CC BY
153
россиашмсьАКАДЗДиянАУк
институт научной информации
по общественным наукам
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
реферативный журнал серия 5
ИСТОРИЯ
4
издается с 1973 г.
выходит 4 раза в год
индекс РЖ 2
индекс серии 2.5
рефераты 98.04.001 -98.04.033
москва 1998
ОБЗОРЫ
98 04 001 МЕДОВИЧЕВ А Е ПОЛИТИЧЕСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ И ПРАКТИКА ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ АФИНСКОЙ ДЕМОКРАТИИ ФАКТОРЫ СТАБИЛЬНОСТИ (ЗАРУБЕЖНАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ)
С конца VI до последней четверти IV в до н э , т е на протяжении почти двух столетий, Афины являлись одной из "великих держав" античного Восточного Средиземноморья и, кроме того, величайшей (по всем количественным и качественным характеристикам) из древних демократий Наличие демократии, разумеется, не было спецификой Афин В классическую эпоху эта форма правления становится широко распространенной в греческом мире (см 26, с 37-100), что позволяет рассматривать ее, вслед за Аристотелем ("Политика", Ш, 10 8 1286Ь), как общее направление развития античного греческого полиса и как своего рода конечную фазу его эволюции (см 3, с 19-23, 8, с 51) Важнее другое Стабильность афинской демократии - явление, можно сказать, уникальное, особенно заметное на фоне истории большинства других городов-государств На это обстоятельство так или иначе обращают внимание многие как отечественные (см , например 2, с 30), так и зарубежные историки-антиковеды (25, с 17-33, 197-198, 32, с 218. 35, с 55, 36, с 172-173) Несомненно, что разработка темы социополитической стабильности имеет не только чисто познавательное, историографическое, но и важное практическое значение, так как позволяет осмыслить положительный опыт строительства
и функционирования устойчивых государственных систем - весьма актуальный и для современных обществ
Противостояние богатых и бедных, приверженцев олигархии и демократов, имело в Греции эндемический характер и часто порождало яростные и длительные политические конфликты фаве^), общие для полисов архаического и классического периодов Перевороты сопровождались конфискациями и переделами имущества, массовыми изгнаниями, а то и уничтожением сторонников побежденной политической группировки
Напряженность между аристократической и богатой элитой, с одной стороны, и рядовыми гражданами, с другой, разумеется, существовала и в Афинах, а богатство отдельных индивидов вызывало раздражение масс Однако здесь в послесолоновскую эпоху никогда не раздавалось призывов к переделу имущества и отмене долгов, столь характерных для греческих государств с недемократическим правлением Между тем, уравнительное распределение собственности именно в Афинах, казалось бы, могло стать вполне законным и, более того, практически осуществимым актом в силу господства идеологии эгалитаризма и политической власти беднейшего большинства (25, с 197, 219-221, 35, с 55) Примечательно, однако, что на протяжении всего периода существования афинской демократии трения внутри гражданского сообщества в значительной степени улаживались без серьезных эксцессов За все это время имели место только два весьма кратковременных отигарчических переворота (в 411 и 404/3 гг до н э ), вызванные тяжелыми поражениями афинян на последнем этапе Пелопоннесской войны и временной деморализацией демоса Наконец, в 322 г до н э только подавляющее превосходство в военной силе позволило македонянам заменить афинский демократический строй на олигархический Таким образом, внешний фактор во всех случаях сыграл решающую роль в сокрушении демократии в Афинах (25, с 18 26, с 77. 32, с 218)
С точки зрения современных исследователей, сам по себе факт существования прямой демократии не является исчерпываю-
щим объяснением социальной стабильности Афин Хотя, разумеется, отсутствие дихотомии "они и мы" - между управляющими и \правляемыми, присущей политическим системам иного типа, справедливо рассматривается как один из важнейших факторов снижения социальной напряженности (см, например, 35, с ИЗ) Стабилизирующее воздействие, по мнению ряда ученых, оказывало наличие в Афинах многочисленного и влиятельного "среднего класса" (21, 28; 35), а также широкое использование не только в крупных, но и в средних и даже мелких хозяйствах рабов, труд которых часто рассматривается как необходимое условие досуга граждан, позволяющее им активно участвовать в политической жизни, т е, в конечном счете, как условие самого существования античной демократии вообще (19) Впрочем, другие исследователи видят специфику афинской демократии как раз в том беспрецедентно выдающемся положении, которое она придала именно свободному труду мелких производителей-собственников, прежде всего крестьян, ставших ее социальной базой (38) Однако наиболее продуктивным, с точки зрения политической социологии, представляется подход, основанный на анализе проблемы стабильности сквозь призму дихотомии "массы-элита" в контексте развития демократической "конституции" Афин с VI по IV в до н э (25) Естественно, что специфика взаимоотношений афинской элиты и массы рядовых граждан, ее обусловленность особенностями политического строя Афин, как правило, является одной из центральных тем в большинстве работ, посвященных афинской демократии
Важно подчеркнуть, что античные определения элиты и набор характеризующих ее качеств, в частности у Аристотеля, близки современным дефинициям. В наиболее обобщенной форме элита рассматривается как относительно небольшая часть общества, представители которой обладают преимуществами того или иного рода более высоким, чем средний для данного общества, уровнем богатства, образования, а также привилегиями, признаваемыми другими членами общества и основанными либо на происхожде-
нии, либо на выполнении специфических обязанностей С различными вариациями три основных качества элиты - образованность, богатство, происхождение - повторяются в различных сочинениях древнегреческих авторов Причем богатство (как и во многих современных обществах) является наиболее ясным показателем элитарного статуса В источниках древнегреческая (в том числе и афинская) элита представлена как gnonmoi ("знатные"), anstoi ("лучшие"), gennaioi ("благородные"), kaloi k'agatoi ("прекрасные и хорошие"), а также plousioi, euporoi ("богатые"), dynatoi ("могучие") и т д Им противостоят все остальные, т е рядовые во всех отношениях /раждане, обозначаемые терминами to plethos (букв "массы"), hoi polloi ("многие") и даже ho ochlos ("толпа") Не столь однозначным было понятие demos ("народ") С одной стороны, оно охватывало все политическое сообщество граждан (ho demos ton Athenaion - афинский народ), включая элиту, с другой, - очень часто ассоциировалось с понятием "простой народ" (deniotikoi) и "бедняки" (penetes), иногда приобретая эмоционально негативный оттенок Так, в частности, согласно Аристотелю, все свободное население полиса делится на массу рядовых граждан (demos в узком смысле) и элиту (gnonmoi) (см 25, с 11-12, 32, с 15)
Столь же простой, дуальной, структурой отличалось и греческое общество "темных веков"(ХП-Х вв до н э ) и ранней архаики (1X-VH вв до н э ), из которого позднее развились как олигархии, так и ранние демократии (см 26, с 5) В Аттике (как и в других областях Греции) различия между демосом и элитой, постепенно нарастая в период между 900 и 600 гг до н э , наиболее резкими стпи к начап\ VI в до н э Здесь нет необходимости останавливаться на существующих в науке концепциях причин и характера социального кризиса Афин накануне выступления на политической сцене Солона, а также содержания и последствий реформ, проведенных великим афинским законодателем в 594 г до н э Взгляды современных ученых на указанные проблемы, впрочем, как и на проблемы последующего развития Афин вплоть до клис-феновских преобразований 508/7 г до н э , придавших полису
более или менее законченную форму, были рассмотрены ранее (см 4) Отметим лишь самое главное
Реформы Солона изменили характер взаимоотношений между аристократией и демосом Отмена долгового рабства и закрепление за мелкими землевладельцами на правах частной собственности традиционно обрабатывавшихся ими земельных наделов создало социальную базу полиса - многочисленное свободное крестьянство, ставшее в перспективе и социальной основой клисфе-новской демократии (см 23, с 131, 38, с 95-98) Одновременно была введена система имущественных разрядов (tele) с соответствующей градацией прав и обязанностей, т е, по существу, новая вертикальная структура полисного коллектива В конце VI в до н э в результате административно-территориальной реформы Клисфена она была дополнена и новой горизонтальной, пространственной, организацией, в рамках которой в самом конце архаической эпохи в Аттике была реализована наиболее типичная модель античного полиса, города-государства, т е локализованной в городе и по-военному организованной общины граждан - земельных собственников, выступающей в роли правящей корпорации, т е государства (см 1, с 465, а также в порядке сравнедия 23, с 6, 27, с 8-10, 183-189, 38, с 106-107)
Вместе с тем, реформы Солона и реформы Клисфена можно рассматривать как две крайние точки процесса становления в Афинах демократии в ее "первой", по терминологии Аристотеля, так сказать, умеренной, форме Предпринятая Клисфеном реорганизация полиса означала консолидацию демоса в широком смысле (т е демоса в целом, включая и знать) Поэтому demokratia в первоначальном своем виде предполагала "суверенитет консолидированного демоса" в противоположность более позднему, прослеживаемому главным образом в источниках IV в до н э , пониманию ее как "власти простого народа" или даже "власти бедняков" (10, с 56, 64-66, см также 32, с 15-16)
Основное значение преобразований Клисфена современные историки видят в придании политического статуса аттическим
