CC BY
20
A. РОБЕРТС
НАТОВСКАЯ «ГУМАНИТАРНАЯ ВОЙНА» НАД КОСОВО
ROBERTS A.
NATO's ‘‘Humanitarian war’’ over Kosovo // Survival. - L., 1999. —
Vol. 41, N 3. - P. 102-123.
Автор, профессор международных отношений Оксфордского университета, считает, что 24 марта 1999 г. стало переломным моментом в ситуации с правами человека в международных отношениях: в этот день апелляционная коллегия английской палаты лордов заявила о своем принципиальном согласии на экстрадицию экс-президента Чили Аугусто Пиночета Испании и Объединенные силы НАТО начали бомбить Югославию. В обоих случаях был нарушен принцип суверенитета на основании того, что совершенные преступления настолько велики, что государство должно нести за них ответственность.
В международном движении в защиту прав человека, состоящем из множества разнородных индивидов и неправительственных организаций, произошел глубокий раскол, особенно в случае с Югославией: многие увидели в нем пример того, как права человека и международное гуманитарное право могут стать основой для развязывания войны, и прежде всего воздушной. Хотя НАТО удалось добиться своих целей после 11 недель непрекращающихся бомбардировок Югославии, нельзя, по мнению автора, рассматривать их как средство борьбы с крайними проявлениями нарушения прав человека. Для НАТО это “очевидный разрыв с предшествующей политикой и практикой”: в течение 50 лет этой организации удавалось сохранять мир в Европе только с помощью мер по устрашению и обороне. Кроме того, НАТО поставила под угрозу свой престиж, свою сплоченность и, что наиболее показательно, эта организация стала действовать без прямого одобрения Совета Безопасности.
Главной причиной желания 19 членов НАТО принять участие в косовской акции стало “чувство стыда” за первые четыре года ожесточенной войны в бывшей СФРЮ (1991-1995), когда им не удавалось создать единую политику и проводить единые действия. В Косово речь уже шла о “полномасштабной этнической чистке” албанцев, составлявших свыше 80% населения края. Югославские власти игнорировали и нарушали все резолюции, решения и предложения ЕС, НАТО, ОБСЕ и ООН - поэтому стало ясно, что альтернативы вооруженному вмешательству нет.
Для НАТО сложной проблемой стало отсутствие разрешения Совета Безопасности на применение силы. Однако позиция России и Китая по югославскому вопросу делала ненужной саму попытку добиться этого разрешения: постановка косовского вопроса в Совете Безопасности показала бы миру еще раз, кто против прекращения зверств в крае; но продолжение дискуссии могло бы вызвать расхождения в НАТО.
“Первая крупная кампания НАТО” проходила в условиях значительного расхождения мнений относительно законности этой операции, и “не существовало окончательного правового ответа, удовлетворившего бы большинство народов, правительств или специалистов по международному праву: право может дать принципы направления, процедуры, но не всегда абсолютные ответы” (с.105). Поэтому решение НАТО об использовании силы в форме бомбардировок “не имело четкого правового обеспечения; однако оно и не было открытым нарушением международного права” (с.105). Это решение базировалось на резолюциях Совета Безопасности и на общем международном праве.
В резолюции 1199 от 23 сентября 1998 г. есть упоминание о “дальнейших действиях”, если югославские силы безопасности не прекратят проводить акции против гражданского населения; резолюция 1203 от 24 октября 1998 г. признает, что НАТО имеет прямое отношение и интерес в решении косовской проблемы. “Отсюда, — считает автор, — можно сделать вывод,
что если Совет Безопасности не смог осуществить эти резолюции по Косово, обладая властью на использование силы, то они все же подводят некоторую правовую основу под использование военной силы” (с. 105).
Спустя два дня после начала бомбардировок Совет Безопасности “странным образом” “наконец-таки предоставил некоторое юридическое утешение НАТО”: при обсуждении предложенного Россией (и поддержанного Индией и Белоруссией) проекта резолюции о немедленном прекращении использования силы против Югославии представитель Словении заявил, что Совет Безопасности не обладает монополией на принятие решения о применении силы.
Правительства стран — членов НАТО утверждали, что правовая база интервенции против другого государства в случае крайней гуманитарной необходимости содержится в общем международном праве, а также в Уставе ООН и в резолюциях Совета Безопасности. Британское правительство в октябре 1998 г. заявило своим союзникам по НАТО о том, что разрешение Совета Безопасности “политически желательно”, однако можно обойтись и без него при трех условиях: если имеется общепризнанное международным сообществом
широкомасштабное гуманитарное бедствие, требующее немедленного устранения; если ясно, что для спасения людей нет другой альтернативы, кроме применения силы; если предлагаемое использование силы строго ограничено по времени и цель его строго определена.
Общее международное право дает достаточную базу для военной интервенции, если обратиться к документам ООН после 1945 г.: это конвенции о преступлениях против человечности (1948) и о борьбе с геноцидом (Женевские конвенции 1949 г.). Эти документы уже “могут стать базой для интервенции, даже если эти и связанные с ними соглашения не призывают прямо к превентивным военным мерам” (с. 106). В этой связи было бы неправильно равнодушно взирать на действия, которые нарушают поддерживаемые большинством международного сообщества юридические нормы только потому, что Устав ООН прямо не говорит о необходимости проведения военных акций при таких обстоятельствах или потому, что использование права вето делает невозможным осуществление акций, рекомендованных ООН. Именно этими двумя основными аргументами правительства стран — членов НАТО оправдывают свои военные действия в Косово (с. 106-107).
