CC BY
21
Чаще всего она применяется при работе с элитной сетью вне поля зрения общественности в форме разного рода круглых столов, рабочих завтраков, заседаний и пр., где, собственно, это знание и вырабатывается.
Таким образом, «подход одних МЦ, подчеркивая важность чистоты и беспристрастности исследований, равняется на академические принципы легитимности. Подход других, подчеркивая первичность коммуникаций, часто ставит научные интересы на второе место, т.е. в большей степени ориентируется на принципы легитимности, заимствованные из журналистики и политики» (с. 285).
3. Наконец, МЦ различаются в своем отношении к публичной сфере. Некоторые ищут паблисити ради него самого, другие используют его, чтобы достичь определенных целей, например формировать элиты или влиять на общественное мнение.
Таким образом, заключает автор, в целом разделяя утилитарную эпистемную культуру, МЦ по-разному осуществляют деятельность по производству и продвижению политических идей. Эти различия связаны с ограниченным институциональным контекстом, в котором они функционируют и который структурируется дивергентными принципами легитимности, заимствованными у более сильных институционализированных областей (с. 290).
Т.В. Виноградова
2015.04.013. ПИНТО М.Ф. ПРОТИВОРЕЧИЯ В АГНОТОЛОГИИ. PINTO M.F. Tensions in agnotology: Normativity in the studies of commercially driven ignorance // Social studies of science. - L., 2015. -Vol. 45, N 2. - P. 294-315.
Ключевые слова: агнотология; коммерциализация науки; нормативность; социальное конструирование незнания.
Статья сотрудницы Хельсинкского университета (Финляндия) посвящена новому направлению в исследованиях науки - аг-нотологии. Агнотологию, изучающую процессы производства незнания, или невежества, она считает перспективным подходом, позволяющим понять социальные и эпистемные последствия произошедшей коммерциализации науки. Она противостоит эпистемологии и дополняет ее, делая незнание предметом своего изучения. Ученые, занимающиеся агнотологией и внесшие важный вклад в ее
развитие, как намерена доказать автор, придерживаются имплицитных нормативных принципов, которые противоречат их же описанию практик по конструированию незнания.
Агнотология рассматривает невежество как социальную конструкцию в противоположность традиционной ее трактовке как отсутствию знаний. Развитием концептуальных рамок этого направления занимались представители различных дисциплин. Но самый важный вклад был внесен историками науки Р.Н. Проктором и Л. Шиебингером, опубликовавшими программную книгу «Агнотология: Создание и устранение незнания»1.
Агнотология дает комплексное представление о механизмах производства незнания, или о агногенезисе. «Подчеркивание научной неопределенности, создание и поддержка дружественных исследовательских организаций, поиск научных союзников, реклама устраивающих исследований и дискредитация не устраивающих -вот некоторые стратегии по продуцированию незнания, к которым прибегают частные корпорации, отстаивая свои коммерческие интересы» (с. 296).
Автор начинает с анализа книги Н. Орескес и Е.М. Конвэй «Торговцы сомнением»2, посвященной проблеме глобального потепления как одному из случаев агногенезиса. Ее авторы рассматривают причины, по которым американцы по-прежнему не верят в реальность антропогенного изменения климата, даже после подтверждения этого факта Международной конференцией по изменению климата в 1995 г. и дальнейшей ратификацией этого вывода научным сообществом. Они объясняют этот скептицизм стратегией по продуцированию незнания, которой пользуется небольшая группа ученых (W. Jastrow, F. Nierenberg, F. Seitz, F. Singer).
«Торговцы сомнением» - это книга, предназначенная для широкой аудитории. Тем не менее в ней содержатся нормативные утверждения, которые отражают определенную концепцию науки, и имплицитный критерий для разделения «плохих» и «хороших» исследований.
1 Agnotology: The making and unmaking of ignorance / Proctor R.N., Schiebinger L. (eds). - Stanford, CA: Stanford univ. press, 2008.
2
Oreskes N., Conway E.M. Merchants of doubt: How a handful of scientists obscured the truth on issues from tobacco smoke to global warming. - N.Y., 2010.