деревенским общинам-демам, которые, тем самым, превращались в базовые структурные подразделения афинской административно-политической системы, в своего рода фундамент демократии (см 25, с 70, 27, с 72-92, 185-188, 35, с 58, 38, с 101) На этом основании некоторые ученые трактуют клисфеновскую политию (pohteia) как "режим мелких землевладельцев", своеобразную "крестьянскую демократию" (см 38, с 101-119), что, по-видимому, в очень большой степени близко к истине
Действительно, система демов, учитывая их роль и функции (см 27, с 72, 75, 79-80, 35, с 58, 62-66, 37, с 93-120, 122-139, 149-180), имела решающее значение в смещении баланса политического могущества от аристократии к рядовому гражданству Афин (demos в узком смысле), подавляющее большинство которого составляло крестьянство Последнее, однако, не представляло собой экономически однородный слой общества, но четко разделялось на два различных в имущественном отношении класса зевгитов -относительно состоятельных крестьян, и фетов - малоземельных и безземельных, вынужденных подрабатывать в качестве батраков и поденщиков Это деление было зафиксировано уже в "конституции" Солона и сохранялось на протяжении всей дальнейшей истории Афин (см 26, с 17-18, 33, с 154, 185) Причем оно имело весьма существенное как военное, так и политическое значение В основе разграничения зевгитов и фетов, фактически, лежала способность первых в силу своего материального достатка приобретать тяжелое гоплитское вооружение и отсутствие такой возможности по причине бедности у вторых Наличие вооружения делало зевгитов (в военной классификации - гоплитов) равными в военном, а следовательно и в политическом, отношении земельной аристократии и ставило их неизмеримо выше лишенных вооружения фетов Поэтому представляется обоснованной точка зрения К Хигнетта - автора фундаментального труда, посвященного афинской "конституции", который, исходя из тезиса Аристотеля о том, что форма правления в греческих государствах обычно обусловливалась характером главной военной силы этих государств
("Политика" IV 1297b), определял клисфеновскую политию как "гоплитскую демократию", те такую, в которой наибольший политический вес имели граждане, служившие в тяжеловооруженной пехоте (17, с 157-158)
Само возникновение этой формы демократии многие современные исследователи, как и Аристотель, связывают с радикальным переворотом в военном деле в VII-VI вв до н э - созданием фаланги гоплитов, в рамках которой нивелировались военные и социальные различия между аристократами и состоятельными крестьянами и которая являлась своеобразным воплощением единства полисного коллектива, по крайней мере его вооруженных землевладельцев Чисто военные, на первый взгляд, перемены имели огромные политические последствия Прежняя военная элита утратила монополию на использование силы и была вынуждена ра ¡делить не только свои традиционные военные обязанности, но и, в конечном счете, невоенные прерогативы с более широким слоем людей - вооруженных крестьян-гоплитов Последние еще с почтением смотрели на представителей знатных фамилий и принимали как должное их лидерство и руководство, но вполне осознавали также собственное могущество и, в определенной мере, равенство с аристократией (см 26, с 21-24, 20, с 41, 67, 5, с 62-63, 33, с 33) Поэтому, если термин isonomia (букв "равнозаконие", т е "равноправие" , "равенство перед законом") и не был официальным названием созданной Клисфеном политической системы, которая, возможно, уже тогда носила название demokratia (см 10, с 44, 56, 64-66), то не исключено, что он служил лозунгом его реформ (см 23, с 198, 25, с 75, 26, с 34, 30, с 158, 31, с 274-277, 293)
Разул|/еется, ни реформы Солона, ни реформы Клисфена не устранили политическую монополию "благородных" и богатых на высшие государственные должности и их влияние в сельских округах (см 10, с 52, 26, с 30) Поэтому совершенно правомерной кажется оценка клисфеновской политии как "конституционного правления землевладельческой знати", данная А Френчем "Форма
2 5910
конституции, - пишет он, - была демократической, практика ее осуществления - аристократической ", поскольку суверенитет демоса был ограничен выбором между политическими линиями, выдвигаемыми враждующими аристократами (11, с 69; аналогичные оценки см 17, с. 157; 26, с.31). ,
Все это, по-видимому, позволяет отнести Афины рубежа VI/V вв до н э к числу таких демократий, которые в более поздних источниках IV в до н э описываются как "отеческие", или "первые", и в которых аристократия сохраняет ведущее положение в силу существования цензового принципа замещения должностей (см 26, с 2) В своем первоначальном виде ранняя демократия, как и ранняя олигархия, выступает одним из вариантов реформирования древнего аристократического родо-племенного строя, но основывается на включении в политический класс всех взрослых мужчин местного происхождения, а не только более или менее зажиточной части их (например, обладателей тяжелого вооружения), как в олигархических полисах (26, с 34) Именно это обстоятельство - наделение политическими правами малоимущих и бедняков - и явилось предпосылкой для трансформации при определенных условиях умеренной клисфеновской демократии в радикальную (38, с 122)
Идеологической базой радикальной (или крайней, по терминологии Аристотеля) демократии явилось сформировавшееся, как считает Дж Л О'Нил, уже в начале V в до н э представление о том, что народ должен сам непосредственно управлять государством, а не только выбирать для этой цели представителей элиты, и что все граждане способны выполнять эти обязанности и занимать практически любые государственные должности (26, с.34, 57).
Режим радикальной демократии в Афинах (в отличие от ряда других полисов) установился не как итог какой-то единовременной реформы или "революции", а в ходе серии конституционных преобразований, в результате которых такие массовые органы власти демоса, как Совет 500, Народное собрание и Народный суд получили преобладающую роль в выработке и проведении поли-
11
98.04 001
тики Афин (26, с.57). Причем решающим моментом в этом процессе явилась предпринятая в 462/461 г. до н.э. вождем афинских демократов Эфиальтом атака на последний бастион аристократии - Совет Ареопага, который был лишен большей части своих полномочий, делавших его "стражем конституции". Это было равнозначно, как отмечают Ч.Форнара и Л Самонс, устранению не только лидерства "традиционной" элиты, но и отказу от политических принципов клисфеновской ро!каа, т е от еще сохранявшихся элементов аристократического полиса, и замене ее демократией, открыто действующей в интересах большинства (10, с.61-66).
Причиной перемен явилось возрастание военной, а следовательно, и политической роли беднейших слоев гражданства Точно так же, как в свое время введение фаланги гоплитов заставило аристократию разделить власть с "сильным и энергичным средним классом", так и теперь превращение Афин в сильнейшую морскую державу трансформировало низший класс общества в "корабельную чернь", оказавшуюся в роли "спасителя отечества" во время Персидских войн (см.: 17, с. 157-158). Ведущая роль на протяжении всего классического периода в системе обороны Афин военного флота, в котором служили главным образом феты, повышало политический вес этого цензового разряда граждан по сравнению с гоплитами и всадниками (см.. 25, с.83).
Радикализации демократии способствовало и ожесточенное соперничество внутри самой элиты, которая постоянно выдвигала из своей среды демократических лидеров. Состав последней во второй половине V в. до н.э также изменяется за счет включения богатых лиц неаристократического происхождения. Даже стратеги - высшие должностные лица полиса - часто не принадлежали уже к кругу "традиционной" землевладельческой знати. Это, как отмечает Дж.Л.О'Нил, не означало полного устранения аристократов из политической жизни, но их значение в качестве вождей демоса неуклонно снижается (26, с 60)
Вместе с тем, в политической идеологии и практике демократических Афин остается много такого, что идентифицируется
как "аристократическое" Ключевые пункты аристократической идеологии, соединенной с особой моделью поведения в частной и общественной жизни (прежде всего тот знаменитый атональный дух - склонность к соперничеству и соревнованию, достижению превосходства во всем и любой ценой, будь то война, спорт или политика - являвшийся наиболее ярким проявлением аристократической доблести - аретэ), сохранили свое значение как в V, так и в IV в до н э , а афиняне, принадлежавшие к известным родовым ассоциациям (gene), даже при отсутствии других элитарных атрибутов, рассматривались как аристократия Афин - gennetai (см 25, с 252)
Демос питал некоторую подозрительность к аристократам и осуждал те стороны аристократического поведения, которые слишком противоречили эгалитарным принципам. Тем не менее, в течение V-IV вв. до н.э аристократические идеи eugeneia и kalokagathia были, как отмечает Дж Обер, "демократизированы" и "национализированы", став в какой-то степени общим достоянием всех граждан (25, с 260) Тенденция, обнаруживаемая в речах аттических ораторов, рассматривать аристократические качества как доступные и даже свойственные простым афинянам, не столь удивительна, пишет американский исследователь, в силу привилегированного положения граждан Афин, статус которых был наследственным "Граждане как корпорация, следовательно, являлись своего рода наследственной аристократией по отношению к не-гражданам - "аутсайдерам" Все члены корпорации были равны постольку, поскольку их положение определялось наличием одного единственного качества - гражданства, которым не обладал ни один из аутсайдеров Таким образом, гражданский коллектив был основной социополитической элитой, в рамках которого любые другие элитарные группы были всего лишь ее подразделениями (25, с 261) Именно поэтому аристократическая этика и идеология были сравнительно легко приспособлены к потребностям демократического государства вместо того, чтобы служить подрыву эгалитарных идеалов Результат кооптации как самой афинской знати,
так и ее этических ценностей в политическую сферу демократии, как считает Дж.Обер, был близок по своему эффекту с идеологическим контролем демоса над полисной элитой, проявлением его гегемонии в этой сфере (25, с.291-292).
