CC BY
39
рушительной. Гораздо плодотворнее, на его взгляд, культивировать отстраненность «спокойных интеллектуалов», способных отличить миф от вымысла, а вымысел от факта. Примечательна в сборнике рецензия на книгу французского историка-медиевиста Филиппа Арьеса «Человек перед лицом смерти» («L'homme devant la mort», 1977; англ. пер.: «The hour of our death», 1981, рус. пер.: 1992). По мнению Арьеса, интеллектуальные революции XVII в. привели к радикальным переменам в нашем понимании феномена смерти. Смерть перестала быть «прирученной» темой, а стала «крахом». Кермоуд считает, что смерть всегда была жестокой темой.
Размышление о карьере Кермоуда, как замечает Д. Бёрч, демонстрирующей крайнюю преданность литературе, наводит на мысль о конце важного этапа в истории английской литературной критики. Он написал множество книг и статей о величии литературы, не проявив при этом интереса к интердисциплинарности, актуальности, позволяющей получать гранты, к коллективным проектам. По сути Кермоуд являет собой феномен утраченной интеллектуальной свободы. Путь его был нелегким. Во время войны он шесть лет служил в Королевском флоте, после чего вписаться в университетский мир было непросто. В исследовании «Ощущение конца» (The sense of an ending, 1967), возможно, «самой мучительной» своей книге, - о разновидностях апокалипсисов как формы литературного вымысла, он писал о переживаемых каждым человеком кризисах, об «апокалиптических» моментах как пути к обретению понимания смысла и ценности жизни.
В заключение Д. Бёрч замечает, что Ф. Кермоуда можно охарактеризовать его же словами, сказанными об Уильяме Эмпсоне, -критике, равном ему по масштабу: «...он не был нескромным, но сознавал свою поистине исключительную силу».
Т.Н. Красавченко
ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ МЕТОДЫ И НАПРАВЛЕНИЯ
2011.04.007. ГЛИНЕР Э. НЕИСТОВАЯ ЛИТЕРАТУРА. GLINOER A. La littérature frénétique. - P.: Presses universitaires de France, 2010. - 275 p.
Энтони Глинер - профессор университета в Торонто (США), специалист по французской романтической литературе - выбрал в
качестве названия своей монографии термин «littérature frénétique», о содержании которого до сих пор идут споры. Проведя экскурс в историю понятия «неистовая литература», сделав обзор основных его толкований от 20-х годов XIX в. до современности, литературовед констатирует хрупкость и искусственность тех границ, которые существуют между значениями «готический», «черный» и «неистовый», а потому рассматривает становление «френетиче-ской» традиции в широком национальном и общеевропейском контексте. «Неистовый роман частично связан с закатом английского готического романа, рожденного "Замком Отранто" Горация Уол-пола (1764) и получившего известность в самом конце XVIII в. посредством романов Анны Радклиф и Мэтью Грегори Льюиса» (с. 22). В то же время, уточняет ученый, данная жанровая модификация распространяется не только в Англии, но и в Германии, Испании, США, Венгрии, Польше, Канаде и, конечно, во Франции. От епископа Ж.-П. Камю до маркиза де Сада, от аббата А. Прево до Дюкре-Дюминиля, т.е. на всем протяжении XVII-XVIII вв. во французской прозе развивались элементы мрачного, темного, ужасного, - готического повествования. История термина неотделима от полемики классицистов и романтиков, при этом романтики порой использовали «френетическую» форму вдохновения, классицисты же отождествляли с неистовым течением весь романтизм.
По мнению Э. Глинера, возможно выделить два типа «неистовой литературы» - классический и романтический. Первый тип близок поэтике готического романа XVIII в., другой удаляется от нее, акцентируя в сюжете присутствие сверхъестественного, монструозного персонажа, наделенного необычайной энергией и нарушающего моральные устои. Различие между названными типами хрупко, но все же оно существует, обусловливая различие читательских аудиторий: классический «неистовый роман» принадлежит к «романтическому» типу.