Во-первых, Н. Орескес и Е.М. Конвэй поддерживают точку зрения относительно науки, согласно которой механизм «оценки равных» и формирование консенсуса внутри научного сообщества занимают центральное место в научном процессе и легитимизируют заявки на новое знание.
Во-вторых, они полагают, что в действительности у ученых нет проблем с идентификацией «плохих» или сомнительных исследований. Они описали целый ряд приемов, которыми пользуются «торговцы сомнениями». Они относили их либо к категории научного мошенничества (манипулирование данными, утаивание противоречащих данных, отбор наиболее ярких фактов), либо к научной имитации (создание журналов, «дружественных» компании, финансирование «нужных» конференций и использование ученых, не являющихся экспертами, в своих целях) (с. 298). Разграничивая «хорошую» и «плохую» науку, Орескес и Конвэй в то же время признают, что «хорошая» наука может использоваться нелегитимным образом. В частности, они показали, с каким успехом табачная промышленность использовала тактику «войны науки с наукой» (с. 298).
В положении о том, что полностью адекватное научное исследование, которое строго следует стандартам, выработанным научным сообществом, может использоваться в качестве отвлекающего момента, по мнению автора, содержится явное противоречие (с. 298). Если то, что ученые считают «хорошей наукой», в действительности способно угрожать научному знанию в широком смысле, можно ли говорить, что они в состоянии отличать легитимное научное исследование от нелегитимного?
Кроме того, существует еще одно противоречие. Орескес и Конвэй считают, что политические ограничения ни в коем случае не должны влиять на исследовательский процесс. Это видно из их попыток дать ответ на один из главных вопросов, который они поднимают в своей книге: почему известные ученые нарушают принципы проведения научных исследований? Орескес и Конвэй ссылаются на «фундаментализм свободного рынка» как на политическую идеологию, которая извне оказывает разрушительное влияние на научный процесс. Вовсе не настаивая на ценностной нейтральности науки, они тем не менее изображают науку как потенциально независимую от политики. В данном случае, по мне-
нию автора, Орескес и Конвэй сталкиваются со вторым противоречием. С одной стороны, они доверяют научному сообществу и критикуют навязывание ему политических ценностей, с другой - они приводят убедительные примеры, когда «фундаментализм свободного рынка» проникал в научный процесс с помощью способов, которые трудно идентифицировать.
Два описанных противоречия автор обозначает: П1 - противоречие между верой в науку и случаями, когда «хорошая» наука использовалась против нее самой; П2 - противоречие между изоляцией научного процесса и проникновением в него практик по конструированию незнания (с. 300).
Следующая книга «Сомнение - их продукт...»1, которую анализирует автор, принадлежит Д. Майклсу. В ней он рассматривает механизмы конструирования незнания, которые использовали различные промышленные корпорации (табачные, химические и фармацевтические). В частности, он критикует устаревшую концепцию науки, которую эти корпорации всячески пропагандируют и которая базируется на идее, что наука создает истину о мире и дает определенность.
Помимо этого Майклс различает легитимные и нелегитимные научные исследования - в зависимости от наличия или отсутствия у ученых конфликта интересов. Центральное место в его аргументации занимает хорошо изученный феномен, который называют «эффектом финансирования»: выделение корпорацией денег на исследования повышает вероятность получения результатов, которые отвечали бы ее интересам (с. 300).
Анализ Д. Майклса, по мнению автора, менее склонен к первому противоречию (П1). Он отвергает идею, согласно которой научный процесс устроен таким образом, что он способен самостоятельно легитимизировать научное знание. Он считает неопределенность фундаментальным качеством науки, а «взвешивание фактов и суждений» - центральным механизмом научного поиска. В то же время ему известно, что ученые могут следовать стандартам своей дисциплины (т.е. делать «хорошую науку») и тем не менее не продуцировать легитимных результатов. Поэтому главным
1 Michaels D. Doubts is their product: How industry's assault on science threatens your health. - Oxford, Oxford univ. press, 2008.