Важную роль в распространении аристократических атрибутов на всех афинян сыграл миф об афинском автохтонизме, который позволял всем гражданам считать себя "чистокровными" и, следовательно, "благородными" по определению. Автохтонное происхождение являлось предметом значительной гордости, и в речах политических ораторов часто упоминалась как отличительная черта, ставящая афинян выше не только неграждан, проживающих в Аттике, но и всех других греков Из факта автохтонно-сти вытекала и идея врожденного афинского патриотизма, а также тесно связанная с ней идея о необходимости сохранения чистоты гражданского коллектива, недопустимости проникновения в него посторонних, поскольку те не могли унаследовать любовь к стране и не имели в ней ни отеческих алтарей, ни могил предков, которые стоило бы защищать (25, с.266). Не случайно, что именно начало эпохи радикальной демократии было как раз ознаменовано упрочением принципа исключительности в подходе к гражданству, когда в 451/450 г. до н.э Экклесия приняла предложенный Перик-лом закон, согласно которому для признания человека гражданином требовалось афинское происхождение не только по мужской, но и по женской линии (см.- 32, с.25-27). В целом, все это, несомненно, способствовало не только идеологической, но и политической консолидации гражданского коллектива, и, тем самым, стабильности демократического режима
Еще более важным фактором, действующем в том же направлении, были определенные структурные черты афинских государственных институтов, которые сами по себе уже содействовали прочности основ демократии (32, с.221). Одной из таких черт является широкое распространение с 50-х годов V в. до н.э (28, с 278, 29, с 7) или, возможно, даже с еще более ранрего времени (8, с 64, 32, с 17) жеребьевки как основного метода ротации почти
всех должностных лиц, членов Совета 500 и народных судей-гелиастов Подобная система "выборов", возможно, явилась реализацией на практике трансформированной в течение первой половины V в до н э идеи равенства, заключенной в понятии ¿зопогша, - из первоначального аристократического равенства "равных" в более широкое "равенство всех граждан" (см.. 10, с.44). "Тем самым, - как отмечает Дж.Л.О'Нил, - аристократическое представление о необходимости специальной подготовки и опыта для управления делами государства было отвергнуто в пользу радикального идеала равной компетентности всех" (26, с.58).
Вместе с тем, использование жребия с его принципиальной установкой на равенство, несомненно, являлось фактором политической стабильности, поскольку в значительной степени избавляло электоральный процесс от противостояния и вражды, что было особенно важно в обществе, характеризующемся скорее интенсивным соперничеством, чем сотрудничеством (см 13, с.61; 36, с 172-173). Кроме того; введение жеребьевки, возможно, также объясняется стремлением воспрепятствовать усилению авторитета и влияния магистратов, так как получившие должность по жребию не могли пользоваться таким же престижем, что и избранные прямым голосованием народа (о чем, в частности, свидетельствует история архонтата) (см . 8, с.71, 17, с.231, 32, с 17-18)
Впрочем, подобная система "выборов" не распространялась на должности, требовавшие определенной компетентности или особых талантов К числу таких, очень немногих, исключений относились высшие военно-политические руководители Афинского государства - стратеги, подчиненные им командиры подразделений гражданского ополчения (таксиархи, лохаги, филархи), а также послы Что касается других, весьма многочисленных, агсЬэ1 ("властей"), то все они имели четко определенную и обычно очень узкую сферу деятельности, которая не требовала каких-то специальных знаний или принятия ответственных решений, но лишь простого здравого смысла и вьшолнения предписаний, заключенных в общем законе или декрете Экклесии (см. 35, с 113) В этих
условиях, как отмечает К.Хигнетт, выбор между тем или иным кандидатом имел столь небольшое значение, что вполне мог быть предоставлен жребию (17, с 230).
Относительно большей самостоятельностью, особенно в периоды военных действий, обладали лишь стратеги, и не только в военном, но и в дипломатическом, административном и финансовом отношении (см 35, с 129) Это была одна из немногих должностей, которая допускала неограниченное число переизбраний и, следовательно, аккумуляцию опыта и влияния. Однако и власть стратегов, даже если Экклесия предоставляла им чрезвычайные полномочия действовать в качестве аЛок^огеБ, оставалась, по существу, властью проводить в жизнь постановления демоса, так как политические решения, в том числе и по деталям политики, принимались Народным собранием (см.: 26, с.66; 32, с.82).
В целом, слабость исполнительной власти, фактическое отсутствие того, что можно трактовать как "администрация" или "правительство", является одной из главных отличительных черт афинской демократии (22, с 54; 25, с.4-9; 27, с.9). Такие ее структурные черты, как использование жребия и ежегодная ротация должностных лиц, во многом работали против преемственности, стабильности и эффективности руководства. Проблема отчасти решалась более или менее продолжительным лидерством отдельных ораторов и стратегов. Однако, как отмечает Р.К.Синклер, континуитет и стабильность в Афинах в большей степени достигались за счет регулярного участия большого числа граждан в работе Экклесии, Буле и Гелиэи, непосредственно осуществлявших суверенную власть демоса (32, с. 19).
Материальной основой широкого участия граждан, в том числе и беднейших, в управлении полисом с середины V в. до н.э. стала оплата всех общественных должностей, работы в Совете 500 и в Народном суде. Тем самым теоретическое равенство всех граждан сделалось практически осуществимым (26, с.67) Характерно, что никакая другая мера не вызывала столь сильного осуждения со
стороны консервативно настроенных античных писателей (см 17, с 220)
Как подчеркивает М Финли, регулярная оплата общественной деятельности "явилась радикальной инновацией в политической жизни, краеугольным камнем перикловой демократии, прецедентов которой не было нигде" (9, с 58) Она, несомненно, может рассматриваться и как фактор, снижающий социальную напряженность между богатыми и бедными, поскольку служила каналом частичного перераспределения ресурсов общины в пользу неимущих граждан (см 11, с 152)
Верховный суверенитет демоса обычно ассоциируется с той ролью, которую играло Народное собрание Афин в классическую эпоху В сочинениях античных авторов и в речах аттических ораторов термины demos ("народ") и ekklesia ("собрание") часто используются как синонимы, и в декретах, принятых Экклесией, формула введения постановления в силу гласит edoxe to demo -"народ постановил" (16, с 8)
Круг полномочий Экклесии в V в до н э трудно очертить, так как в ее компетенцию входили практически все вопросы В эпоху Перикла все законы и постановления принимались демосом в Экклесии, которая могла быть трансформирована и в суд, где демос непосредственно рассматривал важнейшие политические дела (см 16, с 94, 32, с 83) Отсутствие каких-либо ограничений власти демоса превращало его в своего рода коллективного абсолютного монарха, безответственность которого нередко приводила (как показывает история Пелопоннесской войны) к негативным и даже катастрофическим результатам Под влиянием демагогов суверенное Народное собрание Афин часто принимало поспешные решения и столь же поспешно их пересматривало иногда незначи-тепьным большинством голосов проявляло абсурдные и амбициозные заблуждения и жестокую агрессивность, или, напротив, излишнюю беспечность и благодушие (см 18, с 11, 17, с 233-234)
Обилие дел, подлежащих решению демоса, превратило Народное собрание в регулярно действующий орган Примерно с
середины V в до н э Экклесия собиралась около сорока раз в году (четыре раза в каждую пританию, те в 35-36 дней), не считая собраний, вызванных чрезвычайными обстоятельствами (см 24, с 113) На посещаемость собраний, открытых для любого желающего участвовать гражданина, влиял целый ряд факторов (природно-географический, экономический, политический и климатический) Обычно считается, что только главные, так сказать "пленарные", собрания (каждое четвертое) посещались не менее, чем 6000 афинян, в то время как обычно присутствовало не более 2000-3000 граждан (см, например, 32, с 119. 34, с 78) Однако, как показал в специальном исследовании, посвященном афинской Экклесии, датский ученый М Хансен, кворум в 6000 человек считался нормой, во всяком случае в IV в до н э По крайней мере, такое число граждан было необходимо для принятия декретов, которых ежегодно проходило через Экклесию, как считает М Хансен, не менее 400 (16, с 16-17, 101) Так или иначе, число участников каждого отдельного собрания всегда составляло меньшинство (не более 1/7 или 1/5) гражданского коллектива (см 24, с 116 35, с 84)
Впрочем, это обстоятельство отчасти компенсировалось характером и составом Буле - координирующего совета, который руководил всей работой Экклесии и следил за исполнением ее решений Буле состоял из 500 человек в возрасте старше 30 лет, избранных по жребию от всех 139 аттических демов пропорционально численности их граждан таким образом, чтобы представительство каждой из десяти фил насчитывало 50 булевтов ("советников") (29, с 1, 209) Поскольку эту должность нельзя было занимать более двух раз, есть некоторые основания полагать, что от 50 до 70% всех афинян в течение своей жизни хотя бы однажды бывали членами Совета (см 26, с 68, 27, с 237, 35, с 86)
Отбор по жребию и ежегодная ротация препятствовали превращению Буле в группу людей, чьи интересы были бы отличны от интересов демоса, и приобретению им авторитета, подобного авторитет\ пожизненного опигархического совета (типа римского
3-5910
сената) (17, с 237) В сущности, как отмечает П Роудс, Совет 500 был собранием граждан, для которых наступила их очередь исполнять обязанности булевтов (29, с.215). Все эти характерные черты Буле позволяют, с точки зрения Р.К.Синклера, рассматривать его как своего рода "демос в миниатюре" (32, с 103, 106)
Основной обязанностью Совета 500 являлась подготовка повестки дня заседания Народного собрания и проектов решений (ргоЬоШеип^а), которые ставились на рассмотрение Экклееии. В результате свободного обсуждения решение могло быть принято большинством голосов, по желанию любого гражданина могло быть внесено дополнение или поправка (в случае его одобрения большинством присутствующих), проект мог быть также возвращен в Буле на доработку или отвергнут в целом В ходе рассмотрения дела Экклесия имела право поставить перед Буле любой вопрос и потребовать, чтобы по нему была подготовлена ргоЬои1ешпа Ратифицированная Экклесией ргоЬои1еита становилась декретом (рзерЬшпа), который имел силу закона (см.. 17, с 242, 24, с 115, 26, с.68-69, 35, с 88-89).
