CC BY
18
Трудности, с которыми сталкиваются выпускники высших учебных заведений на пути интеграции в городскую среду, это лишь одна из сторон тяжелой проблемы трудоустройства современных студентов. Для получения высшего образования выпускники и их семьи несли большие расходы, и очень многие люди надеялись после окончания учебы найти в городе хорошую работу, чтобы иметь возможность компенсировать свои затраты.
Однако большинство из них не только не смогли, обретя высшее образование, получить шанс участвовать в процессе восходящей социальной мобильности, но, напротив, вошли в ряды четвертой социальной группы после крестьян, сельских мигрантов, трудящихся в городе, и «рабочих и служащих, "отпущенных" со своих постов» (ся ган чжи гун)1.
В реальной жизни формулировка «знаниями невозможно изменить судьбу» получила благодатную почву для прорастания в умах людей. Рассуждения о бесполезности учебы могут распространяться среди студенчества и в семьях, могут повлиять на стремление к учебе народных масс, и особенно крестьян, и на обучение их детей. Это - в высшей степени актуальная, реальная, таящая в себе угрозу проблема, которая, если не заниматься ее решением, может в будущем повлиять на выполнение поставленной XVI съездом КПК (2002) государственной стратегической задачи добиться «расцвета государства с помощью науки и техники» (с. 145).
И.С. Ермаченко
ЭКОНОМИКА
2012.04.032-034. ВАЛЮТНАЯ ПОЛИТИКА КИТАЯ. 2012.04.032. ЛИНЬ ЯОЧЭН, ЧЖОУ ЦЗИЧЖУН, СЮЙ СЯОПИН. Динамическое влияние изменений валютного курса юаня на торговый баланс Китая.
ЛИНЬ ЯОЧЭН, ЧЖОУ ЦЗИЧЖУН, СЮЙ СЯОПИН. Жэньминьби хуэйлюй бяньдун дуй вого маои ча'э дэ дунтай инсян // Цзинцзи яньцзю. - Пекин, 2010. - № 5. - С. 32-40. - Кит. яз.
1 Люди, лишившиеся работы вследствие банкротства многих государственных предприятий и перехода экономики на рыночные рельсы. - Прим. реф.
2012.04.033. ХУАН ЧЖИГАН, ЧЭНЬ СЯОЦЗЕ. Оценка пространства эластичности для колебаний валютного курса юаня.
ХУАН ЧЖИГАН, ЧЭНЬ СЯОЦЗЕ. Жэньминьби хуэйлюй бодун таньсин кунцзянь пингу // Там же. - С. 41-54. - Кит. яз.
2012.04.034. ЧЭНЬ СЯОЛИ, ЧУН ИНЬ-ВОНГ. Юань становится глобальным.
CHEN XIAOLI, CHEUNG YIN-WONG. Renminbi going global // China and world economy. - Beijing, 2011. - N 2. - Р. 1-18.
Линь Яочэн, Чжоу Цзичжун и Сюй Сяопин (финансовый факультет Шанхайского университета финансов и экономики) (032) отмечают, что с середины 1990-х годов в платежном балансе КНР устойчиво поддерживается положительное сальдо по счету текущих операций, и это провоцирует требования со стороны других государств в адрес Китая ревальвировать юань и создать тем самым условия для преодоления дисбалансов в международной торговле. Такие претензии к Китаю особенно усилились с началом в 2007 г. мирового финансового кризиса, в ходе которого повсеместно оживились протекционистские настроения.
Постоянный торговый профицит создал проблемы для монетарной политики КНР. Дело в том, что ожидания ревальвации юаня стимулировали крупномасштабный приток спекулятивного капитала в китайскую экономику. В сочетании с устойчивым притоком прямых иностранных инвестиций это способствовало поддержанию положительного сальдо и по счету движения капитала в платежном балансе. А такая ситуация «двойного положительного сальдо» еще больше усиливает ревальвационные ожидания, способствует притоку в страну валютной ликвидности, и национальная денежная политика в результате становится менее сбалансированной и менее самостоятельной.