Но был и еще один важный аргумент в пользу военного вмешательства в Косово: положение в этом крае угрожало международному миру и безопасности. Сам факт единства мнений внутри НАТО говорит о том, что военное вмешательство было осуществлено “в интересах не одного государства, а всего международного сообщества” (с. 107). Кроме того, страны - члены НАТО - это государства с многопартийной системой, а демократические государства “имеют больше оснований для осуществления военной интервенции, чем автократические; или, по крайней мере, имеют больше претензий на международную поддержку, когда они это делают”. И очень жаль, что “существующее международное право, в части законности обращения к силе, ни в коей мере не зависит от фундаментальных различий между демократическими и автократическими государствами” (с. 107). Итак, утверждает автор, для действий НАТО над Косово существовал определенный правовой базис, и оба его основных момента - резолюции Совета Безопасности и общее международное право - делают упор на защиту жителей Косово.
Однако мотивы военного вмешательства НАТО имеют и множество других, помимо гуманитарных и связанных с Косово, элементов. Кроме уже указанных (чувство вины за бездеятельность в Боснии, стремление сохранить мир и безопасность в регионе в целом), это нежелание Запада принять большое число беженцев на постоянное проживание, опасение “потерять лицо”, если Белград будет продолжать нарушать договоренности и т.д.
Выбор вида военных действий - бомбардировки с воздуха - объясняется тем, что в правительствах и генеральных штабах стран — членов НАТО была широко распространена уверенность, что именно они позволят быстро достичь желаемых результатов. Против Югославии было сосредоточены колоссальные силы - 912 самолетов и 35 судов, были сделано 37465 самолетовылетов.
Сама идея использования военно-воздушных сил не нова: в 1944-1945 гг., в период подготовки Устава ООН, западные союзники и Советский Союз считали, что воля международного сообщества может быть навязана с помощью военно-воздушных сил: в ст. 45 Устава говорится о том, что союзники немедленно предоставят свои военно-воздушные силы для совместных действий. Собственно эта идея и была реализована над Косово, и сделано это было по двум основным причинам: 1) страны НАТО не желали рисковать жизнями своих солдат; 2) бомбардировки в Боснии быстро заставили сербов пойти на прекращение огня. Однако аналогия с Боснией оказалась не очень удачной: Запад ожидал, что Белград сдастся
после первых же бомбардировок. Но этого не случилось, ибо НАТО слабо себе представляло исторически сложившийся менталитет сербов, их готовность сражаться до конца как против турок, так и против Гитлера и Сталина.
НАТО в Косово преследовало две цели: бомбардировками нанести ущерб сербской армии и заставить Белград изменить или полностью отказаться от своей политики в этом крае. Что касается правового статуса своих действий, то Запад не считал их войной, ибо формального объявления войны не было, не планировались сухопутные операции и не было потерь.
Автор считает, что хотя войны и не было, но законы войны - международное гуманитарное право - странами НАТО соблюдались, ибо бомбардировки были точечными и направленными против “законных целей”. Однако при этом был нанесен и существенный ущерб гражданскому населению не только в Косово и Сербии, но и в нейтральных государствах, “что неизбежно в войне” (с. 115).
За последние десятилетия США и НАТО разработали новую концепцию применения силы, согласно которой воздействие оказывается не только на вооруженные силы противника, но и на его правительство. Это уже имело место в иракской кампании 1991 г. Но этот подход не соответствует одному из законов войны, сформулированноу в Санкт-Петербургской декларации 1868 г., по которой целью войны является ослабление вооруженных сил противника. И после этой кампании члены НАТО должны будут рассмотреть вопрос, “насколько их концепция войны связана с законами войны и следует ли в связи с последним опытом внести в нее какие-либо изменения” (с. 116).
Длившиеся два месяца бомбардировки и перспективы их продления стали серьезной угрозой для единства НАТО. Поэтому подписанное в Куманово соглашение содержит и уступки со стороны Запада: во-первых, главная роль в управлении Косово переходит к ООН; во-вторых, обеспечивается участие России в Объединенных силах в Косово; в-третьих, согласие НАТО, что персонал НАТО не получает беспрепятственного доступа по всей территории Югославии. Хотя в последнем соглашении содержатся слова о “существенной автономии” Косово в рамках СРЮ, “изменение соотношения сил и демографии после войны означают, что перспективы независимости Косово увеличились” (с. 117).
Несмотря на все попытки, общая доктрина гуманитарной интервенции так и не выработана, ибо, во-первых, большинство государств плохо относится к определению заранее типа операции, которая впоследствии может еще больше усилить мощь ведущих государств, и эта мощь может быть использована против них; во-вторых, члены НАТО и другие государства “испытывают обеспокоенность тем, что в случае создания такой доктрины они должны будут вмешиваться в ситуации, когда у них не будет желания это делать” (с. 120).
Результаты последней кампании не позволяют сделать простые выводы о месте и роли гуманитарной интервенции и о возможности с помощью бомбардировок достичь согласия: последняя интервенция позволила избежать гуманитарной катастрофы албанцев, но привела к этнической чистке сербов. Отсюда вывод: “гуманитарные операции не могут сразу и вдруг трансформировать морально очень сложный политический пейзаж” (с. 120).
Г.А. Антонос
