CC BY
25
РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ НАУК
ИНСТИТУТ НАУЧНОЙ ИНФОРМАЦИИ ПО ОБЩЕСТВЕННЫМ НАУКАМ
СОЦИАЛЬНЫЕ И ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ
ОТЕЧЕСТВЕННАЯ
ЛИТЕРАТУРА
РЕФЕРАТИВНЫЙ ЖУРНАЛ СЕРИЯ 7
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
2
издается с 1973г. выходит 4 раза в год индекс РЖ 1 индекс серии 1,7 рефераты 95.02.001-95.02.018
МОСКВА 1995
Список литературы
1. БОГОМОЛОВ Н. А. Талант двойного зренья // Иванов Г. Стихотворения. Третий Рим. Петербургские зимы. Китайские тени.— М., 1989 .— С. 503-523.
2. ВЕЙДЛЕ В. Георгий Иванов // Континент.— Гамбург, 1977 .— № 11 .— С. 359-389.
3. ВИТКОВСКИЙ Е. В. Жизнь, которая мне снилась // Иванов Г. Собрание сочинений: В 3-х т.— М., 1994 .— Т. 1 .— С. 3-40.
4. ГУЛЬ Р. Георгий Иванов // Новый журнал.— Нью-Йорк, 1955 .— № 42 .— С. 110-126.
5. ИВАСК Ю. Г. Иванов // Там же.— 1976 .— № 125 .— С. 281-285.
6. ОДОЕВЦЕВА И. В. На берегах Сены.— М., 1989 .— 333 с.
7. ЯНОВСКИЙ В. С. Поля Елисейские.— СПб., 1993 .— 277 с.
В. В. Агеносов
95.02.015. 3. А. ШАХОВСКАЯ.
Поэт, прозаик, литературный критик, журналист. Зинаида Алексеевна Шаховская родилась 30 августа (12 сентября) 1906 г. в Москве, в семье, принадлежавшей к старинному знатному дворянскому роду, ведущему свое начало от киевского князя Владимира. Отец, князь Алексей Николаевич Шаховской, действительный статский советник, прослуживший много лет по департаменту герольдии, почти безвыездно жил в своем любимом имении Матово, занимаясь отлично налаженным хозяйством и делами по земству. Для наставления молодого поколения он издал небольшую книгу “Что нужно знать каждому в России” (1912); за эту работу, после ее подношения царю, был награжден чином камергера. Мать — княгиня Анна Леонидовна, урожденная фон Книн. В честь прабабушки — Зинаиды Карловны Росси, дочери знаменитого зодчего, — девочку назвали Зинаидой. Ее детские годы прошли в Тульской губернии в имении Матово. Лишь на зиму семья приезжала в Москву. Подросших детей, перевозят учиться в Петербург. Десятилетняя девочка выдержала экзамены в 7-й класс Екатерининского института в Петрограде, где успела проучиться лишь шесть месяцев, с сентября 1916 г. по февраль 1917 г. Российское образование было прервано революцией. Разоренный дом в имении Матово,
арестованные и по дороге убитые брат и сестра отца., мать, отправленная в следственную тюрьму ЧК в Москве, любимые собаки, отравленные крестьянином, — все это отразится впоследствии в рассказе-воспоминании “Собачья смерть” (Рассказы. Статьи. Стихи. —Париж, 1978), где лишь частично воспроизведен пережитый кошмар гражданской войны. В 1920 г. уговорив мать, не хотевшую эвакуироваться из Новороссийска, Шаховская с сестрами навсегда покидает Россию, в которой остался отец, уверенный, что скоро все вернется “на круги своя”. Его конец последовал быстро — он умер в 1921 г. в рязанском имении своей матери. Хотя по легенде матовских старожилов кн. Шаховской замерз на улице, сторожа зимой какой-то склад.