Теоретически методом решения этих проблем является балансировка китайской внешней торговли с помощью ревальвации национальной валюты, тем более что это не только позволит решить тактические задачи денежной политики, но и будет способствовать реализации стратегической цели переключения китайской экономики на обслуживание внутреннего спроса. Но ревальвация может привести к уменьшению положительного сальдо в торговом балансе Китая, только если будет соблюдаться так называемое условие Маршалла - Лернера, т.е. если спрос на торгуемые товары
будет достаточно эластичным. В этом случае торговые потоки действительно отреагируют на вызванные ревальвацией изменения цен: китайские экспортные товары подорожают, спрос на них на внешних рынках сократится, и прирост экспорта замедлится, а импорт, напротив, подешевеет, и это будет способствовать его увеличению. Однако по поводу того, соблюдается ли в условиях китайской экономики условие Маршалла - Лернера, среди специалистов нет единого мнения, и поэтому дать прогноз возможного влияния ревальвации на баланс внешней торговли Китая трудно.
Авторы статьи предприняли попытку оценить возможные последствия ревальвации, учтя влияние, которое оказывают на взаимосвязь валютного курса и торгового баланса экзогенные факторы (например, повышение производительности экономических ресурсов). В рамках такого подхода комплексное воздействие изменений валютного курса на состояние внешней торговли страны подразделяется на два эффекта:
- собственно прямое воздействие, которое осуществляется через вызванное изменением валютного курса перераспределение расходов в обществе;
- воздействие, обусловленное влиянием курсовых изменений на выпуск и доходы.
Такой комплексный анализ и позволит установить, насколько эластичным является в действительности спрос на китайские экспорт и импорт.
В экономической науке существуют две основные концепции по поводу влияния изменений курса национальной валюты на торговый баланс страны. Одна из них исходит из того, что изменение валютного курса при условии эластичности спроса действительно оказывает воздействие на состояние внешней торговли, оно осуществляется через перераспределение расходов. В частности, М. Об-стфельд и К. Рогофф, проанализировав соответствующие данные по странам - членам ОЭСР, пришли к выводу о том, что динамика валютного курса оказывает существенное влияние на сальдо торгового баланса, и оно усиливается по мере того, как экономика становится более «открытой»1.
1 Obstfeld M., Rogoff K. Foundations of international macroeconomics. - L.: The MIT press, 1996.
Другая концепция утверждает, что торговые дисбалансы -это логическое следствие неравномерности экономического развития стран мира, в силу которой сравнительные преимущества национальных экономик и их внутренняя структура неоднородны, и какая бы то ни было экономическая политика, в том числе валютная, повлиять на эти дисбалансы не может. Представителями этого подхода являются сторонники «неоглобалистского монетаризма». Они считают, что условие эластичности спроса соблюдается только в условиях «закрытой» экономики, и оно не актуально для современного глобализирующегося мира. Причиной торгового дефицита у той или иной страны они считают нехватку у нее внутренних сбережений по сравнению с масштабами инвестиционного спроса в экономике.
Эти две позиции воспроизводятся и в дискуссиях китайских экономистов. Сторонники первого подхода полагают, что условие эластичности спроса применительно к китайской внешней торговле соблюдается, и динамика курса юаня оказывает существенное влияние на торговый баланс КНР. Адепты второго подхода утверждают, что ревальвация юаня в любом случае не сможет решить проблему избыточного торгового профицита страны. Но практически во всех этих исследованиях, отмечают авторы статьи, используются относительно простые регрессионные методики, которые не могут учесть возможное влияние на баланс китайской внешней торговли со стороны структурных шоков, а оно может осуществляться наряду с влиянием динамики валютного курса (032, с. 33).
Влияние валютного курса юаня на торговый баланс КНР авторы анализируют с помощью данных о динамике реального эффективного валютного курса (РЭВК1) юаня за период с первого квартала 1994 г. по третий квартал 2009 г. На первый взгляд, дан-
1 В экономической науке различают следующие виды валютных курсов. Номинальный валютный курс - это цена единицы национальной валюты, выраженная в определенном количестве иностранной валюты на некую временную дату, т.е. это тот курс, который фактически складывается на рынке. Реальный валютный курс - это номинальный валютный курс, скорректированный на разницу темпов инфляции в национальной и иностранной экономиках. Реальный эффективный валютный курс - это курс национальной валюты к корзине валют государств - основных торговых партнеров данной страны, рассчитанный по соотношению реальных валютных курсов. - Прим. реф.
