CC BY
21
ЮЖНАЯ, ЮГО-ВОСТОЧНАЯ И ВОСТОЧНАЯ АЗИЯ
СОЦИАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
2017.04.017. ЯНЬ ХАЙЖУН, ЧЭНЬ ИЮАНЬ. АГРАРНАЯ КАПИТАЛИЗАЦИЯ БЕЗ КАПИТАЛИЗМА? КАПИТАЛИСТИЧЕСКАЯ ДИНАМИКА СВЕРХУ И СНИЗУ В КИТАЕ.
YAN HAIRONG, CHEN YIYUAN. Agrarian Capitalization without Capitalism? Capitalist Dynamics from Above and Below in China // J. of аgrarian ohange. - Oxford, 2015. - Vol. 15, N. 3. - Р. 366-391.
Ключевые слова: Китай; крестьянское хозяйство; агробизнес.
Авторы - Янь Хайжун - профессор отделения прикладных социальных наук Гонконгского политехнического университета и Чэнь Июань - аспирант того же факультета.
Более 30 лет рыночных реформ привели к значительному изменению аграрного общества и структуры сельскохозяйственного производства в Китае. Официальный политический дискурс отрицает китайский капитализм как таковой. Китайское правительство заявляет о верности социализму при том, что рынку разрешено играть большую роль в экономике. В частном секторе уже занято 85% национальной рабочей силы, и его доля составила более 60% ВВП в 2013 г. (с. 366).
Что касается аграрной сферы, государственная политика, проводящаяся под лозунгами «социалистической рыночной экономики», укрепляет систему рыночного ценообразования и продвигает в сельское хозяйство то, что здесь называется «новыми субъектами» - агробизнес, кооперативы и семейные фермы. Семейные фермы - не новость для сельского хозяйства, но в качестве «нового субъекта» признаются лишь те аграрии, кто специализируется на
относительно крупномасштабном товарном производстве и, таким образом, заметно отличается от обычных сельских домохозяйств в Китае, которые опираются на смешанные источники доходов.
В профессиональном сообществе господствует мнение о сельских районах Китая, как о районах сплошного преобладания мелкого крестьянского хозяйства, и идет дискуссия о его перспективах - необходимости, эффективности, жизнеспособности. Власти и специалисты выступают за интенсификацию сельскохозяйственного производства на базе его технической модернизации. Еще в 1988 г. Джеймс Вэнь опубликовал развернутую апологию развития предпринимательского хозяйствования на основе коммерческой аренды и приватизации земли1. Сюй Юн и другие авторы в 2002 г.
призывали к «капитальному походу в сельскую местность» и к
" 2
«капитализации сельского хозяйства» .
В программном документе правительства КНР за 2013 г. «новыми агентами сельского хозяйства» признавались специализированные крупные хозяйства, кооперативы, семейные фермы и те предприятия, которые в Китае называют «голова дракона» (коммерческие фирмы, играющие ведущую роль в вертикальной интеграции товарных цепочек).
Чтобы претендовать на поддержку властей, эти более продвинутые производители должны были превышать определенный местными властями минимальный масштаб производства или пройти официальную регистрацию. Ожидается, что они заменят или вытеснят тех мелких крестьян, которые практически не выходят за рамки простого воспроизводства. Правительственный документ 2013 г. положительно отмечал продвижение в аграрную сферу городского промышленного и торгового капитала.
Выступающие в этой дискуссии с прокрестьянских позиций оппоненты, защищая роль крестьянства в экономике, подчеркивают преимущества мелких семейных крестьянских хозяйств и их необходимость в национальной экономике. Они утверждают, что крестьянское хозяйство может успешно конкурировать с агробиз-
1 Wen G. The Drawback in China's Current Land Tenure System and the Solution / /Keji daobao, - 1988. - N 4. - P. 41-44. - На кит. яз. Описано по реф. источнику.
Xu Y. Manor Economy: A Crystal of Capital Agriculture // Xuexi yu shijian, -2002 - N 7. - P. 15-16. - На кит. яз. Описано по реф. источнику.
несом в сельском хозяйстве, потому что семья - лучшая основа для управления хозяйством. Упор делается на то, что крестьянское хозяйство не только социально необходимо, но и полезно для общего развития Китая.
Например, Хи Сюэфен1 утверждает, что путем сочетания доходов от ведения сельского хозяйства на своем участке и заработков на стороне крестьянское хозяйство - это не только благо для крестьян, но и ключ к сохранению конкурентоспособности всех тех товаров, на которых стоит клеймо «Сделано в Китае». По его оценкам, в ближайшие 30 лет 600-800 миллионов китайцев все еще будут черпать средства к жизни в сельском хозяйстве, а потому мелкое фермерство еще сохранится по крайней мере в ближайшем будущем (с. 367).
Сторонники прокрестьянского курса с разной степенью критичности относятся к участию агробизнеса в сельском хозяйстве. Так, Чэнь Сивэнь2 выступает за сбалансированное разделение труда между агробизнесом и крестьянами, допуская участие первого лишь в тех областях, которые крестьяне не могут поднять силами своего дворохозяйства. Хи Сюэфэн выступает против «наступления капитала на деревню». Он предупреждает, что приход крупного капитала в деревню окажет негативное воздействие как на сам капитал, так и на крестьян: капиталу трудно получить прибыль, а крестьянам становится трудно прокормиться сельским хозяйством в его традиционных формах.
Будучи настроены против капитала, захватывающего деревню извне или из социальных верхов самой деревни, прокрестьян-ские интеллектуалы благосклонно относятся к тому накоплению капитала, которое идет из деревенских низов. Тун Жихуэй разделяет беспокойство Хи Сюэфэна относительно маргинализации крестьянских хозяйств с их прерогативой обеспечения семейного потребления под влиянием вторжения городского капитала, руководствующегося принципом извлечения максимальной прибыли, в аграрную сферу. Он утверждает, что развитие сельского
1 He X. Small Peasant Stance. - Beijing, 2013, Zhongguo zhengfa daxue chu-
banshe. - На кит. яз. Описано по реф. источнику.
2
Chen X. Reform of the Land Tenure Should Not Abandon the Principle or Change the Direction // Gaigei neican, - 2012. - N 47. - Mode of access. http://www. chinareform.net/mag_view.php?id=159#. На кит. яз. Описано по реф. источнику.
хозяйства должно опираться на тот капитал, который находится в собственности сельских домохозяйств (с. 368).
Филипп Хуан и Гао Юань1 выдвигают аналогичный аргумент. Определяя капитализацию сельского хозяйства как увеличение капиталовложений на единицу труда, они, основываясь на данных национальных обследований, утверждают, что китайское сельское хозяйство переживает процесс капитализации, при этом основной вклад в капитализацию дают крестьянские инвестиции. Используя доходы от занятий вне сельского хозяйства и от трудовой миграции членов семьи, крестьяне вкладывают значительные средства в улучшенные элементы сельскохозяйственного производства и / или просто в увеличение традиционных элементов (органические удобрения и т.д).
Хуан и Гао утверждают, что этот «заработанный кровью и потом капитал» имеет другую политэкономическую природу, чем крупный капитал, не являясь эксплуататорским. Таким образом, они разделяют рекомендацию Туна Тонга, что будущее сельского хозяйства Китая должно быть ориентировано на крестьянские инициативы, которые можно назвать «капитализацией снизу».
То, что предлагается Туном и Хуаном, может быть названо популистским пониманием капитала. В своих калькуляциях капитала сельских товаропроизводителей, Хуан и Гао трактуют все расходы (то, что они называют «капиталом») на производство, не детализируя, на что расходуются эти средства. Таким образом, независимо от того, имеет место расширенное производство или нет, фонд, используемый крестьянами для покрытия «материальных издержек и услуг» (удобрений, семян и техники) считается «оборотным капиталом».
