CC BY
64
СОЦИОЛОГИЯ ЭМОЦИЙ
2016.04.018. О.А. СИМОНОВА. МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ И МЕТОДИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ СОВРЕМЕННОЙ СОЦИОЛОГИИ ЭМОЦИЙ. (Аналитический обзор).
Ключевые слова: социология эмоций; эмоциональная работа; преподавание социологии эмоций; методология и методики социологического исследования эмоций; комбинирование методов.
Целью настоящего обзора является рассмотрение самых последних работ по социологии эмоций североамериканских, австралийских и европейских авторов с точки зрения новых направлений в развитии данной отрасли социологии и методологических инноваций в эмпирических исследованиях. Нам показалось важным включить в данный обзор и работу учебного характера [9], которая поможет понять современное состояние дисциплины и задаст концептуальную основу для оценки новых веяний и проблем в области методов исследования эмоций. Данный учебник фактически закрепляет проблематику социологии эмоций и завершает ее институ-ционализацию. Таким образом, обзор состоит из двух частей: первая его часть посвящена методике преподавания социологии эмоций - учебнику «Приглашение в социологию эмоций», а вторая часть - рассмотрению новаций в методологии дисциплины.
Дальнейшая институционализация социологии эмоций: Новый учебник
К 2015 г. дисциплина «Социология эмоций» преподается во многих североамериканских, европейских и австралийских университетах, отдельные факультативные курсы есть и в России. На домашних страницах этих университетов можно найти множество учебных планов по социологии эмоций, а также имена ведущих исследователей в этой области. В настоящее время выпущено мно-
го книг и статей по социологии эмоций, в числе которых хрестоматии и монографии как в целом по дисциплине, так и посвященные отдельным исследовательским полям, а также отдельным эмоциям [см.: 8]. В 2015 г. появился учебник по социологии эмоций - «Приглашение в социологию эмоций» [9] американского социолога Скотта Харриса (Университет Сент-Луиса, США), ориентированный не только на студентов социологических факультетов, но и на широкий круг читателей. Нам представляется это крайне важным событием, поскольку оно окончательно определяет социологию эмоций как легитимную научную и учебную дисциплину. Учебник написан на доступном языке, в нем освещаются основные темы социологии эмоций. Каждый тематический раздел, а всего их семь, включает разбор важных эмпирических исследований, творческие задания для студентов и список для чтения с пояснениями автора. Эту книгу можно рассматривать как введение в дисциплину, однако за ее кажущейся простотой скрываются довольно сложные принципы исследования эмоций в социологии.
В целом автор базируется на знаковой работе А.Р. Хохшильд «Управляемое сердце»1, хотя и обсуждает те коррективы, которые внесли последователи в основные положения ее концепции. Авторский подход можно охарактеризовать как интеракционистский с элементами теории обмена. Автор отмечает, что эта книга не только «приглашает» в социологию эмоций, но и должна привлечь внимание к важным социологическим проблемам, например к ген-дерному и расовому неравенству [9, с. 9]. Иными словами, исследования эмоций служат своеобразным «средством» доступа к углублению знаний о различных социальных явлениях и процессах.
Первый раздел называется «Как рассматривать эмоции социологически» [9, с. 11-20], где обсуждаются основные принципы дисциплины и очерчиваются границы социологического исследования эмоций. В целом они сводятся к тому, что: 1) эмоции не являются тривиальным побочным явлением, их можно обнаружить везде и они имеют важнейшее значение; 2) эмоции не исключительно биологические феномены, их природа глубоко социальна, а также 3) они не являются автоматическими и неизбежными реак-
1 Hochschild A. The managed heart: Commercialization of human feeling. -Berkeley (CA): Univ. of California press, 1983.
циями, ими можно управлять в соответствии с социальными нормами; 4) эмоции не полностью иррациональны по своей природе, рациональная мысль и эмоции тесно взаимосвязаны; 5) эмоции не представляют собой исключительно индивидуальные реакции; они создаются, ими управляют и их даже иногда «продают» в публичных сферах общества; 6) эмоции не всегда являются неописуемыми феноменами: не только ученые, но и обычные люди в повседневной жизни часто и активно обсуждают их и дают им названия и описания. Именно на этих положениях базируется возможность социологического изучения эмоций.
Однако с определением эмоций в социологии дело обстоит сложно, поэтому до сих пор социологи изучают в основном различные аспекты эмоций и разные аспекты эмоционального поведения. Хотя к 1990-м годам насчитывалось около 20 определений эмоций, консенсуса не было ни между психологами, ни между социологами. Автор учебника выбирает определение эмоций, данное А. Р. Хохшильд, которая определяет эмоции как механизм, действующий подобно основным органам чувств человека. Его ведущими функциями являются: 1) сигнальная (сигнал о собственном состоянии или эмоции другого человека), 2) подготовка человека к действию, а также 3) «навигация» нашего мышления, опосредованная культурными представлениями [10, с. 219]. Отсюда даже врожденные первичные эмоции могут быть опосредованы нашими культурными представлениями. Но при этом автор подчеркивает, что он не хотел бы базироваться только на одном определении эмоций: важно, рассматривая разные эмоциональные аспекты социальной жизни, постоянно дополнять разные определения эмоций [9, с. 19].
Следующий раздел называется «Эмоциональные нормы» [9, с. 21-35]; в нем автор также резюмирует большой материал по социологии эмоций в шести положениях об эмоциональных нормах, которые излагаются на конкретных примерах из повседневной жизни и эмпирических исследованиях:
1) эмоциональные нормы являются общераспространенным явлением, хотя часто «невидимы», поскольку обычно принимаются на веру;
2) за нарушение эмоциональных норм в обществе предусмотрены сильные и слабые санкции;
3) эмоциональные нормы усваиваются в процессе социализации;
4) эмоциональные нормы варьируются в зависимости от типа группы и исторического периода времени;
5) эмоциональные нормы могут быть противоречивыми, даже в рамках одной культуры;
6) эмоциональные нормы могут отражать и поддерживать социальное неравенство.
Все эти положения автор иллюстрирует на примере культурных представлений о ревности в американском обществе1.
