CC BY
18
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТЛ№ЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 11
СОЦИОЛОГИЯ
4
издается с 1991 г. выходит 4 раза в год индекс РЖ 2 индекс серии 2.11 рефераты 97.04.001-97.04.041
МОСКВА 1997
СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ
97.04.001. ЛЕВИ М. ФИГУРЫ ВЕБЕРИАНСКОГО МАРКСИЗМА. LOWY М. Figures of weberian marxism // Theory and society. -Amsterdam, 1996. - Vol. 25. - P. 431-446.
Понятие "веберианский марксизм", констатирует Михаил Леви (Париж, Франция), было предложено М.Мерло-Понти для характеристики западных марксистов, использовавших некоторых важные идеи М.Вебера. Традиционно Маркс и Вебер считаются антагонистами. Однако их объединяет критика капитализма. ДЛукач одним из первых попытался совместить теорию товарного фетишизма Маркса и теорию рационализации Вебера. Объединяя категорию формальной рационализации Вебера с категориями абстрактного труда и стоимости, Лукач переформулирует проблематику Вебера на марксистском языке. Применяя анализ Маркса влияний товарного фетишизма на другие сферы общества и культуры, он пытается использовать концепцию Вебера о связи современной жизни с капиталистическим духом рациональной калькуляции.
В отличие от марксистских критиков "Протестантской этики" он не Интересуется "материалистической" полемикой о происхождении капитализма. Вместо этого он обратил внимание на смысл тезиса Вебера о критическом анализе капиталистической реификации, о связи между капитализмом и кальвинизмом. Согласно Лукачу, по мере развития капитализма реификация охватывает все формы социальной жизни: государство, администрацию, право. В терминах Вебера он анализирует бюрократическую систему, но "нейтральные" описания Вебера нужны ему Для критики негуманного характера этой административной рациойальности. Лукач также
f
I
заимствовал понятия "идеальный" тип и объективная возможность для построения своей теории "пролетарского классового сознания".
Много общего с Вебером у теоретиков Франкфуртской школы Как и Вебер, они воспринимали историческую эволюцию западной цивилизации как длительный процесс рационализации и разволшебствования мира, итогом которого является современный индустриальный и бюрократический мир. Рациональность, торжествующая в экономике, культуре и социальных институтах, -чисто формальная и инструментальная, индифферентная к целям и результатам действия рациональность.
Различие между инструментальной и субстантивной рациональностью , занимающее центральное место в социальной философии Фрункфуртской школы, в значительной мере является переформулированием проблематики Вебера. Согласно Хоркхаймеру, субъективный или функциональный разум ограничивает себя тем, что знает, как рассчитать вероятности и скоординировать соответствующие средства для достижения данной цели. Традиционно считалось (от Платона до Гегеля), что объективный и субстантивный разум стремится к высшему благу и к достижению предельных целей.
В диалоге между Ю.Хабермасом и Г.Маркузе в 1977 году возник вопрос о происхождении понятия инструментальной рациональности. Если Хабермас считал, что его предложил Хоркхаймер, то Маркузе ссылался на Вебера. Оба были правы и неправы. Вебер использовал термины целевой рациональности и ценностной рациональности наряду с другими терминами-формальная и неформальная рациональность. Различие между функциональной и субстанциальной рациональностью сделал К.Мангейм. Понятие инструментальной рациональности появилось в "Диалектике Просвещения" М.Хоркхаймера иТ.Адорно.
Хотя пессимистический диагноз современного общества, сформулированный в "Диалектике Просвещения", и вдохновлен Вебером, точка зрения Франкфуртской школы более радикальна и основана на марксистской (в варианте Лукача) перспективе. Вебер претендовал на объективное описание фактов. Адорно и Хоркхаймер осуждают калькулирующий разум, редуцирующий все к абстрактному количеству, разрушающий не только мифы и богов, но и все качественные ценности. Рациональный разум, полагают они, в
условиях буржуазной рыночной экономики ведет к новому варварству. В анализе Хоркхаймера и Адорно можно увидеть все основные понятия Вебера: формальный характер современной рациональности; анализ превращения рационально-эмансипаторских ожиданий модерности в бюрократическую систему; страх того, что это может привести к новому египетскому рабству, "железной клетке" или "механическому оцепенению".