Между тем по мере товаризации сельхозяйственного производства рост себестоимости продукции выходит за пределы контроля производителей. Кролл и Хуан2 предположили, что в 1990-е
1 Huang, P.C.C., Gao Y. The Dynamics of Capitalization in Chinese Agriculture: Private Firms, the State, or Peasant Households? // Rural China: An International Journal of History and Social Science, - Los Anjeles, 2013. - N 10. - P. 36-65. - Описано
по реф. источнику
2
Croll E. J., Huang P. Migration for and against Agriculture in Eight Chinese Villages // The China Quarterly. - Cambridge, 1997. - N 149. - P. 128-146. - Описано по реф. источнику
годы рост производственных расходов в сельском хозяйстве, подтолкнувший миграцию из деревни в город, был покрыт полученным с ее помощью доходом. Но по Хуану и Гао, все крестьяне считаются имеющими оборотный капитал, участвующий в капитализации сельского хозяйства.
Если производителей рассматривать как единое целое, а все производственные расходы - как вложения капитала, то классовая дифференциация между ними становится невидимой, равно как невидимой становится динамика накопления капитала по отдельным группам. В соответствии с этим подходом Хуан и Гао заключают, что сельские дворохозяйства являются более важным двигателем для сельскохозяйственной капитализации, чем государство или частные фирмы (с. 368).
Популистское понимание капитала или капитализации, продемонстрированное Хуаном и Гао, подкрепляется еще одним их исследованием, озаглавленным «Капитализация без пролетаризации»1. Здесь они утверждают, что, вопреки теории классического марксизма, который пророчит пролетаризацию как неизбежное следствие капиталистического развития сельского хозяйства, аграрная капитализация Китая действительно имела место, а вот уровень пролетаризации, измеряемый соотношением количества времени (дней), которое дал наемный труд, к общему времени труда всех производителей, остается, если верить их расчетам, незначительным, пребывая на уровне 3-5% затраченного труда в сельском хозяйстве.
Таким образом они предлагают альтернативный взгляд на будущее китайского сельского хозяйства, предлагая видеть в нем не капитализм, не социализм, а своего рода третий путь2. «Хуан и соавторы внесли существенный вклад в обсуждение аграрных преобразований в Китае, так как это дает четкое изложение тезиса о
1 Huang P.C.C., Gao Y., Peng Y. Capitalization without Proletarianization in China's Agricultural Development // Modern China. - L., 2012. - Vol. 38, N 2. -P. 139-173. - Описано по реф. источнику
2 Аргументация современных китайских аграрников популистского направления аналогична по сути идеологемам «трудового хозяйства» российских народников дореволюционного времени, а также напоминает теорию некапиталистических систем экономики организационно-производственного направления классической аграрной науки России (А.В. Чаянов и его соратники). - Прим. реф.
стабильности крестьянского хозяйства и взвешенную аргументацию за него. В итоге, утверждают они, у Китая есть стабильное крестьянское хозяйство, в котором сельские домохозяйства участвуют в капитализации без значительной пролетаризации. Этот тезис можно четко сформулировать как "капитализация без капитализма"» (с. 368).
Хуан с соавторами (2012) вспоминают различие оценок динамики аграрной сферы предреволюционной России, данных Лениным и Чаяновым. Они утверждают, что перспектива китайского сельского хозяйства, «в основе которого лежит главным образом крестьянская семья, а не капиталистическое сельское хозяйство, и его идеальное развитие направлены не к капитализму, не к социализму, а к чему-то другому, совпадающему с линией торговых кооперативов, так, как это первоначально предполагал Чаянов» (с. 369).
Изучение интеллектуального противостояния двух позиций (Ленин - Чаянов) действительно может, полагают Янь Хайжуни, Чэнь Июань, пролить свет на понимание аграрной трансформации в Китае. Суть этого противостояния в том, как интерпретировать сельское неравенство, связано ли оно с переходом к аграрному капитализму. Ленин считал, что связано: по пути к капитализму деревенское общество делится по классовому признаку на кулаков, бедняков и середняков.
Чаянов же предложил демографическое объяснение возникающего неравенства между дворохозяйствами под углом зрения переживаемой ими стадии демографического цикла. Именно демографический цикл и трудо-потребительский баланс (соотношение работников и едоков) определяют расширение или сокращение семейного производства. Таким образом, согласно Чаянову, неравенство среди крестьян - временное состояние и не имеет накопительной тенденции. Теория Чаянова (подобно любой теории) оперирует «чистыми» категориями и имеет массу оговорок-условий; так, крестьянское семейное хозяйство - это единица производства и потребления, т. е. работает только семья и потребляет тоже она, ориентировано на потребности данной семьи и осуществляет простое воспроизводство, чем существенно отличается от капиталистического предприятия, ориентированного на максимизацию дохода и его накопление.
В реферируемой статье Янь Хайжун, Чэнь Июань предполагают «дать другой взгляд на аграрные преобразования в Китае, в частности на динамику накопления капитала» (с. 370). Ленин различал два основных пути капиталистической аграрной эволюции: прусский и американский. Ленин видел в России наличие обеих тенденций, при том что в каждой конкретной местности может доминировать тот или другой тип. Таким образом, он не соглашался с экономистами народнического направления, которые считали, что помещичье сельское хозяйство было единственным источником аграрного капитализма.
«Что касается аграрного развития Китая, мы считаем, - утверждают Янь Хайжун и Чэнь Июань, - что капиталистическая динамика существует как снизу, так и сверху» (там же). Радикальная земельная реформа 1940-х и начала 1950-х годов с ликвидацией помещиков как класса, и постмаоистская деколлективизация в конце 1970-х годов привели к появлению огромного числа мелких товаропроизводителей.
Мелкое товарное производство является благодатной почвой для развития аграрного капитализма снизу, которое поощряется китайским государством и находится под его контролем. Основная трудность на этом пути в том, что по-прежнему сохраняется номинальное общедеревенское владение сельхозугодьями, являющееся препятствием открытой коммерциализации и приватизации земли.
В то же время государственная политика активно продвигает тех, кто ориентирован на рынок, поощряет увеличение размеров их хозяйства и передает права землепользования в руки коммерческих (или, как их называли в 1980-е годы, «специализированных») фермеров. Авторы называют эти местные инициативы по накоплению капитала «капиталистической динамикой снизу». Капиталистическую динамику снизу можно проиллюстрировать ранним появлением «специализированных крупных производителей», которые расширили масштабы производства за счет аренды и всецело превратились таким образом в коммерческих, т.е. ориентированных на рынок фермеров. Даже притом что препоны на пути получения земли в частную собственность сыграли определенную стабилизирующую роль, сельский мир явно испытывает значительную социально-экономическую дифференциацию и в силу функционирова-
ния рынка, и ввиду той роли, которую играет государство в выращивании слоя «крупных производителей».
В современном Китае отсутствует помещичий класс, но и без него имеет место «капиталистическая динамика сверху», и это направление продвигается экспансией городского промышленного или торгового капитала (даже появилось выражение «поход капитала в деревню») и выражается в реструктуризации крестьянских хозяйств и модернизации сельского хозяйства. Это, собственно, и отличает нынешние аграрные преобразования в Китае от того, что происходило в России, Пруссии и США, о которых говорил в своих трудах Ленин. В тех случаях аграрные преобразования создавали условия для капиталистической индустриализации.
Современные аграрные преобразования в Китае отличаются от «классической» ситуации тем, что они происходят в условиях, когда в Китае уже имеется избыток частного капитала, т.е. наличествуют благоприятные условия для движения капитала в деревню и насаждения капитализма «сверху». Соответственно и роль государства имеет важное значение не только в создании условий для капитализма «снизу», но и в содействии развитию капитализма сверху. Часть китайских аграрников критически относятся к «движению капитала в деревню» как источнику аграрного капитализма, воздерживаясь в то же время от критики «капитализма снизу», из крестьянской среды, а некоторые активно поддерживают это направление аграрного развития.