Далее С. Харрис уделяет внимание «эмоциональной девиации», или нарушению эмоциональных норм, рассматривая, какие типы отклонений и при каких условиях наиболее типичны. Харрис вслед за Хохшильд называет пять способов эмоциональной девиации: 1) демонстрация не соответствующего ситуации чувства; 2) выражение не той степени интенсивности эмоции, которая требуется социальным контекстом; 3) нарушение длительности переживаемой эмоции или чувства; 4) нарушение момента выражения эмоции - слишком рано или слишком поздно; 5) неверный выбор места или контекста для выражения эмоции. Приведем в пример одно из заданий, которое дается в этом разделе: «Выберите ситуацию - одну из таких как, например, семейный ужин, романтическое свидание, студенческая вечеринка, спортивное событие или др. Опишите пять возможностей нарушить эмоциональные нормы в данной ситуации» [9, с. 33].
В третьем разделе автор обращается к проблеме, центральной для всей социологии эмоций - «управлению эмоциями» [9, с. 3548]. Здесь он разбирает введенное Хохшильд понятие «эмоциональной работы», по сути описывающее управление эмоциями во всех сферах человеческой жизнедеятельности и основанное на различии между выражаемыми и переживаемыми эмоциями. Различия между «поверхностным исполнением», или намеренным выражением эмоций, и «глубоким исполнением», или намеренным переживанием эмоций, можно увидеть в разных социальных контекстах: иногда люди ограничиваются «вежливым» изображением эмоций,
1 Clanton G. Jealousy in American culture, 1945-1985: Reflections from popular culture // The sociology of emotions: Original essays and research papers / Ed. by D.D. Franks, E.D. McCarthy. - Greenwich (CT): JAI, 1989. - P. 179-193.
соответствующих контексту и социально-культурным нормам эмоций (поверхностное исполнение), а иногда пытаются возбудить в себе нужные эмоции (глубокое исполнение). Соответственно, стратегия «поверхностного исполнения» осуществляется с помощью специальных слов, называющих нужное эмоциональное переживание, изменения голосовой интонации, управления лицевыми выражениями и телесными жестами, а также с помощью определенной манеры одеваться. Далее Харрис описывает техники «глубокого исполнения», когда люди пытаются заставить себя чувствовать в соответствии с нормативными предписаниями: 1) телесная работа, когда индивиды, к примеру, успокаивают себя, чтобы подавить негативные эмоции - стараются глубоко дышать, через силу улыбаться и пр.; 2) экспрессивная работа - попытка сменить чувство, изменяя прежде всего лицевое выражение эмоции - например, через силу улыбаться; 3) когнитивная эмоциональная работа - эта техника связана с попытками вызвать нужные эмоции, переосмысливая ситуацию, оценивая ее по-другому, попытка переосмыслить в том числе и свою идентичность. Кроме того, управление эмоциями может осуществляться не только в межличностных взаимодействиях, но и в групповых взаимодействиях, может быть основано на групповом консенсусе и общей воле. Например, в групповых спортивных состязаниях атлеты часто искусственно поднимают дух команды, или, когда осуществляется рекламная деятельность, агенты действуют согласованно и в интересах компании вызывают определенные эмоции у покупателей. При этом изменяются не только интенсивные эмоции, но и фоновые эмоции. Раздел снабжен подробным рассмотрением работы Шейна Шарпа, который рассматривает молитву в качестве способа управления эмоциями1.
В конце раздела автор отвечает на животрепещущий вопрос о том, является ли управление эмоции делом нечестным, по сути обманом по изображению эмоций, которые не обязательно реально переживаются? Харрис полагает, что ответить на этот вопрос трудно с точки зрения и этики, и социологии. С одной стороны, поверхностное исполнение является обманом с целью манипуляции и чревато причинением морального и материального вреда, но, с
1 Sharp Sh. How does prayer help manage emotion? // Social psychology quart. -Wash, 2010. - Vol. 73, N 4. - P. 417-437.
другой - люди постоянно управляют эмоциями в основном для того, чтобы сделать взаимодействия слаженными, согласованными, чтобы избежать конфликтов, а также для того, чтобы не ранить чувства других людей. Кроме того, часто сама работа заставляет людей «подделывать» эмоции (профессия актера), т.е. в каждом отдельном случае надо рассматривать причины и последствия эмоциональной работы.
Четвертый раздел «Обмен эмоциями» [9, с. 49-58] посвящен единственной теоретической перспективе, рассматриваемой в учебнике Харриса, - теориям социального обмена, в рамках которых он анализирует роль эмоций в социальной жизни. Нам представляется оправданным такой подход, поскольку именно эта перспектива наиболее понятна начинающему специалисту, а также учитывает интерсубъективную природу эмоций. Логика обмена описывается автором на основе четырех принципов: 1) принципа комплиментарности (люди склонны обмениваться различными ресурсами в соответствии с требованиями социальных ролей, отсюда и управление эмоциями подчиняется этой логике); 2) принципа благотворительности, т.е. обмена ресурсами без ожидания вознаграждений; 3) принципа взаимности - обмена ресурсами с ожиданием ответного вознаграждения, включая широкий ряд отношений. Обычно люди применяют «смешанные» тактики поведения, основанные на нескольких логиках обмена, что влияет и на порождаемые этими тактиками эмоции.
Социальные обмены производят «эмоциональный» результат и связаны прежде всего с восприятием справедливости / несправедливости осуществляющихся обменов. Эмоции могут быть также условиями совершения определенных типов обмена, например когда принимается во внимание размер удовольствия или счастья, получаемых в обмен на тяжелую работу или большую сумму денег. Люди при этом склонны «работать» над своими эмоциями в процессе обмена, чтобы стимулировать обмен или предоставить свои чувства в качестве вознаграждения. Ярким примером исследования роли эмоций в отношениях обмена Харрис считает работу Кэндас Кларк о роли симпатии в американском обществе1: люди внима-
1 Clark C. Misery and company: Sympathy in everyday life. - Chicago (IL): Univ. of Chicago press, 1997.
тельно регулируют обмен этим эмоциональным ресурсом; важен размер симпатии (микроэкономика симпатии) и ряд ситуаций, которые требуют выражения симпатии (микрополитика симпатии). Далее автор раскрывает амбивалентность отношений обмена как основное препятствие для их слаженной «работы» и роль эмоций в регулировании этих трудностей.