Шаховская продолжает свое образование в 1921-1922 гг. в Американском колледже в Константинополе, в 1923-1924 гг. в католическом монастыре Берлеймон в Брюсселе, в 1925-1926 гг. в Париже в Протестантской школе социального обеспечения, одновременно слушая лекции в Коллеж де Франс. В Брюсселе она общается с русскими писателями и поэтами, входящими в литературное объединение “Единорог”: К. Льдовым (которому оставил свои рукописи Н. Гумилев, возвращаясь в Россию), Л. Страховским, И. Наживиным; пишет стихи, открывает для себя поэтический мир Ахматовой, Блока, Цветаевой, которой, по собственному признанию, даже пытается подражать. Находится под сильным влиянием Гумилева. “Храбрость, отличительная черта Гумилева, вряд ли далась ему даром. Она всегда — напряжение воли, преодоление, часто мучительное, страха и согласие души на жертву. В этом отношении Гумилев нам пример”, — утверждала Шаховская в своей более поздней статье “О Гумилеве” (Рассказы . Статьи. Стихи .— Париж, 1978; переизд.: Лепта. М., 1991.— № 4 .— С. 120). Она подчеркивала многозначительность его поэзии, “нагруженной тем мужеством, которое нам нужно”. По ее мнению, переводы Гумилева французских поэтов — одни из самых лучших и наиболее близких по духу и стилю к оригиналам, ибо так сильно было в нем “поэтическое освоение чужого”. Сближая Гумилева с Пушкиным, Шаховская видит у Гумилева ту же тягу к простоте, к слиянию в жизни и творчестве “реализма и духовности”, то же стремление находить “упоение в бою”. Она приходит к выводу, что Гумилев — “самый героический поэт серебряного века” — был “одним из тружеников, которые на разных земных поприщах идут до конца своей работы, не щадя жизни” (с. 121).
В Париже Шаховская представляет интересы журнала “Благонамеренный”, издававшегося в Брюсселе в 1926 г. и редактировавшегося ее старшим братом, Дмитрием, известным поэтом, выступавшим под псевдонимом Странник, принявшим затем монашество и ставшим архиепископом Сан-Францисским-Иоанном. В 1926 г. Шаховская
выходит замуж за Святослава Святославовича Малевского-Малевича (1905-1973), племянника русского императорского посла в Японии, позже ставшего бельгийским дипломатом. Их венчал в парижском Сергиевом подворье философ, богослов и публицист отец Сергий Булгаков. А писатель А. Ремизов шутя протянул скрещенными руками две сушки: “Это вам кольца!” В конце 20-х — начале 30-х годов Шаховская участвует в работе Парижского союза молодых писателей и поэтов, она общается с А. Эйснером, Ю. Софиевым, А. Штейгером, Вл. Смоленским, сближается с “парижской нотой”. Г. Адамович писал, что она отлично усвоила “общепарижский поэтический Стиль. Немного иронии, немного грусти, остановки именно там, где ждешь развития темы: рецепт знаком. Но пользуется им Шаховская с чутьем, находчивостью и вкусом” (цит. по: Шаховская 3. Отражения. — Париж, 1975 .— С. 199). Сама Шаховская позднее отмечала свою “черноземную, деревенскую жилку”, “жизнерадостность и твердое намерение противостоять превратностям судьбы” (там же, с. 144), что было совсем не модным' и выделяло ее из этой литературной среды. Она утверждала: “Несмотря на то, что мои стихи, особенно первые, носят отпечаток “парижской ноты”, я никогда целиком эту ноту не приняла и была в поэтической жизни молодого Парижа скорее наблюдателем, чем участником ее мистерий” (там же, с. 142). Шаховская много занимается журналистской работой. Она пишет по-русски и по-французски, сотрудничает с различными европейскими и эмигрантскими изданиями. Переводит русских поэтов, пишет о них заметки, критические статьи, эссе. В 1932-1940 гг. она сотрудничала в бельгийских литературных журналах, была специальным корреспондентом газеты “Ле Суар” (Брюссель) в Польше, Литве, Латвии, Эстонии.