ные свидетельствуют о том, что в этот период укрепление РЭВК сочеталось с устойчивым профицитом во внешней торговле Китая, а это, как кажется, подтверждает доводы тех специалистов, которые считают, что в китайских условиях об эластичности спроса говорить не приходится. Но картина будет выглядеть несколько иначе, если учесть, что торговый профицит может быть обусловлен не влиянием курсовых соотношений, а структурными факторами -например, тем, что технологический прогресс в стране влечет за собой ускоренное увеличение выпуска продукции и, как следствие, опережающую динамику экспорта по сравнению с импортом. Кроме того, в соответствии с «эффектом Балаши - Самуэльсона» технологический прогресс сам по себе может способствовать укреплению национальной валюты, а это может объяснить одновременное существование тенденций к укреплению юаня и к росту торгового профицита. Иначе говоря, в таком случае движение валютного курса само обусловлено структурными факторами, и состояние торгового баланса тоже определяется ими, а не динамикой валютного курса.
Для разграничения валютных и структурных факторов, влияющих на торговый баланс Китая, авторами использована методика, предложенная в свое время О. Бланчардом и Д. Куа, которые анализировали взаимосвязь между динамикой ВВП и безработицы в США в период 1950-1987 гг. Тогда Бланчард и Куа пришли к выводу о том, что динамику безработицы нельзя объяснить только факторами со стороны совокупного спроса, нужно учитывать и влияние факторов, связанных со структурой совокупного предло-жения1. По аналогии с таким подходом авторы статьи построили эконометрическую модель, описывающую в динамике взаимосвязь китайского ВВП, РЭВК юаня и сальдо торгового баланса КНР и при этом учитывающую влияние на эти показатели как факторов на стороне спроса, так и структурных факторов на стороне предложения.
Результаты количественного исследования показывают, что изменение РЭВК действительно оказывает влияние на состояние торгового баланса КНР, но такое влияние изменчиво. Девальвация юаня способствует увеличению торгового профицита, но этот эф-
1 Blanchard O., Quah D. The dynamic effects of aggregate demand and supply disturbances // American economic review. - 1989. - N 79. - Р. 655-673.
фект сначала является слабовыраженным, он усиливается на протяжении нескольких кварталов после девальвации, а затем стабилизируется. Девальвация не приводит к возникновению торгового дефицита, но непосредственно после нее торговый профицит Китая уменьшается, и только со временем он нарастает. Иными словами, влияние изменения РЭВК юаня на торговый баланс похоже на многократно описанный в литературе «эффект 1-кривой»1, а это свидетельствует о том, что условие Маршалла - Лернера об эластичности спроса применительно к внешней торговле Китая выполняется (032, с. 36).
Выявлено также, что изменения спроса непосредственно способствуют увеличению китайского торгового профицита, и ключевую роль в этом играет внешний спрос, что лишний раз свидетельствует о сложившейся экспортной ориентации китайской экономики.
Динамика самого РЭВК в долговременном аспекте мало зависит от состояния совокупного спроса, а вот факторы на стороне предложения (прежде всего повышение производительности) способствуют долгосрочному укреплению китайской валюты, это означает, что применительно к внешнеэкономическим связям Китая можно говорить и о действии «эффекта Балаши - Самуэльсона» (032, с. 37).
Если говорить о сравнительной значимости влияния на торговый баланс КНР изменений совокупного спроса, динамики валютного курса и сдвигов в структуре совокупного предложения, то наибольшее влияние оказывают колебания спроса, особенно внешнего. Влияние динамики валютного курса в целом относительно умеренное, но в пределах определенных временных диапазонов оно хорошо объясняет колебания величины торгового профицита. Например, возникновение торговых дефицитов в первом квартале 2003 г. и первом квартале 2004 г. может быть интерпретировано как следствие некоторого укрепления юаня. А происходившее в первом квартале 2009 г. сокращение китайского торгового профицита отчасти было связано с осуществлявшейся в это время фактической фиксацией курса юаня по отношению к доллару США (032, с. 38). Отсюда следует то, что укрепление юаня действительно мо-
1 Речь идет о том, что на графике кривая, характеризующая динамику сальдо торгового баланса, напоминает латинскую букву она сначала идет вниз, а затем резко поднимается. - Прим. реф.