гарантом объективности он считает независимость исследователей. «Самая лучшая возможная наука - это наука, которую делают независимые исследователи» (цит. по: с. 301).
Напротив, второе противоречие (П2) присутствует в работе Майклса, поскольку он настаивает на независимости науки и поэтому на ее изоляции от других социальных сфер. Он полагает, что если принять соответствующие регулятивные меры, то наука будет защищена от практик по конструированию невежества.
В своей (уже упомянутой) книге Р. Проктор и Л. Шиебингер много места уделили изучению стратегии табачных компаний, которая использовалась ими в 1980-1990-е годы и была направлена против утверждений о вреде курения. Она состояла в финансовой и институциональной поддержке дружественных научных исследований. Та же стратегия применялась и в других случаях, например в спорах об озоновых дырах, кислотных дождях и глобальном потеплении.
Эти авторы более откровенны в признании науки как по сути своей политизированной области, что предполагает отрицание идеала ценностной нейтральности, т.е. свободы от социальных и политических обязательств. Они рассматривают идеал ценностной свободы как имеющий политическую мотивацию, которая менялась в зависимости от исторического контекста. Однако подобная трактовка неизбежно поднимает проблему объективности науки. По словам автора, «Р. Проктор и Л. Шиебингер не дают четкого ответа на этот вопрос, утверждая, что объективность это вопрос метода, а защита каких-либо интересов (государственных, корпоративных, окружающей среды и пр.) это вопрос обязательств» (с. 303). Но их собственные исследования по агнотологии показывают, что ценностные обязательства и научная методология переплетаются, создавая противоречие между методологическим взглядом этих авторов на объективность и полученными ими результатами.
Но если эти авторы настаивают на объективности как фундаментальной ценности научной практики, они должны дать не только более четкое определение различий между методами и обязательствами, но и более строгое определение самой научной объективности. Они полагают, что, только приняв более широкую политическую концепцию науки, можно увидеть, каким образом путем манипулирования «хорошей на уровне конкретного исследо-
вания» наукой (например, прошедшей оценку равных) на более высоком - макроуровне можно превратить ее в орудие по производству незнания. Поэтому лишь в рамках этой концепции можно ответить на вопрос, насколько данная «хорошая» наука легитимна.
Таким образом, они вводят понятия микро- и макроискажений, пытаясь прояснить и разрешить противоречие, которое возникает из манипулирования «хорошей» наукой (П1). Исследование, которое следует внутренним эпистемным стандартам, может стать препятствием для познавательного процесса в более широком масштабе. Эта тактика хорошо известна табачным компаниям, спонсировавшим исследования хорошего качества в ведущих университетах, которые в итоге отвлекали внимание от связи табакокурения с онкологическими заболеваниями. Такой подход отличен от подхода Майклса, отстаивающего независимость науки.
По словам автора, анализ Проктора и Шиебингера не страдает и от второго противоречия (П2). Они показали, что практика по конструированию невежества искажает научные стандарты, убедительно доказав, что коммерческие интересы проникли внутрь научного исследования (в дизайн эксперимента, сбор, анализ и интерпретацию данных и пр.) (с. 305). Это значит, что методологические принципы неотделимы от ценностных обязательств.
Однако этим авторам не удалось полностью справиться с традиционной проблемой, как совместить представление об объективности науки с положением и ее ценностной нагруженностью. В результате возникает третье противоречие (П3), а именно между их взглядами на объективность как на вопрос метода и их исследованиями по агнотологии, продемонстрировавшими те последствия для научной методологии, которые имеют практики по производству незнания.
Последняя работа, которую рассматривает автор, - книга Ф. Мировски «Никогда не позволяйте серьезному кризису пройти впустую»1. Ф. Мировски дает агнотологический анализ финансового кризиса 2008 г., вскрывая некоторые причины, по которым экономисты не предприняли серьезных усилий по его теоретическому объяснению.
1 Mirowski P. Never let a serious crisis go to waste: How neoliberalism survived the financial meltdown. - L.; N.Y., 2013.
