CC BY
17
как в своих «наследственных» округах, так и в округах, от которых представители их семьи еще не избирались.
Авторы анализируют четыре выборные кампании - 1996, 2000, 2003 и 2006 гг. В результате в нижней палате парламента от 25 до 28% политиков являлись потомственными, подавляющее большинство среди них избиралось от ЛДП (с. 17). При этом учитывались только те политики, чьи родители избирались в парламент, тогда как с учетом других родственников этот процент мог бы оказаться выше.
Однако анализ, в первую очередь перспективы улучшения инфраструктуры и увеличения рабочих мест, показывает, что в результате избрания потомственных политиков экономическая ситуация в регионах улучшается крайне редко, поскольку привлеченные средства, как правило, распределяются в узком кругу лиц или ведомств, с которыми потомственный кандидат связан обязательствами. Более того, расчеты исследователей показывают, что избрания потомственного кандидата имеют устойчивую корреляцию с уменьшением ВВП в избирательном округе (с. 26).
В целом в более выигрышном положении оказываются округа с конкурентными выборами, от которых в выборах участвует более одного кандидата, поскольку после избрания как потомственные, так и непотомственные политики вынуждены прикладывать усилия для сохранения места при следующих выборах. При этом практика показывает, что непотомственные кандидаты проводят более эффективную экономическую политику вне зависимости от того, избирались они при наличии или отсутствии конкурентов на выборах. Исследователи предполагают, что данная склонность потомственных парламентариев к неэффективному обращению с бюджетными средствами негативно сказывается и на экономике Японии в целом.
А.А. Новикова
ИСТОРИЯ
2015.04.047. ХОРЕШ Н. «НЕЧЕМ КОРМИТЬ ГОЛОДАЮЩИХ»: АНАЛИЗ ЭКОНОМИЧЕСКИХ ВОЗЗРЕНИЙ НА ПРЕДМЕТ РАННЕГО ИСПОЛЬЗОВАНИЯ БУМАЖНЫХ ДЕНЕГ В КИТАЕ. HORESH N. «Cannot be fed on when starving»: An analysis of the economic thought surrounding China's earlier use of paper money // J. of
the economic thought. - Basingstoke, 2013. - Vol. 35, N 3. -Р. 373-393.
Ключевые слова: Китай; история; бумажные деньги; фей-цянь; гуйфвн; цзяоци; цяньхуан.
Автор (Нотингемский университет, Великобритания) делает попытку заполнить пробел между западными исследованиями о том, как уже на заре Нового времени - задолго до провала Брет-тонвудской системы - западные валюты начинали избавляться от привязки к металлическому обеспечению, и аналогичными исследованиями о денежном обращении в Китае и Японии. «Не вызывает никаких сомнений тот факт, что бумажные деньги появились в Китае раньше, чем в Европе; собственно говоря, и бумага была изобретена именно там, причем, по всей видимости, еще до нашей эры» (с. 373). Отсутствие интереса на Западе к китайскому опыту в значительной степени объясняется устойчивостью сформировавшихся после Марко Поло представлений о неколебимости китайской государственности, в том числе и распространяемой престолом бумажной валюты (на деле эксперименты с необеспеченными бумажными деньгами были здесь не более успешны, чем на Западе).
«В Китае... медная монета продолжала рассматриваться как своеобразный оплот денежного обращения вплоть до ХХ в. Дело обстояло так даже в те периоды, когда меди производилось не так уже много, в то время как начиная с ХVII в. серебро стало все больше завоевывать себе место в китайской экономике. Большинство китайских мыслителей. считали, что медная монета реально является базовой валютой, имеющей колоссальное значение для экономики, несмотря на тот очевидный факт, что рыночная стоимость отдельных монет была невелика. В Китае данный инструмент использовался как коррелят появления более весомых монет в периоды перепроизводства бумажных денег, которое было монополией государя» (с. 391-392).
