CC BY
58
Процессы гражданской консолидации в России объективно противостоят местному национализму, они начинают все более очевидно воздействовать на общественно-политические настроения россиян, независимо от их этнической принадлежности.
Завершая обзор работы Ю. П. Шабаева и А. М. Чариной, хочется выразить надежду, что с выходом в свет названной работы будет поло-
жено начало широкой научной дискуссии о местных национализмах в России, об их роли в политической жизни территориальных сообществ. Во всяком случае, стимул к такой дискуссии дан и его можно признать вполне удачным.
В.А. Ковалев
А. М. Кузнецов. Этнонациональная политика и современные проблемы нациестроительства в Китае: монография.
Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 2010. 188 с.
В научных монографиях посвящения встречаются нечасто, особенно посвящения событиям. То, что привлекает внимание к монографии А. Кузнецова после ее названия, — это посвящение 110-летию Императорского восточного института — Дальневосточного государственного университета. Интересна преемственность: логика империи подсказывала, что научная мысль должна развиваться не только в центре, но и по окраинам, проявляя непосредственный интерес к ближайшим соседям. Можно предположить, что многие процессы, происходящие в Китае, были видны и видятся гораздо лучше вблизи от границы с ним, нежели из центра России.
Актуальность темы монографии не вызывает ни малейшего сомнения. Действительно, современный Китай является одной из демографических сверхдержав, поэтому формирование ханьской этнической общности, а также объединительные тренды строительства гражданской нации представляют непраздный научный интерес, имеющий выход в политическую практику. Более того, выводы монографии, многие ее идеи, приведенные примеры и факты наводят на дальнейшие размышления и самостоятельные выводы, не всегда совпадающие с выводами автора. Это свидетельствует о дискуссионном характере исследования, что применительно к научному произведению представляется несомненным достоинством.
Примечательно, что исследование имеет серьезное теоретико-методологическое обоснование, которому посвящена первая глава монографии. В ее первом параграфе «Антро-поцентрированные подходы и концепции»
дается критический анализ различных идей, которые положены в основу изучения проблем Востока. Камнем преткновения здесь видится изучение Востока как Другого с позиций Запада. Автор разделяет взгляд, что ориентализм представляется западным стилем доминирования, реструктурирования и властвования над Востоком, осуществляющимся посредством выработанного им дискурса. В результате весь ориентализм направлен только на постижение внешней стороны Востока и находится очень далеко от него. Но это — не вина Запада и не беда Востока. Что же поделать, если, как пишет автор, не во всех бывших колониях или странах мировой периферии научная мысль достигла такого уровня развития, который позволил бы самостоятельно разработать концептуальные основания и инструментарий для решения актуальных социально-политических проблем?
Отсюда следует проблема определения уровня «самобытности» истории, культуры, политики стран Востока, которая определяет то, насколько применимы западные теории и концепты к анализу истории и современности незападного мира. Автор утверждает, что многие идеи и концепты некритически усваиваются и бессмысленно привносятся в другую реальность. Так, например, концепт идентичности развивался сначала на Западе, а затем очень быстро был привнесен на Восток. Однако без ответа остается вопрос, который напрашивается сам собой: почему же столь быстро тлетворные идеи западной науки проникают
на самобытный Восток?
В параграфе втором «Мировое комплексное регионоведение и разработка аналитических моделей изучения стран и регионов» одним из главных выводов является признание того, что именно системный подход, а не цивилизационный и прочие другие, является наиболее эвристичным при изучении социально-политических проблем не только Востока, но и других регионов. Здесь же тщательно прописывается процедура авторского исследования этнополитической ситуации, этнической политики и нациестроительства в Китае.
Принципиально важным и необходимым в методологическом отношении представляется параграф «Проблема изучения этноса, нации и нациестроительства в современном научном дискурсе». Проблема несогласованности ключевых концепций приводит к пессимистическим выводам о невозможности понять природу этничности. Нельзя не согласиться с тем, что неспособность разграничить нации и этнические общности стала камнем преткновения как научного дискурса, так и разных вариантов национальной политики XX в. Вместе с тем автор реализует свой замысел определения ключевых понятий, таких как «этнос», «нация», «этническая политика», «национальная политика», «эт-нонациональная политика», «нациестрои-тельство», «государственное строительство» и др., опираясь на модернизированное и примененное к новой реальности богатое наследие С. М. Широкогорова.