Пятый раздел посвящен рассмотрению проблемы эмоционального труда [9, с. 59-74] - предмета многих социологических исследований, солидный багаж которых накоплен к настоящему времени. Эмоциональный труд - понятие, введенное Хохшильд и обозначающее эмоциональную работу, которая осуществляется за деньги в публичных местах, обычно в рамках различных профессий и родов занятий. Сначала автор рассматривает способы, с помощью которых работодатели явно или неявно, осознанно или неосознанно воздействуют на нанимаемых работников с целью побудить их к исполнению эмоциональной работы: при найме, при обучении, при мониторинге и оценке деятельности работников, в рекламной деятельности. Примеров таких способов довольно много, некоторые из них обсуждаются в книге: обучение медиков, стюардесс, коллекторов, продавцов и др., требования, предъявляемые при найме на работу и к обслуживанию клиентов, и т.п. Одним из основных вопросов здесь является социальное неравенство, определяющее объем эмоционального труда, который приходится выполнять. Автор обсуждает в этой связи различные стратификационные переменные и соответствующие аспекты эмоционального труда, например гендерное неравенство. Далее рассматриваются негативные и позитивные последствия эмоционального труда, а также условия, при которых эмоциональный труд становится более функциональным.
Шестой раздел «Идентифицируя эмоции» [9, с. 75-90] раскрывает возможности, ограничения и особенности эмпирического исследования эмоций в социологии, которые связаны с особенностями восприятия и идентификации эмоций самими взаимодействующими индивидами. Автор подробно останавливается на трудностях идентификации эмоций в процессе взаимодействия. Во-первых, не всегда возможно однозначно трактовать зачастую похожие физиологические процессы, происходящие во время переживания разных эмоций. Амбивалентность физиологических ощущений да-
ет нам свободу трактовать телесные переживания и идентифицировать эмоции с точки зрения культуры и текущей ситуации. Во-вторых, эмоции трудно идентифицировать, так как часто они переживаются не по отдельности, а одновременно или быстро следуют одна за другой. В-третьих, не существует инструмента для точного измерения эмоций. Довольно трудно разделить, к примеру, любовь на отдельные эмоции, точно измерить, насколько мы счастливы или опечалены. Даже если люди утверждают, что их переполняет гордость, мы не можем точно измерить степень проявления этой эмоции. В-четвертых, некоторые эмоции не сопровождаются физиологическими проявлениями или выразительными телесными жестами, а переживаются в фоновом режиме, как, к примеру, благодарность. Всеми этими причинами объясняется чрезвычайная трудность исследования эмоций в социологии. Но социология эмоций исходит из предположения, что, для того чтобы идентифицировать эмоции, необходимо выделить и изучить факторы, которые направляют сам процесс идентификации эмоций.
Среди социальных факторов Харрис называет словари эмоций, присущие той или иной культуре. В каждом обществе имеются словарный запас для обозначения эмоций, которые помогают разобраться в не всегда ясном эмоциональном опыте. Однако кросскультурные сравнения обнаруживают ненадежность языка: не все эмоции одинаково понимаются и тем более обозначаются. Кроме того, словари эмоций исторически изменчивы. Некоторые обозначения появились совсем недавно, а теперь и интернет-среда участвует в определении эмоций с помощью вербальных и невербальных средств. Также люди обозначают эмоции не только с помощью отдельных слов или однозначных выражений, но и с помощью метафор. Например, когда человек в гневе, он может использовать сравнения с огнем и закипанием: «У меня закипела кровь». Метафоры помогают социализироваться в плане выражения чувств. Однако здесь также есть трудности: в разных культурах используются самые разнообразные и неожиданные метафоры.
С точки зрения автора, для того, чтобы разобраться в эмоциональном опыте, социологам необходимо понять, что эмоции теснейшим образом связаны с социальными нормами и привычками. Слова, которые мы используем для обозначения эмоций, прежде всего ориентированы на наши мысли о текущей ситуации, а не
на определение физических ощущений. Обозначение эмоции происходит в соответствии с принятыми культурными представлениями о текущей ситуации. Люди часто описывают других участников взаимодействия при выражении своих чувств: например, «я не боялся выступать, аудитория была небольшая». Даже в случае сложных чувств, когда наши мысли не так ясны, мы все-таки ориентируемся на саму ситуацию, определяя свои эмоции: к примеру, в случае смерти родственника мы опечалены, но можем негодовать, если нам сообщают о медицинской ошибке, повлекшей его смерть.
Идентификация эмоций является глубоко социальным процессом, так как происходит в контексте определенного взаимодействия, и мы ориентируемся на других в определении собственных чувств. Описание эмоций связано с управлением впечатлениями. Например, часто выступающий говорит, что счастлив выступать здесь, чтобы произвести соответствующее впечатление на аудиторию, хотя, может быть, в действительности переживает другое чувство. Кроме того, выступающий не описывает в подробностях весь комплекс своих чувств - например, что он нервничает из-за не до конца подготовленного доклада, или, поскольку его ребенок болен, он еще переживает и тревогу и пр. Поэтому люди говорят о своих чувствах избирательно, описывая переживаемые эмоции с позиции контекста, ситуации, специфики места. Обычно человек контролирует информацию о своих чувствах, чтобы сохранить лицо, защитить отношения, направить взаимодействие. Например, психотерапевту люди обычно рассказывают о своих чувствах подробнее, чем коллеге и даже родственнику. Более того, часто идентификация эмоций является групповым процессом, люди получают «помощь» или разъяснения со стороны других. Таким образом, подводит итоги автор, при изучении эмоций необходимо учитывать все вышеперечисленные трудности и ограничения, которые возможно решить комбинированием различных исследовательских методик [9, с. 88].
В последнем разделе книги «Почему нужно изучать социологию эмоций?» [9, с. 91-96] Харрис обращается к студентам и читателям. Суть авторского послания сводится к тому, что социология эмоций представляет собой знание не только о социальном мире, но и о себе. Социология эмоций усиливает критическое социологическое мышление, дает возможность научиться замечать, какие приемы используют индивиды для управления эмоциями на меж-
личностном и групповом уровнях, а также обнаруживать релевантные эмоциональные нормы, которые люди используют для оценки поведения; визуализировать ряд стратегий поверхностного и глубокого исполнения для подчинения этим нормам; артикулировать условия или причины для изменения этих норм. Один из самых главных вопросов, которым занимается социология эмоций - описание субъективного характера социального неравенства, стоящего за анализом объективных условий, фактов и цифр, - обнаруживает способы, которыми элиты управляют чувствами подчиненных. Таким образом, как сможем убедиться ниже, социология эмоций действительно направляет научный интерес в области социологического исследования эмоций, раскрывает его возможности и фиксирует ограничения.