Такова теоретическая преамбула. Социально-прикладную часть статьи авторы посвятили изучению той характеристики, которую Хуан с соавторами дал аграрному развитию Китая. Янь Хай-жун и Чэнь Июань увидели определенные проблемы в том, как используются макроданные для обнаружения самого факта наемного труда в хозяйствах. Поскольку макроэкономические данные, по мнению авторов статьи, не являются достаточными для улавливания динамики на низовом уровне, они предложили углубленное обсуждение трех случаев с целью проиллюстрировать капиталистическую динамику «сверху», «снизу», и (то что они назвали) «сверху и снизу». Первый случай - возникновение Ассоциации по исследованию хлопка в провинции Хэбэй, которая начиналась в 1980-х годах как инициатива нескольких семей, а сейчас представляет из себя большие предприятия с огромным холдингом. Здесь
траектория развития была такова: от низового, крестьянского уровня до уровня города и далее - выход на общенациональный уровень. Второй случай - производство риса в Центральном Китае -пример потока капитала в обратном направлении: из города в сельскую местность. Третий случай представил Северный Китай, и речь о кооперативе, который объединил тенденции накопления капитала «снизу» и «сверху».
Каждый из приведенных случаев демонстрирует собственную специфику накопления капитала. В ходе анализа всех трех случаев рассмотрены соотношения между капиталом и трудом, между капиталистическими фермами и семейными крестьянскими хозяйствами.
Рассмотрение вопроса о том, насколько капитализировалась китайская деревня, авторы начинают с анализа косвенных показателей. Один из них - уровень дифференциации общества. Сельская дифференциация в Китае значительна. Данные Национального Бюро статистики указывают, что неравенство в сельском доходе (не в богатстве) больше, чем неравенство доходов в городе. В сельском Китае в 2012 г. чистый доход на душу населения в высшей квинтили был в 8,2 раза выше, чем в низшей квинтили. Среди городского населения в 2012 г. высшая квинтиль получала доход в пять раз больше, чем низшая.
За десятилетия 1991-2001 и 2001-2011 гг. у группы с высоким уровнем доходов в сельских районах Китая отмечен более быстрый рост доходов: доходы высшей децили росли вдвое быстрее, чем в нижней в 2000-х годах. В абсолютном выражении доходы верхней децили увеличились более чем в 40 раз по сравнению с увеличением доходов беднейшей децили в 2000-е годы (с. 372373).
Рост подушевого дохода на селе имеет своим источником как заработки рабочих-мигрантов, так и сельскохозяйственное производство. Каков вклад сельского хозяйства в дифференциацию доходов и каков вклад в нее перечислений трудящихся-мигрантов? Остается также выяснить: если сельское хозяйство играет большую роль в сельской дифференциации, то насколько это вызвано демографическими факторами, о которых в свое время говорил Чаянов? Хуан и Гао признают, что среднее деревенское дворохозяйство в Китае уже полупролетарское, поскольку заработная плата давно
стала незаменимым компонентом воспроизводства для большинства дворохозяйств. Тем не менее они утверждают что среди всех видов экономической деятельности сельское хозяйство до сих пор остается тем семейным хозяйством, как оно описано у Чаянова (Chayanovian family economy). Согласно их расчетам, уровень сельскохозяйственной пролетаризации составляет примерно 3%, что говорит об однородности крестьянских хозяйств и их живучести. Тем не менее общенациональные данные о доходах сельского населения за периоды 1990-х и 2000-х годов свидетельствуют о том, что растет разрыв между доходами сельских хозяйств, которые в основном занимаются сельскохозяйственной деятельностью.
Еще один косвенный показатель социально-экономической дифференциации, вряд ли свойственной некапиталистическим обществам - движение земли. По данным Министерства сельского хозяйства КНР, в 2013 г. 26% всех семейных сельхозугодий (что втрое превышает данные 2008 г.) перешло к тем, кто расширяет производство сельскохозяйственной продукции (с. 374-375).
В 2013 г. около 30% трансферов земли составили передачи от семейных хозяйств в кооперативы и предприятия, в то время как 62% - от одних семейных хозяйств к другим. При том что доля наемного труда в сельском хозяйстве Китая остается низкой по сравнению с другими странами, стала очевидна другая полярная тенденция - рост концентрации земли.
Демографические факторы, фигурирующие в чаяновском образце, не смогут объяснить стремительное ускорение динамики рынка земли и постоянный рост разрыва в доходах среди фермерских хозяйств. «То, что мы видим, не может быть объяснено наличием некоего "циклического" ряда в тенденциях разрыва в доходах деревенских жителей по образцу, предлагаемому теорией крестьянского хозяйства Чаянова» (с. 375).
Со времени начала реформы в 1978-1982 гг. в условиях растущей коммерциализации общества шла дифференциация китайской деревни. Сельские реформы распустили коммуны и внесли юридическую определенность в права собственности (они остались у деревенского коллектива) и права пользования (которые были разделены между дворохозяйствами и закреплены контрактом с каждым из них). Даже несмотря на то, что земли сельскохозяйственного назначения и после деколлективизации нельзя ни поку-
пать, ни продавать, землепользование в некоторых сельских районах сделало крен в сторону товаризации отношений, а рентные платы все больше определялись рынком.
Из всех находящихся под обработкой земель переданные земли составили 0,44% в 1990 г.; 2,6 - в 1996 г., 9 - в 2000 г. и 17,1% - в 2008 г. К 2013 г. переданные земли составили 340 млн му1, или 26% от общей площади сельскохозяйственных угодий. Это в общем по стране, а на более приземленном уровне картина выглядит примерно так (согласно опросу 600 хозяйств, проведенному статистическим бюро провинции Хэнань): 63% опрошенных совершали передачу земель, в которую вовлечены земли площадью 1993 му, что составляет 51% общего объема сельхозугодий. 70% респондентов передали свою землю «крупным производителям», в том числе производящим зерно крупным дворохозяйствам, кооперативам, семейным фермам и предприятиям. Две трети домашних хозяйств сдали свои земли в аренду на пять и более лет, из них более трети - на сроки, превышающие десять лет (с. 375).
Очередной этап в развитии рынка земли - приватизацию земли - предлагали и обсуждали еще в 1988 г. «Капитализация» земли, первоначально предложенная в 1993 г., стала более популярной темой в последние годы. И хотя существующая коллективная собственность все еще может предложить некоторую защиту для сельских дворохозяйств при контрактировании земли, она становится все более пустым понятием в условиях, когда основные политические и экономические силы в лице центрального правительства, СМИ и либеральных экономистов выступают в интересах крупного капитала, призывая к укреплению частного владения правами землепользования и приветствуя концентрацию земли в руках крупных производителей.
За исключением права частной собственности на землю, все остальные условия и элементы для ведения сельского хозяйства сегодня практически полностью превратились в товар. Товаром стала и рабочая сила, причем очень рано, в некоторых районах Китая еще в середине 1980-х годов, всего через несколько лет после роспуска сельских коммун. Хотя семейный труд по-прежнему распространен в сельском хозяйстве, область соседской взаимопомо-
1 Му - мера площади равная 0,066 га, т.е. в одном гектаре 15 му.
щи существенно сузилась, трудовую взаимопомощь заменяет наем труда или услуг, который стал более распространенным среди тех, кому это понадобилось.
