CC BY
57
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ
НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 7
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
2
издается с 1973 г. •ыходит 4 раза в год индекс РЖ 1 индекс серии 1,7 рефераты 96.02.001-96.02.019
МОСКВА 1996
установки: в первой части пародия, жестокая и откровенная, осуществлялась средствами "гротескного реализма" с его поэтикой физиологической гиперболы; во второй, по мнению автора, — можно говорить об иронии (в ариостовском смысле), но никак не о грубом высмеивании и не о приведении к абсурду. Серьезности нет и здесь, однако чувствуется живой интерес к сказочному, небывалому, чудесному. "Бальд" готов перелиться в нечто близкое и по жанру, и по интонации к поэме Ариосто. Действительно универсальное отрицание может возникнуть лишь на определенной дистанции — не только во времени, но и в культуре. Именно такова позиция Сервантеса, опосредованная, по крайней мере, типологическим опытом эпических жанров на исходе XVI в. — опытом Тассо, Сиднея и Спенсера, и потому типологически без него невозможная. Роман Сервантеса невозможно представить вне эпохи "Амадисов", и даже не столько без них, сколько без жанрового синтеза "Неистового Орландо" и расшатывающего этот синтез жанрового спора "Освобожденного Иерусалима", "Аркадии" и "Королевы фей".
Т. М. Миллионгцикова
96.02.018. IBERICA AMERICANS: МЕХАНИЗМЫ КУЛЬТУРООБРА-ЗОВАНИЯ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ. — М.: Наука, 1994. — 220 с.
Очередной сборник серии "Ibérica americana" составлен на основе материалов междисциплинарной конференции "Механизмы культуро-образования в Латинской Америке", проведенной в 1992 г. научными сотрудниками Института мировой литературы им. А. М. Горького, Института Латинской Америки РАН и Российского института искусствознания. В сборник, как отмечает автор введения В. Б. Земсков, включены и другие статьи, расширяющие представление о данной проблеме.
Во введении подчеркивается уникальность рассматриваемой куль-турогенной ситуации. Это, по мнению В. Б. Земскова, объясняется тем, что перенос европейской культурной традиции в Новый Свет происходил в период гуманизации культуры Запада, роста ее самосознания, разложения старой религиозно-мифологической традиции и зарождения нового культурного мифологизма. Кроме того следует учитывать тот огромный исторический разрыв, который существовал "в возрасте субстратного (автохтонного) и суперстратного (европейского) материала", пишет он (с. 9). Важно, к тому же, что культура Нового Света не имела до конкисты никаких иноцивилизационных связей вне своей среды обитания.
Изучение истории межцивилизационного взаимодействия, его условий и характера, конкретных его механизмов, на разных этапах и в
96.02.018
112
целом, — таков круг проблем, стоявших перед авторами сборника. Они рассматриваются на материале литературы, театра, народного искусства и философии.
В статье "Межцивилизационное взаимодействие и процесс культу-рогенеза в Латинской Америке" Я. Г. Шемякин делает вывод о том, что на континенте еще в эпоху конкисты возникли и сохранились до наших дней три типа взаимодействия цивилизаций — противостояние, симбиоз и синтез. Сложнейшие сочетания этих типов говорят о том, что тенденция к синтезу должна еще преодолеть мощные тенденции противоположного порядка; синтез не завершен ни в одной из стран региона.
В статье С. И. Семенова "Пограничная культура во "встрече миров" автор отмечает, что опыт культурного синтеза-симбиоза Латинской и Карибской Америки в ее отношении к "матери-родине", Иберийскому полуострову, свидетельствует о формировании нового мышления человечества.
В. Б. Земсков в статье "Категории гармонии и дисгармонии в латиноамериканском культурном процессе" подчеркивает, что эти категории являются ключевыми в латиноамериканском методологическом арсенале. "Катастрофическая встреча", пишет автор, на землях Нового Света американской и европейской культур "обусловила, изначальную дисгармонию и хаос" и, тем самым, породила задачу преодоления их. На каждом этапе латиноамериканской культуры можно обнаружить, продолжает В. Б. Земсков, пульсацию этой оппозиции. Так, в XVII в. у мексиканских писателей и перуанских хронистов ключевой становится мифологема "Америка — Рай". На рубеже XVIII -XIX вв. на основе просветительских идей формируется утопический идеал будущей американской гармонии. В творчестве Андреса Бельо Америка как юность нового мира противопоставляется Европе, старому миру. Следующий этап развития литературы вновь представлен оппозицией: романтик Хорхе Исаакс с его апологетической "моделью гармоничного природного и человеческого мира Америки" и Доминго Фаустино Сармьенто, родоначальник латиноамериканского позитивизма, с его образом латиноамериканца-варвара. На рубеже XIX и XX вв. противостояние категорий гармонии и дисгармонии усугубляется, находя теоретическое обоснование в манифестах позитивизма и модернизма. Наиболее яркий образ дисгармоничности мира Америки и латиноамериканского человека создал Хосе Марти в знаменитом эссе "Наша Америка" (1891).