Методологические инновации в социологии эмоций: Новейшие эмпирические исследования
В данном разделе настоящего обзора мы хотели бы кратко охарактеризовать две подборки исследований, которые, хотя и публиковались в междисциплинарном журнале Международного общества исследования эмоций (ISRE)1 - Emotion review2, были посвящены исключительно социологии эмоций. Именно эти коллекции статей, на наш взгляд, характеризуют современное состояние рассматриваемой дисциплинарной области. По меткому замечанию Э. Бериката, социология эмоций долго наращивала теоретический потенциал, но слабо аккумулировала эмпирические исследования и развивала методологию социологических исследований эмоций [3, с. 1]. В анализируемых статьях представлены новые способы фиксации ключевых компонентов эмоциональных состояний: их значений, способов выражения, лингвистических обозначений и даже физиологических процессов3. Эта группа исследований базируется на главной дихотомии: различии между эмоциональным переживанием и эмоциональным выражением; авторы ищут пересечения
1 International society for research on emotion. - Mode of access: http://isre.org/ [Accessed 27.09.2016.]
2
Emotion rev. - L.: SAGE, 2009. - Mode of access: http://emr.sagepub.com/ [Accessed 27.09.2016.]
3
Thoits P.A. The sociology of emotions // Annual rev. of sociology. - Palo Alto (CA), 1989. - Vol. 15, N 1. - P. 317-342.
этих ипостасей эмоциональных состояний. Кроме того, все авторы являются специалистами в комбинировании методов - разных видов наблюдения, опроса, анализа текстов, интервью.
Первая из подборок охватывает интересные работы по изучению эмоций, которые связаны, прежде всего, с культурными особенностями переживания и выражения эмоций - «Культура, значение и взаимодействие в социологии»1. В данную коллекцию собраны статьи о том, что сделано в ключевых для социологии эмоций исследовательских сферах, при этом акцент делается на основных категориях социологического понимания общества -культуре, социальной структуре и паттернах социального взаимодействия, где эмоции играют существенную роль. В своей статье «Роль культурных значений и ситуативного взаимодействия в формировании эмоций» Дон Робинсон (Университет Джорджии, г. Атенс, США) исследует центральную роль культуры и социальной структуры в эмоциональном опыте человека [18]. Основываясь на теории аффективного контроля2, Робинсон изучает эмоции в кросс-культурной перспективе, чтобы показать, насколько эмоции зависят от культурных представлений и места индивидов в социальной структуре. Автор подразделяет чувства на сантименты и эмоции. Первые обладают общими культурными значениями и позволяют сравнивать чувства, которые связаны с различными идентичностя-ми, типами поведения, группами, институтами и культурами. На основе этих значений были составлены общие словари эмоций для опросов в разных обществах. Вторые - собственно эмоции -являются кратковременными реакциями на ситуацию и имеют телесные выражения, которые в свою очередь классифицируются как: характеристические эмоции (связанные с ролевыми идентич-ностями), структурные аффекты (связанные с ролевыми отношениями) и эмоции-последствия, которые индивиды переживают в контексте разных событий / ситуаций. Робинсон на основе результатов опросов показывает, как культурные значения и позиции в социальной структуре определяют типичные эмоции, которые в свою очередь поддерживают социальную структуру. Модели,
1 Emotion rev. - L., 2014. - Vol. 6, N 3. - Special section: Culture, meaning and
interaction in sociology. - P. 187-213.
2
См.: Heise D.R. Expressive order: Confirming sentiments in social actions. -N.Y.: Springer, 2007; Heise D.R. Surveying cultures. - Hoboken (NJ): Wiley, 2010.
представленные в статье, иллюстрируют, как можно количественно исследовать различия в базовых культурных сантиментах и прогнозировать эмоции или социальные аффекты, связанные с идентично-стями, структурными отношениями и социальными событиями.
Статья Робин Саймон (Университет Уэйк Форрест, г. Уин-стон-Салем, США) «Социологические исследования гендерных различий в эмоциональном поведении и эмоциональном благополучии в США: Обзор поля» [19] также посвящена оценке влияния социальных позиций и ролевых ожиданий на эмоциональные реакции. На основе внушительного корпуса результатов количественных исследований автор находит связь между психоэмоциональными проблемами, которым в большей мере подвержены женщины или мужчины, соответственно, и общим гендерным неравенством, таким образом выстраивая связи между макро- и мезоуровнями социальной структуры и эмоциональным благополучием, т.е. микроуровнем социальной структуры. Саймон рассматривает и культурные нормы, связанные с маскулинностью и феминностью, и социально-статусные различия между женщинами и мужчинами. Опросы показывают, что мужчины больше сообщают о позитивных чувствах, чем женщины, а также что женщины более подвержены депрессивным расстройствам, в то время как мужчины больше страдают от агрессивных расстройств. В целом, были проверены гипотезы о том, что женщины более подвержены ролевому напряжению и стрессу, поэтому и более подвержены стрессу в разных социальных сферах. Это объясняется общим гендерным неравенством, которое поддерживается гендерными различиями в эмоциональной социализации и культурными представлениями, предписывающими разные эмоциональные нормы для мужчин и женщин.
В следующих двух работах анализируются результаты уже не количественных, а качественных исследований эмоций. Статья Кэтрин Лайвли (Дартмурский колледж, г. Ганновер, США) и Эми Вид (Университет Дюка, г. Дарем, США) «Управление эмоциями: Социологическое понимание того, как, почему и с какой целью люди управляют эмоциями» [14] посвящена самой популярной и изученной области социологии эмоций - теме эмоциональной работы и эмоционального труда в разного родах занятиях и профессиях, а также проблеме выбора стратегий, используемых индиви-
дами в целях проявления «правильного» поведения, согласно принятым в обществе эмоциональным нормам. Авторы показывают, что эмоциональная работа обладает важными функциями на макро-, мезо- и микроуровнях: индивиды получают материальные и нематериальные вознаграждения, если компетентно управляют эмоциями, возникает групповая сплоченность (через нормы обмена симпатией и благодарностью, например) и сохраняется статусная иерархия. Хотя эмоциональная регуляция поддерживает существующий социальный порядок, авторы показывают, что управление эмоциями может обусловливать социальные изменения. Авторы подчеркивают, что новыми разработками в этой области являются не только классификации стратегий управления эмоциями в одном контексте, например на рабочем месте, но и стратегии, общие для разных контекстов - в семье и на рабочем месте, новые виды эмоционального неравенства - количество эмоционального труда, которое требуется выполнять в зависимости от статуса, расы и генде-ра; роль эмоциональной работы в социальных движениях; причины и следствия неудачного управления эмоциями; временные измерения эмоциональной работы, когда изучается влияние времени на особенности управления эмоциями и роль восприятия временной перспективы. В целом авторы констатируют, что сегодня управление эмоциями исследуется на всех уровнях социальной структуры.