Кроме того, Совет координировал работу многочисленных исполнительных органов, проводил докимасию (проверку) должностных лиц, осуществлял надзор над арсеналами, доками и флотом, а также контроль над торговлей и ее регулирование Совет контролировал государственные финансы, общественные работы и религиозную жизнь полиса (см 8, с 64, 17, с 238-239, 26, с 68-69, наиболее подробно 29)
Организация и обширный круг деятельности Буле давали его членам детальное знание текущих вопросов и создавали этим определенное преимущество перед большинством рядовых граждан в собрании Следовательно, Совет был достаточно влиятельным органом, хотя и не настолько, чтобы как-то ограничить суверенитет демоса Он не имел возможности предотвратить обсуждение в Экклееии того или иного вопроса, в котором народ был заинтересован (32, с 103-104)
19
98.04.001
Все перечисленные функции Совета 500 вряд ли позволяют рассматривать его как чисто процедурный орган, более похожий на секретариат (21, с.110-122), или лишь как важный придаток сувфенного Народного собрания (29, с 213) Это был особый - как совещательный, так и административный орган (17, с 241), один из ключевых институтов афинской демократии (26, с 68)
Еще более важное значение, сопоставимое с ролью Эккле-сии, с середины V в. до н.э. приобрел Народный суд (Гелиэя) По-видимому, в это время он претерпел существенную реформу, вызванную значительным ростом судебных дел в связи с передачей ему большей части юрисдикции, ранее принадлежавшей Ареопагу и магистратам (см 17, с.217) Весь корпус народных судей, состоящий из 6000 граждан старше 30 лет (по 600 человек, избранных на один год по жребию от каждой филы), для рассмотрения дел подразделялся на судебные палаты - дикастерии (dikasteria). Численность судей в них в зависимости от характера и важности дела варьировала от 201 до 1501. Каждая дикастерия считалась представляющей весь народ, и поэтому ее вердикты не подлежали апелляции или пересмотру (см.: 8, с.73; 17, с 217; 24, с 117)
Разумеется, деятельность дикастериев в силу их большой численности и случайного состава участников была далека от совершенства (о чем имеются многочисленные свидетельства современников) Однако, как отмечает А.Френч, "эффективность суда казалась им (афинянам - А М.) менее значимой, чем демократический контроль над правосудием" (11, с. 151) Вместе с тем, многочисленность судей создавала определенные гарантии против подкупа (28, с 301)
Росту политического значения Народного суда способствовало введение процедуры graphe paranomon - публично-правового действия против антиконституционного предложения, с помощью которого любое постановление Экклесии могло быть обжаловано как противоречащее существующему законодательству (26, с.66). Обвинение в противозаконности могло быть выдвинуто любым гражданином как до, так и после голосования по декрету, и оно
принимало форму судебного преследования против инициатора декрета Дело передавалось в с11ка51епоп и осуждение имело двойной эффект декрет аннулировался, а инициатор наказывался (16, с 99) Тем самым Народный суд приобретал функцию стража "конституции", ранее принадлежавшую Ареопагу По этой причине, как считает В Эренберг, в с1|каз1епа политическая воля демоса нашла даже более реальное выражение, чем в Народном собрании (8, с 73)
Впрочем, рост могущества и престижа судов имел и свой негативный результат С одной стороны, несомненна высокая степень их институционной автономии Участие в многочасовых судебных разбирательствах, вероятно, более значительной части граждан, чем в любом другом существовавшем когда-либо обществе, способствовало повышению престижа закона в глазах массы афинян (о чем, кстати, свидетельствует отмеченная современниками их склонность к сутяжничеству) (см 32, с 220) С другой стороны деятельность судов протекала в обществе, в котором сама концепция справедливости была далека от четкого определения Терминология и дух демократических судов оставались тесно связаны с традиционной аристократической системой ценностей, которая ставила состязательные идеалы выше справедливости (см 13, с 3) Результатом явилось широкое использование судебных тяжб в качестве политического оружия, а сами суды часто служили форумом, на котором решался исход конфликта между лидерами различных политических фракций Однако, как отмечает Р Гернер афинское право обслуживало столь привилегированную социальную группу, каковой являлось все афинское гражданство, что суды имели мало шансов стать ареной классового конфликта (13 с 66)
В IV в до н э роль Народного суда еще более возросла В 403-399 гг до н э была проведена кодификация законов и установлено более четкое разграничение между законом (пото1) - правилом общего и постоянного характера, и декретом (рБерЬ^та) -постановаением по конкретному вопрос) с ограниченным перио-
дом действия При этом законы были поставлены выше декретов, принимаемых народом в Экклесии Однако более серьезной инновацией явилось то, что Народное собрание вообще утратило право принимать законы, которое было передано комиссии пошо1Ье1а1, назначаемых по жребию из числа 6000 судей (см 16, с 98, 103) Теперь Экклесия решала только в принципе вопрос о необходимости ревизии какого-либо старого закона или принятии нового, а комиссия номофетов посте внимательного изучения принимала окончательное решение, которое не подлежало пересмотру Вся процедура (потоЛевш) выступала в форме судебной тяжбы между инициатором нового закона и гражданином, назначенным Эккле-сией отстаивать старый закон В целом, это повышало эффективность законодательства, поскольку очевидно, что детальное обсуждение сложных правовых вопросов не могло быть проведено на общем собрании демоса с его обширной, как правило, повесткой дня (см 26, с 87)
В IV в до н э Экклесия сохранила за собой право только выбирать должностных лиц (на те немногие должности, которые замещались не по жребию), изредка выносить приговор в наиболее важных политических процессах в связи с чрезвычайными заявлениями - е1зап§еИа1 - о государственных преступлениях (уже в середине IV в это право было полностью передано Народному суду) и, наконец, принимать декреты по текущим делам "Таким образом,-отмечает М Хансен,- кроме выборов, функции Экклесии все более сводились к тому, что можно подвести под категорию исполнительной власти все решения по вопросам внешней политики еще принимались народом на собрании, но во внутриполитической жизни Экклесия почти превратилась в административный орган управления, который принимал отдельные конкретные решения в рамках, очерченных законами Только во время кризисов, как например в ходе войны против Филиппа Македонского в 340-338 гг до н э , народ в виде исключения вновь обрел широкие полномочия, какие он имел в V в " (16, с 95)
В связи со сказанным возникает вопрос можно ли говорить о суверенитете Экклесии применительно к IV в до н э 9 Ряд исследователей (К Хигнетт, В Эренберг, П Роудс) считает, что можно Народное собрание, отмечают они, являлось воплощением демоса, поскольку все граждане имели право в нем участвовать Но и номофеты, и дикасты назначались из числа судей, и этот корпус из 6000 граждан также должен рассматриваться как воплощение демоса, на что указывает, в частности, сама цифра - 6000, которая, по-видимому, не случайно соответствует полному кворуму Экклесии (demos plethyon) Следовательно, Народный суд и законодательные органы были скорее вариативными формами Экклесии, чем отдельными органами власти (17, с 233, 8, с 58, 29, с 197-198) Иной точки зрения придерживается М Хансен Имеющиеся источники, пишет датский ученый, позволяют заключить, что власть принимать важнейшие решения в Афинах IV в до н э была разделена между тремя органами ekklesia, nomothetai и dikastena (16, с 97) Но если собрание было самим демосом, действующим как орган управления, и в этом плане оно может рассматриваться как воплощение народа, то номофеты и дикастерии были лишь органами власти демоса, его представителями, которые, однако, имели определенное превосходство над Экклесией Поэтому, как подчеркивает М Хансен, когда в источниках утверждается, что ho demos ton Athenaion есть суверен (kynos panton, т e "господин всего"), то в этих случаях demos не означает афинскую ekklesia как таковую, но афинский народ в целом, без явного соотнесения с каким-либо определенным органом управления (16, с 102) Таким образом, полагает исследователь, утрата Экклесией на рубеже V/TV вв до н э законодательной власти, а после 355 г до н э и последних остатков власти судебной, позволяет заключить, что в IV в Народное собрание не было сувереном в Афинах, а сама афинская демократия по этой причине лишилась присущей ей во второй половине V в радикальности и приобрела более умеренный характер Власть демоса в Экклесии теперь была поставлена в рамки
законов, которые он не мог самостоятельно отменить или пересмотреть (16, с 106).
