АДАПТАЦИЯ ИРАНСКИХ И СЕМИТСКИХ ЗАИМСТВОВАНИЙ В ДРЕВНЕГРЕЧЕСКОМ ЯЗЫКЕ: ‘САД’ / ‘РАЙ’ (НА ПРИМЕРЕ ЛЕКСЕМ παράδεισος И РЯДА γάνος - γανναθ - (αλ)γοναιναθ) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Litera

Правильная ссылка на статью:

Давыдов Т.Г., Горшков А.И. — Адаптация иранских и семитских заимствований в древнегреческом языке: 'сад' / 'рай' (на примере лексем napáSeioo«; и ряда yóvo<; — yavva0 — (aX)yovaiva0) // Litera. - 2021. - № 8. DOI: 10.25136/2409-8698.2021.8.36284 URL: https://nbpublish.com/Hbrary_read_article.php?id=36284

Адаптация иранских и семитских заимствований в древнегреческом языке: 'сад' / 'рай' (на примере лексем napaÖEiCToq и ряда Y^voq — Yavvaé — (aA)Yovaivaé)

Давьщов Тихон Георгиевич

аспирант кафедры классической филологии Мзсковского государственного университета имени М В.

Ломоносова

119991, Россия, Москва, г. Мзсква, ул. Ленинские Горы, 1, стр. 51, ауд. 1026

И [email protected]

Гориков Андрей 1/Ъанович

аспирант кафедры классической филологии Мзсковского государственного университета имени М В.

Ломоносова

119991, Россия, Москва, г. Мзсква, ул. Ленинские Горы, 1, стр. 51, ауд. 1056

И [email protected]

Статья из рубрики "Языкознание"

DOI:

10.25136/2409-8698.2021.8.36284

Дата направления статьи в редакцию:

09-08-2021

Дата публикации:

16-08-2021

Аннотация: Объектом исследования являются проблемы функционирования иранских и семитских заимствований в древнегреческом языке, предметом — лексемы парПбеюо^, Ydvoq, Yаwа9, (aЛ)YOvalva9. Авторы подробно рассматривают такие аспекты темы как морфологическое и фонетическое освоение иноязычной лексики, нарушение фонотактики греческого языка, влияние народной этимологии на облик слова, отсутствие диакритики в передаче семитских заимствований в греческом языке. Особое внимание уделяется проблемам этимологизации, нюансам словарных значений в разные периоды: классический, эллинистический, эллинистическо-римский, позднеантичный и византийский. Отмечается, что углубление связей с варварскими народами со временем сказалось и на самом греческом языке. Основные выводы проведенного исследования заключаются в том, что выявлена градация рассматриваемых лексем в соответствии с

большей или меньшей степенью адаптации к греческой фонетике и фонотактике, а также морфологии. Особым вкладом автора в исследование темы является подтверждение результатов и выводов ряда предыдущих исследований, а также критическое освещение спорных концепций. Новизна исследования заключается в предложенной этимологии лексемы парабеюо^ и новой интерпретации её вокализма. Актуальность исследования состоит в привлечении в том числе редкой лексики, которой до сих пор уделялось мало внимания в существующей научной традиции.

Ключевые слова: древнегреческий язык, древнеперсидский язык, авестийский язык, мидийский язык, древнееврейский язык, финикийский язык, арамейский язык, заимствования, адаптация заимствований, правило конца слова

Введение

Большой интерес для исследования представляет собой культурное взаимодействие древних греков (а в более поздний период — носителей древнегреческого языка в целом) с представителями других народов и цивилизаций. Следствием этого является заимствование в древнегреческий иноязычной лексики, в частности, иранского и семитского происхождения. Как известно, заимствованию чаще всего подвергаются слова, обозначающие некие новые предметы, явления или понятия, отсутствующие у народа, в язык которого заимствуется соответствующая лексика. «В основном эта лексика относится к так называемой культурной и, таким образом, заимствуется из

языков более высоких культур» [10, с 416"". Зачастую означаемое прямо ассоциируется с культурой другого народа, особенно если заимствование недавнее. Тем не менее при адаптации заимствования, когда меняется его фонетический облик, слово может настолько укорениться в языке, что его носители уже не осознают иноязычный характер лексемы. В этом случае возможно её переосмысление в русле народной этимологии. Иногда лексема присутствует в языке в двух вариантах — адаптированном и неадаптированном — причём неадаптированный может нарушать отдельные правила языка, в который это слово заимствовано, а адаптированный сближаться с исконными словами. В данной статье будут рассмотрены лексико-семантические и морфонологические особенности, а также этимология заимстованных в древнегреческий язык лексем napciöEiaoq, Y^voq, Yavva9 и (aA)YOvaiva9.

В настоящей статье тексты авторов приводятся по изданиям, принятым в каноне TLG

(Thesaurus Linguae Graecae)^48". Условные обозначения надписей взяты из базы данных

PHI (Packard Humanities Institute)^47". Аббревиатуры словарей приводятся в библиографии в конце статьи. Перевод цитат принадлежит авторам статьи.

Благодарности

Авторы благодарят И. В. Стефанчикова и В. Г. Иванова за помощь с испанским и осетинским материалом соответственно.

I. napäöeiCToq

1.1. Семантика

1.1.1. 'парк', 'сад', 'рай'

Безусловно, самая частотная лексема из рассматриваемых нами — napäösiaoq

(просодия: nDpDöEiooq). Среди авторов, в произведениях которых она употребляется чаще всего (помимо библейских текстов) — Ксенофонт, Иосиф Флавий, Плутарх и Диодор Сицилийский И21.

Большинство словарей и лексикографических исследований отмечают иранское происхождение лексемы и выделяют лишь два её значения, которые в наиболее общем виде представлены, в частности, в «Древнегреческо-русском словаре» И. Х. Дворецкого: 1. 'охотничий заповедник', 'увеселительный парк'; 2. 'рай'. Источниками

первого значения служат Ксенофонт и Плутарх, второго — Новый Завет Г6, с 12371.

Подобные описания даются и в других словарях, в том числе в недавно вышедшем «Кембриджском словаре греческого языка» (CGL), где находим те же два значения: 1. 'обнесённый стеной парк' или 'pleasure-ground персидских царей и знати' (walled park or pleasure-ground (of Persian kings and nobles) ); 2. 'рай' (обитель Бога и спасённых)

(paradise (as the abode of God and the redeemed) ) Г28, с- 10651. Что касается термина pleasure-ground , то в русском языке точного соответствия этому понятию садово-паркового искусства не существует, ближайшими же аналогами являются формулировки 'английский / пейзажный / иррегулярный / ландшафтный парк', 'парк (культуры и) отдыха' — или устаревшее 'парадиз', известное с эпохи Петра I и, возможно, введённое им самим в русский язык. Европейские языки либо заимствуют термин pleasure-ground в неадаптированном виде, либо калькируют (ср. нем. Lustgarten ).

Древнегреческо-французский словарь Байи перечисляет следующие значения: I. 'парк', 'место, засаженное деревьями, где содержатся животные' (parc, lieu planté d'arbres où l'on entretient des animaux ); II. 'рай' (le paradis ). Впрочем, значение II разделено на два употребления — ветхо- и новозаветное: 1. 'Эдем' (l Éden ) и 2. 'обитель душ

блаженных' (le séjour des âmes bienheureuses ) И21. Древнегреческо-немецкий словарь Папе также даёт два значения — 'зверинец', 'парк' (Tiergarten, Park ) и 'рай' (das Paradies ) [42].

Однако, как показали дальнейшие исследования словоупотребления napaö£iooq, обширная лексикографическая традиция не учитывала (а в случае CGL — продолжает не учитывать) некоторые оттенки значения.

В то же время словарь Лидделла-Скотта (LSJ) даёт более точное, на наш взгляд, описание семантического поля слова napaö£iooq. Остановимся на этом словаре подробнее.

Так, основное значение (I 1) в LSJ — 'закрытый парк / сад' enclosed park ), 'pleasure-ground'. Считается, что впервые слово было введено в греческий язык Ксенофонтом 135 с-257], у которого оно используется всегда для обозначения парков персидских царей и

знати [42]. Существует также гипотеза, что впервые это слово употребил Ксанф (на которого опирался Клеарх (Clearch. ap. Ath. deipn. XII 11)), однако она поддерживается меньшинством исследователей Г21, с- 61.

Таким образом, в первоначальном значении слово napaö£iooq — terminus technicus, относящийся к описанию явления собственно персидского понятия (пусть оно и претерпело фонетическую адаптацию и переинтерпретацию, как будет показано в разделе I.2). Но, как это часто бывает с терминами, происходит семантический сдвиг — сужение или расширение значения. В данном случае имело место последнее, и уже с III в. до н. э. (преимущественно в эллинистических папирусах Египта и эпиграфических

памятниках) фиксируется общее значение I 2 a по LSJ — '(фруктовый) сад' (generally, garden, orchard )

Группа значений I 3 в LSJ отражает, безусловно, самое известное понимание слова napäöEiooq, так как именно в этом значении лексема была заимствована в том числе в латинский язык, откуда проникла и в новоевропейские языки. Производное значение I 3 а — 'эдемский сад' (the garden of Eden ) — с первым контекстом во второй главе книги Бытия (LXX Gen. II 8). Развитие этого значения (I 3 b) отмечается LSJ в Новом Завете (Лк. XXIII 43 и 2 Кор. XII 4) — 'рай', 'обитель блаженных' Paradise, the abode of the blessed ). Наконец, последнее (I 3 c) в данной группе значений выделяется в комментарии Прокла к «Трудам и дням» Гесиода, где это значение используется как интерпретация словосочетания jaKäpwv vDaoi («острова блаженных») (Procl. ad Hes. Op.