Ф. Мировски понимает научное знание и проблему демаркации между «хорошим» и «плохим» научными исследованиями как имеющую исторически изменчивый характер. Он описывает произошедшие изменения, различая три режима организации науки в XX в.; внутри каждого из них вырабатывались свои концепции науки и представления о «хорошем» научном исследовании. С начала 1980-х годов можно наблюдать становление нового режима, который Ф. Мировски называет «глобализированным приватизационным режимом» (globalized privatization regime). Он характеризуется серией структурных изменений, таких как расширение прав на интеллектуальную собственность, ослабление антитрестовских законов, аутсорсинг и офшоризация исследований, удешевление коммуникационных технологий и т.д. Центральное значение для этой новой формы организации имеет политико-экономическая доктрина неолиберализма, или, как называет ее Мировски, «неолиберальный мыслительный коллектив».
«Неолиберальный мыслительный коллектив» превозносит «знание», считая его «главным богатством» и самым ценным товаром в новой экономике знаний. Но одновременно его члены придерживаются идеализированных представлений о рынке, полагая, что он всегда знает лучше, чем любой отдельный индивид. «В таком случае наука также должна подчиняться рынку, а стратегии по конструированию незнания не следует считать помехой для науки, поскольку их можно понять как то, что вносит вклад в наращивание знаний на рынке» (с. 307).
Автор выделила два важных аспекта в рассуждениях Миров-ски. Во-первых, он определяет неолиберализм в качестве ключевой доктрины, стоящей за агногенезисом в современной коммерциализированной науке. Во-вторых, он критикует неолиберализм, показывая, что он способствует производству невежества. По его мнению, «трактовка рынка как идеального переработчика информации, а экономики - как экономики знания не оставляет места для понимания феномена конструирования невежества, наносящего вред науке в целом» (с. 308). Ф. Мировски анализирует и критикует нормативные обязательства неолибералов, рассматривая их в социокультурном контексте.
Однако, как считает автор, исторические описания Мировски ведут к новому противоречию (П4), а именно между нормативны-
ми обязательствами агнотологов и нормативными обязательствами людей, вовлеченных в случаи агногенезиса. Она доказывает, что «поддержка Мировски агнотологии и даваемых ею описаний проблем современной коммерциализированной науки противоречат его историческому взгляду на нормативные обязательства науки» (с. 308).
Таким образом, пишет автор в заключение, проведенный анализ показал, что агнотология вскрывает значимые эпистемологические и социальные проблемы, возникающие в современной науке. Но одновременно пока ей не удалось выработать четкий нормативный подход, способный идентифицировать и оценивать эти проблемы. «Спецификация нормативных целей агнотологии не только поможет созданию строгих рациональных оснований для изучения невежества, но и усилит ее вклад в другие споры, ведущиеся в социальных исследованиях науки» (с. 310).
Т. В. Виноградова
2015.04.014. СМИТ-ДОЕРР Л., ВАРДИ И. ФОРМАЛЬНЫЕ ЭТИЧЕСКИЕ ТРЕБОВАНИЯ И ПОВСЕДНЕВНАЯ ПРАКТИКА УЧЕНЫХ-ХИМИКОВ, РАБОТАЮЩИХ В АКАДЕМИЧЕСКОЙ СФЕРЕ И В ПРОМЫШЛЕННОСТИ.
SMITH-DOERR L., VARDI I. Mind the gap: Formal ethics policies and chemical scientists everyday practices in academia and industry // Science, technology & human values. - Cambridge (Mass), 2015. -Vol. 40, N 2. - P. 176-198.
Ключевые слова: этика; политика; власть; управление;
труд.
Авторы, американские социологи науки, анализируют феномен асимметричной конвергенции, который можно наблюдать в современной исследовательской практике. Асимметричная конвергенция - это процесс нарастающего смыкания академической науки и промышленного сектора, когда академические нормы все больше напоминают нормы промышленного производства, нацеленные на получение прибыли, но не наоборот.
По мере того как американские университеты смещались в сторону коммерческого этоса, что особенно характерно для естественных наук, одни специалисты заговорили о конфликте интересов