жет способствовать выправлению имеющегося дисбаланса во внешней торговле КНР.
В течение исследуемого временного интервала с 1994 по 2009 г. система валютного регулирования в КНР несколько раз менялась, а в связи с этим менялись и амплитуда колебаний РЭВК, и степень их влияния на сальдо торгового баланса. Для уточнения характера этих взаимосвязей авторы подразделяют исследуемый период на три подпериода: 1) с первого квартала 1994 г. по третий квартал 1998 г. - в начале этого подпериода произошла унификация валютного курса юаня, в последующем его колебания были невелики, а во время азиатского финансового кризиса 1997-1998 гг. произошла фактическая фиксация курса юаня по отношению к американскому доллару;
2) с четвертого квартала 1998 г. по второй квартал 2005 г. -этот подпериод начался установлением фиксированного курса юаня, а закончился валютной реформой, объявленной в июле 2005 г., расширившей пределы курсовых колебаний;
3) с третьего квартала 2005 г. по третий квартал 2009 г. -на протяжении большей части этого подпериода происходила постепенная ревальвация юаня, но во второй половине 2008 г. в условиях мирового финансового кризиса китайские власти вернулись к политике фиксированного валютного курса.
Анализ свидетельствует о том, что в течение всего периода 1994-2009 гг. движения РЭВК, с одной стороны, и сальдо торгового баланса - с другой, были разнонаправленными, т.е. снижение валютного курса сопровождалось увеличением торгового профицита, а укрепление национальной валюты способствовало сокращению положительного торгового сальдо. Но если в первом под-периоде эта взаимосвязь была не слишком заметной, то в течение второго и третьего подпериодов она стала весьма существенной. Тем самым также подтверждается, что при элиминировании влияния структурных факторов на фундаментальном уровне взаимоотношения между динамикой валютного курса юаня и динамикой сальдо торгового баланса КНР вполне соответствуют предсказаниям теории, исходящей из условия Маршалла - Лернера. Причем в последние годы, когда в результате реформы 2005 г. колебания валютного курса юаня усилились, эта взаимосвязь тоже стала проявляться все более отчетливо. В практическом плане это означает,
что необходимы дальнейшие реформы, нацеленные на повышение гибкости валютного курса юаня, они и должны помочь сбалансировать экспорт и импорт страны (032, с. 40).
Хуан Чжиган и Чэнь Сяоцзе (факультет управления университета Фучжоу) (033) напоминают, что режимы регулирования валютного курса подразделяются на три вида: система фиксированного валютного курса, система плавающего валютного курса и промежуточная система. В экономической теории основное внимание до сих пор уделялось первым двум режимам, это было связано с почти повсеместным использованием фиксированных курсов в годы существования Бреттон-Вудской международной денежной системы (с середины 1940-х до начала 1970-х годов) и последующим переходом большинства западных стран к использованию плавающих курсов в рамках Ямайской валютной системы. Промежуточные режимы игнорируются большинством популярных теоретических моделей валютного курса (модель Манделла - Флеминга и др.).
Однако в действительности промежуточные системы регулирования валютных курсов практикуются в более чем половине стран мира. В любом случае не существует какого-либо режима регулирования, наилучшего для всех стран. Даже для одной и той же страны оптимальные режимы регулирования могут различаться на разных этапах ее экономического развития. Это и формирует предпосылки для существования промежуточных систем валютного регулирования.
Центральная проблема любой промежуточной системы (например, режима управляемого плавания) - адаптация к условиям нарастающей международной мобильности капитала. В таких условиях эластичность валютного курса (его способность гибко реагировать на изменения ситуации) должна повышаться, без этого национальная макроэкономическая политика рискует утратить самостоятельность. Начиная с 2003 г. в экономику КНР стал в большом количестве поступать спекулятивный капитал из-за рубежа. Быстро выяснилось, что при недостаточной эластичности валютного курса юаня в условиях быстро растущих объемов иностранных инвестиций в национальную экономику использование процентных ставок как инструментов денежной политики перестает быть эффективным.