Под псевдонимом “Зинаида Сарана” (Сарана— название ее бывшего имения в Пермской губернии) в Брюсселе выходит сборник стихов “Двадцать одно” (1927). Под своим настоящим именем Шаховская издает в Брюсселе подряд две книги стихов: “Уход” (1934) и “Дорога” (1935), сразу же замеченные эмигрантской критикой. М. Цетлин писал о том, что книга “Дорога” “привлекает общим тоном ее лиризма”, а ее стихи “говорят о духовном и общем” (Соврем, зап. — Париж, 1936 .— № 60 .— С. 465).
В 1940 г. Шаховская участвует в антифашистском движении (работала сестрой во французском военном госпитале — май-июль 1940 г.). Сначала она находилась в санитарных войсках французской армии, потом принимала участие в Сопротивлении. В сентябре 1940 г. ею заинтересовалось гестапо, и после допроса она находится под полицейским контролем с запретом выезда из Парижа. В феврале 1941 г. нелегально переходит в свободную зону (Прованс), участвует в бельгийском Сопротивлении, в Марселе. В ноябре 1941 г. покидает Францию, на-
правляясь через Испанию, Португалию и Гибралтар в Англию, где находился ее муж С. С. Малевский-Малевич, доброволец уже не существовавшей к тому времени бельгийской армии. В Лондоне с января 1942 г. по 1945 г. Шаховская становится редактором Французского информационного агентства (AFI). С 1945 по 1947 г. Шаховская — военный корреспондент при союзных армиях в Германии, Австрии, Италии и во время гражданской войны в Греции. Она передавала репортажи с Нюренбергского процесса. Офицер ордена Почетного легиона, она имеет крест за побег (Бельгия).
Широкую известность принесли ей романы, написанные по-французски под псевдонимом Жак Круазе (J acques Croise) (“Europe et Valerius”. Ed. Flammarion. 1949. Prix de Paris; “Sortie de Secours”. Ed. Plon. 1952; “La Parole devient Sanga”. Ed. Amiot-Dumont, 1955; “Jou de Massacres”. Ed. Grasset. 1956), и исторические исследования. Она становится лауреатом премии Парижа за 1949 г. и дважды лауреатом Французской академии, затем Командором ордена Искусств и Словесности. В 1949 г. — литературная деятельность в Париже. В 1951-1952 гг. она исполнительный секретарь FIAF (Межд. Федерации фильмовых архивов) в Париже. Организовывала съезды членов Федерации в Остенде, Копенгагене, Риме.
Шаховская много путешествовала по Экваториальной и Северной Африке, США, Канаде, Мексике. В 1956-1957 гг. с мужем, ставшим бельгийским дипломатом, жила в Москве. Результатом осмысления всего виденного и пережитого стали книги мемуаров, воспоминаний и очерков. Первые четыре тома воспоминаний, написанные на французском языке, охватывают период от 1910 до 1950 г., их общее название “Tel est mon Sjiecle” (“Таков мой век”): (“Lumieres et Ombres” (1910-1920), 1964; “Une maniere de vivre” (1920-1939). 1965; “La Folle Clio (1939-1945), 1966; “La Drole de Paix” (1945-1950), 1967. “Несмотря на их “космополитичность”, во всех четырех, а не только в двух первых томах, Россия и русские... всегда присутствуют”, — писала Шаховская в статье 1983 г. “О либералах” (переизд.: Слово.— М., 1991 .— № 4 .— С. 23). О пребывании в Москве вышла книга “Ма Russie Habillee en URSS” (1958), переведенная с французского на многие языки. Прочитав поднесенную ему книгу, генерал де Голль в своем письме Шаховской отметил: “Ваша Россия есть то, что она есть, была тем, чем она была, будет тем, чем она будет. Во что бы ее ни “одевали”, ничто не может переменить ее сущность очень большого, очень дорогого, очень человечного народа нашей общей земли” (Рус. мысль.— Париж, от 19.11.70, № 2817; Перепеч.: Слово.— М., 1991 .— № 4 .— С. 23).
С 1964 по 1968 г. Шаховская в русской секции французского радио и телевидения (ORTF) ответственна за передачи о французской
культуре. А с 1968 по 1978 г. возглавляла редакцию крупнейшей еженедельной русской газеты “Русская мысль” (Париж). Она также сотрудничает во многих литературных журналах Бельгии, Швейцарии, США, Франции. Она является членом Общества французских писателей, ПЕН-клуба и Синдиката французских критиков.