Впрочем, указанные перемены, по-видимому, не следует рассматривать столь однозначно Так, по мнению Дж.Л О'Нила, четкое разграничение полномочий между Народным собранием и дикастериями, повышение политической роли Народного суда (который, хотя и не был идентичен демосу, тем не менее, являлся массовым демократическим органом его власти) можно рассматривать не как отказ от радикальной демократии, а скорее как стремление повысить эффективность ее функционирования в результате осмысления негативного опыта предшествующего периода Кроме того, отмечает он, именно в течение IV в. до н.э режим радикальной демократии был подкреплен комплексом мер, направленных на повышение степени участия рядовых граждан в управлении государством Среди них наиболее важным стало введение платы за участие в Народном собрании и постоянный рост ее на протяжении столетия несмотря на все более неблагоприятные экономические условия (26, с.86-88) С точки зрения Дж.Обера, эта важная конституционная мера, проведенная между 403 и 399 гг до н э , может рассматриваться даже как "завершение радикальной демократической революции V в." (25, с 98).
Вместе с тем, полагает американский ученый, характеристика афинской демократии IV в как более "умеренной" или, напротив, наиболее полно развитой, даже наиболее "радикальной", должна основываться на анализе реального относительного положения рядовых граждан и элиты внутри политического сообщества, а не на решении абстрактных вопросов разделения властей или соотношения законов и декретов (25, с 98) К концу V в. до н э , отмечает он, афинское общество стало более поляризованным (см также 36, с 42-59) Афиняне лишились имперских доходов, которые сдерживали финансовые претензии демоса к богатой элите Неимущее большинство в Экклесии и дикастериях должно было испытывать большее, чем в условиях экономического процветания V в до н э , искушение использовать свою политическую власть
таким образом, чтобы обременять богатых дорогостоящими литургиями и высокими штрафами, налагаемыми через суды Короче говоря, пишет Дж Обер, в послевоенных Афинах существовала значительная напряженность и, вместе с тем, не было ни олигархических переворотов, ни требований передела собственности, ни снижения способности Народного собрания руководить государством Таким образом, заключает исследователь, социальная стабильность и эффективное демократическое принятие решений, фактически характеризующие Афины между концом Пелопоннесской войны (432-404 гг до н э ) и концом Ламийской войны в 322 г до н э не могут считаться само собой разумеющимися (25, с 99-100, см также 36, с 172-173).
Согласно Аристотелю, большие полисы менее подвержены мятежам и переворотам, что, с его точки зрения, объясняется ни чем иным, кроме как наличием в них многочисленного "среднего класса" ("граждан умеренного достатка"), влияние которого помогало предохранять государственный строй от нападок как со стороны очень бедных, так и со стороны очень богатых Он доказывал также, что демократии более долговечны и более безопасны, чем олигархии, поскольку средний класс в них в них не только многочисленнее, но и в большей степени участвует в управлении. Эти высказывания Аристотеля некоторые современные исследователи часто относят именно к афинской демократии (см 28, с.269; 32, с 219)
Однако, в какой степени Афинское государство удовлетворяло указанным критериям9 Действительно, Афины без преувеличения можно считать полисом-гигантом Большинство греческих городов-государств обладали территорией в 50-100 кв км и гражданским населением порядка 500-1000 взрослых мужчин Территория крупных полисов, таких как Коринф или Мегара, составляла несколько сотен кв км, а гражданское население - несколько тысяч человек В то же время Аттика занимала около 2600 кв.км, а количество взрослых граждан-мужчин в течение У-ГУ вв до н э колебалось в пределах от 20 до 40 (возможно, даже до 50) тыс человек
(см , например, 16, с 8) Что касается второго критерия, то с ним далеко не все так понятно
Прежде всего возникает вопрос, относится ли тезис Аристотеля о многочисленном и влиятельном среднем классе к Афинам эпохи господства радикальной демократии? Не вполне также ясно: какой слой (или слои) населения древних Афин можно соотнести с понятием "средний класс"9 Наконец, в распоряжении историков имеется очень мало статистических данных (а интерпретация их, порой, очень затруднена), позволяющих делать достаточно обоснованные выводы о численном соотношении различных социальных групп в Афинах классического периода.
В современной историографии концепцию существования среднего класса как гаранта стабильности афинской демократии отстаивают, в частности, А Джоунс, К.Пауэлл и Д.Стоктон Основываясь на некоторых демографических подсчетах, А Джоунс относит к категории "средний класс" тех граждан, которые в силу своего имущественного положения привлекались государством к уплате чрезвычайного военного налога (е^рЬога). Именно эти налогоплательщики. полагает он, определяли политику Афин В IV в до н э их было 6000 человек из 21000 афинских граждан (21, с 8-10, 23-37, 80-93). Впрочем, А Джоунс, по-видимому, несколько занижает общую численность граждан и, напротив, сильно преувеличивает численность плательщиков эйсфоры. Так, Дж Дэвис, после тщательного изучения афинских высших классов, аргументированно доказал, что только от 1200 до 2000 афинян имели имущество стоимостью в 6000 драхм и выше, и что только такие граждане привлекались к уплате военного налога (7, с.28-35). Таким образом, их численность, как справедливо заметил Дж Обер, вряд ли позволяла им доминировать в афинских эгалитарных политических институтах (25, с.29).
К.Пауэлл включает в "средний класс" всех так называемых "зевгитов" (третий разряд граждан по солоновской имущественной классификации, которые могли приобретать тяжелое вооружение и служили в афинском ополчении в качестве гоплитов) В 490-480
Л 5910
гг до н э , судя по данным Геродота, число гоплитов, по-видимому, не превышало 10000 человек, что составляло примерно 1/3 от общего числа граждан в то время (28, с 268) В период экономического расцвета Афин, предшествующий началу Пелопоннесской войны, вероятно, имел место рост численности как всего гражданского коллектива в целом, так и, особенно, численности зевгитов (см 32, с 219) По некоторым современным оценкам, в 431 г до н э граждан было от 40 до 50 тыс человек, из них от 18 до 22 тыс (т е около половины) обладали гоплитским цензом Однако в IV в до н э численность гоплитов вряд ли превышала 9-1 1 тыс т е опять же около трети от общего числа граждан Соответственно, от половины до 2/3 приходится на долю фетов - беднейшего цензового "класса" (см 14, с 89-92, 15, с 29, 21, с 161-181 36,с 81, 179-182)
Нет сомнений, что зевгиты (гоплиты) в целом должны рассматриваться как среднесостоятельные крестьяне Возникает, однако, вопрос насколько значительным могло быть политическое влияние этого "класса" при радикальной демократии9
Активное участие в политической жизни, как отмечал в одной из книг своей "Политики" Аристотель, определяется наличием досуга, который индивид может потратить на посещения собраний и заседания в судах без ущерба для своего экономического положения Для людей, размер собственности которых не предполагает свободу от личного участия в производственном процессе, участие в политической деятельности зависит, в конечном счете, либо от возможности на более или менее продолжительный срок прервать свои хо!яйственные занятия, переложив их, к примеру, на плечи других либо от наличия системы компенсаций (в той или иной форме) за потерянное рабочее время
В историографии существует мнение о том, что в условиях интенсификации сельскохозяйственного производства в Аттике в У-1У вв до н э использование рабского труда было нормой в рядовом крестьянском хозяйстве и условием выполнения крестьянином функций гражданина и воина Наиболее аргументированно
эта точка зрения изложена в статье М Джеймсона, который приводит данные источников, свидетельствующие о применении труда рабов на фермах хозяев, характеризуемых как люди скромного или умеренного достатка (19, с 132) Наличие в средних крестьянских хозяйствах нескольких (двух-трех) рабов, разумеется, не освобождало хозяина полностью от труда, но создавало некоторый резерв свободного времени и, тем самым, позволяло "участвовать в демократии" (19, с 140)
Эта концепция вызвала решительные возражения со стороны Э Вуд С точки зрения канадской исследовательницы, основанной, правда, в большей степени на теоретических соображениях, подкрепленных сопоставлениями с аграрной экономикой "традиционных обществ", чем на анализе источников, гражданский статус аттического крестьянства значительно сокращал необходимость интенсификации труда, ограничивал потребность в прибавочном труде в масштабах, неизвестных в любом другом крестьянском обществе, где большая часть производимого крестьянином продукта изымалась в виде ренты или налога в пользу земельного аристократа, государства или религиозного учреждения Относительная недозанятость аттического крестьянства в силу указанных причин, наличие у него свободного времени, позволяло мелким производителям выполнять свои гражданские и военные обязанности, не перекладывая часть своего труда на плечи рабов (38, с 53-63) Соответственно, рабочая сила крестьянских хозяйств-ойкосов, по ее мнению, ограничивалась, как правило, наличным составом семьи при спорадической помощи отдельно живущих родственников, друзей и соседей (38, с 78)
Более сбалансированной, но и менее оптимистичной, представляется позиция Т В Гэллэнта, изложенная им в работе, специально посвященной реконструкции экономики древнегреческого (преимущественно аттического, в силу характера источниковой базы) домохозяйства-ойкоса как базовой структурной единицы общества Проведенный им с помощью компьютера анализ различных ситуационных моделей показал, что хозяйства в 4-6 га
г
