CC BY
285
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
СОЦИАЯ
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
и
Л
#ЦС1л11сН*я' ДНАДСУ^Г
н» •<
И&ПТ» I •"* ,
ЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 5
ИСТОРИЯ
1
издается с 1973 г. выходит 4 раза • год индекс РЖ 2 индекс серии 2,5 рефераты 96.01.001-66.01.045
МОСКВА 1996
В книге утверждается прогрессивный характер перемен в странах Восточной Европы с позиции становления новой цивилизации, в которую человечество постепенно входит (с. 395).
Н.Н.Месяцев
ИСТОРИЯ РОССИИ И СССР
96.01.006. ДАНИЛОВА Л.В. СЕЛЬСКАЯ ОБЩИНА В СРЕДНЕВЕКОВОЙ РУСИ. - М.: Наука, 1994. - 318 с.
В монографии, состоящей из введения, пяти глав и заключения, прослеживаются судьбы сельской общины на Руси от складывания этого института в недрах родо-племенного строя до ее превращения в организацию крестьянства.
Первая 1 тава посвящена общей теории общины, рассматривается эволюция родовой общины, основанной на кровнородственных отношениях, в соседскую, территориальную, ставшую основанием всех послепервобытных сословно-классовых сообществ. В сложившихся сословно-классовых обществах сельская община становится организацией крестьянства, одного из самых древних многочисленных общественных классов. Приводя определение сельской соседской общины как малого сообщества, отличающегося целостностью, способностью к биологическому и экономическому воспроизводству, самодостаточностью, групповым сознанием, системой ценностей, автор отмечает, что "общинный архетип лежит в основе всех основных структур и институтов сословно-классовых обществ древности и средневековья": политической организации раннеклассовой стадии, представлявшей систему соподчиненных общин (древневосточный ном, античный полис), построении войска по общинному принципу, земском (общинном) строе как- исходной основе территориально-административною деления добуржуазных государств, происхождении сословий из трансформировавшихся возрастных классов и нарождавшихся социальных страт разлагавшейся родо-16-1
племенной общины, использовании в феодальном владении общинной организации, преемственности между этническими общностями первобытности, зиждившимися на родо-племенной основе, и этносами вторичной мегаформации и тд. Однако при всей своей автаркичности и самодостаточности, указывает Л.ВДанилова, община, с одной стороны, включена в макросистему и подчинена закономерностям ее функционирования, с другой, - является той почвой, на которой сформировалась макросистема (с.59-60).
Общинное сознание пронизывало все общности сословно-классового общества (и локальные, и социальные) и надолго пережило общинное бытие. В России, где община, дожив до XX в., стала современницей индустриализации и модернизации, общинным сознанием были глубоко затронуты все социальные слои, что нашло свое отражение в программных установках разных идейных направлений и политических партий, в художественной литературе, науке, народных выступлениях. Общинное сознание и после ликвидации общины - важнейшая составная часть советского образа жизни. В модифицированном виде общинный архетип, общинное сознание живы в нашем обществе и поныне, пишет автор (с.60).
Во второй главе рассматривается новейшая историография проблемы, выделяется ряд дискуссионных вопросов, в том числе о сущностной преемственности между родовой и соседской (территориальной) общинами, об этапах развития соседской общины, о стадиальной принадлежности восточнославянской общины киевского времени (в связи с различными интерпретациями природы общественного строя раннесредневековой Руси), о степени отчуждения государственной властью управленческих функций общины, в том числе вопрос о взаимосвязи крестьянской общины и самодержавия и др.
Третья глава содержит экскурс в историю восточнославянской общины предгосударственного периода У1-1Х вв. Взятые в своей совокупности археологические материалы и письменные источники дают основания считать восточнославянскую общину этого периода
значительно продвинувшейся по пути превращения в раннюю соседскую организацию, однако, указывает автор, речь должна идти не просто о соседской общине, а о первобытной соседской общине, органически включенной в родоплеменную структуру. Однако автор считает неправомерным представлять переход от первичной формации ко вторичной по модели перехода от феодализма к капитализму: начало переходного периода ко вторичной социальности уходит далеко вглубь первобытности. В течение длительного времени вызревание условий для восхождения на ступень цивилизации происходит по линии лишь материальных предпосылок. Социальные предпосылки в виде профессионального и сословно-кастового обособления отдельных слоев общинного коллектива возникают на самой последней ступени первобытности, в эпоху так называемой военной демократии. Но ни рабовладельческого, ни феодального уклада в ту эпоху не вызревает в силу присущей первобытному обществу интеграции на кровнородственной основе. Возникающее раннеклассовое общество, первая стадия вторичной социальности, исходный пункт цивилизации, сочетает в себе господство унаследованной от первобытности общинности, с одной стороны, и наложенную на общинную систему сверлу сословно-классовую стратиграфию и государственность - с другой. Таким образом, заключение автора о переходном характере общества восточных славян УЫХ вв. - это не констатация процесса генезиса феодализма. Сущностные признаки переходности восточнославянского общества • это перерождение родовой общины как главного устоя первичной социальности в общину соседскую (территориальную) и возникающее социальное обособление отдельных слоев внутри общины (с.145).