Глава «Китай как полиэтническая страна. Основные векторы этнонациональной политики Китая и КНР в XX - начале XXI в.» начинается со скрупулезного анализа этнического состава населения и современного положения этнических общностей в Китае. Для этого используются как политико-правовые документы, так и статистические данные. Например, интересен тот факт, что в 1953 г. в Китае было определено 38 «национальностей», а в 1954 г. их количество возросло до 400. Однако установка Мао Цзэдуна на объединение привела к тому, что стало принято говорить о наличии 55 неханьских национальностей. Автор не соглашается с доводами конструктивистов об искусственном, «сконструированном» происхождении феномена этнических общностей. Заметим, что
воображаемые «конструктивисты» имеют в виду не этнические общности, а нации, когда говорят о конструктах и воображаемых сообществах.
Несомненный интерес представляет то, как использовались теория, идеология и опыт советской национальной политики китайскими товарищами. И далее в монографии этот сюжет возникает неоднократно. Возможно, было бы еще более занимательно и поучительно, если бы он был выделен в отдельную главу или параграф.
Основные векторы этнонациональной политики в Китае в первой половине XX в. (1900-1949) рассмотрены в тесной связи замысловатой истории с предысторией, начиная с XIV в., и незатейливых идеоло-гем национальной политики вроде гоминь-дановской Декларации о двух основных целях. Негативная цель состоит в ликвидации неравенства национальностей, а позитивная — в сплочении всех национальностей страны и образовании большой китайской нации (чжунхуа миньцзу). Или прокламаций КПК: «Всякая нация имеет право на самоопределение, и в этом не может быть ни малейшего сомнения», или: «Мы стоим за национальную автономию».
Чем ближе к современности, тем более захватывающей становится политическая история, которая раскрывается в параграфе «Основные направления этнонациональной политики в КНР — вторая половина XX -начало XXI в.» в связи с особенностями политической культуры и этических норм в государственной жизни. В итоге становится понятно, что этнонациональная политика на протяжении последнего и в начале нынешнего века развивалась в разных направлениях, определяемых то Гоминьданом, то КПК, то влиянием современных западных идей мультикультурализма. В конце 70-х годов XX в. Дэн Сяопин провозгласил новые приоритеты, находящиеся в сфере развития экономики, а не классовой борьбы. Ветер перемен принес новый лозунг «Два не отрываться», что значило обобщение опыта истории национальных отношений в Китае. Смысл этого лозунга предельно понятен: ханьцы не должны отрываться от национальных меньшинств, национальные меньшинства не должны отрываться от ханьцев. Автор полагает, что _ 279
в настоящее время научной и политической элите Китая необходимо как можно скорее освоить новые идеи и риторику в отношении этнических общностей («национальных меньшинств») и соотнести ее с реальными условиями, чтобы определить новые приоритеты в национальной политике. Но если сами китайские товарищи не понимают, куда влечет их неведомая сила исторических событий, то это можно сделать со стороны, в очередной раз в некотором смысле с Запада.
Именно этому посвящена глава «Формирование и основные этапы развития национального (этнополитического) дискурса в Китае». Здесь подробно изложены и подвергнуты анализу многие интересные концепции. Во-первых, это принадлежащая началу XX в. концепция китайской нации и национализма Лян Цичао с его эпатажными рассуждениями о национализме как спасительной идеологии для Китая и как великом, самом светлом, честном и справедливом принципе, возбуждающем умы людей всего мира. Для доказательства своих националистически-расистских идей Лян Цичао использовал формальную логику: освоить весь мир сможет именно желтая раса, так как Азия -главная часть планеты, Китай — главная часть Азии. Следовательно, в XX в. китайцы станут самой сильной расой, а в XXI в. Китай гордо воспарит в мире. Во-вторых, это идеи Сунь Ятсена о проблемах китайской нации и национализма, его меняющиеся взгляды от работы «Три народных принципа» к работе «Шесть лекций по национализму». Занятно, что в силу своей практической занятости Сунь Ятсен поручал писать свои статьи Ван Цзинвею. В результате в начале XX в. в Китае возникли две различные концепции нации и национализма: «гоминь» - нация как политический порядок (Лян Цичао); «минь-цзу» - нация как социально-культурное явление (Сунь Ятсен).
В этой же главе автор обращается к тому, как складывался официальный дискурс КНР по национальному вопросу, как формировалась концепция единой китайской нации с конца 40-х годов XX в. В китайской обществоведческой науке возобладала идея нации, состоящей из наций, которая не является собственно китайским изобретением. Однако дискуссии по поводу сущности нации не прекращались и в конце XX в., но весьма напоми-
нали дискуссии его начала. Сколько бы ни дискутировали китайские ученые, они, по верному замечанию еще одного китайского ученого — Фэй Сяотуна, не решив проблему нации, оставались в потемках.