Некое подобие банкнот и векселей появилось в Китае уже во времена коммерческого расцвета коммерческих отношений при династии Тан (617-907), когда имперское казначейство начало использовать «фейцянь» («летучие деньги») - своеобразные чеки, которые купцы, оставив свои денежные средства в отделении казначейства в одном городе, могли обналичить в другом. Тогда же
получили распространения «гуйфаны» - «счетные дома», где за небольшую мзду торговцы могли хранить свои денежные средства, обезопасив их тем самым от воров и пожара. Хозяева «гуйфанов» вскоре начали использовать хранимые деньги для выдачи займов, причем не всегда добросовестно, так что к началу Х в. «гуйфаны» стали ассоциироваться со спекуляцией и порчей монеты, а то и попросту превращались в игорные дома.
Эпоха Пяти династий (907-960) с ее политическим хаосом и кровавыми междоусобицами привела к тому, что добыча меди на севере страны практически прекратилась, так что противоборствующие стороны стремились сохранить всю медную монету, имеющуюся в пределах своих зон влияния, хотя прибегали к порче монеты, к чеканке из свинца и железа.
При династии Сун (Х-Х11 вв.) железные деньги не вышли из обращения; однако, так как пользоваться ими - особенно при значительных сделках - становилось все неудобнее, торговцы стали применять долговые обязательства, выпуск и обращение которых находились под контролем 16 богатейших сычуаньских семей. Укрепление политического влияния династии позволило ей взять под собственный контроль данный финансовый инструмент - так появились на свет первые ничем, кроме доверия к власти, не обеспеченные бумажные финансовые инструменты («цзяоци»).
Однако государственный контроль не смог предотвратить быстрого обесценения «цзяоци», так что история первого использования бумажных денег могла бы оказаться недолговечной, если бы в 1023 г. им не постарались придать официальный характер учреждением бюро обмена «цзяоци» на металлические деньги, а также ограничением срока хождения.
Центральные власти вскоре осознали, что сычуаньский эксперимент может быть с пользой распространен на тех торговцев, которые бы взяли на себя риск перевозить провизию на север, где шла борьба с киданями и тангутами; так сычуаньские «цзяоци» получили дополнительное обеспечение от государственной монополии на торговлю местным чаем и солью. Тем не менее к 1105 г. «цзяоци» обесценились настолько, что власти были вынуждены их заменить на «цяньини», деноминированные в медной монете, которые, в свою очередь, вскоре прекратили существование, обесце-
нившись в ходе войны против чжурчженей, создавших династию Цзинь.
Династия Сун тем не менее оставила наследие, с которым новому режиму пришлось считаться. Дело в том, что ускоренная монетизация товарных отношений побудила Сун увеличить количество находящейся в обращении монеты, что повлекло за собой необходимость реформирования всей экономики. Ван Аньши (1021-1086) был, прежде всего, озабочен привлечением частного сектора к добыче сырья, чтобы пропорционально увеличивать количество монеты. С этой целью была ослаблена государственная монополия на добычу меди, а местные управляющие получили большую автономию и смогли нанимать рабочих, тогда как прежде использовался лишь подневольный труд. Были предприняты и другие послабления, снижен налог на находящиеся в частном владении минеральные ресурсы.
Эти меры вызвали протесты неоконфуцианцев, которые считали, что монетизация экономики может нарушить вековые традиции и привести к вздорожанию аграрной продукции. Один из сторонников Ван Аньши, Шэнь Ко (1033-1097), предложил, чтобы справиться с «монетным голодом» (главными причинами которого он считал увеличение населения в самом Китае и потребность в китайских деньгах за рубежом), начать выпуск монет большого достоинства из золота и серебра, которые бы не пользовались повышенным спросом за рубежом.
Серебряные слитки к этому времени уже давно вошли в оборот, однако ими расплачивались на вес. «Поскольку данными слитками чаще всего пользовались торговцы и менялы, их использование ограничивалось большими городами, куда поступало значительное количество слитков из-за рубежа» (с. 379). Еще одной мерой мог бы стать выпуск банкнот, обеспеченных государственной монополией на торговлю солью.
Однако потребность в медных деньгах была настолько острой, что долгих периодов «монетного голода» («цяньхуан») избежать все же не удалось. Началась и острая полемика по этому вопросу. За бумажные деньги выступал Чжоу Синцзи (1067-1125), высмеивавший нелепую, по его мнению, привязанность людей к металлической монете, которую - в отличие, например, от зерна - в пищу не употребишь. Он доказывал, что бумажные деньги могут
быть вполне стабильным финансовым инструментом, если государство будет хранить как резерв по крайне мере две трети их стоимости в металлической монете (тем самым он предвосхитил на шесть веков дебаты об обеспечении бумажных денег в Европе).