Появление того, что официальный дискурс называет «новыми субъектами сельского хозяйства» предполагает усиление динамики социально-экономической дифференциации как следствия капиталистического развития «снизу» и «сверху». Одним из таких «новых субъектов» стали предприятия «Голова дракона». О них как о примере «капиталистической динамики сверху» и пишут авторы. Документ № 1 центрального правительства за 2013 г. назвал специализированные крупные хозяйства, семейные фермы, кооперативы и предприятия типа «Голова дракона» «новыми субъектами сельского хозяйства». С конца 1990-х годов правительство поддерживает их, отводя им ведущую роль в продвигаемой сверху программе развития «контрактного фермерства».
Между 2000 и 2005 гг. правительство назвало более 580 предприятий «ключевыми предприятиями» (с. 376), а провинциальные органы власти присвоили статус «ключевого» более 2 тыс. предприятий. Было подсчитано, что центральное правительство выделило 11,9 млрд юаней субсидий тем, кого выделили центральные власти. Начиная с 2004 г., когда центральное правительство вновь стало выделять сельскую тему в Главном политическом документе за год, важная роль предприятий «Голова дракона» подчеркивалась чуть ли не каждый год.
Один из показателей развитости рынка земли - доля земли в обороте, и по этому показателю позиции предприятий «Голова дракона» за последние несколько лет укрепились. В 2012 г. у таких предприятий было 28 млн му, или 10,3% от общего объема земли в обороте, увеличившись на 34% в период между 2011 и 2012 гг., на 115% между 2009 и 2012 гг. и на 40% в период между 2012 и 2013 гг. К 2013 г. 120 тыс. предприятий «Голова дракона» установили контакты с 40% сельских дворохозяйств Китая (там же).
Эта связь осуществляется разными методами, в разных формах: (1) благодаря принятому правительством закону по отводу земельных участков крестьяне оставляют свои участки и становятся городскими жителями либо - наемными работниками, работающими на агробизнес, оставаясь работать на той же земле; (2) сельские домохозяйства переводят свой участок в акции предприятия,
остаются работать на своей земле и получают дивиденды по мере их поступления; (3) агробизнес арендует землю у сельских домохо-зяйств и нанимает крестьян, которые становятся теперь их наемными работниками, работающими за зарплату, и (4) сельские дворохо-зяйства создают кооперативы, связанные с головным предприятием.
Как «капиталистическая динамика сверху» работает на земле при содействии органов местного самоуправления, хорошо видно на примере того, как компания «Эйс»1 совершила свой набег на деревни уезда Пинвань (Pingwan) в провинции Хунань (Центральный Китай)2. Здесь рисоводство представляет основной вид сельскохозяйственной деятельности. В последние годы, с ростом стоимости ресурсов, большинство сельских домохозяйств перешли от двух урожаев в год до одного. Один урожай в год позволяет собрать 550-600 кг с му, два урожая могут дать в сумме 850-900 кг на му, но для этого потребуется в 2 раза больше вложений. А если к этому добавить еще и трудности с орошением, то становится понятно нежелание крестьян затевать второй урожай.
У администрации уезда, однако, есть своя причина для поощрения сбора двух урожаев. Двойной урожай увеличивает общий годовой объем производства, засеянную площадь и объем товарного зерна. Это важные показатели, по которым вышестоящая власть может присвоить уезду статус «уезда - крупного производителя зерна», который, в свою очередь, повышает шансы на получение финансирования сельскохозяйственных проектов.
С 1990-х годов некоторые местные органы власти, испытывающие финансовый дефицит (доходящий до 50% бюджета) ради сохранения финансового баланса во все большей степени опираются на фонды проекта. Кроме того, местные руководящие органы также должны периодически демонстрировать более высокопоставленным чиновникам во время их инспекционных визитов свою
1 Вполне возможно, что название компании в данном материале вымышленное. - Прим. реф.
2 Этот случай по большей части основан на проведенных в 2012-2013 гг. полевых обследованиях Чень Июаня (Chen Y. The Emergence of Capitalized Family Farm and Rethinking of Rural Social Differentiation in China // Kaifang shidai. - Washington, 2013. - N 4. - P. 137-156. - На кит. яз. Описано по реф. источнику. Автор утверждает, что топоним уезда - вымышленный, хотя реально существуют уезды с таким именем, правда, в других провинциях. - Прим. реф.
активность в навязывании крестьянам практики второго урожая. Для удобства проверки такого рода демонстрационные места часто организуются вдоль основных дорог уезда. Но правительство уезда Пинвань сделало несколько попыток - и все неудачные - заставить крестьян выращивать два урожая риса в демонстрационных зонах.
В этом контексте правительство уезда обратилось за поощрением «крупных дворохозяйств» и агробизнеса к договору земельного участка в специально отведенных местах демонстрации двойного урожая риса. Компания «Эйс», обладающая статусом предприятие - «Голова дракона» и специализирующаяся на производстве и маркетинге сельскохозяйственной продукции, вышла на рынок в 2009 г. Первоначально она арендовала 2 тыс. му в этом уезде, а к 2013 г. расширила свои земли до 30 тыс. му (с. 377), большинство из которых арендуется по контракту у местных дво-рохозяйств на пятилетний срок.
Местное самоуправление играет важную роль в содействии компании в землеотводе. Помогает и государственная политика предоставлением кредитов под низкие проценты. После ряда экспериментов «Эйс» решила делегировать работу на 30 тыс. му 38 местным дворам, каждый из которых получил по контракту 100500 му земли от компании1. Эти домохозяйства-арендаторы обязаны не только платить компании за аренду земли и за «пакет сельскохозяйственных вложений» в том числе - за семена, пестициды, удобрения и машинную пересадку рассады, механизированную вспашку и машинную же уборку урожая - но и продать выращенную ими продукцию компании. Освободив себя от прямого выращивания риса, «Эйс» смогла получать прибыль от своей деятельности по продаже элементов сельскохозяйственного производства крестьянам-контрактникам и от деятельности по переработке и сбыту продукции. Это позволило выйти на уровень чистой прибыли в 200 юаней с му. Через контроль доступа к земле, компания «Эйс» способна серьезно заявить о себе здесь как о властной структуре и жестко держать в руках домохозяйства своих арендаторов, жестче, чем обычно встречается в традиционном контрактном фермерстве в Китае.
1 Особенности китайской статистики: даже если каждому дать по 500 му, получится 19 тыс. му. - Прим. реф.
Сельский Пинвань был стратифицирован еще до появления здесь компании «Эйс». Большинство местных жителей - мелкие крестьяне, совмещающие возделывание собственной земли с периодической работой по найму в период спада в полевых работах. Средние крестьяне - а их около 10-20% в Пинване - развивают не только свои собственные земли, но и земли своих друзей или родственников, которые предлагают свои земли за арендную плату ниже рыночной ставки или бесплатно. Средние крестьяне не только обеспечивают свое существование, но даже могут делать накопления.
Арендаторы компании «Эйс» в основном из местных средних крестьян. Крупные дворохозяйства, более ориентированные на рынок и на получение прибыли, как правило, платят за аренду земли по рыночному курсу, дабы наверняка гарантировать себе доступ к земле для расширения производства. В условиях проводимой в последние годы центральным правительством политики поощрения «новых субъектов» число крупных хозяйств значительно возросло.
Наличие компании «Эйс» в сельском хозяйстве уезда Пин-вань приводит в движение процесс сельской дифференциации, особенно среди средних фермеров. Растущее присутствие крупных производителей, агробизнеса и даже сельских кооперативов обостряет конкуренцию за землю между ними, а также между этими субъектами и средним крестьянством и в дальнейшем способствует развитию арендного рынка земли. Расширение формального земельного рынка происходит, в частности, за счет тех земель, которые прежде тоже передавались, но по неформальным каналам.
