CC BY
15
ротворческая деятельность редко выполняется на базе стабильных институтов, таких как неправительственные организации на Западе, но чаще носит неформальный характер, осуществляется духовными лидерами, например шейхами и имамами, которые вмешиваются в конфликт по собственной инициативе или просьбе одной из сторон и, что существенно, обладают в глазах населения высоким авторитетом и мудростью для улучшения ситуации. Также важно учитывать, отмечает автор, некоторые культурные особенности коммуникации, связанные с особенной эмоциональностью мусульман и важностью категорий достоинства, чести и уважения, что обусловливает необходимость избегать оскорблений и унижения в любой форме (с. 445-448). Также Кадаифчи-Ореллана анализирует возможности и ограничения миротворческих акторов в мусульманском мире, в связи с чем рассматривает такие проблемы, как противостояние клановым и узкогрупповым интересам, склонность к радикализму и экстремизму, нехватка финансовых средств (с. 449-452).
С.В. Мельник
2016.01.031. НГО Т., СМАЙЕР Й.Д., ВИР П. РЕЛИГИЯ И МИР В АЗИИ.
NGO T., SMYER Y.D., VEER P. Religion and peace in Asia // The Oxford handbook of religion, conflict, and peacebuilding. - N.Y.: Oxford univ. press, 2015. - P. 407-429.
Ключевые слова: религиозная толерантность; Азия; миротворчество; буддизм; индуизм; Махатма Ганди; Далай-лама; Тик Нат Хан.
По мнению авторов статьи, основные религии Азии - индуизм, буддизм, ислам, даосизм и конфуцианство - имеют свои самобытные принципы и подходы к пониманию роли религии в процессах миротворчества, которые весьма отличаются от западнохристианского дискурса. Христианство в Азии многими местными жителями рассматривается как аспект западного вторжения в колониальный период и поэтому зачастую, особенно националистами, воспринимается негативно. Болезненным вопросом является и настойчивое стремление христиан к обращению в свою веру и призывы к отказу от традиций предков. Индуизму, например, свойственна позиция
релятивизма, согласно которой разные религии представляют собой лишь разные пути, направленные к одной и той же цели, и поэтому каждая из них имеет ценность. Авторы приводят пример характерного для Азии религиозного синкретизма на бытовом уровне среди рядовых верующих, когда не только мусульмане, но и индусы совместно совершают паломничества к местам погребения святых-суфиев, полагая, что от их могил исходит благословение (с. 407-411).
Азиатским религиям присуща идея, что человек, стремящийся к возвышенной моральной жизни и освобождению от страданий, должен концентрироваться на отрешении от мирской жизни и самосовершенствовании. Однако, например в махаянском буддизме, результатом индивидуальной практики самоотречения признается идеал бодхисатвы, просветленного человека, который из сострадания и любви ко всем живым существам не растворяется в нирване, но стремится помочь нуждающимся в освобождении людям. Наиболее существенным источником для развития миротворческой деятельности с точки зрения азиатского менталитета, считают авторы, является следование вдохновляющему примеру высокого морального поведения конкретного человека. В качестве таких образцов для подражания авторы рассматривают деятельность Махатмы Ганди в Индии, Далай-ламы XIV в Тибете, буддистского монаха Тик Нат Хана во Вьетнаме (с. 412).
Наиболее значительный конфликт на индийском субконтиненте имел место между индуистами и мусульманами, и в снятие напряженности между ними большой вклад внес один из самых известных миротворцев XX в. Махатма Ганди. Махатма Ганди видел основу своей социальной борьбы в духовности, которую он рассматривал не как поиск религиозного прозрения и искупления, а как противодействие пришедшей с Запада идеологии материализма, в которой он видел причину британского колониального владычества и социально-экономического упадка Индии. Существенное влияние на мировоззрение Ганди кроме традиционной индийской религиозной культуры оказали интерпретация христианства Л. Толстого, идеи Дж. Рескина о промышленности и М. Нордау о цивилизации. Махатма Ганди считал, что разные религии имеют одну и ту же глубинную моральную и духовную суть, поэтому стремление к прозелитизму не должно быть превалирующей уста-
новкой, как это было повсеместно распространено у христианских миссионеров в Индии, но необходимо дать каждому человеку возможность духовно развиваться в той традиции и культуре, где он был рожден. Ганди видел характерную особенность индийской цивилизации в приверженности идеалам ненасилия, терпимости и бескорыстного служения, при этом он находил эти принципы также и в других религиях (с. 413-414).
