CC BY
11
Не случайно, что с 2010 по 2014 г. крупнейшие банки, фирмы и инвестиционные фонды увеличили свои запасы наличности на 3 трлн долл., т.е. примерно на ту сумму, которую центральные банки в ПРС с резервной валютой израсходовали на вливания в экономику за тот же период. Коллективные действия, направленные на предотвращение дефляции и стимулирование глобального экономического роста, позволят странам, за счет ликвидации избыточных производственных мощностей и корректировки налоговой политики при одновременном снижении геополитической неопределенности, преодолеть нерасположенность финансовых учреждений к риску и тем самым улучшить механизмы передачи сигналов нетрадиционной денежно-кредитной политики.
Достижение глобального консенсуса, несомненно, трудный процесс, но в современных условиях этого не избежать. Если страны будут продолжать действовать в одиночку, может пострадать экономика всего мира.
Е.А. Пехтерева
2016.04.028. РАВО Ж. ЭКОНОМИСТЫ ПРОТИВ БАНКИРОВ. RAVEAUD G. Les économistes contre les banquers // Altereco plus. -2016. - Mode of access: http://www.alterecoplus.fr/finance/les-econo mistes-contre-les-banquiers-201605171525-00003463.html
Ключевые слова: финансовый кризис; розничные банки; инвестиционные банки; регулирование банковской деятельности; неоклассическая экономическая теория.
Ж. Раво является магистром экономики в Институте европейских исследований Университета Париж VIII Сен-Дени (l'Institut d'études européénnes de l'Université Paris VIII Saint-Denis). Он указывает, что, изучая причины и последствия глобального финансового кризиса, экономисты все чаще задаются вопросом о том, какой должна быть бизнес-модель современного банковского сектора, и сможет ли стандартная экономика (либеральная или неоклассическая) сама по себе сопротивляться диктату финансов.
Автор анализирует позицию С. Рен-Льюиса, экономиста-кейнсианца Оксфордского университета, который пытается объяснить, почему многие экономисты не одобряют реформы, направленные на разграничение видов банковской деятельности и отделе-
ние традиционных, в частности розничных банков, принимающих депозиты от населения и оказывающих ему различные услуги, от так называемых «спекулятивных» банков. Рен-Льюис называет наивными специалистов, которые обосновывают необходимость указанных реформ тем, что банки стали слишком большими и социально значимыми. По мнению Рен-Льюиса, можно выстроить «китайскую стену» между спекулятивной и традиционной деятельностью банков. Но экономический анализ указывает на то, что небольшие банки также подвержены кризисам, как и крупные сетевые банки. Поскольку различные активы имеют разную ликвидность, то для определения величины коэффициентов достаточности капитала необходимо разрабатывать сложные алгоритмы.
В настоящее время между официальной властью и представителями банковских кругов ведутся переговоры по поводу отделения традиционной деятельности банков от спекулятивной. В случае проведения соответствующей реформы в последующие годы новая сложная банковская система, по мнению Рен-Льюиса, неизбежно начнет постепенно разваливаться. Руководители крупных банков поймут, что находятся под постоянным «присмотром» политиков, которые, в свою очередь, под давлением банков рано или поздно начнут смягчать правила регулирования деятельности банков, что неизбежно сделает менее эффективной политику регулирующих органов, затруднит проведение объективной экспертизы и оценки работы банков.
Только тогда придет понимание того, что с самого начала был сделан неправильный шаг: была запущена система, которая не защищена от влияния заинтересованных сторон и хорошо функционирует лишь до тех пор, пока она стабильна. Самое лучшее, что можно было бы сделать в данной ситуации, это ликвидировать банки, слишком приверженные погоне за прибылью, как политическую силу раз и навсегда.
Хорошие реформы, считает Рен-Льюис, «только те, которые могут противостоять политическим или финансовым манипуляциям банков». Возможно, что экономисты позднее других специалистов, например социологов, заметили опасность ситуации. Такая близорукость объясняется отчасти тем, что ученые-экономисты и представители финансового бизнеса до кризиса были между собой в очень хороших отношениях. Для экономистов банки всегда были
источником материальной поддержки при проведении ими конференций, семинаров, консультаций и исследований. Кроме того, считает Рен-Льюис, экономисты и правительственные чиновники разрабатывали денежно-кредитную политику, которая была выгодна банкам или по меньшей мере не вредила их интересам.
После глобального финансового кризиса ситуация изменилась. Экономисты стали более критично относиться к бизнес-модели банков. Например, М. Кинг (M. King), бывший глава Банка Англии, прямо поставил под сомнение привилегии, которыми банки пользуются с точки зрения регулирования их деятельности и которые дают им практически монопольную власть на финансовом рынке.
Экономисты теперь развенчивают высказывания банкиров. Так, Рен-Льюис отвергает идею о том, что наложенные на банки обязательства по увеличению обязательных резервов, чтобы противостоять возможным потрясениям, якобы лишают реальную экономику этих денег (в экономической литературе приводится около 30 подобных ложных высказываний представителей банковских кругов).