169) i42!. Это даёт основания предположить, что в эту эпоху слово napäöeiaoq благодаря христианскому употреблению уже настолько закрепилось в языке, что было понятнее словосочетания jaKäpwv vdaoi. И действительно: согласно TLG, из 1.349 употреблений во всей греческой литературе 1.012 (т. е. чуть больше 75%) приходится на IV в. н. э. (у Иоанна Златоуста, Афанасия Великого, Кирилла Александрийского, Григория Нисского,

Григория Богослова и др.) [49]. В то же время очевиден феномен «христианизации» язычества: Прокл объясняет древний языческий концепт более новым христианским, чтобы добиться актуализации язычества для современников (подобно императору Юлиану, который веком ранее стремился сделать поэмы Гомера «Библией» язычников).

Библейский (иудейский и христианский) узус лексемы napäöeiaoq представляет собой частный случай словоупотребления в текстах религиозно-мистического характера, встречается она и в магических текстах. Как известно, в последние десятилетия активно проводится изучение магических папирусов. Благодаря древнегреческо-испанскому «Словарю греческих магических папирусов» (LMPG) установлено, что употребление лексемы napäöeiaoq в этом важном корпусе текстов в целом близко значению I 3 b в LSJ. Так, значение 1. по LMPG — 'рай' paraíso ), значение 2. — 'библейский рай' (Paraíso bíblico ). Приведём контексты, цитируемые в LMPG: 1. no[i]r|aov tD öedva npdYja Djoi, KÄEiöopüAaKi той Tp[i]Y¿vou napaöeiaou TDq Y^q (P III 541) («Сделай одно дело для мен хранителя ключей треугольного рая земли») и 2. eDaKpivera tDv neprnTájevov öaijova то

nAáajaToq тоитои, □ DnAaaev □ 9eDq Dv tD Dy¡ü üauToD napaöeiaD (P I[46^QJ2 П1)/ сть [ангел] заставит духа, облетающего это творение, которое сотворил Бог в своём святом раю, войти [в это творение]»). В этом смысле употребление слова napäöeiaoq сближается с uoces magicae (siue mysticae) и ßapßapiKÜ Dv¿jaT[2, с- 85], особенно в первом из приведённых контекстов.

Следует отметить, что со II в. н. э. известно также личное имя napäöeiaoq[39, с' 214], что не отражено в лексикографической традиции.

Для понимания семантики лексемы napäöeiaoq имеет смысл учитывать и наиболее часто сочетающиеся с ней слова (collocations ): 9ripiov ('зверь', 'животное') и KaAóq ('прекрасный', 'красивый') — по 7 раз; KaAéw ('звать') — 5; öia ('через'), ösvöpov ('дерево'), j¿Yaq ('большой'), ßaaiAiK0q ('царский') и катааквиа^ш ('снаряжать', 'обустраивать') — по 3; KpEjaaTÓq ('висячий') и Koajéw ('устраивать') — по 2 раза i42!.

1.1.2. 'глупец', 'ограниченный, зашоренный человек'

LSJ также учитывает омоним к napäöeiaoq, а именно значение II — 'глупец' stupid fellow ), по всей видимости, возникшее независимо от значений группы I. Данное значение

берётся из пассажа о слове napäösiooq в «Лексиконе» Фотия: «<napäö£iaoq>: tD □ vEOTOq- ar|jaiv£i öD oDov tD D^nspinaTEDaeai T£9£ij£vwq öiD tDv D vaia9r|oiav napäöEiaoq DnD toD пертатои ö£vöpa KaD DöaTa DxovToq^ KaD xpDvTai auv£xDq oD Ti9évT£q tDv napäösiaov DnD tDv Dvaia9r|TDv Doti öD Toúvoja nspaiKÜv, KaD Á£Y£Tai ф (Phot. lex. П 383 2-7). Этот контекст был учтён в издании com. adesp. («Фрагменты аттических комедиографов» Т. Кока), где имеет номер 1102. Издатель называет данную глоссу крайне тёмной (obscurissimam ) — её первая половина явно представляет собой испорченный текст, однако понятно, что слово napäö£iaoq часто использовали комические поэты, связывая его с скудоумными людьми («KaD xpDvTai auv£xDq oD kwjik Ti9évT£q tDv napäö£iaov DnD tDv D vaia9r|TD v») — «homines obtusi hebetisque ingenii», выражению Кока. При этом он связывает «скудоумие» людей, которых называют napäö£iaoi, с тем, что их каждый может легко обмануть или посмеяться над ними («quod

quilibet eis inpune inluderet») [38, с- 590]; рискнём предположить, что Фотий имеет в виду несколько другое: он явно связывает сам процесс прогулки по саду / парку, в котором есть деревья и водоёмы («DnD toD п£ртатои ö£vöpa KaD DöaTa DxovToq»), с лк недалёкими, как бы бесцельно и бессмысленно блуждающими по парку. Подобная интерпретация косвенно подкрепляется глоссой Гесихия, который при этом не разделяет napäö£iaoq на два разных слова, в отличие от современной лексикографической традиции (LSJ): «<napäö£iaoq>^ TÍ9£Tai DnD tDv Dvaia9n™v. oDq Dotiv □ jn£pinaT£Dv. [Dvuöpoq Dtoi] £Duöpoq, Dv □ n£pinaToi. KaD □ ßaaiA£wq KaTáAuaiq» («napáS употребляется в отношении скудоумных, которым свойственно прогуливаться, и место, в котором [пapáö£laoq = скудоумный человек] прогуливается, — полноводное / многоводное. И [второе значение —] место отдыха для царя»). Ср. также третье употребление в группе значений I 1 в словарной статье о лексеме Djn£pinaT£w в DGE: 'блуждать' — переносное значение в отношении языка (fig. en cont. de lengua divagar )

[50], т. е. 'пустословить', 'болтать', 'переливать из пустого в порожнее', встречающееся у Иоанна Цеца.

Кок открыто признаёт, что не понимает, каким образом данное значение связано с христианским учением о рае, и предлагает понимать под пapáö£laol таких людей, которые внешне достойны одобрения, но внутри «пусты и подвергаются несправедливости / обидам» («homines <...> externa specie commendabiles, intus inanes

et iniuriae obnoxii») [38, с- 590]. Вероятно, данное значение действительно является эволюцией группы значений 'сад' / 'парк'; однако возможно и другое понимание. Не исключено, что значение 'дурак', 'скудоумный человек' является прямым заимствованием иранского словоупотребления; косвенным подтверждением этого может служить полемика вокруг понимания древнеперсидской и авестийской лексем, значение которых и сейчас иногда вызывает вопросы у исследователей. Нетрудно представить развитие

значения авестийского pairidaäza- 'enclosure' ('огороженное место') J42! в букв. 'огороженный', т. е. 'ограниченный, зашоренный человек'. В таком случае это чистый семантический неологизм — прямое заимствование нового смысла для уже имеющегося слова, подобно тому как значение пapáö£laoq 'райский сад' появляется в Септуагинте под влиянием семитского словоупотребления. Впрочем, прямых подтверждений данной трактовке пока не найдено.

С языковой точки зрения крайне важно свидетельство Фотия о персидском происхождении слова. Оно уникально тем, что приводится иранское фapöal9i, явно современное Фотию и отражающее среднеиранское состояние. Отметим, что начальное ф- можно объяснить двумя способами. С одной стороны, в иранских языках известен переход /р/ ^ /f/ (ср. осетинские примеры в разделе I.2.1). Впрочем, в персидском (в

узком смысле этого слова) аналоге греческого napäösiooq такой переход никогда не происходил, если не учитывать арабизированную форму (ср. новоперс. >Jlj paliz , pardes , ^эъэ ferdous ). С другой стороны, такая передача фонемы, возможно, передаёт чисто греческие механизмы адаптации заимствований в эту эпоху (ср. xaY^voq и тюркское *qa yan и т. п.).

I.2. Этимология и морфологический анализ

LSJ справедливо относит слово napäösiooq к категории восточных заимствований. В то же время, как отмечает А. И. Солопов, «с ростом наших знаний о других языках, современных Римскому государству, весьма перспективным направлением в будущем может стать точная языковая идентификация множества латинских слов, заимствованный характер которых ныне определяется скорее априорным способом» i10———äiZL. Безусловно, это же применимо и к греческому языку, в частности, в отношении лексемы napäösiooq — с самого первого употребления Ксенофонтом было понятно, что слово имеет персидское происхождение. По мере развития филологической науки (как классической филологии, так и индоевропейского, в том числе иранского, языкознания) представления об этимологии napäösiooq претерпевали некоторые изменения. Так, обычные словари (LSJ, Дворецкого и др.) используют, как правило, пометки вроде «перс.» и т. п., хотя понятно, что прилагательное «персидский» в данном случае соответствует не персидскому языку в узком смысле, а, скорее, тому, что в современном языкознании принято называть иранской ветвью индоевропейской семьи языков.

В то же время заимствования крайне редко берутся сразу из целой языковой семьи или нескольких языков — в подавляющем большинстве случаев источником заимствования служит один конкретный язык (диалект). Это особенно справедливо для древних языков. Именно поэтому точная идентификация этимона слова napäösiooq представляется нам задачей первостепенной важности — как для установления окончательной этимологии лексемы, так и для лучшего понимания эволюции её значения.