Таким образом наличие компании «Эйс» сделало более трудным для местных средних крестьян поиск земли по таким каналам. По той же самой причине мелким крестьянам еще труднее стало выбиться в середняки. Лишь немногие из средних крестьян смогли успешно вывести свои хозяйства на уровень «крупных дворохо-зяйств» благодаря «сотрудничеству» с агробизнесом. Они высоко мотивированы расширять размер своего земельного участка, но в условиях ограниченного доступа к имеющейся земле и фондам найден короткий путь для расширения - взять землю по контракту у компании «Эйс». Компания же со своей стороны, предоставляет своего рода льготу своим арендаторам, позволяя им заплатить за
предоставленные элементы производства (удобрения, семена и т.д.) уже после сбора урожая.
Как это выглядит на низовом уровне в жизни, авторы рассказывают на примере крестьянина Лю, который до прихода компании «Эйс» в его деревню в 2009 г. возделывал около 10 му (с. 378), полагаясь при этом исключительно на труд своей семьи. Начиная с 2011 г., Лю взял у компании «Эйс» по контракту 110 му земли и начал привлекать в дополнение к труду своей семьи наемную рабочую силу. В 2012 г. чистый доход Лю был 417 юаней на му, и 45 870 юаней в общей сложности, но в итоге его семья своим трудом зарабатывала 160-210 юаней в день, что в общем было близко уровню оплаты квалифицированного рабочего в уезде. А это значит, что в 2012 г. семья Лю вряд ли смогла получить хоть какую-то прибыль от возделывания риса.
Тем не менее у Лю есть большой рисоуборочный комбайн (куплен в 2010) и два маленьких культиватора (купил в 1985 и 2010 гг., соответственно), что обошлось ему в общей сложности более чем в 100 тыс. юаней. Помимо вспашки и уборки взятой по контракту земли, Лю сдает в аренду свои машины и оказывает платные услуги. Его чистый доход от сдачи своих машин в аренду составил 88 900 юаней в 2012 г., что гораздо больше, чем доход от выращивания риса. В других хозяйствах, имеющих большие машины, ситуация примерно та же. Однако по мере того, как люди стали обзаводиться техникой, появилась конкуренция, ставшая заметной в последние годы.
Крестьяне, арендующие землю у компании «Эйс», считают, что компания отщипывает себе слишком большую часть пирога, оставляя им сиротские доходы. После 3-летней аренды у «Эйс» Лю планировал заключить договоры и арендовать землю у других жителей деревни в 2014 г. и начать работу в своем, ставшем теперь большим, хозяйстве. Такие же мечты и надежды питали и другие крестьяне-арендаторы, и вполне вероятно, что кто-то из них сможет сделать свое хозяйство независимым и большим. Таким семьям работа с компанией «Эйс» позволила накопить как опыт управления масштабным фермерским хозяйством, так и социальный престиж, который облегчал им переговоры с односельчанами на тему аренды их земли. В этом смысле предприятия «Голова дракона» способствуют трансформации некоторых средних фермеров в
крупные производители. Впрочем, есть и те, кто понес значительные потери и скатился на положение еще менее жизнеспособных мелких фермеров.
Наличие компании «Эйс» в уезде Пинвань служит примером главным образом капиталистической динамики сверху. В рамках государственной политики местное самоуправление предоставляет поддержку крупному капиталу в его деятельности по «собиранию земель» в уезде Пинвань. Контроль над землей, в свою очередь, является ключом к созданию накоплений агробизнеса в сельских районах уезда Пинвань такими способами, которые стимулируют сельскую дифференциацию и служат катализатором капиталистической динамики снизу.
В качестве иллюстрации капиталистической динамики «сверху и снизу» авторы приводят пример сельских кооперативов. Количество сельских кооперативов резко увеличилось после принятия в 2007 г. закона о сельских кооперативах, а к февралю 2014 г. их стало 1 млн, в 3,5 раза больше, чем в 2010 (с. 379). Наряду с традиционной функцией кооператива - культурная организация сельских производителей и потребителей - в нынешнее время крупные дворохозяйства стали использовать их как инструмент для получения государственных субсидий, а также для того, чтобы контролировать распределение произведенного в кооперативе продукта. Это явление образно было названо «крупные фермеры пожирают мелких фермеров».
Этнографические исследования Кристофа Ламмера по известному кооперативу в провинции Хэнань1 показывает, что именно кооператив принес в деревню капиталистические производственные отношения. Этнографические исследования Хейла по четырем кооперативам2 свидетельствуют, что их успех основан на дальнейшей интеграции в капиталистические процессы. Исследование кооперативов, проведенное Фэн Сяо, показывает их инструментами в руках как органов местного самоуправления, так и част-
1 Lammer C. Imagined Cooperatives: An Ethnography of Cooperative and Conflict in New Rural Reconstruction Projects in a Chinese Village: MA thesis, University
of Vienna. - Vienna, 2012. - 213 P. - OnucaHO no pe$. HCTOHHHKy.
2
Hale M.A. Tilling Sand: Contradictions of «Social Economy» in a Chinese Movement For Alternative Rural Development // Dialectical Anthropology, - N.Y., 2013. - Vol. 37, N 1. - P. 51-82. - OnucaHO no pe$. HCTOHHHKy.
ных предприятий, применяемыми для интенсификации товарных отношений в деревне1.
Чаянов надеялся, что кооперативы смогут обеспечить альтернативу корпоративной вертикальной интеграции, но сегодня кооперативы в Китае часто ищут деловые отношения с предприятиями «Голова дракона» и служат инструментом для привязки небольших домохозяйств к капиталистическим предприятиям, что означает для мелких производителей дальнейшую маргинализацию и повышает их уязвимость. Воодушевленные правительственной политикой поддержки кооперативов крупные семейные хозяйства часто берут на себя инициативу по созданию кооперативов и таким образом сохраняют свое привилегированное положение в распределении продукта, создаваемого в основном наемным трудом и семейным трудом мелких хозяйств. Таким образом, кооперативы часто сочетают в себе «капиталистическую динамику сверху и снизу».
В уезде Дунфан2 в провинции Хэйлунцзян 1,88 млн му сельхозугодий. С 2006 г. местное самоуправление предприняло серьезные усилия по передаче земли «продвинутым» производителям и своеобразному стимулированию их работы удобрениями по сниженным ценам, бесплатными семенами и расширенными возможностями для применения субсидируемой сельскохозяйственной техники. В 2012 г. 1 млн му были переведены от тех, кто отказался от земледелия, к тем, кто расширил свои масштабы производства. Те, кто вышел на уровень 200 му, как правило, брали в аренду землю у односельчан. Но есть и такие, кто работает на уровне 1000 му и выше, и таких называют «новыми субъектами» сельского хозяйства: предприятия агробизнеса, специализированные крупные хозяйства и кооперативы.
В реальной жизни на практике один «субъект» легко может превратиться в другой и провести ребрендинг, чтобы иметь преимущество перед конкурентами, когда речь идет о политике субсидирования. В операции «первые 1000 му» в Дунфане лидировал деревенский кадр, выступивший в роли крупного специализиро-
1 Feng, X. Exploration of the Alienated Rural Cooperatives in the Village Context // Zhongguo nongcun guancha. - 2014. - N 2. - На кит. яз. Описано по реф. источнику.
2 Название уезда вымышленное. Данные из проведенного в 2012 г. авторами настоящей статьи полевого обследования.
ванного производителя. Позже он превратился в «семейную ферму», а потом превратился в «кооператив».