От Вебера Адорно и Хоркхаймера отличают гуманистические и социалистические взгляды, отказ считать капитализм и бюрократию необходимыми и неизбежными формами модерности и утопические представления об обществе, свободном от реификации и господства. Они критикуют Вебера за его практический иррационализм, следование классической рационалистической традиции, отказ от идеи рациональной науки, способной определить цели человеческого общества.
Г.Маркузе еще в 1934 году обратился к веберовскому анализу капиталистической рациональности для выявления пределов либерального рацио: приватизация разума отдает социально-экономическую структуру общества во власть иррациональных сил на экономическом (кризис) и политическом уровнях (харизматическое лидерство). Индивидуальная рациональность, которая изначально была оппозиционной силой, трасформируется в соревновательную рациональность и приводит к стандартизированному подчинению аппарату, который она сама создает.
Эти инспирированные Вебером проблемы были поставлены Маркузе в "Одномерном человеке". Он отмечал, что в развитой индустриальной цивилизации инструментальный горизонт разума открыт для рациональности тоталитарного общества, а логос техники стал логосом рабства. Маркузе подчеркивал ограниченность теории рационализации, но отдавал должное ее проницательности: определяя капиталистическую рациональность как формальную, функциональную, абстрактную, основанную на числовой калькуляции и на сведении качества к количеству, Вебер позволил понять, почему она с необходимостью приводит к господству бюрократического аппарата. Вебер предсказал последствия бюрократической рационализации, ее превращение в господство иррационального авторитета.
Близость взглядов многих видных представителей западного марксизма и Вебера можно объяснить следующим образом: если Лукач и Франкфуртская школа смогли заимствовать так много из теории современной рационализации, то это произошло потому, что они разделяли с Вебером культурный пессимизм, коренящийся в протесте против индустриально-капиталистической цивилизации. Романтизм всегда боялся квантификации социальной жизни. Эта тема присутствует у Вебера и в критической теории. Однако это романтическое измерение частично нейтрализовано Вебером вследствие его "героического" принятия модерности как судьбы. В работах веберианских марксистов неприятие Просвещения также минимизирует романтический пафос.
Романтическое родство между Вебером и некоторыми марксистами оказало решающее влияние на формирование веберианского марксизма. Тем не менее, неправильно из этого делать вывод, что Адорно и Хоркхаймер разделяли политические убеждения Вебера и испытывали ностальгию по традиционной германской культуре. Теоретики Франкфуртской школы категорически возражали против возврата в домодернистскую Германию и против вынужденного примирения с капиталистически-бюрократической модерностью. Они разрабатывали утопический проект эмансипированного будущего.
Романтический момент почти полностью отсутствует в работах Ю.Хабермаса, чья социальная философия стремится выполнить обещания эпохи Просвещения. Хабермас унаследовал веберианско-марксистскую проблематику, но в своей интеллектуальной эволюции он пытается выйти за ее пределы. Первый шаг на этом пути он сделал в своем эссе "Наука и технология как "идеология" (1968). В нем он подверг критике вдохновленное Вебером представление Маркузе о технологической и научной рациональности как об инструментальном разуме, ведущем к новому виду тоталитаризма. Отвергая идею Маркузе, что возможна альтернатива существующему научно-техническому прогрессу, он предложил различие между "трудом" как сферой целерационального действия, включающего в себя экономические и государственные подсистемы, и "интеграцию" как сферу коммуникативного действия - социокультурный жизненный мир. Технократическую идеологию нужно критиковать не во имя "другой" технологии (как это делал Маркузе), но потому, что
она устраняет из человеческого сознания разницу между целерациональным действием и коммуникативным взаимодействием. Вследствие этого наносится ущерб общему человеческому эмансипаторскому интересу в коммуникации господство-свобода.