В «Словаре романов» 1820 г. книгопродавец выделил несколько категорий «неистовых» сочинений: романы и новеллы «о монастырях, монахах и монахинях»; «о магии, колдовстве, чародеях и некромантах»; «о привидениях, призраках, тенях, скелетах и видениях»; «об ужасах, убийствах, отравлениях, подземельях, тюрьмах, пещерах, старых замках, похищениях, о мести и ужасающих преступлениях»; «о разбойниках, фальшивомонетчиках,
ворах, предателях, бандитах и мошенниках». Весь этот богатый репертуар ситуаций считали восходящим к английскому готическому роману, в свою очередь получившему особую популярность во Франции в атмосфере революционного террора. Но Э. Глинер утверждает, что у французов была своя - и достаточно длинная -традиция «черной, готической, неистовой литературы». Так, в первые годы XVI в. бытовал особый вид народной письменной культуры - мода на ложные, но сенсационные, носящие кроваво-мрачный характер новости, похожие на те, что позднее были названы журналистскими «утками». Соединившись с модой на «трагические новеллы» М. Банделло (они были переведены на французский язык в 1559 г.), эти предшественники «уток» были восприняты такими писателями, как Ф. де Россе и Ж.-П. Камю, популяризовавшими во Франции Х'УП-ХМП вв. траурно-жалостливые «трагические истории». XVII столетие - не только период формирования современного французского языка, но и время кристаллизации «френетических» тем и мотивов; в XVIII в. «готические» элементы вошли в различные романические сюжеты - у Кур-тиля де Сандра, А. Прево, мадам де Тансен, Бакюлара д'Арно и др.
«Готическими романами на французский лад» (с. 47) Э. Глинер называет «Рыцарей Лебедя» мадам де Жанлис (1782), «Паулиску» Сен-Сира (1798), «Алексиса, или Домик в лесу» (1789) Дюкре-Дюминиля. Причем ученый считает, что скорее Дюкре-Дюминиль повлиял на творчество Анны Радклиф (прямо - на «Роман в лесу» 1791 г., косвенно - и на другие ее сочинения), чем она оказывала влияние на французского романиста. Никак не под влиянием английских «готических» писателей создавал свои истории о жестоких и страшных приключениях Жюстины («Жюстина», 1791) и маркиз де Сад. Соединение «ужасного» и мелодраматического модусов характеризует романную продукцию 1800-1810-х годов.
Автор монографии рассматривает основные этапы развития во Франции «школы неистового романа» (с. 58). В начале эпохи Реставрации - в 1815 г. - казалось, что мода на готический роман стала угасать, количество переводов английских романистов уменьшилось. Но попытка английских авторов несколько оживить готическую традицию (создание в 1818 г. «Франкенштейна» М. Шелли и «Вампира» Полидори, которого считали принадлежа-
щим Байрону, публикация в 1820 г. готического шедевра, романа Метьюрина «Мельмот-скиталец») была замечена во Франции, поскольку названные сочинения сразу же в 1819-1821 гг. были переведены на французский язык. Параллельно развивалась собственная «неистовая традиция», чему способствовало прежде всего творчество Ш. Нодье: он издал в 1818 г. роман «Жан Сбогар», позднее - новеллу «Смарра», используя макаберные мотивы; критики сблизили его с английскими готическими авторами и назвали «большим знатоком кровавой литературы» (с. 60). Парадоксальным образом Ш. Нодье-критик не жаловал готическое и «неистовое течение», сетовал на преувеличения и этическую несостоятельность таких сочинений.
В 1810-1820-е годы сборники фантастических новелл не пользовались таким успехом, как «черные романы». При этом Э. Глинер замечает близость этих романов паралитературе: воспроизведение жанровых формул, стилистических клише, вторич-ность сюжета. Наиболее оригинальным оказывается в этот период сочинение молодого В. Гюго - «неистовый» роман «Ган Исландец» (1823).
Для развития «неистовой традиции» в 1820-1830-е годы важен был опыт В. Скотта, в исторических романах которого были некоторые «френетические» элементы, распространяющийся во Франции байронизм, а также увлечение творчеством Э.Т.А. Гофмана. Все это способствовало развитию тенденций «неистового романтизма» в 1820-1830-е годы у того же В. Гюго («Последний день приговоренного к смерти», 1829; «Собор Парижской богоматери», 1831), Ж. Жанена («Мертвый осел и гильотинированная женщина», 1828 и др.). В 1830-е годы в литературе возникает целостное «неистовое» течение или школа (П. Борель, Р. де Бовуар, А. Эскиро, Ф. О'Недди). Появляется кружок «Молодая Франция», куда вошел и Т. Готье. Но в конце концов распространение разнообразных романтических кружков и школ, их «распыление» к середине десятилетия «умеряет развитие неистовой литературы» (с. 131), - отмечает Э. Глинер.