Наиболее действенным средством для достижения социальных преобразований, с точки зрения Ганди, может служить собственный моральный пример, при этом необходим категоричный отказ от насилия, одной из форм которого является критика. Занимаясь йогой и уделяя большое внимание таким практикам, как пост, вегетарианство, половое воздержание и молитва, Махатма Ганди объединял в своей личности фигуры духовного лидера и проницательного политика. Все это позволило Ганди доказать, сколь эффективной и популярной может быть общественная деятельность, основанная на глубоком нравственном понимании жизни и человеческой природы (с. 414-415).
Авторы останавливаются на описании китайско-тибетского конфликта и указывают, что во второй половине XX в. этот сложный вопрос приобрел международный статус и включает в себя территориальные, геополитические, гуманитарные аспекты, а также проблему соотношения традиционных ценностей и современных форм общественного устройства (с. 415-416).
В 1987 г. Далай-лама предложил основанную на моральных и духовных принципах махаянского буддизма политическую программу, согласно которой Тибет признавался особой «зоной ахим-сы» (зоной «непричинения вреда», «ненасилия»). Затем эта территория могла быть расширена до пределов всего мира, так что план Далай-ламы можно рассматривать как миротворческий проект глобального масштаба. Далай-лама исходил из представления, что все живые существа стремятся избегать страданий, желают мира и счастья, подчеркивал единство и родство всех людей на основании общности человеческой природы. План Далай-ламы включал в себя три задачи: во-первых, Тибет должен стать местом его глобального эксперимента по достижению мира и процветания человека; во-вторых, буддийская цивилизация Тибета и ее культурное наследие должны быть восстановлены; в-третьих, Тибет признает террито-
риальный суверенитет Китая и региональные стратегические интересы соседних народов. Китай отверг эту программу Далай-ламы, за которую он в 1989 г. был удостоен Нобелевской премии мира (с. 417-420).
Авторы называют Тик Нат Хана наиболее влиятельным учителем дзен-буддизма из ныне живущих и указывают, что он посвятил всю свою жизнь борьбе за утверждение мира не только в социальном измерении, но, в первую очередь, в умах и сердцах каждого человека. Вьетнамская война поставила перед живущими в этой стране буддистскими монахами вопрос о том, продолжать ли им вести созерцательную и медитативную жизнь в монастырях или пытаться как-то помогать местным жителям, страдающим от кровопролитного противостояния, бомбежек и разрухи. В отличие от своего современника Далай-ламы, для которого мир воспринимался как внешняя цель, локализуемая в определенном месте и времени (Тибет как «зона ахимсы»), но которая посредством любви и сострадания может быть расширена до пределов всего земного шара, Тик Нат Хан подчеркивал важность индивидуальной внутренней духовной трансформации во имя блага всего человечества. Ответственность за войну, по мнению Тик Нат Хана, лежит не только на политиках и армии, но и на всех членах общества, поскольку война является выражением предрассудков, страха, невежества, присущих всем людям. Поэтому созидание мира означает «выкорчевывание войны из нас самих, из самих сердец мужчин и женщин» (с. 421). Тик Нат Хан подчеркивал важность принципов взаимозависимости и взаимосвязи всех людей, их влиянии друг на друга, а также на духовный мир и природу. Буддистский мастер считал, что, до тех пор пока мы не изменим наш образ жизни, экономику потребления, духовные и моральные ориентиры, будут появляться все новые поколения людей, зараженных насилием, и в этом смысле все мы являемся частью проблемы (с. 420-421).
