.11.1917. 1949. // Образование СССР. Сборник документов. — М.
Зибарев В.А. 1968. Советское строительство у малых народностей Севера (1917—1932гг.). — Томск.
Ивановский В.В. 1891. Административное устройство наших окраин. — Казань.
История Дальнего Востока СССР в эпоху феодализма и капитализма. 1991. — М.
Левкин Г.Г. 2001. Историческая справка о присоединении восточных окраин России, разграничениях и административно-территориальных преобразованиях на Дальнем Востоке. — М.
Об изучении и охране окраинных народов. 1923. // Жизнь национальностей. № 3—4.
Сергеев М.А. 1955. Некапиталистический путь развития малых народов Севера. — М.
Советский Север. 1929. № 3 (Приложение).
Устав об управлении инородцев от 22 июля 1822 г. 1999. // Кряж-ков В.А. Статус малочисленных народов России. Правовые акты. Кн. 2. — М.
Фадеева Л.А. 1953. Из истории административного районирования в РСФСР (1928—1930 гг.) // Исторические записки. № 44.
Яковлева Е.В. 1957. Малые народности Приамурья после социалистической революции. — Хабаровск.