В то же время следы этой традиции видны в жанре романтического исторического романа и его наследника - романа-фельетона: «Замок в Пиренеях» Ф. Сулье (1843), «Замок Эпштей-на» А. Дюма (1844), «Консуэло» и «Графиня Рудольштадская»
(1843-1844) Ж. Санд и др. играют важную роль в продолжении «френетизма». Кроме того, это течение живет в фантастической новелле, популярной в 1830-1840-е годы, в постановках театра Гран-Гиньоль, «верного, хотя и парадоксального продолжателя неистового» (с. 142), трансформируется, но и используется писателем-фантастом Ж. Верном.
В начале ХХ столетия «френетические» мотивы и образы стали популярны в кинематографии: не случайно были экранизированы «Франкенштейн» (1931) и «Человек-невидимка» (1933), возникло множество фильмов о вампирах, скелетах, призраках. По-видимому, это способствовало легитимации литературной «готики», историки литературы впервые стали внимательно ее анализировать, появилась монография Р. Хартланда «Вальтер Скотт и "неистовый роман": исследование их судьбы во Франции» (1928). Важную роль сыграл и интерес сюрреализма к «неистовой» традиции: в частности, Андре Бретон в своем манифесте обратил внимание на роман М.Г. Льюиса «Монах». В 1931 г. Антонен Арто перевел «Монаха» и написал к нему предисловие. Позднее, в 1961 г. Поль Элюар напишет предисловие к «Замку Отранто» Г. Уолпола, а А. Бретон - предисловие к «Мельмоту-скитальцу» Ч. Метьюрина. Во второй половине ХХ столетия широко распространяются неоготические сочинения.
Создав в первой части монографии исторический очерк «неистовой литературы», Э. Глинер обращается далее к анализу ее основных поэтологических приемов, показывая связь поэтики «фре-нетизма» с индустриализацией литературного процесса, с развитием феномена «популярной» прозы - романа, драмы, новеллы. На это указывают и тип публикации (в периодике, в различных сериях - «Голубая библиотека». «Розовая библиотека» и пр.), и способы распространения (публичные библиотеки, читальни) и чтения (коллективно, вслух) такой литературы, так же как писательские приемы и стратегии (выбор заглавий, содержание предисловий, названия и структура глав и т. п.). Это, полагает литературовед, требует развития социологических исследований романтизма, которых сегодня явно недостаточно. Одновременно он отмечает трудность подобных исследований: «Под часто очень неточным термином "романтизм" кроются сплошные парадоксы» (с. 262); он «выскальзывает из рук», поскольку вбирает в себя раз-
личные тенденции, наделяя их неоднозначностью. «Неистовая» литература эстетически амбивалентна, ее нельзя свести только к полю «популярного романтизма», в ней есть и черты элитарности. К тому же сами романтики, а потом и сюрреалисты предпринимали различные усилия по легитимации этого феномена.
В большой истории литературы так или иначе сохранились не все «неистовые» произведения: что-то перешло в разряд детского чтения, что-то привлекает скорее высказанными в предисловии идеями, чем самим художественным текстом. Но в любом случае, обобщает Э. Глинер, «френетическая» литература открыла для писательского воображения поле свободы и утвердила некоторые правила игры, которыми пользуются и современные сочинители.
Н.Т. Пахсарьян
2011.04.008. ПОЛОВИНКИНА О.И. МЕТАФИЗИЧЕСКИЙ СТИЛЬ В ИСТОРИИ АМЕРИКАНСКОЙ ПОЭЗИИ. - Владимир: ВГГУ, 2011. - 374 с.
О.И. Половинкина, доктор филол. наук, профессор, зав. кафедрой литературы Владимирского университета, исследует метафизическое направление в американской поэзии на протяжении всей ее истории начиная с XVII в. В литературоведении существуют работы об отдельных авторах (Анне Брэдстрит, Уильяме Тейлоре, Р. Эмерсоне, Т.С. Элиоте и т.д.), представляющих это направление, ставилась проблема значимости метафизического начала в американской поэзии. Однако впервые в отечественном литературоведении поэзия этого направления представлена как идеологически, эстетически и жанрово разнообразный, многоликий и вместе с тем целостный феномен, со своим генезисом и традицией, органичный для американской поэзии, обладающий своими особенностями, рожденными как воздействием внелитературных факторов, так и имманентной эстетико-литературной эволюцией. Разносторонне, скрупулезно исследуя этот феномен, О.И. Половинкина вписывает его в эстетико-философский контекст американской и английской литератур Х^1-ХХ вв.
В книге семь глав: «Протестантская проповедь и метафизическая поэзия XVII в.»; «Метафизический стиль в ранней американской литературе»; «Английская метафизическая поэзия в американском культурном сознании XIX в.»; «Американское наследие