Ускоренное прохождение восточными славянами последней ступени первобытнообщинного строя в эпоху, когда у западных и южных соседей- уже существовало раннеклассовое общество, отразилось и на конкретных формах, в какие выливался процесс создания предпосылок социальной дифференциации. Так, указывает 16*
Л.В.Данилова, на основании некоторых археологических материалов можно предположить наличие в восточнославянском обществе накануне возникновения государства зародышей кастовой системы (с. 144). Подводя итоги, автор отмечает, что по строю внутренних отношений община этого периода вплотную подошла к преддверию классового общества и государства.
Говоря о сельской общине периода Киевской Руси,. Л.В.Данилова делает акцент на ее архаическом гетерогенном характере: членение общества по территориальному признаку, посредством системы соседских общин, перекрывалось кровнородственными объединениями, причем оба института признавались государственной властью в качестве официальных, выполнявших определенные публично-правовые функции. Отмечая наличие мощных пластов патриархальных отношений и наличие множества переходных форм, автор отмечает, что удержанию патриархальности и гетерогенности сельской общины в Киевской Руси способствовали некоторые особенности образования государственной территории Руси, растянувшиеся на века колонизационные процессы, консервировавшие исходную структуру общины (с.194).
Оформление зрелых форм государственности и сословно-классового общества привели к распаду существовавшего в раннеклассовом обществе общинного единства, сельская община, ставшая организацией крестьянства, обособилась от общины городской (посадской). В этот период, когда возникает и растет крупное привилегированное землевладение, основанное на эксплуатации зависимого крестьянства, община в качестве основной структурной единицы государственной системы активно вытеснялась и замещалась вотчиной и поместьем, а также дворцовым землевладением. Однако в силу совокупности русских конкретно-исторических условий вотчина и поместье не смогли поглотить сельскую общину. Присущие феодальному способу производства отношения господства и подчинения не могли разложить общину на
составляющие ее крестьянские семьи, феодальное властвование как бы сверху над строилось над общиной, приспосабливая ее традиционный механизм самоуправления к своим нуждам. Относительная невосприимчивость внутреннего устройства средневековой жизни определялась характером крестьянского производства: преобладание Обмена с природой над обменом в обществе обусловили традиционность жизненного уклада общины . В качестве социального института, охватывавшего производственную сферу, быт, право, духовную культуру, сельская община, объединявшая основную массу населения страны в средние века, выступала основой аграрно-традиционного типа цивилизации (с.306-307).
О.В. Большакова
96.01.007. ИСТОРИЯ КРЕСТЬЯНСТВА СЕВЕРО-ЗАПАДА РОССИИ: Период феодализма / Самкт-Петерб. фил. Ин-та истории РАН; Редкол.: ... Копанев А.И. (отв.ред.) и др. - СПб.: Наука, 1994. -331 с. - Библиогр.: с.293-327.
Коллективная монография посвящена истории крестьян Северо-Западного региона России, охватывающего территории нынешних Санкт-Петербургской, Новгородской и Псковской областей, начиная с освоения края и возникновения производящего хозяйства до реформы 1861 г. В книге исследуется социально-экономическая история крестьян, определяются их основные категории, изучаются формы и нормы эксплуатации, а также классовая борьба и общественное сознание крестьянства. Авторы ставят своей задачей показать историю крестьян Северо-Запада в неразрывной связи с историей России. Монография состоит из предисловия, семи глав и заключения.
В главе I "Первобытнообщинный строй. Возникновение производящего хозяйства" Ё.Б.Носов, основываясь на богатейшем археологическом материале, констатирует, что к концу I тыс. в результате славянского расселения, которое происходило как