Для этого прежде всего следует понять, из каких морфем состоит данное слово в языке-источнике. Несомненно, морфем в нём две — и, как мы постараемся проиллюстрировать далее, это, судя по всему, осознавалось и греками (в частности, Ксенофонтом, автором данного заимствования).

1.2.1. *pari-daiza- в иранских языках

В «Этимологическом словаре иранских языков» читаем:

*pari-daiza-, *parä-daiza- 'круговая стена-ограда; место, обнесённое круговой стеной' ^ 'сад, цветник' и вторичные производные (ср. греческое заимствованное из иран. napaösiooq и рус. парадиз 'рай', заимствованное через французский): ав. п. □ □ □□□□□□□□□□ pairi.daeza- 'проходящая кругом, замкнутая каменная стена (или вал), ограда' [Barth. AiW, 865]; др.-перс. pari-daida- 'Lustgarten, Wildpark' (зафиксировано в форме □□□□□□□ par(a)day(a)dam ) [Br., Mh. Handb., 137]; кл. перс. palez , paliz 'сад, цветник'; тадж. poliz 'огород' (с *rd > l ); согд. ман. pröyz , хр. prdyz 'сад' (^ '(место) обнесённое стеной', мн. ч. акк. pröyzt) [Henn. BBB, 72, 125]; см. также вторичные согд. pröyz-p'n 'главный над парками'; хор. pröyzk м. р. 'сад' < *pari-

daiza- + -ka [Benz. Chwar. Wort., 527] [9, с' 314-315L (авестийское и древнеперсидское написания — как наиболее важные — вставлены нами для наглядности — Т. Д., А. Г.). Возводя греческое слово к древнеперсидскому варианту и исходя из греческой «приставки» napä- в napäösiooq, У. Маландра даёт альтернативную реконструкцию

древнеперсидского этимона — pardaiöäm — [43, ° 71]; что, на наш взгляд, совершенно необязательно: как будет показано далее, греки могли переосмыслить и *pari- как пapá-, и удаление /i/ в этом плане выглядит излишним, хотя и допустимо.

Помимо авестийского и древнеперсидского варианта лексемы для целей нашего исследования важен также мидийский материал; так, Б. Шахин в своём фундаментальном исследовании мидийского языка приводит мидийское (согласно терминологии Шахина — древнемидийское, altmedisch ) *pari-daiza- (развитие значения: 'Paradies ' ^ 'парк отдыха' ^ 'зверинец' ^ 'забор' / 'ограда' / 'огороженная территория'

(Paradies ^ Lustgarten ^ Tiergarten ^ Zaun / Ummauerung / eingehegtes Gebiet)) [52, с-84I,[5l, с. i°6]. Данная реконструкция совпадает с более ранней версией, принадлежащей В. Хинцу и опубликованной в «Altiranisches Sprachgut der Nebenüberlieferungen» («Словарь древнеиранского языкового наследия в смежных традициях», особенно ценный своим обратным индексом А. Ниппы [34, с. 28l-299]) — *paridaiza - [34, с 236].

Следует отметить, что праиранская фонема /z/ (фигурирующая в основе *daiza-) отразилась в различных иранских языках по-разному. Так, в мидийском она перешла (im

Inlaut — как внутренний (речевой) звук) в *z [52, с 83], как и в авестийском (ср. пример выше). В древнеперсидском эта фонема перешла в /d/ (через промежуточную стадию

/5/) [25, с- 12], что иллюстрируется и формой paridaida- [19, с- 137],[58, с- 446]. Интересно, что значение этого древнеиранского слова вызвало дискуссию у исследователей, в ходе которой появились разнообразные варианты перевода: так, Хинц в словарной статье о слове *pardai5a- (*paridai5a- ) приводит трактовку Р. Халлока — 'вид хранилища для товаров / утвари' (a kind of storage place for commodities ), с которой сам Хинц не согласен, интерпретируя лексему как 'владение', 'земельная собственность' (Domäne ),

— что, по мысли Хинца, является вторичным значением[34, с 179]. См. также разногласия

Халлока, Э. Бенвениста и И. Гершевича по поводу значения данного слова в [32, ° 15].

Праиранская приставка (может также употребляться в качестве наречия или предлога, как и в греческом языке) *pari(-) 'впереди, спереди; раньше; вокруг, около; через, относительно' дала древнеперсидские и авестийские предлоги / приставки — pariy(-) 'на, над; относительно, по поводу' и palri(.) 'впереди, спереди; до сего времени, раньше;

вокруг, около, при; над, по' соответственно, в греческом — п£р1 / п£р! [19, ° 137] (переводы даны по [11, с 177]). В мидийском, согласно реконструкции Б. Шахина, данная приставка выглядит как *pari- (см. выше), однако также засвидетельствована форма с эпентезой *pairisyati 'сверхсчастье' -Ш-"—^^—^^ и 4Thü-par£aiza- 'заповедник для куропаток' (Rebhuhn-Paradies ) [52, с- 274].

Особый интерес представляет корень слова; так, в древнеперсидском есть аблаутный аналог daid- / did- (соответствующий греческому T£ix- / Toix-), который представлен существительным dida f. 'укрепление', 'крепость', 'крепостная стена' ( Festung, Burg, Burgmauer ). От этого же образовано фракийское -öiZa, которое нашло своё место и в

греческом, о чём речь пойдёт в разделе I.2.3 [19, с- 116]. в авестийском же /z/ перешло в /z/ (см. пример выше). О прочих производных словах см. словарную статью о *daiza-, *diza- в [9, с- 313].

Эта картина усложняется тем, что праиранская основа *daiz- : diz- 'насыпать, складывать; укладывать слоями; нагромождать; возводить, строить (стену); месить, формовать' на самом деле представляет собой «результат неполного совпадения двух

корней:

1) собственно *daiz- : diz- — из арийск. *dai'h- : dijh- <...>. Восходит к и.-е. *dheigh-'пачкать, намазывать' ~ 'формировать, месить глину, мять; строить стену, крепостной вал; делать гончарное изделие', ср. <...> греч. teTxoç 'стена';

и 2) *2dais- : dîs- 'бросать; сыпать' ^ 'строить, создавать, творить' — из арийск. *daic- : die- с теми же значениями. Восходит к и.-е. *deik- 'бросать', омонимичному и.-е. *deik-'указывать', ср. греч. öukeTV 'бросать, швырять' <...>.

В результате неполной контаминации их рефлексов, которая в глаголе была усилена совпадением причастий прош. вр. (праформ основ прош. вр.) <...>, а в през. основах оглушением исхода *daiz- в *dais- по аналогии с *dais- и / или под влиянием инхоативного суф. *-sa < и.-е. *-ske / *-sko , их глагольные парадигмы трудноразделимы. В корневых именных основах различия прослеживаются, однако, не всегда» (подчёркивание наше — Т. Д., А. Г.) Г9, с- 311-3121.

В качестве среднеперсидского рефлекса *dais- («или со вторичным оглушением исхода корня») в ЭСИЯ приводится «des- {dys-} <...> 'образовывать, создавать, формировать; класть стены, строить'. В любом случае для юго-западных языков основа с исходом на -s — не исконна, поскольку и здесь ожидалось бы развитие *-s- > *-â- > -h или *-z- > *-d-

, а не *-s- > *-s » I"9, с- 312]. Представляет интерес также «согд. будд. prö'ys [paröes] 'огороженное место; здание' [Gharib Sogd. Diet., 284] или 'стена' [Henn. Verbum, 181;

Henn. BBB, 56]» с- 315]. к этому же корню возводятся некоторые образования с превербом *pari- : «согд. ман. pröys- 'строить' < *pari-daisa- [Henn. BBB., 56; Gersh. GMS, 104, 136; Gharib Sogd. Diet., 285]; хор. pröys- 'чинить, строить (стену)' [MacK. Khwar. Gl. I, 548; Benz. Chwar. Wort., 499] < *pari-daisa- ; осет. fœldisyn : fœldyst / fœldesun : fœldist 1) 'творить'; 2) 'посвящать покойнику' — в значении 'творить' (связываемое В. И. Абаевым с гл. 'показывать', т. е. с *idais- [Аб. ИЭСОЯ I, 436], но не исключающее и

возведения к *2dais- )» с. 313]. Осетинский пример интересен тем, как корень *dais-получает значение, связанное с загробным миром, подобно греческому параб£ЮО^ в его библейско-мистическом смысле. Обряд посвящения умершему людей и животных (чаще

всего коней) восходит, как известно, к древним скифам с. 435]. Конечно, это чистое совпадение, но такая «конвергентная эволюция» значения на самом деле имеет параллели и в других индоевропейских языках, как убедительно показал В. И. Абаев в словарной статье о лексеме fœldîsyn:fœldyst | fœldesun:fœldist (в современном написании — фжлдисын:фжлдыст|фжлдесун:фжлдист): «Несмотря на два сильно расходящихся значения ('творить' и 'посвящать покойнику'), перед нами, по-видимому, один глагол, а не два исторически разных глагола, случайно совпавших по звучанию. Объединяющим семантическим стержнем было, как нам кажется, понятие 'чародейства', 'заклинания': 'творить' = "вызывать с помощью заклинаний"; 'посвящать покойнику' = "с помощью заклинаний переводить из земного плана в загробный". Глагол fœldisyn | fœldesun представляет сращение преверба fœl- с основой dis | des- (др.-иран. *pari-dais- ) <...>. Основа др.-иран. *dais- , и.-е. *deik , если проследить её развитие в разных языках, имела, наряду с распространённым значением 'показывать', также значение 'провозглашать', 'посвящать' (в религиозном смысле), а также 'строить'. Ср., наряду с др.-инд. dis- 'показывать', др.-инд. diks- 'посвящать', в частности 'посвящать покойнику' (maranaya ), лат. dico dicare , dedico dedicare 'посвящать' (наряду с dico 'говорить') и др. Для значения 'строить' ср. согд. *pa^ës- (prö'ys- ), *öës- (öys- ) 'строить'» с- 4361.