Тик Нат Хан начал свою деятельность за мир, основав в Сайгоне в середине 1950-х годов организацию «Школа молодежи для социального служения» (School of Youth for Social Services), которая восстанавливала деревни, строила школы и медицинские центры, занималась переселением семей, оставшихся из-за войны без жилья. В 1963 г. после трехлетнего изучения сравнительного религиоведения в Принстонском университете Тик Нат Хан вернулся во
Вьетнам, чтобы распространять среди буддистских монахов свои ненасильственные миротворческие инициативы. Однако социально ориентированная буддистская философия Тик Нат Хана не имела успеха ни среди монахов, ни среди светских общественных сил. Отчасти из-за этого Тик Нат Хан возвращается в США, где выступает с многочисленными лекциями в университетах и речами на митингах, призывая закончить Вьетнамскую войну. Буддистский учитель предупреждал об опасности деления людей на «мы» и «они», поскольку отождествление себя с любой из сторон предполагает двойственную реакцию, основанную на гневе, что в конечном счете приводит лишь к большей поляризации. Для примирения наиболее существенным является наличие любви, что предполагает умение слышать и понимать обе стороны, быть чутким к их страданиям. Такой подход существенно отличается от стремления к установлению справедливости посредством требований принесения извинений как условия последующего прощения (с. 421-422).
Тик Нат Хан был глубоко убежден в том, что успех в деле утверждения мира зависит от того, насколько мы сами «являемся миром». «Мирное состояние сознания» может быть достигнуто посредством таких простых техник, как дыхание, слушание, прогулка, человек должен понять, что для этого «не нужно будущее», но все необходимое «присутствует прямо здесь в этот настоящий момент» (с. 422). В этой связи Тик Нат Хан говорил о важности метода «осознанности» (mindfulness) как форме медитации, имеющей решающее значение для достижения мира и способствующей развитию сострадания ко всем живым существам. Осознавая ограниченность любого миропонимания и общую ответственность за страдания людей, оппоненты не должны стремиться к тому, чтобы другая сторона непременно признала правоту их позиции. Принципиальный отказ Тик Нат Хана идентифицировать себя с одной из конфликтующих сторон и его непоколебимая приверженность к утверждению мира привели к тому, что в 1973 г. он был изгнан из Вьетнама, куда ему было позволено вернуться лишь в 2005 г. (с. 422).
Подводя итоги, авторы указывают, что в Азии проблемы религии и духовности являются важным фактором социальных конфликтов. В некоторых случаях, как в Корее, христианство может играть положительную роль в продвижении мирного процесса, од-
нако зачастую эта религия ассоциируется с иностранным империализмом и воспринимается как угроза суверенитету, встречая оппозицию националистов в Индии и коммунистов в Китае, Тибете и Вьетнаме. Для азиатского менталитета колоссальное значение имеет моральный пример святого, гуру, духовного мастера, который может собственной жизнью продемонстрировать путь избавления от страданий, вызванных войной и конфликтами. Важной проблемой для индуизма и буддизма является обоснование необходимости активной деятельности, направленной на преобразование социального мира, а не ухода из него с целью достижения духовного совершенства, что, в частности, в буддизме согласуется с учением о бодхисатвах. При этом важно понимать, что священные писания могут толковаться по-разному и в XIX в. индусы испытали огромное влияние христианских идей социального служения как формы духовности, стремления к миру, справедливости и общественного благополучия. Ярким примером возможности объединения и творческой интерпретации западных христианских и индуистских идей является мировоззрение и деятельность Махатмы Ганди (с. 423).
С.В. Мельник
2016.01.032. ПАТЕЛ Э., МЕЙЕР К. МОЛОДЕЖЬ И ТРАНСФОРМАЦИЯ МЕЖРЕЛИГИОЗНЫХ КОНФЛИКТОВ. PATEL E., MEYER C. Youth and interfaith conflict transformation // The Oxford handbook of religion, conflict, and peacebuilding. - N.Y.: Oxford univ. press, 2015. - P. 470-487.
Ключевые слова: межрелигиозный диалог; молодежь; толерантность; разрешение конфликтов; миротворчество; Мартин Лютер Кинг.
Статья посвящена рассмотрению феномена межрелигиозного лидерства (interfaith leadership), заключающегося в обладании соответствующими компетенциями («межконфессиональной грамотностью») и специальными навыками для консолидации верующих разных религий с целью решения социальных проблем. Авторы являются членами базирующейся в Чикаго организации «Межрелигиозный молодежный центр» (Interfaith Youth Core) и имеют практический опыт работы с верующими студентами университетов США в данной области. Для раскрытия темы авторы останав-