(типичные по размерам зевгитские хозяйства, как показало исследование АКЛпера, см 6, с 162-175) и, возможно, даже больших размеров зачастую лишь с трудом могли производить продовольствие в объемах, достаточных для прокормления ойкосного коллектива включающего рабов Вместе с тем, на определенных фазах жизненного цикла домохозяйства его обеспеченность трудовыми ресурсами сокращалась настолько, что использование дополнительной рабской рабочей силы становилось экономически оправданным и социально желательным В целом, отмечает Т В Гэллэнт, античные домохозяйства, очевидно, стремились иметь рабов Богатые имели их как правило, бедные - никогда Но между этими крайними полюсами находилось большинство ойко-сов, которые периодически приобретали рабов, когда получали такую возможность, и столь же периодически оказывались вынужденными их распродавать (12, с 33) Анализ всего комплекса демографических, социальных, экономических и технологических факторов, а также адаптационных механизмов, позволил исследователю сделать вывод о том, что среднее крестьянское хозяйство почти всегда существовало на самом пределе жизнеспособности, а положение крестьянства в целом было весьма непрочным (12, с 110)
Все это, если принять заключение Т В Гэллэнта, позволяет рассматривать аттических землевладельцев "умеренного достатка" как "средний класс" лишь в том смысле, что наряду с ними существовала масса совсем бедных, владельцев мизерных участков 5емли, для которых работа на стороне (в качестве поденщика или гребца военного флота, или, наконец, в качестве гелиаста, члена Совета 500, участника Народного собрания) была абсолютно необходимым условием существования (см 6, с 170, 19, с 124) Необремененные собственностью имели, таким образом, больше свободного времени для участия в политической жизни Их недозаня-тость в собственном хозяйстве легко компенсировалась оплачиваемой из государственной казны общественной работой, в то время как относительно состоятельные (по греческим стандартам) люди, стесненные вниманием к своим частным делам, очень
часто были вынуждены держаться в стороне от политической жизни Для среднего землевладельца участие в работе Совета 500 в течение 260 дней в году, многочасовые судебные заседания, даже регулярные (каждый девятый-десятый день) посещения Народного собрания могли означать утрату контроля над производственным процессом в своем ойкосе, которую едва ли компенсировали два-три или даже пять оболов, выплачиваемых государством за каждый потраченный день Для бедняков, имеющих очень незначительное личное хозяйство, либо не имеющих вообще никакого, такие выплаты, согласно всем античным авторам, были очень привлекательны, так как обеспечивали хотя бы самый низкий прожиточный минимум (см например, 32, с 108, 121)
Таким образом, активное участие афинского "среднего класса" в общественной жизни, его "большое политическое влияние" (28, с 269), при радикальной демократии выглядят достаточно проблематично Можно согласиться с Р Осборном в том, что интересы значительной части афинян, занятых земледельческим трудом, редко выходили за пределы их собственной деревенской об-щины-дема (27, с 69-70)
Видимо, не случайно античные писатели и ораторы, как отмечает Дж Обер, склонялись к делению общества на два основных класса "богатых" (hoi plousioi), обладающих значительным состоянием (ploutos), и "бедных" (hoi penetes, от penia - бедность, нищета)(25, с 194) Первые обозначаются также как hoi euporoi ("люди со средствами"), которые определяются Аристотелем как "те, кто служит полису своим имуществом", и способны за собственный счет выполнять хорегии, триерархии и другие литургии, оплачивать различные общественные мероприятия Не исключено, что в эту категорию он включал также и тех, кто платил чрезвычайный военный налог-эйсфору (см 32, с 122) Но наиболее общим и точным значением термина plousioi, по мнению Дж Обера и других исследователей, было "праздный класс", объединяющий людей, размер состояния которых (от 6000 драхм и выше) избавлял их от необходимости работать В середине ГУ в до н э к этой
категории граждан принадлежало скорее всего не более 2000 человек (в том числе около 400 наиболее богатых - "литургистов", имущество которых оценивалось в 18-24 тыс драхм), т е 5-10% от общей численности гражданского коллектива (7, с 11-28, см также 25, с 192, 195, 32, с 122) Все остальные (90-95%), те те, кто лично должен был работать для поддержания своего существования (включая, следовательно, и зевгитов), являлись, таким образом, регШеэ или арого1 ("люди без средств" в том смысле, что их имущественное положение не позволяло вести праздную жизнь) (см 25, с 195, 32, с 122, 36, с 42-43)
Однако, отмечает Дж Обер, классовые различия, основанные на экономическом неравенстве, никогда не рассматривались афинянами как нечто недемократическое, несмотря на господство идеологии эгалитаризма Демос вполне довольствовался политическим и юридическим равенством и никогда не обнаруживал стремления лишить богатых как класс их собственности (25, с 197-198) Тем не менее, он находил способы побудить, а в конечном счете заставить, богатых граждан тратить определенную (и часто весьма значительную) часть своего богатства на нужды всего общества Эйсфора, литургии (добровольные или принудительные), штрафы, налагаемые дикатериями, могут рассматриваться, по мнению Дж Обера, как инструменты экономического перераспределения, поскольку во всех случаях деньги изымались у более богатых граждан и передавались (прямо или косвенно) более бедным Таким образом редистрибутивная социальная политика афинской демократии сдерживала рост нищеты граждан и тем самым ограничивала распространение настроений, которые могли бы вызвать попытки насильственного введения экономического равенства (25,с 202)
Более того, практически вся крупная собственность в стране находилась под фактическим контролем демоса Когда литургии приобрели регулярный и обязательный характер, стали вводиться и судебные механизмы, обеспечивающие их выполнение Среди них Дж Обер особо выделяет процедуру апискк^ (обмена имуще-
ства между литургистами в судебном порядке), позволявшую народным судам выступать в роли арбитров в споре между богатыми индивидами В результате, отмечает он, процедура апЬсккде имела двойной эффект с одной стороны, она разрушала классовую солидарность в рядах богатой элиты, а с другой - делала демос подлинным хозяином судьбы всех крупных состояний (25, с 242)
Таким образом, можно считать, что специфика афинской элиты состояла не в наличии каких-либо признанных законом или общественной моралью привилегий (хотя последнее, отчасти, и имело место), а в обусловленной ими ответственности за выполнение как регулярных, так и экстраординарных обязанностей, прежде всего финансовых, перед государством, в качестве которого в афинских условиях выступал "державный демос" Однако именно это обстоятельство и вносило определенные коррективы в столь, казалось бы, незавидное положение афинского высшего класса
"Демос, - пишет Дж Обер, - нуждался в богатых людях, поскольку с утратой империи демократия могла функционировать лишь путем изъятия значительной части их доходов Богатые, в свою очередь, знали, что государство зависит от их кошельков и, соответственно, рассчитывали вернуть, и действительно возвращали, некоторые социальные привилегии в качестве компенсации своих материальных издержек" (25, с 240)
Функциональное неравенство, обусловленное богатством и образованием, обеспечивало преимущество элиты именно в тех сферах (политической и судебной), в которых эгалитаризм был закреплен конституционно в своей крайней форме Богатый индивид мог оказывать большое влияние как путем утаивания своего богатства, что ограничивало возможности проведения государственной политики, так и вводя в заблуждение народ в Экклесии и в суде, используя свое образование и ораторское искусство во вред демосу (см 25, с 166-167, 202-203)
Совершенно очевиден также и тот фа^т, что все государственные деятели афинской демократии IV в до н э , сделавшие политику своим профессиональным занятием, принадлежали к выс-
шему общественному классу Именно они составляли и произносили речи на судебных процессах и в Народном собрании (25, с 116) Разумеется, Экклесия обладала полной властью принимать или отвергать предложения элитарных ораторов Однако, как справедливо заметил Р Осборн, окончательная ответственность не то же самое, что действительная власть посвященных в политику Эта "власть второго рода оставалась в руках тех, кто вносил предложения" (27, с 65) Таким образом, формулирование политических решений оставалось, фактически, прерогативой довольно ограниченной части гражданского коллектива (27, с.91)
Можно, следовательно, заключить, пишет Дж.Обер, что богатые в Афинах были достаточно могущественны, и что их могущество не только находилось в полном противоречии с официально признанными эгалитарными идеалами, но и являлось вполне реальной угрозой демократическому режиму (25, с 220)
Уже в ГУ в до н э в развитии афинской демократии наблюдаются тенденции, которые внешне выглядят как стремление афинян сделать ее более эффективной, но фактически, свидетельствуют о начинающемся кризисе радикально демократического режима Так, если в V в до н.э все магистратуры, за исключением военных, замещались по жребию, то в ГУ в появляется ряд новых гражданских должностей, на которые избираются голосованием Они отчасти заменяют старые, замещаемые по жребию, магистратуры, отчасти существуют параллельно с ними. Очевидно, пишет Дж Л О'Нил, идея радикальных демократов о том, что любой гражданин способен выполнять рутинную административную работу, в ГУ в не проводилась в жизнь столь строго, как в V в., а выборы вернули утраченную популярность как средство обеспечить выполнение сложных задач компетентными людьми Характерно также возрождение в IV в политической роли Совета Ареопага с его пожизненным членством (26, с 89-90) О росте консервативных тенденций во второй половине IV в , возможно, свидетельствует неполностью сохранившийся список членов Буле 336/335 г До н э , среди 248 имен которого встречается несоразмерно большое
число тех, кто либо сами были триерархами, либо принадлежали к семьям триерархов (см : 32, с. 107).