Особое внимание уделено уникальному тайваньскому кейсу. Проблемам Тайваня в этнополитическом контексте посвящена четвертая глава монографии, в которой раскрывается этнополитическая ситуация на Тайване конца XIX - 1980-х гг. XX в., рассматривается этнонациональная политика на Тайване в условиях демократизации.
Актуальным проблемам этноса и нацие-строительства в Китае посвящена последняя глава монографии. В ней рассматриваются общие проблемы этноса и этнической политики Китая. Автор вновь обращается к наследию С. М. Широкогорова, который представлял этнос как явление мобильное, когда возможны как центробежное движение, формирование новых этнических общностей, так и центростремительное движение, когда они консолидируются при стирании этнических различий. Далее рассматривается китайская политическая практика нациестроительсвта в связи с ситуацией нациестроительства в мире в начале XXI в. в свете новейших трендов, которая не может не влиять на Китай. КНР в своем развитии еще остается на нацие-строительной стадии развивающейся страны. Очень показательна позиция Ван Сяо-дуна, который считал, что по отношению к внешнему миру право нации - это и права человека, а во внутренней политике права человека - это и права нации, в условиях современной международной ситуации, если вовсе не обращать внимания на права нации, то не будет и прав человека. Можно сказать, что в Китае в полном масштабе воспроизводятся дискуссии о приоритете либо коллективных прав общностей, либо индивида и порядка их защиты. Все процессы глобализации, модернизации, реформируемое состояние, в котором находится Китай, оказывают влияние на состояние его общества, деформируют традиционную этническую культуру. По совершенно справедливому и глубокому замечанию автора, с которым невозможно не согласиться, традиционную культуру можно
обнаружить в относительно изолированных общностях или в специальных этнографических музеях-заповедниках. Иначе говоря, в Китае, как и во многих других государствах, в сфере этнонациональной политики сталкиваются противоречивые политические идеологии и практики.
Нельзя не согласиться и с другим замечанием автора о том, что важность идеологии в этнической политике и нациестроительстве нельзя переоценить. Именно с этого начинается один из принципиально значимых параграфов монографии «Национализм и дискурс национализма в Китае». В нем представлена идейная борьба КПК против национализма как пережитка, которому нет места в социалистическом обществе, как бы он ни являлся, либо в его великоханьской форме, либо в форме местных национализмов, о чем, собственно, не уставал говорить Дэн Сяопин. Здесь автору удается пробраться сквозь бамбуковые заросли прочих типов китайских национализмов: элитного, модернизационно-го, подлинного, нового, толерантного, противостоящего ксенофобии. В результате автор приходит к выводу о том, что на протяжении XX в. бурные социально-экономические и политические перемены в Китае сопровождались транзитом от традиционного этноцентризма к связанному с ним модернизацион-ному национализму.
Что же собой представляет современный Китай в этнонациональном отношении? Он остается страной незавершенного нацие-строительства и разделенной нацией. Существует ханьская этническая общность, которая охватывает основную часть населения материкового Китая и Тайваня, а также многочисленную диаспору хуацяо. При сохранении этнокультурного единства эти этнические составляющие разделены политически. Вместе с тем в Китае существует определенная полиэтническая общность, которая официально трактуется как единая нация, обра-
зованная другими нациями.
В заключение представлены три варианта развития нациестроительства и этнической политики в КНР. Первый — подъем уровня развития «национальных» автономий для стабилизации общей ситуации при поощрении миграции ханьцев на территории автономий. Второй — промежуточный между первым и соблюдением демократических требований, что возможно в условиях федеративного переустройства. Третий — наименее желательный, развитие по сценарию Косово, однако он — и менее вероятный. Какой из них будет реализован, покажет время. Однако ведущий тренд очевиден: нациестроительство принимает не унифицированный, а плюралистический характер. Итак, кажется, что многое определено, акценты расставлены, выводы сделаны, сценарии прописаны. Но сама проблематика такова, таковы перипетии китайской этнической истории и этнонацио-нальной политики, таково состояние этно-политологии в целом, что уместно вспомнить вместе с автором монографии замечание известного американского антрополога К. Гиртца по поводу положения дел в изучении проблемы национализма как «концептуальной трясины». Действительно, это была также констатация общего состояния наук о национальном и этническом. Однако в «концептуальную трясину» можно не попасть, умея передвигаться по методологическому «болоту». Поэтому представленный в монографии анализ этнонацио-нальной ситуации в современном Китае, освещение в историческом контексте проблем нациестроительства в этой влиятельной полиэтнической стране, рассмотрение проблемы Тайваня в этнополитическом контексте представляют несомненный интерес для политологов, специалистов в области этнонациональных проблем.
М. А. Фадеичева