Отсюда важный теоретический вопрос: в каких пределах должен изменяться курс валюты страны с «открытой» экономикой? Обычно страны с промежуточными системами валютного регулирования пытаются совместить преимущества фиксированного и плавающего валютных курсов и соответственно устанавливают пределы курсовых колебаний. Но если эластичность валютного курса недостаточна, то страна легко может утратить автономию своей денежной политики, и в конечном счете используемый режим валютного регулирования окажется нежизнеспособным. Если же устанавливается слишком широкий коридор курсовых колебаний, то промежуточный режим фактически трансформируется в систему плавающего валютного курса (033, с. 41-42).
Для КНР эта проблема имеет особое значение, поскольку США и другие западные страны уже много лет заявляют, что недостаточная эластичность валютного курса юаня является причиной глобальных торговых дисбалансов. В частности, обращают внимание на жестко устанавливаемый в Китае предел колебаний курса юаня по отношению к американскому доллару в течение одного дня: до мая 2007 г. он составлял 0,3%. Действительно, хотя в 1994-2005 гг. режим валютного регулирования в КНР официально назывался «управляемым плаванием», но фактически речь шла о фиксации курса юаня по отношению к доллару. В таких условиях говорить о том, насколько эластичен валютный курс, вообще было бессмысленно. С началом валютной реформы 21 июля 2005 г. было заявлено, что курс юаня будет теперь «привязан» к целой «корзине» из 11 валют. Дневной предел колебаний курса юаня по отношению к доллару США с 18 мая 2007 г. был увеличен до 0,5% (033, с. 43-44).
Китайские экономисты в большинстве своем считают, что после реформы 2005 г. эластичность валютного курса юаня несколько возросла, но для эффективного включения китайской экономики в систему мирохозяйственных связей, с одной стороны, и для сохранения самостоятельности национальной денежной политики - с другой, нужно идти по пути реформ дальше, расширяя пределы курсовых колебаний. В частности, это нужно для перелома ревальвационных ожиданий и преодоления разбалансированно-сти внутренних рынков капитальных активов, вызванной притоком иностранного спекулятивного капитала. Но в большинстве таких
исследований изучаются последствия установления пределов курсовых колебаний. Авторы же статьи ставят перед собой задачу теоретически определить оптимальный предел колебаний, который обеспечил бы эффективное и устойчивое функционирование промежуточной системы валютного регулирования, и уже на этой основе определить, насколько рациональна валютная политика китайских властей.
Под «пространством эластичности» колебаний валютного курса авторами понимается такой установленный регуляторами интервал возможных колебаний, который позволяет обеспечить стабильное функционирование национальной экономики без специального вмешательства со стороны властей. С динамической точки зрения «пространство эластичности» - это такое минимальное расширение пределов колебаний валютного курса, которое позволяет при увеличении масштабов движения капитала сохранить самостоятельность национальной денежной политики и обеспечить абсорбацию возможных шоков (033, с. 44).
В построенной авторами эконометрической модели учитывается взаимное влияние колебаний валютного курса, трансграничного движения краткосрочных инвестиций, действий государства и изменений макроэкономической ситуации. Предполагается, что чем сильнее колебания валютного курса, тем большим должно быть для него пространство эластичности. А амплитуда колебаний валютного курса в решающей степени зависит от мобильности капитала. От того, насколько самостоятельна экономическая политика государства, тоже зависит ширина коридора для колебаний валютного курса: может случиться так, что расширение такого коридора фактически будет означать потерю денежной политикой своей автономии.