I.2.2. napâSeiaoç в греческом языке

Древних греков нередко упрекают в крайне неаккуратном (very inaccurate ) отношении к

передаче иноязычных слов [57, с 11 — что, на наш взгляд, свидетельствует скорее об ответственном отношении к родному языку — но нередко и о хорошем знании иностранных языков, что будет показано в разделе I.2.2.2. Несмотря на это, в нашем случае греки довольно точно передали звучание иранского этимона, особенно если сравнить napàôEiaoç с другими иранскими заимствованиями в греческом языке (EDpÇriÇ ^

□ □□□□□□ Xsayarsa и т. п.; см. тж. [19, с 61). По меткому выражению А. Кристоля, «носители языка иногда довольствуются фонетической гармонизацией в рамках лексической микросистемы» («les locuteurs se contentent parfois d'une harmonisation phonétique, à l'intérieur d'un microsystème lexical») [27, с- 113-1151.

И действительно, как уже было сказано выше, персидское (в широком смысле слова) происхождение слова прекрасно осознавалось носителями языка — начиная от Ксенофонта, который является автором данного заимствования, и заканчивая Юлием Поллуксом, который пишет в своём «Ономастиконе»: «оП 5П napà6£iooi, papPapiKDv £С ôokoDv ToDvo^a Dkei катП auvr|9£iav £Dq xP^aiv □AAnviKnv, Dq каП ШААа поААП tDv П (Poll. IX 13) («А napà5£iaoi — как считается, варварское слово; вошло из-за привычки в греческий узус, как и многие другие персидские слова»).

Что касается современных научных представлений, то здесь можно выделить две группы исследований, затрагивающих происхождение слова napà5£iaoq: этимологические словари и прочие исследования (чаще всего посвящённые иранским заимствованиям в греческом языке).

Этимология napà5£iaoq в этимологических словарях трактуется по-разному. Это дало повод для большой дискуссии, вопреки утверждениям Я. Бреммера («The etymology of

Greek napà5£iaoq is not disputed» [20, с 361). Так, в словаре П. Шантрена читаем, что рассматриваемое слово представляет собой иранское заимствование; «в авестийском есть pairi-daëza m. 'ограждение' (enceinte )». Что ценно, приводится греческий «аналог» слова — *n£piTOixoq (об этом подробнее см. в разделе I.2.2.2). Шантрен считает, что греческое napà5£iaoq заимствовано из среднеиранского *pardëz (от которого происходит

персидское pâlëz ) [26, с- 8571. Также авестийское pairi-daëza упоминается в словарной

статье о слове T£Ïxoq [26, с- 1098-10""|.

В словаре Бекеса в качестве этимона слова napà5£iaoq приводится уже упоминавшееся выше авестийское pairi-daëza ; в качестве родственных приводятся реконструируемое среднеиранское *pardëz и новоперсидское palëz (как и у Шантрена). Также отмечается родство иранского *daiza- с греческим tcDxoç — оба восходят к праиндоевропейскому

корню *dheigh- [16, с- 11511. Точно такую же этимологию приводит словарь Х. Фриска; при этом отмечается, что у Ксенофонта слово napà5£iaoq употребляется как «грецизация некоего слова вроде» авестийского pairi-daëza (Grazisierung eines dem aw. ), соответствующего упомянутым среднеиранскому и новоперсидскому аналогам [30, с- 4731.

С. Коралия отмечает, что у греческого napà5£iaoq (а также у семитских заимствований) авестийская форма, но древнеперсидское содержание (pleasant retreat ) — в противовес авестийскому 'бесплодный участок земли, обнесённый стеной' (a barren plot of land

surrounded by a wall ) [39, с' 2201. На наш взгляд, такое строгое разнесение значений в древнеперсидском и авестийском мало чем обосновано; как показывают исследования

древнеиранского языкового наследия, специалисты по иранскому языкознанию часто отмечают пересечение как языковой, так и чисто семантической эволюции иранских языков, что мы попытались отразить и в разделе I.2.1 настоящего исследования. Для авестийского не засвидетельствован оттенок «бесплодности», и авестийское palri.daeza означает любой огороженный участок земли независимо от её плодородности: как справедливо заметил Я. Бреммер, раннеиранский «парадиз» не имел устоявшегося значения, и соответствующие лексемы могли обозначать место хранения, виноградник, фруктовый сад, конюшню или хлев, лес и заповедник с деревьями (storage-place, vineyard, orchard, stable, forest of nursery of trees ), а само слово выступало в роли uox media, где в качестве семантического ядра можно выделить 'огороженное место'

(enclosure ) [21, с- 5L. Кроме того, С. Коралия не обращает внимание на то, что сфера употреблений авестийского и древнеперсидского языков совершенно различны — если авестийский является священным языком Гат, то древнеперсидский выступает как язык персидских царей, пишущих об «огороженных территориях» в контексте царских заповедников-зверинцев.

1.2.2.1. Консонантизм napäöeiaoq

Если обратиться к специальным исследованиям, оказывается, что как консонантизм, так и вокализм napäösiooq весьма необычны. Нетрудно заметить, что -z- — как в среднеиранской реконструкции, так и в авестийском — плохо соотносится с греческим -о-. Впервые на это обратили внимание В. Бранденштейн и М. Майрхофер: «Известное слово napäösiaoq должно было бы происходить от древнеперсидского *paridaida f. 'обнесённый стеной парк отдыха' (umwallter Lustgarten ) <...>; однако -о- указывает на

другой диалект — вероятно, мидийский» [19, с- 8L. Бранденштейн и Майрхофер называют этот феномен auffallend («бросающимся в глаза», «необычным»). И действительно, многие заимствования в греческом языке, издавна считавшиеся персидскими (ср. этимологию napäösiaoq у Поллукса выше), на самом деле брались из языков покорённых

персами народов [19, с 6L. Однако в то же время новейшая монография Б. Шахина, исследователя мидийского языка, подтверждает его же более раннюю реконструкцию мидийского «сада» как *pari-daiza- m. [52, с- 233-234"|,[51, с. 106L, которое им приводится как прямой источник греческого napäösiaoq [52, с- 85L.

Таким образом, происхождение сигмы в napäösiaoq по-прежнему остаётся нерешённым вопросом в науке; возможно, сыграла роль контаминация основ *daiz- и *dais- (см. раздел I.2.1). Впрочем, подобное явление наблюдается и в семитских заимствованиях, в каждом из которых мы видим глухой звук в исходе слова (Auslaut ) — ср. др.-евр. ОПЭ

parde~s [17, с- 670L и др. Обратную точку зрения высказал У. Маландра, для которого проблема видится в наличии -d- в древнеперсидском, а не в [sj-образном звуке семитских, греческого, согдийского языков («A problem of phonology remains with the interpretation of Old Persian d where cognate languages show Old Iranian z . Do words like New Persian paläz and Armenian partez derive from, perhaps a Median (or Parthian?) *°daiza- ? or from some realization of OPers ö ? Both Hebrew, Aramaic, SogdB and Greek have s ») [43' с- 71L.

I.2.2.2. Вокализм napäöeiaoq

Корневая сигма в napäösiaoq — не единственная этимологическая проблема: вокализм лексемы также представляет определённые трудности.

Несоответствий мы видим два: в виде псевдоприставки пара- (ср. palri- / pari- / par- /

para- в языке-источнике), а также дифтонга -ei-, который, как известно, в классическое время мог быть «ложным» и отражать произношение [e] (в языке-источнике, будь то мидийский, древнеперсидский или авестийский, имеем дифтонг -ai-: см. раздел I.2.1).

Хотя приставка pari- родственна греческой пери, из-за индоиранского перехода гласных в /а/ это родство оказалось для греков (а именно, Ксенофонта), судя по всему, незамеченным, и первая часть слова была реализована в русле народной этимологии в виде приставки пара- (причём слог pa- оказался таким образом «важнее» слога -ri-). Правда, существует мнение, что в данном случае ориентиром служило скорее среднеиранское pardeza- с синкопой /i/, где приставка уже ничем не отличается от апокопированного варианта приставки пар-, употребимого в сочетании с корнем,

который начинается с гласного [35, с 259]. Так как «корень» (-бею-) в данном случае начинается с согласного, Ксенофонт восстанавливает приставку до пара- (если этимоном действительно считать средне-, а не древнеиранский вариант лексемы). Таким образом, независимо от объяснения мы имеем влияние народной этимологии. Впервые о народной

этимологии применительно к парабеюо^ упомянул Э. Киккерс [35, с- 259]. В качестве аналогии можно привести слово параYаúбr|^ (варианты и дериваты: пaрaYaúбюv, параYа□бlv, паракаuтобóv, паракаuбwтóv), которое, согласно Р. Шмитту и Фриску, восходит к древнеперсидскому *pari-gauda- с аналогичным переходом *pari- в пара-с—166-167]. Феномен народной этимологии был убедительно проиллюстрирован в многочисленных исследованиях Р. Шмитта, исследователя иранской ономастики и её отражения в греческом языке. Более того, для многих морфем и корней иранских языков устанавливаются греческие соответствия: MEYa- для Baga- (ср. M£Yаßáтr|^ у Геродота,

Эсхила, Ксенофонта, Плутарха и BaYaпáтпq у Ктесия для иранского *Baga-pata-[54, с' 251],[53, с. 137-1381.Г18. с. 152, 159]) и т. д.