йспаноамериканский модернизм отличает динамическое понимаг ние категории синтеза, где синтез "не итог, а становление нового качества", отражающее латиноамериканскую сущность. Латиноамериканские писатели, продолжает автор статьи, вновь и вновь возвраща-
ются к классическим эсхатологическим мифологемам "Новой земли" и "нового человека". Это положение аргументируется примерами из творчества Алехо Карпентьера, Марио Варгаса Льосы и др.
Ю. Н. Гирин, автор статьи "К вопросу о самоидентификационных моделях латиноамериканских культуры", считает проблему самоидентификации ключевой в размышлениях латиноамериканских мыслителей и писателей о смысле собственной культуры, истории. Категории западно-европейской "самости" здесь оказываются неприменимыми. То, что в Европе является игрой, экспериментом, в Латинской Америке предстает "как нормальный модус действования"; то, что является в Европе деструкцией канона, идеи, образа, в Новом Свете становится принципом "новой конструкционности", утверждает автор Он подчеркивает, что Латинская Америка не знала "традиционных мифологем, исторически встроенных в общественное бытие европейского типа", и в этом видит причину того, что на континенте возник процесс собственного мифотворчества. В этих новых мифосимволах кристаллизуется структура мирообраза Нового Света. В качестве отличительных признаков латиноамериканской художественно-философ-ской мысли Ю. Н. Гирин называет моделетворчество, проективность, комбинаторность. Особенно ярко эта тенденция проявляется в литературе: в творчестве Хорхе Луиса Борхеса, Хосе Лесамы Лимы, Карлоса Фуэнтеса и Фернандо дель Пасо. Одним из наиболее восприимчивых к моделирующим возможностям латиноамериканской культуры писателей был, по мнению автора статьи, Алехо Карпентьер. С этой точки зрения Ю Н. Гирин рассматривает его повесть "Арфа и тень" и роман "Весна Священная".
К творчеству Карпентьера обращается и А. В. Подгуренко в своей работе "О системно-культурологическом изучении латиноамериканской литературы". В этой статье рассмотрение культуропорождающих механизмов происходит на материале художественного текста. В частности, анализируется пространственно-временная модель культуры, использованная Карпентьером в романе "Потерянные следы". Системообразующим фактором для данного хронотопа является его идилличность. Роль идиллического хронотопа в аксиологической концепции романа связана с противопоставлением "латиноамериканской идиллии" дегуманизированному миру западного сознания, — считает А. В. Подгуренко. Проблема "испытания хронотопов" характерна для всего зрелого творчества Карпентьера, а сама хронотопическая структура претерпевает эволюцию от романа к роману.
Автор статьи "К построению модели латиноамериканской культуры (на материале литературы)" В. Б. Земсков обращается к ключевым мифообразам Нового Света, "Аду Америки" и "Раю Америки", рассматривая их как основу "общей латиноамериканской концептуально-
96 02 018
114
стилевой доминанты". Приводя в пример творчество Хосе Эустасио Риверы, Рикардо Гуиральдеса, Алехо Карпентьера и др., он показывает связь созданных ими образов латиноамериканского универсума и истории континента с взаимодействием основных элементов этого культурного кода. Эти мифологемы не менее интересны и для писателей так называемого "постбума", продолжает он, хотя в этой литературе они полемически переосмыслены, парафразированы. Впрочем принципы трансформации, парафразирования, избирательности вообще характерны для латиноамериканской литературы, особенно они проявляются по отношению к европейской художественной культуре. С этим В. Б. Земсков связывает тот факт, что категории европейского литературного процесса, такие как барокко, классицизм, романтизм, авангардизм, в применении к латиноамериканскому материалу "не обладают достаточной интерпретирующей силой". Поэтому при построении периодизации истории латиноамериканской литературы следует опираться не на традиционную европейскую смену эстетических течений, а выделять этапы поисков и художественного освоения собственных "архетипов".