В конкретном плане параметрами модели являются:
- волатильность валютного курса, измеряемая через сопоставление его среднемесячных значений;
- объем трансграничных потоков краткосрочного капитала, который исчисляется как сумма прироста месячного объема прямых иностранных инвестиций, прироста внешнего долга и сальдо по счету текущих операций платежного баланса за вычетом прироста валютных резервов страны;
- прирост валютных резервов, который рассматривается как показатель, характеризующий государственное вмешательство в установление валютного курса; измерить степень такого воздействия точнее невозможно, так как китайский Центробанк не публикует данных о своих валютных интервенциях;
- реальные процентные ставки, которые используются как параметр, отражающий изменения макроэкономической ситуации; этот показатель выбран потому, что в теоретических исследованиях доказано прямое влияние динамики процентных ставок на динамику валютного курса. Кроме того, изменение макроэкономической ситуации может происходить из-за изменений государственной экономической политики, а процентные ставки и являются ее инструментами. В качестве индикатора, характеризующего движение процентных ставок, авторами выбрана ставка межбанковского кредитного рынка (СЫЬог). Реальная ставка СЫЬог рассчитывается как номинальная ставка, скорректированная по уровню инфляции (033, с. 45-46).
Результаты количественного исследования показывают, что после увеличения в мае 2007 г. предела допустимых колебаний эластичность валютного курса юаня и его способность абсорбировать шоки существенно возросли. Если в 2005-2007 гг. абсорбация шоков обеспечивалась главным образом за счет государственного вмешательства, которое и воплощалось в жестком дневном лимите курсовых колебаний, то в 2007-2008 гг. усилилась роль рыночного саморегулирования в абсорбации шоков. Увеличенный в мае 2007 г. предел дневных колебаний, таким образом, ближе к оптимальному пространству эластичности валютного курса, чем прежний лимит.
Колебания валютного курса после увеличения лимита были вызваны главным образом процессами на самом валютном рынке и трансграничным движением капитала, определенное влияние на валютный курс оказывали и изменения реальных процентных ставок. Государственное вмешательство в этот период времени было крайне несущественным. Согласно корреляционному анализу колебания валютного курса после мая 2007 г. почти полностью (на 96,6%) обусловливались влиянием процессов на валютном рынке и трансграничных потоков капитала (033, с. 53). А это позволяет сделать вывод о том, что увеличение предела дневных колебаний с 0,3 до 0,5% не только было рациональным, но и приблизило этот нор-
матив к оптимальному пространству эластичности. Такого интервала возможных колебаний на сегодняшний день достаточно. Если макроэкономическая ситуация будет сравнительно стабильной, то установленный норматив увеличивать не надо, иначе это само по себе будет усиливать ревальвационные ожидания, которые отразятся на стабильности валютного курса.
По мере дальнейшего роста масштабов трансграничных потоков капитала (в китайскую экономику и из нее) пространство эластичности валютного курса должно увеличиваться. Но в определенные моменты оно может оказаться избыточным (например, если при нарастании революционных ожиданий макроэкономическая ситуация в Китае будет не самой лучшей). В таком случае проблему лучше решать ослаблением непосредственного государственного вмешательства в функционирование валютного рынка (033, с. 53).
Чэнь Сяоли (Шаньдунский университет, г. Цзинань) и Чун Инь Вонг (Калифорнийский университет, г. Санта-Крус) (034) пишут, что политическая установка на либерализацию операций по капитальному счету платежного баланса, на достижение полной конвертируемости юаня заявлялась китайскими властями неоднократно. Но на практике этот курс реализуется сугубо постепенно. Китайская экономика становится все более интегрированной в мирохозяйственную систему. КНР стала важнейшим «узлом» мировых производственных цепочек, второй по значению торговой державой в мире и одним из крупнейших источников вывоза капитала. Однако взаимосвязи китайской экономики с мировой осуществляются главным образом через торговые, а не финансовые каналы. В стране сохраняется достаточно жесткий контроль за движением капитала, а национальная финансовая система остается сравнительно «закрытой». После 2005 г. регулирование курса юаня изменилось в пользу большей гибкости, но безусловным приоритетом при этом остается стабильность валютного курса.
В ходе мирового финансового кризиса 2008-2009 гг. китайские официальные лица неоднократно обращали внимание на дефекты существующей международной денежной системы, основанной на использовании американского доллара как главной резервной валюты. На таком фоне власти КНР в 2009-2010 гг. инициировали внедрение различных схем трансграничных расчетов в
юанях. Тем не менее большинство экспертов сомневаются в способности юаня уже в недалеком будущем составить реальную конкуренцию доллару. Препятствиями для этого являются неполная конвертируемость юаня, сохранение в КНР контроля над трансграничными капитальными операциями. По этим причинам юань пока не может восприниматься международными рынками как альтернативная резервная валюта.