Что касается второй части исследуемой нами лексемы (-6eiooq), детальное исследование перехода иранского -ai- в греческое -ei- провёл Г. Якобсон, который отмечает, с одной стороны, произношение ei как [e~] начиная с V в. до н. э., т. е. во время жизни Ксенофонта, а с другой — детально описывает ранние проявления схожих изменений на пути от древне- к среднеиранскому языковому состоянию: дифтонг /ai/ (в интерпретации Якобсона — /oi/) перешёл в /ё/. Как и Х. Бартоломе, Якобсон идёт от обратного и использует запись Ксенофонта (при условии, что тот услышал и записал персидское слово правильно) для восстановления звучания персидского этимона греческого парабеюо^. По мнению Якобсона, если бы в персидском действительно звучал дифтонг /ai/ или /oi/, Ксенофонт так его и передал бы — через а1 или oi соответственно. Выбор ei ([e~]), по Якобсону, может быть обусловлен влиянием /i/ на тембр древнеперсидского /a/ (i-Färbung ). Персидский этимон греческого парабеюо^, таким образом, можно отнести к IV в. до н. э.; сравнение с армянским, а также древнееврейским и арамейским заимствованиями позволяет задним числом датировать монофтонгизированную иранскую

форму не позднее 500 г. до н. э. [35, с- 257-2591. Далее в предметном указателе данного номера «Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der Indogermanischen Sprachen» этот феномен назван среднеиранской монофтонгизацией (mitteliran. Monophthongierung )

Надо сказать, что из-за плохой сохранности и скудности древнеиранских текстов (по сравнению с греческими) метод «от обратного» (т. е. от парабеюо^ к его иранскому этимону) используется многими специалистами по иранским языкам (ср. древнеперсидскую реконструкцию У. Маландры в разделе I.2.1).

С выводами Якобсона соглашается и У. Аллен в «Vox Graeca», который уверен, что отображение Ксенофонтом иранского par(i)deza- в виде napaSsiooq иллюстрирует промежуточную ступень в эволюции ei от дифтонга к [I] и является своеобразной

переходной формой (mid value ) [15, с 70].

Возможно и другое объяснение, которое, впрочем, не обязательно опровергает концепцию Якобсона и Аллена. Как было убедительно показано выше, с иранской приставкой в napaSEiaoq соотносится пара-, что объяснимо в рамках народной этимологии, но этимологически древнеиранскому pari- и среднеиранской синкопированной форме par- соответствует nEpi-; похожим образом можно интерпретировать и «несоответствие» дифтонга ei в -5ею- иранскому ai.

Так, в разделе I.2.2 упоминался реконструируемый аналог слова napd5Eiooq — *nEpiTOixoq — калька, в которой иранским морфемам соответствуют родственные им греческие. Здесь стоит вспомнить, что в греческом значение слова ToDxoq ('wall of a

house' по LSJ^421) специализировано — 'стена дома', 'борт корабля'; TElUxoq, напротив, означает 'городская стена', а метонимически — 'крепость'. В этом смысле TElUxoq намного ближе по смыслу к иранскому *daiza-, чем ToDxoq, хотя и имеет другую ступень аблаута. Как нам представляется, Ксенофонт (и греки в целом), прекрасно понимая значение обоих корней, могли связать их, основываясь на принципах народной этимологии и аналогии; дифтонг ei в -5Eiooq, таким образом, этимологически восходит к ei в TETxoq.

Данную гипотезу можно развить: не исключено, что греки могли осознавать индоевропейское родство греческого teix- и иранского daiz- (вспомним мифологический приём греков, когда этнонимы возводятся к предку-эпониму (Перс, Мед и др.), причём эти предки оказываются в итоге друг другу родственниками). Впрочем, такое предположение требует весомых аргументов и дальнейшего изучения истории межъязыковых отношений греко- и ираноязычных народов.

Как показал в последних исследованиях А. В. Лебедев, греки, вопреки их стереотипному образу варвароненавистников, ориентирующихся лишь на свой собственный язык и культуру, на самом деле нередко хорошо знали иностранные языки, в частности, иранские — языки их ближайших и важнейших восточных соседей. И действительно,

учитывая то, что Демокрит цитирует Гаты в собственном переводе [40, с- 133-1341, а Геродот высказывает свои наблюдения о некоторых чертах, свойственных персидскому языку [54j———252-253], представляется, что и Ксенофонт мог описанным образом оперировать морфемами, делая их чуть более узнаваемыми для своих современников, но в то же время сохраняя персидский колорит.

Продолжая идею А. В. Лебедева о лексических «билингвах», можно констатировать, что napd5Eiooq, подобно имени ПофПааа, также является двуязычной лексемой: «Исследуя имена в легенде об аргонавтах, как и в любой другой традиции, где греческие имена соседствуют с варварскими, нельзя исключить, что в некоторых случаях мы можем иметь дело с лексическими 'билингвами'. Конечными источниками такой информации служат не обязательно носители варварского языка, а просто более дотошные историки или просто любопытные греческие путешественники вроде Геродота. Геродот вряд ли бегло говорил по-скифски, но это не мешало ему время от времени 'переводить', причем правильно,

скифское слово греческим эквивалентом» [8, с 7411.

Косвенным подкреплением данной гипотезы может служить тот факт, что похожее по звучанию на *nEpiTOixoq слово существует в Септуагинте. Это лексема nEpiTEixoq ~Eoq

(tó) (напр., в LXX IV Reg. XXV 1), которая имеет значение 'surrounding wall' по LS14211. Показателен контекст в книге Исаии: «TD □^ёрй DkeívD □aovтаl tD Doja тоШто Шпй ÁEYOVTEq D6oD пóЛlq Шхира, кай ^t^ov DjDv 9noei те □ x®eSB.KTgJÍXo£» (LXX Is. XXVI 1) (синод. пер.: «В тот день будет воспета песнь сия в земле Иудиной: город крепкий у нас; спасение дал Он вместо стены и вала»). Библейское пер^е^о^ соответствует аттическому пЕрlTЕixlOJa (встречается у Ксенофонта, Фукидида и др.), что подтверждается и в одном из фрагментов Оригена (fr. 233 из комментария к «Песни песней»): «"Проте1хю|а" б£ Dotiv, Шпер Daaiaq "пер^Е^о^" DvojaZei Л£Ywv• "9noei teD ка1 пЕрiтЕlxoq"». Толкование Оригена учитывает словарь Папе I421.

I.2.3. Варианты и однокоренные слова

Подобно другому известному иранскому заимствованию — оатрШпп^, имеющему

несколько эпиграфических вариантов (□^трапгк, ^абрапг^, аабрбпа^ [18, с 148], для парабеюо^ известны следующие варианты: парабюо^ (IC III iv 4 — Крит, III в. до н. э.; в надписи речь идёт о садах Птолемея — ср. свидетельство И. фон Мюллера ниже), параб^о^ (в форме Dat. pl. параб^оюО в надписи IV в. н. э. из северной Фригии (SEG 15:796), которое supplementum к LSJ (LSJ suppl.) считает значением I 3 b (см. раздел

I.1. настоящей статьи) [41, с- 2391. В то же время в этой области, а также в Келесирии и Киликии существовали топонимы — Парабеюо^, Параб^о^, Paradisus (в передаче Страбона и Плиния Старшего). Не вызывает сомнения, что зета в данном случае является не уникальным озвончением греческой сигмы, а является отражением фракийского -б^а (см. раздел I.2.1); рефлексом того же корня является персидское -diz в названиях городов 19———З^,!55,—с.—68]. в византийское время в Мисии засвидетельствовано написание парабпоо^ (IvP II 629); наконец, написание парабюоо^ появляется во Фракии (IV-VI вв. н. э., Asdracha, Inscr. Byz. (AD 53A) 465,205), в Галатии (MAMA VII 560) и Сирии (IGLSyr 4 1558) (ср. paradisso в латинской надписи V в. н. э. из Далмации (Forsch. in Salona 2 246)). Написания парабпоо^ и парабюао^ не засвидетельствованы лексикографической традицией.

Среди однокоренных слов, образованных от парабеюо^, в греческом языке засвидетельствованы (в частности, у Гесихия): парабеюарю^, □ 'садовник' (LSJ, Гесихий:

E^vo^i^ — Gen. pl. от d^vo^io^ 2 'ухаживающий за молодыми растениям1421); зафиксированное в эллинистическом папирусе Египта III в. до н. э. пaрaбЕlaoфúЛa^, ~aKoq, □ 'парковый сторож'; папирусное парабею^, ~Dvoq, □ — фруктовый саpQ(chard ) (I в. н. э.) [41, с 239]; редкое прилагательное парабеюю^^ 'относящийся к зверинцу' (Pape: zum Tiergarten gehörig ) -1421, которое, впрочем, дало латинское paradisiacus, ~a, ~um (впервые у Авита Вьеннского, затем — у Венанция Фортуната, а впоследствии популярно в средневековье). Как видим, три слова образованы суффиксальным способом (парабеюарю^, парабеюю^^, парабею^), одно — словосложением (парабЕlаoфúЛа^), то есть представляет собой сложное слово, которое особенно ценно тем, что наглядно иллюстрирует тот факт, что пaрáбЕlaoq в эллинистическую эпоху воспринималось уже как чисто греческое слово, способное образовывать в том числе композиты (ср. также □ ЛalwvoпaрáбЕюoq, фOlVlкoпaрáбЕюoq, □ЛalwvoфOlVlкoпaрáбЕlao

[21, с' 12], кr|пoпaрáбЕlaoq [21, с' 181,[20, с- 531,[39, с- 2151). Это подтверждается также тем, что, по свидетельству И. фон Мюллера, именно в эллинистическую эпоху данная реалия становится истинно греческой: «Die orientalischen парабЕ!^! fanden erst in der hellenistischen Zeit bei den Diadochen, z. B. den Ptolemäern, Nachahmung» [45, с 448b1.