В. Б. Земсков полемизирует с теми, кто стоит за применение бах-тинских категорий лишь к европейскому карнавалу. Карнавальный модус, считает он, имеет "онтологически-архетипический характер". Отмеченные принципы латиноамериканской поэтики позволяют говорить о литературном процессе континента как о нескончаемом взаимодействии на "карнавале истории" цивилизационно-культурных архетипов. Обобщая сказанное, исследователь отмечает, что принцип тра-вестийного парафразирования лежит в основе взаимоотношений латиноамериканской литературы с европейскими и неевропейскими источниками. Это, по мнению В. Б. Земскова, отражается в творчестве Гарсиа Маркеса, Варгаса Льосы, Карпентьера. Так, "новая архаика" западноевропейской культуры (мифологизм, сюрреализм) была по-своему переосмыслена латиноамериканскими писателями. К примеру, — выдвинутая Карпентьером концепция тотального латиноамериканского метаморфизма — латиноамериканской барочности. Основной ее тезис, по мнению автора статьи, — "тотальное и свободное взаимодействие всего со всем во имя поиска своего гармонического облика".
А Ф. Кофман в статье "Художественный образ латиноамериканского пространства" в качестве главной константы отражения латиноамериканского мира писателями называет настойчивое противопоставление миру европейскому. "Свое" пространство, пишет он, мыслится как "инверсия чужого". Такой взгляд сформировался еще в первых памятниках латиноамериканской литературы, в дневниках Колумба и хрониках конкисты. В современной литературе, по мнению Кофмана, наиболее ярко формулирует это "иное качество" открытого континен-
та Колумб из "Арфы и тени" Карпентьера — персонаж, не способный отождествить себя с этим пространством, он "трагически застревает на культурном перепутье". Автор статьи выделяет такие общие характеристики латиноамериканского пространства, как хаос, сверхнормативность, таинственность, первозданность, девственность, амбивалентность, фрагментарность и темпоральность. Он рассматривает также такие его координаты, как граница, сакральный центр, река, дорога, и оппозиции "верх-вниз", "наружное-внутреннее", "прямота-кривизна". Далее он анализирует систему отношений человека с пространством, останавливаясь на таких ее аспектах, как воздействие пространства на человека, освоение человеком пространства и меж-пространственность.
Статья Н. М. Полыцикова называется "Структура "порогового" времени в художественном сознании Латинской Америки". Для Кортасара, Фуэнтеса, Сабато, Борхеса и Карпентьера, пишет исследователь, слияние прошлого, будущего и настоящего в "преображающемся большом времени имеет громадное значение". Это и тема произведений, и их структурообразующее начало. Временная полифония, по мнению автора статьи, является важнейшей чертой литературы "порога", стремящейся найти ответ на вопрос о том, чем спасется и обновится мир-и человек. Н. М. Польщиков анализирует категорию "праздничного времени", содержащую, по его мнению, мощный утопический импульс. Он отмечает далее, что "праздничная эпоха" осмысляется писателями как некая грань, рубеж, за которым начинается пародийное ее перерождение ("Абаддон-губитель" Сабато, "Черная месса" Карпентьера). Метапоэтика порога возлагает на себя миссию мифа, пишет он.
Статья 10. Н. Гирина "Вопрошание как форма культуры" посвящена проблемам испаноамериканского модернизма. Автор полемизирует со сторонниками мнения об эволюции модернизма по прогрессивной схеме (от космополитизма, экзотизма, эскапизма, соответственно, к патриотизму американизму и т. д.). Модернизм, утверждает Ю. Н. Ги-рин, представлял собой единый процесс непрерывного развития. Он восходил к специфически латиноамериканской традиции утопического плана и изжил себя, когда стал вырисовываться образ американской этнокультурной индивидуальности. В основе эстетики испаноамериканского модернизма лежит стремление обрести свой истинно нацио нальный духовный облик, подчеркивает автор работы. Это достигается посредством апелляции к инородным реальностям, востребования и переработки чужих культурных моделей, их травестийного переосмысления.
Е. Н. Васина в своей работе "О некоторых аспектах взаимодействия профессиональной и народной культур Латинской Америки" обраща-
96.02 018
116
ется к анализу состава латиноамериканской культуры как целостной эстетической системы и отмечает немаловажную роль фольклорных и полуфольклорных форм в становлении ее самобытного облика. Останавливаясь подробно на специфической форме народной культуры Бразилии, так называемой "веревочной литературе", автор статьи выделяет такие ее признаки, как монологичность (в отличие от обязательной диалогичности литературного текста), использование традиционных эстетических приемов, воспроизведение и повтор мифопоэтической модели реальности. Е. II. Васина прослеживает связь творчества Жоржи Амаду с традициями "веревочной" литературы, рассматривает роль народностиховой литературы в формировании художественной системы драматурга, романиста и поэта Ариано Суассуны, а также говорит о взаимодействии "веревочной" литературы и кино.