В послевоенные годы в парижской газете “Возрождение” и в “Новом журнале” (Нью-Йорк) печатаются новые стихотворения Шаховской, а в 1970 г. выходит поэтический сборник “Перед сном”, предисловие к которому написал Г. Адамович. В ее поэзии критик почувствовал напряженные духовные искания, “одинокие ночные раздумья”; в смолкающем лирическом оркестре эмигрантской литературы ее стихи подобны одной из скрипок “с новой, еще незнакомой мелодией”.
Основными в мироощущении Шаховской являются христианские идеи любви и жертвенного служения людям; активность жизненной позиции. В стихотворении “Без денег, даже без друзей” она утверждает: “И в страшный час земной разлуки — / Благословенно бытие, — / Прими, Христос, пустые руки / И сердце полное мое”. А в стихотворении “С каждым часом я не та, и ты не тот” она обращается с такой молитвой к Богу: “Господи, все темное спали, / Но спаси простое сердце наше!” Только вера спасает от ненависти и отчаяния: “Не случайно я с детства верна / Гумилевскому подвигу битвы, / У парижского стоя окна, / Я шепчу о солдатах молитвы” (стихотворение “Просыпаемся. Плачет звезда... ”). Эти мотивы звучат и в годы второй мировой войны, и после пребывания на Родине, всегда вызывавшей сложные чувства: “О тебе кричать... Тебя забыть... / Это все, что нам теперь осталось. / И еще — осталась в сердце жалость. / Нам велящая тебя любить” (стихотворение “О России”). Тема Родины — одна из главных тем ее творчества. Пронзительны строки стихотворения “Россия — сон? Предвиденье? Обман?”: “Россия — горе, странная тоска. / Ничем не утоляемая жажда, / Горстка пепла теплого, / Горсть теплого песка, / Ревниво сберегаемая каждым. Всегда отмечая связь с породившей ее землей, Шаховская с полным правом писала о себе: “О Русь, я связана с тобой / Тысячелетними снегами / Над черной русскою землей” (стихотворение “Пускай пожар горит над нами”). Однако она также всегда подчеркивала и свою принадлежность к двум культурам — русской и французской. В статье “От частного к общему”, задавая себе вопрос о том, почему после стольких лет пребывания за границей она считает себя русской, Шаховская пишет: “Ответ один — я принадлежу к русской культуре, то есть к чему-то, что единственное составляет народность и к себе притягивает”, хотя русская культура создавалась не одними русскими. И далее: “Я считаю за особую привилегию, что к культуре, полученной мной по наследству, присоединилась культура лично приобретенная — фран-
цузская” (переизд.: Лит. Россия.— М., 1989 .— 26 мая, № 21 (1373) .—
С. 19).
В 1975 г. в Париже вышла книга очерков-воспоминаний о русских писателях-эмигрантах “Отражения”, где собраны воедино газетные и журнальные статьи, портреты друзей и материалы из личного архива. Задача, поставленная себе автором, — просто и непредвзято рассказать о прошедшем, о людях, с которыми сводила судьба. А Шаховская дружила с А. Ремизовым, В. Набоковым, М. Цветаевой, Вл. Ходасевичем, К. Замятиным и многими другими. Ее очень ценили И. Бунин, И. Шмелев, Б. Зайцев. Большинство публикуемых писем, полных благодарности Шаховской, много сделавшей для русских писателей в эмиграции, предстают не памятниками литературы, а памятниками человеческих отношений. Стилистически изящные, написанные с юмором, ее лаконичные воспоминания очень человечны, объединены общей нелегкой судьбой — изгнанников — и любовью к России.