Отмечается также усиление политического влияния отдельных элитарных лидеров, "профессиональных политиков", обусловленное усложнением внешнеполитической обстановки, особенно в связи с ростом угрозы со стороны могущественной македонской монархии (см. 26, с 91). Складывавшаяся ситуация требовала более четкого формулирования долгосрочной политики, преемственности и эволюционности в управлении, быстрого и адекватного реагирования на меняющиеся внешние и внутренние обстоятельства, а следовательно, и более высокого уровня компетентности, всестороннего и глубокого анализа обстановки, процедурной мобильности, т.е. суммы качеств, абсолютно не свойственных большим по численности и укомплектованным случайными людьми органам власти (см. 26, с.91, 35, с 115) Поэтому в IV в до н э "базовыми единицами политической деятельности и эффективными инструментами власти" становятся группировки -"партии" (или "фракции", по терминологии Б.С.Стросса), ядро которых составляли представители афинской "политической элиты" В основе фракций лежали отношения личной верности и "дружбы" (filia), а также общность политических взглядов или философских воззрений, лидера (или лидеров) и его последователей (.36, с 18) В свою очередь, политическое лидерство таких выдающихся деятелей ÍV в. до н.э., как Фрасибул, Ликург или Демосфен, определялось не только их богатством или ораторским талантом, но и большим опытом в различных сферах общественной жизни, способностью четко формулировать и решать задачи государственной политики (35, с 140).
Тенденция к росту политического могущества элиты стала особенно заметной с наступлением эллинистической эпохи Этот рост был обусловлен воздействием целого ряда взаимосвязанных внешних и внутренних факторов, влияние которых начало проявляться уже в IV в до н э. Если в классический период демократия означала создание равных возможностей для участия в политиче-
5 5910
ской деятельности граждан всех имущественных категорий, то теперь этот, самый важный, аспект демократии уже не прослеживается Возможности рядовых граждан использовать свой статус заметно сокращаются в силу снижения жизненного уровня низшего класса населения, вызванного экономическим упадком Афин (как и Греции в целом) и ростом военных расходов В то же время, и по тем же причинам, прекращается финансирование наиболее массовых демократических институтов, что приводит к устранению из политики беднейших слоев демоса Соответственно, приходят в упадок такие важнейшие органы власти народа, как собрание и суды, и, одновременно, возрастает власть магистратов Таким образом, отмечает Дж Л О'Нил, в сложившихся условиях радикальная демократия становится экономически, а следовательно, и политически невозможна (26, с 117-119) После конца македонской оккупации в политической жизни Афин доминируют пять или шесть богатых семей с группами своих сторонников, что, по мнению Дж Л О'Нила, явилось как бы возвратом к ранним формам демократии VI в до н э (26, с 114)
Подводя итоги анализа взглядов зарубежных исследователей на рассмотренные в обзоре проблемы истории Афин УНУ вв до н э , можно сделать следующие выводы
Весь, почти двухсотлетний, период существования афинской демократии характеризуется относительной политической и социальной стабильностью (исключение составляет лишь короткий последний этап Пелопоннесской войны, отмеченный двумя олигархическими переворотами) Развитие демократии на протяжении У-1У вв до н э в целом происходило эволюционно Вместе с тем, в этом процессе отчетливо выделяются три качественно отличных этапа Специфика каждого из них зависела от соотношения степени политического влияния тех или иных социальных слоев афинского гражданского сообщества, что, в свою очередь, предопределяло и различие форм демократии Соответственно, среди факторов стабильности общественно-политического строя Афин можно выделить как те, которые действовали в течение всего времени
существования демократии, так и те, значение которых было ограничено только определенным этапом ее развития
Фактором наиболее продолжительного действия, несомненно, была достигнутая к концу VI в до н э относительная социально-политическая консолидация гражданского коллектива, превращение его в целом в довольно сплоченную правящую корпорацию, все члены которой в той или иной степени были приобщены к власти (в качестве ли должностных лиц, судей или, по крайней мере, участников Народного собрания) И в этом плане все они, включая малоимущих, составляли весьма привилегированную, достаточно немногочисленную (в сравнении с негражданами - ксенами, метеками и рабами), замкнутую элитарную группу, в рамках которой разделение на управляющих и управляемых было, таким образом, почти ликвидировано и выражалось лишь в очередности замещения магистратур и выполнения тех или иных управленческих и судебных функций Этот фактор - сочетание элитарной ограниченности гражданского коллектива с его внутренней социополити-ческой эгалитарностью, подкрепленных соответствующими идеологическими представлениями, - проявлял свое стабилизирующее действие в течение всего классического периода истории Афин.
В конце VI - первой половине V в. до н э. афинская демократия имела ряд особенностей, позволяющих отнести ее к числу умеренных, или демократий первого (по классификации Аристотеля) типа Главным фактором стабильности этой (и только этой) формы демократии можно действительно считать "средний класс", т е , в условиях Афин, вооруженное и сплоченное военной организацией фаланги среянееостоятельное крестьянство, так называемых зевгитов (гоплитов) Относительный материальный достаток и, как следствие, наличие некоторого досуга позволяли этому "классу" крестьян-воинов участвовать в управлении полисом в большей степени, чем это было доступно малоимущим фетам, поскольку собрания народа в данный период проводились, по-видимому, не слишком часто, а система государственных выплат еще отсутствовала
Однако политическое влияние "класса гоплитов" определялось главным образом его военным значением По мере того как основой военного могущества Афин, гегемонии их над союзниками по Делосской симмахии, все в большей степени становился флот, возрастал и политический вес низшего класса - фетов, из которых состояли экипажи боевых кораблей - триэр Не последнюю роль сыграли и большие военные потери среди гоплитов как из числа простых людей, так и "благородных", понесенные во время катастрофы грандиозной военной экспедиции афинян в Египет в 454 г до н э , а также в ходе первого серьезного столкновения со Спартой в те же годы (которое иногда называют Первой Пелопоннесской войной)
В результате в середине V в до н э в Афинах утверждается режим радикальной (или крайней) демократии, при которой массовое участие в управлении всех граждан финансировалось государством, в силу чего малоимущее большинство имело возможность более активно влиять на процесс принятия политических решений Власть демоса в Экклесии получает всеобъемлющий и ни чем не ограниченный характер, поскольку постановления Народного собрания автоматически приобретают силу закона Именно это обстоятельство и дало основание Аристотелю сопоставлять крайнюю демократию с тиранией, т е рассматривать эту форму демократии как своего рода диктатуру демоса, поставившего себя над законом При этом само понятие demos все чаще начинает использоваться как синоним терминов deniotikoi ("простой народ") и penetes ("бедняки"), а сама demokratia теперь ассоциируется с властью неимущих (см 32, с 18), что явно отражает факт преобладания этой категории населения в массовых демократических органах власти Аристократическая оппозиция режиму была подавлена (хотя и не уничтожена, как показали события 411 и 404 гг до н э ) Во второй половине V в до н э демократия в Афинах обладала чрезвычайно высокой степенью прочности именно потому, что была диктатурой большинства Материальной ее основой в значительной степени были взносы (форос) "союзников", а флот -
инструментом присвоения этих взносов, фактически, превратившихся в форму дани, так как деньги поступали в полное и бесконтрольное распоряжение афинского демоса С одной стороны, взносы союзников обеспечивали финансовую независимость демоса от собственной богатой элиты, с другой, - они снимали часть финансового бремени с афинского высшего класса Таким образом, фо-рос смягчал противоречия между богатыми и бедными и, тем самым, способствовал консолидации гражданского коллектива Афин, все слои которого были заинтересованы в сохранении и расширении Архэ Однако как раз в рамках Архэ этот же фактор действовал прямо противоположным образом В глазах населения союзных городов форос выступал символом тиранического господства относительно небольшой привилегированной корпорации афинских граждан Недовольство союзников часто выливалось в восстания и до Пелопоннесской войны, которые всегда энергично подавлялись афинским флотом и десантами гоплитов Но во время войны такие восстания сыграли существенную роль в ее конечном исходе, заставляя афинян одновременно вести боевые действия не только против пелопоннесцев, но и против собственных подвластных городов Поражение Афин означало конец их морской державы и, следовательно, утрату имперских доходов, что неизбежно должно было отразиться на положении и взаимоотношениях афинского демоса и афинской элиты
Демократия IV в, по сравнению с предшествующей эпохой, несмотря на большую институциональную упорядоченность, вместе с тем, кажется более уязвимой Одним из главных источников ее финансирования становятся крупные состояния (налоги, добровольные и добровольно-принудительные взносы и пожертвования богатых граждан и метеков, а то и просто конфискации имущества по решению суда) Соответственно, значительно возрастает давление демоса на экономически преуспевающих сограждан и, вместе с тем, сама демократия в определенной степени оказывается в финансовой зависимости от них Именно противоречивость ситуа-
ции, очевидно, вызывает столь различные оценки демократии ГУ в в работах современных историков
Свидетельством отхода от принципов радикальной демократии как правило, считают тот факт, что Экклесия, которая самими афинянами рассматривалась как воплощение демоса, утратила право принимать законы. Но означало ли это, что суверенитет демоса (если иметь в виду его законодательную власть) был урезан'7
Действительно, в представлении афинян Экклесия была самим демосом. Однако вряд ли это можно рассматривать иначе, чем как юридическую и (даже в большей степени) идеологическую фикцию Фактически, Экклесия была органом власти демоса (хотя и с текучим, а не постоянным составом), таким же, как и Народный суд Верно, что теперь (в IV в. до н.э ) законы принимала комиссия номофетов, назначенных из общего состава гелиастов (дикастов), но решение о том, что необходимо принять или изменить такой-то закон, полностью зависело от решения Экклесии. Законодательной инициативой Народный суд не обладал. От Экклесии также исходило и поручение дикастам избрать номофетов.