Начиная с эллинистическо-римской эпохи появляются также лексемы парабеюю^, □ (по

значению совпадает с пар^^^О; паpаö£iаюv, tó (деминутив к пар^^^О; Параö£laoпЛаaтiа, □ 'Сотворение рая' (название сочинения Никифора Василаки); пaрaö£laoтрóпшq 'райским образом, по-райски'; пaрaö£laouрYÓq 'раеделец' (по аналогии с Y£wpY^q 'земледелец' и т. п., т. е. 'возделывающий рай'); пaрaö£la0ф0lvlкwv, □ 'пальмовая роща' (данные лексемы почерпнуты нами из [59]). Словарь Софоклеса упоминает также прилагательное пaрaö£laoY£vпq 'рождённый в раю' [56, с. 8411.

Следует также отметить, что в новейшем этимологическом словаре латинского языка авторства М. де Вана слово paradisus отсутствует по понятным причинам («This book is not a complete etymological dictionary of Latin. <...> This approach implies the exclusion of those Latin words which are certainly or probably loanwords from known, non-Italic

languages, such as <...> Greek <...>» [60, ° 1]). В проверенным временем словаре Вальде — Хоффмана paradisus присутствует наряду с поздними образованиями:

вышеупомянутым paradisiacus, а также paradisicola [61, с. 2511. Наконец, в латинском языке поздней античности и средневековья появляются прилагательные paradiseus, paradisicus и paradisigenus (ср. независимо возникшее параö£laoY£vпq выше).

II. Yávoq — Yavva0 — (aA)YOvaiva0

Ряд лексем Yávoq — YavvaB — (аЛ)YOvаlvа9 имеет семитское происхождение. Интересно, что изначальная семитская форма gn(?) (gan , ganna/ginna ) (к которой восходит Yávoq), постепенно вытесняется формой gnh , gnt? (ganna/ginna , gannata/ginnata ) (^ Yavva9), а затем, в некоторых восточных диалектах, деминутивом gnwny , gnwnyt? (^

Yovaiva9)

II.1. YÖVOQ

Словарь DGE даёт следующую трактовку слова Yávoq: «парк, большой сад» (parque, jardín amplio ); пaYкрaт□q Yávouq — эпитет Зевса в Hymn. Curet. 23 (критский гимн куретов). Семитское заимствование, родственное набатейскому □□□ gnh ,

угаритскому □□ gn и еврейскому gan , ср. тж. Yavva9» -Í^SJ-.

Стоит отметить, что LSJ, в отличие от DGE, трактует Yávoq в Hymn. Curet. 23 как омоним со значением 'блеск', 'сияние' (общий корень с глаголом Yávu^ai), о котором речь пойдёт ниже; этой же логике следует и П. Брюле, не учитывая вероятное семитское происхождение слова --231. При этом LSJ suppl. удаляет данное значение (№ 4) из словарной статьи, заменяя Yávoq на yöv öq [41.' с. 741.

LSJ возводит Y^voq к др.-евр.] Я gan 'сад' (garden ) и отмечает, что это кипрский синоним для пар^^^^, что подтверждается свидетельством Гесихия (Hesych. Г 150.1), который

приводит форму Acc. pl. Yáv£a, переводя её как Kr^ouq (Hesych. Г 147.1)-4211. В кипрском слоговом письме лексема встречается в виде □□□ ka-no-se , однако в LSJ suppl. говорится, что это может быть и вторым элементом более длинного слова [41, с. 741.

Словарь Brown-Driver-Briggs в качестве перевода Ц gan даёт 'enclosure', 'garden' --221. Как мы видим, первое значение сходно с этимологией пар^^^^ — «огороженное место».

Фриск изначально вслед за Г. Леви возводил Yávoq к древнееврейскому gan [29, с.

однако после публикации исследования Э. Массон стал придерживаться её точки зрения, заключавшейся в том, что слово Yávoq пришло в кипрский диалект от финикийцев [44, с. 741/[31, с. 591. с этим согласен и Я. Бреммер, который объясняет

финикийское происхождение лексемы тесными и давними контактами с финикийцами с. 551.

По своей структуре Yávoq представляет собой семитский корень с греческим окончанием -oq. Данная лексема могла бы склоняться по II склонению, имея вид Yávoq, ~ои (□), что является более частотной моделью. Однако, вероятно, это слово сближается с омонимичным существительным среднего рода Y^voq, ~soq (tD) 'блеск', 'слава', 'радость'

Г5, с- 313-3141 — у Гесихия: «xápja. pDq. aÜYH. AsuKÓTriq. Aajnr|5wv, D5ovn» (Hesych. 150.1). Данная глосса у Гесихия, возможно, восходит к Диогениану (по мнению К. Латте, издателя Гесихия), однако Я. Бреммер считает, что она заимствована у (Псевдо-)Кирилла Г20' с 551.

Это сближение засвидетельствовано византийскими этимологическими словарями. Так, в «Etymologicum magnum» есть глосса: «кай <Yávoq>, D5wp, xápja, püq, Ainoq, aHh AsuKÓTnq, Aajnr|5wv DnD 5D Kunpiwv, napá5siaoq» (Etym. m. 223), которая заимствован из «Etymologicum Gudianum» (Etym. Gud. Г 300), а в нём, в свою очередь, происходит из «Lexicon aDjw5sDv» (Lex. A. Г 3), где это служит толкованием пассажа из Агаф Миринейского (Agath. II 28). В «Etymologicum genuinum» Yávoq понимается как синоним YH 'земля'. Очевидно, что византийские лексикографы толковали определённый контекст (или несколько контекстов), который до нас не дошёл Г21, с- 19-201,Г20, с- 54-55"|.

В XIX в. английский антиквар Э. Герберт, опираясь на глоссу в «Etymologicum magnum», возвёл имя Ганимеда (ravujr|5riq) к корням лексем Yávoq и jD5oq, понимая данное имя как композит, означающий 'Rejoicer in Wisdom' или 'Wisdom of Paradise' Г33, с 5131, но подобное этимологизирование не имеет ничего общего с научным подходом, который мы можем увидеть в настоящих этимологических словарях.

Лексема yóvoD также входит в фундаментальный «Очерк неиндоевропейской лексики в древнегреческом языке» Ф. Каманьи, который не учёл раннего папирусного

употребления лексемы во II в. н. э. а также поставил crux (Ф) рядом с вполне

прозрачной формой Yávsa J24,—с—2581. Вслед за LSJ Каманьи возводит YávoD к древнееврейскому.

II.2. YavvaQ

DGE интерпретирует данное слово как арамейское и предлагает сравнить с Yávoq: «(пышный/цветущий) сад» (jardín, vergel ) i501.

Интересно, что данная лексема была по сути заимствована дважды. Сначала — из арамейского (gannat); она встречается в папирусах 130 г. до н. э., где она фигурирует в двух названиях пальмовых садов: YavvaD Фершра и YavvaD NiKapKoq («сад Фероры» i «сад Никарка») Г17, с 2231. Затем Yavva9 встречается в петрейских папирусах, где его переводом служит греческое ^nPOKqniov 'сухой сад' (dry garden ). В данном случае

Yavva9 происходит от арабского gannat 'фруктовый сад' (orchard ) Г13, с 281. Также Yavva9 регулярно используется в качестве топонима — как с добавлением различных

определений, так и без них Г13, с- 371.

Лексема Yavva9 (как и (aA)Yovaiva9) встречается исключительно без ударения, что нехарактерно для греческого языка и затрудняет понимание фонетики этого слова, однако регулярно встречается при передаче семитизмов — в частности, в Септуагинте

с—96Щ. Как YavvaB, так и (aA)YOvaiva9 обращают на себя внимание своей несклоняемостью — с морфологической точки зрения. В фонетическом же (фонотактическом) плане бросается в глаза исход слов (-9), недопустимый для греческого языка: происходит нарушение т. н. «правила конца греческого слова» [12, с-

———640-6411. И действительно, правило конца греческого слова — один из важнейших этапов на пути адаптации заимствований: адаптация должна быть не только фонетической, но и морфологической — в частности, существительное должно склоняться. Впрочем, именно в это время число несклоняемых слов в греческом языке возрастает экспоненциально — во многом из-за особенного способа передачи еврейской ономастики, избранного переводчиками Септуагинты [3, с- 970-9711,[4, с. 251-252"|.