Принадлежащий Лао Ли «Кооператив сельскохозяйственной техники на 10 млн юаней» хорошо это иллюстрирует. 59-летний Лао Ли - деревенский партсекретарь. Его дед переехал в Дунфан из соседней провинции Цзилинь, а его отец долго работал батраком в хозяйстве местного помещика. В ходе земельной реформы его отец был активистом и потом стал кадровым работником. Вспоминая историю его семьи, Лао Ли сказал: «На самом деле ситуация сегодня не сильно отличается от той, что была до освобождения. Земля сосредотачивается у зажиточных, а те нанимают других работать на них» (с. 380). Окончив среднюю школу, Ли работал в деревне; тогда еще был коллективный труд, а работников разделили на мужскую и женскую бригады. Ли был бригадиром женской группы, а также деревенским писарем. В 1979 г. его отправили в уездный центр учиться на тракториста.
Когда в 1988 г. в деревне прошла деколлективизация, Ли с шурином купил один из выставленных на продажу деревенских тракторов. В следующие три года Ли сделал хорошие деньги на транспортировке строительных материалов. Когда этот бизнес резко упал, он стал в 1993 г. сельским кассиром, в 2002 г. старостой, а в 2008 г. деревенским партсекретарем.
Для повышения доходов села правительство уезда начало содействовать трудовой миграции в 2004 г. и организовало односельчан на работу в Дацин, Тяньцзинь, Далянь и даже в Россию. В 2006 г., уловив призывы центрального правительства о поддержке «разумного повышения размеров», администрация уезда стала поощрять расширение операций на земле, предлагая крупным производителям бесплатные семена и дотационные удобрения.
Администрация уезда начала рассчитанный на два года эксперимент с несколькими деревнями, а потом организовала всеуезд-ное стимулирование крупномасштабного производства. Правительство провинции поставило цель: 50% сельхозугодий - под крупномасштабное производство. Одним из средств достижения этой цели была программа правительства провинции «Кооператив сельскохозяйственной техники на 10 млн юаней». В этой программе, если пайщики кооператива могут собрать 4 млн юаней, они могут обратиться к правительству за 6 млн юаней. Успешному канди-
дату предоставляется сельскохозяйственная техника на сумму 10 млн юаней, необходимая для работы на 50 тыс. му. Местный чиновник так объяснил процесс: «Изначально правительство было главным актором, но потом в игру вступает естественная динамика» (с. 380).
Лао Ли нацелен на схему обладания сельскохозяйственной техникой на 10 млн юаней. В его деревне есть около 15 500 му земли, 604 дворохозяйств при общей численности населения 2407 человек, из которых более 900 мигранты и работают в другом месте.
Он организовал три митинга в 2010 г. с целью создания кооператива. В начале интерес проявили десяток семей, а в итоге осталось только шесть дворохозяйств из двух больших семей; они были готовы и были способны сделать первоначальный взнос в размере 500 тыс. юаней (там же). Лао Ли и двое его родственников были среди этих шести акционеров. Для того чтобы иметь необходимые 4 млн юаней с их стороны (с. 381), кооператив Ли при содействии местного правительства взял банковский кредит.
Просьба в конце концов была удовлетворена и кооператив смог в конце 2010 г. приобрести сельхозмашин на 10 млн юаней. Эти машины имеют потенциал для обработки 50 тыс. му. Таким образом, кооперативу Ли нужно было расширять свои земли, чтобы соответствовать машинному потенциалу и заработать достаточно для обслуживания кредита. Работа кооператива во многом базировалась на наемном труде.
Для получения доступа к деревенской земле кооператив прибегает к разным приемам. Так, он призывает жителей вносить землю в качестве паев; он арендует землю у односельчан, подписав с ними контракт. Если жители пожелают присоединиться к кооперативу, они будут участвовать в расходах, выгодах и рисках работы кооператива. В 2011 г. акция в 1 му в кооперативе по выращиванию сои принесла чистый доход в 500 юаней. Если жители не доверяют кооперативу или не желают нести риски, они могут сдать свою землю в кооператив и получить гарантированную арендную плату: в 2012 г. она составила 300 юаней за му. Тем жителям, которые и не заинтересованы во вступлении в кооператив, и не сдавали ему в аренду свою землю, кооператив предлагает свои услуги в полном объеме: пакетом - от посева до уборки или по конкретным отдельным видам работ.
На пути кооператива к получению земельного участка есть два препятствия, два типа жителей деревни, заинтересованных в сохранении за собой земельного надела. Первая группа состоит из тех, чьи семьи имеют значительное количество земельных участков и права аренды на новые земли из своего социального окружения друзей и находящихся в отсутствии родственников (например, из уехавших на заработки или по другим обстоятельствам), от которых в 2012 г. му можно было взять по 220-230 юаней. Эти селяне -названные ученым Хи Сюэфэном «средними крестьянами» - могли получать удовлетворительный доход от сельскохозяйственной деятельности.
Другой тип сельчан - пожилые люди, слишком старые, чтобы уезжать на заработки. Они остаются доживать век на своих участках, не расставаясь с ними. В деревне Ли каждый из этих двух типов составляет примерно по 10% от общего числа домохозяйств.
С первым типом кооператив общался напрямую, конкурируя с ними за доступ к земле. Кооператив предложил мигрантам, которые сдают землю в субаренду, рыночные ставки аренды, что оказалось привлекательным для многих. Деревенский староста сказал: «Я обзвонил мигрантов и уговорил их сдать землю кооперативу в субаренду». Что же касается второго типа, то кооператив избрал гибкую тактику: он может проникнуть на эти участки через предоставление ряда услуг по ведению хозяйства (вспашка, прополка и т. п.).
В 2014 г. Лао Ли решил выйти из программы «Кооператив на 10 млн юаней сельскохозяйственной техники» и продал свои машины и образовавшийся долг другому кооперативу. Его кооперативу не удалось заработать достаточно, чтобы обслуживать свои кредиты. Другие «Кооперативы на 10 млн юаней сельскохозяйственной техники» продолжают расширять свою деятельность, уловив динамику накопления «снизу и сверху». Капитализм сверху -государственный капитал - таким образом, обеспечивает роль помощника в ускорении капитализма снизу.
В качестве иллюстрации развития «капитализма снизу» авторы приводят пример развития крестьянского двора в специализированное хозяйство. Среди «новых субъектов» сельского хозяйства специализированные дворохозяйства и семейные фермы часто возникают вследствие местных низовых инициатив по накоплению
капитала. Термин «семейные фермы», впервые появившийся в программном документе центрального правительства в 2013 г., является неологизмом в китайском политическом дискурсе. Относясь к «новым субъектам», он не распространяется на большинство кре-стьянско-фермерских хозяйств.
Министерство сельского хозяйства признает, что этот неологизм - это всего лишь запоздалое признание роста арендаторских хозяйств, начавшегося в 1980-е годы. Термин «специализированные домохозяйства» - т.е. специализирующиеся в производстве на рынок - впервые появился в ежегодном Главном политическом документе центрального правительства в начале 1982 г. Термин «специализированные арендаторские домашние хозяйства» (это те, кто обрабатывал свой плюс арендованный земельные участки) появился в Главном политическом документе в 1983 г.
В средствах массовой информации «специализированные домохозяйства» также называют «крупными домохозяйствами», «домохозяйствами на десять тысяч юаней», «умелыми руками в сельском хозяйстве» или даже «усадьбами». В результате Главный политический документ 1984 г. уже предлагал передавать земельные участки в «умелые руки».