Последняя работа в этой коллекции - «Конструирование негодования: Динамика гнева в протестных движениях» [13] - принадлежит Джеймсу Джасперу (Городской университет Нью-Йорка, США); в ней рассматриваются как длительные эмоциональные реакции (аффективные мотивации), так и кратковременные реакции (моральные эмоции) на социальные ситуации. Авторский обзор качественных исследований показывает, что гнев или негодование как реакция на несправедливость - это своего рода канал для выражения недовольства, гордости и ресурс ситуативного самоутверждения. Вопросы социального неравенства и социальной справедливости вновь становятся главными: групповая сплоченность, отчасти обусловленная гневом в результате моральных шоков от происходящей несправедливости, мотивирует к созданию протест-ных движений. Способность выражать праведный гнев / негодование помогает не только достигнуть текущих политических целей, но и мотивирует к дальнейшей политической деятельности. Для
изучения условий возникновения социальных движений социолог рекомендует изучать комбинации эмоций, которые могут иметь разные поведенческие выражения. Например, необходимо сфокусировать внимание исследователей на сочетаниях позитивных и негативных эмоций, которые, по его мнению, и направляют коллективные и индивидуальные действия [13, с. 211]. Джаспер показывает, что движение от негативных слабых эмоций, таких как стыд, тревога, уныние, к более интенсивным и сильным эмоциям гнева и гордости ведет к солидарности, которая превращает людей в мобилизованных участников протестного движения. Подобные цепочки эмоциональных переживаний должны изучаться только с помощью нескольких исследовательских техник, среди которых могут быть глубинные интервью, полевая этнографическая работа, опросы во время протестов, анализ текстов периодической печати, анализ видеоматериалов на предмет лицевых выражений и визуальный анализ эмоционального заражения.
Таким образом, основной особенностью первой из представленных подборок является то, что авторы фокусируются исключительно на социальных факторах эмоциональных переживаний (оставляя в стороне биологические и психологические стороны эмоций), фиксируют типичный эмоциональный опыт, обусловленный как структурой социальных отношений (ролевыми ожиданиями, групповым членством и др.), так и социальными ситуациями, непосредственными взаимодействиями. Именно в этом их теоретико-методологическое новаторство.
Вторая из подборок посвящена непосредственно методам изучения эмоций в социологии и опубликована в двух номерах журнала: «Методологические инновации в социологии эмоций»1. Коллекция представляемых статей сфокусирована на ключевых методологических вопросах изучения эмоций в социальных контекстах и раскрывает некоторые теоретические проблемы, связанные с измерением эмоций в этих контекстах. Настоящим вызовом для социологии эмоций является сегодня проблема точной фиксации и измерения эмоций. До настоящего времени большинство ис-
1 Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 1. - Special section: Methodological innovations from the sociology of emotions. - Pt 1. - P. 47-80; Emotion rev. - L., 2015. -Vol. 7, N 2. - Special section: Methodological innovations from the sociology of emotions. - Pt 1. - P. 143-182.
следователей полагалось на кейс-стади, анализ интервью и данные, полученные на обследовании студентов колледжей в экспериментальных условиях. В представляемых статьях рассматриваются новые методологические средства для изучения эмоций, которые выстраиваются вокруг четырех основных компонентов эмоциональных переживаний: культурных дефиниций, выражений лица, ситуативных значений и физиологических ощущений. Вследствие этого социологи стремятся: 1) фиксировать субъективные измерения эмоций в контексте отношений и сообществ; 2) развести реально переживаемые и выражаемые эмоции, не полагаясь на сообщения самих респондентов; 3) переосмыслить существующие обозначения эмоций; 4) включить в социологическое исследование эмоций измерение физиологических ощущений.
Авторы представляемых ниже работ исходили из того, что эмоции - это эмерджентное свойство взаимодействия, и их необходимо изучать в естественном контексте, в том числе фокусируясь на эмоциях, возникающих в процессе контакта ученого с участниками исследования. Кроме того, многие из исследователей останавливают внимание именно на потоке эмоциональных переживаний в социальных взаимодействиях, что подразумевает и анализ обмена эмоциями между исследователем и респондентом. Поэтому многие специалисты признают неизбежность и даже желательность вовлечения исследователя в эмоциональный поток, возникающий в ходе его работы.
Петя Фицпатрик (Австралийский национальный университет, г. Канберра, Австралия) и Ребекка Олсон (Университет Западного Сиднея, г. Сидней, Австралия) [5] в статье «Прямая дорога к рефлексии в качественном исследовании эмоций» изучают эмоциональную работу во время качественного интервью, которые проводились с людьми с тяжелыми заболеваниями и с людьми, живущими рядом со смертельно больными родственниками. Авторы показывают, насколько эмоции укоренены в ситуации интервью, и сама ситуация обязывает интервьюера осуществлять эмоциональную работу. Ученые идентифицируют различные формы эмоциональной работы, которые могут возникнуть при совладании с собственной тяжелой болезнью или болезнью родственника и чувствами, которые переживаются перед лицом возможной смерти. В первую очередь Фицпатрик и Олсон отмечают, что они практи-
чески сразу стали невольно эмоционально дистанцироваться от эмоций информантов и проявили эмоциональную ригидность как защитную реакцию на стресс от общения с участниками, а также почувствовали усталость и печаль, которые были вызваны уже самой эмоциональной работой. Это позволило им обнаружить некоторые стороны культурного габитуса в отношении к смерти и больным. Данный исследовательский опыт иллюстрирует, как эмоциональная нейтральность в процессе исследования может противоречить интересующим ученого чувствам. Этот кейс поднимает важный вопрос: следует ли социологам безоговорочно полагаться на императив эмоциональной нейтральности в процессе исследования и насколько возможно быть эмоционально вовлеченными в коммуникацию с респондентами? С одной стороны, эмоциональная нейтральность исключает влияние эмоций исследователя на эмоции участника, но, с другой - респонденты в ответ на эмоциональную нейтральность могут перестать делиться своим эмоциональным опытом. Поэтому эта тема требует обязательного изучения, как считают авторы.