Авторы задаются вопросом, в какой мере юань уже выполняет функции обслуживания международных операций. Согласно экономической теории, деньги призваны выполнять функции средства обращения, меры стоимости и средства накопления покупательной способности. Международный статус той или иной валюты во многом и определяется ее способностью выполнять эти функции в трансграничных масштабах, в том числе быть инструментом интервенций на валютных рынках; инструментом накопления валютных резервов; средством обслуживания международных торговых и инвестиционных операций; финансовым активом, в который частные лица склонны вкладывать свои сбережения; индикатором, в котором выражается стоимость таких товаров, как нефть и золото. Склонность мировых рынков к использованию той или иной валюты как международной зависит от ожиданий рыночных агентов по поводу стоимости этой валюты и кредитоспособности выпускающего ее государства. Официальным признанием международного статуса валюты считается включение ее в «корзину», по которой Международный валютный фонд рассчитывает стоимость «специальных прав заимствования» (СДР, Special Drawing Rights) -так называется учрежденная в 1969 г. международная резервная денежная единица. По состоянию на конец 2010 г. в эту «корзину» входили только американский доллар, евро, британский фунт и японская иена. Причины, по которым юань пока не удостоился такой чести, связаны не с масштабами внешней торговли Китая (они уже очень велики), а с тем, что юань пока мало используется в трансграничных расчетах.
Доля операций с юанем в общемировом объеме торговли валютами увеличилась с 0,1% в 2004 г. до 0,9% в 2010 г., тогда как соответствующий показатель по доллару США в 2010 г. составлял 84,9%, по евро - 39,1, по фунту - 19,0, по иене - 12,9% (сумма долей отдельных валют в глобальном обороте составляет не 100, а
200%, так как каждая сделка учитывается в статистике торговли обеими задействованными в сделке валютами). Даже у гонконгского доллара этот показатель был выше, чем у юаня (2,4%).
В абсолютном выражении средний дневной объем торговли юанями на валютных рынках увеличился с 1,7 млрд. долл. в 2004 г. до 29,2 млрд. долл. в 2010 г. Но масштабы торговли юанями выглядят скромными в сопоставлении с размерами товарного экспорта и импорта страны. В 2009 г. соотношение годового объема сделок с национальной валютой и объема внешней торговли у КНР составляло 3,0, а у Гонконга - 30,9, у США - 270,0 (034, с. 4-5).
Еще один признак международно используемой валюты - это то, что именно в ней компании разных стран заявляют цены своих внешнеторговых поставок. Чаще всего для этого используются доллар США, евро и иена. Китайским предприятиям Государственная администрация валютного контроля КНР еще в 2003 г. разрешила при заключении экспортных и импортных контрактов использовать юаневые цены. Но до самого последнего времени такая практика применялась только в приграничной торговле с соседними странами - Россией, Монголией, Вьетнамом.
В апреле 2009 г. Госсовет КНР санкционировал создание экспериментальных центров трансграничных расчетов в юанях при совершении внешнеторговых сделок в Шанхае, Гонконге и четырех городах провинции Гуандун. В июне 2010 г. действие этой программы было распространено на 20 из 31 провинции Китая. Однако в 2010 г. на такие расчеты приходилось менее 2% совокупного внешнеторгового оборота страны (034, с. 6).
Возможности для других стран предлагать своим компаниям юаневое финансирование для закупок китайских товаров существуют благодаря тому, что КНР заключила с целым рядом стран и территорий соглашения о валютных свопах. Они предполагают взаимное предоставление ликвидности в национальных денежных единицах в случае возникновения нештатных ситуаций. С начала 2000-х годов своповые соглашения были заключены с рядом соседних азиатских стран в рамках «Чианг-Майской инициативы», направленной на создание в регионе валютно-финансовой системы, относительно неуязвимой к неблагоприятным изменениям на глобальном рынке. А после начала в 2008 г. мирового кризиса КНР подписала такие соглашения с Аргентиной, Белоруссией, Гонкон-
гом, Индонезией, Исландией, Малайзией, Сингапуром и Южной Кореей.
