CC BY
7
патристическую традицию, включая Климента Александрийского, Василия Великого, Григория Нисского, и их с высокой степенью достоверности можно приписать и Иоанну Златоусту.
Кроме того, Брэдшоу отмечает, что обычно подразумевается, что предвыбранный и заранее избранный субъект спасения у апостола Павла в Послании к римлянам - это конкретный индивид. Но, возможно, это ошибка. Возможно, речь идет о коллективном спасении, и Павел имеет в виду новый Израиль как новый Божий народ, как Церковь. Чтобы доказать это, Брэдшоу разбирает ряд мест из «Толкования на "Послание к Филиппийцам"» Иоанна Златоуста. В то же время не стоит считать, что в Новом Завете речь в контексте избранности к спасению идет всегда о коллективном спасении. В этом смысле Евангелия отличаются от апостольских посланий.
В заключение Брэдшоу замечает, что долгие и ожесточенные споры о благодати, предназначении и свободной воле не просто не смогли утвердить доверие к доброте Бога, но в определенном смысле сделали очень много, чтобы его подорвать. Но хорошим советом христианской теологии сегодня было бы взять в качестве путеводной звезды Иоанна Златоуста в фундаментальном вопросе уверенности и убеждения в доброте Бога.
Ю.В. Пущаев
2018.03.022. МОЙЕРТ М. РИКЁР И СТАВКА НА МЕЖРЕЛИГИОЗНОЕ РИТУАЛЬНОЕ УЧАСТИЕ.
MOYAERT М. Ricoeur and the wager of interreligious ritual participation // International journal of philosophy and theology. - Abingdon, 2017. - Vol. 78, N 3. - P. 173-199.
Ключевые слова: межрелигиозный диалог; ритуал; текст; философия религии; П. Рикёр; герменевтика; религиоведение; методология науки; сравнительное религиоведение.
Рассматриваемая статья известного современного специалиста в области межрелигиозного диалога Марианны Мойерт состоит из трех тематических частей. В первой описывается вклад П. Рикёра в межрелигиозные исследования в контексте предложенного им подхода, который автор обозначает как «герменевтика межрелигиозного гостеприимства» (interreligious hospitality). Во втором
разделе приводятся критические замечания исследователей к предложенной П. Рикёром межрелигиозной герменевтической концепции, в качестве главного недостатка которой указывается на «тиранию текста» при описании религий. Третья часть посвящена анализу правомерности критики П. Рикёра и демонстрации потенциала философского подхода французского философа для развития не только «межтекстуальной» (inter-texting), но и «межритуальной» (inter-riting) герменевтики.
Хотя П. Рикёр не предложил системной концепции взаимоотношения между религиями, ряд идей его философии, считает автор, могут быть весьма полезны для осмысления проблем межрелигиозного диалога. В этом контексте в первой части статьи М. Мойерт рассматривает три основных понятия герменевтической философии П. Рикёра: «перевод», «дистанцирование» и «апроприация» как «экспроприация» («appropriation as expropriation»).
П. Рикёр проводит аналогию между религиями / культурами и языками, т.е. принадлежность к определенной религии, по его мнению, сопоставима с тем, что человек говорит на своем языке с его специфическим ритмом, грамматикой, лексикой и идиомами. В связи с этим М. Мойерт анализирует предпосылки, на которых основывался французский философ: представление о сложности и динамичности языка (и, соответственно, религий); многообразие как неизменный факт жизни человечества «после Вавилонской башни», когда альтернативы переводу между разными культурами не существует; роль переводчика, который должен быть «посредником» между языками; трудности, связанные с переводом, и перевод как «эквивалентность без идентичности» и др. (с. 175-177).
Далее автор анализирует ключевое для герменевтического подхода П. Рикёра понятие «дистанцирования», которое выражается в представлении о преимуществе для знакомства с другой религией чтения ее текстов по сравнению с непосредственными встречами и беседами с ее адептами. Основываясь на аналогии между языком, религией и культурой, П. Рикёр указывает на возможность применить свою модель «языкового гостеприимства» к диалогу религий. Изучение текстов разных религий (Священных Писаний, толкований, философских или мистических трактатов) позволяет узнать и понять другого, выявить новые пласты смыслов. В отличие от многих философов, П. Рикёр рассматривает дистанцию не
как проблему, которую нужно преодолеть, но подчеркивает ее герменевтическую функцию и семантическую инновацию. Автор излагает аргументы П. Рикёра, указывающие на предпочтительность письменного текста перед устным дискурсом, последний из которых, по его мнению, связан, в том числе, с рядом проблем и ситуационным характером (с. 177-179).
Понятие апроприации, или усвоение читателем смысла текста, в герменевтике П. Рикёра скорее означает экспроприацию: выход за горизонт собственного опыта, умение слышать другого и видеть его инаковость, не сводя ее к знакомым идеям, и предполагает собственную трансформацию в процессе герменевтического процесса (с. 179-181).
Во второй части статьи М. Мойерт излагает два критических аргумента оппонентов по отношению к предложенному П. Рикёром герменевтическому подходу. Первый из них указывает, что акцент на религиозных текстах ограничивает наше понимание другой религии. В этом контексте отмечается, что существуют духовные традиции, передающиеся устно, подчеркивается важность ритуальных практик как «основного языка религии», указывается, что в тексте находит выражение «высокая традиция», сложные философские и теологические концепции, которые могут быть весьма далеки от реальных представлений рядовых верующих и пр. Сторонники «ритуального поворота» в изучении религии предлагают уделять главное внимание «телесным практикам» и учитывать сложность каждой традиции (с. 182-183). Второй критический аргумент расширяет первое замечание и указывает, что ученые (культурные антропологи, религиоведы, социологи и др.) допускают методологическую ошибку, когда полагают, что возможно описать человеческую деятельность и мир как текст, который можно читать и интерпретировать (с. 183-185).
В третьей части статьи М. Мойерт анализирует герменевтический подход П. Рикёра и показывает, что, несмотря на акцентирование на тексте, он носит универсальный характер, и имеет большой потенциал для развития «герменевтики ритуальной деятельности» (hermeneutics of ritual performance) (с. 185-194).
С.В. Мельник