Данную тему продолжает статья Рика Айидемы (Университет Тасмании, г. Хобарт, Австралия) и Кэтрин Кэролл (Департамент исследований здоровья, Клиника Мейо, г. Рочестер, США) «Исследование как аффективная сфера: В направлении сфероген-ности» [12]. Для изучения коммуникации между исследователями и врачами неонатальных отделений, а также эмоциональной атмосферы деятельности врачей авторы предлагают использовать понятие «аффективной сферы». Они обсуждают эмоциональные реакции исследователя, которые помещают его в общую с информантами сферу, что ведет к общему определению ситуации и проблемы исследования. Айидема и Кэролл называют такое исследование «сферогенным» («spherogenic research»). В данном случае исследователи анализировали вместе с медиками видеоматериал, посвященный стрессу пациентов вследствие ограничения использования донорского грудного молока в неонатальной палате интенсивной терапии. Совместное обсуждение привело медиков к осознанию, что эта общепринятая практика на самом деле не способствует заботе о пациенте, и было достаточным для того, чтобы врачи приняли решение оспаривать политику администрации больницы. В этом случае симпатия исследователей находилась в противоречии с их
конвенциональной ролью и способствовала погружению в профессиональную практику информантов. Безусловно, как отмечают авторы, эти действия исследователей могут вызывать осуждение со стороны научного сообщества, поскольку невозможно однозначно предвидеть все их последствия. Поэтому успех этой исследовательской стратегии требует высокого мастерства исследователей, которые должны быть способны выстраивать доверительные отношения с респондентами.
В следующей работе также ставится вопрос о совместном переживании эмоций в процессе исследования. Брентон Проссер (Австралийский национальный университет, г. Канберра, Австралия) в статье «Знание сердца: Этические импликации исследовательской работы с эмоциями» [17] напоминает нам, что эмоции укоренены в субъективности переживающих их респондентов, а также в опыте исследователей, которые не только фиксируют эмоции респондентов, но и реагируют на них. Поэтому необходимо сосредоточиться на тех способах, с помощью которых эти стороны совместно конструируют понимание эмоционального опыта респондентов. По убеждению автора, эмпирическое исследование нельзя проводить, не учитывая этого, поэтому он рассматривает этические последствия изучения эмоций и обмена эмоциями между исследователем и участниками исследования. К уже существующему в Австралии Национальному положению об этическом поведении в исследованиях поведения людей1, где есть правила, регулирующие исследования эмоциональности, автор полагает необходимым добавить новые, касающиеся проявления эмоций ученого во время исследования, когда он не может быть абсолютно нейтральным. Не только информанты, но и сами исследователи могут быть эмоционально уязвимы в некоторых случаях (к примеру, работа с жертвами насилия, преступниками, неблагополучными подростками, представителями меньшинств), поэтому необходима и серьезная теоретико-методологическая, соответствующая и психологическая подготовка.
Наталия Годбоулд (Технологический университет Сиднея, Австралия) в работе «Исследуя эмоции во взаимодействии: На-
1 National statement on ethical conduct in human research. - Canberra: National health and medical research council, 2007.
блюдение и анализ живых процессов» [6] использует этнометодо-логию как теоретическую рамку для изучения эмоций в настоящем времени с целью определить эмоции не на основе существующих до исследования дефиниций, а как непосредственные продукты происходящих взаимодействий. Она полагает, что необходимо детализировать значения эмоций, разделяемые и исследователем, и респондентом, особенно те переживания, которые не обозначаются как эмоции, но, скорее всего, могут ими быть. Годбоулд исследует эмоциональные аспекты онлайн-дискуссий между посетителями одного из интернет-форумов, в котором она участвовала ежедневно на протяжении двух лет и установила доверительные отношения с другими участниками. Здесь она находит возможность понять эмоции, возникающие именно в данном контексте, и то, как они влияют на взаимодействия - в данном случае «траектории» онлайн-дискуссий. Автор комбинирует анализ текста дискуссий и анализ разговора в традиции этнометодологии, который хотя и не может дать полностью объективного знания об эмоциях, но помогает обнаружить новые эмоциональные переживания и продемонстрировать их высокую изменчивость.
Для каждого, кто исследует эмоции, не является секретом то, что обозначения эмоций структурируют сами эмоции, ролевые идентичности, восприятие других людей и социальную реальность. Роджер Патални (Университет Вуллонгонга, Австралия) в своей статье «Раскрывая разрыв в благополучии между мужчинами и женщинами в Америке: Социология опросов об эмоциях» [16] напоминает исследователям об опасности полагаться на предустановленный список эмоций или слов для обозначения эмоций при составлении дизайна опросов. Основываясь на результатах собственных исследований гендерного разрыва в благополучии между мужчинами и женщинами США, автор приглашает ученых, изучающих эмоции, включать в опросы эмоциональные состояния, которые не соответствуют стандартным определениям эмоций, например такие, как интерес / любопытство или усталость / изможденность, поскольку их изучение может дать новые сведения о благополучии. Патални рекомендует двухфазный сбор данных: заполнение респондентами дневников с открытыми вопросами в реальном времени для более глубокого понимания эмоционального опыта перед составлением и последующим заполнением стандарт-
ных опросов для фиксации эмоций, которые изначально заложены в теории.