Гонконг был избран в 2000-е годы как площадка для экспериментов по развитию офшорного юаневого рынка, так как эта территория, будучи в составе КНР, сохраняет свою отдельную валютно-финансовую систему, в которой ограничения на трансграничное движение капитала минимальны. В 2004 г. физическим лицам было разрешено осуществлять в Гонконге взаимную конвертацию юаня и гонконгского доллара на суммы до 20 тыс. ю. в день, а также открывать юаневые депозиты в местных банках. С 2007 г. китайские и гонконгские юридические лица, а также иностранные компании, получили право размещать на местном финансовом рынке юаневые корпоративные облигации. К началу 2011 г. было осуществлено 24 таких заимствований, сумма мобилизованных средств достигла 60 млрд. ю. Половину выпусков облигаций осуществили китайские государственные банки, а крупнейшим эмитентом стало Министерство финансов КНР, дважды выходившее на рынок. В числе иностранных эмитентов - американские компании McDonald's и Caterpillar, но активность иностранных компаний сдерживается требованием использовать мобилизованные средства внутри Китая. В начале 2011 г. юаневые облигации впервые разместил Всемирный банк (034, с. 7).
В июле 2010 г. Народный банк Китая и Монетарная администрация Гонконга (выполняет на этой территории функции Центрального банка) заключили соглашение, расширяющее практику использования форвардных сделок с юанем (конвертационных сделок с отсроченной поставкой валюты). Ожидается, что уже в недалеком будущем и на фондовой бирже Гонконга будут размещаться акции, номинированные в юанях.
Международный рынок юаневых облигаций развивается и за счет эмиссии облигаций типа «Панда». Их выпускают иностранные финансовые институты, но номинированы такие бумаги в юанях и обращаются они на внутреннем рынке КНР. Первыми такие облигации разместили в 2005 г. Международная финансовая корпорация (входит в структуру Всемирного банка) и Азиатский банк развития. В 2010 г. впервые облигации «Панда» эмитировал иностранный коммерческий банк - японский Bank of Tokyo-Мitsubishi UFJ. Изначально мобилизованные таким образом средства могли использоваться только для финансирования проектов в самом Китае, их
нельзя было конвертировать в иностранные валюты и выводить за рубеж. Но в сентябре 2010 г. вывоз таких средств был либерализован, причем было установлено, что делать это можно как в юанях, так и в долларах.
Единственный официально подтвержденный случай использования юаня другими странами для формирования их валютных резервов - это покупка юаневых облигаций, осуществленная Центральным банком Малайзии. Хотя на рынках ходят слухи о том, что подобные операции уже проводили монетарные власти еще нескольких азиатских государств. В сентябре 2009 г. КНР согласилась купить крупный пакет облигаций МВФ, номинированных в СДР, и оплатить их в юанях. При этом, очевидно, преследовались цели утвердить имидж юаня как перспективной валюты и заявить претензии на включение его в «корзину», по которой определяется стоимость СДР.
Юань до сих пор не использовался в какой-либо стране для «привязки» курса местной валюты или для установления ценовых котировок сырьевых товаров. Наличные юани используются при расчетах только в нескольких непосредственно граничащих с КНР странах; всего за пределами Китая, по оценке авторов, циркулирует менее 2% эмитированных юаневых банкнот (034, с. 10, 13-14).
Итак, ситуация мирового финансового кризиса была использована китайцами для дальнейшего продвижения юаня на международные рынки. Тем не менее масштабы использования юаня в международных расчетах по-прежнему несопоставимы с размерами китайской экономики. Внутренние финансовые рынки страны все еще сравнительно неразвиты, и это тоже накладывает ограничения на темпы интернационализации юаня. Быстрая либерализация капитальных операций в таких условиях может ослабить способность национальных властей проводить независимую денежную политику, а это чревато дестабилизацией макроэкономической ситуации в стране. Поэтому юаню предстоит пройти еще долгий путь до превращения в действительно полноценную международную резервную валюту. «Однако, по известной китайской поговорке, дорога в десять тысяч ли начинается с первого шага. Китай действительно уже сделал первые маленькие шаги к полной конвертируемости и интернационализации юаня» (034, с. 16).
П.М. Мозиас