Таким образом, суверенитет демоса (законодательная власть) был поделен путем разделения самой законодательной процедуры между двумя органами власти народа - Экклесией и дикастериями - в целях повышения эффективности законодательства в целом или, точнее, практическая реализация суверенитета демоса была разделена между этими двумя органами (поскольку, как считается, суверенитет в принципе не делим), которые как бы дополняли, контролировали и ограничивали друг друга. Поэтому Аристотель, характеризуя современную ему афинскую демократию IV в до н э , имел все основания сказать, что "народ (ho demos) сделал себя господином всего (kynos panton), и все управлялось декретами (psephismata) и судами (dikasteria), в которых власть принадлежала народу"(АП, XV, 41, 2). В свете сказанного, оценка великим философом и "политологом" древности афинской демократии IV в. как крайней является справедливой Разумеется, демократия IV в
отнималась от демократии V в , но это были лишь этапы развития одной и той же ее радикальной формы.
Демократия пбспевоенного периода может, следовательно, рассматриваться как смягченная форма диктатуры демоса, а само это смягчение - как результат некоторого изменения баланса сил внутри афинского гражданства. Из Пелопоннесской войны демос вышел ослабленным и численно и материально. Поэтому на протяжении большей части IV столетия стабильность афинской демократии основывалась в значительной степени на компромиссе между богатой элитой и массой рядовых граждан. Его материальной основой являлась редистрибутивная политика демократического режима - система государственных литургий, которая позволяла высшему классу ценой определенных (в общем-то немалых) материальных затрат покупать у демоса не только гарантию своей собственности, но и право на руководящее положение в Афинском полисе Та же система, предоставляя беднякам некоторые материальные преимущества, позволяла им реально использовать свое конституционное равноправие, принимая в то же время как должное элитарное руководство. Моральной основой компромисса высшего и низшего классов была определенная общность интересов. обусловленная, с одной стороны, пониманием разрушительных последствий для полиса открытого социального конфликта, с другой, - общим стремлением сначала к восстановлению Афинской морской державы (Архэ), а Затем - к сохранению независимости государства перед лицом внешней опасности Вмешательство извне и экономический кризис, вызванный не в последнюю очередь македонскими завоеваниями, разрушили эту систему отношений, а вместе с ней и афинскую демократию.
Список литературы.
1. Маркс К Формы, предшествующие капиталистическому производству // Маркс К , Энгельс Ф. Соч. - 2-е изд. - Т.46, ч. 1,- С. 461-508.
2 Глускина Л М. Проблемы кршиса полиса //Античная Грет«: Проблемы развития полиса - М . 1983 - Т 2 Кризис полиса - С 5-42. -
3 Кошеленко Г А Введение Древнегреческий полис // Там же - Т 1 Становление и развитие полиса - С 9-36
4 Медовичев А Е Проблемы становления Афинского полиса и афинской демократии (зарубежная историография) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература Сер 5 История РЖ / РАН ИНИОН -M ,1995 - N 2 - С 3-33
5 Collis J The European iron age - L , 1984 - 192 p
6 Coopei А В The family farm in Greece // Classical j - Menasha, 1977 -Vol 73 - N2 - P 162-175
7 Davies J К Wealth and the Power of Wealth in Classical Athens -NY, 1981 - 178p
8 Ehrenberg V The Greek State - L , 1960 - 280 p
9 Finley M I Economy and society in ancient Greece -NY, 1981 - 326 p
10 Fomara Ch , Samons L J Athens from Cleisthenes to Pericles - Berkeley etc , 1991 - 199 p
11 French A The growth of the Athenian economy - L , 1964 - 208 p
12 Gallant T W Risk and survival in ancient Greece Reconstructing the rural domestic economy - Stanford (Cal ), 1991 - 267 p
13 Garner R Law and society m classical Athens - L Sydney 1987 - 161
P
14 Garncey P Famme and food supply m the Graeeo-Roman world Responses to risk and crisis - Cambridge, 1988 - 303 p
15 Gomme A W The population of Athens in the fifth and fourth centimes ВС - Oxfoid, 1986 - 87 p
16 Hansen M H The Athenian assembly m the age of Demosthenes -Oxford, N Y , 1987 - 249 p
17 Hignett С A A history of the Athenian constitution to the end of the fifth century В С - Oxford, 1952 - 420 p
18 Hopper R J The basis of the Athenian demociacy - Sheffield, 1957 - 24
P
19 Jameson M H Agriculture and slavery in classical Athens // Classical j -Menasha, 1977 - Vol 73, N2 - P 122-145
20 Jeffery L H Archaic Greece The city-states ca 700-500 В С - L , 1976 -
272 p
21 Jones AH M Athenian democracy - Oxford, 1957 - 198p
22 Kagan D Pencles of Athens and the birth of democracy - NY 1991 -
287 p
23 Manville Ph В The origins of citizenship in ancient Athens - Princeton,
1990 - 265 p
24 McGregor M F The Athenians and their empire - Vancouver, 1987 - 219
P
25 Ober J Mass and elite in democratic Athens Rhetoric, ideology and the power of the people - Princeton (N J ), 1989 - 390 p
26 O'Neil J L The origins and development of ancient Greek democracy -Lanham(Md), 1995 - 189 p
27 Osborne R Demos The discovery of Classical Attica - Cambridge etc , 1985 - 284 p
28 Powell С A Athens and Sparta Constructing Greek political and social history from 478 В С - L , 1988 - 423 p
29 Rhodes P J The Athenian Boule - Oxford, 1972 - 351 p
30 Sealey R A history of Greek sity-states ca 700-338 В С - Berkeley, 1976 - 516 p
31 Sealey R The origins of demokratia //Californian studies in Classical Antiquity - Berkeley etc , 1974 - Vol 6 - P 253-295
32 Sinclair R К Democracy and participation in Athens - Cambridge etc , 1988 - 253 p
33 Starr Ch The economic and social growth of Early Greece 800-500 В С - N V 1977 - 267p
34 Staveley E S Greek and Roman voting and elections - L 1972 - 271 p
35 Stocton D The classical Athenian democracy - Oxford, New York, 1990- 201 p
36 Strauss В S Athens after the Peloponnesian war Class, faction and policy, 403-386 В С - L , Sydney, 1986 - 191 p
37 Whitehead D The demos of Attica 508/7 - ca 250 В С A political and social study - Princeton (N J ), 1986 - 485 p
38 Wood E M Peasant-citizen and slave The foundations of Athenian democracy - L.NY, 1989 - 210 p
98 04 002 БАБЕНКО В H РЕФЕРАТИВНАЯ ИНФОРМАЦИЯ В ОБЛАСТИ ИСТОРИЧЕСКИХ НАУК ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И МЕТОДИКИ
Информационная революция последней трети XX в превратила мир в единое информационное пространство и явилась одним из крупнейших переворотов в истории человечества Она вызвала оживленные споры среди ученых относительно сути определения нынешнего века "Может быть, это в первую очередь век информации, - отмечает А И Арнольдов, - все более ярко освещающий человечеству его историческое движение" (1, с 64)
Информационная революция оказала большое влияние на развитие социальных и гуманитарных наук Она способствовала
6 5910