У. Аллен в «Vox Graeca» отмечает, что в семитских языках отсутствуют придыхательные согласные, но имеются при этом эмфатические, и греки передавали их посредством придыхательных: «We may first consider the Greek consonant-letters and their names. The Semitic languages have no class of aspirated consonants like Greek, but in the case of the dental there was an 'emphatic' (probably pharyngalized) t , as in modern Arabic; and the symbol for this (Sem. name tst ) was adopted for the Greek dental aspirate 0, with the

name 9пта» [15, с- 1701.

II.3. (aA)YOvaivaQ

Слово (aA)YOvaiva9 в свою очередь является деминутивом от Yavva9. А. Аль-Джаллад возводит YOvaiva9 к арабскому корню *gunaynat и переводит как 'маленькие сады', 'садики', понимая эту форму как множественное число: «Etymological *u was realized as [o] in most environments, usually represented by omikron, YOvaiva9 = gonaynat "small

orchards" from *gunaynat...» [13, с 24]. Помимо этого, в петрейских папирусах встречается форма aAYOvaiva9, представляющая собой сочетание арабского артикля Jl al- с YOvaiva9. Эта характерная и редкая для ономастики особенность прямо указывает на

заимствование лексемы именно из арабского [14, с 1101. А. Каплонь в «Словаре арабских выражений, записанных греческими буквами» [36, с 13-771 даёт такие сведения: «al-Gunaynat [al-Gonaynat] or [al-Gonenat] "the Little Tree Gardens": aAYOvaiva9 [aAYOv]aiva9 P. Petra 15 fragm. 5.2; 17.160» [36, с 28].

Заключение

В настоящей статье проведён сравнительный анализ фонетических, морфологических, этимологических и семантических особенностей ряда лексем иранского и семитского происхождения.

Исследование показало, что вопреки восприятию napaSsiooq в синхронии как слова, состоящего только из корня и окончания, Ксенофонт, автор заимствования, осознавал смысл и морфемное членение иранского этимона. Это двуморфемное слово с приставкой и корнем.

Вопреки Бранденштейну и Майрхоферу, сигма в napaSsiooq не объяснима мидийским материалом (что само по себе не отрицает возможности заимствования napaSsiooq из мидийского).

Подтверждено, что иранской приставке *pari- соответствует греческое пара-, что обусловлено влиянием народной этимологии.

Проанализированы существующие научные представления касательно вокализма -бею-,

а также предложена новая этимология дифтонга ei, который, согласно нашей гипотезе, происходит из аналогии с лексемой TEdxoq. В свете новых научных данных по греко-иранским межъязыковым связям можно предположить, что родство корней teix- и daiz-(5ею-) осознавалось носителями древнегреческого языка.

Показана важность греческого napá5Eiooq для понимания реального произношения

древнеперсидского и других иранских языков ———257-2581. Наиболее ярко это отражено в статье У. Маландры, который основывает персидское произношение на греческом написании.

Наконец, детальное рассмотрение иранских заимствований в греческом языке важно также и для истории изучения заимствованной лексики в латинском языке: «Роль греческого языка в пополнении латинской лексики, а также многообразие исторических условий, при которых такие заимствования происходили, общеизвестны <...>. Однако латинский язык не был простым национальным языком какой-то одной, пусть даже большой страны. Весьма рано он стал претендовать на роль мирового языка, что выразилось в лексическом отношении в заимствованиях из языков весьма отдалённых от Рима народов, никогда не входивших в его административные границы. При этом заимствования из древнеперсидского и других иранских языков, по-видимому, всегда

попадали в латинский через греческое посредство: angarius, gaza, paradisus, tigris» с. 4161.

Лексемы с близкими значениями — YÓvoq 'сад', 'большой сад'; (aA)YOvaiva9 'маленькие сады'; Yavva9 'цветущий сад', 'фруктовый сад', 'сухой сад' — представляют собой адаптированный и неадаптированные варианты соответствующего семитского корня. Один и тот же корень (gn ) был трижды заимствован из разных языков: сначала из финикийского, затем из арамейского и, наконец, из арабского. Примечательно, что (aA)YOvaiva9 встречается в двух вариантах — как с артиклем Jl al- (аА), так и без него. Отметим слитное написание артикля.

Таким образом, наиболее адаптированной лексемой является napá5Eiooq, элементы которой сближаются с исконно греческими словами. Ряд Yávoq — Yavva9 — (aA)YOvaiva9 адаптирован лишь частично: Yávoq имеет греческое окончание и находится под влиянием исконного Yávoq 'блеск'; Yavva9 и (aA)YOvaiva9 адаптированы лишь фонетически, но всё равно нарушают базовые принципы греческой фонотактики, а именно правило конца греческого слова.

Библиография

1. Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка (ИЭСОЯ). Т. I. AK. М.-Л., 1958. 657 с.

2. Белоусов А. В. Греческая и римская религия новозаветной эпохи. Учебно-методическое пособие к курсу «Религиозное окружение раннего христианства». М., 2019. 152 с.

3. Давыдов Т. Г. Лексика, нарушающая правило конца греческого слова // Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2020. Т. 24 (2). С. 964972.

4. Давыдов Т. Г. Правило конца греческого слова и становление правописания проклитик ек(é^) и év // Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2021. Т. 25 (1). С. 248-252.

5. Дворецкий И. Х. Древнегреческо-русский словарь. Т. I. А-Л. М., 1958. 1043 с.

б- Дворецкий И. Х. Древнегреческо-русский словарь. Т. II. M-fi. М., 1958. 1910 с.

7. Кошевская А. Ю., Давыдов Т. Г. Особенности метрики и фонотактики вариантов предлога ëv£Ka в комедиях Аристофана // Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2021. Т. 25 (1). С. 637-642.

8. Лебедев А. В. Индоарийские имена в саге об Аргонавтах, ономастике Колхиды и надписях Северного Причерноморья // Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2021. Т. 25 (1). С. 728-782.

9. Расторгуева В. С., Эдельман Д. И.. Этимологический словарь иранских языков (ЭСИЯ). Т. 2. b-d. М., 2003. 502 с.

10. Солопов А. И. Заимствование как способ пополнения лексики в латинском языке: достигнутые результаты и перспективы изучения // Сравнительно-историческое исследование языков: современное состояние и перспективы. Сборник статей по материалам международной научной конференции (М., 22-24 января 2003 г.). М., 2004. С. 415-417.

11. Эдельман Д. И. Этимологический словарь иранских языков (ЭСИЯ). Т. 6. p-r. М., 2020. 463 с.

12. Янзина Э. В. Учебник древнегреческого языка. Часть I. Основы грамматики. М., 2020. 272 с.

13. Al-Jallad A., Daniel R., al-Ghul O. The Arabic Toponyms and Oikonyms in 17 // Koenen L., Kaimo M., Kaimio J., Daniel R. (eds.). The Petra Papyri II. Amman, 2013. P. 23-48.

14. Al-Jallad A. Graeco-Arabica I: The Southern Levant // Arabic in Context. Edited by Al-Jallad A. Leiden, Boston, 2017. P. 99-186.

15. Allen W. S. Vox Graeca: A Guide to the Pronunciation of Classical Greek. Cambridge, 1987. 179 p.

16. Beekes R. S. P. Etymological Dictionary of Greek. Vol. II. M-fi. Leiden, Boston, 2010. 921 p.

17. Beyer K. Die aramäischen Texte vom Toten Meer. Band I. Göttingen, 1984. 782 S.

18. Bourguignon A. Les emprunts sémitiques en grec ancien. Étude méthodologique et exemples mycéniens. Bruxelles, 2012. 310 p.

19. Brandenstein W., Mayrhofer M. Handbuch des Altpersischen. Wiesbaden, 1964. 160 S.

20. Bremmer J. N. Greek Religion and Culture, the Bible and the Ancient Near East. Leiden, Boston, 2008. 425 p.

21. Bremmer J. N. Paradise: from Persia, via Greece, into the Septuagint // Luttikhuizen G. P. (ed.) Paradise Interpreted: Representations of Biblical Paradise in Judaism and Christianity. Leiden, Boston, 1999. P. 1-20.

22. Brown-Driver-Briggs Hebrew and English Lexicon. 2002-2003, 2006. // URL: https://biblehub.com/bdb/ (дата обращения: 13.08.2021).

23. Brulé P. Maître du ganos, le Zeus de Palaikastro est un Zeus comme les autres // Hymnes de la Grèce antique : approches littéraires et historiques. Actes du colloque international de Lyon, 19-21 juin 2008. Lyon, 2013. P. 253-268.

24. Camagni F. The Greeks Had a Word for it. An Outline of the Attestation, Distribution and Variability of Non-Indo-European Vocabulary in Ancient Greek, from Homer to Byzantium. Manchester, 2017. 354 p.

25. Cathcart C. A. Iranian Dialectology and Dialectometry. Berkeley, 2015. 153 p.

26. Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Histoire des mots. T. III. Л-fi. Paris, 1974. 762 p.

27. Christol A. Le grec au contact des Iraniens et des Indiens // Blanc A., Christol A. (dir.)

Langues en contact dans l'Antiquité. Aspects lexicaux. Actes du Colloque Rouenlac III (Mont-Saint-Aignan, 6 février 1997). Paris, 1999. P. 107-123.

28. Diggle J. (Editor-in-Chief), Fraser B. L., James P., Simkin O. B., Thompson A. A., Westripp S. J. The Cambridge Greek Lexicon (CGL). Volume II. K-fi. Cambridge, 2021. 1529 p.