Большим успехом стали пользоваться бумажные деньги во времена монгольской династии Юань (1271-1368). «Основой успеха юаньских бумажных денег явились политическая стабильность и развитие евразийской торговли, наряду с весьма значительными металлическими запасами» (с. 383). Отток медных китайских монет в страны Южной и Юго-Восточной Азии, где они пользовались большой популярностью, привел к тому, что «монетный голод» в ХШ-Х1У вв. периодически давал о себе знать.
Новая династия решила сократить выпуск новых монет, и с 1260 г. главным финансовым инструментом стали номинально конвертируемые банкноты, обеспеченные серебром; на деле свободное хождение монет и слитков отныне не поощрялось - более того, серебряные слитки все более изымались из обращения, так как часть подати следовало уплачивать серебром. Шелк, серебро и частично золото в значительной степени заменили медные деньги в качестве «резервной валюты».
Чтобы удовлетворить спрос в аграрном секторе, были выпущены мелкие купюры - вплоть до деноминированных в десяти медных монетах. Ие Ли (1242-1292), служивший как династии Сун, так и династии Юань, обосновал идею хождения бумажных денег. Он предложил создать «металлический резерв, который бы хранился в государственных хранилищах... и не мог бы по желанию частных лиц быть обменен на банкноты» (с. 385).
Однако отказ от конвертации после 1287 г. довольно скоро привел к катастрофической инфляции, ибо «склонность двора печатать ничем не обеспеченные деньги в качестве дешевого способа увеличить фискальные доходы превратилась в "коронный номер" имперской политики» (с. 386). Накануне поражения от династии Мин население было вынуждено пользоваться импортируемым серебром в качестве средства платежа, а бюрократии ничего не оставалось.
При династии Мин (1368-1644) в 1430 г. выпуск бумажных денег был прекращен, средством платежа стало зарубежное (преимущественно японское) серебро: «Некоторые чиновники даже
лелеяли идею распространения среди крестьян государственных запасов этого металла как эффективного средства борьбы с голодом» (с. 387). Таким образом, мировая торговая динамика, сделавшая возможным столь значительный приток серебра сначала из Японии, а позднее - из Южной Америки, прошла мимо внимания администрации.
Династия Цин (1644-1911), на короткое время (до 1661) возобновив выпуск бумажных денег, вернулась к медной монете. Следующий опыт печатания бумажных денег приходится на середину Х1Х в., когда восстание тайпинов вызвало серьезные финансовые осложнения.
Обозревая историю денежного обращения в Западной Европе, Ли Шицяо подчеркивает различие подходов к монетарной политике в Китае и на Западе, хотя «многие дебаты. имели отдаленные параллели в Китае» (с. 374).
К.Б. Демидов
2015.04.048. ЮАНЬ ЦЗЯДУН. ВТОРЖЕНИЕ ЯПОНСКОГО КНЯЖЕСТВА САЦУМА НА РЮКЮ И ИЗМЕНЕНИЯ В ВОСТОЧНО-АЗИАТСКОЙ ГЕОПОЛИТИКЕ.
YUAN JIADONG. The Japanese Satsuma invasion of Ryukyu and the changes in East Asian geopolitics // Social science in China. - Beijing, 2013. - Vol. 34, N 4. - P. 118-138.
Ключевые слова: Япония; Китай; Рюкю; Сацума.
Юань Цзядун (Северо-восточный педагогический университет, Гирин) исследует изменения, которые на рубеже XVI-XVII вв. происходили в региональной геополитике в Восточной Азии. Мощь империи Мин сокращалась по ряду внутренних и внешних причин, в то же время наблюдался подъем Японии после ее объединения Тоётоми Хидэёси. Чтобы достичь влияния на материке, Хидэёси развязал две наступательные войны против Кореи в 1592 и 1597 гг. После его смерти при Токугава Иэясу Япония осуществила нападение на другого вассала минского двора - Королевство Рюкю.
К моменту объединения Японии княжество Сацума (правящий дом Симадзу) управляло не только южной частью Кюсю (современные префектуры Кагосима и Миядзаки), но и начало распространять свое влияние на центральную и северную часть