С тех пор как А.Р. Хохшильд начала дискуссию об управлении эмоциями социологи разделяют выражение и переживание эмоций и глубоко погружаются в изучение этих основополагающих аспектов регуляции эмоций. Ученые сегодня пытаются фиксировать расхождение между переживанием и выражением эмоций посредством некоторой комбинации методов. Рената Гросси (Австралийский национальный университет, г. Канберра, Австралия) в статье «Понимая право с помощью эмоций» [7] призывает исследовать эмоции в судебных помещениях и обсуждает теоретико-методологические проблемы исследования эмоций как публичных и институциональных явлений. Дело в том, что продолжительное время эмоции считались неэтичными в судах, поскольку правосудие должно быть эмоционально нейтральным и рациональным. Но представители критического направления в правоведении стали отстаивать необходимость изучения эмоций в судебном процессе: все участники судебного процесса могут находиться под воздействием тех или иных эмоций - страха, стыда, эмпатии, надежды, поэтому необходимо легитимировать наличие эмоциональных факторов. Эмоции требуют признания, осознания и, возможно, регуляции. Сами ученые и представители закона подвержены в этой связи разным страхам: не поколеблет ли изучение эмоций веру в непогрешимость правосудия? Гросси поднимает некоторые ключевые вопросы этой сферы исследования: какие глубоко эмоциональные культурные представления лежат в основе существующих законов? Могут ли эмоциональные реакции на законы и право в целом способствовать развитию правовой сферы? Как выражаются эмоции в суде, каковы стратегии управления эмоциями в суде? Насколько судьи контролируют свои эмоции? Данные вопросы напрямую связаны с методами исследования. Автор замечает, что пока используются в основном качественные методики: анализ текстов, интервью, наблюдение, - но ученые пока довольно ограничены в их использовании именно в судах, к тому же недостает теоретических разработок в этой области.
Продолжая данную тему, Стина Бергман Бликс (Стокгольмский университет, Швеция), Шэрин Роуч Анлё и Кэти Мак (Университет Флиндерс, г. Аделаида, Австралия) в статье «Исследуя
эмоции в судах и органах юстиции: Повесть о двух проектах» [1] предлагают соединить методы опроса, наблюдения (в суде), экспертного интервью и глубинного интервью с респондентами, участниками судебных процессов. Данные комбинированные методики позволяют скорректировать представления об эмоциях, вопросы гайда интервью, сравнить наблюдения за выражением эмоций в суде и рассказы респондентов о них. В первом проекте, который описывается в статье, исследовались эмоции работников в юридических учреждениях Австралии на основе последовательного применения следующих методов: экспертного интервью, национального опроса, наблюдений и интервью с участниками. Целью второго исследовательского проекта было изучение эмоций и эмоциональной работы в судах среди профессионалов в Швеции; здесь уже использовались методы наблюдения и интервью одновременно. Оба исследования охватили судей, клерков, прокуроров, работающих на судебных процессах и в юридических учреждениях, и потребовали тщательной подготовки, поскольку представители судебных органов не могли свободно обсуждать свои эмоции. Авторы отмечают, что комбинация методов способствовала преодолению ограничения каждого из методов1.
Альберто Белокки в работе «Методы социологического исследования эмоций в условиях образовательных учреждений» (Технологический университет Квинсленда, г. Брисбен, Австралия) [2] комбинирует несколько методов для исследования эмоций в условиях студенческих аудиторий и классных комнат старшеклассников. К наблюдению и самоотчету респондентов он добавляет анализ лицевых выражений, вербального и невербального поведения, включая скорость, ритм речи и голосовую интонацию. Белокки базирует свое исследование на концепции «эмоционального климата», означающего длительные эмоциональные состояния и обмен эмоциями в конкретной группе2. Исследуя эмоциональный климат как феномен мезо-уровня, автор добавляет анализ эмоций
1 Первый номер журнала Emotion Review в 2016 г. начинается рубрикой «Эмоции и право», где правоведы, криминологи, психологи и социологи опубликовали новые работы об исследовании эмоций в этой сфере. См.: Emotion rev. - L., 2016. - Vol. 8, N 1. - Special section: Emotion and law. - P. 3-61.
Barbalet J.M. Climates of fear and socio-political change // J. for the theory of social behavior. - Oxford, 1995. - Vol. 25, N 1. - P. 15-33.
на микроуровне в реальном времени - через анализ мимических телесных выражений, вокализации эмоций, интервью, дневниковых записей, в котором представлены такие эмоции, как раздражение, удовлетворение / счастье, отвращение, гнев, гордость, разочарование, скука. Проведенное исследование дает возможность понимания эмоций в образовательном процессе и каким образом сама образовательная среда дает богатые возможности для исследования эмоций.
Другие статьи фокусируются на «эмоциональной рефлексивности», т.е. осмыслении эмоций и их роли в процессе самопонимания. Мэри Холмс (Эдинбургский университет, Великобритания) -«Исследуя эмоциональную рефлексивность» [11] - изучает, как совместные интервью (интервью с двумя и более респондентами сразу) дают гораздо более богатый материал об эмоциях, нежели, к примеру, текстовый анализ онлайн-источников. Для Холмс эмоциональная рефлексивность включает не только обдумывание, но действия в соответствии с собственными чувствами и чувствами других людей. Она утверждает, что совместные интервью имеют преимущества, поскольку дают возможность наблюдать, как участники учитывают чувства друг друга посредством слов и телесных жестов. При этом наблюдается интересный факт: респонденты более сосредоточены на позитивных эмоциях и оставляют в стороне негативные чувства. Холмс ставит следующие вопросы: способствуют ли совместные интервью и рождающаяся эмоциональная рефлексивность социальной сплоченности и продуктивному взаимодействию? Является ли эмоциональная рефлексивность просто отражением эмоций другого или противодействием эмоциям другого, нейтрализуют ли позитивные эмоции негативные эмоции? По убеждению автора, понятие эмоциональной рефлексивности может быть продуктивным в понимании эмоционального потока во взаимодействии, но результаты этого процесса нуждаются в дальнейших исследованиях.
Статья Джордана Маккензи (Университет Новой Англии, г. Армидейл, Австралия) «Признавая децентрированную интерсубъективность в социальном опыте» [15] продолжает тему эмоциональной рефлексивности, где автор формулирует следующую проблему: насколько точны сами респонденты, когда сообщают о своих эмоциях? Ученый полагает, что «децентрированное интер-
субъективное пространство» (т.е. разделяемое пространство эмоционального опыта) искажает определение переживаемых эмоций; иногда и сами респонденты не понимают свои чувства и испытывают сомнения при их обозначении. Идентификация эмоции всегда несовершенна и неточна, поэтому определение эмоции - это межличностный процесс, ориентированный на другого и связанный с мнением другого. Но и переживание и мнение другого не всегда очевидны, отсюда необходимо признать, что эмоциональный опыт в чистом виде вряд ли существует, он всегда интерсубъективно «искажен» и культурно опосредован. Автор иллюстрирует свои тезисы на примере исследований счастья и благополучия. Невозможно в изучении таких эмоциональных состояний полагаться только на представления отдельных респондентов (самоотчеты); здесь необходима «децентрализация» субъекта и помещение его в контекст настоящих и прошлых отношений. Пока это довольно трудно сделать в рамках качественных исследований, но можно комбинировать исследовательские стратегии. Эта работа поднимает следующие вопросы для будущих исследований: насколько продуктивно позиционировать эмоции как точно измеряемые феномены? Если точно измерять эмоцию, то какие стандарты использовать? Но сами взаимодействия протекают и без точного определения эмоций; возможно, вопрос состоит в фиксации этих неясностей и размышлении над тем, как эти неясные эмоциональные переживания могут создавать проблемы во взаимодействии.