Условия рынка в 1980-х годах в сельских районах Китая уже позволили кое-кому разбогатеть первыми и заняться накоплением капитала. Примеры капиталистической динамики снизу запестрели в газетах и журналах того времени. Например, сообщалось, что в 1985 г. молодой крестьянин из провинции Хэнань устроил «усадьбу», арендовав 250 му на склоне холма в деревне провинции Хубэй (с. 382), в которой 11 наемных работников возделывают зерновые культуры. Точно так стало известно, что в 1986 г. молодой человек в Хэбэе взял 1100 му в аренду на 30 лет, чтобы построить «усадьбу». На самом деле первая ферма, назвавшая себя «усадьба», появилась в 1992 г., в уезде Хуанпи, провинция Хубэй. В 1990-х годах ряд усадеб был зафиксирован в различных частях Китая: например, в Хэбэй (2100 му и 200 работников), Шаньси, Гуандун, Хайнань (10 тыс. му и 16 тыс. му, соответственно, для двух компаний) и т.д. К 2002 г. в Хуанпи, где впервые появилась самозванная «усадьба», уже было 245 таких усадеб, на которых были заняты 13 650 наемных работников.
Семинар, посвященный обсуждению такой «усадебной экономики», проходил в том году в Хуанпи, с участием 200 ученых и предпринимателей. На этом семинаре исследователи не только продемонстрировали всплеск интереса к этой форме экономики, но и призвали к «походу капитала в сельскую местность» ради установления «капитализированного сельского хозяйства».
К 2012 г. 2,7 млн домохозяйств и «семейных крестьянских хозяйств» (2,7% всех сельских домашних хозяйств) это были фермы размером 100 му и выше, во много превышая средний размер в 7,5 му, находящийся в обработке обычных семей. В каждой местности свои дефиниции «семейных ферм», однако когда в 2012 г. Министерство сельского хозяйства провело опрос, было установлено, что 877 тыс. обследованных семейных крестьянских хозяйств имеют в среднем 200 му, что почти в 27 раз превышает средний размер фермы. В целом эти домохозяйства составляют всего 0,34% от общего числа (260 млн) сельских домохозяйств в Китае, однако они занимают 176 млн му, или 13,4% общей площади сельхозугодий.
Обследование также выявило широкий диапазон среди этих «семейных ферм»: 1,8% из фермерских хозяйств от 500 до 1000 му, или в 66-133 раза больше среднего по стране (с. 382), а 1,9% уже от этих хозяйств (с. 383) - даже больше, чем в 133 раза. В среднем на каждой из этих ферм работает 4,33 члена семьи крестьянина и 1,68 нанятых на длительный срок наемных работников. Количество краткосрочных наемных работников, занятых на них, не сообщается, но, скорее всего, оно будет коррелировать с площадью обрабатываемой земли.
Янь Хайжун и Чэнь Июань сетуют на отсутствие подробной статистики из этого обследования для более точных расчетов, но замечают, что все говорит о том, что эти «семейные» фермы имеют гораздо более высокий уровень использования наемного труда (около 28% от общего труда в «семейных» хозяйствах, не говоря уже об эпизодическом привлечении рабочей силы со стороны), что было оценено Хуаном и соавт. (2012) - всего в 3%. А поскольку в официальной китайской статистике категории «сельскохозяйственного наемного труда» не существует, Хуан и соавторы определяли уровень сельскохозяйственной пролетаризации расчетом вклада (измеряемого временем) наемного труда в общие усилия всех домо-
хозяйств, независимо от того, используют они наемный труд или нет, что-то вроде средней температуры по больнице.
Подобным образом думал и Чаянов, что капиталистическая динамика в России рубежа веков может быть определена долей хозяйств, использующих наемный труд, которая, как сообщалось, составляла от 3 до 5% от общего числа обследованных хозяйств. Для понимания капиталистической динамики в сельскохозяйственном производстве метод Хуана и соавторов (2012) по выявлению доли рабочего времени наемных работников против всего рабочего времени всех обследованных сельских домохозяйств не только не помогает выявить дифференциацию, но даже скрывает ее.
Подобный прием, раскритикованный Лениным в «Развитии капитализма в России», использовался в конце XIX в. в России г-ном В.В., который рассчитал количество крестьян, прибегавших к наемному труду для обработки земли, по сравнению с общим количеством занятых и пришел к выводу, что «число крестьян, прибегающих для обработки земли к помощи наемного труда, сравнительно с общей массой народа, совершенно ничтожно: 2-3, maximum 5 хозяев из 100, - вот и все представители крестьянского капитализма; это не система, прочно коренящаяся в условиях современной хозяйственной жизни, а случайность, какая была 100 и 200 лет тому назад» (цит. по: с. 384).
С помощью расчета, который заставил обратить внимание на дифференциацию, Ленин показал, что процент хозяйств, нанимающих работников, «незначителен», если брать «в целом и в среднем», но оказывается очень внушительным (34-64%) в среде зажиточных крестьян, на которых приходится более половины общего объема производства и производства товарного зерна. В этом аспекте, как утверждал Ленин, использование наемного труда нельзя считать чем-то «случайным» или незначительным.
Что касается современного Китая, то вышеупомянутое обследование 877 тыс. «семейных ферм» показывает, что использование наемного труда гораздо более свойственно для крупных хозяйств. Среди 385 зарегистрированных семейных ферм в Нинбо (реальное же их количество больше) две трети используют труд долгосрочных наемных работников, число которых составляет 1016 в общей сложности. Если же посчитать по методу г-на В.В., то 877 тыс. ферм представят собой всего лишь 0,34% всех сельских
домохозяйств в Китае, но их доля 13,4% от общего количества сельхозугодий ни в коем случае не является случайной, равно как и функцией демографического определения, а результатом капиталистической динамики, которая подразумевает значительное привлечение наемного труда и накопление капитала (с. 384).
В некоторых частях Китая капитализм начал расти «снизу» вскоре после запуска аграрных реформ, как это видно на примере уезда Хэцзянь провинции Хэбэй с его историей возделывания культуры хлопка. После расформирования их сельской коммуны в начале 1980-х годов 12 специализированных хозяйств из двух деревень сотрудничали в поисках источников финансирования на приобретение сортовых семян хлопка и других элементов передового производства. Во главе всего этого стояли два крестьянина -представители самых больших хозяйств, и все расходы были поделены между ними. В 1984 г. эти семьи образовали Гуосиньскую ассоциацию по исследованию хлопка (Guoxin mianhua yanjiuhui).
В 1985 г. ассоциация обеспечила 250 домохозяйствам - своим членам - элементы производства и технические консультации и начала накопление, беря 10% от продаж элементов сельскохозяйственного производства со своих членов, что составило около 5070 тыс. юаней в год. На привлеченные от своих участников средства ассоциация построила собственную деревенскую хлопкоочистительную фабрику. Ассоциация начала покупать хлопок от своих членов по ценам выше рыночных, а затем продала им семена. В 1988 г. количество членов быстро выросло до 1300 домохо-зяйств, а посевы хлопка возросли на 11 тыс. му (там же).
Первые крупные преобразования произошли в 1989 г., когда ассоциация предложила своим членам купить акции. При том что цена акции находилась на заоблачном для сельского Китая (годовой доход на душу населения в китайской деревне тогда составлял 601,51 юаней) уровне 5 тыс. юаней, 38 членов купили 97 акций и стали акционерами ассоциации. Ассоциация также взяла кредит 700 тыс. юаней от более чем тысячи своих членов. В 1990 г. ассоциация построила здание в городском центре уезда Хэцзянь, а также купила землю для нового хлопкоочистительного завода. Переезд в город позволил ей привлечь больше членов в более широкой области, так что в течение года в нее вошли 13 «семейных хозяйств», которые обрабатывали 1500 му, и 69 деревень - корпора-
тивных членов с их 53 тыс. му. В 1991 г. ассоциация арендовала 67,5 му на пять лет под свою первую хлопководческую базу и в то же время официально ввела систему производственных контрактов со своими членами, т.е. крестьянскими дворами.