29. Frisk H. Griechisches etymologisches Wörterbuch. Band I. A-Ko. Heidelberg, 1960. 938 S.

30. Frisk H. Griechisches etymologisches Wörterbuch. Band II. Kp-fi. Heidelberg, 1960. 1154 S.

31. Frisk H. Griechisches etymologisches Wörterbuch. Band III. Nachträge. Wortregister. Corrigenda. Nachwort. Heidelberg, 1972. 312 S.

32. Hallock R. T. Persepolis Fortification Tablets. Chicago, 1969. 776 p.

33. Herbert A. Nimrod, a Discourse upon Certain Passages of History and Fable. London, 1876. 676 p.

34. Hinz W. Altiranisches Sprachgut der Nebenüberlieferungen. Wiesbaden, 1975. 303 S.

35. Jacobsohn H. Ikuúikó // Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der Indogermanischen Sprachen (= KZ). 1927. 54. Bd., 3./4. H. S. 254-286.

36. Kaplony A. On the Orthography and Pronunciation of Arabic Names and Terms in the Greek Petra, Nessana, Qurra, and Senouthi os Letters (Sixth to Eighth Centuries CE) // Mediterranean Language Review. 2015. 22. 81 p.

37. Kaufman S. A. et al. The Comprehensive Aramaic Lexicon. Cincinnati, 1986-2019. // URL: http://cal.huc.edu/ (дата обращения: 13.08.2021).

38. Kock T. (ed.). Comicorum Atticorum fragmenta. Vol. III. Novae comoediae fragmenta. Pars II. Comicorum incertae aetatis fragmenta. Fragmenta incertorum poetarum. Indices. Supplementa. Lipsiae, 1888. 756 p.

39. Koralija S. пapàбElaoç as/and Kqnoç // Kauhanen T., Vanonen H. (eds.) The Legacy of Soisalon-Soininen: Towards a Syntax of Septuagint Greek. P. 207-222.

40. Lebedev A. V. Democritus on Iranian magi and ancient religion: a quotation from Avesta (Yt.1.7) in Democritus fragment 580 Luria (= B 30 DK) // Индоевропейское языкознание и классическая филология. 2020. Т. 24 (1). С. 129-150.

41. Liddell H. G., Scott R., Jones H. S., McKenzie R. Greek-English Lexicon. Revised Supplement (LSJ suppl.). Ed. by Glare P. G. W. Oxford, 1996. 320 p.

42. Logeion (ЛОГЕЮ^. LSJ, Bailly, Pape etc. Chicago, 2011-2021. // URL: https://logeion.uchicago.edu/ // (дата обращения: 13.08.2021).

43. Malandra W. M. Artaxerxes' 'paradise' // The Digital Archive of Brief Notes & Iran Review (dabjr). 2018. № 6. P. 67-71.

44. Masson É. Recherches sur les plus anciens emprunts sémitiques en grec. Paris, 1967. 128 p.

45. Müller I. Handbuch der klassischen Altertums-Wissenschaft 4. B. 1. H. Die Griechischen Staats-, Kriegs- und Privataltertümer. Nördlingen, 1887. 931 S.

46. Muñoz Delgado L. Léxico de magia y religión en los papiros mágicos griegos en línea (LMPG). Madrid, 2001. // URL: http://dge.cchs.csic.es/lmpg/ (дата обращения: 13.08.2021).

47. Packard Humanities Institute. Searchable Greek Inscriptions. Los Altos, Santa Clarita, Cambridge. // URL: https://inscriptions.packhum.org/ (дата обращения: 13.08.2021).

48. Pantelia M., Berkowitz L., Squitier K. A. The Thesaurus Linguae Graecae Canon of Greek Authors and Works // URL: http://stephanus.tlg.uci.edu/Iris/demo/csearch.jsp

(дата обращения: 13.08.2021).

49. Pantelia M. et al. Thesaurus Linguae Graecae Statistics // URL: http://stephanus.tlg.uci.edu/Iris/demo/stat.jsp (дата обращения: 13.08.2021).

50. Rodríguez Adrados, F., Rodríguez Somolinos, J. Diccionario Griego-Español en línea (DGE). Vol. I-VII. Madrid, 1980-2009. // URL: http://dge.cchs.csic.es/xdge/ (дата обращения: 13.08.2021).

51. Sahin (= §ahín) B. Die Sprache Der Meder = *va"xs / *hizba~ *mada"nam. Zürich, 2004. 152 S.

52. §ahín B. Die Sprachen der Meder ( vacahl madanam ). izmir, 2021. 319 S.

53. Schmitt R. Greek Reinterpretation of Iranian Names by Folk Etymology // Matthews E. (ed.). Old and New Worlds in Greek Onomastics. Oxford, 2007. P. 135-150.

54. Schmitt R. Herodotus as practitioner of Iranian anthroponomastics? // Glotta. 2015. Vol. 91E (1). P. 250-263.

55. Schwyzer E. Griechische Grammatik auf der Grundlage von Karl Brugmanns griechischer Grammatik. 1. Band. Allgemeiner Teil, Lautlehre, Wortbildung, Flexion. München, 1939. 817 S.

56. Sophocles E. A. Greek Lexicon of the Roman and Byzantine Periods (from B. C. 146 to A. D. 1100). New York, 1900. 1188 p.

57. Stonecipher A. H. M. Graeco-Persian Names. New York, Cincinnati, Chicago, 1917. 90 p.

58. Tavernier J. Iranica in the Achaemenid Period (ca. 550-330 B. C.): Lexicon of Old Iranian Proper Names and Loanwords, Attested in Non-Iranian Texts. Leuven, Paris, Dudley, 2007. 850 p.

59. Trapp E. Lexikon zur byzantinischen Gräzität (LBG). Fasc. 1-8. Wien, Bonn, Irvine, 2012-2020. // URL: http://stephanus.tlg.uci.edu/lbg/ (дата обращения: 13.08.2021).

60. de Vaan M. Etymological Dictionary of Latin and the other Italic Languages. Leiden, Boston, 2008. 825 p.

61. Walde A., Hoffmann J. B. Lateinisches etymologisches Wörterbuch. Zweiter Band. M-Z. Heidelberg, 1954. 853 S.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.

Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Предметом специального анализа рецензируемой статьи является вопрос адаптации иранских и семитских заимствований в древнегреческом языке. На мой взгляд, точечный выбор лексем - сад / рай - придает работе явную научную новизну, однако спектр / контекст рассмотрения указанных лексем может быть интересен достаточно широкой читательской аудитории. Работа грамотно и профессионально структурирована, части соразмерны, логически выверены. Автор позиционно отмечает, что «большой интерес для исследования представляет собой культурное взаимодействие древних греков (а в более поздний период — носителей древнегреческого языка в целом) с представителями других народов и цивилизаций», в статье же «будут рассмотрены лексико-семантические и морфонологические особенности, а также этимология заимствованных в древнегреческий язык лексем парЕ^юо^, Y^voq, Yаvvа9 и (аЛ)YOvаlvа9». Дробность текста на блоки позволяет потенциальному читателю

дифференцировать этапы рецепции материала. Это более органично, уместно, тем более, что синтез теории и практики наличен в представленном сочинении. Источники, которые взяты за базовую основу исследования, выверены, объективированы. Приятно видеть, что классический вариант анализируется в условиях нового времени так тщательно и скрупулезно. Следовательно, методологический ценз в работе выдержан, причем текст может быть примером, либо образчиком для последующих исследований смежной тематической направленности. Также считаю, что ряд позиций / тезисов можно расширить далее в плане трактовки, интерпретации. Например, «библейский (иудейский и христианский) узус лексемы napäösiooq представляет собой частный случай словоупотребления в текстах религиозно-мистического характера, встречается она и в магических текстах», или «происхождение сигмы в napäösiooq по-прежнему остаётся нерешённым вопросом в науке; возможно, сыграла роль контаминация основ *daiz- и *dais-. Впрочем, подобное явление наблюдается и в семитских заимствованиях, в каждом из которых мы видим глухой звук в исходе слова (Auslaut ) — ср. др.-евр. ОПЭ pardes и др» и т.д. Статья представляет собой самостоятельное, оригинальное исследование. Стиль / манера повествования соотносится с собственно научным типом речи, фактических нарушений, явных противоречий в тексте нет. Отмечу, что автору удается мотивированно высказать собственную точку зрения, привести должное количество аргументов, дать необходимый наличный состав ссылок. Привлекает в тексте логика доказательств, яркая, акцентная апелляция к оппонентам. Объем сочинения говорит о нетривиальном желании автора максимально разобраться в принципах адаптации заимствований. На мой взгляд, т.н. «живого» материала достаточно для раскрытия выбранной темы. Использование таких языковых моделей как «возможно», «так», «здесь стоит вспомнить», «как показано», «действительно», «продолжая идею», «в то же время», «это подтверждается», «следует также отметить» и т.д. говорит о целостности авторской точки зрения, умении синтезировать потенциально разные взгляды, одновременно с этим, точечно высветить свой / оригинальный взгляд на изучаемый вопрос. Данный материал доступен для чтения, он может быть использован при изучении разных лингвистических курсов, написании курсовых работ, выпускных сочинений. Выводы по тексту не противоречат основной части, детальность показательна для научного стиля. Объем библиографических источников впечатляет, данный блок можно активно использовать в ходе новых научных исследований. Общие формальные требования издания учтены, правка текста излишня. Рекомендую статью «Адаптация иранских и семитских заимствований в древнегреческом языке: 'сад' / 'рай' (на примере лексем napDösiooq и ряда Yávoq — Yavva9 — (aA)YOvaiva9)» к открытой публикации в журнале «Litera».