По мнению Рен-Льюиса, банкиры, работающие на финансовых рынках, судя по их убежденности в том, что стагнация в Европе происходит из-за отсутствия структурных реформ, на самом деле не понимают, как функционирует макроэкономика, проблемы которой в настоящее время связаны с падением совокупного спроса.
Таким образом, считает Рен-Льюис, «если мы хотим ограничить власть финансов в экономике, ученые-экономисты, опираясь на неоклассическую теорию, должны сыграть в этом бою решающую роль».
Как пояснил Кр. Диллоу (Chr. Dillow), экономический обозреватель английской газеты «Гардиан» (The Guardian Investors chronicles), великая идеологическая уловка банкиров проявляется в том, чтобы завуалировать собственные экономические интересы якобы чисто экономической логикой, имеющей технократическое обоснование. Многие политики и левые интеллектуалы попали в эту ловушку. Теперь, говорит Диллоу, «неоклассическая теория может подорвать эгоцентризм финансового сектора».
Диллоу приводит шесть примеров того, как экономическая наука может опровергнуть ложные утверждения представителей банковского сектора.
1. Экономическая наука доказывает, что инвестиционные фонды менее выгодны инвесторам, чем биржевые инструменты, хотя бы потому, что за свои услуги взимают плату со своих клиентов.
2. Банкиры выступают против разделения банков на традиционные и спекулятивные вовсе не потому, что без него банки обладают большей стабильностью, а потому, что депозиты имеют явную или скрытую гарантию государства и могут быть использованы в качестве рычага для более прибыльных видов деятельности, в частности спекулятивной.
3. Банки получают значительные субсидии от правительства в случае возникновения трудностей, что существенно снижает их расходы на заимствования. Но, по данным специалистов Банка Англии, существенная часть средств государственной поддержки банков оседает в карманах менеджеров верхнего звена финансовых учреждений. Поэтому, какими бы ни были объяснения и аргументы топ-менеджеров банков, причины этого явления не стоит искать на «свободном рынке».
4. Во вводном курсе в экономическую теорию утверждается, что «индивиды реагируют на стимулы». Структура стимулов в банках способствует преступной деятельности, таких как мошенничество при выдаче кредитов, и это привело к кризису 2008 г. Некоторые специалисты предполагают, что прибыль банков, которая по оценкам составляет около 500 млрд долл. в год, во многом обеспечивается за счет всякого рода антиобщественной деятельности, например за счет уклонения от уплаты налогов и рыночного сговора.
5. Банковский сектор не повышает свою эффективность в течение многих десятилетий. По некоторым оценкам стоимость банковских услуг, например в США, не снижалась с 1880 г., а в Европе стоимость банковского посредничества с 1950 г. постоянно увеличивается.
6. И, наконец, банковский сектор имеет очень низкий потенциал для инноваций; новые полезные финансовые инструменты или просто не существуют, или не применяются из-за высоких тарифов. Практика показывает, что новые финансовые инструменты,
если появляются на рынке, могут быть очень рискованными, как, например, кредитные деривативы.
Диллоу также отмечает, что не только финансовый сектор экономики может ее дестабилизировать. Но именно в финансовом секторе особенно заметно, что он служит интересам преимущественно владельцев и руководителей финансовых учреждений, а не потребителей финансовых услуг.
Сегодня, пишет автор, неоклассическая теория эволюционировала; она утратила претензии на всеохватность и может даже выступать с критикой финансового сектора. Но эта теория не сможет служить общему благу до тех пор, пока она не признает, что «свободные рынки», включая финансовые, могут быть инструментом не только свободы, но и принуждения.
Е.А. Пехтерева
2016.04.029. ВИЛЛЕРУА ДЕ ГАЛО Ф. ИННОВАЦИИ, СТАБИЛЬНОСТЬ, РЕГУЛИРОВАНИЕ И РАЗВИТИЕ ЦИФРОВОЙ ФИНАНСОВОЙ СИСТЕМЫ.
VILLEROY DE GALHAU F. Construire le triangle de compatibilité de la finance numérique: Innovations, stabilité, régulation // Rev. de la stabilité financière. - P., 2016. - Avril. - P. 7-18.
Ключевые слова: финансовая система; цифровые технологии; инновации; финансовая стабильность; финансовые риски; государственное регулирование.
Цифровые технологии, указывает Глава банка Франции Ф. Виллеруа де Гало, в настоящее время задают темп развития не только промышленности, но и сектора финансовых услуг. Их внедрение ведет к изменению бизнес-модели кредитно-финансовых учреждений, которая отныне все больше сосредоточивается на интересах клиентов, а не на предложении новых продуктов. Ряд факторов способствуют указанной трансформации. Среди них: все большая потребность в использовании цифровых технологий, которые радикально меняют способы потребления финансовых продуктов - переход на онлайн-обслуживание клиентов позволяет лучше узнать их запросы. Изменению бизнес-модели банков способствует также некоторое недоверие клиентов к банкам после глобального финансового кризиса; ужесточение регулирования по-