Должны ли экономические проблемы быть под контролем жизненного мира как объект общественного обсуждения и демократического решения? На этот вопрос Хабермас отвечает положительно и призывает к общественному контролю над капиталистическим рынком и бюрократическим аппаратом в "Кризисе легитимации" (1973).
Другой подход сформулирован Хабермасом в "Теории коммуникативного действия" (1981). В ней он дистанцировался от веберианско-марксисткой традиции. Хотя он и говорит о необходимости "реконструировать" Маркса и Вебера, фактически он создал новую теорию, используя Дюркгейма, Парсонса и Лумана. Основная гипотеза состоит в том, что существует различие между: а) материальным воспроизводством жизненного мира, гарантированным функциональными (экономической и государственно-бюрократической) системами; и б) символическим воспроизводством жизненного мира. Если в первом случае воспроизводство осуществляется с помощью денег и власти, то во втором это происходит благодаря взаимопониманию и консенсусу, которые достигаются с помощью семьи, добровольных ассоциаций и общественной деятельности.
Теперь Хабермас считает, что: а) бюрократизация и капиталистическая экономика - нормальные компоненты модернизации; б) они становятся патологичными только тогда, когда инструментальная рациональность выходит за пределы своих систем и вторгается в сферу символического воспроизводства, когда деньги и власть вступают в области, зависящие от взаимопонимания, то есть тогда, когда императивы автономных подсистем "колонизируют" коммуникативный жизненный мир. Два принципа поздней социальной философии Хабермаса полностью противоречат веберианско-марксистской традиции: а) бюрократическое государство и денежная рыночная экономика должны считаться "функционально рациональными"; б) такой подход полностью порывает с веберианским марксизмом.
Интерес к связи взглядов Вебера и Маркса высказывал М.Мерло-Понти. Однако он скорее обозначил эту тему, чем разработал ее. Ряд американских социологов сравнивали Вебера и Маркса, но только в плане противопоставления их взглядов. Поэтому кроме вышеперечисленных авторов серьезным анализом связи взглядов Вебера и Маркса никто больше не занимался.
П.Н.Фомичев 1
97.04.002. ФИНБЕРГ Э. МАРКУЗЕ ИЛИ ХАБЕРМАС: ДВЕ КРИТИКИ ТЕХНОЛОГИИ.
FEENBERG A. MARCUSE OR HABERMAS: TWO CRITIQUES OF TECHNOLODY // Inquiry. - Oslo, 1966, - Vol. 39. - P. 45-70.
Эндрю Финберг (университет Сан Диего, США) составляет позиции Г.Маркузе и Ю.Хабермаса в их известной дискуссии о технологии. Критика технологии характерна для Франкфуртской школы и ее лидеров: Т.Адорно и М.Хоркхаймера. В "Диалектике Просвещения" (1972) они доказывают, что инструментальность сама по себе является формой господства, которая контролирует объекты, подавляет и разрушает их. Маркузе призывал создать новую технологию. Существующую технологию он обвинял в том, что она является формой господства правящего класса и разрушает природу. Новая технология должна не покорять природу, а быть в гармонии с ней, считать ее другим объектом, а не только источником сырья. Люди должны научиться достигать своих целей, реализуя внутренние возможности природы, а не подчиняя ее узким целям извлечения прибыли.
Хабермас саму идею новой науки и технологии считает романтическим мифом. Идеал технологии, основанной на тесной связи с природой, принимает модель человеческой коммуникации с областью, с которой возможны только инструментальные отношения. Хабермас вслед за антропологом Геленом считает, что техническое развитие дополняет человеческое тело и ум новыми приспособлениями. Технология - это "проект" человеческого рода как целого, а не классового общества или буржуазии. В защиту Маркузе следует сказать, что он нише не утверждал, что качественно новая техническая рациональность заменит прежнюю и между природой и обществом сформируются как бы межличностные отношения. Он просто призывал к менее варварскому обращению с