Т. И. Межиковская в статье "Философия Декарта и латиноамериканская литература XX века" рассматривает общность исходной проблематики латиноамериканской интеллектуалистской прозы. В качестве ее ключевых аспектов она выделяет выработку представлений о специфическом пространстве и времени, представления о латиноамериканской истории, а также вопрос о возможностях и методах гносеологии В качестве "общего базиса идейно-художественных построений" латиноамериканской прозы XX в. автор статьи предлагает их отношение к философии Декарта. Латиноамериканская проза восстанавливает докартезианскую картину мира. В частности, это относится к творчеству Алехо Карпентьера и представителей мифологической прозы Что же касается пересмотра всех позитивистских представлений о латиноамериканской истории, тот тут, пишет автор статьи, Карпен-тьер сходится с Хорхе Луисом Борхесом. Оба писателя, каждый по-своему, решают проблему преодоления картезианского рационализма. То же самое происходит с Хулио Кортасаром. На материале его романа "Игра в классики" в статье рассматривается проблема восприятия писателем сюрреализма в противопоставлении западному рационалистическому Мышлению.
В статье М. Ф. Надъярных "Овладение образом: модель формирования бразильской литературы" прослеживается эволюция идейно-художественного сознания. Анализируя знаменитые ауто Ж де Ан-шьеты, актор статьи приходит к выводу, что литературный процесс в Бразилии начался с разрушения целостного кода индейской культуры. Установка на преображение бразильского мира формируется и в творчестве поэтов "Бразильской Аркадии", хотя здесь уже меняются жценгы: образ "переселенца в "чужом" мире сменяется образом "своего" в "своем" мире "Бразилия у аркадийцев вновь говорит ... на языке подражания, но говорит о себе и для себя", — замечает автор. Бразильский романтизм также нуждался в устойчивом коде. В этот период
индейский мир впервые получил статус культурности, ему придается роль структурирующего начала в общей картине неоформленности мира. В XX в. идея незавершенности, переходности мира также, хотя и на ином уровне, остается характерной для бразильского идейно-ху-дожественного сознания.
Н. А. Богомолова, автор статьи "Латиноамериканский роман 80-х годов и массовая культура", отмечает, что в минувшее десятилетие вся система романного жанра "пришла в движение". На первый план вышла проблема развлекательности как эстетической категории. Это относится не столько к организации сюжета — развлекательность сама становится объектом художественного осмысления, предметом литературной игры. В литературе идет процесс "реабилитации" мелодрамы, в поле зрения писателей оказываются популярные телесериалы, несомненная заслуга которых — в создании единой континентальной аудитории. "Высокая" литература обращается к арсеналу телесериалов — доступности, развлекательности и бытовой функциональности. Автор статьи приводит в пример роман Исабель Альенде "Эва Луна", где с успехом использовались и обыгрывались жанровые признаки телеромана. В качестве предшественника подобного использования кино в качестве емкого символа действительности H.A. Богомолова называет аргентинца Мануэля Пуига. Одним из признаков "нового правдоподобия" становится использование серьезной литературой материала "третьей культуры" (городского фольклора). Кроме того, резко возрос престиж детектива в испаноязычной литературе, он становится своеобразным ответвлением городского романа и несет в себе реализм нового типа.
Статья Л. И. Тананаевой посвящена изучению стилевых ориентиров колониального искусства Латинской Америки XVI-XVIII вв. В работе И. А. Кряжевой рассматривается "ибероамериканизм" как тип композиторского мышления, анализируются категории "свое"/"чужое" в профессиональной музыке Латинской Америки. В. Г. Аладьин в статье "О механизмах формирования философско-мировоззренческой культуры в Латинской Америке" показывает, как результат встречи различных этносов порождает синтетичную по существу и форме культуру, констатирует незавершенность ее мировоззренческих форм
Е. В. Огнева
96.02.019. ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУР ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКИ, КОНЕЦ XIX- НАЧАЛО XX ВЕКА (1880-1910-е годы) / Гирин Ю. II , Дридзо А. Д., Земсков В. Б. и др.; Отв. ред. Балашов Н. И. (гл. ред. изд.) и др.; РАН. Ин-т мировой лит. им. А. М. Горького — М.: Наследие, 1994. — 654 с. — Библиогр. в конце глав.
Реферируемое издание является третьей частью серии "История