Ассоциацию часто считают кооперативной организацией, и ее устав гласит, что высшим органом управления является съезд членов, который избирает совет директоров и наблюдательный совет. Для членов ассоциации «кооперация» имеет форму договора на сельскохозяйственную деятельность и на право получить техническую консультацию и купить элементы сельскохозяйственного производства (семена, удобрения и пестициды) со скидкой при соблюдении правил ассоциации по использованию семян, по техосмотру и по ценам.
В 1996 г. ассоциация пережила еще одну серьезную трансформацию, когда она начала организовывать свои собственные крупные фермерские хозяйства на землях по контракту на 1530 лет, где могла установить полный контроль над процессом производства сортовых семян, чтобы больше не приходилось полагаться в этом деле на отдельные крестьянские хозяйства членов ассоциации. Более того: из производителей сортовых семян хлопка члены ассоциации превратились в покупателей этих семян от ассоциации. В 2008 г. ассоциация зарегистрировалась как Гуосиньский хлопковый специализированный кооператив. К 2009 г. ассоциация организовала свои собственные фермы в Хэцзяне, Шаньдуне, Тяньцзине, Синьцзяне и под Пекином, на общей площади в 80 тыс. му. На фермах ассоциации трудятся 160 менеджеров, где у каждого под опекой приблизительно 400-800 му. На ферме в 400 му работают, как правило, четыре или пять долгосрочных контрактников и 50-60 сезонных рабочих.
В 2009 г. ассоциация продала 1,5-2 млн кг семян хлопчатника, при том что половина продаж пришлась на членов ассоциации, а другую половину реализовали дилеры сельскохозяйственного сырья. Всего в ассоциации было 60 тыс. членов в 12 провинциях, они выращивали хлопок приблизительно на 300 тыс. му. Во главе всех них была группа лидеров-организаторов из 1400 человек, которые получали вознаграждение в 20% от стоимости продаж произведенного продукта. Лидеры групп - это и бывшие сельские кадровые руководители, ныне находящиеся на пенсии, и представители
крупных местных домохозяйств - получали прибыль, продавая не только семена хлопка членам ассоциации, но и другие компоненты сельскохозяйственного производства, но это уже было их собственным побочным (официально не связанным с членством в ассоциации, но тем не менее с помощью созданной ею сети) бизнесом. Некоторые из лидеров сколачивали группы по 20-30 человек, работающих на них, с целью открыть собственное хлопкоочистительное производство (с. 385).
Янь Хайжун и Чэнь Июань считают, что эта ассоциация появилась в основном благодаря капиталистической динамике снизу. Появление ассоциации и ее рост своеобразное свидетельство возможностей китайских реформ. Возможно, на раннем этапе своего становления ассоциация не была уверена в положительной реакции властей на свои инициативы, оставаясь очень осторожной в отношениях с органами местного самоуправления и в привлечении их поддержки на свою сторону. Ассоциация установила для себя четыре правила: не быть связанной каким-либо Департаментом правительства; не конкурировать с предприятиями, находящимися в ведении департамента правительства; не встревать в межведомственные разборки и привлекать на свою сторону понимание и поддержку правительственных учреждений.
Янь Хайжун и Чэнь Июань уверены, что именно государственная поддержка в конечном счете способствовала росту ассоциации. Сама ассоциация стала пионером по использованию возможностей в деле накопления, а ее новаторские инициативы часто прорывались наружу, не дожидаясь формального благословения вышестоящих органов.
В итоге ассоциация произвела некий социальный эффект: вызванное ею движение в деревне вдохновило всех, обогатило некоторых, дав им возможность расширять производство и создавать рабочие места для тех, кому повезло меньше и кто лишился земли.
Подводя итог, Янь Хайжун и Чэнь Июань пытаются ответить на вопрос: являются ли семейные фермерские хозяйства альтернативой капитализму или вписываются в него на правах подчиненных. Популисты склонны видеть в семейных крестьянских хозяйствах некапиталистическую категорию, нечто альтернативное аграрному капитализму или автономное в отношении него. Может показаться, что в пользу этой точки зрения говорит большое коли-
чество мелких хозяйств в Китае. Однако мелкие фермеры все больше вытесняются или «накрываются» новыми «субъектами», например кооперативами и предприятиями «Голова дракона».
Те, кого вытесняют, уходят из сельского хозяйства, а те, кого «накрывают», интегрируются с новыми «субъектами». Один миллион зарегистрированных сельских кооперативов сейчас покрывают 30% сельских домохозяйств, а 120 тыс. предприятий «голова дракона» покрывают 40% сельских домохозяйств (с. 386). Возникают все новые и новые формы «интеграции». Так, сайт Министерства сельского хозяйства рассказал об инновациях агробизнеса в производстве риса в провинции Хунань, которые подразумевают, что агробизнес заключает договоры по всем этапам сельскохозяйственного производства - от посева до уборки - за оплату при обеспечении гарантированного минимума производства. Доходы от такого рода договора гарантируют агробизнесу долю рынка для продаж своих элементов сельскохозяйственного производства. Это настоящее новаторство: без изменения системы землевладения такая система вытесняет домашние крестьянские хозяйства из сельского хозяйства и превращает их из самостоятельных «независимых» производителей в потребителей услуг агробизнеса.
Если крестьяне вряд ли могут оставаться автономными, когда их накрывают новые «субъекты», то что можно сказать о тех, кто пока еще не интегрирован с новыми «субъектами»? С ростом това-ризации всех сторон жизни, в том числе с ростом издержек сельскохозяйственного производства, ростом стандартизации и конкуренции на рынке, крестьяне попадают в зависимость от рынка как в плане элементов производства, так и в плане реализации своей продукции.
Исследование У Гуанхань1 показывает, что даже если домохозяйства кажутся «независимыми» производителями, они все равно подчинены торговому капиталу, который контролирует доступ к рынку для их продукции. Торговый капитал, и в виде крупных оптовых рынков и в образе мелких торговцев, демонстративно перетягивает на себя растущую долю прибыли с сельхозпродукции.
1 Wu G. «Middlemen + Peasants» Pattern and the Semi-proletarianization of the Peasants // Kaifang shidai, - Washington, 2012. - N 3. - P. 101-111. - Ha kht. «3. OnucaHO no pe$. ncTOHHHKy.
В окончательной цене доля сельских производителей снизилась с 56% в 1999 г. до 43% в 2010 г.
У Гуанхань делает два важных замечания: подчинение мелких производителей торговому капиталу как бы прикрыто их кажущейся самостоятельностью в производстве, и имеется тенденция к эволюции взаимоотношений сельских товаропроизводителей и капитала - как сверху, так и снизу - от чисто торговых связей к трудовым договорным отношениям. Добавим, что «независимые производители» сегодня подчинены капиталу как с точки зрения сельскохозяйственных (производственных) вложений и реализации произведенного продукта, и таким образом они зажаты с обоих концов: до начала производства и после его окончания. Из-за их подчиненного положения по отношению к торговому капиталу, как утверждает У Гуанхань, мелкие производители, которых считали мелкими буржуа и пролетариями в одном лице, на самом деле «полупролетарии».
Существование семейных фермерских хозяйств не отрицает аграрный капитализм и не является его альтернативой. Исследование Ю Вэнь шести крупных сельхозпредприятий в Китае показывает, что есть две модели поставки сельхозпродукции. В одной модели агробизнес усваивает всю цепочку производства, включая такие производства, как мясо птицы, яйцо, молоко и так далее. В этой модели компании используют наемный труд для сельскохозяйственных работ. Другая модель заключается в экстернализации производства основной продукции через заключение договоров, как правило, в форме «компания + агент + крестьянский двор». Ю Вэнь считает, что многие компании используют одновременно обе модели и что они могут переходить от одной модели к другой.
Предположение о существовании некоей однородной крестьянской семейной экономики все более опровергается динамикой капиталистических рынков и накопления, которые преображают суть семейного хозяйства.
Ю.В. Чайников