Одновременно с констатацией того, что эмоции часто неясны не только для ученых, но и для самих респондентов, социологи все же пытаются точно зафиксировать некоторые характеристики эмоций. Раскрывая преимущества передовых технологий в области нейроисследований и биотехнологий, Джоди Клэй-Уорнер и Дон Робинсон (Университет Джорджии, г. Атенс, США) в своей статье «Инфракрасная термография как способ измерения эмоциональных реакций» [4] рассказывают об использовании инфракрасной термографии для доступа одновременно к физиологическим и социальным измерениям эмоций. Часто социологи по понятным причинам не учитывают физиологические измерения эмоций. Клэй-Уорнер и Робинсон полагают, что инфракрасная термография может быть одним из релевантных подходов для социологического исследования эмоций, поскольку в сравнении с другими технологиями изме-
рения эмоций (к примеру, магниторезонансным или электроэнцефалографическим обследованием), эта техника предполагает удаленное, неинвазивное измерение температурного излучения лица, т.е. она может быть использована относительно незаметно в контексте текущего социального взаимодействия. Фактически измеряется температурный спектр лица для изучения мимических движений (в том числе микровыражений), связанных с эмоциями на основе системы кодирования различных выражений лица (РЛС8)1. Хотя адаптация такой технологии может на первый взгляд показаться противоречащей социологическим принципам исследования эмоций, но она дает возможность оценить именно переживаемые, а не выражаемые эмоции. Данная технология позволяет обнаруживать позитивные и негативные, интенсивные и неинтенсивные эмоции, хотя не может точно свидетельствовать о конкретных эмоциях. Авторы осознают ограничения этой техники (ошибки, связанные с физическими факторами - высокой влажностью в помещении, к примеру; неточности самой кодовой системы в обозначении эмоций) и необходимость теоретико-методологического осмысления ее применения. Однако предварительные результаты проведенных с помощью этой технологии исследований, когда данные о физиологических измерениях эмоций соединяются с самоотчетами респондентов об их переживаниях, можно назвать весьма многообещающими, поскольку помогают обнаружить довольно широкий ряд эмоций.
Таким образом, поскольку социология эмоций «взрослеет», требуются новые методы для изучения эмоций, которые рождаются в процессе синтеза различных теорий и комбинации методологических стратегий. Главный вывод, который может быть сделан на основе обзора данной коллекции статей, гласит: все ученые настаивают на применении нескольких методов при изучении эмоций, в определенной последовательности или одновременно. В заключение можно сказать, что настоящая подборка текстов определяет развитие данной исследовательской области на несколько десятилетий вперед, поскольку отражает не только мето-
1 Facial action coding system (FACS) представляет собой систему для классификации выражений лица человека; разработана П. Экманом и У. Фризеном. См.: Ekman P., Friesen W. Facial action coding system: A technique for the measurement of facial movement. - Palo Alto (CA): Consulting psychologists press, 1978.
дологические и методические инновации, но и теоретико-методологические проблемы и вызовы в ставших уже традиционными областях исследования эмоций, а также ведет к обнаружению новых, не менее сложных сфер и социальных контекстов проявления эмоций.
Список литературы
1. Anleu Sh. R., Blix S.B., Mack K. Researching emotion in courts and the judiciary: A tale of two projects // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 2. - P. 145-150.
2. Bellocchi A. Methods for sociological inquiry on emotion in educational settings // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 2. - P. 151-156.
3. Bericat E. The sociology of emotions: Four decades of progress // Current sociology. -L., 2015. - Vol. 64, N 3. - P. 491-513.
4. Clay-Warner J., Robinson D.T. Infrared thermography as a measure of emotion response // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 2. - P. 157-162.
5. Fitzpatrick P., Olson R.E. A rough road map to reflexivity in qualitative research into emotions // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 1. - P. 49-54.
6. Godbold N. Researching emotions in interactions: Seeing and analysing live processes // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 2. - P. 163-169.
7. Grossi R. Understanding law and emotion // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 1. -P. 55-60.
8. Handbook of the sociology of emotions / Ed. by J.E. Stets, J.H. Turner. - N.Y.; Dordrecht: Springer, 2014. - Vol. 2. - VIII, 579 p.
9. Harris S.R. Invitation to sociology of emotions. - N.Y.: Routledge, 2015.
10. Hochschild A. The managed heart: Commercialization of human feeling. - Berkeley (CA): Univ. of California press, 1983.
11. Holmes M. Researching emotional reflexivity // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 1. - P. 61-66.
12. Iedema R., Carroll K. Research as affect-sphere: Towards spherogenics // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 1. - P. 67-72.
13. Jasper J.M. Constructing indignation: Anger dynamics in protest movements // Emotion rev. - L., 2014. - Vol. 6, N 3. - P. 208-213.
14. Lively K.J., Weed E.A. Emotions management: Sociological insight into what, how, why, and to what end? // Emotion rev. - L., 2014. - Vol. 6, N 3. - P. 202-207.
15. McKenzie J. Recognizing decentered intersubjectivity in social experience // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 1. - P. 73-78.
16. Patulny R. Exposing the «wellbeing gap» between American men and women: Revelations from the sociology of emotion surveys // Emotion rev. - L., 2015. -Vol. 7, N 2. - P. 169-174.
17. Prosser B. Knowledge of the heart: Ethical implications of sociological research with emotion // Emotion rev. - L., 2015. - Vol. 7, N 2. - P. 175-180.
18. Robinson D.T. The role of cultural meanings and situated interaction in shaping emotions // Emotion rev. - L., 2014. - Vol. 6, N 3. - P. 189-195.
19. Simon R.W. Sociological scholarship on gender differences in emotion and emotional wellbeing in the United States: A snapshot of the field // Emotion rev. -L., 2014. - Vol. 6, N 3. - P. 196-201.