“Я принадлежу к тем, которые верят, что жизнь писателя неотделима от его творчества, что они необходимо складываются вместе... и что нельзя понять его произведения, игнорируя его биографию ”, — писала она в предисловии к своей книге “В поисках Набокова” (Париж 1979 .— Цит. по переизд.: Шаховская 3. А. В поисках Набокова. Отражения.— М., 1991 .— С. 10). В исследовании, ставшем первой монографией о творчестве Набокова на русском языке, прослеживается жизненный и творческий путь писателя, а личные воспоминания о нем Шаховской перемежаются с мнениями других людей. Набоков предстает в отношении к России, к женщине, к русской и зарубежной литературе, к таким писателям, как Пушкин, Гоголь, Жуковский, Достоевский, Л. Толстой, Бунин. Увидев основу набоковского творчества в интеллектуальной игре, Шаховская заметила в творческом методе писателя “тревожные симптомы”. Назвав его “самым большим писателем своего поколения”, “литературным и психологическим феноменом” , она высказала опасение: “Что-то новое, блистательное и страшное вошло с ним в русскую литературу и в ней останется. Он будет — все же, вероятнее всего — как Пруст, писателем для писателей, а не как Пушкин — символом и дыханием целого народа. На нем заканчивается русский “серебряный век” (с. 100). Полемичные выводы Шаховской всегда побуждают к серьезным размышлениям. Отражение собственной драмы писателя — изгнанничества как вынужденного раздвоения: “Набоков, живущий на Западе — двойник того, который жил в России” (с. 61) — она усматривает в постоянном сопоставлении художником мира, воображаемого и реального. В утрате Родины, полагает Шаховская, сущность трагедии Набокова.
Всю свою жизнь Шаховская, живущая ныне в Париже, остается пропагандистом и защитником российской словесности и культуры.
Одной из первых она стала поддерживать А. Солженицына, написала о нем не одну статью еще до его изгнания из страны. Заслугу писателя она видит “в том, что он говорит нам о вечном новыми словами” и несет через все свои книги образ “внутренлей и независимой от тирании свободы”, показывая и*путь к ней (статья “О правде и свободе Солженицына” // Русская мысль .— Париж, 1971 .— Перепечат.: Слово .— М., 1990 № 3 .— С. 82).
Отвечая на вопрос, поставленный в названии своей книги “Одна или две русские литературы?” (Женева, 1989), Шаховская говорит о том, что “эмиграции осуждены на умирание, и только посмертно то, чем они жили, то, для чего они жили, возвращается к истокам, не задержавшись навсегда в странах, где они были гостями... ” (с. 62).
Список литературы
1. АЛЕШКОВСКИЙ П. “По своему опыту... ” // Шаховская 3. В поисках Набокова. Отражения.— М., 1991 .— С. 5-34.
2. БОГОСЛОВСКИЙ А. Н. Поэты русского зарубежья — соотечественникам // Человек.— М., 1993 .— № 3 .— С. 183-186.
3. БОНДАРЕНКО В. “Свет “серебряного века” // Слово.— М., 1991 .— № 4 .— С. 18-19.
4. Н. Р. (Резникова Н.) Ред.: “Уход” // Рубеж.— Харбин; Шанхай, 1934 .— № 48 .— С. 24.
5. П. И. Рец.: “Уход” // Новь .— Ревель, 1934 .— № 7 .— С. 106.
6. У-оя. Рец.: “Дорога” // Новь .— Ревель, 1935 .— № 8 .— С. 198.
7. ХОДАСЕВИЧ В. Рец.: “Уход” // Возрождение.— Париж, 1934 .— № 3403 .— 27 сент.
Т. Г. Петрова
95.02.016. А. Л. ТОЛСТАЯ (1884-1979).
Мемуарист, публицист, общественный деятель, Александра Львовна Толстая (18, VI. (I. VII) 1884, усадьба Ясная Поляна Тульской губернии — 26.IX.1979, Валли-коттедж, Рокланд Каунти (штат Нью-Йорк) США) — младшая дочь, последний, двенадцатый, ребенок Л. Н. Толстого. Под руководством лучших педагогов получила отличное домашнее образование, с десяти лет ее учили английскому, немецкому, французскому языкам, музыке, рисованию и т. п. С 16 лет она
